Малиновская Катерина Дневник Илирии

Холодное и белое солнце ползло по вычищенным стенам сырой камеры. На старой и сгнившей соломе сидела ОНА… Та, имя которой стало запрещенным; та, которая без сомнения была грешной и падшей. Но холодное солнце ласкало ее золотые волосы по другой причине… Она узнала как это, когда тот, кто тебя боится, — сильнее. Гладкие стены этой тюрьмы были покрыты сдерживающими знаками и рунами. Сила каменной темницы была могущественней любой магии. В ее строительстве участвовали черные, белые и серые маги. И ни одно существо не могло надеяться на побег. А она могла…Она могла разрушить эти холодные камни и вдохнуть сырой запах свободы…Но не делала этого. В ее обреченных глазах было лишь спокойствие и безразличие. За долгое время в этих синих озерах отразилось столько всего: столько горькой правды, столько чувств, столько боли. Она жила обреченной жизнью, когда с каждым вдохом ждешь освобождения. Она узнала слишком много реальности и спокойно приняла свою участь.

Измотанное сердце знало: ей не подарят просто смерть, то, что ждет ее через час будет на много страшнее. И ее душе не подарят покой. Но она спокойно сидела прикоснувшись к гладкой стене- ее борьба завершилась, она сама ее закончила. Ни о ком не хотелось вспоминать, ни о чем думать…

Ее провели по длинному коридору. И остановились перед дверью, где ее ждала казнь. Взгляды стражей гладили ее золотые волосы, нежную кожу и сквозь синее глаза заходили в душу к той, что некогда была прекраснейшей из всех. К той, имя которой стало проклятием. Хрипнул тяжелый засов, и первым что ее встретило, было, холодное солнце. Вдоль прохода ведущего к алтарю собралось много народу. Они сочувствующе смотрели в ее наполняющиеся слезами глаза. Она была не из тех, кто храбриться, глядя а тощее лицо смерти. А зачем, ведь действительно страшно… Среди зрителей не было тех, чии лица хотелось бы увидеть в последнюю минуту. Но явились Великие Повелители. Они безразлично провожали ее, но в душе скрывали радость, что их секреты упокоятся с той, что некогда заставляла трепетать от ужаса врагов и от страсти обожателей. Вместе с несчастной Илирией на смерть отправились великая сила и мощь, смерть которых была выгодна многим.

— Милая Илирия. — Великий Повелитель серых хранителей порталов стоял у алтаря и улыбался. — Вижу зло наказуемо…

— Мы ведь серые хранители- у нас нет таких понятий как добро и зло. — она подняла на своего палача бездонные глаза. А потом резко отвернулась от его ненавистного лица, рук, что сплели `ту интригу, от рук, что поглаживают меч.

— У каждого свой судья, Марек, моим должен был быть не ты…

Она стиснула зубы. Все мысли, сны, мечты- все перемешалось и слилось в потоке бесконечной боли, что пронзила грудь. Илирия отчаянно посмотрела на лезвие меча, окропленного ее кровью…

— Так…Почему так?…Марек?-

— Тебе нужны были долгие слова и приговоры? Стены бы не выдержали.

Она села на пол и зажала рану рукой. Марек слизал кровь с меча и закричал

— Отдай мне свои силы!

Илирия слабо улыбнулась и прошептала:

— Не получиться…

Марек гневно воткнул меч в землю.

— Я мог подарить тебе смерть в обмен на твои силы. Но раз нет, то я заточу твою душу. Я прокляну ее и до конца вечности ты не найдешь покой.

Марек достал порожденный первородной магией кристалл и направил его на Илирию. Именно в нем и должна была страдать ее проклятая грешная душа. Свет, исходивший от ее тела, медленна всасывался кристаллом…

— вот и все, милая. Ты проиграла бой.

Илирия неожиданно выпрямилась, из ее синих глаз вместе с последней слезой вытекла последняя капля жизни, но она улыбнулась

— Ты еще не знаешь что такое бой…

Она разжала ладонь, и на пол посыпался пепел и листья. Точеное тело пошатнулось и безвольно упало на пол. Около побелевшего лица опустился листочек. Кристалл, впитывающий ее душу, лопнул. И весь свет исчез в небе.

Марек ошеломленно отошел от тела. Он не смог получить ее силы и душа также освободилась. Как ей удалось?

Зрители молча растворились.

— Это вы виноваты! — он ткнул пальцем в сторону 4 наместников стихий. Ее силы покорялись вам.

— Не сметь! — облаченный в красный плащ наместник огня вышел вперед.

— Мальчики, ну вы как дети. Все поругаться, да поругаться. Вот только ваша ссора до добра не доведет. — голос Великой Повелительницы серых судей был грубым и жесткими. Она грациозно склонилась над убитой и провела рукой по ее золотым волосам. — Бедная красавица…

— Ты еще смеешь появляться здесь?! Хотя она за тебя заплатила. — Марек испытывающее глянул на спокойную женщину. — Это ты помогла ей преодолеть силу Проклятого камня и освободить душу?

— Ну что ты, Марек. Она сделала это исключительно собственными силами. — женщина провела ладонью над пеплом, выпавшем из руки Илирии. В следующую секунду у нее появился лист бумаги. Бегло проглядев его, женщина засмеялась.

— Ах, как красиво и умно!

— Что там! — нетерпеливо прикрикнул Марек.

— Просьба о спасении ее души. Великая первородная просьба, могущественнее, чем силы Повелителей и Наместников. Это обращение к Свету, что сияет во тьме. К чистому ангельскому свету.

Женщина протянула листок Наместникам.

— Это же Спаси и Сохрани! — пораженно прошептал Наместник Ветра. Прошение к Великим Светлым Силам о спасении и сохранении ее проклятой души. А она взамен найдет того, кто искупит ее вину и спасет ее дух.

Все замолчали и перевели взгляд на Илирию. Прекрасное тело некогда принадлежало обладательницы сильнейших сил серой магии. Она не была тьмой, но и светом тоже. И вот эта проклятая ведьма находит спасение в чистом свете!

— На что она обрекла того, кто будет искупать ее вину… — уголки губ серой судьи дрогнули.

— Да, она ведь говорила о бое. — Марек побелел. — Надо поговорить со Светлыми жрицами, может они это исправят.

— Не будь смешным. Это не под силу ни Светлым жрицам, ни Белым Магам, даже Ангела тебе не помогут. Это просьба к Высшей Силе Света…Понимаешь?

Наместники исчезли. И перепуганный Марек остался с Серой Судьей.

— Ее похоронят на Безымянном поле? — спросила женщина

Марек как-то отрешенно кивнул, а потом неожиданно спросил

— Я сделал правильно, Марина?

Она пожала плечами:

— Увидим…

В этом ответе было столько безразличия, свойственного ее касте, но не имеющей отношение к происходящему. Она отдавала себе отчет в том, насколько могущественную ведьму она потерла и какие силы дали той шанс на спасение души. Но она была судьей и "душа" для нее была лишь словом. Марина растворилась.

Другое дело — Марек. Он убил Илирию не из, за глобальных опасений, а из-за выгоды. Но теперь он боялся глобальных последствий, ведь "спаси и сохрани" это всегда крутой поворот для всех.

Вдруг он заметил одиноко стоявшую фигурку. Точнее то, что она не отбрасывала тени. Он сразу понял, что это был астральный перенос. А сама девушка на данный момент могла находиться за сотни километров и… лет. Она была испугана, мокрая, на лице у глаз было размазано что-то темное, а у губ- красное. Она тряслась от ужаса, а потом как-то вызывающе посмотрела на него и прошипела: "Хорошо, что и ты, Марек Ксешинский, тоже окажешься на Безымянном поле."

Он отшатнулся, а фигурка растаяла. Марек испугано глянул на Илирию и прошептал: " Вот и началось…"