"«Жесткая» инструкция по выживанию или Зимняя сказка" - читать интересную книгу автора (Кожевников Олег Анатольевич)

Глава 7

В этот день мы опять работали без обеда, поэтому ужин был плотным, и он затянулся до одиннадцати часов. Сигналы радиоприёмника опять начали давать сбои. Правда, там никакой новой информации не было, повторяли всё одно и то же.

У нас сени были полностью заставлены привезёнными продуктами, оставался только проход и немного места для животных. Женщины не успевали перебирать привезённые овощи. Мы решили хранить их в деревянных коробах, пересыпая слои песком, как это делают в деревнях. Делать короба и переносить овощи в подвал решили завтра. Хорошо всё-таки я поставил в подвал подъёмник, а то переноска заняла бы кучу времени и сил — причинила бы массу неудобств. Короба договорились делать из расчёта того, чтобы туда влезало, не более 20 килограммов овощей и чтобы его легко можно было поставить на подъёмник, а потом на полку в подвале — песком пересыпать, тут наверху.

Обсудив все эти внутренние вопросы нашей жизни, мы не успокоились и всё-таки решили, что Володя, Коля и я — отправятся на разведку в Пущино на Володином джипе. Остальные же займутся изготовлением коробов и переносом привезённых овощей в подвал, женщины продолжат наблюдение и дежурство, а также переборку овощей. После этого все отправились по своим комнатам отдыхать. Вставать решили опять в восемь часов, раньше не имело смысла — светать начинало не раньше девяти часов. Сегодня, ночное дежурство решили тоже отменить, вряд ли кто-нибудь в такую страшную ночь решит проникнуть в наш посёлок — тем более в незнакомое место.

Утро, как уже повелось, было сумрачным, солнце даже и не проглядывало, температура была около минус пяти градусов по Цельсию, снега не было, пепел тоже практически не падал. Все быстро позавтракали и отправились выполнять поставленные вчера вечером задачи. Мы, втроём заправив Володину машину под завязку бензином, тронулись в путь.

Поехали мы на всякий случай вооружённые, взяли с собой два ружья: мою Сайгу и карабин Николая, а так же, на всякий случай, я захватил одну гранату. Ребятам для отпугивания мародеров оставили всё остальное оружие, дежурившим девчонкам выделили ракетницу со всем наличным запасом выстрелов. Это было сделано для их успокоения и, чтобы в случае чего, они могли подать сигнал.

Мы решили ехать через деревню по следам уехавших жителей. Через трещину решили не ездить, хотя и сколотили из брусьев два трёхметровых мостика, шириной по сорок сантиметров, их положили сверху на багажник. Также, на всякий случай, захватили с собой ручную лебёдку и две лопаты. Добравшись до деревни, мы медленно поехали по проложенным следам. Так петляя, километра через три, выехали на просёлочную дорогу, которая вывела нас на Пущинскую трассу, вблизи самого города.

Первое, на что мы обратили внимание при въезде в город, что у заправки стояла БМД, и не далеко от неё был сложен бруствер из мешков с песком, но солдат не было видно. У дороги тоже не было никакого поста, и никто въезд и выезд не контролировал. Дороги были нечищеные, по краям встречались какие-то обломки, видно их просто сдвинули в сторону от колеи. Виднелось несколько обрушенных многоэтажек, при снятом респираторе, ощущался запах гари. У развалин домов, кое-где виднелись группы людей, роющихся в руинах.

Мы не стали подъезжать ни к одной группе, чтобы выяснить обстановку, у нас была первоочередная цель — ехать к родственникам Коли и попытаться вывезти их к нам в посёлок. Потом нужно было заехать домой к Володе, захватить кое-что из личных вещей и тоже попытаться найти и вывезти его родных. Потому что проблем в городе было явно предостаточно, это было видно даже нам, находящимся здесь всего 15 минут. Во-первых, мы заметили в некоторых окнах уцелевших домов печные трубы, которые нещадно дымили — значит, централизованное отопление отсутствовало. Несмотря на сумрачный день, нигде не было видно электрического света — значит, и электроснабжения не было. А что такое город без электричества? Это значит отсутствие воды, да и канализация, скорее всего, не действует.

Редкие прохожие провожали нас внимательными взглядами — проезжающие машины здесь стали в редкость. На лицах практически всех прохожих мы видели защитные марлевые повязки. Дом родственников Володи был от нас ближе всего, он стоял в старом городе практически напротив центрального входа в Научный центр, ближе к реке Ока. Это была старая девятиэтажка, построенная ещё во времена Брежнева, подъезжать к ней нам нужно было мимо длинного двенадцатиэтажного шестиподъедного дома. Он был практически цел, только последнюю секцию пересекала трещина, и почти во всех окнах вылетели стёкла. Объехав дом, мы упёрлись в трещину в асфальте, шириной более двух метров, она тянулась, и по грунту, постепенно расширяясь.

Девятиэтажки, где проживали тесть и тёща Володи, просто не было, лежала большая куча обломков здания, похожая на те, которые я когда то видел по телевизору, после землетрясения в Нефтеюганске на Сахалине.

Мы стояли просто в шоке, таких разрушений мы ещё не видели. По-видимому, такое обрушение произошло не только в результате землетрясения, но и вследствие сползания грунта к реке, ведь дом находился совсем недалеко от высокого берега реки. Чтобы попасть к останкам девятиэтажки, нам не пришлось перекидывать через трещину наши мостики, привязанные на багажнике джипа. Невдалеке уже был переход, сделанный из пролёта железного заборчика с положенными сверху досками.

Мы подошли к руинам дома, там копался в развалинах какой-то человек. Коля его окликнул — он сначала сильно нас испугался. А что, трое мужиков, одетые в камуфлированные куртки, двое из них с оружием — моя Сайга была копией автомата Калашникова, только ствол толще. Поэтому он дёрнулся убежать, но понял, что быстро выбраться из развалин ему не удастся. И молча на нас, смотрел, жалко улыбаясь. Правда, Володя его быстро успокоил, сказав:

— Мы приехали за родственниками, увезти их в деревню. А тут такая трагедия! Мы вообще нечего не знаем, что творится и творилось в городе. Можно ли где-нибудь узнать о судьбе проживавших в этом доме людей?

Мужчина вышел к нам, его звали Дима, мы угостили его сигаретой и пригласили в машину пропустить грамм по сто пятьдесят водки и помянуть погибших. А я видел, что Володе, да и Николаю это было надо. Необходимо было сбить весь этот стресс, ведь это был их родной город, а у Володи вообще тёща и тесть, скорее всего, погибли. Мы с собой на всякий случай захватили целый ящик водки, вдруг надо будет что-либо выменять, либо о чём-то договориться, а водка в такой ситуации самая лучшая валюта.

Дима с удовольствием согласился разделить с нами компанию. Кроме водки у нас были бутерброды с сухой колбасой, привезённой ещё из Москвы, банка сайры и варёная картошка с солёными огурцами, всё это было заботливо собрано на обед, нашими женщинами, вместо хлеба, были лепёшки, выпечённые моей Машей ещё вчера. Дима с жадностью набросился на разложенную Николаем еду, и с набитым ртом начал отвечать на наши вопросы:

— Сам момент обрушения дома я не видел, но совершенно точно это было уже после землетрясения, минут через пять, потому что у меня в квартире всё начало качаться вылетели стёкла и погас свет около восьми часов вечера. После этого я почти сразу вышел на балкон посмотреть, что же это творится вокруг — сначала я подумал, что это происки террористов. Выйдя на балкон, едва успел выкурить сигарету, когда раздался жуткий грохот, после чего я собрался и выбежал из дома на улицу, всё было в пыли, везде метались люди, было ничего не понятно. Обойдя дом, только тогда и увидел эту ужасную картину. Выломав пролёт забора с соседями сделали мостик через трещину — правда, с того времени она увеличилась сантиметров на пятьдесят. Сделав мостик и перейдя к разрушенному дому, мы встретили человек десять жителей этого дома, успевших после первых сотрясений покинуть девятиэтажку. Пожилых, мужчину и женщину, описанных вами, я не видел. Но, ни одного пожилого человека там не было. Все собравшиеся попытались как то разобрать эту кучу, но без техники и в темноте, это было бесполезно — ничего не получалось и я пошёл домой. Все остальные тоже разошлись, пострадавшие вроде собирались направиться в местный исполком — так как никто из ответственных чиновников на место катастрофы так и не приехал. Оставшиеся без дома даже не знали где им ночевать, во что одеваться и чем питаться, а шёл уже второй час ночи.

Рассказывая всё это, Дима не забывал потреблять водку и после второй пятидесяти граммовой дозы, его слегка повело, но он стал более разговорчив и откровенней, начал рассказывать о несчастьях, которые свалились на него и его семью в эти последние десять дней.

После того, как пришёл с развалин обрушившегося дома, первым делом пришлось вставлять стёкла в окна. Хорошо у меня на балконе, по заказу моего товарища, было приготовлено несколько комплектов для установки на его дачу. Когда установил, спать совсем не хотелось, хотя было уже полвторого ночи, жена тоже не спала, мечась по квартире от одного окна к другому.

Кстати когда пришёл, света в доме не было, на мой седьмой этаж пришлось подниматься пешком, ощупывая стену, чтобы как-то ориентироваться и не упасть. Жена, причитая, бросилась ко мне с вопросами, что происходит и долго — ли всё это будет продолжаться, ведь завтра утром, когда встанут дети, ей не на чём будет приготовить им завтрак — воды тоже нет. Оттолкнув её, я закричал — что сам ничего не знаю и не понимаю. Скорее всего, произошёл оползень, и соседний дом развалился — поубивав кучу народа, на улице образовалась громадная трещина и коммуникации, наверное, все повреждены. Как ни странно, этим я её немного успокоил, особенно словами — о больших жертвах в соседней развалившейся девятиэтажке. Наверное, она почувствовала облегчение, что мы-то живы и никаких повреждений кроме разбитых стёкол, в квартире не было — ну а коммуникации всё равно дня через два починят.

Я предложил жене, чтобы окончательно успокоится — давай примем коньячёк, который был приготовлен для подарка тестю на день рождения — тем более я замучился и замёрз. Немного подумав, она дала добро — бутылку мы уговорили, где то за час и только после этого смогли уснуть.

Наутро я злой и невыспанный встал, чтобы идти на работу, воды так и не было, умываться было нечем. Неожиданно заработала радиоточка на кухне. По ней передавали, что произошло катастрофическое землетрясение из-за взрыва вулкана в Америке, и чтобы все сохраняли спокойствие, все меры по ликвидации аварий будут приняты. Прослушав сообщение, я отправился на работу в местную типографию — работал я там электриком. Зарплата была небольшая, но я ещё подхалтуривал на стороне — по крайней мере, на покупку машины и на жизнь хватало.

Прейдя на работу, я узнал, что временно типография работать не будет и всех собирают в клубе Биологического центра к десяти часам. Там сейчас организован штаб Гражданской обороны, будет проведена информационная лекция, и будут распределять на работу. Пока не заработает типография, работать придётся там, зарплата будет такая же. Прейдя в клуб, я услышал то же самое, что передавали по радио, единственное дополнение, что, судя по снимкам из космоса, разрушения наблюдаются по всему миру, а Америке вообще — хана. Из космоса Центральную и Северную Америку совершенно не видно, слишком плотные облака, смешанные с пеплом и другими выбросами вулкана, даже радиосигналы не проходят, и информации о положении дел в странах расположенных там совсем нет. Так же там нас предупредили, что и в сторону России идут эти облака.

Было объявлено, что вводится чрезвычайное положение и временно, до нормализации обстановки, вводится карточная система распределения продуктов и топлива. Только по карточкам, которые для работающих будут выдаваться здесь, а для неработающих и детей в домоуправлениях по месту прописки — можно будет получить продукты, бензин и другие, жизненно необходимые вещи.

Все магазины, заправки и другие торговые точки закрываются, а имеющиеся в них товары изымаются под расписку, для будущей компенсации. Они говорили, конечно, правильные вещи, но я лично видел, направляясь сюда — как несколько парней громили коммерческий ларёк. А прохожие после отъезда этих бандитов с добытым пивом и другими товарами, которыми они загрузили свой БМВ, принялись разбирать остатки товара, я тоже успел урвать блок сигарет «Бонд» и несколько шоколадок. Все это происходило днем, и никакая власть им не помешала.

Между тем, зарегистрировавшись, я получил пока назначение в бригаду по расчистке улиц. Как сказал главный по распределению на работы:

— Тебя обязательно привлечем к работе по специальности. Нужно только чтобы прояснилась ситуация с подачей электроэнергии — без неё не получится подать воду и тепло в дома. Специальность на будущее нужная.

На мой вопрос:

— А как же сейчас людям брать воду?

Он ответил:

— Машины водовозки на все районы города уже выделены. Они по графику будут развозить воду.

И пошутил:

— От жажды никто не умрёт.

Нашей бригаде в двадцать человек выделили трактор Беларусь, автобус ПАЗик, самосвал ЗИЛ и каждому по лопате, было ещё три ломика. На наше возмущение по поводу низкой механизации, нам объяснили: — тяжёлой техники и так не хватает и она вся будет занята на разборке завалов зданий.

Каждому зарегистрированному выделили по пятилитровой бутылке воды, по две пачки галет, плавленый сыр Виола и банку рыбных консервов. На сборе нашей бригады всех отпустили на два часа домой, отнести полученные продукты и сообщить родным, где мы и чем заняты. Телефоны ни у кого не работали. К двум часам дня все должны были собраться у дороги, напротив главного входа в Биоцентр, туда же должна была подъехать и выделенная техника.

Принеся домой полученные и добытые мной товары, я рассказал жене обо всей ситуации, творящейся в мире и в нашем городе, и сказал ей, чтобы она не тянула, а пошла, регистрироваться и получать талоны в домоуправлении на детей и на себя. После чего, пошёл на новую работу.

Мы работали по расчистке дорог, где то часа два, потом нас сняли и направили на разборку рухнувшего дома возле кинотеатра. Людей не хватало, а там была надежда найти хоть кого-нибудь живого. Всем выдали по противогазу и респиратору. Без респиратора работать там было невозможно. А в некоторых местах из-за произошедших утечек газа, было невозможно работать уже и без противогаза. Наша бригада работала без перерыва до девяти часов вечера, место работ освещалось прожекторами от дизельгенератора. К девяти часам прибыла бригада сменщиков, и я отправился домой.

Кстати, нам выдали ещё и небольшие фонарики с запасными батарейками. Придя домой, поужинал холодной пищей. Жена, правда, обнадёжила, сказав:

— С завтрашнего дня можно будет получать горячее питание в институтской столовой, я взяла на всех талоны — но правда только один раз в день.

Я её слушал в пол уха, был ужасно вымотан и, несмотря на довольно ощутимую прохладу в квартире, просто рухнул на кровать спать. Проснулся в пять часов утра, на улице было ещё темно, в квартире было холодно, на комнатном термометре было девять градусов.

До работы я собирался на машине доехать, взять пустую 250 литровую бочку, которую вчера нашёл и припрятал, когда мы чистили дорогу. Из неё я собирался делать печку, типа — буржуйки. Вчера я понял, что скорой подачи электричества и тепла не предвидится, а при такой температуре в квартире мы быстро вымерзнем — как мамонты. По пути я хотел заехать и в хозяйственный магазин неподалёку. Вчера вечером я заметил, что магазин вскрыли и что-то там таскали. Не позавтракав, так как горячего ничего не было, а сухая и холодная пища в рот не лезла, я пошёл к машине, завёл её и подъехал к магазину.

Действительно кто-то там уже побывал. Очень осторожно, оставив машину метрах в пятнадцати от магазина, я влез в разбитую стеклянную витрину. Решётка, раньше стоявшая тут, была вырвана с корнем, наверное, её вырвали при помощи троса, привязанного к автомобилю. Включил фонарь, вокруг было всё перевёрнуто, некоторые полки были опрокинуты. Вот сволочи — подумал я: — ну вскрыли, ну взяли, что вам было нужно, зачем же портить остальной товар — а товара оставалось ещё много.

Мне для печки нужны были дымовые трубы, и они тут были, я взял нужное мне количество, а также одну полуметровую трубу «сэндвич» для прохода через окно и отнёс это всё в машину. Вернувшись, нашел ещё два двухметровых листа из нержавейки, свернул их в трубу и тоже отнёс в машину. Потом я в три полиэтиленовых пакета собрал разную мелочь, которая может пригодиться для изготовления печки. К своей радости, нашёл и термогерметик, теперь будет чем заделывать щели в печке.

Я торопился, не стоило оставаться там слишком долго, а то ещё кто ни будь, увидит. К тому же скоро идти на работу, а нужно ещё привезти бочку и перенести всё домой. Набив пакеты, я поехал за бочкой, потом вместе с женой затаскивал её на свой седьмой этаж, затем мы вместе переносили всю мою сегодняшнюю добычу. Так что еле успел к девяти часам подойти на работу, ведь надо было ещё успеть забежать в институтскую столовую, съесть свой горячий завтрак, (всем участвующим в спасательных операциях выделили дополнительные талоны на завтраки в столовой).

В этот день мы были опять направлены на разбор завалов рухнувшего дома. Я видел много людей, которые поселились в здании института, все-таки здесь было электричество от дизельгенератора и было гораздо теплее. Сам тоже подумывал, не эвакуироваться ли и нам сюда, но людская скученность, (практически везде стояли раскладушки и железные кровати), а также надежда на изготовление печки, удерживали меня от этого.

Работали мы часов до двух, но потом прекратили, мешали осадки в виде какого-то пепла и очень неприятный запах, даже в респираторе. У людей, которые долго дышали этим воздухом без противогаза, начинала сильно болеть голова и подступала тошнота.

По команде мы все эвакуировались в здание штаба в бывший кинотеатр. Там просидели два часа, пока учёные из института делали анализ воздуха. Я очень беспокоился за свою семью, но меня успокоили, сказали:

— По трансляции уже объявили об опасности отравления воздухом, и сообщили инструкцию по поведению, что нужно закрыть все окна и заклеить щели, а в вентиляционную систему квартир вставить в решётки несколько слоёв марли, которую следует поддерживать во влажном состоянии.

Через два часа выступил профессор из института и объяснил:

— Это вулканический газ и в небольшой концентрации он не смертелен и он тяжелее воздуха. Поэтому он вряд ли поднимется выше пяти метров, тем более, рядом низина, русло реки, и этот газ, по любому будет стремиться туда и выветриваться из города.

Газ этот через неделю, даже в низинах должен полностью распасться на безопасные фракции и вообще, людям выше третьего этажа можно его не опасаться, а спокойно жить с открытыми окнами.

Этим он всех более или менее успокоил.

В связи с возникшей газовой опасностью, руководство нашего МЧС решило все работы приостановить и всех распустить по домам. О сборе будет сообщено по радиотрансляции, так же предлагалось всем, кто живёт ниже третьего этажа, эвакуироваться в здания Биологического центра или академической гостиницы. За водой и отовариванием карточек советовали ходить только в противогазах. Тут же начали выдавать по два запасных картриджа к противогазу и по продуктовому набору, вместе с 5 литровой баклажкой с водой. После чего, все, уже надев противогазы, начали расходиться по домам.

Придя домой, я застал жену и обоих детей, одетых в зимнюю одежду, дети сверху ещё были закутаны в ватные одеяла. Все трое сидели возле единственного источника света и тепла в квартире, — свечи поставленной в маленькое блюдце. Хорошо, что в магазине я набил ими два целлофановых пакета. В квартире, стояла температура в шесть градусов — на улице было минус четыре.

Даже не раздеваясь, я сразу приступил к изготовлению печки. В наборе моих инструментов была ручная дрель, а свёрл по металлу я набрал в магазине. Попутно рассказывая жене о том, что узнал сегодня, я по периметру высверлил дно у бочки, потом перевернув её, сделал отверстие под диаметр трубы дымохода, с боку бочки высверлил два проёма для дверок, одно большое для закладки дров и маленькое для поддувала и уборки золы.

Я решил работать хоть всю ночь, но печку сделать, потому что при такой температуре можно было уснуть и не проснуться. Дело шло довольно споро, железо сверлилось легко, свёрл у меня было много. Для перегородки внутри печки, на которой будут лежать дрова, я использовал высверленное днище, предварительно пробив там дырки для доступа воздуха. Держалось оно на двух арматуринах, которые я продел, просверлив бока бочки.

Получившуюся конструкцию поставил на лист нержавейки, который привез из магазина. Отверстие куда встанет труба, я сделал меньшего диаметра, чем труба, а потом плоскозубцами загнул до нужного мне диаметра, после чего труба встала туда как влитая и не двигалась. Места соединения тщательно замазал герметикам. Дверцы к печке, тоже сделал достаточно просто: высверленные части проёмов посадил на обычные дверные петли, сверху, на получившуюся дверку, привинтил вырезанную из нержавейки пластину большего размера, чтобы она перекрывала все щели.

К утру, печка была готова. Я поставил её в двух метрах от форточки, куда выходила труба, чтобы эта длинная труба тоже грела комнату. Промежутки, оставшиеся в форточке, я забил стекловатой, найденной на работе по расчистке дорог. Со стороны комнаты я сделал из нержавейки экран, закрепив его к форточной раме саморезами. Таким образом, форточный проём был полностью закрыт листом нержавейки, и куски стекловаты не проникали в дом.

Пока все спали я, надев противогаз, вышел во двор набрать дров. Разных деревяшек валялось много, — я сделал уже четвёртую ходку, когда встала жена. Она круглыми недоверчивыми глазами смотрела на мою конструкцию, но после того, как я растопил печь, начала с криком восторга прыгать вокруг неё. А я обессилено уселся на диван, сил говорить, или что-то делать уже не оставалось.

Проснулся я только на следующий день рано утром, в комнате было уже гораздо теплее — около 17 градусов. Дров уже не было, печка была холодная. Пришлось надеть противогаз и начинать носить дрова, где то на пятой ходке встала жена, и пока я делал ещё четыре ходки, приготовила горячий завтрак, и я первый раз с момента катастрофы поел дома горячую пищу.

Воды у нас оставалось совсем немного. Подумав, решил съездить на машине в ближайшую деревню Балково за водой, я знал, там был колодец, — заодно осмотреться и привезти дров. Около дома уже всё собрали, этим занимался не только я.

По пути я заглянул в хозяйственный магазин. Видно было, что его уже довольно сильно подчистили, но я всё равно нашёл там четыре пластиковые 20 литровые канистры. Съездив в Балково, я набрал воды. Было видно, что многие дома были покинуты жителями. В один по виду жилой я постучал, думая переговорить с хозяевами. Но меня послали куда подальше и пригрозили, если не уберусь в своё Пущино, а продолжу лазить по деревне, угостить дробью. От греха подальше, я ушёл от этого дома и решил осмотреть покинутые.

Во всех царил разгром, видно они подверглись мародёрству и только в одном я нашёл несколько банок варенья и солений, а так- же большой бак квашеной капусты и полную кастрюлю засолённого сала — наверное, эти запасы, лежащие в маленьком погребе, в самом доме пропустили при грабеже. Забрав всё это, я во дворе из поленницы загрузил полную машину дров и поехал домой изрядно вымотанный — всё-таки, нахождение всё время в противогазе здорово утомляет.

На следующий день я ещё раз съездил в Балково, там уже было несколько машин из Пущино, народ тарился на местном коровнике — мясом, отрезая куски от погибших животных. Я тоже принял в этом участие, загрузив в багажник килограммов семьдесят вполне нормального мяса. Потом набрал воду и опять загрузил полную машину колотыми дровами, по всем покинутым домам их уже оставалось очень немного, основную часть вывезли, по-видимому, сюда ездило много народа из Пущино — дорога была хорошо наезжена.

После этой поездки, я, до вчерашнего, дня не выходил из дома, только вчера по трансляции объявили общий сбор и отменили газовую опасность. Нашу бригаду поставили на вывоз погибших людей и животных. Работа была кошмарная, трупов было много, на это поставили треть всех бригад.

Трупы отвозили к оврагам на западной окраине города, где укладывали в эти братские могилы и бульдозером засыпали. Туши животных свозили самосвалами в овраг неподалеку. Вчера работали до позднего вечера и единственное послабление после этого кошмара, это то, что после работы выдали по двести грамм водки и хорошо накормили. Правда, многие есть, не смогли, горы трупов стояли перед, глазами. Так же нам на сегодня сделали выходной — вот поэтому я с утра и копаюсь в развалинах, в поисках деревяшек для дров и в надежде найти, какие-нибудь продукты или ещё что-нибудь нужное в хозяйстве.

Рассказав всё это, Дима, изрядно захмелев, добавил:

— Вы счастливые, что оказались в деревне и не видели всего этого ужаса, я тоже хотел бы уехать из города, но уже использовал практически весь бензин в машине, а нового негде взять. Да и нет у меня: ни дома, ни родственников в деревне.

Мы его успокоили, тем, что в коллективе с грамотным руководством шансов выжить гораздо больше, тем более они объединены под руководством официальных структур и имеют полное право воспользоваться, стратегическими государственными запасами. На что Дима, печально ухмыльнулся и сказал:

— Права то имеем, но власть «правее». И как обычно оказываются, что всё это не про нас. Наверху идут свои разборки за ресурсы. Уже теперь власти разделились на два лагеря. Один из институтского начальства и администрации города, которые контролируют четыре микрорайона. Второй из бывшего милицейского начальства, которые закрепился в микрорайоне ФИАМ, где была угольная котельная и несколько продуктовых складов и эти «козлы» не хотят со складов отдавать на нужды города, ни уголь, ни продукты.

Ещё поговорив немного по этому поводу, мы распрощались с Димой, подарив ему на прощание две бутылки водки, что бы он выменял на них продукты для семьи. Было его немного жаль, хороший человек, но, по большому счёту, помочь ему и его семье мы ничем не могли. Возможно, под патронажем государственных структур, с их грандиозными мобилизационными запасами, его семье предоставлялось больше возможностей выжить, чем нам, рассчитывающим только на свои силы.

Выпивали и разговаривали мы с Димой в общей сложности часа три, из нас троих практически не пил только я, ведь должен оставаться кто-то трезвый и адекватный, чтобы вести машину. К тому же, Пущино не мой родной город, я был здесь всего раза три, поэтому мне было легче переносить все эти разрушения. Потом мы поехали к дому Колиных родных, он был совсем недалеко, но из-за трещины нам пришлось сделать довольно большой крюк.

Подъехав к совершенно целому дому, мы вышли из машины и направились в квартиру к родителям Коли. Они жили на первом этаже, квартира оказалась открытой, и там никого не было, книги, и деревянная мебель тоже исчезли. Поднявшись по лестнице выше, мы нашли заселённую квартиру, где проживающие там люди, хорошо знавшие родителей Николая, перебивая друг-друга, рассказали нам:

— Все жильцы с первого этажа погибли, Твоих родителей Коля, нашли в подъезде на первом этаже. По-видимому, они почувствовали неприятный запах, вышли из квартиры в подъезд, но сделать уже ничего не смогли и умерли там. Увезли хоронить их в братскую могилу вчера днём.

Больше эти соседи ничего не знали. Николай, до этого молча сидевший, вдруг никого не стесняясь, начал рыдать. Я встал, пошёл в машину и принёс две бутылки водки и оставшуюся банку консервов. Мы вместе с соседями помянули трагически погибших родителей…. Коля немного успокоился, все-таки общее горе и несчастья сглаживали его личную трагедию. Потом я настоял на том, чтобы не ехать в темноте, тронутся домой прямо сейчас — дорога была довольно сложная. Только Николай немного упирался — требуя сначала заехать к нему домой, ему нужно было забрать кое, — какие вещи и фотографии родителей. Но я ему пообещал завтра обязательно туда заехать. Всё равно нужно было в Пущино вернуться, чтобы пообщаться с администрацией. Может быть, мы сможем оказать друг другу какую-нибудь взаимопомощь и окажемся чем-либо полезными.