Глава 12

Тимофей Панин влез в эту историю, и тут же из нее вышел. Наукоемкие кражи для него тогда еще были в новинку, но он уже хотел поставить новый спектакль на эту тему.

Мотоциклисты успели уехать. Все складывалось так, словно и кражи не было, что, в общем-то, нормально, кроме того, что Филу нельзя было возвращаться с пустыми руками. Он должен был привезти чип 'второй мозг' по назначению. И кто знал, что электроника, проверяющая в аэропорту, встретит чип, как родного и раскричится в знак приветствия?

Вечером Мидия Ивановна вернулась домой одна, взяла чип в руки, потом приложила его к голове, а он сразу затарахтел:

— Ты нужна Филу, ты нужна Филу.

Мидия ему ответила:

— Вчера ты посылал меня к шпиону Филу!

Чип отвечает:

— Тебя ищет Фил, тебя ищет Фил!

Она чипу и говорит вслух:

— Где я его найду?

Чип и говорит в ее мозги:

— В гостинице аэропорта, в гостинице аэропорта.

И понесла нелегкая Мидию Ивановну в гостиницу аэропорта, да не донесла, только она вышла из подъезда своего дома, как столкнулся ее нос с пуговкой на груди самого Фила. А чип, закрепленный заколкой к ее голове, тут же замурлыкал: а я, что говорил, а я что говорил. И в этот момент она решила, что надо сказать замечание разработчикам чипа, чтобы убрали повторение из текста.

Фил от радости, что встретил Мидию, подхватил ее подмышки, и поднял, как ребенка, и тут же строго спросил:

— Где чип?

— На голове!

— Я тебя серьезно спрашиваю!?

— А я серьезно отвечаю, чип у меня на голове под заколкой, он все о тебе бормочет, моими мыслями.

— Это ты обо мне до сих пор думаешь?!

— Нужен ты мне! На тебя денег не напасешься! На самом деле чип у меня. Я его не отдавала.

— Отдай его мне!

— Бегу и падаю.

— Не груби! — крикнул Фил. Он стащил головной убор с головы Мидии, и посмотрел на ее голову, продолжая кричать страшным голосом: — Где заколка в твоей кошме? Ты чего так и ходишь с волосами, которые тебе Марина нарастила?

Мидия обиженно взяла в руки берет, который был прикреплен заколкой с чипом к волосам на голове, и, всхлипывая от обиды, проговорила:

— Нет ведь чипа, он пропал, он в свой домик не попал.

— Шутишь?! — завопил Фил с некой растерянностью в голосе. — А, что если чип запутался в твой гриве волос?

Мидия надела берет на голову, и закрепила его заколкой. В воздухе пролетел чип с золотыми ножками. Фил подставил свою огромную ладонь и поймал беглеца.

— Мидия, а теперь скажи, как пройти через турникет в аэропорту?

— Никак, чип так сделан, что пищит везде, езжай поездом.

— Ты со мной поедешь, для прикрытия?

— Я сейчас на работу иду, а следующий мой отпуск, в следующем году.

— Понял, иди на работу, а то еще тебя будут искать, иди своей дорогой, спасибо за чип, — скороговоркой проговорил Фил и гигантскими шагами пошел от ее подъезда в сторону вокзала, к поезду.

У работниц гермозоны начались массовые галлюцинации. От готовых изделий шли массовые советы, женщины не знали, что им делать в такой ситуации, говорливые чипы их достали. В их число попала и Лиза. У нее мир поплыл перед глазами, она упала на чистый кафель гермозоны. Врача в гермозону никто не пропустит, не тот уровень чистоты. Вынесли Лизу из гермозоны, положили в раздевалке, когда ее осмотрели, на голове нашли один чип, он вещал в ее мозгу:

— Фил ушел к Мидии. Фил ушел к Мидии…

Сняли с ее головы чип, сделали укол против того, не зная чего.

Лиза подняла голову и осмысленно посмотрела на окружающих:

— Я хорошо себя чувствую, — выговорила она и потеряла сознание, теперь надолго.

Ее положили на носилки и увезли в больницу.

В гермозоне остальные работницы не падали, но глаза у них были шальные. Вызвали СЭС. Люди в комбинезонах с приборами проверили наличие газа в гермозоне, ясно было одно, кто-то подкачал в него неизвестный газ. Работу остановили. В такой ситуации потерянный чип и не заметили.

Фил купил билеты и поехал в сторону Райского острова, где его ждали с чипом. Пересекая границу, он включил сотовый телефон и сообщил заказчику о том, что заказ выполнен. Тут же заказчик сел на самолет и полетел навстречу поезду. Фил получил деньги и свободу до следующего задания.

На острове наступила пора межсезонья, делать было там нечего, и Марина сидела в кресле и крутилась вокруг оси.

В помещение вошел Фил:

— Привет, моя радость!

— Привет, Фил, смотрю ты довольный жизнью! При деньгах?

— Займись моей гривой, мне надо быть красивым.

— Красивее тебя быть невозможно.

— Не льсти.

Заказчик отдал чип 'второй мозг' своему сыну, поступающему в престижный университет высокоразвитой страны. Зачем? Для того чтобы он подсказывал ему правильные ответы на экзамене. Конечно, он мог бы оплатить учебу и не париться с чипом, но тут дело чести! Чип был запрограммирован на два языка, и языка заказчика он не знал, но он знал язык, на котором парень должен был отвечать. Вот задачка для чипа! И чип решил эту задачу! Он заставил парня думать на втором языке, они мысленно держали диалог по поводу ответов и они сдали экзамены, только так! Отец парня, так обрадовался удачи сына, что выдал дополнительные деньги Филу.

Дом Тимофея официально определили под снос, и он сразу подумал, что это просто так не пройдет, что-нибудь произойдет с продолжительностью жизни.

И он оказался прав.

На фирме изобрели чип под названием 'жизнь 0'. Что это значит? То, что не зря чипы 'второй мозг' два говорили свои советы. Чипы 'жизнь 0' предназначались для других случаев жизни, они не давали хорошие советы, они давали прощальные советы тому, кому они предназначались. Для начала чип проверили на заключенных смертниках. Чип, закрепленный на голове, давал установку головному мозгу: твоя жизнь прошла, твоя жизнь прошла. Чип знал только эти три слова, но на всех известных языках, у людей в голове мелькали эти три слова и доводили их до естественного конца.

Такие чипы выдали врачам для назойливых пенсионеров, которых хлебом не корми, но только поставь им укол от боли, то там, то здесь. Назойливым пенсионерам давали чип, приклеивали его к голове под волосами так, что его оторвать и смыть было просто невозможно, и такой пенсионер переставал ходить в поликлинику, как на работу, все — он угасал. Чипы давали тем, кто пытался оформить 1 группу инвалидности, а сам бегал по всем больницам. Как только появлялся такой мотыль, ему цепляли чип 'жизнь 0'. Чип 'жизнь 0' продавали за большие деньги любому желающему. Коварно? Быть может.

Вы ели когда-нибудь целлюлозу? Нет? А, что так? Прелесть еще та, она как наждак проходит по горлу, потом хлебобулочные изделия в горло не полезут, они будут для вас наждаком. В этом, вероятно, заключается секрет похудания. Сорвав, себе горло, Лиза перешла на жидкую пищу

К Марине с премиальными от заказчика за выполненное задание, зашел сам Фил.

— Марина, будь человеком, заплети мне африканские косички!

— Тебе они зачем? Ты, и так, красив с химией.

— Понимаешь, хочу косички.

— Их плести 12 часов.

— Я выдержу, мне нужны косички, я в них чип спрячу под названием 'второй мозг'.

— Своего мозга не хватает?

— Я плачу — вы плетете, мне нужны полости на голове!

— Фил, если ты привез один чип, зачем тебе склад на голове из чипов?

— Меня вновь посылают на задание, я должен привести десяток чипов, могу с тобой поехать.

— Хорошо, мы заплетем тебе африканские косички, у тебя волос по длине достаточно, и я поеду с тобой на задание.

— Давно бы так.

Фил с косичками ворвался в дом Лизы с просьбой добыть 10 чипов 'второй мозг'. Она посмотрела и усмехнулась:

— Это будет стоить дорого.

— Без пантов, оплатим, — серьезно сказал Фил, хотя в голове от чипов страшный туман.

Фил не знал о чипах 'жизнь 0', он сделал себе кассету, не пробиваемую лучами турникета, стоящего у дверей цеха, вернее, ее сделали другие люди, а он узнал и себе приобрел. В гермозону Фил попал по старому пропуску, взял 10 чипов, ссыпал в кассету. Он все десять чипов засунул себе в африканские косички, предварительно уложив их в украшения для волос.

Счастливые оба, что задание быстро выполнили, Марина и Фил поехали в обратный путь. С каждой минутой Филу становилось хуже. В поезде он стал терять сознание, в его голове десятью чипами постоянно произносилось: твоя жизнь прошла. Его еле живого вынесли на конечном пункте. Марина вынула из его головы чипы, и положила их в дорогой футляр, этим она спасла свою и его жизнь. Она отдала чипы заказчику, а Фила в странном состоянии положили в больницу. Заказчик знал о чипах больше, чем Фил, он десять штук распределил по Райскому острову, среди долгожителей, мешающих его бизнесу, и в скором времени он сильно разбогател на наследстве своем и чужом…

…Феликс успел заметить летучую мышь, присланную ему матерью Нимфой. Он жил в состоянии страха и с отсутствием аппетита по воле Владимира Дмитриевича, и эта ситуация ему чудовищным образом надоела. И тут он увидел умную мордашку летучей мыши, и невольно заговорив с ней. Мышь ответила. Он, вымученный приборами, даже не придал значения тому, что с ним говорит летучая мышь. Феликс был рад любому общению без разговоров о пище. Биологическую мышь он назвал Машкой.

Пробыв у Феликса три дня, мышь вернулась домой. Нимфа Игоревна вскоре переключила свое внимание с мышей на приехавшего к ней Глеба Дмитриевича. Мыши почувствовали свободу, и те, кто познал общение других людей, полетели сами искать развлечения. Пока Глеб развлекал Нимфу, Машка улетела к Феликсу.

Феликс улыбнулся при виде Машки, сидящей на открытом окне. Она тоже попыталась улыбнуться. Феликс взял биологического робота в руки. Машке это очень понравилось. Он естественным образом забыл о еде, разговаривая с милым созданием. Машка оказалась сообразительной, она отыскала приборы Аппетит и Страх, мучившие Феликса, и принесла ему. Медсестра к этому времени уже не сидела рядом с ним, повар тоже не кормил его постоянно, тем более не было дома и Лизы, которая опять паслась на театральной ниве. Феликс перестал лежать на постели, изображая больного человека. Он вывел из строя приборы и встал, затем, шатаясь, прошел по квартире. Швы от операции его не тревожили. Голод, задушенный приборами, не беспокоил. Машка вовремя появилась на его горизонте.

Мышь отвечала Феликсу механическим голосом, но это его не смущало, важно, что у нее был неплохой набор слов, записанных на микросхеме. Но эта сторона молодого человека не волновала. Он играл с Машкой и был элементарно счастлив, придумывая фокусы, которые она исполняла по его прихоти. Машка поняла, что ей с Феликсом лучше, чем в клетке с собратьями, ведь это Нимфа заговорилась с Глебом, и забыла клетку закрыть…

Владимир Дмитриевич недолго терялся в догадках, чьих рук дело биологические мыши. Глеб Дмитриевич не выдержал и сам вышел на него. Два бывших аспиранта сели за стол переговоров. Один — как известный создатель электронных психотропных приборов. Второй — как создатель биологических роботов. Их весы успеха показывали на равенство. Достигнув значительных высот в своих узких областях науки, они почувствовали потребность в объединении усилий и жизненных позиций. Владимиру Дмитриевичу Глеб Дмитриевич объяснил, как он подсовывал ему живое вещество, чтобы держать его в страхе. Итак, равенство между гениями, могло перерасти во вражду, но этого не произошло.

В то же время надвигался кризис жанра каждого: приборы надоели Владимиру Дмитриевичу, биологические роботы приелись Глебу Дмитриевичу. Они задумались о жизни за столом в кабинете, но решили, что ситуация требует иного окружения и поехали оба в ресторан Валет.

В ресторане они увидели знакомую парочку Марина + Фил. Проигрывать любовь два раза подряд в планы Владимира Дмитриевича не входило. Он сделал вид, что Марину не заметил, тем паче, что Фил сидел к ним спиной. Через пять минут, шатаясь от слабости, в ресторан Валет пришел Феликс. На его плече сидела летучая мышь Машка. Первым их увидел Глеб Дмитриевич, но показывать рукой на свое детище на чужом плече, в его планы не входило. И он, разговаривая, просто наблюдал за Машкой.

Еще через пять минут в ресторан вошли Нимфа и Олег, их заметили все, но, улыбнувшись первой леди округа, вновь повернули лица в свои тарелки. Вскоре пришли Тимофей Панин и Лиза, которая заметила Машку на плече у Феликса и подошла к нему. Летучая мышь захлопала крыльями, показывая свою ревность. Публика вынуждена была обратить взоры друг на друга. Зазвучала спасительная музыка, пары перемешались. Машка оказалась в руках Тимофея Панина. Он изучал мышь визуально и уже приглашал ее на работу в театр.

Владимир Дмитриевич подошел к Марине.

Глеб Дмитриевич подошел к госпоже Нимфе.

В зал вошел агент Рал.

Последним в зал вошел Добрыня Никитич, а его человек объявил о прибытии главы соседнего округа, из которого и прибыл к ним Фил.

Добрыня Никитич подошел к Нимфе:

— Не ждала? Не хотела идти на прием официально? Так вот, он состоится здесь в ресторане Валет, по поводу прибытия…

— Спасибо, я все поняла…

Олег остался один, он взирал на местные сливки общества, и думал: чего он тут забыл? Женщин его разобрали, даже мыши не досталось. Так ему захотелось уйти отсюда и куда подальше. А куда и зачем идти? В зал вошли две сестры — подруги Рая и Фая, увидев Олега одного, бросились к нему со всех ног, сели с двух сторон и так страстно посмотрели ему в глаза, что он потупился. Они прекрасно выглядели, и были так похожи, как никогда и конечно пытались говорить одновременно. Подруги Олега обожали, но не они одни. Каждая из женщин в зале, соизволила посмотреть в их сторону и немного приревновать.

Добрыня Никитич велел раздать шампанское на все столики, по числу сидящих за ним людей. Вскоре забулькали бутылки, послышался пьяный гомон, пена летела из бутылок во все стороны, смех бегал по залу вслед за выпитым шампанским.

Кутили до четырех часов утра, пока ресторан не закрыли. Нервные переживания людей были забиты пузырьками пьянящего шампанского. Машка одна осталась трезвой, ее устройство не позволяло пить подобные напитки.

Владимир Дмитриевич и Глеб Дмитриевич сидели за одним столом и мысли их голову не посещали, они забыли, что они умные, что они соперники в науке. Они просто сидели и отдыхали от напряженной умственной гонки. Но сквозь туман алкоголя они вспомнили третьего Борис Дмитриевича и задумались над тем, а чем он теперь занимается…

Борис Дмитриевич сидел в демонстрационном зале, заполненном автомобилями всех мастей. Редкие покупатели кружили по залу, в надежде приобрести дешево дорогой автомобиль, и желательно с установленной охранной сигнализацией. Он занимался охранной сигнализацией, и в какой-то момент времени остался один в Торговом зале. Услышав шорох, поднимающейся двери, он повернул голову и увидел, влетающую стаю летучих мышей. Сразу за ними дверь опустилась. Мыши красиво по струнке влетели у пола, потом поднялись вверх, как истребители, и медленно, строем полетели над машинами, почти касаясь, металлических поверхностей, вызывая какофонию звуков сигнализации.

Летучие мыши подлетели к Борису Дмитриевичу и на все голоса заговорили. Человеческая речь из уст мышей, сопровождаемая воем машин, привела его в полное замешательство. На шум в зал вошли два молодых человека. Они постоянно крутились в торговом зале, поскольку им здесь все нравилось. От стаи летучих мышей они пришли в дикий восторг, не заметив, рассеянность своего добровольного шефа.

Прибор отключил электропитание важных органов автомобиля, пока его отвлекали говорящие летучие мыши. Получив сигнал о неудавшемся угоне, Борис Дмитриевич выскочил из торгового зала на стоянку машин, и увидел, смеющихся друзей по аспирантуре.

Владимир Дмитриевич и Глеб Дмитриевич решили встретиться с третьим бывшим аспирантом кафедры, Борисом Дмитриевичем, и подумать о совместной технической игрушке. Друзья прошли в кабинет Бориса Дмитриевича, большого любителя автомобилей. У него после того, как его ознакомили с перечнем своих работ, возникла идея создания биологического робота для автомобиля под названием Соня.

То, что за рулем нельзя сидеть в пьяном виде, — это известно и наказуемо, и существует большое число приборов для определения алкоголя в организме шофера. Но есть еще одна проблема — дрема за рулем. Милая сонливость может довести до столкновений автомобиля с чем угодно на дороге. Как поймать Соню за рулем, — этот вопрос давно не давал покоя Борису Дмитриевичу. Ему понравились говорящие, летучие мыши. Ему понравились психотропные приборы.

Втроем друзья решили разработать разговорчивого биологического робота для автомобиля, снабженного электронным прибором для наблюдения за состоянием водителя во время движения. Уловитель сна согласился разработать Владимир Дмитриевич. Биологического собеседника поручили разработать Глебу Дмитриевичу. Борис Дмитриевич сказал, что добавит в Соню, противоугонные свойства прибора. Робот для автомобиля Соня получил огласку раньше, чем был разработан первый образец для нахождения потенциальных заказчиков.

Заказчиком выступил автомобильный завод округа Валет, выпускающий автомобили с аналогичным названием. Представители заказчика попросили добавить в прибор блокаду алкогольного опьянения. Биологический робот Соня превращался в личного стража порядка внутри автомобиля, место он занимал не больше летучей мыши, чьи параметры решили сохранить.

Первый предварительный покупатель биологического робота задал провокационный вопрос:

— Соня является штурманом или нет?

Борис Дмитриевич ответил утвердительно, и внес доработку в изделие собственными силами, на, что сильно возмутился Глеб Дмитриевич, по его мнению, мозг робота не выдержит перегрузок. Одно дело поддерживать разговор с водителем, другое дело в это время следить за дорогой и электронной картой. Борис Дмитриевич ответил, что навигационная система столь развита, что не требует большого числа микросхем в мозгу Сони. Технические трения только сдружили бывших аспирантов, кандидатов технических наук.

Мужские развлечения Марину не волновали, она не реагировала на постоянное отсутствие Владимира Дмитриевича, но она очень расстраивалась по поводу отсутствия Олега на работе. Она прекрасно знала, что он проводит время с Нимфой, и их совместное время почему-то называлось командировкой по служебным делам фирмы. Владимир Дмитриевич говорил, что Глеб Дмитриевич занимается изучением биологических, летучих мышей, необходимых для следующего заказа. Марина этого понять не могла! Мышами их фирма еще не занималась!

Марина в далеком детстве жила в двухкомнатной квартире с печным отоплением. В большой комнате стоял черный диван с деревянной полочкой, на которой стояли семь слоников из слоновой кости. Над диваном висела картина с изображением медведей на сломанном дереве, неплохая копия известной картины Шишкина. На тумбочке из дуба стоял один из первых телевизоров с рожками комнатной антенны. Все соседи по подъезду приходили смотреть телевизор. Дом был двухэтажный из восьми квартир.

В комнате девочки стояла такая большая печь, что скорее казалась частью стены, но со своим углом, который и заходил в комнату, говоря, что этот угол — печь. Печь топили из прихожей, поэтому стена со стороны комнаты была просто теплой. На полу у печи постоянно грелась черепаха, ее притягивало тепло печи. Погревшись у печи, она ползала по комнате. Кушать она любила прохладные, капустные листья. Сидела у печи и грызла капустные листья. Если подача еды задерживалась, черепаха заползала на коврик у постели.

Девочка просыпалась, опускала ноги… и быстро их поднимала, чтобы не наступить на свою маленькую подружку. Потом брала черепашку в руки, вертела ее, рассматривала удивительные глазки животного и панцирь, приносила корм для черепахи. Это была печная черепаха. Мебель в комнате была с высокими ножками, поэтому черепашку было видно в любом месте комнаты, а шкаф был так близко расположен от пола, что черепаха под него не заползала. Черепаху Марина находила быстро.

Первый рабочий день Марины состоялся в двенадцать лет, когда открылся дом Моды, в него набирали моделей. Школа от дома Моды находилась через дорогу, в нее пришли две женщины и стали осматривать девушек от 12 и старше. Выбрали Марину. Она пришла в дом Моды, где ее учили ходить по подиуму. На нее стали шить брюки, юбки, куртки. Она стояла, а ее обвертывали тканями и обкалывали иголками. По природе своей девочка не манекен, долго стояние не могло продолжаться. Пришло время платить ей деньги, а она их не могла взять. Не могла она взять деньги и все!!! И она ушла из дома Моды. Пришли к ней домой, принесли деньги. На деньги я купила: ласты, маску, трубку. Долго ласты ей служили для плавания на спине, а нырять она так и не научилась.

Однажды к Марине подошел рыжий мальчик и предложил:

— Марина, ты хочешь быть диктором на радио?

Почему нет. И они поехали на прослушивание. Она прочитала текст. К ней все сбежались: очень понравилось.

Говорят:

— Прочти еще раз.

Прочитала. Все разбежались. Все, как с модой — дубли не ее стихия.

Детская радость в то время стоила четыре копейки. Ее продавала Фрося газировщица, которая стояла за металлической стойкой под полосатой крышей из ткани. На металлическом прилавке возвышались два стеклянных цилиндра с сиропом. Газированная вода без сиропа стояла 1 копейку. За одну копейку можно было купить коробок спичек, но Марина покупала воду с сиропом за 3 копейки. Стаканы мылись на вертушке с фонтанчиком и переворачивались к верху дном на подносы.

Вторая радость стоила девять или одиннадцать копеек, естественно это было мороженое — эскимо на палочке за 11 копеек, и молочное мороженое за 9 копеек. В стране сменили деньги. Десятилетняя Марина понимала, что девяносто копеек старыми монетами, это девять копеек новыми, или три по три копейки старыми. Девчонки жалели об одном, что не накопили желтых монет, а то были бы богаче в десять раз. У Марины было еще одно удовольствие за восемь копеек, это пакетик прессованного какао с сахаром.

Как-то в мае она минут за двадцать решила контрольную по математике за четвертый класс, и ее отпустили с урока на улицу. Весна трепетала свежими листочками. Школа была одноэтажная, сюда временно перевели несколько классов из старой школы. Но больше всего в этой школе Марина запомнила полет первого космонавта, это было за месяц до этой контрольной работы. Шел урок русского языка. Уроки прервали. Из всех классов школьники выбежали в коридор с возгласами: в космосе человек!

С пятого класса Марина училась в новой школе. Она придумывала газеты на одном листе из школьной тетрадки. Дверь называлась — Арка Ирины 1. С одноклассницей она рисовала стенные газеты на ватмане. Именно тогда Марина написала первые стихотворные строчки под каждой картинкой. Вокруг новой школы весной посадили первые деревья. В школе проводили ЧВС — час веселых состязаний, предвестник КВН. Рядом со школой находился гастроном в пятиэтажном доме, где продавали третью детскую радость — соевые батончики.

В то время Марина жила в двухэтажном доме с печным отоплением. На первом этаже жила ее подруга по дому. В доме подружки любили делать интересное картофельное блюдо: отварной картофель укладывали на большую сковороду и обжаривали. На кухне готовили на печке с чугунными кругами. Топили углем печь в квартире и печь на кухне, на которой готовили еду. Рядом с печкой всегда стояла метла и кочерга.

В соседнем двухэтажном доме жили остальные подружки. Любимая игра во дворе — садовник, она проходила на лавочке против соседнего дома. За лавочкой стоял стол для настольного тенниса, который редко пустовал. Волейбол — игра общая для всего двора. Двор ограничивал третий дом, за которым построили кирпичный, двухэтажный дом, в нем поселилась семья из столицы. Они летом ходили в шлепках, обувь прозвали — москвичками.

Первые враги появились через рисунки. Марина нарисовала всех подруг в пышных юбках по моде начала шестидесятых годов. Зря она, что ли ходила в дом Моды? И подружки с ней после этих рисунков полгода не разговаривали. А красиво она их нарисовала! Знакомство с фантастикой было простым. В квартире одноклассницы стояла этажерка, на ней стояли книги — Ж. Верна. В этой квартире Марина впервые увидела и запомнила глазунью.

Баня была святым местом раз в неделю для всей семьи. Шампуня в то время не было, и мама мыла длинные волосы Марины хозяйственным мылом. В конце моечного процесса мама выливала дочке на голову тазик с прохладной водой со словами: 'С гуся вода, с Марины прочь худоба'.

Дома на кухне в углу — висела икона. Сквозь желтую медь светился лик, изображенный красками на дереве. Икона при переезде исчезла.

Подружка однажды предложила:

— Марина, пошли со мной в танцевальный кружок при ДК. Я скажу, что ты уже танцевала.

Пришла Марина в танцевальный кружок. Танцевала на репетициях, дошла до выступлений на концертах, выступила в двух, и все. В школе был набор в секцию волейбола. Играла она, тренировалась, дошла до соревнований между школами. Получила прозвище: злой капитан.

Ездила Марина в пионерский лагерь, ей тогда было лет 12–13. Что она там делала? Играла в настольный теннис. Лучший теннисист лагеря был к ней не равнодушен. Довольно быстро она освоила премудрости игры. И они вдвоем у всех выигрывали, и больше всех играли за теннисным столом. Это не все. С девчонками Марина играла в мушкетеров. Свои длинные волосы она на конце связывала лентой и подворачивала, так получалась прическа мушкетера, и не меньше.

Как Марина училась? Хорошо. Ее отправляли на олимпиады, но и их она решала: хорошо, т. е. первые места не улыбались.

Что дети делали во дворе своего дома номер 16, на улице Ц.? Играли в садовника, в теннис, в волейбол, в театр. Марине купили коньки 'ножи', в честь землячки олимпийской чемпионки. Зимние вечера она проводила на катке. У отца был сад, в котором кроме яблонь, груш, слив смородины, и ранеток всегда росли цветы тигровые лилии. До сада ездили на электричке до остановки 'Роза'. В памяти остались ранетки необыкновенного вкуса и сланцевые яблони. Дачу продали и поехали на море. Черешня, камни на пляже, портреты пионеров — героев. Концерты лилипутов. Божественный вечерний вид на море. Блины на пляже. Бублики. Закрытый музей картин Айвазовского.

Поездка на моря повлекла за собой следующую поездку. Отец без дачи жить не мог, и он уехал в Степную страну. Мать через полгода вместе с детьми поехала к отцу, бросив квартиру с печным отоплением на произвол судьбы.