"Баллада о предместье" - читать интересную книгу автора (Спарк Мюриэл)

Глава 9

Мерл Кавердейл сказала Тревору Ломасу:

— Я просто иногда помогала ему в его частных делах. С ним приятно поговорить, и вообще в нем есть что-то особенное. А в моей жизни не так уж много интересного.

— Просто в его частных делах, — сказал Тревор. — Всего-навсего помогали ему.

— Ну а что в этом плохого?

— Перепечатывали его легавые донесения.

— Слушайте, — сказала Мерл, — он не имеет никаких отношений с полицией. Я не знаю, откуда пошли эти россказни, но это все неправда.

— Что за частные делишки вы для него обделывали?

— Это вас не касается.

— Мы этого субчика на днях прирежем, — сказал Тревор. — Вам что, захотелось составить ему компанию?

— Господи, да я же вам правду говорю, — сказала Мерл. — Никакие это не донесения, просто он пишет, как раньше жилось в Пекхэме, по заказу одной женщины, он ее зовет Чиз. Поймите вы, Дугал никому зла не делает. Просто в нем есть что-то особенное.

— Чиз, — сказал Тревор. — Вот, значит, чем вы с ним занимаетесь по вечерам — каждый вторник и каждую пятницу.

— Чиз и чиз, что тут такого? Это же даже не настоящее имя, это прозвище такое.

— Да что вы говорите, — сказал Тревор. — А как настоящее имя?

— Ой, мистер Ломас, честное слово, не знаю.

— Больше вы к нему не пойдете, — сказал Тревор.

— Тогда придется ему это как-то объяснить. Мы с ним друзья, и не более того, мистер Ломас.

— Вы с ним больше не увидитесь. Без разговоров. А у нас с ним будет свой расчет.

— Мистер Ломас, вы лучше не задерживайтесь. Скоро придет мистер Друс. Мне не хочется, чтобы мистер Друс застал вас здесь.

— Он знает, что я здесь.

— Вы хоть не говорили ему, что я по вечерам в будни бываю у Дугала?

— Я говорю, он в курсе.

— Так это вы осведомитель, а не Дугал.

— Запомните. Сделаете для него что-нибудь — вам же будет хуже.

Тревор размеренной поступью сошел по лестнице, а она глядела из окна, как он с видом хозяина шествует по Денмарк-Хиллу.

Через двенадцать минут явился мистер Друс. Он снял шляпу и поместил ее на вешалке в передней. Он прошел в гостиную следом за Мерл и отворил дверцу буфета. Он извлек бутылку виски, налил себе ровно четверть стакана и брызнул туда содовой.

Мерл взяла вязанье.

— Немного виски? — сказал он.

— Нет, лучше стакан красного вина. Надо, пожалуй, выпить красного, может, хоть это меня взбодрит.

Он наклонился, нашарил бутылку вина, выдвинул ящик и достал оттуда пробочник.

— Меня тут только что навестили, — сказала она.

Он оглянулся на нее, из его кулака торчал штопор.

— Полагаю, что вы знаете, о ком идет речь, — сказала она.

— Конечно, знаю. Он был здесь по моему поручению.

— Моя личная жизнь касается только меня, — сказала она. — Я в вашу никогда не вмешивалась. Я никогда и близко не подошла к миссис Друс, а мне, может быть, не раз хотелось потолковать с ней о том, о сем.

Он вручил ей стакан вина. Посмотрел, что за ярлык на бутылке. Он сел в кресло и разулся. Надел домашние туфли. Поглядел на часы. Мерл включила телевизор. Оба смотрели мимо экрана.

— Я здорово попался с этим шотландцем. Его подослали полиция и правление «Мидоуз, Мид». Он следил за мной почти три месяца и строчил свои доносы.

— Нет, тут вы ошибаетесь, — сказала Мерл.

— А последний месяц и вы были с ним заодно. — Он почти уткнулся указующим перстом ей в горло.

— Тут вы ошибаетесь. Я только перепечатала для него несколько рассказов.

— Каких рассказов?

— Про то, как жилось когда-то в Пекхэме одной старой леди, его знакомой. И вы не имеете ни малейшего права в чем-то меня обвинять и подсылать ко мне разных громил с угрозами.

— Тревор Ломас, — сказал мистер Друс, — мой платный агент. Вы будете ему беспрекословно подчиняться. А так называемый Дугал Дуглас даст у нас тягу из Пекхэма и дорогу обратно забудет.

— Вы же, по-моему, сами собирались эмигрировать.

— Я и собираюсь.

— Когда?

— В свое время.

Он скрестил ноги и устремил взгляд на телеэкран.

— Мне что-то сегодня не хочется ужинать, — сказала она.

— А мне хочется.

Она пошла на кухню и загромыхала посудой. Вернулась она в слезах.

— Проклятая моя жизнь.

— Насколько я знаю, ничего проклятого в ней не было, пока вы не стакнулись с так называемым Дугалом Дугласом.

— Мы с ним друзья, и не более того. Вы его не понимаете.

Мистер Друс глубоко вздохнул и возвел глаза к абажуру, призывая его в свидетели.

— Можете есть свою отбивную с картофелем и горошком, — сказала она. — Мне не хочется.

Она села и взяла вязанье, роняя на него слезы.

Он перегнулся в кресле и пощекотал ей шею. Она отстранилась. Он ущипнул ее длинную шею, и она вскрикнула.

— Ш-ш-ш, — сказал он и погладил ей шею.

Он пошел налить себе еще виски. Обернулся и посмотрел на нее.

— На чем же вы сговорились с так называемым Дугалом Дугласом? — спросил он.

— Ни на чем. Мы с ним просто друзья. Надо же мне хоть с кем-то бывать.

Пробочник лежал на буфете. Он приподнял его за кончик и уронил, приподнял снова и уронил.

— Лучше я пойду переверну отбивную, — сказала она и пошла на кухню.

Он последовал за нею.

— Вы снабжали его сведениями обо мне, — сказал он.

— Говорю вам, что нет.

— И печатали его доносы в правление.

Она боком протиснулась мимо него и, плача навзрыд, вернулась в гостиную за носовым платком, оставленным на кресле.

— Еще чем вы с ним занимались? — спросил он, перекрикивая телевизионный гвалт.

Он подошел к ней с пробочником в руке и убил ее, девять раз воткнув пробочник в ее длинную шею. Потом надел шляпу и пошел домой к своей жене.

— Дуг, дорогой, — сказала мисс Мария Чизмен.

— Я в расстроенных чувствах, — сказал Дугал, — вы не могли бы перезвонить попозже?

— Дуг, я буквально на несколько слов. Вы так изумительно переписали историю моих юных лет. Эти новые пекхэмские эпизодики — совершеннейшая прелесть. Я уверена, в душе вы согласны со мной, что не зря потрудились. И теперь вся книга — сплошное очарование, и я от нее прямо без ума.

— Спасибо, — сказал Дугал. — Вряд ли стоило возиться с этими вставками, но...

— Дуг, заходите ко мне сегодня вечером.

— Простите, Чиз, но я в расстроенных чувствах. Я укладываю вещи. Я отсюда уезжаю.

— Дуг, я хочу вам сделать маленький подарок. В знак того, что я ценю...

— Я перезвоню вам, — сказал Дугал. — Я совсем забыл, что у меня молоко на плите.

— Вы ведь сообщите мне свой новый адрес, да?

Дугал пошел на кухню. Мисс Фрайерн сидела за столом, она как-то странно обмякла в кресле, как будто заснула. Лицо ее было перекошено, и одно веко трепетало.

Дугал поискал глазами бутылку джина, чтобы уточнить, на чем остановилась мисс Фрайерн. Но бутылки джина не было; ни бутылки, ни грязного стакана. Он снова посмотрел на мисс Фрайерн. Ее веко трепетало, а нижняя губа искривилась.

Дугал позвонил в полицию, чтобы там распорядились насчет доктора. Затем он пошел наверх и притащил оттуда свою поклажу: саквояж на молнии, новенькую кожаную папку и пишущую машинку. Доктор вскоре явился и прямиком проследовал на кухню к мисс Фрайерн.

— Паралич, — сказал он.

— Ну, я пошел, — сказал Дугал.

— Вы ей не родственник?

— Нет, жилец. Я съезжаю с квартиры.

— Прямо сейчас?

— Да, — сказал Дугал. — Я и без того уезжал, но уж если где начали болеть, то меня с моим роковым недостатком только там и видели.

— У нее есть какие-нибудь родственники?

— Нет.

— Вызову-ка я «Скорую помощь», — сказал доктор. — Плохо ее дело.

Дугал забрал свой скарб и пошел по Парковому проезду. Он заметил издали, что возле полицейского участка толпится народ. Он вмешался в толпу и протолкался во двор вместе с поклажей.

— Уезжаете? — сказал один из полисменов.

— Переезжаю в другой район. Я было решил, что народ собрался поглазеть на какую-нибудь новую находку.

Полисмен кивком указал на толпу.

— Мы тут только что произвели арест в связи с убийством.

— Друса арестовали, — сказал Дугал.

— Его самого.

— Ну и правильно, — сказал Дугал.

— Конечно, правильно. Сама-то она шуму не делает, лежит себе и лежит, да пища начала пригорать. Соседи подумали, что у нее пожар, и взломали дверь. Как видите, туннель готов к открытию; вон и ступеньки проложены. Сейчас внутри налаживают проводку.

— Жаль, что я этого не застану. Вот бы пройтись по туннелю.

— Идите, если хотите. В нем всего шестьсот ярдов. Выйдете наружу у Гордон-роуд. Там караулит один из наших, он вас знает. Жаль было бы уехать ни с чем, коли вы так интересовались.

— Так я спущусь, — сказал Дугал.

— Не смогу вас проводить, — сказал полисмен. — Но я принесу вам фонарик. Пойдете все прямо и прямо. Всякие там монеты и прочие бронзовые изделия уже выбрали дочиста, остались одни неприбранные кости. Но как-никак, а внутри побываете.

Он отправился за фонариком. Из подземного хода выскочил юный помощник электрика с двумя жестяными кружками. Он пробрался сквозь толпу в кафе на другой стороне улицы.

Полисмен принес маленький фонарик.

— Отдадите констеблю у того выхода, чтоб вам не таскаться туда-сюда. Что ж, до свидания. Рад был познакомиться. Мне пора заступать на дежурство.

Подземный ход высотою в восемь футов недавно укрепили деревянными подпорками, между которыми теперь петлял Дугал. Подземный ход — его открыли для обозрения через несколько дней, а еще через несколько дней закрыли после трех скандалов из-за того, что сюда повадились ученики старших классов смешанной школы, — был устлан свежим гравием. По этому гравию еще никто не ступал, кроме рабочих и Дугала с вещами.

Пройдя полпути, Дугал опустил вещи на землю и стал рыться в куче костей, сложенных в нише на предмет уборки. Кость за костью он отобрал несколько берцовых, облепленных землей; потом взял фонарик в зубы и принялся жонглировать. Он управлялся сразу с шестью костями — подбрасывал и ловил, не уронив ни одной, и земля так и сыпалась с них.

Он поднял вещи и углубился дальше в душный туннель с запахом недавней дезинфекции. Он увидел впереди яркую лампу, стремянку и электрика, который зачищал провод на стене.

Электрик обернулся.

— Быстро слетал, Бобби, — сказал он.

Дугал выключил фонарик и поставил вещи на свежий хрусткий песок. Он увидел, что электрик с ножом в руке спускается со стремянки и направляет на него свой большой фонарь.

— Тревор Ломас, следи за мертвыми костями, кругом шастают покойники, — сказал Дугал и запустил подвернувшейся тазобедренной костью в голову Тревору. Левой рукой он вывернул ему кисть с ножом. Тревор брыкался. Дугал пустил в ход свой любимый прием: он вцепился правой рукой, как клешней, в глотку Тревору. Тревор отпрянул, споткнулся о Дугаловы вещи и выронил нож. Дугал подобрал нож, схватил вещи и побежал.

Неподалеку от выхода, когда большой фонарь уже остался далеко позади, Тревор догнал Дугала и ткнул его костью в глаз. Тогда Дугал сверкнул Тревору фонариком в лицо и кинулся на него, выставив увечное плечо и растопырив локти. Он снова применил свой особый прием. Правой рукой он сдавил Тревору горло, а левой нанес короткий удар в челюсть. Тревор осел наземь. Дугал посветил фонариком, подобрал с земли свои вещи и выбрался из подземного хода возле Гордон-роуд. Здесь он сообщил полисмену, что электрика разморило от духоты, он вконец сомлел и сидит на куче монашеских костей.

— Не смогу задержаться и помочь вам, — сказал Дугал, — как видите, спешу к поезду. Вас не затруднит вернуть этот фонарик в участок и поблагодарить от моего лица?

— Ушиблись? — спросил полисмен, поглядев на изукрашенный глаз Дугала.

— Наткнулся на что-то в потемках, — сказал Дугал. — Пустяки, синяк. Света нет, вот беда.

Он зашел перехватить стаканчик в пивную «Веселая вдова». Потом он дотащился с поклажей до Верхнепекхэмской улицы, взял там такси, переехал через мост и остановился у аптеки, чтобы перевязать подбитый глаз.

— Я рада, что он смотался, — сказала Дикси матери. — Хамфри переживает, а я рада. Теперь хоть он на свадьбу не придет. Мало ли что он бы там начал вытворять. Может, он кидался бы, как псих, на гостей и заставлял бы всех щупать свои шишки. Или, чего доброго, речь бы произнес. Или как начал бы прыгать и пошло себя вести. Мне он никогда не нравился. И Лесли нет. А вот Хамфри он нравился, так Хамфри теперь прямо узнать нельзя. Мистеру Друсу он нравился, и, нечего сказать, хорошо кончил мистер Друс. Бедняжке мисс Кавердейл он нравился. А Тревору нет. Но теперь-то чего беспокоиться. Правда, я здорово простудилась.