«Никогда не был модный, но всегда – народный»

Литература

«Никогда не был модный, но всегда – народный»

ВЕК

Исполнилось 100 лет со дня рождения поэта, прозаика, драматурга и публициста Анатолия Софронова. Сегодня «ЛГ» публикует воспоминания о нём и размышления о его творчестве, которыми поделилась с нами Эвелина Софронова.

На вопрос, каким он был, я всегда отвечаю: «Щедрым, открытым, великодушным, любящим жизнь!» Он был большим и заметным. Отличался монументальностью фигуры, лукавым прищуром голубых глаз, разноликим, постоянным окружением многочисленных друзей и весьма внушительным числом недругов. Был большим во всём: в чувствах, делах, поступках… Для кого-то даже громоздким и неудобным: загораживал входы и выходы. Но мелким – никогда!

Безусловно, в нём таился какой-то магнетизм, ибо фальшь притягательной быть не может, быстро обнаруживается. Как-то смутившись его чрезмерной открытостью, я попыталась мужа одёрнуть: «Нельзя же быть совсем нараспашку!» Он удивился: «Чего же таиться, если я в стихах не скрываю ничего!»

А вот как анализировал творчество Анатолия Владимировича поэт Алексей Марков:

«Если пользоваться привычным сравнением поэзии с букетом цветов, то софроновские стихи – это охапка полевого разнотравья, собранная с российских лугов, в основном с кубанских и донских – что ни на есть родных ему земель! А ежели учесть, что Софронов ещё и публицист, драматург, прозаик, поэт-песенник, всегда поспевающий за временем, то симфония цвета становится ещё ярче.

Больше всего Софронов-песенник роднится с Софроновым-драматургом. И не только потому, что во всех его пьесах звучат песни. Сам строй языка – красочность, певучесть, афористичность – и, конечно же, юмор, здоровый народный юмор, роднят эти два жанра, которым Анатолий Софронов верен на протяжении многих лет.

Как раз время обмолвиться о двух понятиях – модный и народный. Эти понятия не только диаметрально противоположны, но и враждебны. Анатолий Софронов никогда не был модный, но всегда – народный.

Вспомните его знаменитые строки:

Шумел сурово Брянский лес,

Спускались синие туманы,

И сосны слышали окрест,

Как шли на битву партизаны…

…Колыбель Анатолия Софронова у донских народных истоков. С детства будущий поэт слушал от старших захватывающие сказки, песни – то протяжно-задумчивые, то озорно-весёлые. А в народе не зря говорят: «Каковы источники, таковы и реки». Вот и появилось естественное, красочное, балагурное, грустное софроновское слово.

Ходят соколы, в небе соколы,

Вьются, кружатся надо мной,

Возле берега над осокою,

Над широкою над рекой.

Здесь всё песенно. Даже если ты никогда не сочинял музыки, читая такие строфы, начинаешь про себя, чтобы не слыхал никто посторонний, напевать их. Я уже не говорю о профессиональной стороне стиха: точной, переливчатой цезуре, благозвучии, счастливой рифме «соколы – осокою».

Ах, кубанка-партизанка,

Голубое донышко…

Ах, знакомая полянка,

Золотое солнышко!

Какая шелковистость, солнечность слова!

Поэт не боится и жёсткого, ёмкого выражения. Не боятся и композиторы, которые пишут музыку на стихи Софронова:

Партизан с плеча снимает

Неразлучный карабин

И с коня, с коня стреляет:

– Не гуляй ты, сукин сын!..

Народность – в гамме чувств, в гневе и отходчивости характера, в нравственной чистоте его свершений и помыслов. И слово становится делом, а не пёстрым сором.

У моды на первом плане красуется автор популярного произведения. А истинно народные вещи как бы утрачивают своего создателя. «Ах, краснотал, мой краснотал», «Расцвела сирень, черёмуха в саду», «Любовь, как лодочка» и многие другие песни – так и хочется отметить «слова народные».

Он вырастил не одно поколение писателей. Страницы «Огонька» и его «Библиотечки» всегда были открыты для художников, учёных, артистов и просто ярких удивительных людей.

Издатель Валентин Осипов вспоминает:

«…9 января 1984 года – предсмертные для М.А. Шолохова недели. Сижу в больничной палате с ним и с Марией Петровной, его супругой, и с дочерьми, Светланой и младшей, Марией. Свидание – результат того, что несколько дней назад написал ему письмо с предложением выпустить собрание сочинений в издательстве «Художественная литература», где директорствую. Признаюсь, что в успех не очень-то верил – знал, что у Шолохова находится такая же просьба Софронова. Как же, давний приятель, земляк-донец, он уже издавал приложением к «Огоньку» шолоховское собрание сочинений, а то всегда по особому памятно-благодарно для автора и, следовательно, притягательно на будущее в выборе издателя…

Чья возьмёт?

Шолохов выбрал «Художественную литературу».

Когда выходил из больницы, то вспыхнуло беспокойство – как отнесётся всемогущий глава «Огонька» к профессиональному поражению? Бросится к Шолохову, пожалуется «начальству» Союза писателей, поспешит в ЦК, чтобы отменить выбор-решение? Обидится и порвёт отношения, ревнуя?

Первая встреча – слышу от собеседника:

– Как же хорошо, что ты успел договориться! Поздравляю! Какой тираж планируешь? Постарайся, чтобы он был не меньше, чем я собирался…

Мой «соперник» явно был открыт в своей радости, что первое посмертное сочинение готовится не просто впервые в истории книгоиздания таким огромным для современника тиражом – 1 000 000 экземпляров (и это-то в те остро бумажно-дефицитные времена!), но и первым таким, что начинало восстановление многочисленных, как оказалось, политкупюр, которые искажали замысел великого творца все предыдущие издания».

Анатолия Софронова никогда не покидала душевная сила, он всегда был сдержан и улыбчив, щедр на добрый юмор. Конечно, можно вспомнить два-три момента, когда Анатолий не мог скрыть внутреннего дискомфорта. Но это было лишь исключением из его жизненных правил, да и испытания, видит Бог, были сверхтяжкими.

Он просто обожал самолично открывать таланты и помогать им утвердиться, умел видеть в каждом лучшее из того, чем человека наградила природа. Мне повезло. Он открыл меня для меня самой. Жизненная сила его души была для нас, его близких, родником живой воды.

Прокомментироватьgt;gt;gt;

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: