ЧАСТЬ 2

Гламур — это пустота в нарядной обертке, дорогие понты, отождествляемые в обыденном сознании со сладкой жизнью.

Пробуждение следующего утра стало самым ужасным из всех самых ужасных пробуждений за весь прожитый мной отрезок жизни. Такого похмелья я никогда в жизни не переживала. Одновременно, меня тошнило, раскалывалась голова, и сводило кишки. Еще, я никак не могла вспомнить, как попала домой. Последнее, что осело в моем нетрезвом сознании, воспоминание о том, как я, садясь в Мерседес-кабриолет Андрея, проблевалась прямо на его замечательные светло-серые автомобильные коврики с логотипом Мерседес. Все остальное исчезло из моего сознания, словно файл, удаленный вражеским агентом.

Я попыталась приподняться, от чего голова закружилась и стала всерьез угрожать расколоться на две половины. Я осторожно повернула голову и увидела Андрея. Он лежал на кровати, рядом со мной, раскинувшись, как морская звезда.

Я сильно зажмурилась. Мое окончательное грехопадение в сочетании с отвратительным физическим состоянием, толкали меня в пропасть самобичевания и ненависти к самой себе. Какого черта было так нажираться в первый рабочий день, с новым коллективом? Какое впечатление я произвела на своих новых сотрудников?

В конце концов, я перестала задавать себе эти вопросы, поскольку ответы, меня бы не обрадовали. Я попыталась разбудить Андрея, ущипнув его за руку, но он не проснулся, только крякнул что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок, страстно обняв подушку.

На часах было начало десятого. Я вылезла из-под одеяла, с трудом нащупала тапочки и сунула в них ноги. При попытке встать, я с трудом удержала равновесие. Ноги дрожали. Моя мебель и стены исполняли какой-то нелепый танец, отказываясь стоять на месте. Я проковыляла в ванную, залезла под душ, и, простояв двадцать минут под тугими струями прохладной воды, наконец, обрела некое подобие трезвого сознания и адекватного мироощущения.

Нужно было разбудить Андрея. Не могла же я оставить малознакомого мужика в своей квартире! Но прежде, нужно одеться и высушить волосы. Я открыла шкаф, вытряхнула из него все, что висело на вешалках, и выбрала темно-синие джинсы, купленные на барахолке, и симпатичный черный топ с округлым вырезом из Esprit.

Потом я слегка подсушила волосы и нанесла макияж. Хотя, "нанесла" — громко сказано. Щеточка туши никак не попадала по назначению, и я несколько раз больно ткнула себя в глаз, от чего потекли слезы, и тушь размазалась по веку. Я стала похожа на нелепого Пьеро с одним накрашенным глазом. Пришлось умываться и еще раз попытать счастья с нанесением макияжа. Во второй раз мне повезло больше, и я, наконец, завершила свой make up, не нанеся больше лицу и глазам физических увечий.

Андрей пошевелился в кровати, уютнее закутавшись в одеяло, и промурлыкал себе под нос что-то милое и непонятное. На его лице появилось сладостное выражение и довольная улыбка. Очевидно, в его планы не входило просыпаться.

Я решила действовать радикально: зажала ему рот и нос двумя пальцами. Андрей моментально проснулся из-за нехватки кислорода. Он недовольно посмотрел на меня и натянул одеяло до шеи.

— Доброе утро. Как спалось? — спросил он томным голосом.

В его состоянии не угадывалось даже намека на похмельный синдром. Значит, он либо слишком опытный в потреблении наркотиков и алкоголя, либо, он ничего не пил и не употреблял, что ставило меня в совсем неловкое положение. Быть невменяемой рядом с трезвым мало знакомым человеком — унизительнее не придумаешь.

Над этим я, тоже, решила не задумываться. Зачем лишний раз травмировать свое больное сознание и место его пребывания, не менее больное?

— Хуже, чем тебе, — только и буркнула я, не старалась казаться вежливой. Он начинал меня раздражать.

— Не злись. Ну, подумаешь, немного перебрала и хорошо провела время с новым знакомым! Большое дело!

Нет, этот парень точно читал мои мысли!

— Я не злюсь.

Это была неправда. Я очень злилась, только не на него, а на саму себя. Готова была себя растерзать и морально уничтожить. Как мне теперь работать с этими людьми, которые, уже, наверняка, составили обо мне не самое лестное мнение? Наверняка, все догадались, что я провела ночь с Андреем. А он еще смеет веселиться!

— Вставай, пора на работу.

С этими словами я сдернула с него одеяло, и отправилась на кухню варить кофе, себе и ему.

Андрей, не стесняясь своей наготы, проследовал за мной на кухню и уселся за стол.

— Оденься, пожалуйста, — я отвела взгляд. Мне стало не по себе.

— Да не парься ты. Скоро перестанешь стесняться. Можно подумать! С кем же нам еще спать, кроме как не друг с другом?

В первую момент мне захотелось возмутиться наглости его слов, но потом я задумалась. Рациональное зерно в его рассуждениях определенно было. Личная жизнь при такой работе была абсолютно исключена, о чем Вадим неоднократно предупреждал. Так почему же нет? От его слов я как-то расслабилась.

— Все равно оденься, — сказала я, уже более спокойным тоном.

Я бросила ему в лицо его футболку, которая, почему-то висела на моем кухонном телевизоре.

— Джинсы и обувь ищи сам. На кухне я их не нашла.

Андрей улыбнулся.

— А ты симпатичная малая. Будем с тобой дружить?

Я пристально посмотрела на него.

— Дружить, значит периодически спать вместе?

Андрей выудил свою пару джинсов откуда-то из кладовой, где у меня уютно располагался холодильник, и стал натягивать штаны прямо на голое тело, не потрудившись найти и надеть свое нижнее белье.

— Ну, вместе, или еще с кем-нибудь. Зачем ограничивать себя в желаниях?

Он поражал меня своей откровенной наглостью, но именно по этой причине, я стала находить его забавным.

— Значит, дружить, в твоем представлении, означает спать вместе чаще, чем с кем-то еще?

Андрей закурил. От запаха табачного дыма, у меня закружилась голова, и тошнота подкатила к горлу, поэтому я попросила его выбросить сигарету.

— Дружить, значит дружить. Не придумывай никому ненужных определений. От того, что ты дашь определение какому-то явлению, его суть не поменяется. Поэтому, я предпочитаю избегать любых определений. Мне нравится просто жить. Проживать каждый день, как последний. Это куда интереснее и совесть не мучает. Рекомендую мою тактику к применению — помогает.

— Не сомневаюсь, — промямлила я.

Ну, какого черта, меня всю жизнь тянет к одному и тому же типажу, который мне совершенно не подходит? Ненасытные гулены, без малейшего намека на серьезность в отношениях или попытки нести хоть какую-то ответственность за свои поступки. Передо мной сидел второй, да нет, пожалуй, уже четвертый Слава. Сколько еще я буду наступать на те же грабли? Мой идиотизм начинал принимать масштабы серьезной патологии.

Мы выпили кофе, он черный, я — с молоком. Андрей сообщил, что готов ехать на работу прямо сейчас. Очевидно, он планировал принять душ на работе. Судя по всему, его нисколько не смущали его помятость и непрезентабельный вид.

Он предложил меня подвезти, но я отказалась, настояв на том, что мы должны приехать на работу отдельно друг от друга. С моей стороны, это была жалкая попытка сохранить остатки репутации, если такие еще имели место быть. Он глубоко вздохнул, очевидно, его развлекала моя наивность, и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

Я подождала тридцать минут, затем вызвала такси, и ровно в одиннадцать утра была на работе.