"Генерал Олександр Греків: військова діяльність і доля" - читать интересную книгу автора (Тинченко Ярослав Юрійович)Документ № 5 Протокол допиту О.П.Грекова від 29 січня 1949 рДопрос начат в 13–00. От Шемета я узнал о пребывании в Вене сенатора Шелухина, с которым также связался. Шелухин уже тогда занимался вопросом объединения украинской эмиграции. Позже я установил связь с представителем партии социал-федералистов Кушниром Макаром. Устанавливая выше поименованные связи, я лично, а также и другие представители украинских националистических партий, неоднократно устраивали разрозненные вначале сборища, встречались по несколько человек и, обсуждали вопросы, касающиеся создания общей организации всех партий, что нам и удалось в конце 1920 г. В начале 1921 г. в Вене была создана и действовала антисоветская организация, в которую вошел и я. […] Кроме того, в союз входило много других представителей галицийских формирований, фамилии которых я сейчас не помню. Общий состав союза в Вене насчитывал около 50 человек. В состав нашего союза не вошли: представитель галицийского правительства Петрушевич, петлюровский посол Сидоренко и «сичевые стрельцы», возглавляемые Коновальцем, которые тогда считали себя еще официальными представителями украинского националистического правительства. В начале своего существования, руководимый мною союз занимался разрешением первостепенной задачи — объединением всей украинской эмиграции, проживавшей в Вене. Занимаясь сколачиванием кадров вокруг «союза» для борьбы за создание «самостоятельного украинского буржуазно-националистического государства», участниками союза велась большая пропагандистская работа — устно и через печать, в которой также проводилась антисоветская агитация. Поскольку в то время Петлюра, находясь в Польше, пошел на какие-то сделки с поляками, галичане считали его изменником украинского народа, но надднепрянцы не хотели от него откалываться. Поэтому союз занимался разрешением отношений между галичанами и надднепрянцами к Петлюре. В связи с этим было вынесено решение, осуждавшее политику Петлюры, с чем согласились и входившие в союз надднепрянцы. Я лично, как председатель союза возглавлял его антисоветскую деятельность, проводил разного рода заседания, на которых разрешались организационные вопросы по деятельности нашей организации. На этих же заседаниях с моим участием разрабатывался и составлялся меморандум на Версальскую кон — ференцию. Однако я должен оговориться, что этот меморандум никакого эффекта не имел, так как ответ на него не последовал. Предложение Чернушенко-Сагайдачного, касающееся меморандума о создании «Самостийной Украины» для меня, как председателя «союза», имело значение, поэтому я вошел с ним в более близкие отношения. Впоследствии с Чернушенко-Сагайдачным мы чаще всего встречались в кафе, о чем заранее уславливались. Однажды в кафе он представил мне некоего Беседовского, якобы представителя советского посольства в Австрии. В каких отношениях он с ним находился, я не знаю, но впоследствии мне стало известно, что Беседовский никакого отношения к посольству не имел, а просто являлся изменником Советской России и «невозвращенцем». Спустя месяц моего знакомства с Чернушенко-Сагайдачным, он однажды передал мне приглашение польского посла в Вене Марселя Шароты — посетить его на квартире. Я согласился, и вместе с Чернушенко- Сагайдачным был принят Шаротой. Практическим результатом приема было — передача мне Шаротой приглашения маршала Пилсудского приехать в Варшаву для переговоров с последним. Я принял это приглашение и с Чернушенко-Сагайдачным выехал в Варшаву, где принимался видными деятелями польского правительства, в частности, зам. министра иностранных дел Пильцем, доверенным лицом Пилсудского — Патыком, начальником польского генерального штаба — генералом Развадовским, доверенным лицом последнего — капитаном Чарноцким и двумя министрами петлюровского правительства. Все они предлагали мне заняться организацией и формированием украинских войск, собранных на польской территории и возглавить командование этими войсками, но с подчинением меня Петлюре. Пойти к нему в подчинение я не пожелал, и от предложения представителей польского правительства отказался. В связи с этим отказом, интерес ко мне со стороны поляков исчез, и маршалом Пилсудским я принят не был. Поскольку в Варшаве мне делать было нечего, я с Чернушенко-Сагайдачным вернулся в Вену. После моего возвращения, члены «Всеукраинского национального союза» оценили мою поездку в Варшаву как самовольное действие, направленное на какие-то сделки с поляками, противоречащие интересам украинской эмиграции, в частности, галицийской части «союза», которые заявили, что я якобы вел переговоры с поляками о передаче им Галиции. Несмотря на мои доводы о неправильности таких толкований, члены «союза» выразили мне недоверие, и я был исключен. Спустя незначительное время Чернушенко-Сагайдачный при одной из встреч со мной, заявил, что он намеревается издавать в Вене газету «Украина» на украинском и французском языках, и предложил мне сотрудничество в газете. Я поинтересовался, кем именно она будет издаваться и на чьи средства, на что Чернушенко-Сагайдачный ответил, что он финансирован для издания газеты французским правительством. Кроме того, Чернушенко-Сагайдачный убедил меня в том, что газета будет преследовать цель якобы оздоровления украинской эмиграции. Полностью доверяя Чернушенко-Сагайдачному, я дал ему свое согласие на сотрудничество в газете, однако впоследствии убедился, что сотрудничал с польскими разведорганами, как и сам Чернушенко-Сагайдачный. Кроме того, я лично для польской и предполагаю, что и для французской разведок, передал через Чернушенко-Сагайдачного ряд сведений, касающихся украинской эмиграции. Вначале Чернушенко-Сагайдачный поручал мне писать отдельные статьи, в частности: о возвращении галичан-эмигрантов на родину, о деятельности директории, о Габсбург-Лот- ринген, он же Василий Вышиваный, который претендовал на пост гетмана Украины. Однако впоследствии, Чернушенко-Сагайдачный прямо использовал меня для передачи ему информации по разведывательной службе. Сначала это было под видом товарищеских отношений, — он подсовывал мне на подпись краткого содержания записки о наличии тех или иных националистических формирований в Вене и я их подписывал. И когда спрашивал, зачем это, он мне заявлял, что я же друг, доверяю ему и должен подписать так, как это надо. Впоследствии подобного рода сведения, в основном касающиеся украинской националистической эмиграции, ее численном составе, направлении и деятельности по объединению этих формирований, я уже передавал ему, зная, что они нужны не для газеты, а шли в польский генеральный штаб и, прямо предполагаю, в его отделы разведывательной службы. Кроме того, в подтверждение моей косвенной связи с французской разведкой, может служить и то обстоятельство, что по предложению Чернушенко-Сагайдачного я написал несколько официальных писем на имя президента Франции, в которых освещалось возможное и необходимое сотрудничество Украины с Польшей, а, следовательно, и с французами, состоявшими в союзе с Польшей. Еще когда мы с Чернушенко-Сагайдачным были в Варшаве, я лично наблюдал, что среди офицеров польского генерального штаба, а также и среди высших правительственных лиц, он был своим человеком. В Варшаве я с Чернушенко-Сагайдачным был помещен на жительство в номер европейской гостиницы, принадлежавший до этого некоему полковнику Марино, являвшемуся заместителем председателя французской армии в Варшаве генерала Нисселя. При этом Чернушенко-Сагайдачный прямо заявлял мне о своем знакомстве с офицерами французских военных кругов, находившихся в Варшаве. Когда я ясно увидел, что издававшаяся нами газета «Украина» была направлена на организацию раскола среди украинской эмиграции, стоявшей в оппозиции против Петлюры, что было угодно полякам, поскольку они занимались формированием украинских войск под руководством Петлюры, мне пришлось более конкретней объясниться по существу с Чернушенко-Сагайдачным. Тогда он прямо мне заявил, что это угодно польскому генеральному штабу и конкретно, его секретной службе, которая ведала этим вопросом. Уже в 1922 г., однажды, без всякого предупреждения Чернушенко- Сагайдачный явился ко мне и заявил, что он уезжает в Чехословакию и, следовательно, прекращает всякое сотрудничество со мной. На мой вопрос, как же будет продолжаться наша совместная служба, он, не стесняясь меня, заявил, что эта служба также прекращается и газета «Украина» больше издаваться не будет. То, что мы с ним делали, как он говорил, было угодно польскому генеральному штабу и, в частности, по указанию последнего, проводилась дискредитация нежелательных для поляков деятелей украинской националистической эмиграции и в частности меня, сбору необходимых сведений и проч. Комбинация, которую осуществлял Чернушенко- Сагайдачный, была достигнута и необходимость во мне отпала. Все эти мероприятия польской разведки, как заявил мне Чернушенко- Сагайдачный, он проводил по прямому заданию начальника польского генерального штаба. Так была прервана моя связь с Чернушенко-Сагайдач- ным. После этого со мной действительно произошел большой конфуз, так как вся украинская эмиграция, находившаяся в Вене, от меня отказалась, и поговаривала о моем сотрудничестве с поляками. Обозлившись на Чернушенко-Сагайдачного за это, я сразу же в том же 1922 г. написал на имя начальника польского генерального штаба письмо, в котором указал, что прекращаю всякое сотрудничество с ними. Допрос окончен в 1 7 часов. Протокол мною прочитан, записан с моих слов верно: Греков Допросил: Начальник 1-го Отдела Следчасти МГБ УССР майор Черкасов |
|
|