"Превращение" - читать интересную книгу автора (Гурова Анна)

Глава 1. Вводный урок

Мы с Валенком сидели в открытом кафе на берегу пруда, на Крестовском. Был тихий малиновый вечер, самое начало лета. Парк только-только оделся листвой, и каждый раз, окидывая взглядом пейзаж, я испытывал прилив позитива при мысли, что впереди целых три месяца солнца и тепла. Валенок не тратил время на любование природой — он алчно вгрызался в шашлык. Я уже поужинал, и теперь со спокойной душой наслаждался новым восприятием мира, которое подарило мне превращение.

Мир обрел глубину и объем; он казался новым, заново сотворенным, полным тайн и открытий. Будто мой прежний мир был тонкой пленкой на поверхности настоящего. Перемены начались постепенно, сразу после превращения. Сначала я почувствовал, что начинаю различать оттенки и нюансы, чего отродясь не умел. Совсем немного сосредоточившись, я мог выделить все оттенки вкуса той или иной пищи, ощущал, чем пахнут трава и вода в парке, слышал голоса на том берегу. Это бывало и неприятно. К примеру, я еще издалека положил глаз на шашлык под дразнящим острым соусом, который сейчас уминал Валенок. А вблизи оказалось, что соус призван скрывать несвежее мясо.

Посетителей в кафе было немного — я с закрытыми глазами мог сказать, сколько, и рассказать о каждом немало любопытного. Люди стали будто прозрачными. Их настроение я мог определить почти наверняка. Иногда мне казалось, что я слышу реплику, но потом видел, что рот закрыт, и понимал, что это была мысль.

Настроения и мысли тоже бывали разные. Некоторые ничуть не лучше несвежего шашлыка. Но я упивался и ими, почти не делая различия между приятными и неприятными ощущениями, наслаждаясь самим их фактом. Я в самом деле был как ребенок, не знающий ни хорошего, ни дурного, но жадно впитывающий все. И мир был приветлив и открыт мне, как младенцу.

Мы ждали Грега. Ники сегодня с нами не было, она готовилась к экзаменам. У нее начиналась первая летняя сессия в ее вузе (в каком именно, она от нас почему-то тщательно скрывала). А Грег должен был вот-вот подойти, и я слегка волновался. Сегодня должно было начаться мое обучение.

Но был один вопрос, который именно Грегу-то я и не хотел задавать. Своим новым драконьим чутьем я просканировал окрестности и убедился, что Грег не подходит, не подлетает, и его нет поблизости в радиусе нескольких сотен метров. Тогда я наклонился над столом и вполголоса обратился к Валенку:

— Эй, хватит жрать. Скажи, почему Грег чуть не отказался от меня, узнав, что у меня есть дочка? Я так толком и не понял.

— Плохо, что у тебя есть дочка, — чавкая, сообщил Валенок. — Очень плохо. Правильно Грег поступил. Я бы точно от тебя отказался.

— Как это «плохо»? — возмутился я. — Кому плохо?!

— Тебе, кому же еще! В смысле, не плохо, а просто она — твое слабое место. Мы-то допустим, все разыграли, чтобы тебя слегка подтолкнуть…

— Да уж — «слегка»!

— А представь, что ее на самом деле похитят?

— Кто похитит?

— Да неважно. У дракона не должно быть слабых мест.

— Ой ли? — я как человек начитанный, особенно в фантастике, тут же вспомнил с пяток примеров. — По-моему, как раз наоборот. Это же правила игры. Огромное могущество должно быть уравновешено слабостью. Как Ахиллесова пята. Вот, к примеру, дракон Смог в «Хоббите, или Туда и Обратно»? У него не хватало одной чешуйки, прямо напротив сердца.

— Ну да, это я загнул, — миролюбиво согласился Валенок. — Конечно, уязвимые места есть у всех. Только надо их еще найти — в этом и подстава. А у тебя и искать не надо. У тебя эта самая отсутствующая чешуйка размером с корыто, да еще и мишень вокруг нее нарисована — стрелять сюда!

«Точно, — подумал я уныло. — И как раз напротив сердца».

Не врут сказки, ох не врут…

Я вдруг задумался — а у остальных ребят есть уязвимые места? Дети? Родители? Любимая канарейка?

Я задал вопрос Валенку.

— Ну ты мою мать видел, да? — хмыкнул он. — Еще вопросы есть?

Да уж, с его матушкой я уже имел счастье познакомиться. Вот из кого бы вышел прекрасный боевой дракон. По крайней мере, в сына она плевалась огнем не хуже, чем я. А таких слов, какими она его обзывала, я даже от Ленки не слышал. Не знаю, не знаю, можно ли считать ее уязвимым местом…

— А у Ники?

Краем уха я слышал, что у Ники тоже вроде имеются родители. Вроде — потому что она ничего о них не рассказывала. Все, что мне было известно: ее папа какой-то большой городской начальник, но большую часть жизни она прожила с мамой, а с ним встретилась лет семь назад, потому что до этого он, видите ли, «десять лет был мертв». Я даже порой думал, что она его выдумала.

— Ее родители — не слабое место, — усмехаясь, сказал Валенок. — За них ты можешь быть спокоен. Их вообще не достать, понимаешь? Ни людям, ни драконам.

После этих слов я уже заподозрил самое худшее, но по словам Валенка оба были живы и здравствовали.

— Ну а Грег? — не отставал я. — У него есть кто-нибудь?

— Нет. У него в этом мире нет вообще никого.

— То есть, совсем?

— Угу. Кроме нас троих.

Валенок знал, что говорил — он был знаком с Грегом дольше нас всех. С тех пор, как Грег взял его под свою опеку, и пошла история Черного клана.

— Мда. Загадочный он все-таки тип, — протянул я. — Закрытый.

Неожиданно Валенок прикрыл глаза, повел носом туда-сюда, будто принюхиваясь, а потом негромко спросил меня:

— Как ты думаешь, сколько Грегу лет?

— Ну…

Я представил себе главу Черного клана и понял, что вопрос труднее, чем кажется.

В последнее время я изрядно откорректировал первое впечатление о нем. Худощавый, подтянутый Грег был действительно в отличной форме, какой позавидовал бы любой двадцатилетний парень, но волосы у него оказались не светлые, а белые, то есть совершенно седые. С нами он вел себя простецки, но я все сильнее подозревал, что это всего лишь личина, причем одна из многих. Его суждения выдавали в нем человека с большим жизненным опытом. И все-таки в одном первое впечатление оказалось верным — он был нездешний. Когда Грег волновался или сердился (что бывало редко), он начинал говорить коротким отрывистыми фразами, и в его речи звучал легкий акцент — но хоть убей, я не мог понять, какой.

— Между тридцатью и сорока. Ближе к сорока, пожалуй.

— Нифига. Я его знаю уже лет пятнадцать, — сказал Валенок. — Он за это время вообще не изменился.

— Да ты что!

— Я с ним познакомился в начале девяностых. Был…хм… мелким бандитом. Точнее, как раз собирался им стать. Но встретил кое-кого, и вот…

Заинтригованный, я принялся выспрашивать о подробностях. Но Валенок явно не желал вдаваться в эту тему. Казалось, он стыдился прошлого, но в это не верилось. Если он и стыдился, то разве того, что ему не удалось стать паханом.

— А что, Грег тоже был бандитом? — задал я провокационный вопрос.

— Скорее наоборот…

Тут мне в глаз попала мошка. Я моргнул, смахивая слезинку, а когда открыл глаза, передо мной стоял Грег собственной персоной.

Черт! Как он подобрался?!

— Секретничаем, девчонки? — ехидно спросил он, не садясь за стол.

Я смутился. Валенок сделал морду кирпичом.

Нет, в самом деле — почему я его не заметил?! Люди не могут видеть драконов, и мне уже объяснили, почему. Это не значит, что драконы бесплотны. Просто человеческие пять чувств их почему-то не воспринимают. То есть, это не дух, а материя высшего порядка. А момент превращения вообще выпадает из сознания и памяти — как, например, момент перехода из бодрствования в сон. Но я-то больше не был человеком! Значит, было что-то еще. «Некоторые драконы умеют делать себя невидимыми и для своих, — отметил я. — Магия? Запомним!»

— У вас еще будет возможность посплетничать, — продолжал Грег. — А сейчас, Леха, я тебя забираю.

К полуночи Крестовский остров обезлюдел. Мы шли по берегу пруда в поздних июньских сумерках. Парк был пуст и тих, только слышался шелест ветра в листьях и скрип наших шагов по гравию. Казалось, мы единственные живые существа в этом светлом зеленом мире. Говорят, в это время года Земля проходит дальше всего от солнца и летит медленнее, чем обычно. Я физически ощущал, как планета, гигантский каменный булыжник, летит в прозрачном пузыре атмосферы сквозь сияющий космос.

Мы остановились на мосту, и Грег сказал:

— Тебе надо завершить превращение.

— Но ведь оно уже состоялось? Ну, когда…

— Нет. Это был первый шаг. Оно только началось. Превратиться — мало. Мозги-то у тебя остались человеческие.

— А, — протянул я.

— По своей сути ты стал иным, высшим существом. Тебе открываются новые грани мира. Но за прошлую жизнь ты оброс огромным количеством всякой дряни.

— Детские комплексы, привычки нехорошие…

— Вот-вот. Они могут серьезно затормозить твой внутренний рост, а то и направить его не туда. Над этим мы и будем работать. Чтобы ты, обретая драконью сущность, не утратил ее сразу же по незнанию, или не рассчитав силы.

Я промолчал, рассудив, что комментарии не требуются.

Несколько минут мы стояли на мосту. Грег, закинув голову, задумчиво смотрел в розовое, без солнца светлое небо. Я украдкой отбивался от комаров.

— Что такое, по-твоему, дракон?

— Дракон? — я встрепенулся. — Ну… Такой зверь.

Грег недобро прищурился.

Я быстро поправился:

— Сказочное существо…

— Уже лучше.

— Огромный летающий ящер, пыхающий огнем…

— Так, — терпеливо произнес мой учитель.

— Живет в горах. Требует в жертву девственниц.

— Замечательно…

— Нападает на города, деревни, крадет скот, грабит население, — увлекся я. — Потом уносит золото к себе в пещеру и спит на нем, пожирая каждого, кто осмелится…

— Достаточно!

В голосе Грега прозвучало раздражение.

— Не ожидал я от тебя услышать эти байки!

— А как на самом деле?

— Дракон — это совершенное сверхъестественное существо, — заговорил он торжественно. — Он объединяет в себе все лучшее от зверя, человека и духа. Дракон — это высшая духовная сила, воплощенная бесконечность, дух перемен и превращений, божественная мудрость. Вот китайцы это понимают. Они даже смутно догадываются о том, что драконом может стать любой, если поставит себе такую цель. Недаром они именуют драконом мудрого и благородного человека.

— Дракон — это эмблема императора, — вспомнил я.

— Вот-вот. А в Европе царят представления о драконе как о каком-то крупном хищнике. Дракон для европейцев — в лучшем случае сила хаоса на службе темных богов. А в худшем — Змей Горыныч.

— Почему в худшем? — обиделся я за нашего народного дракона.

— Потому что прилетает, хватает и жрет. Ниже падать некуда. Что делают драконы в восточных сказках?

— Живут на дне моря или на облаках, — сказал я, секунду подумав. — Дают советы. Правят драконьим царством.

— А в европейских? Драконы — чудовища, которых надо одолеть, чтобы повергнуть силы тьмы. Особенно наши, славянские. Налетают, грабят, убивают.

— Молодцы, — одобрил я. — Резкие ребята. Интересно, почему так?

Грег недобро усмехнулся.

— Наши говорят, каждый народ получает таких драконов, каких заслуживает. Но лучше я тебе потом расскажу подробнее. А может, даже покажу.

Его тон как-то не очень мне понравился. Но к этому разговору мы вернулись гораздо, гораздо позднее…

— К чему я? Люди ничего толком не знают о драконах, потому и сочиняют всякую ахинею. А причина проста — нормальные драконы с ними почти не пересекаются. Кажется, что они живут рядом, но это не так. Наш мир для драконов — нижний, туда не спускаются без нужды…

— То есть, драконы — это как бы сверхлюди? — уточнил я.

— Без всяких «как бы».

Тем временем стемнело и похолодало. Над водой заклубился легчайший туман. Комары упивались своей безнаказанностью.

— Вопросы по вводной части есть? — спросил Грег, заметив наконец мои страдания.

Как не хотелось поскорее уйти подальше от пруда, но я спросил то, что давно меня точило:

— Ты отметил тогда, что я огнедышащий дракон. Как будто это что-то особенное. Почему?

— Далеко не все драконы — огнедышащие, — безразлично ответил он. — Некоторые выдыхают холод, другие — кислотное облако. Есть такие, которые вообще не используют дыхание как оружие…

— Драконов так много? — удивился я. — Да еще и разных видов? Но где они все …э…прячутся?

Грег мечтательно улыбнулся.

— Хорошо тебе все-таки. В этом мире вам, молодым драконам, практически нечего опасаться. Драконов тут пока совсем немного. Относительно немного, я имею в виду. О нас ничего не известно, кроме слухов и бестолковых сказок. И главное, никто не верит в наше существование. Это самая лучшая гарантия безопасности. Поэтому основная опасность для тебя — ты сам.

— Что ты имеешь в виду?

— Пока ты просто перешагнул через некий рубеж, отделивший тебя от куколки. Ты сейчас как новорожденный. Тебе надо заново учиться видеть мир и, конечно, владеть драконьим телом. Но, в отличие от новорожденного, ты осознаешь, что делаешь.

Палец Грег уперся мне в солнечное сплетение.

— Я обучу тебя элементарным навыкам, чтобы ты не навредил себе своими новыми способностями. Дам базовые сведения о драконах, об их видах, поведении, этике, общественном устройстве. Покажу упражнения для овладения базовыми же возможностями. Подстрахую тебя во время тренировок. Но жить я за тебя не буду…

«Ты не болтай, а показывай скорее!» — нетерпеливо подумал я.

Грег будто прочитал мои мысли, потому что без всякого перехода заявил:

— И вот тебе первое задание на пятницу. Подумай хорошенько и скажи, чему ты хочешь учиться в первую очередь.

— Ага! Это тоже какой-то тест, — догадался я.

Грег одобрительно похлопал меня по плечу.

— Ну вот видишь, какой ты стал проницательный! Ладно, уже поздно — полетели по домам.

Он отступил на шаг, готовясь превращаться. Я поспешно сказал:

— Нет, спасибо, я лучше прогуляюсь. Мне до дома близко, погода отличная…

Вообще-то я еще ни разу толком не летал, да и не хотелось, но признаться в этом я стеснялся. Грег равнодушно кивнул, отвернулся и шагнул с моста.

— Тогда до пятницы!

— А можно еще вопрос? — крикнул я ему в спину. — Я тоже черный дракон?

Грег повернулся и посмотрел на меня, будто измерив с головы до ног.

— Хотя по молодым драконам часто трудно бывает понять, я уже точно знаю, что ты не черный. Черные драконы не дышат огнем. Никогда.

— А какой я?

— Мне и самому это очень любопытно, — донеслось из пустоты.