"Преступление Гаррарда" - читать интересную книгу автора (Филлипс-Оппенгейм Э.)

5

На следующее утро ровно в девять часов Гарвей вышел из своего роскошного лимузина, приказал шоферу ждать и поднялся в здание торгового дома. При первом взгляде сразу было заметно, что случилось нечто необычайное. Служащие стояли группами и перешептывались. Касса была закрыта, а на первом этаже перед дверью приемной стоял полицейский. Греторекс, говоривший о чем-то полицейскому, поспешил навстречу своему шефу.

— Вы слыхали, сэр, что произошло вчера вечером?

— Нет. Что-нибудь случилось?

— Трагическая случайность, сэр, в которой чувствую себя виновным.

Гарвей прошел с ним в свое бюро.

— Сядьте, Греторекс, и расскажите обо всем спокойно.

— Благодарю, сэр. Вчера вечером сюда пришел владелец американской фирмы по выделке кож Эбинезер Свэйл, с которым уже много лет находимся в тесной торговой связи. Он хотел видеть вас. Я принял его в ваше отсутствие. Мы довольно долго беседовали о делах. Как старинный друг вашего отца, он очень хотел познакомиться с вами. Полагая, что вы скоро вернетесь, он решил ждать. Я повел его в приемную и — в этом вся тяжесть моей вины, сэр,— когда вы вернулись, совершенно забыл доложить о нем.

— Не нахожу в этом ничего трагического. Его, вероятно, заперли и он вынужден был провести здесь всю ночь?

— Да, сэр, но это еще не худшее. Он, он… простите сэр, я все еще ужасно взволнован,— умер в эту ночь.

— Умер? Здесь, в приемной?

— Да, сэр. Очевидно, дежурный при обходе миновал приемную, и мы обнаружили мертвого только сегодня утром.

— Как ужасно! Надеюсь, приняли все нужные меры?

— Я сделал все возможное, сэр. Труп отвезен в госпиталь. Доктор говорит, что необходимо тщательное исследование тела, хотя не может быть ни малейшего сомнения, что старик умер от разрыва сердца.

— Он жил здесь, в Лондоне?

— В отеле «Савой». Среди его бумаг не было ничего указывающего на это, но один из наших агентов говорит, что он обычно останавливался там. Мы позвонили и узнали, что он снял комнату на две недели. Ждал в ближайшие дни приезда своей внучки из Парижа, для которой также снял комнату.

— Внучку из Парижа? — спросил Гарвей, чувствуя, что мужество покидает его.

— Так сказали в отеле. Они говорят, что за те несколько дней, которые провел там, он два раза приглашал врача.

— Бедняга!

— Полицейский инспектор поджидает вас, сэр. Он хотел бы задать несколько вопросов.

— Пришлите его.

Инспектор был типичным представителем людей своей профессии: торжественно серьезный, исполненный сознания своего долга и очень важный. Он почтительно поклонился Гарвею.

— Несчастная история, инспектор. Мой управляющий говорит, что вы хотели задать несколько вопросов.

— Ничего особенного, сэр, ваш управляющий уже рассказал, что ввел вчера в шесть часов покойного в вашу приемную и забыл доложить о его приходе.

— Это совсем не похоже на Греторекса. Но у нас было в тот день ужасно много работы.

— Вы задержались здесь позже остальных, не так ли, сэр?

— Значительно позже. Почти до половины одиннадцатого. Я четыре года был в отсутствии, и необходимо было основательно вникнуть в ход дела.

— Да, сэр. Вы не слышали крика в приемной?

— Ни звука.

— Когда ушли, свет был потушен?

— Не смотрел в том направлении. Но, думаю, если бы в комнате был свет, заметил бы.

— Да, сэр. Покойный вам лично не был знаком?

— Я никогда прежде его не видел. Полагаю, он поджидал меня, чтобы познакомиться.

— Это вполне сходится с уже полученными мною показаниями. Благодарю вас, сэр.

Он ушел. Гарвей позвонил и приказал позвать Греторекса.

— Греторекс, очень сожалею о происшедшем, но мы не должны падать духом. Нам предстоит серьезная работа. Как обстоит дело со счетами?

— Они все у меня, сэр.

— Передайте их мне. В котором часу они должны быть переданы банку?

— В любое время до четырех часов дня.

— Я поеду туда сразу же после ленча.

Кассир медлил уходить. Одной рукой он сжимал ручку кресла, другой нервно теребил лацкан поношенного сюртука.

— Простите, сэр,— произнес он наконец,— разрешите спросить, пришли ли вы с банком к какому-нибудь соглашению?

— Надеюсь, все кончится благополучно. Я, разумеется, не смог достать в такой короткий срок всей нужной суммы наличными, но уплачу ценными гарантиями.

— Благодарение Богу, сэр!

Гарвей откинулся на спинку кресла и с интересом поглядел на управляющего.

— Сядьте, Греторекс!

Кассир тотчас же последовал приглашению. Это был болезненно бледный человек, но в выражении лица чувствовалась внутренняя сила. У него был красивый лоб и умный энергичный рот.

— Греторекс, вы, кажется, искренне рады, что нам удастся преодолеть возникшие затруднения. Хотел бы задать откровенный вопрос. Дело, несомненно, находится в очень запутанном состоянии. Считаете ли вы реставрацию его возможной?

— При данных обстоятельствах нет, сэр.

— Я хотел бы узнать, что именно в этих обстоятельствах нужно изменить.

— Мистер Эрмитейдж часто говорил, сэр, что у меня нет правильной точки зрения на ведение дела, что весь погружен в свои бухгалтерские расчеты и не вижу ничего дальше своих записей. Может быть, он был прав, сэр. И все же я заметил много ошибок в управлении фирмой за последние семь лет. Например, закупка товаров всецело была предоставлена агентам, которые следовали больше рутине, нежели действительному спросу дня. Мы покупали не тогда, когда представлялась выгодная возможность, а когда старые запасы кончались.

— Понимаю. А сбыт?

— Нашим агентам по продаже недостает широких полномочий, сэр. Они обязаны продавать по определенной цене, а принципом мистера Эрмитейджа было лучше потерять все, нежели хоть немного снизить цены. Для настоящего положения на рынке все наши цены слишком высоки.

— Пожалуйста, дайте мне ежемесячные отчеты о количестве купленного и проданного товара за последние три года. Сколько у нас представительств?

— Семь, сэр, из них два в Лондоне.

— Находится ли кто-нибудь из наших представителей сегодня здесь?

— Трое. Лондонским можно позвонить. Мистер Ньютон лучший из них. Вчера он вернулся из Лейчестера совершенно подавленный.

— В пять часов хотел бы устроить у себя собрание всех представителей и заведующих складами. Вы тоже должны присутствовать. Я же сейчас отправлюсь в банк.

— Все будет сделано, сэр.

— Вернусь через час.

Ничто более не напоминало о нуждающемся в деньгах клиенте, когда Гарвей вышел из своего великолепного «роллс-ройса», закурил сигарету и уверенно вошел в банк. Тон, которым попросил доложить о себе управляющему, звучал властно. Его немедленно провели в приемную, где удобно устроился в кресле.

— Я принес счета, мистер Поултон. Мне не удалось получить за этот короткий срок много денег наличными, но предлагаю вам принять в виде гарантии миллион долларов в ассигнациях.

Мистера Поултона нелегко было удивить. Но на этот раз был поражен и не смог совладеть со своим волнением.

— Миллион долларов! — воскликнул он.

— По сегодняшнему курсу этих денег достаточно, чтобы уплатить по чекам и покрыть наш счет. Насколько знаю, нам не предстоит сейчас новых платежей до 4-го следующего месяца. Прошу вас покрыть их, оставив некоторый излишек на нашем счету.

— Все будет сделано, мистер Гаррард. Наш банк всегда почитал частью идти во всем навстречу вашей фирме в разумных границах конечно.

— Несомненно. В ближайшем будущем я надеюсь коренным образом реформировать ведение дел нашей фирмы.

Мистер Поултон не отличался особенной тактичностью.

— Вы? — воскликнул он.

Гарвей посмотрел на него, слегка приподняв брови.

— Полагаю, что коммерческие способности предков заговорили во мне немного поздно. Но надоела жизнь, которую вел до сих пор. Я решил ближайшие годы оставаться в Сити.

— Прекрасно, мистер Гаррард. Ваша фирма все еще первая в этой отрасли. Имя «Гаррард и К°» может сделать чудеса.

— Кажется, мы чересчур возгордились. Нам казалось достаточным сохранить то, что имеем. В деле же, как вообще в жизни, можно идти вперед или назад, неподвижности не существует… Не стану вас задерживать больше, мистер Поултон. Я и сам очень занят. Будьте любезны прислать моему кассиру, как обычно, подтверждение полученных денег. До свиданья!

Улыбаясь, вышел Гарвей из банка. Когда он, сходя со ступеней, приветливо кивнул мистеру Поултону и, закурив папиросу, сел в автомобиль, то производил впечатление человека, довольного собой и миром. Но когда откинулся на сиденье и машина тронулась, его лицо снова приняло озабоченное выражение. Он сжег за собой все корабли. С этой минуты над его головой висела карающая рука закона.