"Болото" - читать интересную книгу автора (Пинаев Андрей Михайлович)

   Глава 1.

   Сейчас мне нет еще семнадцати, но я преступник. Я осужден на пожизненное заключение только за то, что у меня чуть более крепкая иммунная система, чем у остальных.

   Я очень хорошо запомнил тот день. Если я захочу, я могу вспомнить его до мельчайших подробностей, я могу просмотреть этот день, как на замедленной прокрутке.

   Утром, через неделю после моего пятнадцатого дня рождения, мой старший брат Антон как всегда грубовато растолкал меня. Он уже был в отглаженных брюках и белоснежной рубашке, гладко причесанный. Когда он повернулся, я увидел на его рубашке маленькое пятнышко крови чуть выше поясницы. Такое бывает первые несколько лет после возрастания - порт кровоточит.

   Меня немного качало, ощущалась тошнота и легкая резь в желудке, перед возрастанием нужно было два дня голодать. Мы вызвали такси, и болтливый и жизнерадостный шофер быстро промчал нас через Город; тогда я и видел его последний раз.

   Мы остановились возле белоснежного здания Центра. Со всего города стекались родители со своими пятнадцатилетними детьми, и вскоре нас окружила празднично одетая, галдящая толпа.

   -Максим! Да Максим же! - раздался такой знакомый мощный бас профессора Васильева. Ровесник отца и его друг со школьной скамьи, он не имел своих детей, поэтому иногда баловал меня. Я же любил его почти так же, как отца.

   -Здрасте, Андрей Витальич! - что было сил проорал я, стараясь перекричать толпу, и замахал рукой. Профессор с невероятной для его комплекции грацией проскользнул сквозь толпу и потащил нас к служебному входу.

   Потом мои родители долго пили с ним кофе, а я сидел в мягком кресле и боролся с сонливостью. Наконец зазвенел звонок, и профессор Васильев повел меня по длинным белым коридорам.

   -Зачем тебе в толпе толкаться? Я тебя сейчас служебными путями проведу, а там для тебя уже специальное кресло готово. Твой брат в нем возрастание проходил...

   Он втолкнул меня в палату, подмигнул и исчез. Через секунду я оказался в руках врачей и медсестер в белых халатах. Меня быстро раздели, опрыскали дезинфицирующим составом и усадили в неудобное металлическое кресло с отверстием в области поясницы. Потом на мое лицо опустилась маска, пахнуло чем-то сладковатым и мир вокруг поплыл. Я еще успел ощутить, как игла протыкает мой позвоночник, затем стало темно.

   Я хорошо помню, как проходил возрастание мой брат. Мне было тогда лишь одиннадцать лет, и я жутко ему завидовал. Его привезли из Центра глубокой ночью, он был без сознания. Всю ночь он метался в бреду, у него поднялась температура. Однако утром Антон встал сам, бледный и слабый, и попросил есть. Родители зачарованно наблюдали, как он жадно поглощает еду, и ждали чуда. Чудо не замедлило себя ждать: Антон вдруг оторвался от салата, наморщил лоб, словно вспоминая что-то и вдруг произнес несколько слов на незнакомом языке. Лицо матери словно осветилось изнутри, отец тоже заулыбался.

   через несколько дней брат подозвал меня, повернулся спиной и задрал рубашку.

   -Там... Все нормально? - Его голос дрожал.

   Чуть выше поясницы темнела маленькая ямка, окруженная четырьмя такими же. Я придирчиво осмотрел его спину и ответил:

   -Ну, вроде.

   Брат сделал несколько глубоких вдохов, набираясь решимости, затем подошел ко взрослому креслу-компьютеру.

   -Ты думаешь, у тебя получится? - С восторгом и недоверием спросил я. Антон не ответил. Он сел в кресло, тронул панель включения и откинулся на мягкую спинку. С влажным чмоканьем соединительный кабель прилип к его пояснице, и мой брат обмяк в кресле. Он сидел в нем с закрытыми глазами, не меняя позы, очень долго. Я страшно боялся за него, и когда наконец услышал знакомый чмокающий звук, чуть не разревелся от облегчения. Антон встал, держась рукой за кресло, его глаза были затуманены.

   -Господи... - прошептал он. - Как это круто... Взрослый компьютер...

   По его спине сбежала капелька крови.

   ...Я очнулся, и первое, что я ощутил, была дикая боль во всем теле. Болели глаза, болели уши - как в детстве, когда возле меня взорвалась праздничная ракета. Кожа обрела невероятную чувствительность, каждое касание воспринималось как раскаленная игла, но главная боль, адская топка, пылала в пояснице. Я скосил глаза и увидел размытые тени в белых халатах. Они мелькали, о чем-то бешено спорили и передавали друг другу километры цветной рентгеновской пленки. Затем из тумана выплыло лицо профессора Васильева, и его голос грохнул, как удар грома:

   -Наркоз!..

   ...Когда я снова очнулся, боли было гораздо меньше. Было темно и тихо, мягко жужжал какой-то механизм. "Господи, неужели все проходят через ЭТО?" -подумал я и уснул.

   Несколько дней после этого я не мог ни двигаться, ни говорить. Однако мысли приходили в норму, и я начал понимать, что что-то пошло не так. Несколько раз в день приходили медсестры, и когда я набрался сил, я схватил одну из них за край белого халата и прохрипел:

   -Профессор.. Васильев.. Позови!..

   Профессор Васильев появился только под утро следующего дня, когда я уже мог почти нормально двигаться. Он сел на край моей кровати и молчал.

   -Андрей Витальевич, что со мной? - тихо спросил я. Очень хотелось жить.

   -Максимка.. - Произнес он и обхватил голову руками. Он никогда раньше так меня не называл. Когда был маленький- звал "Малыш", потом звал Максим.

   Ухватившись за его плечо, я сел на кровати. Профессор Васильев вдруг резко встал и ушел.

   Он вернулся через час, от него ощутимо пахло алкоголем. Я слышал, как он ругался с медсестрой в коридоре- должно быть, она не хотела его впускать. Профессор сел в кресло и, глядя мимо меня, сказал:

   -Беда случилась, Максим. Ты не прошел возрастание.

   Глава 2

   Отвернувшись и глядя в белую стену, профессор Васильев начал говорить:

   -Ты знаешь, что такое возрастание? Я объясню тебе. Когда ты уснул, тебя заразили искусственно созданным вирусом. Он должен был изменить тебя - вырастить порт для соединения с компьютером, записать в мозг несколько языков и свод законов, несколько усилить твой разум. Однако этого не произошло. Скажи мне, Максим, ты когда-нибудь болел?

   Я хотел ответить, но закашлялся и сплюнул прямо на пол густой комок кровавой слизи (Маленький робот-уборщик возмущенно пискнул и бросился наводить порядок). Впрочем, отвечать не было надобности - профессор знал ответ не хуже меня.

   -Твой организм слишком сильный, вот в чем беда. Иммунная система победила вирус.

   -Андрей Витальевич. - произнес я, стараясь четко выговаривать слова. - То есть.. я никогда не стану взрослым?

   -Ну, технически ты конечно повзрослеешь... Но никогда не сможешь управлять компьютером, да что там - ты даже за руль никогда не сядешь...

   Профессор все больше пьянел. Удивительно, как ему удалось так надраться за час!

   -Есть еще одна проблема, Максим. Проблема в законе. Вирус должен был не только записать в твой мозг законы нашей страны, но и заставить их выполнять. Это должно было стать подобно инстинкту. Для всех нас украсть - так же невозможно, как например не дышать... А ты можешь. Можешь красть, грабить и убивать, можешь делать что угодно. Без порта в позвоночнике ты никогда не найдешь работу, тебе просто не о чем будет говорить с людьми. Никто не пойдет за тебя замуж. И однажды ты возненавидишь этот мир и начнешь убивать людей. Ты далеко не первый, с кем это происходило. Ты уже без пяти минут преступник. Государство не может позволить тебе жить среди людей.

   -Нет.. Не верю! - только и смог прошептать я.

   -Сегодня много таких же, как ты, подростков проходили возрастание. И несколько, я еще не знаю, сколько, его не прошли. Каждый год такое бывает...

   -И... что? Что будет со мной?

   -Отправят в специальный лагерь. Будешь там жить, учиться и работать. Так как ты не можешь просто подключиться к компьютеру через порт и закачать в себя знания, придется по-старому.

   Если честно, первое, что я испытал - глубочайшее облегчение. Это глупо, но на секунду мне подумалось, что меня просто убьют.

   -Возможно, когда повзрослеешь, тебе позволят вернуться в город. Но сейчас придется жить в лагере. И еще, Максим.. Ты вряд ли скоро увидишь родителей.

   Профессор встал и ушел, не прощаясь. Больше я никогда его не видел. Через неделю, когда я почти пришел в себя, меня отвели в другую палату. Там я встретился с остальными.

   Их было тридцать, тех, кто не прошел возрастание в этом году. Кто-то плакал, кто-то ругался, а кто-то, как я, сидел и тупо смотрел в стену.

   Там я и познакомился с Толиком.

   Толику, как и всем, было пятнадцать лет. Это был угрюмый коренастый парень с короткими черными волосами, торчащими во все стороны. История его была, мягко говоря, безрадостна. Толик рос в детском доме, и всю жизнь мечтал о возрастании - оно сделало бы его полноправным гражданином, не зависящим от воспитателей и надзирателей, но судьба сыграла с ним злую шутку - из одной тюрьмы он попал в другую.

   Не знаю, как вышло, что мы подружились. Вероятно, это произошло после драки с Женькой.

   Его отец был "большим" человеком - один из двадцати помощников мэра города. Женька был уверен, что не прошел возрастание исключительно из-за ошибки оборудования, неправильного модификационного вируса... В общем, из-за чего угодно, только не из-за него, Женьки. Противный, надо сказать, был человек.

   Драку начала Саша. Впрочем, никто ее за это не винил - за те три дня, что мы провели в концентраторе, Женька всех успел достать. Как обычно, он лежал на кровати и рассуждал вслух, что сделает его отец с теми, кто его, Женьку, запихнул в эту дыру к этим неполноценным придуркам, что он им поотрывает и за что подвесит. Мы его не слушали - привыкли. И тут подала голос Саша.

   Можете не верить, но в первый день я ее даже не заметил. Саша была из той породы девочек, которых называют "мышки". Невысокая и худенькая, недлинные светлые волосы, серые глаза. Не красивая и не страшная, так... глазу не за что зацепиться. Она сказала:

   -Заткнись, ублюдок.

   Сказать, что этого никто не ждал - все равно, что ничего не сказать. Палата замерла в недоумении.

   Мне показалось, что Женька обрадовался. Вся злоба, которую он старательно взращивал эти несколько дней, нашла выход. Он подскочил к Саше и сильно ударил ее в живот. Не издав ни звука, Саша сложилась пополам и упала на пол.

   Первым на Женьку кинулся Толик, затем я. Вдвоем мы свалили его и прижали к полу. Женька обмяк, и через секунду нас растащили...

   День спустя маленький пассажирский бот несся над бескрайними болотами. Странно, но мне совсем не было страшно. Закроешь глаза - и кажется, что летишь в детский летний лагерь. Наши охранники сойдут за вожатых, они, похоже, относятся к нам с сочувствием.

   Мягко, как перышко, бот приземлился на асфальтированную площадку. Из тумана начали вырисовываться фигуры, вскоре нас окружила толпа. Совсем не чувствовалось атмосферы тюрьмы, люди улыбались друг другу, пожимали руки. Если бы не Болото, жить было бы не так уж плохо...

   Глава 3

   За туманом плыли неясные тени. Я присел на сухую кочку, положил на колени огнемет и вытащил сигареты. Пощелкал зажигалкой, но огня не добыл. Воровато оглянувшись, я прикурил от запальника огнемета (что, разумеется, строжайше запрещалось).

   Просто удивительно, как быстро обрастаешь дурными привычками. Впрочем, обстановка этому немало способствует - попробуй-ка найти на земле более дерьмовое место.

   В первый день, когда мы прибыли, начальник Лагеря, мужчина лет сорока, румяный и с густыми усами, собрал нас в актовом зале и провел инструктаж. Его первыми словами были:

   -Это - не тюрьма.

   Наш начальник не солгал. Этот лагерь, скорее, представлял собой колонию поселенцев. Ну, а что до двух вышек с пулеметами, так охранники скорее защищали нас, чем сторожили: Болото было весьма недружелюбным местом.

   Стоило мне вспомнить про вышки, как раздался сухой пулеметный треск, приглушенный туманом. Я вздрогнул и обернулся.

   Наша ячейка состояла из пяти человек. Толик, Мишка, Игорь, я да Саша. Не знаю, почему ее определили в сталкерскую ячейку. По-моему, ей куда больше подошла бы тихая работа в Лагере.

   Сейчас мы сидели спинами друг к другу, чтоб не прозевать приближение опасности. Мишка, флегматичный татарин, вытащил рацию.

   -Э, дядька Петро, чего стреляешь?

   Несколько секунд спустя Петро ответил. Из его экспрессивной и обильно приправленной матерщиной речи мы поняли, что пара крыс сумела проникнуть в Лагерь и навела там шороху, так что ужин сегодня запоздает - маленький крысенок прыгнул в котел с супом.

   -Ты, дядька Петро, не стреляй сейчас, мы возвращаемся.

   Мишка включил громкую связь, и некоторое время мы слушали мнение дядьки Петро о том, как некоторые молокососы не к месту и не вовремя учат взрослых людей, но это в общем-то понятно, учитывая кем были их мама, папа, бабушки, дедушки, а также полученные ими же родовые травмы.

   Тут мы не выдержали и заржали на все Болото. Дядька Петро был высокий, жилистый, тощий как жердь мужик со словно бы всегда удивленным лицом и печально висящими усами. Слушать его пламенные речи было настоящим эстетическим удовольствием.

   Отсмеявшись, мы вскинули рюкзаки на плечи и пошли к Лагерю. Сквозь плотный серый туман было мало что видно, и только установленные кем-то до нас сияющие маячки на шестах хоть как-то выручали. Мы прошли мимо наполовину ушедшего в трясину пятиэтажного дома, давно разграбленного нашими предшественниками. Сквозь туман он выглядел двухмерным, словно был нарисован мягким карандашом на грязно-серой бумаге.

   В разбитом окне мелькнула тень, и я, тронув Толика за плечо, взглядом показал ему на дом.

   -Я тоже видел, - совершенно спокойно произнес он. Похоже на крысу.

   Ребята нервно заоглядывались и зажгли запальники своих огнеметов. Что-то прошуршало в сухих камышах.

   Я тоже зажег запальник и проверил нож на бедре. Окружив Сашу, мы осторожно двинулись к Лагерю. Мы уже видели широкий голубоватый луч прожектора, когда крысы выросли на нашем пути.

   -Готовимся к боевому крещению, - флегматично сообщил Толик. - Будет жопа.

   Мы уже не раз сталкивались с крысами, но тогда их было гораздо меньше. Теперь же, по меткому выражению Толика, действительно предстояла "жопа".

   Крысы стояли на перепончатых задних ногах, лишь изредка опираясь о землю когтистыми ладошками. Умные и злые, почти человеческие глаза цепко осматривали нас. Я подумал, что нимало не удивлюсь, если однажды крысы выйдут против нас с оружием в лапах.

   Крысы расплодились вскоре после появления Великого Болота, и самым удивительным в этих созданиях был не ум и не живучесть - мало ли мутантов на бескрайних просторах бесплодных земель - отличала их патологическая ненависть к человеку.

   Вожак стаи, ростом мне до плеча, визгливо захохотал, стая подхватила его хохот. Толик поднял огнемет, подкрутил регулятор, и тонкая струйка огня с шипением влетела крысе прямо в пасть. Вожак рухнул, конвульсивно извиваясь, и крысы бросились на нас.

   Первую волну нападавших мы просто сожгли, затем кинулись вперед, на ходу меняя баллоны и пинками отшвыривая горящие трупы. Крысеныш размером со среднюю собаку прыгнул на меня слева, но я удачно ткнул ему в морду стволом огнемета, а когда он упал, ударом тяжелого ботинка сокрушил его ребра. Рядом Толик и Игорь прибили оторвавшуюся от стаи толстую самку, затем Мишка ловко поджег крысака, намерившегося прыгнуть мне на спину.

   Мы отступали к Лагерю, а крысы следовали за нами, то и дело бросаясь в отчаянную атаку. Непонятно откуда они приходили, но их становилось все больше. Мы почти дошли, когда стало ясно, что нам не справиться.

   Крысы не торопились. Окружив нас, они шушукались на своем крысином языке, то и дело разражаясь визгливым смехом. Время от времени несколько крыс пытались приблизиться, но тут же отбегали, опаленные нашими огнеметами. Потом они кинулись все разом, и началась свалка.

   Огнемет у меня выбили почти сразу, в ногу вцепились острые зубы. Выхватив нож, я бил налево и направо, рукояткой ножа разбивал оскаленные пасти, резал хватавшиеся за меня костлявые пальцы, а рядом так же рубились ребята. На несколько секунд отбившись от крыс, я глянул на Толика.

   Свой нож Толик оставил в чьих-то ребрах и лупил крыс тяжелой полусгнившей дубиной. Когда дубина сломалась об очередной череп, Толик выхватил из кармана запасной баллон к огнемету и обмотал его носовым платком. Затем он пальцем оттянул клапан, так что горючее брызнуло на платок. Заметив мой взгляд, Толик задорно подмигнул и зажег баллон от зажигалки.

   -Ложись!!! - рявкнул он и метнул пылающий баллон в самую гущу крыс.

   Результат превзошел все ожидания - огненный шар снес крыс, как семя одуванчика, а спустя пару секунд мы услышали выстрелы.

   Дядька Петро и второй охранник Серега, вооруженные тяжелыми штурмовыми винтовками, обрушились на оставшихся крыс. Тяжелая штурмовая винтовка - это вам не огнемет... С крысами было покончено за несколько секунд.

   Мы стояли, держась друг за друга. Меня трясло от усталости и пережитого ужаса, но какая-то крошечная часть меня разочарованно произнесла:

   -Как, и это все?

   Дядька Петро осмотрел нас.

   -Тяжелораненые есть?

   Мы переглянулись:

   -Вроде нет.

   -Тогда сдавайте оружие и идите лечиться. Вечером сбор в актовом зале.

   глава 4

   -Да, мы. Да, все живы. Да, положили всех... ну, охранники помогли, конечно. - отвечал Толик на вопросы, поддерживая меня под руку и пытаясь пробиться сквозь любопытствующих.

   -Блин, да расступитесь вы! Не видите, нога у него прокушена! - рассердилась обычно робкая Саша. - щас лечить буду...

   Это было одно из правил Лагеря: если нет непосредственной угрозы для жизни, лечиться сталкеры должны своими силами - набираться опыта, чтобы не растеряться в полевых условиях. В нашей ячейке медициной заведовала Саша, и хотя рука у нее была легкая, опыта было немного.

   В нашей комнате стояли две двухъярусных койки для парней и одна простая для Саши. Я сидел на ней и шипел от боли, пока Саша неумело зашивала мое прокушенное бедро. Закончив, она заклеила рану и занялась Игорем, который обзавелся длинным порезом на спине - должно быть, в свалке кто-то полоснул его ножом.

   Я надел джинсы и, хромая, вышел из комнаты. Медблок был в конце длинного коридора.

   Кода мы прибыли, я очень удивился: Лагерь представлял собой асфальтированную площадку, огороженную сеткой-рабицей, с двумя вышками охранников и скромным белым домиком в центре. Разместить в нем тридцать с лишним человек представлялось невозможным.

   Но домик оказался лишь вершиной айсберга. Большая часть Лагеря располагалась под землей.

   Возле одной из дверей я услышал приглушенные выстрелы. Это пристреливали новенькие пистолеты-пулеметы ребята из двух северных ячеек. Северная часть Болота считалось более опасным, чем наша восточная, поэтому им выдавали огнестрельное оружие. Это не то что наши "паяльники", как в шутку называл огнеметы Толик.

   Одна из северных ячеек уже имела название - "Алые". Ее командиром был Женька.

   Попав в Лагерь, он не утратил своих отрицательных качеств. Кроме того, Женька оказался на редкость злопамятным. Очевидно, он не мог простить Толику своего унижения и при каждой возможности подстраивал нам всевозможные пакости, и народ в свою ячейку он набрал соответствующий.

   Я постучал в дверь медблока.

   -Войдите! - Прозвучал столь милый мне голос.

   Должность медика в нашем Лагере занимала девушка по имени Лиза. Рыженькая и веселая, невысокая и худенькая, всего на три года старше меня. Однако она благополучно прошла возрастание и поэтому была взрослой уже в моем возрасте. Я же для нее, конечно, был мальчишкой.

   -Тебе чего? - спросила она, завидев меня. За полгода в Лагере я успел изрядно ей примелькаться. -Фу, весь пропах болотом.

   -Анальгетик есть? У Саши кончился..

   Лиза открыла шкафчик и зазвенела там склянками. Найдя нужную, протянула мне.

   -Ага, спасибо... - Я взял пузырек, но уходить не торопился.

   -Ну, чего еще? - Усмехнулась она. - Бинты, клей для ран? А может тебе этот, как его.. (Она прищелкнула пальцами, вспоминая) ...аспирин?

   Я фыркнул. Лиза тоже улыбнулась своей шутке.

   -Пойдешь вечером на собрание? - Спросил я. - Сегодня будет.

   -Не знаю.. Хирургический модуль тестировать надо.

   -Ну, надо так надо, - Вздохнул я, повернулся и пошел, стараясь хромать как можно сильнее.

   -Ну-ка стой! - Воскликнула она. Что с ногой?

   -Да так.. - Пробормотал я, стараясь сдержать торжествующую улыбку.

   -Это вы, что ли, побоище у самого Лагеря устроили?! - В ее голосе слышалось плохо скрываемое любопытство.

   Не ответив, я удалился в душевую комнату.

   Сердцу не прикажешь..

   глава 5

   Актовый зал был набит под завязку. Кучками по пять человек сидели сталкерские ячейки, прислонившись к стене, весело болтали девчонки с кухни. Я поискал глазами Лизу, но наткнулся на злой Женькин взгляд. Я не отказал себе в маленьком удовольствии показать ему вытянутый средний палец. Женька ответил тем же.

   Протолкавшись через толпу, начальник Лагеря отодвинул стул, но садиться не стал. Он оперся кулаками о стол и сказал:

   -Здравствуйте!

   Гомон утих, и тридцать глоток крикнули вразнобой:

   -Здравствуйте, Владимир Сергеевич!

   Начальник сел и скучным голосом попросил:

   -Анатолий, со своей ячейкой встаньте.

   Мы встали, и я наконец увидел Лизу. Она стояла у дверей и с интересом смотрела на нас.

   Начальник объявил:

   -Сегодня, возвращаясь из рейда, восточная ячейка столкнулась с большой стаей крыс. К счастью, никто кроме крыс серьезно не пострадал, однако не благодаря доблести ячейки, а по воле случая. Командир отряда допустил несколько грубейших ошибок: во-первых, он не сообщил о нападении в Лагерь, хотя находился совсем рядом. Во-вторых, он не приказал членам ячейки бросить рюкзаки и продолжал тащить рюкзак сам. В третьих, он не по назначению использовал баллон для огнемета, что категорически запрещено. Анатолий, вам есть что сказать об этом?

   Глядя исподлобья, Толик неохотно рассказал о произошедшем, добавив, что все произошло так быстро, что мы не успели не то что сообщить, даже бросить рюкзаки. А что до баллона, так он, Толик, согласен, что идея была не из лучших, и сидя в теплом безопасном кабинете можно придумать тысячу других, куда лучше.

   Несмотря на явную шпильку в свой адрес, начальник не рассердился. Он побарабанил пальцами по столу и сказал:

   -Анатолий, я объявляю вам выговор без занесения в личное дело.

   -Нам нужно оружие, - ответил Толик. - Тогда и проблем больше не возникнет.

   -Огнестрельное оружие выдается только северным ячейкам. Восточным ячейкам выдаются только огнеметы, и прежде как-то справлялись ими.

   -Крыс стало больше! Мне охранники говорили! - Начал препирательство Толик. - И чем северные болота опаснее? Медведи там водятся? Так и мы с медведем сталкивались! И знаете, что мы сделали? Просто убежали!

   -Оружия вы не получите.

   -Ну хоть пистолеты, а?

   -Оружия вы не получите. Кстати, вы в курсе, что вместе с принесенным сегодня вы уже набрали сотню очков? Это дает вам право дать имя своей ячейке.

   Имя было придумано давно, но Толик...

   Толик мрачно повторил вопрос:

   -Оружие дадите?

   -Нет.

   -Тогда "Покойники".

   Когда засмеялся весь зал, с потолка посыпалась штукатурка. Смеялись все: Девчонки с кухни сползли по стенке и лежали, задыхаясь от хохота. Охранники неприлично ржали, и Лиза... Лиза тоже смеялась, смеялась до слез, закрыв лицо руками. У меня появилось отчетливо выраженное желание убить Толика.

   У начальника от смеха, по-видимому, заболел живот. Когда смех начал утихать, он поднял руку, давая знак замолчать. Не сразу, но установилась тишина, лишь изредка прерываемая хихиканьем. Начальник сделал глубокий вдох, изгоняя остатки смеха, и обреченно произнес:

   -Два арбалета. Саня, выдай им, и пусть больше на глаза не попадаются.

   -У нас что, есть арбалеты? - удивленно спросил завхоз Саня.

   -Теперь есть. На складе лежат, еще не распечатаны.

   ...По-настоящему захотелось убить Толика на следующий день, когда выяснилось, что начальник официально закрепил за нашей ячейкой название "Покойники".

   Глава 6

   Лежа в кровати, я безуспешно пытался не проснуться. Когда стало понятно, что светлый сон безвозвратно ушел, я встал и вышел из нашей комнаты. Привычным уже движением отодрав от двери нашей комнаты очередной листок с изображением симпатичного улыбчивого скелетика, я доплелся до умывальника и некоторое время плескал себе в лицо холодной водой. Окончательно проснувшись, вернулся в комнату и оделся. Толик тоже проснулся, встал и, потянувшись до хруста в костях, сказал шепотом:

   -До планерки еще полтора часа, чего не спится?

   -Айда за арбалетами! - так же шепотом ответил я.

   -Куда без меня? - раздался возмущенный голос с соседней койки. Толик вздохнул:

   -Ладно, подъем!

   Чтобы попасть на склад, нужно было пройти по длинному и узкому бетонному коридору. Он мог бы выглядеть мрачно, но неизвестный благодетель расписал его стены при помощи аэрозольного баллончика с краской, и каждый раз, проходя по коридору, мы с удовольствием рассматривали эти картины. В основном они изображали Город, залитый солнцем.

   Несмотря на раннее время, завхоз был уже на рабочем месте. Разложив на длинном деревянном столе блестевшие маслом винтовки, он сидел на табурете и сосредоточенно их перебирал.

   -Здорово, Саня!

   Завхоз беззлобно ругнулся:

   -Для тебя, салага, я Александр Владиленович.

   -Много букв.. - отшутился я и перешел к делу:

   -Нам бы, Саня, пару арбалетов выдать.

   Саня, несмотря на молодость (а было ему двадцать пять лет) передвигался тяжело, как старик. Что-то у него с суставами было, от рождения.

   Матерясь, он залез куда-то в дальний угол склада и вытащил... два тубуса, в каких обычно носят чертежи, только коротких. Толик удивленно мигнул:

   -Это что?

   -Арбалеты. Разобранные.

   -И стрел к ним, ага?

   Саня добавил к этим двум тубусам еще два, поменьше.

   -И все?!

   -Здесь в каждом по сотне! - раздраженно рыкнул Саня. - забирайте и проваливайте.

   Когда мы вернулись в главный коридор, почти весь Лагерь уже был на ногах. Возле душевой выстроилась очередь, кто-то негромко переругивался, кто-то смеялся.

   Мы вернулись в комнату и собрали один из арбалетов. Игорь восторженно прищелкнул пальцами:

   -Да...

   Арбалет был прекрасен. Ложе было из какого-то легкого металла светло-серого цвета, металлический лук в зависимости от освещения отливал всеми цветами радуги. Пистолетная рукоять и изящный складной приклад были сделаны из твердого самовосстанавливающегося пластика - царапины и трещины затягивались на нем. К арбалету прилагался четырехкратный оптический прицел.

   Тонко запел динамик, вмонтированный в стену. Толик унес арбалеты в арсенал, и мы пошли на утреннюю линейку. Этим утром начальник был не в духе. Сначала он еще раз отчитал Толика за вчерашнее происшествие, затем прицепился к девчонкам из второй восточной ячейки "Ртуть", которым сегодня предстояла экспедиция.

   Ячейка "Ртуть" была первой в истории Лагеря, целиком состоящей из девушек. И, по клятвенному обещанию начальника, последней: столько хлопот ему не приносил еще никто.

   -А для тебя, Лена, еще раз повторяю: нам требуется только драгоценные металлы, драгоценные камни и немагнитные носители информации, например компакт-диски. Очень тебя прошу, не приноси больше картин, какими бы они старинными и красивыми они не были, и пожалуйста, не приноси больше детенышей мутантов!

   -Ладно... - Буркнула в ответ Лена, командир ячейки. Эта девушка, стройная, с длинной темной косой, могла бы завоевать все мальчишечьи сердца в Лагере; но как и многие из нас, она озлобилась. Много раз за эти шесть месяцев в Лагере я видел одну и ту же картину: то один, то другой парнишка вдруг переставал реагировать на окружающее, а на лице его появлялся злобный оскал. Иногда они шептали что-то вроде "как они могли так с нами поступить" или проще - "ка-а-азлы"...

   Посвятив свою жизнь саможалению и ненависти, Лена потеряла изрядную часть своей красоты. От постоянного прищуривания в уголках глаз появились недетские морщинки, а губы были постоянно искривлены презрительной усмешкой. Начальник ей не нравился, и свою неприязнь она не скрывала.

   Стремительная тень пронеслась над нами. Начальник взглянул вверх, и, недовольный оттого, что не закончил свою речь, велел всем спуститься в жилые помещения. На вышке застучал пулемет.

   Сегодня резать мясного червя выпало мне, остальные ребята нашей ячейки вместе с "Ртутью" (им тоже выдали два арбалета) пошли в тир пристреливать новое оружие. Я же с тяжелым вздохом похромал на ферму.

   Мясной червь, похрюкивая, мирно чавкал в своем корытце. Я подошел к нему и приставил специальный изогнутый нож к его пупырчатой шкуре.

   Строго говоря, мясной червь червем не был. Это была свинья, до неузнаваемости изуродованная генной инженерией. Он имел длинное тело, на котором буграми нарастало мясо, маленький беззубый рот, рудиментарные глаза и уши и не имел даже намека на конечности и желание что-либо менять в этой жизни. Словно в насмешку над природой, инженеры оставили червю симпатичный поросячий хвостик и розовый пятачок.

   Я вырезал из тела червя длинный ломоть мяса и опрыскал открытую рану дезинфицирующим раствором. Кровь сразу же прекратила течь, рана стала покрываться желтой корочкой. Через неделю от нее не останется и следа. Хоть и утверждали, что мясной червь боли не чувствует, мне всегда казалось, что он вздрагивает, когда нож впивается в его тело.

   Я отнес мясо на кухню и отправился в тир. Азартные крики оттуда были слышны по всему Лагерю: ребята затеяли состязание по снайперской стрельбе. Я выпустил пару стрел, но особых успехов не добился. Однако стрелять из арбалета понравилось: он стрелял почти бесшумно, с еле слышным щелчком, а взводился за две секунды при помощи рычага.

   Первые места в нашем состязании заняли Лена из ячейки "Ртуть" и наш Мишка, чем безмерно всех удивил.

   Обычно медлительный и неуклюжий, прильнув к окуляру оптического прицела, он мгновенно преображался. Куда вдруг исчезала вся его флегматичность! Стрела за стрелой летели точно в цель.

   Наконец Лена со своей ячейкой ушла готовиться к походу. Нам же предстояло посетить несколько скучнейших занятий...

   Предмет "Основы безопасности жизнедеятельности", в общем-то, скучным не был. Во всяком случае, по учебнику. Но в исполнении нашего преподавателя Василия Анатольевича он превращался в длинный-длинный список, где каждая фраза начиналась словами: "Запомните! ни в коем случае...". От нас он требовал дословного заучивания, хотя сам бы, наверное, запомнить все это не смог. Впрочем, ему в этом не было нужды: ему достаточно было подцепиться к компьютеру и залить нужную информацию себе в мозг.

   Сидя за партой, я понемногу задремывал под нудное бормотание преподавателя, просыпаясь лишь на мгновение, услышав знакомое "Запомните! ни в коем случае...". Рука со световым пером машинально водила по электронной книжке, устаревшей за много лет до моего рождения и пригодной разве что для нас, не прошедших возрастание. Вспомнилась вчерашняя байка дядьки Петро.

   Отчаянно скучая долгими ночными дежурствами, он спускался с вышки и разводил маленький трескучий костерок возле стены Лагеря. На огонек приходили ребята, завязывался негромкий разговор, и наконец кто-нибудь просил:

   -Дядька Петро, расскажи историю про Болото.

   Охранник охотно рассказывал нам какой-нибудь анекдот из жизни Лагеря. Отсмеявшись, мы просили его:

   -Не, ты расскажи ИСТОРИЮ.

   Дядька Петро доставал сигарету, неторопливо разминал ее и прикуривал, пристально вглядываясь в наши лица, словно сомневаясь, готовы ли мы это слышать. Под его взглядом ребята ежились и жались друг к другу... Петро половину своей жизни провел на Болоте: сначала вольным сталкером, потом охранником в Лагере и знал Болото не понаслышке.

   -Про Алексея вам, что ли, рассказать...

   -Про Лешку? - Удивился Женька. - Чего он опять натворил?

   Лешкой звали парнишку из второй северной ячейки "Гидра". За полгода в Лагере он успел прославиться феноменальным раздолбайством.

   -Да не про Лешку! - рассердился Петро. - про Алексея. Будете слушать или будете перебивать?

   Женька провел рукой по губам, словно застегивая молнию, и Петро начал одну из лучших своих баек.

   -Двенадцать с половиной лет назад в этот Лагерь прибыла первая партия детей. Ну, таких как вы, безвирусных. Одному из них было почти семнадцать лет. Дело в том, что он вообще не проходил возрастание. Не знаю, чего там у него перемкнуло в мозгах, но в пятнадцать, за неделю до возрастания, он сбежал из дома и несколько месяцев скрывался. Наконец поймали его, хотели привить, да он не дался. Врачу руку чуть не сломал... ну да это присказка.

   Мне тогда было тридцать, только что сам с Болота. Дома такой же пацан растет, чуть помладше. Мы с Алексеем, это, друзья были. Я его даже хотел в помощники произвести, да он не захотел.

   И был еще один парнишка, Андрей. Тихий, вежливый такой. Но что-то было с ним нечисто, это все замечали. Он животных убивал: поймает крысеныша и бьет его ногами, пока тот не сдохнет. Юный маньяк, в общем.

   Тогда сталкерские ячейки были не в ходу, кто с кем договорится, с тем и идет в поход. Как-то раз Леха с Андреем вместе пошли. Не знаю, что там у них произошло, но вернулись они порознь и оба с ножевыми ранениями.

   А на втором году влюбился Леха. Девушку ту звали Анютой, хорошая была. Лехе все завидовали.

   Прошло полгода, и Анюта внезапно исчезла. Просто однажды не пришла к ужину, и все. Леха голову потерял, несколько дней нарезал круги возле Лагеря, ее искал.

   Как-то вечером закончилась смена, я винтовку поставил в пирамиду, смотрю - одного огнемета не хватает. Непорядок. Построили всех ребят, смотрим - Лехи и Андрея нет. Давай искать их; зашли к Лехе в комнату, пошарили в тумбочке - а там конверт. В конверте одна сережка Анютина - она с собой привезла, с зелеными камушками - и записка: "хочешь узнать, что с ней случилось, приходи вечером к утонувшему дому". Ну, тот дом, что под землю ушел, вы каждый раз мимо него ходите. Я да Серега (Он тогда молодой совсем был, горячий) кинулись туда. Прибегаем, а там горит. Труп лежит, черный, смотреть страшно. Рядом огнемет, у огнемета баллон лопнул. Опознали Андрея, похоронили, да вот даже могила его недолго простояла - надгробье упало, теперь яма на том месте. Куда после этого Леха исчез, по сей день не знаю...

   -Да.. - протянула Лена. - Жуткая история.

   -Ты, Лена, старших не перебивай. - Дядька Петро извлек еще одну сигарету и принялся ее разминать. - это ведь еще не вся история.

   -Неделю спустя заступил я на пост, стою на вышке. А дело было летом, тумана этого мерзкого нет почти, на небе луна здоровенная, красиво.. Вдруг смотрю - будто огонек ко мне движется. Приближается, и вижу... Ё-моё! Я тогда единственный раз в жизни перекрестился. Вижу значит, идет Андрей. Идет, а сам весь в огне, как факел. Одежда, волосы сгорели, тело прогорело до костей, а лицо не тронуто.. И не кричит, а только стонет, так больно ему. А идет странно, как будто не сам идет, а тащат его на веревочках.

   -И что? - Я нервно поежился. - Что дальше было?

   -Да ничего. Мимо прошел, а я до утра зубами стучал. С тех пор так и ходит, каждое полнолуние. Многие видели, вон Серега с Саней подтвердят. Лично мое мнение, так Андрюха в аду горит, а тело его здесь, на земле пылает.

   -А с Алексеем что? как думаешь?

   -Разное говорят.. Кто говорит, что какой-то зверь его тогда утащил, он же без оружия был, даже ножа не взял с собой. Кто говорит, что и поныне где-то на Болоте он живет. Но если вам интересно мое мнение, то я считаю, что Леха тоже стал призраком. Ходит и ищет свою любимую...

   -Почему ты так думаешь? Тоже видел?

   -Нет, не видел. Так, витает в воздухе...

   Глава 7

   Под неласковым взглядом преподавателя я вышел из дремы. Наверное, я все же проспал некоторое время, потому что когда я очнулся, Василий Анатольевич говорил уже о другом:

   -В следующем году объем припасов, выдаваемых вам на каждый поход, будет уменьшен на треть. Еще через год - наполовину. Начиная с четвертого года, вам будет выдаваться лишь небольшой запас продуктов, так называемый НЗ (неприкосновенный запас). Делается это для того, чтобы вы учились сами добывать еду на Болоте. Болото - не настолько враждебный мир, как вам, возможно, казалось. Известны случаи, когда люди жили в Болоте по два и даже три месяца без специального снаряжения, добывая все необходимое для жизни в развалинах. Но запомните! ни в коем случае...

   ...Я откинулся на спинку стула и застонал. Лучше уж Болото, чем это невыносимое бормотание.

   Под локоть ткнулся сложенный листок бумаги. Я развернул; листок был аккуратно расчерчен на ровные клеточки, в центре был нарисован крестик. Я хмыкнул, поставил нолик и отправил листок обратно Игорю. Листок вернулся с крестиком и подписью:

   "Как думаешь, что с нами будет?"

   Я поставил нолик и подписал снизу:

   "Ты о чем?"

   Крестик.

   "Ну, шесть лет пройдет, выпустят нас из Лагеря.. А дальше что?"

   Нолик.

   "Ну, работу найдешь, женишься. Вон Настя из "Ртути" давно к тебе неровно дышит."

   Крестик.

   "Максим, не шути. Я серьезно. Подумай сам, кому мы нужны?"

   Нолик.

   "Не знаю. А ты что думаешь?"

   Крестик.

   "Думаю, нас убьют."

   Нолик.

   "???"

   Крестик.

   "Каждый год около тридцати ребят не проходят, а ты хоть одного безвирусного взрослого видел? Я так думаю, когда истечет шесть лет, нас посадят в транспортный бот, увезут подальше и пристрелят. А наше место займут другие."

   Нолик.

   "Игорь, херню несешь."

   Крестик.

   "Нас не учат истории, математике, законам. Единственное, чему нас учат - как выжить на Болоте, то есть то, что надо нам здесь и сейчас. Нас не готовят к жизни в Городе, и даже в просто город нас явно не выпустят."

   Нашу неслышную беседу прервал преподаватель:

   -Максим, Игорь, уберите ваши записки! А теперь небольшое объявление:

   -В сотне километров от Лагеря есть городок Белогорск, население около восьми тысяч человек. Через некоторое время начинаются еженедельные рейсы пассажирского бота; и вы сможете побывать там.

   В классе стало очень тихо.

   -Стоимость билета - две тысячи кредитов, или двести очков. Оставаться в городе вы сможете две недели. Если через две недели у вас наберется еще по две тысячи, сможете остаться еще на такое же время.

   ...Никогда еще в Лагере не было так шумно. Он гудел, как потревоженный улей; ребята спорили до хрипоты, что-то высчитывали на бумажках. Шутка ли - двести очков на одного человека! Ни у одной ячейки за полгода не накопилось более ста пятидесяти. Только мы сидели в комнате молча, мрачно изучая прайс-лист. Наконец Игорь прервал молчание:

   -Ну, в общем-то все ясно. Если дружно бросить курить и перестать покупать сладости, каждую неделю трижды выходить в поход и всем найти работу здесь, в Лагере, через год поедем все вместе.

   Игорь был, пожалуй, самым умным из нас. Он родился в небогатой семье, но выглядел аристократом даже рядом с Женькой. Тонкие и правильные черты лица, изящные очки (Которые он исхитрился не разбить даже в драках с крысами) и царственная осанка давно уже лишали сна девчонок. Игорь говорил нечасто, но если говорил, то по делу. Ему верили.

   Толик некоторое время побарабанил пальцами по столу, затем спросил:

   -Ну что, ребята, хочется к цивилизации?

   Мог не спрашивать, хотели все.

   -Что ты хочешь предложить? - Насторожилась Саша. - Неужели..

   -ДАЛЬНИЙ поход.

   -Нас не выпустят! В дальние походы отпускают лишь через год обучения! В конце концов, мы элементарно не готовы! Мы ни разу не ночевали на Болоте!

   -Нас выпустят. Я уже говорил с начальником.

   -Толик, ты с ума сошел. Ты просто с ума сошел.

   Игорь встал и оперся о стол.

   -Вообще-то Толик дело говорит. Начнем с малого, скажем три дня. За день доберемся до развалин Ист-Каменска, день на разграбление, день на дорогу домой. Я думаю, сотни две зараз принесем. Подождем неделю, пока у Максима нога заживет, поговорим с преподавателем... Хотя нет, лучше с дядькой Петро, узнаем побольше, подготовимся.

   -Я боюсь. - Просто сказала Саша.

   -Не надо бояться, Саша. Шесть месяцев раньше, шесть месяцев позже, все равно придется выходить на этот уровень. Это неизбежно.

   Вечером, спустя несколько дней, Дядька Петро снова зажег свой костер. Первыми пришли мы, потом подтянулись две девчонки из ячейки "Ртуть" и одна из "Гидры", вся западная ячейка (Она пока не имела названия) и три парня из "Алых", включая Женьку, который притащил с кухни бутерброд совершенно немыслимых размеров и теперь с аппетитом его уплетал.

   Женька и начал разговор:

   -Петро, а вот ты возрастание прошел. А на что это похоже, когда вирус тебя заставляет законы соблюдать? Вот например, если ты захочешь убить человека, что будет? - Женька снова вцепился зубами в бутерброд.

   -Для меня убить человека - то же самое, что для тебя съесть говно.

   Женька поперхнулся бутербродом. Дядька Петро подождал, пока тот откашляется, и добавил:

   -И я считаю, что это правильно для человека.

   Заметив, что аппетит у Женьки напрочь исчез, Петро отобрал у него бутерброд и съел сам. Вытерев жирные руки о собственную задницу, он выжидательно уставился на нас.

   -Ну говори, Толик. Я же знаю, хочешь спросить.

   -Через три дня мы идем в дальний поход. Нам нужен твой совет.

   Охранник ехидно улыбнулся.

   -Не буду скрывать, глупо. Но совета не ходить вы все равно не послушаете, верно?

   -Уже сделали заявку.

   -Можно всю ночь рассказывать, что можно на Болоте делать и чего не стоит. Но думаю, если вы внимательно слушали преподавателя, вы и так это знаете. Я расскажу вам о том, что вы не прочитаете в книгах и не услышите от преподавателей...

   Ребята стали устраиваться поудобнее, предчувствуя новую байку.

   -Если попытаться в двух словах описать происходящее на Болоте, эти два слова будут "Хрен знает что". Вот, скажем, призраки...

   -Я видела, - Сказала Валя, девочка из "Гидры". Мы тогда задержались, потому что Лешка прилип к смоляной березе, уже затемно возвращались. Оглядываемся, а там они... Идут мимо, нас не замечают.

   -То, что ты видела, это не совсем призраки. Это скорее тени. Если в светлую ночь посмотреть на развалины любого города сверху, их много можно увидеть... Но они не настоящие: что-то вроде голографического кино. Просто тень, отпечаток. А я говорю о настоящих призраках. Тех, кто действует сам.

   За год до того, как пошел работать сюда, грабил я с напарником один город. Заночевали в квартире, там почти целый дом был, вот мы на втором этаже и забаррикадировались. Ночью просыпаюсь, смотрю, а напарник баррикаду разобрал и на улицу вышел. Я ему кричу, а он будто не слышит. Вышел он, я к окну с винтовкой. Смотрю, ходит среди теней, пытается их рукой схватить, а они идут по своим делам, как всегда. И тут появляется один. Такой же белый, прозрачный, только идет сам. Не как тени, сам, понимаете?

   Я в него всю обойму выпустил, а что толку в призрака-то? Он подошел к напарнику и стал говорить с ним. Не знаю, о чем говорили, да только в уме напарник мой после этого повредился. Представляете, как домой вернулись, в церковь пошел!

   -А что, где-то еще церкви есть? - Изумился Игорь.

   -Есть где-то. Законом не запрещено, а по-моему, так зря. Пустая трата времени. Чем они там на жизнь зарабатывают, про то лишь ихний бог ведает, живут в нищете.

   -Не верите, значит, в Бога-то?

   Петро ухмыльнулся.

   -Меня в школе учили, что Бога нет. Не вижу причин сомневаться... да и зачем? Бог раньше нужен был, чтобы люди закон соблюдали. Теперь этим вирус занимается. Так сказать, закон у нас в крови. Слава богу, без Бога обходимся. Так я это к чему: обычных призраков не бойтесь, они так, пустышки. А вот если увидите ТАКОГО... Лучше постарайтесь на глаза ему не попадаться. Я от других сталкеров и не такое еще слышал... А теперь скажите мне, красные бумажки видели?

   Лена вздрогнула.

   -Откуда ты знаешь?

   Петро снисходительно ухмыльнулся:

   -Эх, Лена. Я полжизни на Болоте, дома этих бумажек кипа лежит. Сам когда-то коллекционировал.

   -Что за бумажки? - Невежливо перебил его Женька.

   Лена достала из кармана листок размером с четверть тетрадного, глянцевый и линованный, судя по всему, вырванный из блокнота. Листок был темно-красный, неровным почерком на нем было написано:

   "Есть игра: осторожно войти, чтоб вниманье людей усыпить"

   Последнее слово заканчивалась резким штрихом, словно автора кто-то толкнул.

   -Лена, кто это написал? - Осторожно поинтересовался я.

   -Не знаю. Нашла в полуразваленной квартире.

   -И никто не знает, - Продолжил Петро. - Взламываешь дверь, заходишь в квартиру, хлам, пыли куча, дерьмо крысиное, а на столе эта бумажка лежит, словно только что выдрали из блокнота. И какая-то херня бессмысленная написана.

   -Это не херня, - Подал голос начитанный Игорь. - Это Александр Блок.

   -Вот я и говорю, херня. Иногда отрывки из стихов, иногда просто фраза. Один раз даже нашел листок, там цитата из фильма "Убийца миров" была - фильм только вышел, а квартира-то лет двадцать запечатана, во как! Я этот листочек потом за полтыщщи кредитов продал, был там коллекционер один, все смысл в этих листочках искал.

   -А он есть, смысл-то?

   -По моему, так этими листочками даже не подтереться.

   Ребята прыснули. Отсмеявшись, Женька спросил:

   -А какой на Болоте зверь самый опасный? Медведь?

   Вероятно, ему хотелось выпендриться: медведи водились на их участке болота, поэтому северным и выдавали пистолеты-пулеметы. Мы тоже как-то видели медведя; мерзкая черно-бурая туша на четырех коротких лапах, слюнявая зубастая пасть, вечно открытая, по меткому выражению Игоря, "аж до жопы". Ничего общего с теми медведями, что я однажды видел в зоопарке.

   -Самый опасный зверь, Женя, это человек без вируса.

   -А серьезно, дядька Петро?

   -А я серьезен. Ну, хотя есть тут один зверь. Все его боимся. Называется Зверь.

   -Зверь - называется зверь?

   -Ты разницу понимаешь? Я говорю, не зверь, а Зверь. Как-то заступил Вовка (вы его не знаете, он уж два года как помер) на дежурство. Слышу, стрельба. Вызываю по рации, а он орет: "Петро! Хватай Дуру, беги сюда!" Дура - это мы так плазменную пушку называли, между собой. Я, значит, Дуру хватаю, бегу - а она тяжелая, зараза, прибегаю, смотрю - танк. Вот ей-богу, словно танк на меня прет! Вовка лупит по нему из пулемета, а Зверю хоть бы хны. Подошел, ограду сломал и прет как по линейке на меня, не сворачивает. Я Дуру с плеча снял, поставил на малый, как жахнул по нему.

   Эта Дура, она на малом стены пробивает, а этой твари хоть бы хны! Только панцирь задымился. Поставил на максимум, жахнул. Сам чуть не ослеп и не оглох, а Зверь - живой. Правда, не понравилось ему. Пошел, проломал ограду с другой стороны и ушел, никого не тронул. Потом еще раз его видели, но он тогда приближаться не стал. Вы, конечно, вряд ли встретитесь с ним, но если что... я вас предупредил. Советую очень сильно бояться его.

   -Я тут про танк вспомнил... Так есть один на Болоте, в северном секторе. Сам я не видел, люди рассказывали. Первое время-то после катастрофы летать нельзя было, воздух электричеством был насыщен...

   -Полями, - поправил его Игорь.

   -...Поэтому передвигаться по земле приходилось. Вот и построили "Автономный самодвижущийся жилой комплекс". Вроде как дом пятиэтажный на широких гусеницах, ученых он по Болоту возил. Их всего два построили, один-то потом демонтировали, а второй все еще ездит по Болоту. Уж лет пятнадцать как ездит...

   -Как это? - Спросил я. Запахло жутковатой тайной.

   -Да вот так. Случилась там авария, реактор дал выброс, люди-то разом и преставились, все как один. А машиной компьютер управлял; а компьютером - главный инженер, больше никого тот не слушался. Вот и ездит по Болоту до сих пор. Стоит на месте месяц, два, потом что-то не понравится ему, сорвется на пару сотен километров. Ему что, у него реактор ядерный.

   Пытались завладеть им, да он не дался. А что с ним сделаешь, такой гроб на колесиках. Плюс пушки у него на борту, стрельнет - мало не покажется. Вот и решили, пусть катается, пока сам не рассыплется. Увидите его - бегите прочь. Говорят, где он ездит, там люди пропадают.

   Глава 8

   Из Лагеря мы вышли рано утром, когда солнце еще не показалось, но уже ощутимо светлело. Ранним утром даже Болото было красиво, воздух был холоден и свеж. Едва мы миновали утонувший дом, нам повезло: Остроглазая Саша заметила мелькнувшие в сухой траве янтарные крылья. Побросав рюкзаки, мы бросились ловить проворных насекомых. Болотная саранча была размером с мужскую ладонь, съедобна и даже весьма вкусна: в ее брюшке накапливался сахарный сироп, и если ее немного подсушить над горячими углями, саранча была похожа на домашнее печенье, в которое переложили сахара.

   Нам удалось поймать около двадцати штук. Маленькая удача подняла настроение, ребята оживились и начали болтать и перебрасываться шутками, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам. Похоже, весна приближалась семимильными шагами: туман уже не так застилал небо, иногда в просвет виднелось пронзительно-синее небо, и даже вечно желтый травяной покров приобрел слабый зеленоватый оттенок.

   Арбалеты мы доверили Мишке и Игорю. Игорь был не особенно меткий стрелок, но наловчился быстрее всех перезаряжать его. Мишка время от времени вскидывал арбалет к плечу и вслух восхищался им, Толик любезничал с Сашей (явно что-то у них намечалось), а мы с Игорем продолжили начатый в Лагере спор.

   На туманном горизонте выросли развалины города Чернореченска, болотная тропа сменилась растрескавшимся асфальтом. До катастрофы была такая мода - каждый клочок земли закатывать в асфальт. Город мы миновали, почти не задерживаясь, разве что по старой привычке постояли на древнем мосту через реку, наблюдая за прекрасными и смертельно опасными речными жителями. Выйдя из города, мы решили устроить привал.

   Прошло три часа с того времени, как мы вышли из Лагеря. Солнце еще не поднялось высоко, но утренняя зябкость уже проходила. Мы с Толиком наломали сухих веток ивы, и Саша, поворчав (что, дров нормальных в мире не осталось?) повесила над огнем котелок с водой.

   Потом мы пили обжигающий, крепкий до черноты чай и хрустели поджаренной саранчой.

   -Пожалуй, не так уж и плохо здесь, если б домой хоть раз в месяц отпускали.. - произнес Игорь.

   -Ага... - ответила Саша. - Мать наверное с ума там сходит. Ей хоть сказали, где я?

   Послышался странный глухой звук, все вздрогнули. Это смеялся Толик; никогда прежде я не слышал от него такого смеха.

   -Да, родителей извещают. Но ты не волнуйся, Саша, твоя мама с ума не сходит. Я думаю, она тебя забыла.

   Ребята молчали, недоуменно косясь на Толика. Подобной грубости от него не ждали.

   -Что смотрите? Хоть одному в нашем Лагере родители написали? Даже Женьке отец не писал, а ведь он помощник мэра, по-любому мог бы! А хотите знать, в чем причина? Не надо думать о своих родителях плохо, думаю, они вас любили. Причина в том, что они - нормальные, и то, что законно, боли у них не вызывает.

   Толик поднялся и вскинул рюкзак на плечо.

   -Пошли, что ли...

   Саша тоже подняла рюкзак и, подумав, уверенно сказала:

   -Моя мама меня не забыла.

   Дальнейший путь проходил в насупленном молчании, пока Саша не заметила волчат.

   Не знаю, кому пришло в голову назвать этих созданий волчатами, скорее они походили на помесь мыши с крокодилом, но название прижилось. Это были самые безобидные твари Болота.

   Один из волчат подбежал к нам на своих кривых ножках, задрал голову и, приоткрыв беззубый рот, уставился на меня, выпучив щенячьи глазки, в невероятном изумлении. Я протянул ему руку. Волчонок обнюхал ее и, убедившись, что я не плод его воображения, поковылял к своим сородичам. Мы остановились, чтобы понаблюдать за волчатами.

   Казалось невероятным, что такое беззащитное существо может выжить на Болоте, но загадка решалось просто. Все тело волчат было нашпиговано иглами, и если кто-то пытался сделать волчонку больно, тот напрягался, острые иглы протыкали тонкую шкурку, и мягкий пушистый зверек превращался в усеянный иглами шар. К тому же, мясо его было совершенно несъедобно.

   Около четырех часов сквозь дымку вечного тумана мы увидели серые башни Ист-Каменска. Некогда это был большой город, способный потягаться красотой с тогдашней столицей. Естественно, после всех катаклизмов он представлял собой руины. Все здания старой постройки давно обрушились, остались лишь построенные незадолго до катастрофы металлопластиковые монстры. Их время не брало.

   -Так, народ. Первым делом нужно сделать базу. Оружие наизготовку.

   Мы с Толиком зажгли запальники огнеметов, Мишка с Игорем взвели арбалеты. Построившись четырехконечной звездой (Толик впереди, я сзади, Мишка с Игорем по бокам, Саша в центре) мы шагали по центральной улице, нервно вздрагивая от каждого шороха. Через несколько кварталов Толик показал на совершенно целый, разве что слегка обросший мхом трехэтажный дом:

   -Может, здесь?

   Дверь в единственный подъезд была заперта, замок, по-видимому, намертво приржавел. Игорь аккуратно выдавил в замочную скважину немного термитной пасты из тюбика, вставил фитиль и зажег от запальника огнемета. Термит вспыхнул ослепительно белым огнем, потекли ручейки плавящегося металла, потом дверь заскрипела и приоткрылась. В подъезде возилась и хлюпала неизвестная слизистая тварь; опасной она не выглядела, однако Толик на всякий случай легонько пшикнул огнеметом в ее сторону. Тварь взвизгнула и прыгнула в открытую дверь подвала, через некоторое время опасливо высунув оттуда белесый глаз на длинном стебельке.

   -Брось, она безобидная. - хлопнул Толика по плечу Игорь. - На верхний этаж пойдем?

   -Ага... Чем дальше от подвала, тем лучше.

   На площадке третьего этажа одна из дверей была гостеприимно приоткрыта. Это была довольно просторная четырехкомнатная квартира, и похоже, люди здесь жили небедные. Стоило нам зайти, в дыру на месте вентиляционной решетки с писком кинулись какие-то мелкие черные гады, но больше никого в квартире не было.

   Мишка сбросил рюкзак и довольно плюхнулся в ветхое кожаное кресло, но тут же с воплем подскочил: в его зад вонзилась ржавая пружина. Морщась и держась за ягодицу, Мишка опасливо попинал такой же ветхий диван, и, не обнаружив угрозы, уселся на него. Мы последовали его примеру; немного отдохнув, мы начали укреплять наше временное убежище. Для начала мы заткнули дыру в вентиляции; Замок на двери был еще вполне пригодный, но сама хлипкая дверь доверия не внушала, поэтому мы поставили в прихожей холодильник, чтобы ночью ее подпереть. Затем, как советовал дядька Петро, мы закрыли крышку унитаза и привязали веревкой, чтобы какая-нибудь тварь не пробралась ночью по высохшим трубам.

   -Э-э-э.. А куда будем.. Ну, это? - поинтересовался Мишка.

   -Надо будет, так развяжешь.

   -Ага, а там какая-нибудь тварь тебя за жопу и ухватит.

   -От судьбы не уйдешь.

   Постучав по стеклопакетам в окнах, мы решили, что разбить их будет сложно, тем более на третьем этаже, и укреплять их не стали. Саша стала готовить обед на портативной электроплитке, а мы принялись обыскивать квартиру. Возле пыльного зеркала в ванной Толик нашел красивые золотые серьги, по всей видимости недешевые, остальным повезло меньше - лишь Игорь выцарапал из-под дивана сильно истертый лазерный диск. За несколько лет до катастрофы любые носители информации были запрещены, однако во многих семьях еще хранились. Иногда попадались весьма интересные вещи...

   Пообедав разогретыми консервами, мы вышли на лестничную площадку и взломали люк на крышу. Как правило, крыши домов представляли собой миниатюрный бассейн: водосточные трубы были давно забиты мусором, и вогнутая поверхность заполнялась дождевой водой. Конечно, от одного глотка этой зацветшей воды можно было провести остаток жизни на унитазе, но у нас был портативный дистиллятор, справлявшийся даже с болотной водой. Набрав воды в пластиковый пакет, мы начали обследовать квартиры этого дома.

   Толик, явно рисуясь перед Сашей, мощным ударом ноги выбил деревянную дверь напротив "нашей" квартиры, и началась обычная сталкерская работа: мы выгнали из квартиры всех тварей, перевернули квартиру вверх дном в поисках золота и компакт-дисков и перешли в следующую. Когда начало смеркаться, мы обработали четыре квартиры. В двух из них мы обнаружили человеческие скелеты, в одной на нас напала крыса, на которой Игорь "обновил" свой арбалет. Тонкая стрела крысу лишь ранила, и пришлось добивать ее ножом.

   Толик включил свой фонарик и спросил:

   -Ну что, еще одну перед сном?

   -Давай... - ответил за всех Игорь.

   За обычной деревянной дверью квартиры скрывалась мощная стальная решетка, пришлось выжечь замок при помощи термитной пасты. В квартире мы не нашли ничего ценного, однако, уже собираясь уходить, я нечаянно смахнул на пол пластмассовую хлебницу. Она разбилась, и среди осколков я увидел знакомую красную бумажку.

   -Эй, ребята, смотрите!

   На бумажке знакомым уже детским почерком было крупно выведено: "Когда она улыбается, ее глаза похожи на маленькие полумесяцы".

   -Игорь, это из какой книги?

   Игорь наморщил лоб, вспоминая.

   -Чего-то не припомню.

   -Интересно, это как - улыбаться, чтобы глаза были похожи на полумесяцы?

   -Вот так, - продемонстрировала Саша. Поскольку улыбка адресовалась Толику, получилось действительно похоже.

   -Все, ребята. Возвращаемся, перекусим и спать. завтра дел много. Первым я дежурю, потом Максим, потом Игорь и Мишка под утро.

   Глава 9

   На циферблате моих часов светились цифры 00:35, когда Толик меня растолкал. Толик прошептал:

   -Извини, немного раньше разбудил тебя. Показать хотел одну вещь.

   Ребята лежали вповалку на полу в спальне, Саше отвели диван. Спросонья я легонько наступил на руку Мишке, за что немедленно удостоился крепкого словечка. Толик, стоя у окна, поманил меня рукой:

   -Смотри! Видишь?

   -Чего?

   -Вон, светофор стоит.

   -Ну, стоит, и что с того?

   -Днем-то его не было!

   Словно зябкий ветерок прошелся по моим внутренностям.

   -Призрак?

   -Ага... Минут пятнадцать назад началось. Смотри внимательно.

   Из окна третьего этажа мы наблюдали за преображающимся в лунном свете городом. Вслед за светофором медленно проявились часы над подъездом; дверь в подъезде вновь стала целой, и разбитые окна вновь затянуло стеклом. Грязный клок тумана скрыл улицу на несколько мгновений, а когда он рассеялся, по улице шли люди.

   Призраки двигались замедленно, словно в вязкой жидкости. Они беззвучно здоровались друг с другом, заходили в призрачные здания и садились в призрачный автобус. Автобус абсолютно беззвучно тронулся и так же беззвучно затормозил, когда на дорогу перед ним выскочил мальчишка. Водитель высунулся из окна и проорал что-то не очень приятное, судя по выражению полупрозрачного лица.

   Наблюдать за призрачным городом было страшно и притягательно.

   Воздух над руинами заколыхался, и туман начал обрисовывать контуры громадного здания с куполами-луковицами. В один момент призрачная церковь покрылась штукатуркой, окна засияли цветными витражами, а кресты на макушках покрылись позолотой.

   -Красиво... - Выдохнул я.

   -Ага... - Смотри-ка...

   Толик указал на мальчишку лет двенадцати с огромным псом на поводке. Пес, напоминавший средних размеров теленка, чинно шествовал впереди мальчишки, время от времени недоверчиво косясь на прохожих: не собираются ли они обидеть хозяина?

   Никто из нас до этого момента не видел вживую собаку: после катастрофы собак почти не осталось, они представляли куда большую редкость, чем, например, пингвины, которые были в каждом зоопарке. Впрочем, вряд ли можно будет похвастать теперь, что собаку мы видели именно вживую.

   Прежде казавшийся воспитанным пес вдруг резко дернул поводок и словно выдернул мальчишку из общего сонного царства призраков. Мальчишка потрепал пса по загривку (тот добродушно осклабился) и пошел дальше. Пошел точно так же, как ходят живые люди.

   Потом он поднял взгляд, увидел нас и весело помахал рукой.

   Мы с Толиком одновременно отшатнулись от окна. Мое сердце бешено стучало в груди, зубы выбивали дробь.

   -Ну и дела! наконец нашел я в себе силы улыбнуться.

   -Ага... Прямо как дядька Петро рассказывал. Жуть.

   -Ты ложись давай, а то не выспишься.

   -Мне теперь не уснуть...

   Через несколько минут проснулась Саша. Выскользнув из спального мешка, она подошла к Толику и что-то прошептала ему на ухо. Толик виновато глянул на меня и вместе с Сашей удалился в гостиную, вскоре оттуда послышался разговор вполголоса и негромкий смех.

   Я смущенно отвел глаза. Все-таки чертовски жаль, что мой организм смог тогда победить вирус. Тогда три года разницы между мной и Лизой не значили бы ровным счетом ничего.

   А может, наоборот жаль... хоть и грешно такое думать... жаль, что Лиза не такая, как я. Сейчас мы могли бы так же идти, держась за руки...

   Когда я все же рискнул выглянуть в окно, от призраков не осталось и следа, только светофор никак не желал исчезать. Внезапно я ощутил, что меня качает. Веки отяжелели, меня начало клонить в сон; я похлопал себя по щекам: уснуть на дежурстве - позор!

   Однако сонливость не проходила, она накатывала волнами, как вязкий черный туман. Мои ноги подогнулись, и я сполз на пол.

   Мне снился путаный и дурацкий сон: сначала я долго бежал по запутанным ледяным коридорам, затем появился здоровенный мужик в черном плаще и глухом стальном шлеме. Он вытащил длинный светящийся меч, отрубил мне руку и сказал, что он мой отец. Потом все еще больше запуталось: мне снилось, что взамен отрубленной руки мне сделали стальную (что полная чушь, кибернетические протезы лет двадцать как устарели) и что я опять в Лагере, только почему-то в северной ячейке "Алые". Меня заставляют доставать моей железной рукой печеную картошку из горячих углей; несмотря на то, что рука железная, почему-то жутко больно...

   Пробуждение было долгим и болезненным. Сначала Толик долго брызгал мне в лицо холодной дистиллированной водой, потом Саша что-то вколола в руку. Я сел; окно было открыто настежь, холодный ночной ветер насквозь продувал квартиру. Ребята не спали; они смотрели мимо меня, не поймешь как - не то обвиняюще, не то...

   -Я что, уснул? -Толик отвел глаза. - Что случилось-то?!

   -Да ты-то не виноват... Ты только не пугайся, ладно? на свою правую руку посмотри.

   Я посмотрел и вскрикнул от ужаса. На запястье правой руки темнели две маленькие дырки, вокруг стремительно разливалась гематома.

   -Это что?! Откуда?

   -Вон, на полу. Еще живая, тварь.

   На полу возился и пускал сопли вчерашний "Безобидный" слизняк, пришпиленный арбалетной стрелой.

   Толик зло сплюнул в открытое окно:

   -Я сижу с Сашей, она вдруг говорит, мол, пахнет как-то странно. Вышла в спальню, и почти сразу - брык на пол. Я задержал дыхание, вышел, окошко открыл. Смотрю, ты тоже без сознания лежишь, а эта мразь тебе руку прокусила и кровь сосет... Я ее оторвал кое-как, бросил и из Мишкиного арбалета к полу пригвоздил. Как комната проветрилась, сначала Саша очнулась, потом и ребята встали. Тебя дольше всех будили.

   -Отчего это? Какой-то газ, что ли?

   -Ну... Это слизняк напердел. Под дверь наверное, падла, просочился...

   Словно угадав, что говорят о нем, слизняк отчаянно попытался сорваться со стрелы, а когда ему это не удалось, он вдруг забулькал и стремительно начал раздуваться, как пузырь.

   -Толик! он опять начинает! - вскрикнула Саша, со звериной грацией отпрыгивая от слизняка.

   Толик несколько раз крепко припечатал слизняка подошвой тяжелого сталкерского ботинка, но тот не останавливался. Тогда Толик вскинул огнемет, щелкнул запальником и накрыл тварь струей огня.

   Как ни странно, горящая тварь пахла не горящим мясом, а чем-то растительным, приторно сладким...

   Утро было совершенно испорчено. Проверив подвал, мы обнаружили там несколько гнезд склизких тварей. Ясно было, что оставаться в этом здании больше нельзя, придется искать другое убежище.

   Глава 10

   А над Лагерем неожиданно расчистилось небо. Еще утром весь мир был затянут гадким серым туманом, но во второй половине дня туман стал редеть и скоро стал таким жидким, что сквозь него можно было видеть пронзительную синеву. Почти все ребята высыпали на площадку Лагеря, радуясь внезапному подарку природы.

   Вернувшись в Лагерь, мы разложили на длинном деревянном столе свою добычу. Завхоз Саня, матерясь и скрипя больными суставами, начал ее сортировать:

   -Так, золото, ага... Это по весу пойдет, это (он подбросил на руке изящную золотую сережку) пожалуй сойдет за историческую ценность. Так, серебро... Ну, тоже ничего... А это вы на хрена приперли? - указал он на шкатулку из черного дерева.

   -Там украшения золотые.

   -Так отодрать не могли?

   -Жалко отдирать, красивая шкатулка.

   -Ладно, сойдет. Так, пять дисков, ага... Этот, кажется, с фильмами.

   После катастрофы, когда был уничтожен центральный сервер страны, любая частица информации из прошлого ценилась на вес золота. Дурацкие комедии и малобюджетные боевики, которые прежде никто и задаром не стал бы смотреть, теперь отрывали с руками.

   -Значит, все вместе это будет, ага... это будет сто двадцать очков, или тысяча двести два кредита. Как возьмете?

   -Кредитами. - за всех ответил Толик.

   Саня протянул ему стопку бумажек и добавил к ней две монеты. Монеты Толик сунул в карман, а тысячу двести двадцать кредитов бумажками протянул обратно:

   -Обменяй на очки.

   -Вот засранец! - одобрительно ухмыльнулся Саня.

   Две сотни очков давали право на эмблему отряда, о которой мы спорили до хрипоты на протяжении всего обратного пути к Лагерю. Наш спор не смогла прервать даже стайка юных и потому наглых крыс...

   ...Толик пальнул в сторону особо наглого крысака из огнемета, опалив тому усы, и вновь повернулся к Игорю:

   -Ну чем тебе череп с костями не нравится?! Раз уж вышло так, что отряд называется "Покойники"!

   -Во первых, это банально. Во вторых... (Игорь выстрелил из арбалета, не целясь, и один крысак с визгом ускакал на трех лапах) ...Западные название себе придумали, "Пираты", эту эмблему уже, можно сказать, себе взяли!

   Мишка прильнул к оптическому прицелу и плавно потянул спусковой крючок. Одна из крыс словно споткнулась и упала, стрела вошла ей точно в глаз. Мишка взвел арбалет движением рычага и внес свои пять копеек:

   -А если типа гроб? Ну или там могила?

   -Бее. -моментально отозвалась Саша. - не нравится. Давайте лучше того смешного скелетика изобразим, которого тогда кто-то к нашей двери приклеил.

   -Это Женька нарисовал и приклеил. Будет потом ходить хвастать.

   Игорь поднял арбалет вслед убегающим крысам, но передумал стрелять. Он снял очки и почесал дужкой переносицу:

   -Давайте изобразим латинские буквы "R.I.P.".

   -И что это за фигня?

   -Это по латыни. Что-то вроде "Покойся с миром", раньше так на могилах писали.

   -Ага, круто. И главное, никто не поймет, что это значит, вот это самое крутое. - недовольно пробурчал Толик. Я поддержал Игоря:

   -Вообще-то ничего... мне нравится.

   -Ну и ладно, - сдался Толик. - тем более ничего более умного в голову не лезет. Пусть будет "R.I.P."

   Шесть часов спустя Саша сидела на койке и старательно пришивала к нагрудным карманам наших курток отпечатанные на твердом пластике эмблемы - мерцающие белые буквы на угольно-черном фоне. Игорь читал найденную в одной из квартир старинную бумажную книгу, стараясь не повредить ветхие страницы, Толик сосредоточенно высчитывал на бумажке наши финансы, а Мишка лежал на спине и бесцельно крутил в пальцах арбалетную стрелу. Потом он повернулся ко мне:

   -Максим! А, Максим?

   -Чего? - повернулся я к нему.

   -Как думаешь, что если в арбалетную стрелу пороху набить? Она ж пустая внутри.

   -Ну, и?

   -Запал вставить, чтобы взрывалась при ударе. Такой стрелой медведя можно будет завалить!

   -Игоря спроси, он умный. - Я встал и открыл дверь.

   -Ты надолго? - Поднял голову Толик.

   -Да так, погуляю пока...

   -Опять, небось, к Лизе... - хихикнула Саша.

   Не ответив, я вышел в коридор. Спустя несколько секунд меня догнал Толик.

   -Максим, ты это... извини, конечно, что лезу я не в свое дело, но лучше бы не ходил ты к ней.

   -К кому это - к ней?

   -Ну... я думал, ты к Лизе опять собрался.

   -Да нет же! Правда просто погулять хотел по Лагерю!

   Я сам не понял, зачем солгал Толику. Смеяться надо мною он бы точно не стал.

   Толик словно прочитал мои мысли. Он поковырял носком ботинка бетонный пол и произнес тоскливо, как будто это была его беда, а не моя:

   -Я понимаю, она хорошая. Она всем нравится. Но и ты пойми: она не такая, как мы. Дело ведь совсем не в возрасте. Для нее этот Лагерь - работа, вот стажировка у нее закончится, и она уедет, на ее место пришлют другого медика. И она все равно уедет, понимаешь? Даже если что-то и получится у вас.

   -Не надо, Толик. Ты иди, ладно?

   Я подошел к двери медблока, коснулся ручки двери и тотчас отдернул руку. Я простоял там несколько минут, абсолютно ни о чем не думая, а потом повернулся и пошел прочь.

   Внезапно дверь за моей спиной открылась.

   -О! Максим! Как удачно, что ты мимо проходил!

   -Чего тебе, Лиза? - мягко спросил я.

   -Да вот хирургический блок закончила наконец тестировать, теперь проверить бы его... на ком-нибудь...

   -Чего?! - я слегка обалдел от такой просьбы. Не каждый день любимая девушка спрашивает разрешения покопаться в твоих внутренностях.

   Лиза звонко засмеялась, ее смех был похож на журчание ручья.

   -Да ты чего испугался-то? Я ж тебя резать не собираюсь, сканером просвечу и все. Я сначала дядьку Петро попросить хотела, да нужен кто-то вашего возраста. Лечить-то мне вас...

   -Ну ладно... - с притворным недовольством вздохнул я и прошел в медблок. Лиза заперла за мной дверь и указала на кушетку, над которой зависло устрашающее металлическое сооружение, более всего напоминающее скорчившегося дохлого паука.

   -Раздевайся до трусов и ложись. - велела Лиза. Она скинула белый халатик, оставшись в светлых джинсах и футболке, и села в кресло-компьютер. Мило засмущавшись, она отлепила от поясницы маленький плэйер в виде бабочки и откинулась, закрыв глаза.

   Из спинки кресла выдвинулся толстый и короткий соединительный кабель и с отчетливым чмоканьем присосался к маленькой темной ямке на ее пояснице. Тело Лизы вздрогнуло и обмякло, только пальцы непроизвольно подергивались. Спустя пару мгновений "Паук" над кушеткой ожил и сказал голосом Лизы из маленького динамика, хотя ее губы не шевелились:

   -Раздевайся, чего ждешь?

   Я быстро разделся, побросав одежду на стерильный пол и лег. Против моего ожидания, кушетка оказалась очень удобной, лишь висящий надо мною стальной "паук" внушал некоторые опасения.

   -Да расслабься ты, расслабься. - усмехнулся "паук". Я поморщился и вытянул руки. Тут же юркие и тонкие, как проволока лапки паука начали стремительно ощупывать мое лицо; я вздрогнул, но усилием воли подавил желание немедленно спрыгнуть с кушетки.

   Лапки паука обследовали мое лицо, затем скользнули по шее и остановились на груди. Из кончика одной из лапок вырвался тонкий зеленый лучик и пробежался по моим ребрам. Лиза в кресле нахмурилась:

   -Давно куришь?

   -Три месяца... Ой, щекотно же!

   -Терпи. И что вас всех на сигареты тянет? Три четверти Лагеря курит, и ты туда же...

   Лапки "паука" скользнули ниже, и я испуганно закрыл руками пах. Лиза необидно засмеялась:

   -Думаешь, измерять буду? Успокойся уж.

   Зеленый лучик уперся в шрам на бедре.

   -Что, не заживает?

   -Ага... у этих крыс зубы с зазубринками.

   -Мазью мажь регенерационной. Дать?

   -Не, у нас есть. Да само заживет.

   "Паук" поджал лапки, и спустя секунду Лиза открыла глаза, встала и накинула халатик.

   -Ну, кажется, все работает. Спасибо, что помог. Вот, это тебе в качестве награды. - Она протянула мне спелое красное яблоко.

   Лиза с улыбкой смотрела, как я одеваюсь. Под ее глазами лежали тени.

   -Лиза... ты когда последний раз наружу выходила?

   Лиза хмыкнула.

   -Никогда. Ну, то есть как полгода назад доставили меня по распределению, так и сижу здесь.

   -По распределению?

   -Как прошла курсы, так жребий бросили и отправили кого куда. Мне вот Ваш Лагерь выпал.

   -А что за курсы?

   -На хирурга... пришла, протестировали меня - ну, чтобы, значит, психика устойчивая была и физические данные соответствовали, потом села в кресло-компьютер, мне мозги промыли и... все, в общем-то.

   -Что значит "Мозги промыли"?

   -Ну информацию необходимую залили, непонятно что ли? Анатомию, фармакологию... плюс драйвера для хирургических компьютеров. Неделю потом голова болела.

   -А-а-а... Знаешь, а там на площадке ребята в волейбол играют. "Гидра" против "Ртути". Айда, посмотрим?

   -Да мне тут протестировать надо...

   -Ты ж только что протестировала!

   Лиза вздохнула.

   -Извини, Максим. Не пойду я никуда, потому что боюсь. Не могу я так, как вы, играть в волейбол и посматривать на небо. А эти крысы... одна тогда по вентиляции в пищеблок пробралась - помнишь, в тот день, когда еще вы целую стаю впятером положили? Ее тогда Дашка, из ваших, которая на кухне работает, кухонным ножом к стене пригвоздила и стала дальше картошку чистить... я не могу так!

   -Не скучно здесь?

   -Нет, конечно. У меня же интернет!

   -Ладно, я пойду. Я тебе тоже принесу чего-нибудь!

   Я вышел, но тут же вернулся.

   -Кепку забыл... Лиз, а почему нельзя слушать музыку?

   -Почему это нельзя? Кто тебе не дает-то? Возьми в фонотеке и слушай.

   -Вовка из западной ячейки, ну которая "Пираты", плэйер нашел, ну, старинный на дисках. Топливный элемент от фонарика подключил и слушал, там диск какой-то был. Начальник увидел, разорался и плэйер у него отобрал.

   -Видишь ли... современная музыка создается на компьютере, она математически выверена до тысячных долей секунды. А то, что Вовка нашел, старинная музыка, она писалась и игралась вручную, на старинных таких инструментах, иногда даже без цифровой обработки. Где-то музыкант ошибся, чуть запоздал или поторопился, где-то палец не на ту струну или клавишу попал. Ты этого не заметишь, а подсознание заметит. Для здоровья вредно очень.

   -О здоровье они заботятся... - буркнул я себе под нос, уходя. - лучше бы с Болота нас забрали...

   Глава 11

   Едва над Ист-Каменском встало огромное красное солнце, еле видное сквозь туман, под нашим окном запел свою тоскливую песню какой-то собакоподобный мутант. В этот раз мне досталось утреннее дежурство, и, приготовив завтрак для еще не проснувшихся товарищей, я вышел на балкон и закурил, флегматично осматривая город. На этот раз мы "заселились" в пятиэтажный пластиковый дом, который мгновенно покорил наши сердца своей неприступностью: мы провозились у двери подъезда целый час и еще столько же у двери одной из квартир на пятом этаже. Вся мебель в квартире была покрыта толстым слоем пыли, однако оказалась совершенно цела. После обычных мер предосторожности (которые оказались излишними, так как ни одной твари в этом доме мы не обнаружили) Толик шумно рухнул в кресло, подняв целый столб пыли:

   -Все. Я хочу здесь жить!

   Весь следующий день мы взламывали двери квартир и обыскивали их. Изрядно повозившись и успев неоднократно поругаться с первыми двумя дверями, мы неожиданно совершили открытие: некоторые двери закрывались при помощи простеньких электронных замков, и маленький "детский" компьютер Игоря легко подбирал к ним код. Оставалось только подцепить к оголенным проводам топливный элемент от портативной электроплитки и ввести его, и замок открывался.

   -Хороший какой... Ласково погладил Толик маленький карманный компьютер. - Сколько времени нам сэкономил... Откуда он у тебя?

   -Отец подарил на тринадцатый день рождения. Сказал, пока возрастание не пройдешь, взрослым компьютером пользоваться не сможешь, так хоть с этим поупражняйся. Он, видишь ли, хотел, чтобы я инженером стал, ну или там ученым... уж никак не думал, что я тут с крысами драться стану!

   Вечером Толик мечтательно перекладывал с места на место награбленное за день.

   -Ну что, команда? В Лагере первым делом в кафе завалимся?

   После того, как преподаватель объявил о стоимости билетов в город, Лагерь охватила настоящая золотая лихорадка: почти все ячейки, кроме "Алых", подали заявки на дальние походы, по вечерам в Лагере процветала торговля всевозможным барахлом, найденным на развалинах, и девчонки, которых определили на кухню, в стороне не остались. Выпросив у начальника небольшую пустующую комнату возле склада, они за неделю превратили ее во вполне приличное заведение, которое гордо назвали "Кафе". Отработав смену на кухне, они затоваривались у кладовщика продуктами и, вооружившись старинными, найденными кем-то из сталкеров кулинарными книгами, готовили поистине царские блюда. Цены в этом заведении были вполне божеские, и скоро столовая заметно обезлюдела. Начальник, конечно, поворчал по этому поводу, но препятствовать не стал.

   На обратном пути мы наткнулись на орешник. И хотя в зарослях травы кто-то подозрительно шуршал, я и Толик под прикрытием арбалетчиков быстро наполнили орехами мой рюкзак: их можно было выгодно продать девчонкам в "Кафе".

   В двух часах ходьбы от Лагеря Толик заметил в придорожной канаве дохлую крысу. Мы хотели пройти мимо, но Толик остановился.

   -Минутку...

   -Ну чего? Крыс дохлых не видел? Пойдем, есть охота...

   -Труп-то свежий совсем. И вот, смотри-ка...

   Толик ногой перевернул крысу, и на ее тощих ребрах мы увидели пулевые отверстия. Оглядевшись, Толик нагнулся и подобрал стреляную гильзу.

   -Оп-па... это же от пистолетов-пулеметов северных. Чего это их в наш сектор занесло? Ой, не нравится мне это. Приготовьте-ка оружие, ребята.

   Раздался хруст, мы подпрыгнули и заоглядывались. Из зарослей сухой травы поднялся ухмыляющийся Женька, его пистолет-пулемет был направлен на нас. Следом за ним поднялись и окружили нас остальные "Алые": тощий чернявый Серега, Борька, чей говнистый характер весь Лагерь успел оценить еще в первую неделю, и даже Иринка, светловолосое воздушное создание, направила на нас свой ствол. Один лишь член ячейки "Алые", туповатый и упрямый парнишка по прозвищу "Танк", стоял чуть в стороне и без оружия, угрюмо глядя себе под ноги.

   -Оружие на землю... ага, и ножички тоже. - слащаво улыбаясь, произнес Женька.

   -И что дальше? - с нехорошей улыбкой спросил Толик.

   -А дальше вы выложите на дорогу всю свою добычу, мы пойдем обратно, а вы будете ждать здесь не меньше, чем через полчаса.

   Толик повернулся к нам:

   -Выкладывайте. - И, обращаясь к Женьке:

   -Когда мы вернемся в Лагерь, я об этом доложу начальнику.

   Женька легко засмеялся:

   -Ты, видимо, спал на уроках? Или невнимательно слушал? Мы сейчас можем порезать всех вас на куски и посрать сверху, а потом кричать об этом на каждом углу, и ничего нам за это не будет! На Болоте законы не действуют.

   -А не будешь потом сам бояться здесь ходить?

   -Кого? Вас с вашими "паяльниками"?

   Освободив наши рюкзаки от содержимого (Женька не погнушался даже орехами), "Алые" ушли, довольно посмеиваясь. Толик сел на сухую кочку, подтянул к себе рюкзак и стал в нем шарить. Выругавшись, отбросил.

   -Вот уррроды... даже сигареты забрали.

   -У меня есть еще.

   -Ну, что делать будем?

   -А что тут думать... - Буркнул прямолинейный Мишка. - Как придем в Лагерь, поймать этого говнюка и морду ему набить.

   -Ага, а начальник нас в карцер. Тогда Лешка с Вовкой подрались, да и то через пять минут помирились - так начальник все равно их велел на полсуток запереть.

   Карцер, маленькая бетонная комната с низким потолком, находился через стенку от реактора. Если разрешал наш электрик Миша, мы иногда заходили посмотреть, как искрится и сияет маленькое рукотворное солнце за тонированным стеклом, но выдержать в реакторной более пяти минут было трудно: реактор издавал низкое гудение на пределе слышимости, от которого, казалось, вибрировали даже ребра. Очень скоро у человека возникало тяжелое, давящее чувство, а еще через некоторое время начинались галлюцинации. В карцере этот звук был приглушен, но он был. Вовка рассказывал, что через шесть часов заключения он начал видеть сквозь бетонную стену чертей и крыс. Надо ли говорить, что в карцер никому не хотелось...

   -Ладно, - со вздохом отбросил Толик окурок. - пойдем в Лагерь, там уж решим, что дальше делать.

   Уже возле самого Лагеря Толик вдруг остановился и звонко прищелкнул пальцами:

   -Стойте... Придумал!

   Глава 12

   В тот же день Игорь купил коробку конфет и отправился в комнату ячейки "Ртуть", якобы заигрывать с Настей. Вернулся через час, смущенный и порозовевший, но довольный.

   -Они согласны!

   -А что это вы там делали целый час, сударь? - подколола его Саша.

   -Чай пили с конфетами. У них красиво там, они все обои фломастерами раскрасили, цветы стоят...

   Несколько дней после этого мы были подчеркнуто вежливы с "Алыми", а рыженькая веснушчатая Таня из ячейки "Ртуть" однажды у костра обмолвилась, что их ячейка наткнулась на клад.

   Таня обладала редким даром притворяться наивной дурочкой, когда хотела. Она расширила глаза, придвинулась к огню и возбужденным полушепотом сообщила:

   -Ой, а мы на прошлой неделе в Ист-Каменск ходили, музей разваленный обследовали... такое нашли..!

   -Чего там можно найти? - недовольно отозвался я. - были мы там, все уже до нас разграблено.

   -Там подвал был засыпанный! Мы весь день разбирали, а там дверь железная! Мы в скважину замочную посмотрели, там лазерных дисков - тьма! Целые, даже не запыленные!

   -И что? Почему не принесли?

   -Так говорю же, дверь железная, а у нас термитная паста кончилась. Вот завтра пойдем, петли срежем и принесем! Ой, там всем нам на билеты хватит и еще останется...

   Костер едва освещал лица, но я хорошо увидел, как прищурился и подобрался Женька. Я отвернулся, чтобы он не заметил моей торжествующей улыбки: наживка была заглочена!

   И действительно, как только девчонки отправились в путь, ячейка "Алых" начала сборы. Мы же были готовы давно, и отчалили вслед за "Ртутью" на следующий день.

   По приблизительным расчетам, у нас было около четырех часов, чтобы организовать засаду на дороге, по которой пойдут "Алые". Девушки из "Ртути" на самом деле вовсе не собирались идти в Ист-Каменск; проведя ночь в проржавевшей, но еще прочной трансформаторной будке (однажды мы прятались в ней от медведя) они все утро просидели у костра, ожидая нас.

   После совместного обеда девушки отошли на пару километров, а мы принялись сооружать простую и наглую ловушку: уложив на дорогу длинную петлю тонкого и прочного троса, мы старательно присыпали его дорожной пылью, а конец привязали к бетонному блоку, висящему на обрывках арматуры над краем обрыва. Потом мы залегли под сухим кустом, оставив Мишку дежурить возле бетонного блока, и принялись ждать...

   Время тянулось убийственно медленно. Игорь обозревал окрестности в окуляр оптического прицела, Толик время от времени порывался закурить, но вспоминал, что он в засаде, Саша просто лежала на спине, глядя в небо, а я украдкой поглядывал на часы. Игорь толкнул меня локтем в бок:

   -Максим... возьми-ка арбалет.

   -А что?

   -У меня руки дрожат.

   -Ты чего это? - удивился Толик. - Мы целую стаю крыс завалили, уж с какими-то "Алыми" точно справимся!

   -Да при чем здесь это... - мрачно ответил Игорь. - не понимаете, что ли? А если убьем кого-то случайно? Это ведь не крысы, это люди.

   -Брось ты... никого не убьем. Поколотим немного и все.

   -Все равно нехорошо.

   -Блин, а что хорошо? Пусть и дальше нас и девчонок грабят?

   -Тихо вы! - оторвался я от прицела. - Вон они, суки, идут.

   "Алые" шли, ничуть не боясь, лениво помахивая пистолетами-пулеметами. Перекурив и посмотрев на часы, они спрятались в сухой траве на том же самом месте, где подстерегали нас - это было единственное место на многие километры, где мог спрятаться человек. Я вынул рацию и щелкнул переключателем несколько раз. Если "Алые" и заметят, сочтут обычными помехами. Через несколько секунд рация защелкала в ответ: девчонки выдвигались.

   Похоже, в ячейке "Ртуть" обретались великие актеры: когда девчонки показались на дороге, даже я поверил, что они идут с богатой добычей. Рюкзаки были туго набиты, девчонки оживленно что-то обсуждали, радостно жестикулируя и совершенно не глядя по сторонам. С нашего пригорка хорошо было видно, как напряглись и приготовились "Алые"; наконец Женька выстрелил в воздух, и прежде чем девчонки успели достать оружие, их ватага взяла "Ртуть" в полукольцо.

   -Давай! - прошептал я Толику.

   -Рано еще... подожди, сейчас они рюкзак откроют...

   Ситуация на дороге накалялась: Лена что-то злобно кричала в лицо Женьке, тот с усмешкой слушал ее. Когда ему надоело, Женька просто поднял пистолет-пулемет и короткой очередью выбил пыль из-под самых ног Лены. Лена взвизгнула и отскочила, "Алые" довольно заржали. Чуть не плача, Лена плюнула в их сторону и бросила свой рюкзак на землю. Женька подобрал его и принялся возиться с пряжками...

   -Миша, готовься... - уже не таясь, сказал Толик, держа рацию левой рукой. - и... ДАВАЙ!

   Женька наконец справился с замком, открыл рюкзак и спустя мгновение отбросил; дико вопя, он уронил пистолет-пулемет и двумя руками стряхивал с себя крупных, с детскую ладонь, не опасных, но проворных и цепких болотных жуков. В тот же миг за нашими спинами Мишка дал залп из огнемета по арматуринам, предварительно густо обмазанным термитной пастой, и когда они перегорели, бетонный блок с шумом рухнул в овраг.

   Трос взвился из пыли, как потревоженная змея, и захлестнул ноги "Алым". Они упали разом, словно срезанные одним взмахом косы; Иринка тонко вскрикнула. Девчонки из "Ртути" быстро выбили оружие из рук упавших, и тут подоспели мы. Краем глаза я увидел, как Толик с размаху ударил не успевшего подняться Танка, и тут же я сам бросился на Женьку, все еще пытающегося стряхнуть с себя жуков. С невыразимым, звериным восторгом я ударил его в лицо раз, другой... и тут время остановилось. За тот неуловимый миг, что проходит от замаха до удара, я вдруг увидел очень многое.

   Я увидел, что Женька - такой же мальчишка с сероватой из-за вечного тумана кожей, как я; на нем была та же джинсовая куртка с капюшоном, что и на каждом из нас, так же неумело зашитая крупными стежками на локтях. На его руке белел весьма знакомый шрам - когда-то подрался с крысой, как и каждый из нас. Я вспомнил, как плакал Женька, когда думал, что его никто не видит. Я вспомнил, что плакал и я. И четкая, холодная мысль вошла в мой мозг: "Господи, кому это нужно? Кто запихал нас сюда и стравил?"

   Потеряв равновесие, Женька тяжело свалился на спину, захлебываясь кровью, брызжущей из разбитого носа. Неожиданно для самого себя я закричал:

   -Стойте! Да стойте же, мать вашу!!! Хватит!!!

   Я принялся расталкивать наших. Не сразу, но мне удалось остановить избиение. Наступила тишина, и только тихонько плакала побледневшая Иринка, держась за ногу. Между ее пальцев сочилась кровь.

   Девчонки из "Ртути" с пистолетами-пулеметами наперевес угрюмо молчали, держа "Алых" на прицеле. Подбежала Саша, которой Толик посоветовал в драку не лезть. Она села на корточки рядом с Иринкой и осторожно убрала ее руку с лодыжки.

   -Ну тихо, тихо... убери руку. Все, все, сейчас сделаю укол и будет не больно. Вот... так. Ой... кажется, ей тросом кусок кожи сорвало. Сейчас пеной из баллончика закрою.

   -Все! - Отдышавшись, подвел итог Толик. - грабежей больше не будет, ясно?!

   Побитые "Алые" мрачно отвели взгляд, только Женька злобно смотрел на меня одним глазом: второй заплыл.

   -Пошли.

   -Подожди, надо Иринку в Лагерь отнести, она сама идти не сможет.

   -Ладно... Иринку отнесем.

   Подошел Мишка с дымящимся огнеметом за плечом. Оторвав ветку от ближайшего куста, он забрал у Лены пистолет-пулемет и плотно забил ветку в ствол, после чего кинул оружие Женьке:

   -Пусть сам тащит, будем еще за вас ваше барахло тащить... увижу, что до Лагеря ветку вытащил, жопу сожгу.

   Девчонки повторили операцию над остальными пистолетами-пулеметами и раздали их владельцам. Так же молча мы соорудили носилки из двух палок и двух джинсовых курток и уложили на них порозовевшую от лекарства Иринку. Я и Толик подняли носилки и пошли к Лагерю, стараясь не трясти.

   В получасе ходьбы от Лагеря я попросил Мишку:

   -Миш, возьми носилки... я сейчас.

   Я ушел в кусты и там упал на колени. Некоторое время я стоял так, прижав руки к животу, потом меня стошнило.

   Вечером в Лагере Женька подошел ко мне сзади и тронул за плечо забинтованной рукой. Я обернулся; он смотрел на меня, не мигая, в ноздрях у него были плотные ватные шарики, напитавшиеся кровью, под глазом расцвел могучий синяк.

   -Слушай меня. Слушай меня внимательно. Я тебе отомщу, понял? Не этим сучкам из "Ртути", и не этому ублюдку детдомовскому, хоть это и он затеял. Я тебе, гад, отомщу.

   Он так приблизил ко мне лицо, что я ощутил запах земляничного мыла, которым он смывал кровь.

   -Потому что никто не смеет меня жалеть, понял? А особенно ты.

   Я не стал ни оправдываться, ни отвечать грубостью. Я просто повернулся и пошел прочь. Этой ночью я спал тяжело и без снов.

   Глава 13

   Прошло три месяца со дня той памятной драки. "Алые" больше не совались на наш сектор, неожиданно для всех они сами начали приносить весьма солидную добычу. Толик и Саша уже не прятались по закоулкам, как прежде, а открыто ходили всюду вместе; Игорь даже не то в шутку, не то всерьез предложил им переселиться в соседнюю, пустующую комнату, но они отказались.

   В июне очень нелепо погиб Антон, парень из северной ячейки "Гидра". Он впал в тяжелую, черную депрессию и несколько дней спустя ушел из Лагеря. Просто вышел за ворота и ушел в туман. Вскоре сталкеры забеспокоились и пошли его искать, но нашли лишь спустя несколько дней по чистой случайности. Неведомый зверь бесшумно утащил его за несколько километров от Лагеря, где растерзал на куски. Есть он его не стал, из чего мы заключили, что неведомый зверь, скорее всего, представлял собой крысу или нескольких крыс, потому что лишь они убивали ради удовольствия. После похорон на маленьком (восемь могилок, не считая могилы Антона) кладбище крысам была объявлена война, и добыча сталкеров резко упала, так как немалую часть времени они теперь посвящали не разграблению квартир, а охоте на крыс.

   Начальника это, мягко говоря, не приводило в восторг. Он заперся в кабинете, где (девчонки подглядели) целый день провел в кресле-компьютере. Судя по тому, как непроизвольно шевелились его губы, он находился на каком-то виртуальном совещании.

   Через два дня в Лагере приземлился маленький двухместный бот. Из него вышел довольно молодой человек в дорогом костюме и с плутоватыми глазами, с которым начальник ушел в кабинет и что-то долго там обсуждал. Наконец начальник выстроил ребят и пригласил своего гостя.

   -Здравствуйте, сталкеры. Позвольте представиться: частный предприниматель Борецкий Павел Иванович, прошу вас, зовите меня по фамилии, я так привык. У меня есть к вам деловое предложение...

   Борецкий опустился на колено на пыльный асфальт, не щадя дорогих брюк, расстегнул свой дипломат и извлек оттуда маленькое животное. Более всего оно напоминало небольшую, примерно с мужскую ладонь черепаху с необычным, заканчивающимся маленьким плоским диском хвостом. Но самое удивительное было не это; весь панцирь черепахи был усеян прозрачными, сияющими всеми цветами радуги маленькими острыми кристаллами. Диск на конце хвоста также был густо покрыт ими. Оказавшись на свободе, черепаха медленно поползла прочь. Борецкий придержал ее рукой, и она принялась флегматично лупить его хвостом, пытаясь вырваться.

   -Кто знает, что это за животное?

   -Я знаю. - Опознал черепаху Женька. - это алмазница, у отца такая была.

   -Верно. Стоят эти животные довольно дорого, но в неволе не размножаются по причине отсутствия органов размножения.

   Кто-то в шеренге хихикнул.

   -Вероятно, это общественные животные, наподобие муравьев или пчел, и данный экземпляр - рабочая единица, а рожает их какая-нибудь матка, но до сих пор добыть ее не удалось. За каждую алмазницу я заплачу пятьсот кредитов.

   -Пятьсот? - недовольно взвыл Женька. - мой отец такую за семь тысяч купил!

   Начальник влепил Женьке звонкий подзатыльник, и тот злобно затих. Борецкий же, словно не заметив этого, затолкал отчаянно сопротивлявшуюся черепаху в дипломат и извлек оттуда банку, где в прозрачной и вязкой жидкости плавал мерзкий, здоровенный двенадцатилапый черный паук с красными точками.

   -Кто знает, что это за животное?

   (Брезгливое молчание)

   -Это так называемая черная тварь, ее яд вызывает легкое онемение пострадавшей части тела и имеет весьма интересный побочный эффект, благодаря которому используется в медицине при лечении... э-э-э... мужских проблем. За каждый миллилитр ее яда я заплачу сотню кредитов.

   Борецкий еще около часа показывал нам всевозможных мутантов, объясняя, для чего они нужны и объявляя их цену. Наиболее ценные экземпляры он хранил в дипломате, остальных (как живых, так и законсервированных в прозрачные банки) он извлекал из принесенного охранником Серегой из багажника бота деревянного ящика.

   Порядком утомившись и утомив нас, Борецкий откинул с взопревшего лба волосы и сообщил:

   -Я пробуду у вас около полугода, пока не соберу достаточно животных. Вопросы есть?

   Толик сделал шаг из строя:

   -Да. У меня есть вопрос. Вот в самом начале вы эту черепаху показывали... а сколько бы вы дали за их матку?

   Борецкий помолчал и ответил, впервые посмотрев своими плутоватыми глазами прямо в глаза:

   -Много. Очень много.

   Вечером, плотно закрыв дверь в комнату, Толик сел на стул и некоторое время молчал. Потом он поднял голову и задумчиво поскреб подбородок.

   -Ребята, вот какое дело... Блин, Игорь, да оставь ты свою игрушку!

   Игорь отложил свой маленький детский компьютер, на экране я заметил падающие фигурки "Тетриса".

   -Даже не знаю, как сказать... дело в том, что я знаю, где находится матка алмазниц.

   -Врешь. - недоверчиво отозвалась Саша. - ты же до сегодняшнего дня их ни разу не видел.

   -Не видел. Но знаю.

   -Откуда?

   -Там, в Городе, когда я жил в детском доме... десять лет мне было. Привезли пацанчика, еще младше меня. Он был чокнутый; не такой чокнутый, как, например, Лешка из "Гидры", а серьезно больной, по-настоящему. Все время слюни пускал и бормотал себе что-то под нос. Его начали обижать, а я за него заступился. Ну, мне тогда конечно тоже наваляли неплохо, но пацанчик этот почуял ласку и начал всюду за мной ходить. Достал, если честно: подойдет, схватит за руку и давай рукав слюнявить. Ну да, это неважно. Дело вот в чем: парнишка-то не всегда был чокнутый. Слышали про "Титаниум"?

   -Это пассажирский бот что ли? На две тысячи мест?

   -Он самый. Так вот, летел этот бот как раз над этим местом, вернее над северным сектором, и столкнулся с "парусником", это был мутант такой, существовал в единичном экземпляре. Ну, летающий мутант, понимаете? Здоровый, с кита или даже больше. Вот... "Титаниум"-то, он с умом был построен: он весь состоял как бы из кубиков, то есть если повреждалась какая-то его часть, она сбрасывалась, и бот летел дальше. И при столкновении повредилась как раз каюта, где этот пацан с родителями был. Каюта сбросилась на парашюте, пилот, естественно, помощь вызвал, а сам дальше полетел. "Титаниум" не легковушка ведь, ему чтоб развернуться минут десять надо.

   Толик замолк, достал из тумбочки бутылку газировки и отхлебнул из горлышка.

   -Спасатели быстро прибыли, через пятнадцать минут, да только все равно опоздали: родители этого пацана медведю в лапы попали, а сам пацан исчез бесследно. Его три дня спустя один из сталкеров этого Лагеря нашел, уже полоумного.

   -Ну, и... какое отношение это к черепахам-то имеет?

   -Однажды ему разбили нос и он кровью закапал рубашку. Он снял ее, я смотрю - а на спине у него много кругов, ну, круги из маленьких шрамов. Я спрашиваю - откуда? А он говорит - мол, черепахи его хвостом стукали. Я тогда ведь подумал, что это у него просто очередной глюк был, и лишь сегодня понял, что за черепах он имел в виду!

   -Ну, не матка же его стукала?

   -Вот, слушай дальше. Тут заплакал он и стал рассказывать, и ведь что интересно: обычно лишь мычит себе под нос, а тут прямо как нормальный сделался... Так вот, говорит, когда медведь родителей его задрал, он побежал и в яму спрятался; а в яме, я с его слов передаю, была большая дырка и много маленьких дырок; и вдруг из маленьких дырок черепахи вылезли, много-много, и стали его бить хвостами. Он попытался вылезти, но не смог; тогда, чтобы спастись от черепах, он в "большую дырку" залез, а это оказалась длинная нора. И вот он полз, полз, а черепахи за ним, и били его по спине. Наконец вылез в каком-то зале; говорит, зал, как будто ретро-кинотеатр, только круглый. Я так понял, что-то вроде трибуны и кресла вокруг; так вот, он говорит, в центре этого зала лежит что-то, похожее на большое яйцо, только у него рот, и все это яйцо будто сверкает, а маленькие черепахи тащат ему еду... сечете? Все сходится!

   -Гм... ну допустим. Все равно, как нам этот зал-то найти?

   -Слушай, не перебивай. Пацан-то бегом оттуда кинулся и таки вырвался, хоть и поцарапали его черепахи изрядно. Он сказал, что очень долго поднимался по лестнице и вылез через дыру в стене какого-то здания; а потом просто сидел на ступеньках крыльца, где его и подобрали сталкеры...

   -Эти сталкеры давно отсюда отчалили. Как нам узнать-то это здание?

   -А ты подумай логически. Спуск вниз, а внизу - огромный зал, и трибуна, или, что вероятнее, кафедра... Лаборатория это, ребята, больше нечему быть.

   -Та самая лаборатория, про которую дядька Петро рассказывал?! - ужаснулся я. - у тебя крыша поехала?! Туда даже северные со своими пистолетами-пулеметами не суются! К тому же сектор северный, поймают нас там, тоже не поздоровится.

   -На этот счет есть у меня идея. А что же до оружия... Мишка, помнишь, ты хотел арбалетные стрелы порохом набить?

   -Ну, помню.

   -Порох я тебе достану, так что готовь стрелы. Игорь, сбегай к завхозу, купи баллонов к огнемету штук десять и термитной пасты тюбиков двадцать. Я пойду к "Гидре" в гости, насчет прохода по их сектору договорюсь.

   -Дороговато обойдется это дело...

   -Да какая разница! Вы поймите, если и вправду матку добудем, денег столько будет, что... - Толик задохнулся на мгновение - ...сможем хоть каждую неделю в город летать! а может быть, даже останемся в городе насовсем... - закончил он шепотом.

   -А давайте мечи сделаем! - вскочила с койки Саша. - я в детстве фехтованием занималась, могу пару движений показать!

   Толик остановился у двери в недоумении.

   -Ты в детстве Толкиеном не увлекалась случайно?

   -Увлекалась, а что?

   -Оно и видно...

   -А что! - неожиданно для самого себя загорелся я. - она дело говорит! Сам же знаешь, на Болоте постоянно с ножом... А меч, он ведь удобнее в ближнем-то бою!

   -Ну вот и займитесь тогда.

   Небольшой мастерской заведовал хромой парнишка по имени Андрей. Из-за покалеченной ноги в сталкеры его не взяли, хоть он и рвался, определили в слесарную мастерскую и, надо сказать, не прогадали: руки у него были золотые. Услышав наш заказ, он усмехнулся и, потребовав деньги вперед, вытащил из-за верстака несколько прямых полос инструментальной стали. К вечеру были готовы мечи не мечи, но вполне приличные остро заточенные железки с удобной деревянной рукояткой, не слишком тяжелые и хорошо сбалансированные.

   -Эй, а ножны?

   -За ножны платите отдельно.

   Саша лукаво улыбнулась:

   -А если я вместо денег, допустим, как бы случайно скажу при Даше, что ты весь день только о ней и говорил?

   Хмыкнув, Андрей быстро склепал из алюминиевых трубок превосходные ножны.

   Толик вернулся очень довольный: командир ячейки "Гидра" Артем не только не взял с него денег за проход по своей территории, но и вызвался проводить до лаборатории.

   -Я его спрашиваю, сколько за проход возьмешь, а он смеется: да ладно, мол, чего уж там. Мы вас до лаборатории проводим, только внутрь вы уж сами. И так, мол, недавно Антона похоронили... и патроны мне продал за бесценок, кстати вот, держи. Хватит на стрелы-то?

   Толик протянул Мишке полный рожок от пистолета-пулемета северных.

   -Ага... дай пассатижи, я прямо сейчас начну...

   Нас охватило веселое возбуждение, словно предстояло нам не опасное путешествие, а приятный поход в городской парк. Эта фраза Толика - "а может быть, даже останемся в городе насовсем..." заставила нас напрочь позабыть о такой добродетели, как благоразумие.

   Пока Мишка шаманил над стрелами, а Саша показывала фехтовальные движения мне с Игорем, Толик взял один из баллонов к огнемету и обмазал его клапан термитной пастой. Приладив фитиль, он хорошенько обмотал клапан простым марлевым бинтом.

   -Однако! - оценил изобретение Мишка.

   Когда стемнело, меня охватило беспокойство. Стремясь избавиться от него, я нашел дядьку Петро и спросил его:

   -Петро, помнишь ты про пылающего призрака рассказывал, ну который Андрей?

   -Ну помню, а что?

   -Помнишь, ты говорил, что как увидел его, так единственный раз в жизни перекрестился? Перекрестился - это как?

   Дядька Петро засмеялся:

   -Зачем тебе?

   -Ну, любопытно.

   -Вот... - дядька Петро продемонстрировал неизвестный мне жест. - в детстве старые фильмы любил, ужастики, там таким образом от нечистой силы оборонялись.

   -И как, помогало?

   -Не-а. Не всегда.

   -Покажи еще раз.

   Запомнив, я зашел за угол, убедился, что меня никто не видит и несколько раз старательно перекрестился. От души смеясь над собственной суеверностью, я лег спать и быстро уснул.

   Глава 14

   Артем действительно оказался неплохим парнем, как и говорил Толик. Их ячейка, состоящая теперь из четырех человек, уверенно вела нас по Болоту, прикрывая с четырех сторон. Когда впереди показалась стайка крыс и Толик щелкнул запальником огнемета, Артем вежливо отстранил его:

   -Нет-нет, вам боеприпасы беречь надо. Мы уж сами, позволь...

   Он присмотрелся к крысам и сплюнул под ноги:

   -Не местные, что ли? Совсем не боятся.

   Крысы бросились на нас, и северные, стоя рука об руку, встретили их шквальным огнем. (не стрелял лишь Лешка - благодаря своему легендарному раздолбайству он, естественно, забыл зарядить оружие) Натыкаясь на очередь из пистолета-пулемета, крысы падали, кувыркаясь и брызжа кровью. Не в первый уже раз мы позавидовали оружию северных.

   Несколько крыс обошли нас и напали сзади. Я и Толик переглянулись и, убрав за спину огнеметы, вытащили мечи. Между нами свистнула арбалетная стрела и вонзилась одной из крыс между лопаток; крыса, визжа, взвилась вьюном, пытаясь вырвать стрелу. Послышалось шипение, из полой стрелы повалил дым.

   -Чего-то не взрываются твои стрелы! - ехидно заметил Толик.

   -Щас, подожди. Я туда замедление вставил...

   Мишка еще не договорил, как стрела взорвалась. Взрыв получился неожиданно сильный, и крысу разнесло на куски.

   -Ой! - подпрыгнул я и бросился на оставшихся двух крыс. Фехтование не очень нам удавалось, и мы с Толиком просто принялись махать мечами налево и направо, стараясь лишь не зацепить друг друга. С крысами было покончено в несколько минут.

   Когда наступила тишина, Артем подошел к трупу одной из крыс, рукояткой ножа выбил ей зуб и положил его в карман. Словно извиняясь, он пояснил:

   -Традиция у нас, на память о каждой стычке зуб себе оставляем.

   -И сколько у вас уже?

   -Шесть. А у вас?

   -У нас было бы тринадцать.

   -Так северное ж Болото, у нас тут своя беда - медведи. А что это у вас за железки? Ловко вы ими.

   -Андрей сделал, под заказ.

   -Тоже, что ли, заказать?

   -Закажи, не пожалеешь.

   Через полчаса мы остановились у столба с прибитым к нему крысиным черепом.

   -Ваше, что ли, творчество? - усмехнулся Толик.

   -Не, это до нас кто-то. Вам туда; а мы в город пойдем, недавно дом нашли разваленный, старинные монеты там...

   -Удачи. Спасибо, что проводили.

   -Это вам удачи, в такое место идете...

   Впервые за последние два дня меня внезапно посетило сомнение - а такая ли хорошая это была идея, соваться в лабораторию? Вспомнился рассказ дядьки Петро...

   Как всегда, разведя костер, дядька Петро курил и ждал собеседников. Первыми на огонек явились мы, заботливая Саша принесла ему термос с горячим какао. Дядька Петро благодарно кивнул, принимая его, и показал на небо, где сквозь туман едва различался неполный диск луны:

   -Полнолуние скоро... опять Пылающий мимо будет проходить. Пойдете смотреть?

   -Нет уж... - я передернулся. - спасибо, не хочется.

   -Боишься? - усмехнулся он.

   Мне захотелось подколоть его, и я сказал:

   -Да ладно, Петро, признайся, что тебе просто одному тут страшно!

   -Чего?! - вроде бы всерьез возмутился дядька Петро. - да я в Лабораторию один ходил! До минус третьего этажа один спускался!

   Толик, большой любитель его баек, мгновенно навострил уши:

   -Что за лаборатория? Ну-ка колись!

   -Да есть там одна. На северном секторе. Могилки-то видели у стен лагеря? Две из них благодаря ей, родимой. И еще от одного не нашли даже, что закопать...

   Дядька Петро встал и потянулся, в ночной тишине отчетливо хрустнули суставы. Несмотря на все наши просьбы, Петро не соглашался ничего рассказать, пока не подошли остальные завсегдатаи ночного костра. Вероятно, в душе он просто любил "работать на публику".

   -В северном секторе прежде, до катастрофы, была лаборатория. Что там изучали - про то я не знаю, а кто знает, тот молчит. В прежние времена некоторые туда на добычу ходили, она большая, на всех хватало. Потом запретили это дело... В основном приборы разбирали, там нередко провода платиновые можно было найти. Ну и прочие драгметаллы встречались... И вот ведь что интересно: был я там пару раз, кажется, никакой опасности. Вот уж, кажется, каждый закоулочек там знаешь, ну неоткуда опасности ждать! Ан нет. Кто туда первый раз идет, возвращается и говорит - самое тихое место Болота, не лаборатория, а сказка. А вот на второй, третий раз если вернется, такого порасскажет... вот и пошла традиция - всегда с собою новичка брать.

   Лаборатория эта, она строилась сверху вниз, под землю, как бы сужающийся конус. Первый этаж самый широкий, чем глубже - тем уже. Там шесть этажей всего, я в вольные времена с отрядом до третьего спускался. И что интересно, ни разу выстрелить даже не пришлось! Ну разве один раз, когда новичок испугался и в собственную тень пальнул. Понимаете? Ни-ко-го! Ни крысы не встретили, ни даже таракана захудалого. Добычи, правда, тоже негусто было - ну, платины двести грамм, что это на семерых?

   -А до последнего этажа кто-нибудь спускался?

   -А как же. Спускалась одна группа, и не раз. Говорят, актовый зал круглый, ничего интересного.

   Дядька Петро замолчал, вынимая пятую за этот вечер сигарету.

   -Но самый интересный случай произошел со мною, когда я в эту лабораторию совсем не собирался... пошли мы как-то на Болото вдвоем, а напарник мой новенький был. Уж сколько я зарекался с салагами не ходить, а вот, дернул черт... я его решил мимо лаборатории провести, там городишко маленький рядом, ваши-то туда не ходят, там сейчас уже все разграблено. Ну я и подумал, для новичка самое то. А он идет, зараза, пасть раззявил, под ноги не смотрит. Подходим к лаборатории, мне камушек попал в ботинок. Я остановился, вытряхиваю, а сам на винтовку опираюсь... и тут этот придурок как заорет! Оказывается, там медведь в грязевую яму прилег отдохнуть, так он прямо на него и наткнулся. Медведь зубы-то ему показал, а тот деру. И прямо на меня, засранец! Сбил с ног, винтовка отлетела, а медведь видит, что я упал, и ко мне. Я ему из пистолета в морду, да его этим разве остановишь! Разозлил только. Значит, я от него, он за мной, а напарничек-то слинял уж, только пыль на горизонте. Медведи, они бегают не очень быстро, но бежать могут и час, и два без остановки. Вот я и решил в лаборатории скрыться. Забегаю, дверь закрыл - смотрю, а замок сломан. Бегу дальше, а медведь меня к лестнице оттесняет, будто нарочно, и свернуть негде. Спускаюсь на минус второй, а медведь не отстает. Спускаюсь на минус третий, спрятался за углом и пистолет достал. Думаю, сейчас выскочит, постараюсь в глаза попасть. И слышу, медведь приближается, сопит. Потом дикий рев - и тихо... я минут через пять выглядываю, а медведь дохлый лежит, и все кишки наружу. Знаете, такое впечатление, что его каток переехал... ну я, конечно, бегом оттуда. Выбежал из здания, напарничку в морду хотел дать, да это противозаконно. Сказал просто пару ласковых...

   ...Мы остановились у врат лаборатории. Более всего эта лаборатория, в которую было вложено в свое время больше денег, чем могла себе позволить одна страна, напоминала вход на станцию метро. Практически, на поверхности и находились одни лишь врата - массивная арка, за которой были широкие мраморные ступени, ведущие вниз. Врата венчала надпись из потускневших позолоченных букв: "cogito ergo sum". Неизвестный шутник отковырял одну из букв, и теперь врата венчало похабное утверждение "co_ito ergo sum".

   -Ну... помните, что дядька Петро говорил. В одиночку никуда не отходить, оружие наготове. Пулей вниз, хватаем что надо и обратно.

   И мы вошли во тьму.

   Глава 15

   Неоновый сталкерский фонарик - это довольно тяжелый цилиндр длиной около пятнадцати сантиметров, один из торцов которого вогнут и усеян доброй сотней микролампочек. На одном элементе питания он может работать около года, если, конечно, использовать его по назначению. Полностью герметичный и ударопрочный корпус вкупе с тяжестью позволяет при необходимости использовать фонарик как оружие. Все это, конечно, замечательно, на какой-то идиот забыл снабдить его хотя бы простенькой прищепкой, чтобы можно было освободить руки. Мишку такое положение не устраивало, он взялся за инструмент и при помощи полоски стали и трех термоусадок прикрепил к фонарику две скобы; теперь фонарик можно было очень удобно прикрепить к поясному ремню либо, как поступил я, к оружию.

   Вопреки ожиданиям, лаборатория изнутри выглядела совсем не страшно; несколько радиальных коридоров вели от центра к периметру, по пути пронизывая огромные пустые помещения. То и дело на стенах попадались надписи наподобие "Сталкер! Иди обратно - тут все уже сперли до нас" или проще: "нету ничего!".

   Мы шли быстрым шагом по коридорам лаборатории, стараясь не касаться заросших мхом ярко-зеленого цвета стен. Яркий, рассеянный свет фонариков, падая на этот мох, заставлял его светиться многократно более ярким светом, но мертвенно-зеленого цвета.

   -Стойте! Вот она, лестница. Сашу прикрывайте...

   Спустившись на минус второй этаж, я тут же зацепился ногой за обрывок проволоки, и, пытаясь сохранить равновесие, сбил ржавую железную бочку. Бочка покатилась с ужасным грохотом, из нее выскочил какой-то мелкий мутантик и, в невероятном ужасе улепетывая от нас, с треском врезался в стену и затих - очевидно, убился. Мы замерли, ожидая немедленной кары за нарушенную тишину, но больше ничего не произошло и мы непозволительно расслабились.

   Минус второй этаж представлял собой какой-то цех, большая часть его оборудования была разобрана. Мы быстро миновали его, и не задерживаясь спустились по выкрошенной бетонной лестнице еще ниже. Минус третий этаж был страшно захламлен, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Игорь посветил фонариком:

   -Чего-то я не понимаю... смотрите, диваны, кресла, телевизор разбитый, тряпки какие-то гнилые... обычный бытовой мусор. Странная лаборатория, что здесь изучали?

   -Может, это комнаты отдыха были?

   -Ах да, наверное.

   Минус четвертый этаж. Серые бетонные коридоры, не тронутые плесенью, и решетки, решетки, решетки в них...

   -Что за хрень?! - Толик ошеломленно крутил головой. - Зачем это? Кого здесь запирали?

   -Может, животных подопытных... - неуверенно предположила Саша, поежившись.

   -Нет... там в клетках унитазы. Здесь людей держали.

   Игорь подошел к одной из решеток и подергал прутья.

   -Ребята, да не может быть. Лабораторию уже после введения обязательного инфицирования построили, не могло быть столько преступников. Не заморачивайтесь.

   -Но клетки-то есть! И там явно люди были.

   -Не знаю я... да и не наше это дело. Пойдемте быстрее.

   Минус пятый этаж, собственно, и был лабораторией, и кроме того, он был почти не разграблен - лишь кое-где виднелись следы присутствия сталкеров. Мы шли по чистому металлопластиковому коридору, слева и справа были стеклянные окна в полный рост. Толик прильнул к одному из них.

   -Ну-ка, посветите... может, зайдем туда? Вдруг что хорошее найдем.

   -Давай зайдем. Тем более вроде бы тихо, нет никого.

   Дверь открылась мягко, без скрипа, словно была смазана минуту назад. Мы оказались в объемном помещении, где на длинных столах стояли неизвестные приборы, стеклянные колбы с давно высохшим содержимым, истлевшие еще до нашего рождения стопки бумаг и старинные плоские мониторы.

   -Давайте-ка посмотрим, что тут может пригодиться. Я с Мишкой эту хреновину раскурочу, а вы пока в ящиках стола пошарьте.

   Толик остановился перед странным аппаратом, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Пока он размышлял, Мишка взял металлический офисный стул и с размаху грохнул им по аппарату, так что тот развалился надвое.

   Я тем временем один за другим выдвигал ящики стола. Ничего интересного, если не считать маленького спящего шестилапого мутанта, который даже не проснулся, когда я выдвинул ящик, обнаружить мне не удалось. Я вздохнул и принялся за следующий стол.

   Выдвинув первый ящик, я увидел лишь бумажную труху. Возможно, прежде это были очень ценные документы, но теперь они не стоили и гроша. Я уже собирался закрыть ящик, как вдруг увидел красный уголок под трухой. Я осторожно вынул красную бумажку.

   -Ребята, гляньте.

   Красный листок пошел из рук в руки.

   -"Он предатель". - Толик хмыкнул. - кто предатель-то? Максим, может ты?

   -А чего я-то?

   -Ну ты же бумаженцию эту нашел.

   -Ну а ты ее выбрось на фиг.

   Я продолжил обследовать ящики, и вскоре мне улыбнулась удача: я обнаружил стопку совершенно не поцарапанных лазерных дисков, упакованных в прозрачный пластик.

   -У меня вот что.

   Толик вздохнул:

   -Диски, оно конечно хорошо... да только здесь наверняка что-то такое, лабораторное записано. Оставь где нашел, от греха подальше. Начальник узнает, что мы в лаборатории были, все в карцер переселимся.

   Неожиданно вмешался Игорь.

   -Максим, дай-ка глянуть. Смотрите, тут компьютер совершенно целый. Давайте раскочегарим его, да и посмотрим что на дисках этих.

   -Как ты его раскочегаришь? Он же к сети не подключен, операционную систему загрузить не сможет. Да и нет уже давно того сервера, откуда он ее загружал.

   -Я эту марку знаю, отец как-то такой приволок. Он военный, там свой накопитель информации, операционная система тоже своя. Диск-то посмотреть можно и без сети.

   -Давай попробуем, тут вроде безопасно.

   Зачистив концы провода, Игорь соединил в ряд три запасных элемента от фонарика и один от сталкерской электроплитки и подцепил провода к ним. Компьютер пискнул, пыльный монитор тускло засветился, и в левом верхнем углу появился мигающий курсор. Через некоторое время на экране появился неизвестный четырехцветный символ и надпись "Windows - 2095". Экран мигнул, и символ с надписью обрели трехмерность. Толик довольно хмыкнул, но почти сразу же экран снова стал плоским; раздался неприятный звук, будто кто-то резко дернул гитарную струну, и на экране возникло окошко с надписью и восклицательным знаком в желтом треугольнике:

   -Зарегистрировано изменение уровня напряжения в сети, возможно это связано с подключением незарегистрированных в Microsoft устройств. В целях защиты Премиум-контента трехмерный режим отключен. Имейте в виду, что использование незарегистрированных в Microsoft устройств нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   Игорь ткнул пальцем в сенсорный дисплей, убирая окошко, но почти сразу возникли еще три:

   -Сеть не обнаружена! Сообщить Microsoft о включении компьютера невозможно. Вам следует в максимально короткие сроки известить корпорацию Microsoft о включении Вашего компьютера. Имейте в виду, что утаивание информации о включении Вашего компьютера нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   -Срок действия Вашего лицензионного ключа истек 15269 дней назад, некоторые функции отключены. Обратитесь к представителю компании Microsoft за новым лицензионным ключом. Имейте в виду, что использование ОС Windows-2095 без лицензионного ключа нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   -Обнаружен незарегистрированный пользователь! На данном компьютере установлен сверхнизкий уровень безопасности, следовательно, Вы можете воспользоваться им до регистрации в корпорации Microsoft. Однако после использования данного компьютера вы обязаны в максимально короткие сроки пройти процедуру регистрации в Microsoft. Эта процедура абсолютно безболезненна и безвредна для здоровья, что доказано исследованием "Get the facts". Имейте в виду, что дальнейшее использование ОС Windows-2095 без регистрации нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   Игорь медленно начал закипать. Когда все три окошка были закрыты, на черном экране возник объемный текст с заголовком:

   -Перед каждым использованием ОС Windows-2095 Вы обязаны прочесть лицензионное соглашение Eula-8.

   Игорь нетерпеливо промотал текст и ткнул в кнопку "Я внимательно прочитал соглашение и поддерживаю его", однако вновь раздался звук лопнувшей гитарной струны, и возникло новое окошко:

   -Инфракрасная камера не зарегистрировала движения Ваших глаз, возможно, Вы недостаточно внимательно прочитали лицензионное соглашение Eula-8. попробуйте еще раз. Имейте в виду, что незнание лицензионного соглашения Eula-8 при работе с ОС Windows-2095 нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   Игорь снял очки и, стиснув зубы, демонстративно прочел текст, после чего снова ткнул в соответствующую кнопку. Экран засиял, и на нем появилась картинка: улыбающийся белоснежной улыбкой мужчина в очках. Подпись под картинкой гласила: "Билл Гейтс, основатель корпорации Microsoft".

   Игорь протянул руку:

   -Давай диск.

   Я наугад вынул из стопки один из дисков и протянул Игорю, тот нажал кнопку на мониторе, оттуда с жужжанием выдвинулся тонкий лоток. Игорь вложил туда диск, лоток пошел обратно, но застрял на полпути. Игорь подтолкнул его, и тот со щелканьем вошел в пазы.

   -Сломалось, - уверенно сказал Толик. - хана диску.

   -Да не... это же не совсем старинный привод, там нет движущихся деталей.

   И действительно, на экране всплыло новое окошко:

   -Обнаружен новый носитель информации! Возможно, он содержит программное обеспечение, не лицензированное корпорацией Microsoft либо вредоносные программы, которые могут повлечь нестабильную работу системы и потерю Ваших данных. Желаете соединиться с веб-узлом Microsoft для проверки носителя информации на подлинность? Имейте в виду, что использование не лицензированного корпорацией Microsoft программного обеспечения либо вредоносных программ нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   Еще никогда прежде я не видел Игоря таким рассерженным. Он быстро ткнул в несколько кнопок, и после еще нескольких окон мы наконец увидели, что весь объем двухтерабайтного лазерного диска занимал единственный файл "Eula-8_full_version.txt".

   -Давай следующий диск. - распорядился Игорь, достав предыдущий и швырнув его в стену, отчего тот разлетелся на множество сверкающих осколков.

   Следующий диск содержал какой-то видеофайл, о чем ОС Windows-2095 незамедлительно сообщила:

   -Обнаружен новый носитель информации! Возможно, он содержит Премиум-контент, для просмотра которого у Вас нет лицензии либо незаконно копированный Премиум-контент. Желаете соединиться с веб-узлом Microsoft для проверки носителя информации на подлинность? Имейте в виду, что просмотр не лицензированного Премиум-контента нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   -У, зараза... - прошипел Игорь и, потыкав по кнопкам, наконец открыл видеофайл.

   Похоже, снимали на маленькую камеру, закрепленную на плече оператора. В кадре возник сухонький, но бодрый старичок в дорогом костюме, сопровождаемый двумя охранниками. На металлической кушетке перед ним лежал полуобнаженный мужчина, прикованный металлическими лентами, от его порта на пояснице отходил толстый соединительный кабель. Старичок спросил кого-то за спиной оператора:

   -Сколько он уже под программой "Страшный сон"?

   -Двое суток. - ответил ему женский голос. - столько не выдерживал еще никто.

   -Отцепите его. - велел старичок.

   Соединительный кабель чмокнул, отлепившись от порта, и словно змея уполз куда-то в угол. Мужчина вздрогнул, застонал и открыл глаза. Старичок присел на край кушетки и ласково погладил мужчину по голове:

   -Тихо, тихо. Это был всего лишь сон, ты уже проснулся.

   -Всего лишь сон? - прошептал мужчина.

   -Всего лишь сон. Но он вернется.

   -Не... хочу...

   -Не хочешь, чтобы сон возвращался?

   -Е... адо... не надо!

   -Тогда тебе надо со мной подружиться. Просто скажи мне, где твои...

   Мужчина вдруг дернулся и закатил глаза, из его носа потоком хлынула кровь, потом его тело забилось в конвульсиях. Через пару секунд мужчина затих и безжизненно обмяк. Старичок встал с кушетки и смахнул с рукава невидимую пылинку.

   -Этот нам уже ничего не скажет. Пойдем к следующему.

   Игорь выключил воспроизведение, и некоторое время мы сидели молча. Потом Толик взял у меня стопку дисков, добавил к ним извлеченный из компьютера, положил на стол и при общем молчаливом одобрении расплавил залпом из огнемета.

   -Все, пошли. Ну ее на хрен, эту лабораторию.

   Игорь отцепил элементы питания. Мы ожидали, что компьютер мгновенно выключится, но вместо этого на померкнувшем экране возникло единственное окошко:

   -Зарегистрировано внезапное отключение электропитания! Возможно, это связано с подключением незарегистрированных в Microsoft устройств. О происшествии будет отправлен отчет в корпорацию Microsoft. Имейте в виду, что использование незарегистрированных в Microsoft устройств нарушает лицензионное соглашение Eula-8 и может стать основанием для уголовного преследования.

   -Заткнись ты, дура! - сказал Игорь, вставая. - Нету больше твоего "Микрософта".

   Словно в ответ экран осветился мертвенно-красным светом, и система сообщила:

   -Невозможно соединиться с веб-узлом Microsoft. Возможно, это вызвано преднамеренным саботажем системы с целью незаконно скопировать имеющийся Премиум-контент. В целях защиты Премиум-контента Ваш накопитель информации будет уничтожен. Приносим извинения за доставленные неудобства.

   Что-то затрещало, и из системного блока пошел сизый дым...

   Мишка неприлично заржал и оперся о стену возле вентиляционной решетки. Неожиданно Саша насторожилась:

   -Ой... кажется, здесь кто-то есть...

   И в тот же момент вентиляционная решетка вылетела из пазов, и длинная когтистая рука ухватила Мишку за предплечье.

   Глава 16

   Дико заорав, Мишка дернулся, но неизвестное существо держало его крепко. Первым опомнился Толик; выхватив меч, он с размаху рубанул по руке. Сверкнули искры, и кисть руки отделилась. Мишка отпрыгнул от стены, пытаясь стряхнуть обрубок со своей руки, но разжать закаменевшие пальцы удалось только общими усилиями. Не веря глазам, я посмотрел на лезвие меча: на нем появилась глубокая зазубрина.

   -Па-а-а-дла... заикаясь, выговорил Мишка. - у меня аж рука онемела...

   -Что это было?!

   -Тварь какая-то... ты посмотри на меч!

   Толик поднял с пола отрубленную кисть руки. Он поднес обрубок к лучу фонарика, и мы увидели на срезе блеск металла.

   -Какого хрена?! Это киборг что ли?!

   -Не похоже... - Игорь осмотрел обрубок и отбросил его прочь. - такое впечатление, будто кость вся изнутри пропитана металлом.

   -Не важно. - Толик зажег запальник огнемета. Давайте-ка пойдем отсюда, и побыстрее. Ну ее, эту матку.

   Мы кинулись к выходу, но тут же дорогу нам перекрыл темный силуэт. Вытянув руки, он не спеша двинулся к нам. Крикнув, Толик наставил на него огнемет и нажал гашетку; ревущая струя пламени ударила существу прямо в морду, но он продолжал приближаться, словно не ощущая жара. И лишь когда вся плоть на его голове сгорела и обнажился блестящий металлом череп, существо с металлическим лязгом упало.

   -Ой, мама... - хныкнула Саша. - посмотри на его зубы... это же упырь, как в кино!

   Послышался звон стекла; колышущиеся тени стали окружать нас. Толик трясущимися руками вынул из кармана баллон для огнемета, превращенный в гранату, поджег фитиль от запальника огнемета и метнул баллон в дверной проход. Грянул взрыв, оглушительный замкнутом пространстве, и Толик, махнув нам рукой, кинулся сквозь еще не погасшее пламя. Кашляя от едкого дыма, мы бежали за ним, поливая упырей огнем и отбивая стволами и прикладами тянущиеся отовсюду когтистые лапы. Одна лап полоснула меня металлическими когтями, и по левой руке побежали теплые струйки.

   Упыри перекрыли выход, они неторопливо шли на нас плотной шеренгой, стоя плечом к плечу. Мишка вскинул арбалет; стрела ударила одного из упырей точно в покатый лоб, но с визгом отрикошетила и взорвалась где-то в стороне, никому не причинив вреда. Не изменившись в лице, Мишка выпустил вторую стрелу, которая вошла точно между ребер. Взрыв разделил грудную клетку упыря надвое; покачнувшись, он упал, но остальные, не обратив на это внимания, переступили через его труп и продолжали идти к нам, пялясь в никуда незрячими белыми глазами.

   Опустошив баллоны огнемета, я сделал длинный выпад и ударил одного из упырей мечом в глаз. Упырь упал, но меч застрял в его вязкой металлизированной плоти, и я вынужден был бросить его. Мы бежали по длинным, запутанным коридорам. Без меча и с пустым огнеметом я чувствовал себя абсолютно беззащитным. На глаза мне попался странный прибор, представляющий собой что-то вроде массивной спутниковой антенны с длинной палкой с круглым набалдашником в центре. Прикинув на глаз его вес, я уперся ногой в край "тарелки" и выдернул стержень.

   Мы продолжали отступать, и очень скоро вошли в узкий коридор, ведущий вниз.

   -Это, кажется, на минус шестой... - прохрипел Толик, часто мигая покрасневшими от дыма глазами. - давайте туда... больше все равно некуда.

   Упыри преследовали нас неотступно; казалось, они вырастали из стен и, несмотря на то, что двигались они медленно, постоянно настигали нас.

   Пол в коридоре был покрыт ледяной водой, и чем дальше, тем глубже становилась вода. Вскоре она доходила нам до колен. Боеприпасы кончились, и с двух сторон коридора слышалось приближающееся шлепанье по воде босых ног.

   -Все, ребята... - Толик прислонился к стене и вытащил последнюю гранату. - кажется, не поедем мы в город. Простите, что втянул вас...

   Из-за поворота медленно вышел первый упырь. Не торопясь и расставив лапы, словно баскетболист, он приближался к нам. Отчаяние придало мне смелости, и, перехватив выдранный из "Тарелки" стержень поудобнее, я что было сил треснул упыря круглым набалдашником в челюсть.

   Сверкнула вспышка, и упырь, кувыркаясь, отлетел и врезался в стену. В воздухе сильно запахло озоном; я с изумлением посмотрел на стержень в своих руках. При ближайшем рассмотрении он оказался прозрачным, словно сделанным из цельного куска хрусталя. В его глубине бегали крошечные сияющие искры.

   Наверное, что-то подобное ощущает кролик, загнанный волками, который вдруг вырос в сорок раз и обзавелся клыками. С диким ликованием я бросился на следующего упыря. Размахнувшись снизу вверх, я ударил его в пах; вспышка ослепила меня, но я увидел, как упырь взлетел вертикально вверх и с хрустом воткнулся головой в потолок. Замахиваясь для следующего удара, я случайно зацепил круглым набалдашником стену и высек длинную молнию, воспламенившую сразу трех упырей. Повинуясь внезапному наитию, я крикнул:

   -Ноги из воды!!!

   По стене тянулась прочная на вид пластмассовая труба, и когда ребята подпрыгнули и уцепились за нее, поджав ноги, я зацепился за трубу коленями и, свесившись вниз головой (из карманов посыпалась мелочь), опустил конец стержня в воду и что было сил ударил набалдашником в дно.

   Это не было похоже на электричество; волна чистой белой энергии мгновенно наполнила воду, превратив ее в сияющее белоснежное покрывало. Когда свет погас, я обессилено рухнул в воду. Вода была теплая, как парное молоко.

   -Ребята... Ребята, где вы? Я ничего не вижу...

   Крепкая рука Толика ухватила меня за плечо.

   -Здесь мы, все целы. Ты как сам?

   -Не вижу ничего... кажется, ослеп... что упыри?

   -Все, кончились упыри! Разорвало на куски всех! Неплохую штуку ты добыл...

   Подошла Саша и, наскоро перевязав мою руку, сделала мне инъекцию армейского стимулятора.

   -Сейчас, должно помочь. Видишь что-нибудь?

   -Не-а...

   -Давайте, ребята дальше двигаться. Назад нельзя.

   Примерно через пять минут я начал видеть неясные светлые пятна - фонарики товарищей; еще через десять минут стимулятор подействовал, зрение восстановилось, и я увидел плавающие в воде куски тел упырей. Похоже, неведомая энергия разорвала на части всех, кто стоял в воде. Вскоре мы вышли в зал; воды в нем было немного, видимо, поэтому два упыря были еще живы. Они лежали у стены, а их оторванные ноги лежали у противоположной стены. Один из упырей сделал свой последний вздох и грузно свалился набок, едва мы приблизились. Второй продолжал с хрипом и свистом дышать.

   Толик несильно ткнул его в грудь мечом.

   -Блин... носит же земля такую мерзость...

   Упырь повернул к нему безобразную голову и уставился на него белесыми глазами. Вдруг белесая пленка лопнула; оказалось, это вторые веки. Из-под них показались почти человеческие глаза. Карие.

   -Мы рабы... проскрежетал он и умер.

   Толик вздрогнул и повернулся к нам.

   -Вы тоже это слышали?

   -Господи... так они разумные!

   Толик перевернул упыря; с ужасом и изумлением мы увидели в его пояснице порт для подключения компьютера.

   -Будь проклято это место!!!

   Голос Саши разлетелся, казалось, по всей лаборатории, с потолка посыпалась пыль. Некоторое время мы стояли как бы в оцепенении, потом Игорь вспомнил о цели нашего похода. Он посветил фонариком в центр актового зала, и мы увидели сияющий предмет, напоминающий яйцо.

   Медленно и с благоговением Толик приблизился к нему.

   -Кажется, мы все же попадем в город!

   Однако Игорь его радости не разделял. Подойдя поближе, он осветил "Яйцо" и разочарованно цокнул языком:

   -Ничего не замечаешь?

   -А что? Это - мать черепах! Мы - едем в город!

   -ОНА ДОХЛАЯ!!!

   -Что?

   -ОНА ДОХЛАЯ НЕ ПЕРВЫЙ ГОД!!!

   -Блин...

   На поверхность мы выбирались три часа по узкому и грязному лазу, извозившись с ног до головы в жидкой грязи. Выбравшись, мы наскоро отмылись в первой попавшейся луже и, оставшись в одном белье, развели огромный костер, чтобы просушить одежду. Наш костер издалека заметили возвращающиеся ребята из ячейки "Гидра" и поспешили к нам.

   -Привет, "Покойники"! ну и извозились вы, точно как мертвецы.

   -Да и чувствуем себя не лучше...

   -Ну как, удачный был поход? Что добыли?

   Толик тяжко вздохнул - сегодня рушились его мечты. Я показал Артему найденный стержень.

   -Это что такое?

   -А вот смотри...

   Я встал, размахнулся и сбил набалдашником крупный несъедобный плод с болотного дерева. Сверкнула вспышка, и плод отлетел на добрую сотню метров, вспыхнув в полете.

   -Классно...

   Пообедав у костра, мы отправились в обратный путь и к вечеру были в Лагере. Лично для меня этот поход закончился очень удачно - увидев мои покрасневшие и опухшие глаза и пропитавшуюся кровью повязку на руке, Лиза всполошилась и увела меня в медблок, где целых два часа промывала мне глаза и заклеивала рану, а я рассказывал ей о наших приключениях, не забывая приукрасить...

   Глава 17

   Рано утром я, отмытый от болотной грязи и причесанный, появился в дверях комнаты Борецкого.

   -Борецкий, доброе утро! Вы не спите?

   -Нет, не сплю. Заходи, у меня как раз готов кофе.

   Я вошел, небрежно помахивая прозрачным стержнем. При виде стержня торговец внезапно побледнел и прижался к стене.

   -Ме-е-едленно... осторожно положи на стол. Или нет, лучше на кровать, она мягкая. Ты хоть знаешь, что держишь в руках?! там же может быть остаточный заряд...

   -Нет. А что это?

   -Это концентратор от боевого орбитального бластера... очень опасная вещь.

   -Дорого стоит?

   Борецкий осторожно взял в руки концентратор и ногтем сковырнул с него засохшие мозги.

   -Он стоил бы намного дороже, если б ты не лупил им кого-то по голове.

   -Тогда бы я здесь не стоял.

   -Пять тысяч.

   -Восемь! - удивляясь собственной наглости, я взял из его рук стержень и сделал вид, что вот-вот уроню.

   Через три часа личный водитель Борецкого доставил в Лагерь толстую пачку банкнот. Еще через час у нас на руках уже были билеты до города и оставалась еще приличная сумма на расходы.

   До прибытия пассажирского бота оставалось две недели, и эпидемия золотой лихорадки в Лагере вспыхнула с новой силой. Ради добычи вожделенного билета были позабыты распри с крысами, а северная ячейка "Алые" даже попыталась проникнуть в лабораторию (им ведь никто не рассказал о нашем путешествии туда). Вернулись они очень обозленные и сообщили, что в лаборатории пылает пожар, судя по всему, не первый день.

   Даже девчонки с кухни в своем "Кафе" подняли цены, и только наша ячейка не была охвачена этой жаждой наживы. Целыми днями мы сидели в "Кафе", потягивая легкое травяное пиво, или играли в волейбол на площадке, или просто бесцельно слонялись по Лагерю в ожидании бота. Время от времени Толик и Саша выгоняли нас и надолго запирались в комнате; в один из таких дней я столкнулся в коридоре Лагеря с Мариной, молчаливой темненькой девушкой из ячейки "Ртуть".

   -Марин, ты чего? - ее глаза покраснели.

   -Ничего. Иди куда шел.

   -Да постой ты... чего случилось-то?

   -Максим, тебе-то что за дело?

   -Ну, может помочь чем... Женька что ли задирается?

   -Да при чем тут он! На билет мне денег не хватает, вот что. На четырех человек собрали и жребий бросили. Ну мне и выпало остаться.

   -Это плохо... ну ничего, в следующий раз обязательно полетишь. Слушай! Бумажка есть? Давай я тебе план нарисую, в Ист-Каменске такой дом есть классный, денек поковыряетесь и наберете! Наши, я думаю, поймут.

   -Максим... а у вас ведь денег с запасом, да?

   -А что?

   -Хочешь меня?

   Я в шоке вытаращил глаза. От скромницы Марины такого я не ждал.

   -Я недорого возьму... Мне тысячи на билет не хватает. Сегодня девчонки в "Кафе" засядут, комната свободна будет... делай, что хочешь, я никому не расскажу.

   Неумело подражая чему-то, очевидно увиденному в кино, Марина провела ноготками по моей груди. Я осторожно взял ее за руку:

   -Марина, ну ты чего?! Ну не надо так. Не плачь, найдем деньги. Вот прямо сейчас пойдем и найдем.

   Марина неуверенно улыбнулась:

   -Только не говори своим, что я тут...

   -Нет, конечно. Да я и сам уже забыл.

   -Очень хочется увидеть небо...

   Оставив Марину в коридоре, я забежал на минуту в комнату и извлек из тумбочки тридцать красных листков, найденных за три последних месяца нами, купленных и выменянных у других ячеек. Вообще-то это была коллекция Игоря, но я решил, что он меня поймет. С листками в кармане я кинулся в комнату дядьки Петро.

   -Петро, сколько дашь за это?

   -Полтыщщи дам.

   Я повернулся и постучал в дверь напротив:

   -Борецкий, добрый вечер. Гляньте-ка на это.

   Похоже, Борецкий отлично знал, что я держу в руках; через десять минут торга мне удалось стрясти с него восемьсот кредитов, которые он немедленно мне выдал. Еще двести кредитов я достал из своей личной заначки. Подумав, я достал оставшиеся полторы сотни и добавил к стопке.

   Марина засияла, как солнце.

   -Я верну, обязательно! Не сразу, конечно, но верну! Спасибо тебе!

   Прижимая деньги к груди, она убежала, я остался один в коридоре. На душе было тепло и спокойно; никаких неприятностей не ожидалось, напротив: послезавтра поедем в город, денег хватает, а тут еще и Марину осчастливил... впрочем, одна неприятность все же намечалась, и я решил разделаться с ней поскорее.

   Игоря я нашел в нашей лагерной библиотеке, где он, неинтеллигентно закинув ноги на стол, читал какую-то ветхую книгу. Периодически из книги выпадали страницы; Игорь, ругнувшись, поднимал их, смазывал клеем и вставлял на прежнее место.

   -Игорь, тут такое дело...

   -М-м-м...?

   -Я твою коллекцию продал.

   Лицо Игоря отразило крайнее неудовольствие.

   -Очень интересно. Раньше за тобой такого не наблюдалось.

   -Извини... деньги срочно были нужны.

   Я кратко пересказал ему историю с Мариной, умолчав, как и обещал ей, о ее непристойном предложении. Игорь оттаял:

   -Ладно тогда, фиг с ними. Много хоть дал за них этот пройдоха?

   -Восемьсот. Правда, сказал, что я его без ножа режу. Марина отдать обещала...

   -Да ну, ладно уж. Передай ей, чтоб оставила себе. - Игорь улыбнулся. - Все равно я эти листочки в тетрадь переписал.

   Вздохнув с облегчением, я вышел из библиотеки и лицом к лицу столкнулся с Леной. Морщинки в уголках ее глаз стали глубже, в голосе звучал металл. Куда делась та плачущая девчонка, которой она прибыла в Лагерь?

   -Максим, надо поговорить. Ты дал Марине деньги?

   -Ну, я.

   -Я правильно угадала, чем она с тобою расплатилась?

   -Дура! Я ей в долг дал!

   -На себя посмотри, кретин.

   -Придумали тоже, жребий кидать. Что, пару недель не могли подождать, денег собрать? Лететь, так уж всем вместе.

   -Еще раз повторяю, кретин ты. Жребий был поддельный, и денег у нас хватало.

   -Так какого хрена вы ее до слез довели?

   -Это было наказание. Она крысу не заметила, и та Насте руку прокусила. Вот мы и решили ее за это в город не брать.

   -Какие же вы... жестокие.

   -Теперь уж все равно. Теперь-то уж возьмем, никуда не деться. Ладно, ты это... извини, если что.

   -Ничего, переживу...

   За день до отправления начальник выстроил нас на площадке перед Лагерем.

   -У кого уже есть билеты, два шага вперед.

   Вышли все, кроме "Пиратов". Впрочем, особо огорченными они не выглядели. Начальник спросил:

   -А девушки с кухни где?

   -Завтрак готовят.

   -У них билеты есть?

   -Да. У всех пяти.

   -Передайте потом, что я говорил. Или нет, я сам. Значит так: завтра прибывает пассажирский бот; с собой вам следует взять лишь деньги. Все личные вещи следует оставить в Лагере, иначе при обыске они будут изъяты. В городе вы будете находиться до тех пор, пока у вас будут деньги. Две недели для одного человека стоят две тысячи кредитов. В любое время вы можете подойти к пилоту и он доставит вас обратно в Лагерь. Город покидать запрещается! Каждый раз вот уже двенадцать лет я предупреждаю, что системы контроля не обмануть, и каждый раз находится умник, который считает, что это ему под силу. Беглецы будут немедленно арестованы, их ячейка оштрафована, а виновники будут помещены в карцер на четыре дня. Также вам запрещается писать письма, пользоваться интернет-автоматами и каким-либо иным способом связываться с людьми в других городах.

   Помните, что в отличие от вас, люди в этом городе нормальны, то есть инфицированы. Следовательно, закон они нарушить не могут; следовательно, в любом беспорядке, возникшем при вашем участии, будете обвинены вы.

   Начальник перевел дыхание и добавил уже без официальных ноток в голосе:

   -Отнеситесь к поездке как к отпуску. И отнеситесь к Лагерю, как к постоянному месту работы. Многие так живут... например, я.

   Глава 18

   Едва ли кто-то спокойно спал в эту ночь. Утром мы, зевая, сидели в стареньком пассажирском боте, приближавшемся к городу Белогорску. Толик ткнул меня локтем в бок:

   -Вон, смотри...

   Город был виден издалека благодаря атмосферному генератору, который не позволял вечному болотному туману накрыть его. Со стороны это выглядело как расширяющийся вверх конус чистого воздуха, в центре узкой части которого и находился город.

   Бот приземлился на потрескавшейся асфальтовой площадке, мы вышли. Я сделал глубокий вдох и просто физически ощутил, как мои легкие очищаются от тумана и наполняются чистым, прохладным воздухом. Яркое солнце и сверкающее синее небо резало нам отвыкшие от дневного света глаза.

   Толик опустился на колени на краю площадки.

   -Ребята, смотрите, одуванчик. Нормальный одуванчик, зеленый...

   Краем глаза я увидел Марину, она смотрела на синее небо и не могла оторваться. То ли от яркого света, то ли от радости по ее щекам текли слезы.

   Мы поселились в маленькой дешевой гостинице, денег хватило на комнату для каждого. Каждый вечер нас навещали двое кураторов, брали с нас расписку, что день прошел без нарушений правопорядка и очень сердились, если кто-то опаздывал к ежевечерней проверке.

   А как было не опаздывать! Целыми днями мы бродили по этому маленькому городу, с наркоманским вожделением вдыхая его воздух. К концу первой недели не осталось в городе ни одного парка, ни одной забегаловки, где не побывали бы наши.

   Всего девять месяцев провели мы в Лагере, но как же сильно мы изменились... Мы забыли, что в городе принято здороваться с абсолютно незнакомыми людьми и вздрагивали всякий раз, как кто-нибудь кричал: "Привет! Как дела?". Сидя на скамейке или просто идя по улице, не было нужды каждую минуту поглядывать по сторонам и прислушиваться к шорохам. Здесь было абсолютно безопасно, и осознание этого приводило нас в состояние эйфории.

   Но главное - небо. Белогорск был маленьким городком, и глядя вверх, человек чувствовал себя как бы на дне серого глиняного стакана: мощности атмосферного генератора хватало лишь на то, чтобы расчистить круг неба непосредственно над городом. Тем не менее, это было настоящее синее небо, от которого невозможно было оторвать взгляд.

   Одним прекрасным, ярким утром я проснулся от грохота; зевая и на ходу натягивая джинсы, я подошел к двери и открыл ее. Несмотря на ранний час, Толик был уже собран и даже причесан - явно постаралась Саша, стоящая рядом. С немалым удивлением я увидел, что она сменила свой повседневный наряд - джинсы с футболкой - на весьма милое летнее платье (впрочем, похоже что купленное в секонд-хенд).

   -По какому поводу?

   -Забыл, какой день сегодня?

   -Э-э-э... пятница.

   -День города сегодня!

   -Кто сказал?

   Саша засмеялась:

   -В окошко выгляни!

   И действительно, центральная площадь, краешек которой был виден из окна, потихоньку заполнялась народом. С максимальной скоростью одевшись и забыв почистить зубы, я вылетел вслед за нашими ребятами. На площади было шумно, играла музыка и зазывали покупателей лоточники с мороженым и пивом; возле высокого здания - очевидно, администрации - поставили простую деревянную трибуну. Вскоре на ней появился седоватый представительный человек.

   По всей видимости, это был мэр, так как едва он поднял руку, гомон моментально утих. Музыка играла еще несколько секунд, потом смолкла и она.

   -Граждане Белогорска! В этот светлый праздничный день так отрадно мне видеть ваши лица, не омраченные тревогами за завтрашний день! Всего тридцать лет назад наш прекрасный город представлял собой руины, затянутые серым туманом. Но люди вернулись в него, и теперь наш город вновь полон жизни, и над ним вновь синее небо!

   За спиной я услышал ленивый голос:

   -Смотри, приехали к нам. Говорят, они там крыс едят. Сложно им в ресторане придется...

   Я резко оглянулся; рядом со мной стоял молодой человек лет семнадцати с девушкой. Он смотрел на меня с ленивым любопытством.

   -Имел я как-то дело с одним из этих... тупой, как пробка. Говорят, у них с мозгами не так, потому и не проходят.

   Я уже не слышал восторженных речей мэра; откуда-то снизу, с самых глубин души, поднималось кипящее белое пламя.

   -Я ведь могу врезать. Прямо сейчас. Ты не успеешь даже крикнуть.

   Юноша снисходительно улыбнулся, как улыбаются взрослые, услышав нелепость от ребенка:

   -Правильно их изолируют. У них психика повреждается.

   Я только сейчас понял, что юноша, глядя прямо на меня, говорил обо мне в третьем лице, словно считая меня мебелью.

   Меня кто-то ухватил за локоть и втянул за спины людей, не дав ответить. Я повернулся; передо мной стояла Марина, и я не сразу ее узнал. Ее волосы, обычно стянутые в невзрачный хвостик, были собраны в сложную прическу, платье спокойного серого цвета открывало плечи, на ее ногах были простые, но красивые туфельки на каблуках, и похоже, этим утром она впервые в жизни пользовалась косметикой. Увидев мой взгляд, она порозовела, однако сказала строго:

   -Не лезь, хорошо? Все равно виноватым будешь ты.

   А в голосе мэра появились сакраментальные нотки:

   -Когда произошла катастрофа, весь мир впал в уныние; люди умирали, и лишь мутанты плодились и размножались на обезлюдевших землях. Но мы вернулись, и снова над нами сияет солнце! И клянусь, мы не забудем великого подвига первопроходцев. В память о них сегодня атмосферный генератор будет на полчаса отключен.

   В толпе начался недоуменный ропот; рядом со мною скрюченный радикулитом пенсионер пробурчал:

   -Ага, в память... небось опять профилактику провести надо, а запасной сдох.

   Серые стены тумана, окружавшие город, заколыхались и начали сдвигаться; не прошло и пяти минут, как туман накрыл площадь. Он был необычно густым, словно брал реванш за все годы, что его не пускали в Белогорск. Туман мгновенно поглотил все краски, сделав яркую праздничную площадь похожей на мутную акварель на серой бумаге.

   Люди испуганно озирались, дети в толпе заплакали. Болотный туман имеет странное свойство - со временем к нему привыкаешь и можешь свободно опознавать тени, скользящие в нем, но когда оказываешься в тумане первый раз, чувствуешь себя слепым. Я повернулся к Марине:

   -Извини, я сейчас...

   Проскользнув между людьми, я бесшумно подошел со спины к своему недавнему собеседнику. Он затравленно озирался, девушка вцепилась в его руку. Я приблизился и прошептал ему на ухо:

   -Что, не нравится? А мы так живем.

   Он оглянулся, но я уже растворился в тумане. Вновь зайдя сзади, я сказал вполголоса:

   -А представь, что это навсегда.

   Он вскрикнул и повернулся ко мне, но я удачно скрылся за широкой спиной толстяка. Меня охватило горькое веселье, и я крикнул в полный голос:

   -Люди, вас обманули! Генератор не запустится! Туман будет всегда!!!

   В толпе началась паника, где-то закричала женщина. Затрещали мегафоны:

   -Граждане, сохраняйте спокойствие! Генератор будет запущен в ближайшее время!

   И действительно, туман начал отступать, словно вытесняемый волной чистого воздуха. Люди перестали судорожно метаться по площади, но прежнего настроения уже не было. Снова закричали лоточники, зазывая покупателей, заиграла музыка и запрыгал клоун на эстраде, мэр что-то говорил в микрофон, но все это было напрасно. Праздник был безнадежно испорчен.

   Вечером пришел Толик. Он толкнул незапертую дверь и некоторое время молча смотрел на меня. Я лежал на кровати одетый, бесцельно глядя в потолок, и тоже молчал. Первым заговорил Толик:

   -Максим, ты что ли на площади крикнул? Смотри, узнает начальник...

   -Я.

   Толик вздохнул и оперся о дверной косяк:

   -Ну и правильно. Нефиг было... Хочешь?

   Он извлек из-за спины бутылку с густой жидкостью медового цвета.

   -Как достал?

   -Просто зашел в бар и купил.

   -И продали?

   -Ага... Будешь?

   Я хмыкнул:

   -Ну давай.

   Глава 19

   Извещение о том, что до отъезда оставался один день, кураторы подсунули мне под дверь. Осознание этого наполняло сердце тоскливым, тянущим чувством, и лишь Марина почему-то была по прежнему весела. Вечером накануне отъезда она пришла ко мне.

   -Максим, айда погуляем? Тут ресторан такой хороший, и людей там нет почти... давай, а?

   У меня не оставалось денег даже на плитку шоколада, но сказать об этом Марине я не смел. Впрочем, она поняла меня без слов:

   -Да ладно, чего ты? Те деньги, я ж только билет купила, да так еще, по мелочи... так что хватит нам.

   -Ладно, подожди тогда.

   Последний раз я был в ресторане вечность назад, отмечая возрастание старшего брата. Тогда меня впервые в жизни заставили надеть галстук, мама уверяла, что без него меня непременно выгонят. Разумеется, галстука у меня не было; не было вообще никакой выходной одежды, но поразмыслив, я решил, что в провинциальном городе порядки не столь строгие и, выбрав наименее измятую из рубашек, почистил зубы и старательно причесался.

   Ресторан оказался больше, чем я думал; в зале был полумрак, негромко играла спокойная музыка. Мы заняли скромный столик в уголке, инстинктивно выбрав место подальше от глаз. У официанта при виде нас дрогнула щека, но придираться он не стал. Бесшумно засветив свечу на столике, он протянул меню Марине - должно быть, она показалась ему более платежеспособной. Марина благодарно кивнула. Была она сегодня какая-то необычно ласковая и спокойная.

   Мы поужинали в молчании, лишь перекидываясь улыбками. Потом Марина заказала недорогого сладкого вина, и мы начали лениво смаковать его, изредка обмениваясь репликами.

   -Наши девчонки недавно чуть одного мужика не прибили.

   -Что так?

   -Да он к Таньке приставал. Не в том смысле, что приставал, он ей гадости говорил. Что мол вы все ущербные, вас бы вовсе сразу надо... того.

   -Урод.

   -Ага... он поворачивается, а за его спиной мы стоим. Ленка камень здоровенный взяла... ух он драпанул! а слышал, "Алые" остаются.

   -Нет, откуда? Я их в городе и не видел почти.

   -Они в центре поселились, не самые конечно лучшие номера взяли, но все равно дорогие... все две недели по барам и ресторанам ходили и еще у них на две недели осталось. Здорово, да? Говорят, богатый дом нашли. А нам завтра утром уезжать.

   Она загрустила, допила вино и жестом попросила у официанта еще.

   -Как тогда генератор отключили, мне так страшно стало. Ведь надо возвращаться... так не хочется. Снова этот туман, снова крысы... хоть бы еще пару недель.

   Я пристально посмотрел на нее, она отвела глаза. Я тихо произнес, тщательно взвешивая слова:

   -Марина... ты только не вздумай, поняла? Не вздумай к "Алым". Ну, как тогда ко мне... поняла? Не смей. Оно того не стоит.

   Марина не обиделась и не удивилась. Покачав туфелькой, она ответила:

   -Ты не понял, да? Слепой ты, Максим. Глаза есть, а ничего не видишь.

   -Ты о чем?

   -Я хитрая, Максим. Думаешь, я бы предложила себя любому? Думаешь, предложила бы вообще кому-либо... кроме тебя. А вот видишь, как я ловко придумала: и тебя хотела получить, и билет в город.

   Медленно краснея, я спросил:

   -Я что-то не понял... это ты мне сейчас в любви что ли призналась?

   -Да. - просто ответила Марина. - Я бы очень хотела быть с тобой, Максим.

   Я прислушался к своим чувствам, допивая вино.

   -Нет. Извини...

   -Ладно. Но ты ведь не откажешься принять от меня подарок на память?

   -На память? Ты куда собралась?

   -Никуда не собралась, так... вот, держи и не задавай глупых вопросов.

   Перегнувшись через стол, Марина протянула мне маленький предмет на блестящей цепочке. Это был простой брелок для ключей, маленький пластмассовый медвежонок. Ее подарок неожиданно смутил меня, и я сказал, не глядя в глаза:

   -Спасибо огромное.

   Марина встала и положила на стол деньги. Потом она склонилась (я почувствовал легкий цветочный запах) и осторожно коснулась губами моей щеки. Не прощаясь, она ушла, а я сидел еще некоторое время. В голове приятно шумело от двух бокалов, незатейливая музыка навевала дрему, и мне совсем не хотелось уходить. Однако официант, явно раздосадованный невыгодным клиентом, вскоре велел "покинуть заведение" ибо "здесь не напиваются". Я хотел было поспорить (всего два бокала!) но передумал и вернулся в свой номер.

   Утром в дверь номера забарабанили наши кураторы. Как не хотелось мне покидать уютный номер! Остальные тоже были не в духе. Некоторые девчонки плакали, когда их вели к посадочной площадке; но только не Марина. Как ни странно, она была спокойна и легко улыбнулась, кивнув мне.

   Один за другим ребята входили в дверь пассажирского бота; но когда пришла очередь Марины, все ее спокойствие вдруг исчезло. Она с ужасом отпрыгнула от двери, словно это была пасть чудовища; ее лицо исказилось страхом, и она побежала прочь. Куратор бросился за ней, но через несколько минут вернулся, роняя капли пота и тяжело дыша. Где ему было, городскому жителю, догнать закаленную жизнью на Болоте девушку!

   Наш начальник некрасиво сморщился.

   -Значит так... сообщайте пограничникам, пусть ищут. Ячейке "Ртуть" - штраф восемь тысяч кредитов. И сообщите в Лагерь, чтобы готовили карцер.

   Я больно ударил себя по коленке. Дура! Куда ей бежать? Теперь попадет в карцер, да и Лена с ячейкой ее за этот штраф заклюют потом... что же делать?

   -Владимир Сергеевич! Можно я за ней сбегаю! Я знаю, куда она могла пойти... не надо карцер, я ее быстро приведу сейчас!

   Начальнику явно не хотелось раздувать скандал. Он повернулся к куратору:

   -Погоди пограничникам... - И, обращаясь ко мне: - Пулей!!! Стой. Рацию возьми.

   Я рванулся вперед. Я не солгал, я действительно знал, куда могла побежать Марина: она очень любила маленький парк на окраине, и я нередко сталкивался там с ней.

   Когда легкие запылали огнем, я перешел на шаг. На лавочке возле парка два парня пили пиво; я спросил у них:

   -Тут девчонка не пробегала? Моя ровесница, в джинсах и куртке тоже джинсовой?

   -Гы... так это она от тебя так убегала?

   Медленно я вошел в парк; на стриженой лужайке у маленького озера лежала лицом вверх Марина, раскинув руки. Широко распахнутые глаза смотрели в небо, на лице застыла улыбка.

   Я сел рядом и достал рацию.

   -Она в парке. Можете не торопиться, она умерла.

   -Что?! Какого... - Взвыл начальник, но я уже выключил рацию. Некоторое время я сидел молча, потом с силой ударил кулаком в землю, еще и еще. Мелкие камни расцарапали костяшки, и я заплакал, слизывая кровь с руки. Господи, как это вообще могло произойти? Так не должно было быть! Неправильность, вопиющая несправедливость всего происходящего жгла меня. Марина должна была ходить по этим зеленым тропинкам, смотреть в синее небо и носить то самое платье с открытыми плечами, а не драться с крысами в вечном тумане!

   Если бы только знать, кого за это убить... но кого? Дядьку Петро, который всегда нас жалел? Начальника? Он сам подневольный человек. Может, президента? Но и он подчиняется закону. Во всех этих головах с пятнадцати лет четко прописано, что неинфицированные - угроза обществу.

   Подошли угрюмые кураторы, с ними был доктор. Одного взгляда на Марину ему хватило, чтобы понять причину смерти:

   -Сердце не выдержало... жалко, юная совсем.

   Марину положили в черный мешок и понесли на носилках. Я шел рядом и молча глотал злые слезы, пока не увидел, что мы идем к боту.

   -Черт вас дери! Хоть похоронить-то вы могли ее в городе?!

   -Не положено. - буркнул начальник. - вот дура. Столько хлопот теперь с документами...

   Пламя, что сжигало меня, вспыхнуло, застилая глаза, и, более ни о чем не думая, я врезал начальнику в челюсть. Его ответный удар размазал меня, и, уже лежа на земле, я услышал:

   -А этого - сразу в карцер!

   Глава 20

   Дверь распахнулась, и в карцер кубарем влетел Толик. Я с трудом сфокусировал на нем взгляд:

   -А ты... чего... тут?

   Толик поднялся и поморщился от гула реактора за стеной.

   -Я Мишке врезал при начальнике. С его согласия, конечно.

   -Зачем?

   -Чтобы в карцер попасть, дурень! Ребята же волнуются за тебя, вот я и решил, что тоже пойду...

   Дверь распахнулась, и в карцер кубарем влетел еще один Толик. Я помотал головой, прогоняя видение и спросил:

   -Сколько я уже здесь?

   -Двенадцать часов. Плохо тебе?

   -Как... Двенадцать часов? Значит... еще полтора суток сидеть... странно. Я думал, я тут уже давно... ведь мне уже... - я начал загибать пальцы - ...восемь раз приносили еду...

   -Тебе приносили еду всего два раза, Максим.

   Я замычал от тоски и стукнулся головой о стену.

   -Показалось, значит. А тут недавно Марина приходила...

   -Марина не приходила. Она вчера умерла, ты забыл?

   Марина в углу комнаты игриво улыбнулась. Я засомневался в правдивости слов Толика.

   Толик проследил за моим взглядом и нахмурился.

   -Ладно... короче, Лиза как узнала, что тебя в карцер заперли, вот, просила передать... - Толик порылся в карманах и извлек крошечную белую таблетку. - на... прими. Она сказала, это чтобы стало все равно.

   Я равнодушно сунул таблетку в рот. Она имела неприятный, жгучий вкус, язык сразу онемел. Неожиданно таблетка превратилась в таракана; я в ужасе выплюнул его и растоптал.

   -Плохо... огорчился Толик. - у меня всего одна была.

   Примерно через месяц охранник по имени Гена, молодой и явно сочувствующий нам, принес поднос с бутербродами и бутылку минеральной воды. На то, чтобы съесть все это, у нас ушло около трех дней. Еще через месяц дверь открылась и охранник увел Толика. Однако Толик почти сразу вернулся.

   Я ткнул Толика пальцем, чтобы убедиться в его реальности, и спросил:

   -Тебя же выпустили?

   -Я опять Мишке врезал... теперь одновременно с тобой выпустят.

   Мы начали говорить друг с другом, пытаясь хоть как-то отвлечься от низкого гула реактора, сводящего нас с ума, но вскоре я поймал себя на том, что отвечаю невпопад. Я замолчал, а Толик некоторое время продолжал говорить со мной, и похоже, он продолжал слышать ответы. Наконец замолчал и Толик, и гул реактора накрыл нас полностью.

   Неожиданно стало тихо. Я встал, не веря в наступившую тишину и помотал головой. Мысли начали проясняться, постепенно я понял, что нахожусь в карцере не столетие, не год и даже не месяц, а всего лишь сутки с половиной. Толик тоже встал и ошеломленно посмотрел на меня.

   -Это что... реактор смолк? Почему так тихо?

   -Ты тоже его не слышишь? Я думал, мне кажется...

   -Может, профилактика у них, отключили?

   -Так просто взяли и отключили? Нет, что-то случилось.

   Толик подошел к двери и посмотрел в узкое окошко.

   -Никого... может, постучать? Да не услышат ведь.

   В карцере стало темнеть. Я поднял глаза: тусклый плафон светил по-прежнему, однако углы заполнила тьма.

   -Что за хрень?!

   Мы стояли в круге света под плафоном спиной к спине, а стены исчезли, поглощенные непроглядной, черной темнотой. В абсолютной тишине где-то далеко послышалось мяуканье. Я спиной ощутил, как Толика начала бить крупная дрожь, и она усилилась, когда из темноты вышла маленькая серая кошка. Она села и спокойно начала вылизываться.

   Толик медленно опустился на колени, он в ужасе смотрел на кошку, а по его щекам текли слезы.

   -Я же не хотел...

   -Толик, ты чего?!

   -Я не хотел...

   Протянув к кошке дрожащие руки, Толик на коленях пополз к ней. Кошка, не обращая на нас внимания, продолжала умываться. Я схватил Толика за плечо, но он дернулся, освобождаясь. Тогда я кинулся на него, прижал к земле и расчетливо ударил в лицо. Толик затих, а кошка, бросив на нас презрительный взгляд, ушла в темноту.

   Толик плакал, размазывая кровь по лицу. Я обхватил его за плечи:

   -Тихо, тихо, не надо. Что это было?

   -Ты тоже видел?

   -Да... кошку видел.

   -Это та самая кошка... я ее убил. Когда жил в детском доме. Она... ходила в туалет где попало... ну и... ребята сказали, надо ее убрать. И я сам вызвался... взял шприц и... а теперь она пришла за мной...

   -Тшшшш... - я крепко обхватил Толика, опасаясь, что он опять попытается уйти. Но Толик не пытался, он лишь плакал, уткнув разбитое лицо в колени. Внезапно я ощутил чье-то присутствие; обернувшись, я увидел Лизу.

   Она стояла в темноте, зябко обхватив себя за плечи. Ей было холодно, она дрожала.

   -Лиза! Иди сюда! Мы здесь! Что произошло?

   Услышав мой голос, Лиза беспокойно заоглядывалась, и, словно не видя меня, сделала неуверенный шаг в сторону.

   -Лиза! Я здесь!

   Но Лиза не видела меня. Покрутив головой, она медленно пошла мимо нас. Я хотел встать и коснуться ее, но Толик поймал меня и, хитрым приемом вывернув руку, прижал коленом к полу.

   -Идиот! Отпусти меня! - взвыл я. - Лиза же потеряется в этой темноте!

   Но Толик лишь сильнее прижал меня. Лиза сделала еще шаг и вдруг, взвизгнув, провалилась в невидимую яму.

   -Лиза!!!

   -Придурок, это не она! Это не она!

   Толик осторожно ослабил захват, и я сел.

   -А вдруг она? Вдруг там... что-то такое случилось, и она теперь бродит в этой тьме...

   -Я тебя сейчас отпущу, но если кинешься туда, врежу.

   -Ладно, отпусти... что вообще происходит?

   Во тьме медленно проявились очертания женского лица.

   -Пошла прочь!!! - крикнул Толик, выставив ладонь в защитном жесте. - тебя нет здесь! Это не ты!

   Из призрачных глаз выкатилась слезинка, и лицо исчезло. Толик повернулся ко мне:

   -Видишь? Нас кто-то хочет выманить. Не поддавайся!

   Больше часа призраки пытали нас. Я видел множество людей - мать, отца, брата, ребят из Лагеря - всех тех, кого я когда-либо любил или ненавидел. Были там и неизвестные мне люди - без сомнения, знакомые Толика. Несколько раз появлялась Лиза. Сначала она лишь выглядела испуганной, но потом я с содроганием увидел на ее голове широкую рваную рану. Лиза плакала и неловко зажимала ее рукой. На этот раз Толику все же пришлось мне врезать.

   Наконец где-то в темноте с лязгом распахнулась дверь, и я услышал шаги. Сквозь темноту уверенно шел начальник. Он недовольно огляделся.

   -Что это у вас тут так темно? Ладно, на выход. Надеюсь, извлекли урок?

   Я радостно вскрикнул и кинулся к выходу. Приблизившись, я увидел тьму в глазах начальника, но было поздно. Он схватил меня, и его рука обожгла сквозь рубашку. Толик вовремя ухватил меня за ногу и выдернул обратно в свет; он крикнул призраку что-то невнятное и оскорбительное, и тот исчез. Я вскочил на ноги и в истерике крикнул в темноту:

   -Кто ты?! Покажись сам, если не боишься!!!

   Тьма замерла, затем встрепенулась, и я увидел вдали приближающийся огонек. Холодный ужас наполнил меня, ведь я понял, кто шел к нам. Я поднял негнущуюся руку и перекрестился.

   Пылающий выглядел точно так, как его описал дядька Петро, только не стонал. Напротив, его опаленные губы кривились в усмешке; Пылающий неслышно прошептал что-то. Я не разобрал ни слова, но каким-то образом понял смысл: он предлагал нам подарок, который сделает нас счастливыми.

   -Пошел прочь!!! изыди!!! Вон!!! - я кричал, надрывая голос и брызжа слюной, я орал самые страшные ругательства, какие знал, а Пылающий слушал меня и улыбался страшной мертвой улыбкой. Наконец его терпение переполнилось, он раскинул руки, словно желая обнять меня, и темнота сомкнулась...

   ...Когда я открыл глаза, было светло. Я лежал на койке лазарета; повернув голову, я увидел Толика и Лизу, которая смывала кровь с его лица. Увидев, что я очнулся, она приложила палец к губам:

   -Тихо. Не говори ничего.

   Однако я разлепил пересохшие губы и спросил, превозмогая боль в сорванных голосовых связках:

   -Ты в порядке?

   -Я? А мне-то что сделается? Это вам, дуракам, неймется.

   -Почему перестал работать реактор?

   Лиза странно посмотрела на меня, затем подошла к шкафчику и вынула шприц и блестящую ампулу. Она подошла ко мне и, воткнув иглу в сгиб локтя, сказала:

   -Реактор не переставал работать ни на минуту. Ты спи, не волнуйся ни о чем...

   Лиза вышла, а я сполз с койки и принялся тормошить Толика.

   -Мммм?

   -Толик... это что, правда было? Или приглючилось мне?

   Невнятным из-за начинающего действовать снотворного голосом Толик ответил:

   -Правда. Я тоже был там.

   -А... потом, в конце, что было?

   Толик стремительно засыпал, но даже немалая доза лекарств не могла скрыть страх в его голосе:

   -Пришел мальчик с собакой... и Пылающий бежал от него.

   Глава 21

   Самое противное время года на Болоте - осень. Туман становится особенно густым, чахлые болотные деревья, и летом-то не особенно красивые, сбрасывают желтую листву и становятся совершенно уродливы.

   Жизнь текла своим чередом. Мы ходили в походы, время от времени дрались с крысами, ловили странных зверей для Борецкого и копили деньги на билеты. В лидеры уверенно выбилась ячейка "Алые": практически каждый поход они приносили добычи на две-три тысячи. Артем из второй северной ячейки как-то посетовал:

   -Вроде те же города грабим, а приносим всего ничего... и патронов они почти не тратят. Заговоренные они, что ли?

   После нашего заточения в карцере целый месяц мы с Толиком будили ребят криками по ночам. О происшедшем мы не рассказывали, на все вопросы Толик отвечал, мрачно глядя под ноги:

   -А чего там рассказывать... глюки были, от этого гудения.

   Я же и вовсе молчал. Осень на Болоте вгоняла меня в тоску, и я все чаще искал уединения. Даже Лиза покинула мои мысли, и я перестал ее навещать. Стремясь хоть как-то развеять эту черную тоску и заодно подзаработать, в перерывах между походами я за умеренную плату помогал девчонкам с кухни, мыл полы и вместе с завхозом разгребал барахло на складе. Ребята видели, что со мною творится неладное, но были уверены, что я тоскую по Марине. Это было не так; я почти не знал ее, а в шестнадцать лет память милосердна и недолго держит подобные воспоминания. Иногда я доставал ее подарок, брелок в виде медвежонка, и честно пытался вызвать в себе скорбь, но увы, безуспешно.

   Приближалась годовщина нашего пребывания в Лагере, и ребята решили по этому поводу устроить небольшое мероприятие. Весь Лагерь оживился, закипела работа: в "Кафе" притащили несколько длинных столов со склада, сталкеры таскали с Болота орехи и редкие плоды, а девчонки с кухни еще за два дня до "мероприятия" начали готовить "Нечто Особенное". Даже я расшевелился, и однажды вечером постучал в комнату Лизы.

   -Лиза, привет...

   -Надо же, кто пожаловал! Ну заходи.

   Вообще-то нам, "лагерным", не полагалось бывать в комнатах взрослых, не полагалось даже заходить в этот сектор Лагеря, но у нас на это смотрели сквозь пальцы, и в комнате Лизы я был не первый раз. Сразу было видно, что комната принадлежит медику: стены и пол сияли стерильной чистотой, во всем чувствовалась лаконичность - начиная от скромной кровати, застеленной цветным покрывалом, до единственного цветка перед экраном, имитирующем окно. Сейчас "Окно" было выключено, но обычно "за ним" был сад.

   -Отлично выглядишь.

   Лиза и правда выглядела намного лучше, чем во время нашей последней встречи. Бесследно исчезли серые тени под глазами, губы вновь приобрели естественный цвет, и даже наметился легкий загар - словно она пару недель провела под солнцем, хоть я и знал, что она уже год не выходила из-под земли.

   -А у нас тут что-то вроде праздника намечается.

   -Это по какому поводу?

   -Год уже как здесь. Ну, я вот подумал... не хочешь пойти? Со мной...

   Лиза шевельнула бровью:

   -О... неужели это официальное приглашение на свидание?

   -Ага! - засмеялся я.

   -Ну, тогда ты должен кое-что знать... я ведь недавно замуж вышла.

   На мою голову словно вылили ведро холодной воды.

   -Когда ты успела? - спросил я, пытаясь сохранить улыбку. - ты же все время была здесь!

   -Ну, все таки двадцать второй век... по интернету. Там же и познакомилась... он хороший человек. Вот через месяц кончится стажировка, встретимся.

   -Рад за тебя! - сказал я совершенно искренне. Я действительно был за нее рад. - но ты все равно приходи, будет весело. Девчонки что-то "Этакое" хотят приготовить.

   -Ладно, приду. С тебя угощение!

   Я поднялся наверх и вышел на площадку. Туман сегодня был особенно густым, казалось, можно разбежаться - и увязнуть в нем, как в вате. Даже вышка, где дежурил сердитый и вечно обиженный на жизнь охранник по имени Влад, была скрыта. Неожиданно мне пришло в голову, что я могу выйти из лагеря незамеченным. Я подошел к западным воротам, тем самым, через которые когда-то ушел, впав в депрессию, Антон, парнишка из северный ячейки "Гидра". Конечно, я не собирался повторять его судьбу; мне просто хотелось побыть одному. На площадке лениво перекидывали мяч девушки с кухни. Я дождался, пока они увлекутся игрой и забудут обо мне, бесшумно повернул задвижку и выскользнул за ограду.

   -Я только чуть-чуть отойду... еще пару шагов... - уговаривал я свою совесть, а ноги несли меня все дальше. Я остановился, только когда о Лагере напоминало лишь слабое пятно прожектора в тумане. Сидя на камне, я выкурил одну за другой несколько сигарет и вдруг услышал в тумане голоса: вероятно, возвращались "Пираты". Я подумал - не скрыться ли мне от них? Но, поразмыслив, не стал: Вовка, командир "Пиратов", был нормальный парень, доносить на меня он бы не стал.

   Голоса приблизились, и я с большим неудовольствием различил голос Женьки. Было совершенно непонятно, почему они возвращались так быстро (ведь ушли они лишь вчера), да еще и с западной стороны, но об этом следовало подумать позже: попасться в лапы "Алым" за территорией лагеря мне совсем не улыбалось. Я тихо встал и поспешно направился туда, где тускло светил сквозь туман прожектор, но на моем пути вырос Борька с пистолетом-пулеметом наперевес. Он весело ухмыльнулся:

   -Смотри-ка... точно как он говорил! Ребята! Он здесь!

   "Алые" окружили меня, я стоял не двигаясь. Я ничего не понимал.

   Подошел совершенно спокойный Женька и, ничего не говоря, ударил меня рукояткой пистолета-пулемета в висок. Я вскрикнул и упал; тут же мои руки опутала тонкая капроновая веревка, меня рывком поставили на ноги и куда-то повели в обход Лагеря. Я дернулся было, но получил чувствительный удар под ребра и счел за лучшее молчать. Вскоре в тумане нарисовался столь знакомый мне затопленный дом; меня втолкнули в покосившуюся дверь, еще пару раз приложили рукоятью и привязали к торчащему из стены огрызку трубы.

   -Какого хрена?! - наконец решил я подать голос. - думаешь, наши не поймут? Вас порвут на фиг!

   Женька подошел ко мне; я подумал, что он вновь ударит меня и инстинктивно съежился. Но Женька не стал меня бить; его лицо выражало абсолютное умиротворение. Он сказал дружелюбно, словно обращаясь к давнему другу:

   -Однажды мы остановились на ночлег и поздно ночью, когда выходят призраки, мы увидели приближающийся огонек. Это был ОН. Мы очень испугались и забаррикадировали дверь, но ОН просто прошел сквозь нее. Мы пытались бежать, но ОН догнал нас...

   У меня перехватило дыхание.

   -О ком ты?

   Женька снисходительно улыбнулся:

   -ОН, Пылающий. Он точно такой, как о нем рассказывал дядька Петро. сначала мы его боялись, но потом перестали; он приносил нам подарки... много золота... благодаря ему мы провели в городе целых четыре недели. А взамен он просил такую малость...

   Женька показал мне свою левую руку; в лагере он ходил в черной водолазке с длинными рукавами, и теперь я понял, почему: рука от запястья до локтя была исчеркана тонкими порезами, как старыми, затянувшимися, так и совсем свежими.

   -Ты... кровь ему давал?! - перед моими глазами вновь возникла страшная опаленная улыбка.

   -Да... Но он просил все больше, и мы уже не могли столько дать... и тогда он сказал... что если мы приведем ему человека, он даст нам намного больше, чем мы получали прежде... он даст нам нечто особенное... только ему нужно набраться сил, а для этого нужна кровь... и он спросил меня... есть ли человек, которому я желаю смерти?

   Женька засмеялся:

   -Поверь, Максим, я даже не задумывался! Я назвал твое имя, и он сказал, где и когда тебя можно будет найти...

   Я безвольно повис на веревке. Я очень четко осознал, что меня сейчас не побьют, не ограбят - нет, меня просто убьют и даже хуже - меня отдадут чудовищному созданию, которому место в аду. Мне хотелось кричать, плакать и молить о пощаде, но вместо этого я неожиданно для себя самого расхохотался Женьке в лицо:

   -И ты поверил?

   Улыбка стала шире:

   -Да, поверил.

   "Алые" ушли в соседнюю комнату, оставив меня привязанным. Я дернулся несколько раз, но, поняв тщетность своих попыток, разом ослабел. Из соседней комнаты донеслись голоса: похоже, "Алые" собирались обедать. Вскоре я услышал как всегда угрюмый голос парнишки по прозвищу "Танк":

   -Пойду проверю, как он там.

   Танк вошел в комнату, нервно оглянулся и, ни слова не говоря, закинул за спину пистолет-пулемет, достал нож и полоснул по веревкам.

   -Тихо! Врежь мне, чтобы я вырубился, и беги! Да быстрее ты соображай!

   Не знаю, почему он решил мне помочь, но я сразу поверил ему. Размахнувшись, я ударил его в челюсть; он покачнулся, но устоял.

   -Идиот! - прошипел Танк, затравленно оглядываясь. - чем-нибудь тяжелым врежь, они же убьют меня, если не поверят!

   Лихорадочно осмотревшись, я увидел под ногами здоровенный кусок кафельной плитки с присохшим к ней цементом. Я поднял ее и со всей силой отчаяния ударил Танка по голове. Он рухнул без единого звука; я услышал, как смолкли голоса за стеной и кинулся к разбитому окну. Сильно порезавшись о грязный осколок стекла, я вылез наружу и побежал, что было сил; вслед мне ударила очередь из пистолета-пулемета.

   -Стреляй, стреляй... - злорадно прошептал я на бегу. - фиг ты попадешь в меня в этом тума...

   БАЦ! Словно чугунный кулак ударил меня в висок, в глазах вспыхнули разноцветные огни и я, нелепо кувыркнувшись, упал. Поднявшись на колени, я коснулся головы; пальцы погрузились во что-то горячее и пульсирующее. Покачиваясь, я поднялся и пошел. Правый глаз ничего не видел, я совершенно оглох, и только одна мысль билась в воспаленном сознании: бежать! Бежать прочь отсюда!

   Не знаю, сколько я брел сквозь туман. Вскоре левый глаз тоже отказал, я споткнулся и упал на колени, но продолжал ползти по вязкой болотной земле. Уже теряя сознание, я ощутил, как меня схватили чьи-то крепкие руки.

   -Не успел... - с отчаянием подумал я и провалился.

   ...Я лежал на жесткой, но удобной кровати, и судя по запаху, матрац был набит сухой травой. Рядом со мною на табуретке сидела крошечная девочка лет шести. Она спросила серьезно и строго, как это умеют только дети:

   -А почему у тебя глаза в разные стороны смотрят?

   -Чего? - от удивления я резко поднялся, на что голова немедленно отозвалась такой болью, что я упал и снова потерял сознание.

   Очнулся я от того, что кто-то влажным полотенцем обмывал мое лицо. Передо мной была молодая женщина лет тридцати, в одном ее ухе сияла крошечная сережка с зеленым камушком. Улыбнувшись мне, она крикнула через плечо:

   -Очнулся!

   В комнату вошел высокий, коротко стриженый мужчина. Он был довольно молод, однако в волосах уже белела седина. Он сел рядом и сказал:

   -Ну что, давай знакомиться? Меня Алексей зовут.

   Глава 22

   Мне казалось невероятным, что совсем рядом с нашим Лагерем могла находиться целая деревня. Это была самая настоящая деревня, которые я прежде видел лишь в кино: около двадцати маленьких деревянных домов, огороды и плетеные изгороди. С огромным изумлением я увидел возле одного дома самую настоящую корову, но еще большим изумлением для меня стала маленькая речка, огибающая деревню полукругом.

   Спустя сорок лет после катастрофы, превратившей весь мир в Болото, реки представляли собой темную полупрозрачную жижу, кишащую непрерывно пожирающими друг друга причудливыми и смертельно опасными мутантами. По своей воле войти в реку - это было безумие. Со страхом и недоверием я подошел к берегу и тронул воду пальцем. Вода была прозрачна; где-то совсем рядом, скрытые туманом, в реке плескались дети - до меня доносился плеск воды и радостный смех. В воде промелькнула быстрая тень, и я испуганно отдернул руку.

   -Не бойся. - подошел ко мне Алексей. - Это просто рыба. Настоящая рыба, не мутант. Ты, наверное, и не пробовал никогда?

   -Пробовал однажды... в ресторане. Правда она, кажется, модифицированная была.

   Алексей опустился на корточки, зачерпнул воды и сделал несколько глотков. Я смотрел на него, приоткрыв рот; он засмеялся:

   -Вода чистая! Попробуй.

   Еще не веря, я сложил ладони ковшиком и поднес немного речной воды к лицу. Нерешительно и осторожно я коснулся воды губами; вода немного пахла тиной, но это была именно вода, а не болотная жижа.

   -Как это возможно?!

   Алексей встал и махнул рукой, приглашая следовать за ним, и мы пошли вверх по течению. Тропинка вильнула, и река скрылась в тумане, однако ее мирное журчание стало заметно громче. Я вопросительно взглянул на Алексея, но тот лишь улыбнулся и пошел быстрее. Вскоре тропинка привела нас к огромному серому камню.

   Вся земля в радиусе ста метров вокруг камня была испещрена ямками родников, а кое-где вода била вверх маленькими фонтанчиками. Маленькие ручейки сливались, и начиналась река.

   -Сними бинт со своей руки.

   Я недоуменно размотал бинт; глубокий и загрязненный порез, еще вчера сочившийся кровью, стянулся. Припухлость спала, края раны были того же цвета, как и вся кожа. Рука все еще немного болела, но это была лишь тень той тянущей, пульсирующей боли, что я чувствовал вчера.

   -Видишь... это все река. Всего сутки ты пьешь ее воду, а твои раны уже исцеляются. Мы здесь никогда не болеем.

   -И... голова у меня больше не болит только лишь из-за воды?

   -Да. Но повязку снимать еще рано! - поспешно одернул меня Алексей, увидев, как я потянул за бинт.

   -Откуда это? Какая-то... природная аномалия?

   Алексей хмыкнул:

   -Обойди камень с той стороны.

   Вблизи я увидел, что весь камень покрыт письменами. Буквы были похожи на русские, но вместе с тем и отличались; большинство слов были мне незнакомы. В тумане я увидел тонкий лучик света. Еще не приблизившись, я с удивлением заметил, что с этой стороны обычный для Болота желто-серый цвет травы постепенно меняется зеленым. Трава здесь была почти живая.

   Трещины на камне удивительно точно складывались в очертания исполинской двери, при наличии некоторой фантазии можно было различить даже петли и массивный замок. Лучик света выбивался из того места, где обычно бывает замочная скважина.

   Затаив дыхание, я подошел и заглянул туда. Сначала свет ослепил меня, из глаза потекли слезы, но потом я притерпелся и увидел...

   ...Я увидел небо, стократ ярче и синее того, что когда-либо было над любым городом; траву чистого зеленого цвета и неизвестные мне деревья с нежной, не обезображенной обычными для Болота наростами корой. Узкое отверстие не позволяло мне видеть больше, но по солнечным бликам, играющим на листьях, я догадался, что камень стоит в воде.

   Я оторвался от "замочной скважины" и поморгал, прогоняя плывущие перед глазами сине-зеленые пятна.

   -Видишь? Эта река течет оттуда. Это какой-то другой мир...

   -Неужели никак нельзя попасть туда? Взорвать дверь?

   -Ее нельзя взорвать. Никак. Думаешь, не пытались?

   -И что же? Только смотреть в замочную скважину?

   Алексей улыбнулся и оперся о камень.

   -Я думаю, однажды она откроется. Каждый раз, приходя сюда, я замечаю все новые и новые трещинки; я верю, она откроется. Дай Бог дожить до этого дня.

   Я встрепенулся:

   -Слушай! А я могу остаться здесь? Здесь, в вашей деревне?

   -Да не вопрос, - засмеялся Алексей. - не выгоним же!

   -А я могу привести сюда моих друзей? Мы не будем обузой!

   Алексей заметно погрустнел.

   -Видишь ли... если ты покинешь деревню, ты вряд ли сможешь вернуться назад. Тебя не удивляло, почему так близко от Лагеря находится никому не известная деревня?

   -Удивляло, конечно... но чего только не бывает на Болоте.

   -Сюда могут попасть далеко не все. Я не знаю, как это место выбирает людей; знаю лишь, что сюда может попасть только тот, кто бежит от смерти. Ты ведь бежал от кого-то?

   -Бежал... но ведь можно, наверное, повторить?

   -Нет. Все должно быть без обмана, только так.

   -Это жаль...

   Мы помолчали, потом я неуверенно спросил:

   -Это про тебя, что ли, дядька Петро рассказывал?

   -Петро? как он там, живой?

   -Живой... с женой развелся.

   -И что он рассказывал?

   Я кратко пересказал ему байку дядьки Петро. Рассказал и свою историю. Услышав про "Алых", Алексей невесело усмехнулся:

   -Да, похоже на Андрея. Но со мной не так все было... я Андрея не убивал. У него баллон в огнемете был бракованный, взорвался. И от возрастания я не убежал.

   -А как было? Расскажи?

   Алексей вздохнул:

   -Ладно, пойдем тогда.

   Мы вышли на самую окраину деревни; очевидно, некогда здесь была бензоколонка или что-то похожее, но теперь от нее осталась лишь потрескавшаяся асфальтированная площадка, куча ржавого железа и покосившаяся цельнометаллическая лавочка, которую время почему-то пощадило. Мы сели на лавочку, и Алексей, предупредив меня, чтобы я не пугался, оглушительно свистнул. Через несколько минут из-под листа жести выбрался матерый крысак.

   Я автоматически хлопнул рукой по бедру, где прежде висел нож. Однако крысак не проявлял агрессии; он подошел к нам и, неодобрительно на меня посмотрев, ткнулся носом в колени Алексея.

   -Ни фига себе... это как? Ты его приручил?! Их же нельзя приручить!

   -Ну, в общем-то я его не приручил. Правильнее будет сказать - я его поработил. Точно хочешь услышать эту историю?

   -Хочу.

   -Так вот...

   Алексей родился в Городе, в совсем недалеко от моего дома. Вполне возможно, что мы могли случайно встретиться на улице, впрочем - я был тогда слишком мал. У Алексея был старший брат, Денис; когда ему исполнилось пятнадцать, он отправился в Центр и, по всей видимости, не прошел возрастание, так как больше Алексей его не видел.

   -Мне было четырнадцать... знаешь, что самое страшное? Мать вернулась в слезах, и я спросил ее: "где Денис?" Она ответила: "заболел". Когда я задал этот вопрос на следующий день, она ответила совершенно спокойно: "Денис... ах, он в лагере. Он болеет". А через неделю она уже не помнила, кто такой Денис. О моем брате забыли родители, школьные учителя, соседи... все взрослые, понимаешь? Через две недели на меня начали коситься, и мама решила сводить меня к психоаналитику. Я и сам уже было поверил, что не было у меня брата, но... все же сомневался. К психоаналитику не пошел, закатил дома скандал. И...

   Хотя Алексею было всего четырнадцать, человеком он, похоже, был весьма серьезным. Целый год он после школы ходил по Городу и искал людей, которые так или иначе могли быть связаны с его братом. И находил: мальчишку, с которым Денис однажды играл в баскетбол на улице, другого мальчишку, с которым брат подрался, девочку, которой починил велосипед.

   Окончательно убедившись, что брат - не плод его воображения, Алексей подошел к матери и сообщил, что возрастание проходить не будет.

   -Та конечно в крик, слезы, уговоры... но я сказал: не пойду, и хоть ты режь. И вот, все с родителями едут к Центру, а я дома сижу. Заходит ко мне человек, вроде в штатском, но все равно видно: государственный. Спрашивает ласково так, сволочь: "что это ты, Леша, чудишь?" и тут сверкнуло что-то и я сознание потерял. Это мне потом уже сказали, что он парализатором меня щелкнул, а тогда я не понял. Очнулся ночью в больничной палате, спина болит. Сунул руку - а на пояснице пластырь. И знаешь, такая обида меня взяла на весь мир... уж не знаю, откуда силы взялись, взял табуретку и швырнул в окно. И сам следом, этаж был первый. И спрятался...

   -Где? - недоуменно спросил я.

   -Ну, сам подумай: где в многомиллионном городе можно спрятаться от людей? Там же, где посреди Болота можно спрятаться от крыс: под землей. В больничном дворе я поднял крышку люка и прыгнул вниз.

   Ты не представляешь себе, Максим, над чем ты каждый день беспечно гулял... подземные коммуникации под большим городом - это целый мир. По туннелям я пробрался в какое-то подсобное помещение под супермаркетом, где и устроил свое логово. И знаешь, я не просто прятался, у меня была цель: я решил победить вирус, меняющий меня.

   -Как? - удивился я. Мне представился Алексей, сидящий в позе лотоса и силой мысли изгоняющий из себя вирус.

   Алексей смущенно усмехнулся:

   -Я воровал рис...

   Днем Алексей спал, а ночью, когда в супермаркете не оставалось людей, он проникал на склад и крал пакетик саморазогревающегося риса. Каждый день вирус все более завладевал его мыслями; однажды утром Алексей вдруг осознал, что в совершенстве знает несколько языков, из которых ни слова прежде не слышал, и может процитировать весь свод законов. Красть рис становилось все труднее - вирус не позволял Алексею нарушать закон. Но самым страшным оказалось то, что Алексей начал забывать брата.

   -Я долго думал, как ИМ удается заставить всех забывать... думаю, дело вот в чем:

   Алексей вынул из кармана потертый кусочек плотного картона. Если постараться, на некогда белой поверхности можно было увидеть схематичное изображение лица парнишки лет пятнадцати. Грубоватые штрихи, обрисовывающие лицо, причудливо переплетались со странными, угловатыми узорами, так что лицо не сразу можно было различить.

   -Это я. Через неделю после моего побега я обнаружил эту картонку вложенной в пачку газет... думаю, это какой-то психокод, изначально заложенный в вирус. Инфицированный человек, увидев такой "портрет", забывает изображенного на нем. Должно быть, когда не прошел возрастание мой брат, я краем глаза видел что-то подобное - может, в газете, а может, по телевизору или на уличном плакате, но забыл. А потом вот, аукнулось...

   Теперь и днем Алексей не спал. Свернувшись в клубок на какой-то грязной мешковине в холодном, сыром подвале, он снова и снова повторял:

   -У меня был брат. Его звали Денис. Сейчас ему было бы шестнадцать.

   В одну из ночей Алексей поднялся на склад и протянул руку к коробке с рисом. И, к своему изумлению, ощутил, что более ничто не мешает ему: вирус был окончательно побежден. Алексей вернулся домой, но мать не узнала его. Тогда он обокрал какого-то случайного прохожего и снял в гостинице номер с компьютером: порт на его пояснице к тому времени окончательно оформился. Алексей стал искать всю информацию, относящуюся к вирусу, но нашел гораздо больше.

   -Понимаешь, Максим, там вся защита строится на психокодах. Расчет был прост: человек, не инфицированный модификационным вирусом, просто не сможет подключиться к интернету; а инфицированный, конечно, не сможет получить информацию, защищенную психокодами. ОНИ же не знали, что появлюсь я... и я узнал очень многое. Возможно, больше, чем стоило. Этот вирус - поистине дьявольское изобретение... люди, они больше не принадлежат себе. Весь мир пропитан ИХ тайными знаками, психокодами. Они везде: мелькают между кадрами в кинотеатрах, проступают сквозь газетные фотографии, ими насыщен интернет, они даже в орнаменте домов. Людьми правят, Максим. Указывают, за кого голосовать, кого любить и ненавидеть, какой сок пить и какие рестораны посещать. Это сделали ОНИ...

   -Кто "ОНИ"? о ком ты все время говоришь?

   -Если б знать... я называю ИХ просто "ОНИ". Те, кто правят на самом деле.

   Я помолчал, качая ногой. Ветер усиливался и гнал туман мимо нас грязными клочьями; похоже, погода ухудшалась. Впрочем, На Болоте дождя никогда не было, и мы могли не торопиться. Одна непрошеная, нехорошая мысль все вертелась в моей голове, и наконец я решился спросить:

   -Алексей... а может, люди - те, кто прошел возрастание - они и не люди больше? Они же... получается, они просто бездушные марионетки... хуже животных...

   Алексей ответил неожиданно жестко:

   -Никогда больше так не говори, Максим. Не смей. Они люди... только взятые в плен.

   Алексей погладил крысака по облезлой шкуре и продолжил рассказ.

   -Через несколько дней меня взяли. Постучали в дверь, а когда открыл - скрутили. Долго обследовали и наконец отправили в этот лагерь. Их всего шесть, этих лагерей; обучение в каждом длится шесть лет.

   -А что потом? - занервничал я. - Один мой друг, он... уверен, что через шесть... впрочем, уже пять лет нас всех убьют, это так?

   -Нет, конечно. Ты сам подумай, столько человек содержать ради вас, сколько это стоит? Неужели ты думаешь, что Лагерь окупается этими побрякушками, что вы приносите? Лагерь - это лишь подготовка. Знать бы, к чему...

   Мимо нас прошел древний дед, впрочем, весьма крепкий с виду, с охотничьим карабином на плече. Алексей окликнул его:

   -Василь, на охоту?

   -Та не... ружжо пристреливаю.

   Алексей начал рассказывать про свою жизнь в Лагере. Он рассказывал очень подробно, останавливаясь на каждой мелочи, и я понял, что Алексей пытается отдалить тот момент, когда придется рассказать про Андрея. Я молча слушал, но Алексей заметил мое нетерпение. Он вздохнул:

   -Андрей... он вовсе не был таким монстром, каким многие его представляли. Он потерял отца и мать и был очень одинок. Все могло быть иначе, но к сожалению, именно ему попало в руки оружие страшной силы.

   Я открыл ему свой секрет. Когда он узнал, что я не такой, как остальные, что я пусть некорректно, но прошел возрастание, он сказал, что хочет кое-что рассказать мне, но не в Лагере, а под большим секретом. Мы отправились в поход, и он начал рассказывать мне историю свое жизни. Отец Андрея был археологом; сам он по Болоту не шатался, нет. Сталкеры приносили ему найденные вещи, а тот обследовал их на предмет исторической ценности и если вещь представляла что-то интересное, составлял описание и продавал в музей. Однажды, когда Андрею было тринадцать, сталкеры принесли ему старую, потрепанную книгу - "история первобытных народов". Видимо, очень старую - там были эти старинные буквы, как их... ну неважно. Суть вот в чем: прочитал его отец эту книгу и наутро умер. По словам Андрея, умер очень странным образом; как именно, Андрей не сказал. Некоторое время спустя после похорон отца его мать умерла той же странной смертью, что и отец. Андрей сказал, что так он случайно обнаружил оружие, способное уничтожить всех инфицированных.

   И вот тогда-то и случилась наша ссора. Он сказал: "я хочу убить их всех. А тем, что останется от этого мира, будем править мы. Если ты поможешь мне..."

   Когда я отказался, он выхватил нож и попытался меня убить.

   Алексей положил обе руки себе на колени; я заметил, что его пальцы дрожат.

   -Почти год после этой драки мы не разговаривали и старались держаться друг от друга подальше. Я познакомился с Анютой; впрочем, Петро ведь рассказывал, да? Рассказывал. Что он еще рассказал?

   -Как Андрей похитил Анюту; потом как ты пришел за ней и... ну, что там у вас было... я только не понял: зачем ему это было нужно? Он отомстить хотел, да?

   -Он хотел того же, что и прежде: чтобы я помог ему убить людей. Он держал меня под дулом огнемета и мягко, почти по дружески уговаривал. Когда спросил его, где Анюта, он указал на затонувший дом: "Она там, в подвале. Дверь надежно закрыта, ей не выбраться. Если ты не поможешь мне, я убью тебя, а ее оставлю там".

   -И... ты согласился?

   -Нет. То есть... я не успел сказать ни да, ни нет. Спустя секунду огнемет взорвался в его руках, и Андрей запылал. Он орал и размахивал руками; я пытался погасить пламя, но не смог даже приблизиться...

   Алексей помолчал и сказал задумчиво:

   -Знаешь, а ведь баллоны для огнемета крайне редко взрываются.

   У меня заурчало в животе; Алексей, услышав, засмеялся:

   -Заболтал я тебя, ты же есть, наверное, хочешь! Айда домой.

   Окончание истории я дослушал уже после ужина. Алексей подцепил провод от древней лампы накаливания (я их прежде только в музее видел!) к самодельному генератору, и домик осветился теплым желтым светом. Жена Алексея отправила дочку спать и, сев за стол, присоединилась к рассказу:

   -Когда Леша открыл дверь в подвал, я его чуть не пристукнула кирпичом... думала, это Андрей. А Леша схватил меня в охапку и говорит: бежать надо из Лагеря.

   -Почему бежать? - удивился я. - это же был несчастный случай, Алексей-то в чем виноват?

   -У Андрея были друзья, - ответил Алексей. - вернее, не друзья, а что-то вроде секты. Они бы нас убили без всяких объяснений. Я и решил: уж лучше на Болоте как-нибудь, чем в Лагерь возвращаться. Мы решили дойти до Чернореченска и там разжиться хотя бы примитивным оружием - у нас ведь не было даже ножа. Но судьба решила иначе. Мы почти дошли до города, когда нас окружила стая крыс. Их было немного, пять-шесть юных крысаков, но как мы могли защититься от них голыми руками?

   -И вот тут-то Леша себя показал! - увлеченно заговорила Анюта. Очевидно, этот случай был их любимой семейной историей. - Он вышел вперед и крикнул: "Ну! Кто первый! Давай!!!"

   Алексей смутился, но вспоминать славный бой ему было явно приятно. Он объяснил:

   -К моему удивлению, крысы не набросились на меня. От стаи отделился один крыс, подошел ко мне, встал на задние лапы и сделал передними лапами вот так, словно загребал что-то или... вызывал меня на бой. Потом он прыгнул на меня, и мы стали драться.

   Знаешь, если бы у меня тогда в руках был хоть нож - крысы разорвали бы меня на части. Уже много позже, наблюдая за ними, я понял, в чем дело: под их грязными шкурами бьются сердца, блин, настоящих рыцарей. С их точки зрения, честная драка - один на один и голыми руками; оружие в руках человека они воспринимают как самое наиподлейшее коварство и естественно, рвутся в бой. Вот почему крысы ненавидят людей; они считают нас подлецами. Между прочим, для охоты крысы могут использовать камни и палки, но только не для драк друг с другом или с людьми. Это для них западло.

   Анюта сказала:

   -Видел бы ты, как Леша эту крысу отмутузил!

   -Да ну тебя... мне повезло просто. Он на меня как кинулся, а я его одной рукой за лапу, другую в пасть... ну, он меня конечно тоже покусал славно.

   -Да, но крысу-то ты победил!

   -Ну победил. Да только я бы через пять минут после этой победы помер, если б не Аня. Крысы-то ушли, только этот, побитый, остался. Аня меня под мышку схватила и поволокла; как только утащила! Это я сейчас тощий, а в юности-то круглый был...

   -Хи-хи...

   -Вот, значит, тащила она меня, и вдруг слышит сзади выстрелы. Это друзья Андрея в погоню кинулись. Она от них, а я-то без сознания, тащит меня... вот и получилось, что мы убегали от смерти; потому и попали сюда.

   -На Болоте многие люди убегают от смерти. Что, все попадают в эту деревню?

   -Не все, конечно. Нужно некоторое стечение обстоятельств... но я не знаю, каких. Могу лишь порадовать тебя: многие из сталкеров - как вольных, инфицированных, так и наших, лагерных, пропавших без вести - живы. Они с нами.

   -А как же, они, инфицированные - то здесь живут? Разве не гонят их эти, психокоды назад, в города?

   -Я же говорил, наша река лечит нас от всех болезней. А вирус - это, как ни крути, болезнь.

   Так вот, отвлек ты меня... обустроились мы здесь, люди помогли - вот домик поставили. А однажды отправился я за грибами, смотрю - и вдруг выходит тот самый. Ну, крысак, с которым я дрался; я конечно испугался, а он подходит и ложится у моих ног. Вроде как, сдается. Я за крысами-то много наблюдал; вот, есть у них такой обычай: побежденный становится рабом победителя. Я его, конечно, пытался прогнать, да он не уходит. Ну, что было делать? Оставил жить здесь...

   Глава 23

   Когда мои раны под действием чудесной воды затянулись, я понял, что пора возвращаться. Алексей попытался меня отговорить, но я не мог оставить своих друзей.

   -Понимаешь, мы же команда. Они там, а я здесь. Это же несправедливо...

   Алексей проводил меня до старой бензоколонки. Крысак выполз из своей конуры и подошел к нам. Я спросил:

   -А можно еще каких-нибудь мутантов приручать? В смысле, таких вроде крысы, чтобы польза от них была?

   -Они не мутанты... - удивленно глянул Алексей. - я думал, ты знаешь.

   -Знаю что?

   -Те, кто много времени проводит на Болоте, рано или поздно это понимают, ну или хотя бы догадываются...

   -О чем?

   -О катастрофе.

   -Так... о ней же никто не знает? Ученые даже, не знают отчего. Хочешь сказать, ты знаешь?

   -Знаю. Просто наш мир умер.

   Я не хотел обидеть Алексея, но не смог удержать смех:

   -С чего ты взял?

   -А ты вдохни воздух... да не так. Вдохни, и уже на пределе, когда кажется, что больше не можешь, вдохни еще и постарайся почувствовать запах.

   Я попробовал, но ничего, кроме обычного для Болота запаха гнилой травы не почувствовал.

   -Ты объясни, а?

   -Знаешь, что представлял из себя наш мир перед катастрофой? Ты ведь видел, наверное, фильмы. Изобрели все, что было нужно, прогресс заменила стабильность, благодаря модификационному вирусу не осталось преступности. Нет безработицы, нет никаких опасностей... мир был идеален. Люди стали жить лишь ради удовольствия. А ты ведь знаешь, что происходит с человеком, чья жизнь лишена всяких трудностей? Он ищет все новых и новых удовольствий, и в конце концов погибает от банального обжорства. То же произошло и с нашей планетой; как видишь, обошлось без третьей мировой и без ядерных ракет. Просто мир умер и начал гнить.

   -Но города ведь развиваются...

   -Ага, у человека после смерти тоже, говорят, волосы и ногти растут.

   -Я не понял, а мутанты здесь причем?

   -Да не мутанты они! Ты посмотри на него! - кивнул Алексей на крысака. - Разве может столь совершенное существо появиться за несколько лет случайных мутаций?

   "Совершенное существо" сунуло когтистый палец в нос, извлекло длинную соплю и принялось сосредоточенно ее изучать.

   -Эволюции потребовались миллионы лет, а радиация справилась быстрее? Не может быть.

   -Тогда откуда они?

   -Раз уж я сравнил наш мир с человеком... в каждом человеке живет множество микроорганизмов, и это нормально; однако когда человек умирает, ну или слабеет его иммунитет, в его организм могут проникнуть другие бактерии, извне. Я думаю, этот мир не родной для крыс; наверное, они родом оттуда же, откуда этот туман, все затянувший.

   Мы некоторое время постояли молча. Наконец Алексей протянул мне руку:

   -Ну, прощай, что ли. Удачи.

   Я пожал его руку; Алексей указал направление:

   -Беги туда. Только не иди, нужно именно бежать, иначе снова придешь к деревне. Такое вот странное место... беги очень быстро.

   И я побежал, сначала неловко прыгая через кочки, потом, когда выбежал на ровную поверхность, быстрее. Ветер дул навстречу, туман клочьями пролетал мимо меня, и казалось, что я бегу со скоростью автомобиля. Закололо в боку, в глазах поплыли красные пятна, запульсировала болью вроде бы зажившая рана на виске. Я бежал, пока хватало дыхания, потом остановился. Я сделал несколько глубоких вдохов и задержал дыхание, чтобы успокоиться, и вдруг почувствовал тот запах, о котором говорил Алексей.

   Когда мне было десять лет, мне в лицо угодил футбольный мяч. Кровь из разбитого носа хлынула непрерывным потоком и залила футболку. Тренер перепугался, вызвал врача, но к счастью, травма серьезной не была. Залитую кровью футболку я забросил в ящик стола, испугавшись, что рассердится мать - футболка была дорогая, хлопчатобумажная. Через неделю, когда родителей не было дома, я вынул ее и попытался отстирать. Теоретически я знал, что кровь нужно отстирывать в холодной воде, поэтому я бросил футболку в ванну и замочил. Через полчаса я зашел в ванную и попытался стирать футболку, но не смог. От запаха крови, замоченной холодной водой, меня чуть не стошнило.

   И теперь в мои ноздри ударил тот же запах мертвой крови. Я зажал руками нос и начал часто дышать ртом, пытаясь сдержать рвотные порывы. Постепенно запах ушел; я вытер холодный пот с лица и посмотрел вокруг. Теперь Болото виделось мне совершенно иначе: я словно в первый раз увидел низкие и кривые деревья, обезображенную плесенью землю и желтую, неживую траву. Алексей был прав; наш мир был давно и безнадежно мертв.

   Невдалеке я увидел луч прожектора нашего Лагеря и потерянно поплелся к нему. Я не реагировал на радость друзей, я не позлорадствовал изумлению "Алых", гневную нотацию начальника я пропустил мимо ушей. Весь день я не мог есть; лишь вечером, когда потрясение перед тем, что я узнал, ослабло, я пошел в столовую. Я проглотил что-то безвкусное, пошел назад и уже у порога своей комнаты увидел Лизу.

   -Максим! Мне только что сказали, что ты вернулся! Мы все тут чуть с ума не сошли, исчез куда-то! А ты, подлец, хоть бы зашел, сказал, что жив! Где ты пропадал-то? Начальник говорит, ты заблудился... минуточку... а это что такое?

   Она дотронулась до моего виска. Пуля вырвала кусочек кожи с волосами, и хотя рана уже зажила, на виске остался большой шрам.

   -Это давно уже... не трогай. - сказал я, мягко отстраняя ее руку.

   -Как давно? Почему ты ко мне не обратился? Здесь же была дыра с футбольное поле размером, если я хоть что-то понимаю в медицине! Давай-ка быстренько в кабинет, надо тебя осмотреть.

   -Не надо. Я пойду, пусти...

   -Никуда ты с дырой в голове не пойдешь. Живо в кабинет!

   -Да отстань ты!!! - заорал я и тут же пожалел об этом. Губы Лизы дрогнули.

   -Сначала Вовка помер, потом ты исчез... я же думала, ты пропал...

   -Вовка? Командир "Пиратов"?

   -Нет, из "Алых". Ну, по прозвищу "Танк" который.

   -А что с ним случилось?

   -Да вот через день после того, как ты пропал, принесли его с разбитой головой. Говорят, с высоты упал... Максим, ты чего? - испугалась она, увидев, как я побледнел. - я не знала, что вы дружили...

   -Да нет... просто голова закружилась.

   -Пойдем-ка, все же я осмотрю тебя.

   Уже после отбоя, когда весь Лагерь спал, ребята заперли дверь и обступили меня.

   -Рассказывай. Зачем ты ушел-то? Мы тебя несколько дней искали.

   -Ребята... говорят, Танк умер.

   -Да, умер. Разбился. А что?

   -Это я его убил.

   Мои слова словно образовали вокруг меня невидимый ледяной кокон, и на секунду мне показалось, что сейчас ребята отойдут от меня и никогда больше не смогут приблизиться, обжигаясь об него. Но это длилось лишь секунду, а потом ребята разом сдвинулись, ломая лед.

   -Ничего, Максим. Расскажи, как было.

   Когда я рассказал про "Танка", Толик хлопнул себя по коленке:

   -Ах ты, как нехорошо получилось... ладно, Максим, ты уж не вини себя. Кто ж знал, что так будет? А "Алые"-то, вот суки...

   Мой рассказ про затерянную деревню ребята выслушали, как очень добрую сказку. Игорь поправил очки и смущенно сказал:

   -Максим, ты уж не обижайся, но не могу я в это поверить. Ты... уверен, что все это было? Может, тебе просто показалось все это? Знаешь, пуля в голову - это ведь не шутки...

   -Так ведь рана-то зажила! Вот, смотри! А еще на руке...

   -Вижу, что зажила. Да только мало ли как оно могло быть.

   Я вздохнул и прислушался к себе. Было все или показалось? Может и правда, я все это время бродил по Болоту с пробитой головой, и что-то излечило меня? Алексей, его жена и дочь мне тоже привиделись? Пожалуй, нет. Я сказал упрямо:

   -Я был в той деревне. Алексей живет там с женой и дочерью.

   -Что ж, пусть так. Давайте спать уже, глаза слипаются...

   Глава 24

   Утро "обрадовало" нас дрянной погодой. Усилился ветер, туман почему-то стал неоднородным. Я влез на вышку, где в этот день дежурил дядька Петро, и мне показалось, что мимо меня проносятся облака. Петро явно нервничал. Он без конца курил и наконец сказал:

   -Шторм будет. Видишь, туман какой рваный? Это к шторму.

   -А сейчас что? Не шторм разве? Вон как дует.

   -Смеешься? Щас так подует, этот ветерок просто тьфу...

   -А девчонки, ну, ячейка "Ртуть", как раз в поход отправились. Наверное, уже в Ист-Каменске.

   -Начальник с ними связался, велел найти какую-нибудь прочную хату и запереться крепко. Им-то ничего, нормально, а вот нам туго придется. Самое поганое, что во время шторма мутанты беснуются. А у нас тут всего лишь сетка слабенькая.

   Днем начальник собрал всех в актовом зале. После обычного разбора полетов, начальник объявил:

   -Близится шторм, как вы могли заметить. Во время шторма мутанты обычно смелеют и могут попытаться напасть на Лагерь; поскольку сейчас у нас лишь четыре охранника, я принял решение усилить оборону с вашей помощью. Каждый, кто изъявит желание оборонять Лагерь, получит пятьсот кредитов. А кто не изъявит... пусть пеняет на себя.

   Борецкий, тоже находящийся в зале, занервничал:

   -Я тогда, наверное, вызову свой бот? Чтобы, так сказать, вам не мешаться...

   -Не получится, в такую погоду ему не приземлиться. Еще вопросы есть?

   Толик поднял руку:

   -У меня вопрос... я изъявляю желание оборонять Лагерь, только вот проблема - как я могу это делать с огнеметом при таком страшном ветре? Я себя подожгу или еще кого-то...

   Начальник заскрипел зубами: Толик уже давно доставал его из-за оружия.

   -Арбалет возьмешь, и точка.

   Я тоже взял арбалет и вышел на площадку. "Алые" выстроились вдоль северной стены, "Гидра" - вдоль южной, "Пираты" - вдоль западной, нам же, "Покойникам", досталась восточная. Я встал прямо под вышкой и время от времени перекидывался парой слов с дядькой Петро. На второй вышке занял место за пулеметом охранник Серега, еще двое охранников - Гена и Влад охраняли оставшиеся углы. На площадке появился хромой Андрей и тоже потребовал оружие; начальник послал его куда подальше и тот, бурча под нос нехорошие слова, ушел.

   Мы простояли так полчаса, и ничего не произошло. Холодный ветер пробирал до костей, и я пожалел, что не надел чего-то потеплее: джинсовая куртка почти не грела. Я накинул капюшон и туго завязал тесемки, но толку от этого было мало. Начальник решил, что выполнил свой долг и спустился под землю - отогреваться. Едва лишь дверь за ним закрылась, на северной стороне дважды хлопнули выстрелы "Алых". Спустя секунду застучал пулемет на дальней от меня вышке. Дядька Петро крикнул сверху:

   -Готовься! Сейчас на нас полезут!

   Он передернул затвор четырехствольного пулемета и начал стрелять короткими очередями в кого-то, не видимого мне. Я взвел арбалет, вложил стрелу и опустился на колено. Из тумана прямо на сетку прыгнула крыса; я выстрелил, но промахнулся, и крысу тут же уложил Мишка.

   Это был его день: Мишка явно наслаждался снайперской стрельбой. Он лег на землю, подложив под локти свернутую куртку, и еле успевал перезаряжать арбалет. Не знаю, как ему удавалось что-то различать в тумане, но судя по визгу крыс, ни одна стрела не пропадала даром.

   Стрельба шла по всем направлениям; мои руки устали взводить арбалет, а конца этой атаке не было видно. Неожиданно Толик начал смеяться; я недоуменно посмотрел на него.

   -Помнишь, я северным завидовал? Больше не завидую!

   Я оглянулся; и действительно, завидовать им больше не следовало: после нескольких сотен выстрелов их пистолеты-пулеметы нагрелись так, что они не могли держать их в руках.

   Раздался крик дядьки Петро, первым увидевшего опасность:

   -Держись! Шквал идет!

   Порыв ветра был настолько силен, что показался мне ударом огромной подушки. Те, кто стоял на ногах, упали; я лег и вцепился руками в асфальт. Теперь я понял, почему Лагерь был окружен лишь стальной сеткой с крупными ячейками - ни одна стена не выдержала бы такого.

   Крупный летучий мутант, имевший неосторожность спуститься к земле, разбился о перила вышки и обрызгал дядьку Петро своей кровью. Ветер перебросил через сетку шестилапого мутанта размером с собаку с вытянутой, кончающейся острым жалом мордой. Он завизжал и бросился на Сашу, но тут же упал с двумя стрелами в теле; мы с Игорем кивнули друг другу, а Саша, похоже, ничего не заметила.

   -Максим! - Крикнул дядька Петро. - у меня патроны кончаются; сбегай, принеси!

   Я закинул арбалет за спину и побежал ко входу. Спускаясь вниз, я столкнулся с начальником; тот взревел:

   -Почему не в бою?!

   -За патронами, Владимир Сергеевич. Петро послал.

   "А сам-то ты почему не в бою, старый козел?" - ругнулся я про себя на бегу. Чуть не выбив дверь, я ворвался на склад. Кладовщик Саня сунул мне в руки рюкзак с тяжеленной коробкой пулеметных патронов, и я побежал назад. Навстречу мне две девчонки - Юля из "Пиратов" и Валя из "Гидры" вели под руки Вовку, командира "Пиратов". Его лицо было залито кровью.

   -Что случилось?

   -Порыв ветра был очень сильный, он лицом приложился...

   Следующий шквал накрыл нас, едва я открыл дверь наружу. Дверь захлопнулась и пребольно стукнула меня по лбу; шипя и ругаясь, я добежал до вышки и полез вверх. Еще один порыв настиг меня на лестнице; к счастью, он был не таким сильным, иначе я, несомненно, полетел бы вниз.

   Дядька Петро, отложив пустой пулемет, стрелял одиночными из штурмовой винтовки. Я подал ему патроны и остался на вышке, отстреливая мутантов сверху. Вся земля у стен Лагеря была густо усеяна ими; мне подумалось: "Вот будет работы трупы убирать"...

   Ветер начал слабеть, и туман заметно поредел; застрелив еще несколько мутантов, я отложил арбалет и начал разминать уставшую руку. Похоже, бой подходил к концу: выстрелы доносились все реже, замолчал пулемет на дальней вышке, затем смолкли штурмовые винтовки охранников внизу.

   -Ой... - с каким-то детским испугом сказал вдруг Петро. Он что то разглядел в тумане, чего не видел я; перегнувшись через перила, он закричал:

   -Прочь от восточной стены!!! Влад, беги за "Дурой"!!!

   -За "Дурой"... то есть за плазменной пушкой? Петро, неужели...

   Медленно и величаво из тумана вышел Зверь. Петро сравнивал его с танком, но мне он показался более похожим на древний парусный корабль, разве что без мачт. Он был огромен, однако голова его оказалась на удивление маленькой, прикрытая броневым щитком, она была круглой и блестящей. Многочисленные кривые лапы, со скрежетом ворочаясь в хитиновых гнездах, неотвратимо несли Зверя прямо на нас. Петро успел выпустить длинную очередь из пулемета, но пули беспомощно плющились о его броню. Зверь проломил стену и плечом зацепил опору вышки; заскрипел металл, и вышка сначала медленно, затем все быстрее стала падать. Я закричал и вцепился в перила, а Петро не успел. Вышка рухнула наружу, за стену Лагеря; от удара о влажную землю что-то внутри меня отчетливо хрустнуло, арбалет за моей спиной отозвался звуком лопнувшей гитарной струны. Петро, который не успел схватиться за перила, отбросило вперед, он упал и не двигался.

   Я встал, держась за перила упавшей вышки и попытался вдохнуть. Грудная клетка отозвалась резкой болью, и я согнулся пополам. Внезапно стало очень тихо; в одну секунду стих ветер и замолчали визжащие крысы, даже Зверь перестал скрежетать. Я с ужасом узнал эту особенную тишину.

   -Но сейчас же не полнолуние... сейчас же день!

   Пылающему было все равно. Он шел сквозь туман своей странной походкой веревочной марионетки и улыбался почерневшими губами. Сегодня пламя, охватившее его много лет назад, разгорелось со страшной силой, но боли он явно не чувствовал. Трава горела за ним; Пылающий подошел к дядьке Петро, взял его за плечи и поднял. От прикосновения огненных рук Петро страшно закричал; Пылающий наклонился и что-то шепнул ему на ухо.

   Рядом с собой я увидел штурмовую винтовку дядьки Петро. Я схватил ее, невероятным усилием воли унял дрожь в руках, прицелился и дернул спусковой крючок.

   Пылающий не был бесплотным призраком в прямом смысле этого слова; плотью, пусть уже и нечеловеческой, он обладал, и пули явно причиняли ему боль. Глухо заворчав, он отбросил бесчувственного охранника и скрылся в тумане; в тот же миг вернулись звуки, и слева на меня прыгнул здоровенный седой крысак. Я выстрелил, и короткая очередь из штурмовой винтовки разрезала его пополам; я подбежал к дядьке Петро, схватил его за капюшон куртки и поволок к Лагерю.

   Вспышка солнечно-желтого пламени ослепила меня; я догадался, что это наконец подоспел охранник Влад с плазменной пушкой. Сквозь туман я ничего не мог увидеть, но судя по грохоту и скрежету Зверь поступил так же, как в прошлый раз: проломил стену Лагеря с противоположной стороны и ушел.

   Ко мне подбежали Толик с Мишкой, мы подняли дядьку Петро и потащили в медблок.

   После побоища в маленьком медблоке было тесно. Легкими ранениями сталкеры должны были заниматься сами, но несмотря на это, работы у Лизы было много. В первую очередь под хирургический аппарат положили Вовку, чья травма оказалась серьезнее, чем просто разбитый нос. Лиза села в кресло-компьютер и долго обследовала его голову тонкими стальными лапками хирургического модуля, просвечивала зеленым сканирующим лучиком и наконец одна из тонких, как проволока лапок с хрустом вонзилась Вовке в висок. Девчонки взвизгнули; Лиза в кресле недовольно поморщилась:

   -Что орете? Я знаю что делаю.

   Примерно через полчаса стальная лапка была извлечена, и хирургический модуль залил тонкий прокол медицинским клеем. Место Вовки занял дядька Петро, уверявший, что отлично себя чувствует.

   -Да все хорошо со мной! Ну плечи обожжены, да стукнулся немного... само пройдет!

   -Где ты обжечься-то умудрился?

   -Да вот... старого знакомого встретил.

   -Неужели правда призрак?

   -Он самый. Ты вот лучше Максима осмотри.

   -Максим, на кушетку.

   Поморщившись от боли, я лег. Стальной паук надо мной зашевелил лапками и быстро пробежался зеленым лучиком снизу вверх, остановившись на левой половине груди. Лиза сказала:

   -Вот слышала я, что у безвирусных болевой порог повышен, но не думала что настолько...

   -Чего там? - испугался я. Мне представился белоснежный обломок ребра, вонзившийся в сердце.

   -Молчи, не дергайся.

   Одновременно добрый десяток иголок впился в мое тело, и спустя пару секунд мне стало очень хорошо, мир закружился в теплом цветном хороводе. Я повернул голову и счастливо улыбнулся Лизе. Лиза не заметила; под ее управлением со страшной скоростью работали несколько лапок, что-то со скрежетом делая в моей груди.

   -Все, слезай. Ребра собрала, заклеила, через пару дней будешь как новый.

   Пошатываясь от наркоза, я встал и, поддерживаемый с двух сторон Толиком и Сашей, отправился в нашу комнату. Толик, Саша и Мишка ушли, а я забылся сладким наркотическим сном. Проснувшись, я некоторое время лежал в темноте, затем меня начала терзать совесть - наши ребята сейчас восстанавливали сетку, убирали трупы, а я вот тут лежу...

   Я коснулся ребер. Грудь еще болела, но совсем чуть-чуть, Лиза знала свое дело. Пришлось вставать и идти наверх.

   Оказалось, я проспал больше шести часов. Пока я спал, трупы мутантов свалили в огромную кучу, облили бензином и подожгли. Жирный черный дым валил сплошным столбом вертикально вверх - воздух был абсолютно неподвижен, не чувствовалось ни дуновения ветерка.

   Пока остальные сталкеры чинили стены, наши ребята совместно с "Гидрой" (без девчонок, естественно) опоясались веревками и тащили рухнувшую вышку. На всякий случай их охранял дядька Петро. Несмотря на холод, он был в одной майке, не скрывавшей его плечи: очевидно, одежда причиняла обожженной коже боль. Петро махнул мне рукой:

   -А, Максим! Мой спаситель!

   На его лице блуждала странная, придурковатая улыбка. Петро достал из кобуры массивный пистолет и протянул мне.

   -Вот, значит, в благодарность за мое спасение из лап жуткой твари!

   -Петро, ты чего?! - страшно удивился я. - это же табельное оружие!

   -Ах, да... - на мгновение опечалился Петро, но тут же вновь заулыбался, достал бутерброд и с аппетитом начал его поедать.

   Толик подозвал меня и сказал шепотом:

   -Он вообще как-то странно ведет себя... весь такой ласковый, все улыбается... и ест все время. Кажется, умом повредился.

   Я сочувственно глянул на дядьку Петро. Повредишься тут, когда такая адская тварь тебя ухватит. Бр-р-р.

   -Давайте, помогу тащить.

   -Ты отдыхай. Тебе нельзя со сломанными ребрами.

   -Да все прошло уже! Не болит совсем.

   -Ну... у нас и веревки-то больше нет.

   Против этого возразить было нечего, и пришлось стоять и смотреть на их работу. Когда покореженную вышку оттащили на достаточное расстояние, ребята присели на кочки отдохнуть. Петро пожаловался:

   -Вот ведь, есть опять охота. Айда уже в Лагерь, тут без нас справятся.

   По пути в столовую я забежал к Лизе.

   -Петро чего-то чудит. Видела?

   -Ага. Пока ты спал, я его подключила и полный анализ провела. Абсолютно здоров, если не считать ожогов... а душой я не занимаюсь. Я начальнику уже доложила, если не наладится у него, вызовем бот и отправим его в город.

   -Жалко.

   -Ага, хороший человек. Вот ведь закон подлости, у него отпуск через месяц, чуть не дотянул.

   За ужином я наблюдал за дядькой Петро. Он заказал разом две обычных своих нормы и съел, не отрываясь от тарелки. За его спиной появилась Лиза. Некоторое время она смотрела на него, нахмурясь, потом взяла за руку, что-то ласково сказала и увела - очевидно, в медблок.

   Бурный день подходил к концу.

   Глава 25

   На утренней линейке Игорь спросил начальника:

   -Владимир Сергеевич, вы с "Ртутью" связывались? Почему они не возвращаются?

   -Да, связывался. Я им приказал оставаться в Ист-Каменске: шторм может повториться.

   -До Ист-Каменска полчаса на боте...

   Начальник рассердился и сказал Игорю много неприятных слов, заметив, что если тот соскучился по своей подружке, то может к ней бежать, а поднимать из-за сталкеров бот никто не будет, тем более из-за четырех безвирусных девчонок.

   Игорь побледнел, и я понял, что сейчас он скажет что-то очень меткое и обидное, так что над начальником будут ржать не меньше недели, а сам, несомненно, отправится в карцер. К счастью, Толик вовремя наступил ему на ногу и украдкой показал кулак.

   После линейки Игорь объяснил, все еще недобро косясь в сторону начальника:

   -Я лишь хотел сказать...

   Мы заржали.

   Несмотря на то, что погода была вполне приличной, начальник запретил выходить в походы, так что каждому досталась какая-то разнарядка в Лагере. Меня послали резать мясного червя (чего я терпеть не мог), и я неохотно потащился к ферме. Ферма, как и большая часть Лагеря, была упрятана под землю, но в отличие от жилых помещений, довольно неглубоко. В потолке были прорезаны несколько вентиляционных отверстий, через них падал рассеянный свет, так что на ферме было довольно светло. Я прошел темный коридор, открыл дверь и сощурился. Странно, однако я не слышал хрюканья мясного червя. Я сделал несколько шагов и почувствовал отчетливый запах крови.

   -Та-а-ак...

   Я снял со стены специальный, изогнутый и острый как бритва нож и прислушался. Возможно, по недосмотру какой-нибудь мутант мог проникнуть на ферму и отгрызть кусок червя; мясной червь, лишенный конечностей, естественно, защититься не мог.

   Мои ноги ступили в лужу крови. Ах ты, какая неприятность... если червь сдох, будем месяц без мяса сидеть, на консервах, пока новый не подрастет. А уж охранникам-то достанется от начальника, что мутанта прошляпили...

   Червь был мертв. В его боку неведомый зверь прогрыз глубокую дыру; куски мяса валялись рядом, словно зверь не столько глотал, сколько выплевывал. Я посмотрел на не такой уж большой нож в руке и решил, что геройств на эту неделю явно достаточно. Подойдя к стене, я нажал на кнопку запыленного телефона:

   -Алле, Серега? А, это ты, Гена? Подойдите к ферме, тут какая-то тварь червя загрызла. Судя по всему, здоровенная.

   -Вот зараза... - прохрипел динамик. - щас будем.

   В дальнем темном углу я услышал кашель. Перехватив нож поудобнее, я подошел поближе и увидел дядьку Петро. Он сидел на корточках, уткнув лицо в колени, и дрожал крупной дрожью.

   -Господи! Петро, ты чего?!

   Охранник поднял ко мне запачканное кровью лицо. Его губы были изорваны в клочья, во рту торчали обломки зубов, налитые кровью глаза горели безумием. Из одежды на нем была лишь больничная пижама, превратившаяся теперь в кровавую тряпку. Петро посмотрел мне прямо в глаза и сказал отчетливо:

   -Ощ аз рещ, ю ян рсамо!

   Он тут же зажал рот двумя руками, словно опасался выдать какую-то тайну, и умоляюще посмотрел на меня. Я попятился к двери и очень отчетливо понял, что если продолжу смотреть в эти красные глаза, очень скоро грохнусь в обморок. Дверь открылась, и на ферму ворвались охранники Влад и Гена, следом вошел красный от злости начальник.

   -Ой, блин... это что ж такое?!

   Петро отступил в угол, зажимая рот двумя руками и отчаянно мотая головой, словно что-то рвалось из него наружу.

   -Петро... это ты сделал?!

   Петро тоненько заскулил и скорчился в углу. Тем временем на шум пришли электрик Миша и завхоз, которому как раз полагалось в это время обойти помещения.

   -Во как! - констатировал Миша. - совсем с ума сошел!

   Завхоз Саня пригляделся:

   -Кажется, он что-то хочет сказать...

   Петро еще крепче зажал рот и что-то промычал.

   -Петро! Что ты говоришь?

   Дядька Петро заплакал, продолжая зажимать рот.

   -Ну скажи, не бойся...

   -Ощ аз рещ, ю ян рсамо! Ощ аз рещ, ю ян рсамо! Ощ аз рещ, ю ян рсамо!!! А-а-а-а!!! - взвыл дядька Петро, перепугав всех. Высказавшись, он сунул руку себе в рот и с мерзким хрустом вырвал свой язык.

   Я закричал от страха. Петро свалился набок, обливаясь хлещущей изо рта кровью, и начал биться в конвульсиях.

   -Бегом! Лизу сюда приведи! - крикнул единственный не растерявшийся завхоз Саня. Он сорвал через голову футболку и попытался заткнуть кровоточащую рану во рту дядьки Петро.

   Я кинулся в медблок. Ах, проклятие, какие же длинные эти бетонные коридоры... наконец я открыл дверь медблока и увидел Лизу. Она лежала лицом вниз, не шевелясь.

   -Лиза... Лиза!

   -М-м-м...

   -Что с тобой?

   -Оййй, голова моя...

   Лиза с трудом поднялась, держась за мою руку и огляделась.

   -Петро... совсем с ума сошел. Я утром пришла его проверить, а он как врежет мне...

   -Он сейчас на ферме. Он мясного червя загрыз, а потом себе язык оторвал!

   Лиза схватила аптечку первой помощи и сказала:

   -Идем, только не очень быстро. Голова кружится.

   Когда мы пришли, дядька Петро доживал последние мгновения своей жизни. Кровь текла изо рта непрекращающимся ручьем. Лиза охнула, открыла аптечку, вынула инструмент неизвестного мне назначения и попыталась повернуть голову дядьки Петро. Тот неожиданно рванулся и укусил ее; затем он вытянулся и затих.

   Весь Лагерь затих, подавленный случившимся. Дядьку Петро любили все, и его смерть потрясла нас. На ужин в столовую я пришел позже остальных, поэтому сидел за столиком один, меланхолично покачивая на пальце медвежонка-брелок. Пришла Лиза и села рядом, ее левая рука, прокушенная сумасшедшим охранником, была туго забинтована. Лиза вздохнула.

   -Я его тело вдоль и поперек просветила... думала, какие-то изменения в мозгу, или инфекция какая-то редкая... абсолютно здоровый, только вот, сошел с ума.

   -Жалко дядьку Петро.

   -Да, жалко. Хотела его тело сегодня же отправить в город, да связь прервалась. Странно так... я с нашим ведущим доктором связалась, ну в городе который, только рассказала ему, что с Петро случилось, вдруг раз - и связь как отрезало. Словно на том конце отключили нас.

   -Ветер опять крепчает, наверное из-за этого.

   -Ага, наверное... что это у тебя?

   -Брелок. Марина подарила. За день до смерти.

   -Вы... были близки?

   -Нет, я ее почти не знал.

   Я откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок.

   -Знаешь, Лиза, мне кажется, она была очень хорошим человеком. Гораздо лучше меня. Потому что она так любила синее небо, что не смогла вернуться на Болото, в туман. А я смог. Более того: я, кажется, начинаю привыкать ко всему этому. Еще немного, и мне начнет здесь нравиться.

   Подумав, я достал из кармана витую нитку и повесил медвежонка на шею.

   Глава 26

   Я проснулся оттого, что кто-то бешено тряс меня. Открыв глаза, я увидел всполошенного Толика.

   -Максим, сбегай к Лизе, принеси чего-нибудь успокоительного. У Саши истерика.

   Саша, свернувшись в клубочек, лежала на койке, отвернувшись лицом к стене, и всхлипывала:

   -Плохо... плохое... беда...

   Я как был, в одних трусах и босиком, выскочил за дверь. Длинный бетонный коридор еле освещался несколькими светодиодными лампами, и, ничего не видя под ногами, я вскоре наступил босой ногой на маленький осколок стекла.

   -Уй-я...

   Пришлось сбавить ход. Через две пустые комнаты от нас была комната "Пиратов". Их дверь была настежь открыта. Конечно, двери в наши комнаты закрывались на чисто символические замки, и далеко не все утруждали себя запирать их на ночь, но распахнутая дверь среди ночи...

   Я подошел и посмотрел внутрь. Так же, как у нас, стояли две двухъярусные койки и одна одиночная. В комнате был образцовый порядок, лишь попавшее в луч света скомканное одеяло, лежащее на полу, портило общее впечатление. Одеяло было густо испачкано чем-то красным.

   Я задышал чаще; сначала в комнате не было движения, затем возле одной из кроватей шевельнулся темный силуэт.

   -Ребята! Вовка?

   -Ощ аз рещ, ю ян рсамо!

   Я отшатнулся, и в тот же самый миг где-то раздался электрический треск, лампы мигнули и погасли, и я оказался в полной темноте. В панике бросившись прочь, я ударился плечом о стену, потом моя нога за что-то зацепилась и я упал. За спиной я услышал шаги; неизвестный, убивший во сне ячейку "Гидра", был обут в тяжелые ботинки - такие же, как у нашего начальника. На бетоне они издавали четкий, клацающий звук. Я осторожно встал и, стараясь двигаться максимально тихо, выставил перед собой руки и побрел вперед. Брелок-медвежонок на шее звякнул цепочкой, и я тут же сжал его в руке. Я сдавил медвежонка и, очевидно, нажал какую-то скрытую кнопку, так как медвежонок вдруг засветился ярким, но мягким зеленоватым светом. Наверное, в брелоке был спрятан маленький фонарик, чего я прежде не заметил.

   Я оглянулся. Странное дело, но моему преследователю этот яркий свет видеть не помогал, он все так же вслепую шарил руками. Зато я смог его разглядеть.

   Вне всяких сомнений, это был наш начальник, но в каком виде! Вся его одежда и лицо были залиты кровью, в зеленом свете казавшейся черной. Одного уха не хватало, на его месте торчал кровоточащий огрызок, нижнюю губу он почти полностью откусил, и теперь она висела на обрывке кожи. Внезапно он опустился на колени и по-собачьи принялся нюхать пол. Я опустил глаза; маленький осколок стекла, на который я наступил и уже успел забыть, все же проколол кожу на ступне, и за мной оставался хорошо видимый в зеленом свете кровавый след. С другого конца коридора я услышал чьи-то шаги. Начальник поднял голову и спросил:

   -Ощ аз рещ, ю ян рсамо?

   -Ощ аз рещ, ю ян рсамо! - утвердительно ответил ему невидимый собеседник. Я понял, что больше ждать не стоит, и, уже не заботясь о тишине, рванулся вперед. На бегу я толкал все попавшиеся двери, но вот беда, все они были заперты. Начальник и еще один монстр - теперь я мог разглядеть его, это был таким же странным образом изменившийся электрик Миша, услышав меня, кинулись с двух сторон; тут наконец одна из дверей поддалась, я нырнул внутрь и повернул задвижку.

   Большая комната, куда я влетел, оказалась мастерской Андрея. Дверь здесь была понадежнее, но тоже весьма хлипкая. Она затрещала под ударами двух монстров; раздались вопли "Ощ аз рещ, ю ян рсамо!" и я понял, что к двум монстрам присоединился третий. Я лихорадочно осмотрелся: чем бы заблокировать дверь? Ага, вот верстак подойдет...

   Верстак был прикручен к полу здоровенными стальными болтами. Как и вся остальная мебель в мастерской, кроме табуретки. Я в панике заметался, пытаясь отыскать хоть какое-то оружие. Попытался вытащить из-за верстака одну из металлических полос, из которых некогда Андрей мастерил нам мечи, но ободрал руки об острые заусенцы; подумал, что сгодится большой напильник, но ящики с инструментом оказались заперты... наконец мой взгляд наткнулся на некий предмет в углу, накрытый куском брезента.

   Предметом оказалась небольшая цепная электропила "Дружба". Как и многие другие инструменты сталкеров, "Дружба" была предметом двойного назначения, то есть была приспособлена для использования и в качестве оружия.

   Я схватил пилу. Ползунок на рукоятке стоял в положении "Steel". Я тронул его пальцем; миновав отметки "Stone" и "Wood", он остановился в положении "Flesh". Из цепи выдвинулись маленькие, похожие на лепестки цветов лезвия; я остановился перед уже треснувшей дверью. Цепь тонко запела, лепестки слились в туманную полосу. Совершенно не к месту меня посетила мысль:

   -Господи... я стою в одних трусах с цепной пилой в двух шагах от монстров, в восьми метрах под землей... а ведь всего год назад я гулял по залитым солнцем улицам, никого не боялся и ел мороженое... блин, ходил по улицам и жрал проклятое мороженое!!!

   Меня разобрал смех. Когда дверь рухнула, я поднял пилу и, все еще дебильно хихикая, ринулся навстречу монстрам. Пила вонзилась в тело, в мое лицо ударил горячий фонтан крови. В левую руку вонзились зубы, я заорал и, отбросив ударом ноги нападавшего, наотмашь полоснул "Дружбой". Я ругался и резал все, что двигалось и кричало, пока не стало тихо. Я подскользнулся в луже крови и упал, чуть не убив себя пилой. Когда я наконец протер глаза, залитые чужой кровью, в дальнем конце коридора кто-то засветил фонарик, послышались испуганные голоса. Я встал и пригляделся.

   -Ребята! - крикнул я, и сразу еще один монстр, не замеченный мной, бросился на меня и сбил с ног. Он прижал меня к полу и принялся душить. В глазах потемнело, но его лапы тут же ослабли, и монстр, тяжело застонав, упал рядом. Над нами стоял Женька, держа в руках тяжелую железную трубу, по-видимому, открученную от кровати. Несмотря на мертвенную бледность, он нашел в себе силы улыбнуться:

   -Я только что спас тебе жизнь.

   -Максим, что происходит? Что с тобой? - крикнул издалека Толик.

   -Не знаю... я шел к Лизе, и вдруг... Господи, Лиза!

   Лиза, ты заперла вчера дверь, правда? - думал я уже на бегу. - ты заперла дверь, и рано легла спать, так что в твоей комнате было тихо и ни один лучик света не пробивался из-под двери...

   Я поднялся во "взрослый" сектор и сразу же запнулся о тело Борецкого. Он лежал на спине в пижаме и тапочках - очевидно, направлялся в туалет, когда кто-то настиг его и перекусил горло. Дверь нашего преподавателя Василия Анатольевича тоже была приоткрыта, из-под нее вытекала тонкая струйка крови. Я толкнул дверь Лизы; дверь была заперта. Я вздохнул с облегчением, но тут же новый страх пробил меня ледяной иглой: а что, если она тоже... как Петро, как начальник... если...

   -Лиза! Ты здесь?

   -Кто там? Максим, ты? Что происходит? Я слышала крики, и кто-то пытался выломать мою дверь!

   -Я... я пришел за валерьянкой.

   Глава 27

   Чужая кровь покрывала меня с головы до ног. Я заперся в душе, бросил в мусорное ведро пропитанные кровью трусы и открыл воду. Горячей не было - обогреватель работал от общей сети, вернее, как и все остальное, больше не работал. Впрочем, кровь ведь отмывают холодной водой...

   Я стоял под ледяными струями, пока стекавшая с меня вода не потеряла красный цвет и не стала прозрачной. Лишь тогда я вспомнил, что кроме трусов, которые я выбросил, никакой одежды при мне не было. Я подошел к двери, приоткрыл ее и высунул наружу голову.

   -Ребята! Принесите мне одежду какую-нибудь, пожалуйста!

   -Я уже принес, вот, возьми.

   Игорь просунул в дверь стопку одежды, увенчанную парой кроссовок. Там были джинсы, рубашка, носки, даже носовой платок, но вот про нижнее белье Игорь почему-то не вспомнил, и пришлось надевать на голое тело.

   Пока я смывал кровь, выжившие после страшной ночи - вся наша ячейка, все "Алые", слесарь Андрей, три девчонки с кухни - Дашка, Ольга и Маша (четвертая, Наташа, зачем-то вышла из комнаты ночью и наткнулась на монстра), трое из ячейки "Гидра" и Лиза успели выжечь замок на двери арсенала и разобрать оружие, затем собрались в актовом зале. Обычно ярко освещенный двумя люстрами, в свете фонариков он больше походил на пещеру.

   Когда я вошел, Толик бросил мне пистолет.

   -На. Дядька Петро хотел тебе его подарить, так вот, теперь он твой.

   Вернулся мрачный Артем, командир ячейки "Гидра", в сопровождении последних своих солдат - Вали и Сашки. Они выяснили судьбу пропавшего Лешки: ночью он вышел из комнаты, и ему встретился один из монстров. Убегая от него, Лешка забежал в реакторную и запер дверь. Низкий гул реактора сводил с ума, причинял почти физическую боль, но убежать Лешка не мог: монстр ждал его под дверью. Когда гул реактора стал совсем невыносим - наверное, произошло это минут через двадцать - обезумевший Лешка не придумал ничего лучше, как оторвать от стены какой-то прибор, открыть дверцу с тонированным стеклом и швырнуть этот прибор внутрь.

   -Ну, естественно, выброс... от Лешки только тень на стене и осталась. А реактор погас, наглухо. Теперь без спецоборудования не разжечь.

   Выйдя на поверхность, "Гидра" обнаружила и охранника Серегу. Его не миновала участь дядьки Петро: он тоже превратился в монстра, и когда он напал, ребята застрелили его.

   -Люди, что же это происходит, а?

   Слово взял Толик, прирожденный лидер.

   -Я думаю, какая-то инфекция. Помните, что с дядькой Петро случилось? Так же с ума сошел. А потом и эти заразились, тоже посходили с ума.

   -Ага, я помню, фильм смотрел про зомби. Там тоже - кого укусят, тот превращался в такого же. - высказался Сашка. Все, как по команде, посмотрели на забинтованную руку Лизы.

   -Нет, не получается. Тогда бы Лиза здесь не сидела. Да и вообще, она же больше всех с ним контактировала.

   Лиза встала и, слегка заикаясь, сказала:

   -Это не инфекция, точно. Я тело дядьки Петро осматривала, всем возможным анализам подвергла. Он был абсолютно здоров.

   -Да, точно. К тому же, почему Серега тоже превратился? Он вообще с Петро не виделся в тот день.

   -А ведь превратились только взрослые. Может быть...

   Примерно полчаса мы выдвигали различные гипотезы, которые тут же отвергались, и наконец пришли к выводу, что причиной массового безумия стал мутировавший модификационный вирус. Лиза сказала, что это бред, но большинство признало теорию вполне разумной. Наконец Толик встал и объявил:

   -Все! Пока хватит спорить. Давайте-ка лучше займемся насущными проблемами: надо, во-первых, убрать тела в морг, во-вторых, хоть какую-то охрану выставить наверху - шторм еще не кончился. Наконец, что самое главное, надо с городом связаться.

   -А кто это назначил тебя главным? - усмехнулся Женька, небрежно поигрывая пистолетом-пулеметом. Ребята из нашей ячейки нервно потянулись к оружию: мы знали, чего можно ждать от командира "Алых".

   -Никто! - широко улыбнулся Толик. - если у тебя есть другие идеи, можешь их выдвигать.

   Я подошел к Женьке и тихонько сказал ему:

   -Не вылазь, понял? Иначе я всем расскажу о твоем обгоревшем дружке, который Петро заразил. Тебя пристрелят тут же.

   -Я спас тебе жизнь, не забывай! - так же шепотом ответил Женька.

   -Потому я и не сказал до сих пор.

   Лиза со слесарем Андреем, наконец дорвавшимся до оружия, отправилась в кабинет начальника за радиостанцией, "Алые" и "Гидра" поднялись наверх и стали вдоль стен (впрочем, сегодня мутанты почти не беспокоили нас). Нам достались трупы. В этом была какая-то жестокая ирония судьбы: "Покойникам" - покойники...

   Едва увидев останки монстров, убитых мною, я согнулся пополам и зажал рукой рот. Толик, который чувствовал себя немногим лучше, обеспокоился:

   -Максим, ты это... отойди тогда, мы сами.

   -Нет, я тоже должен.

   Полдня ушло на то, чтобы перетащить все трупы в наш маленький морг. За это время девчонки с кухни, вытащив несколько походных электроплиток, приготовили обед. "Алым" отнесли обед наверх, остальные сели в "Кафе" и в молчании принялись за еду. Появились Лиза с взъерошенным Андреем. У Андрея из-за пояса торчало несколько отверток, плоскогубцы и пучки цветных проводов.

   -Начальник, когда с ним это случилось... он, видимо, бесновался, радиостанция разбита в хлам. Я пыталась соединиться через интернет, не выходит. Такое ощущение, что нас кто-то блокирует с той стороны... если бы хоть радиостанцию запустить, может достанет до Белогорска.

   -Отличная новость. Блин.

   Лиза справилась с обедом быстрее всех и ушла дальше ремонтировать радиостанцию.

   Я сидел за столом, держа в руке вилку, но кусок не лез мне в горло. Я напряженно думал. Почему люди вдруг стали монстрами? Так ведь не бывает... это совершенно противоестественно. Это так же противоестественно, как родители, которые ВДРУГ забывают своих детей...

   а ведь не вдруг.

   Кусочки пазла сложились в моей голове в одну картину, и я вскочил.

   -Люди! Я понял! Я понял, почему это случилось с ними, и почему Лиза не заразилась, как остальные! Когда я пропал на несколько дней, я тогда не заблудился!

   Я поймал взгляд Женьки: "я спас тебе жизнь, не забывай". Вздохнув, я поправился:

   -То есть, я попал в одно странное место...

   Я максимально кратко пересказал про мою встречу с Алексеем. Судя по реакции, мне верили.

   -Вот, это психокод такой, ясно? Именно это оружие попало в руки Пылающему, когда он был еще пацаном! Эти слова - "ощ аз рещ, ю ян рсамо" которые монстры все время кричат! Любой инфицированный человек, услышав эти слова, превращается в зомби, и сам начинает так кричать! Точно, все сходится! Поэтому превратился Серега, хоть и не виделся с Петро!

   -Ага, точно! - воскликнул Толик. - они с Геной весь день о чем-то разговаривали, наверное, тот ему эту фразу пересказал!

   -Да! И поэтому не превратилась Лиза! Она вчера не слышала этих слов! Когда она пришла, дядька Петро уже вырвал себе язык, это ее и спасло!

   Сидящий за соседним столиком Андрей побледнел.

   -Максим... она слышала эти слова. Сегодня ночью, когда все произошло, она через дверь слышала.

   -С чего ты взял? - похолодел я.

   -Она мне сказала... когда мы радиостанцию разбирали. Спросила, что бы это значило... и вела себя странно. Ласковая была, как Петро прямо...

   Лиза вошла в кафе и обвела нас чуть затуманенным взглядом.

   -Девушки, можно мне добавки? Так хочется есть...

   я кожей ощутил мгновенно возросшее напряжение. За секунду до того, как находящиеся в кафе потянулись к оружию, я выхватил пистолет и наставил его в лицо Толику.

   -Не двигаться всем! Руки на столы!

   -Максим, не надо. - очень мягко попросил Толик. - ты же понимаешь...

   Я подбежал к Лизе и закрыл ее собой, все еще держа Толика под прицелом.

   -Я все отлично понимаю. Не двигаться!

   Взяв Лизу за руку, словно младшую сестренку, я потянул ее к выходу.

   -Пойдем, Лиза.

   -А куда мы идем? Я хочу есть.

   -Там много еды... идем.

   -А там есть мороженое?

   -Да, там много мороженого... - сказал я, ненавидя себя за этот обман.

   Мы поднялись на поверхность, "Алые" встретили нас недоуменными ухмылками. Я на всякий случай снял пистолет с предохранителя, но "Алые" не стали нам мешать. Мы молча прошли мимо них к восточным воротам.

   -Господи, а я и забыла, как здесь мерзко... - прошептала Лиза.

   Погода заметно улучшилась, туман стал прозрачнее, однако ветер все еще завывал. На Лизе был синий свитер крупной вязки, и ветер продувал его насквозь. Я снял свою джинсовую куртку и накинул на ее плечи.

   -Как ты обо мне заботишься... - сказала Лиза настолько ласковым голосом, что последние надежды на ее вменяемость исчезли. - ты очень добрый...

   -Просто я люблю тебя. - ответил я, глотая злые слезы.

   -Почему же ты никогда не говорил об этом? - весело удивилась она.

   -Потому что я сказочный... идиот.

   Сквозь туман я различил утонувший дом. Наверное, хватит...

   -Лиза, постой. Погоди минутку, мне надо подумать.

   Лиза остановилась, глядя на меня с детской безмятежной улыбкой. Сколько времени пройдет, прежде чем эта улыбка превратится в оскал безумного зверя, а ее единственными словами станут "ощ аз рещ, ю ян рсамо"? Шесть, восемь, десять часов? Плевать. Этого не будет.

   Я посмотрел вверх, на грязное, словно покрытое плесенью небо и шепотом произнес свою первую в жизни молитву.

   -Бог. Я никогда в Тебя не верил. Я и сейчас не верю в Тебя, чего уж врать. Но если Ты все же есть, помоги. Пусть все получится.

   Затем я встал, достал пистолет и наставил его на Лизу.

   -Лиза, слушай меня внимательно. Сейчас я сосчитаю до десяти, и я хочу, чтобы ты очень быстро бежала от меня. Потому что когда я досчитаю, я догоню тебя и убью.

   Лиза поверила мне сразу. Ее глаза расширились от страха.

   -Ты что...

   -Один.

   -Зачем ты так?

   -Два.

   -Не надо...

   -Три.

   Лиза повернулась и пошла прочь, часто оглядываясь. Когда я досчитал до семи, она побежала.

   -Десять! Лиза, беги!!!

   Держа пистолет двумя руками, я аккуратно прицелился между ее лопаток и нажал на спусковой крючок. Тяжелый офицерский пистолет грохнул так, что у меня заложило уши, отдача чуть не вывихнула кисти; должно быть, в последний момент мои руки все же дрогнули, и пуля лишь оцарапала ее плечо. Лиза вскрикнула и бросилась прочь со всей скоростью, на которую были способны ее ноги.

   -Беги, беги быстрее!!! убегай от меня! - кричал я, стреляя ей вслед, пока магазин не опустел. Не знаю, попал я или нет - Лиза уже скрылась в тумане. Возможно, одна из моих пуль настигла ее, и она уже мертва. Возможно, она умрет чуть позже, когда ее заметят мутанты.

   Но есть надежда... она очень слабая, эта надежда, но может быть, все таки сейчас Лиза уже там, где был я, убегая от "Алых". В той деревне, где течет река, исцеляющая все болезни. Ведь Лиза убегала от смерти, и все было по-честному.

   Так или иначе, она не станет монстром, в этом я был уверен. Поэтому, когда наши ребята нашли меня, я был уже спокоен.

   -Ты... убил ее? Мы слышали выстрелы.

   Я не стал их разубеждать.

   Глава 28

   Весь оставшийся день был посвящен радиостанции. Андрей с Игорем разложили ее внутренности прямо на полу в радиусе четырех метров и теперь внимательно, под лупой осматривали каждую деталь и тестировали ее при помощи маленького компьютера Игоря.

   -Черт его знает, что такое. Каждая деталь по отдельности исправна, а соберешь - не работает.

   -Может, неправильно собрали?

   -Как ее можно неправильно собрать? Тут каждый разъем имеет ключ, который подходит только к своему гнезду. Неправильно собрать просто невозможно!

   Толик почесал в затылке:

   -Может, ну ее, эту радиостанцию? Пойдем до Белогорска пешком, сто километров, это пять суток.

   -Ага, во время шторма? С ума сошел.

   -Ребята, - вклинился я. - думаю, там в городе отлично знают, что тут произошло. Поэтому и отрубили интернет: боятся что ЭТА ФРАЗА проникнет к ним.

   -Да ну уж, не могут они этого знать.

   -Почему бы нет? Возьмут и пристрелят. Так, на всякий случай.

   -Ладно, фиг с тобой. Радиостанцию по-любому надо починить. Хотя бы чтоб узнать, как там у девчонок из "Ртути".

   -Оп-па! - подскочил вдруг Игорь. - Вот она, смотри!

   Он показал Андрею неизвестного мне назначения микросхему, с виду мало чем отличающуюся от остальных.

   -Ну и что?

   -А вот смотри, подключаю ее, и...

   -Так все же нормально!

   -А теперь смотри...

   -Ах ты, зараза!

   Неисправность была найдена, поврежденная деталь заменена, и радиостанция заработала. Мы все вместе вышли на поверхность, и Андрей с замиранием сердца щелкнул тумблером. Радиостанция зашипела атмосферными помехами.

   -Ну? Чего говорить-то?

   -Дай сюда.

   Игорь поднес к лицу черную коробку микрофона и четко произнес:

   -Мэйдэй, мэйдэй. Экстренная ситуация в восточном Лагере сталкеров. Требуется помощь. Отзовитесь!

   Игорь отпустил кнопку, и некоторое время рация молчала. Потом сквозь треск помех мы услышали знакомый голос:

   -Игорь, ты что ли?

   -Лена? "Ртуть"? Вы там как?

   -Почему вы не отвечали? Что там у вас происходит?

   -У нас, Лена, полная жопа. Так что вы пока не ходите к нам.

   -У вас - жопа?! Ты бы видел, что творится здесь! Нам срочно нужен спасательный бот!

   -Что у вас? Где вы?

   -Мы в квартире на четвертом этаже дома с синей крышей. Тут очень много крыс! Нам видно из окна, они заполнили всю улицу, текут как вода! Во время шторма земля провалилась, образовалась гигантская воронка, и они лезут оттуда!

   Игорь закусил губу.

   -Девчонки, вы держитесь. Боюсь, мы не можем пока вам помочь. Видишь ли, тут все взрослые умерли...

   -Как умерли? Постой-ка минутку...

   Радиостанция замолчала на несколько минут, показавшихся нам вечностью. Когда она вновь ожила, голос Лены дрожал.

   -Все, можете никого не вызывать. Крысы нас заметили. Поднимаются. Дверь долго не выдержит.

   -Лена, мы пытаемся...

   -Слушай внимательно, не перебивай. Крысы движутся к вам; их много, их столько, что они погребут вас под собой. Они идут уже давно, вам надо срочно бежать в город, они будут у вас максимум через три часа. Все, прощайте.

   Некоторое время были слышны только помехи, потом Лена снова вышла на связь.

   -Игорь, ты еще здесь? Настя хочет что-то тебе сказать.

   -Привет, солнце. - сказал побелевший Игорь.

   -Здравствуй... слушай, мало времени... помнишь ту куртку, которую я тебе зашивала? Я положила тебе в карман красную бумажку, ты ведь их коллекционируешь...

   На где-то далеко Лена сказала за спиной Насти:

   -Выключи уже. Ты же не хочешь, чтобы он это слышал...

   -Ну все. Пока, Игорь.

   Последнее, что мы слышали, был треск ломающейся двери. Игорь полез в нагрудный карман и вынул красную бумажку. Он прочел написанное на ней, беззвучно шевеля губами, затем уронил на асфальт. Я поднял листок.

   "Каждый грамм металла должен чувствовать в себе сталь".

   Толик был человеком действия. Едва радиостанция умолкла, он начал отдавать приказы.

   -Игорь! Хотя нет, лучше ты, Андрей, попытайся еще раз связаться с городом! До Белогорска за это время нам по-любому не добраться, спустимся вниз, забаррикадируемся. Оля, продуктов на сколько хватит?

   -Эй, смотрите! - воскликнул вдруг Андрей, отрываясь от радиостанции. - к нам летят!

   Маленький четырехместный бот цвета ржавчины завис прямо над нами на высоте пятиэтажного дома. Сквозь прозрачные панели на его дне я мог даже разглядеть армейские ботинки пилота. Мы запрыгали и замахали руками; девушки закричали, пытаясь обратить на нас его внимание. Бот качнулся вперед-назад, словно кивая нам, затем от него отделилась белая искра и воткнулась в белый домик в центре асфальтированной площадки. Земля под нами дрогнула, подкинув нас; мы попадали. В центре площадки возникла быстро расширяющаяся воронка, в глубине ее горело холодное белое пламя.

   Артем первый понял, что происходит.

   -Бежим! Они решили устроить зачистку!

   Он побежал прочь, за ним побежали Валя и Сашка. Бот, повернувшись, полоснул по Артему тонким, как вязальная спица, красным лучиком. Не успев даже крикнуть, Артем распался на две части. Дашка завизжала и бросилась в сторону, и тут же лучик настиг ее, попутно вспоров сетку-рабицу, ограждающую Лагерь. Спустя несколько секунд красный луч одним движением срезал Сашку и Валю.

   Бот завис перед нами, словно бы насмешливо покачиваясь. Мы сбились в кучу.

   -Падла... почему он не стреляет?!

   Жгучий лучик полоснул по земле прямо перед нами; Ольга, девушка с кухни, не выдержала и побежала прочь. Пилот дал ей пробежать несколько десятков метров и точным выстрелом снес голову.

   -Потому что его забавляют движущиеся цели... - ответил Мишка. Несмотря на мертвенную бледность, он был спокоен. Получив свободный доступ к арсеналу, он один не расстался со своим арбалетом. Мишка взвел его, опустился на колено и начал целиться в бот. Не знаю, на что он надеялся.

   Маша воспользовалась тем, что пилот отвлекся на Ольгу. Она быстро отбежала и легла за единственной уцелевшей вышкой охраны. Но пилот заметил ее; бот стремительно повернулся, и красный лучик перерезал Машу вместе с опорами вышки.

   При этом бот повернулся к Мишке боком.

   -Вот так. - с чувством глубокого удовлетворения сказал Мишка и выстрелил. Стрела описала дугу и влетела точно в маленькое, десяти сантиметров в диаметре отверстие воздухозаборника. Бот надсадно взвыл и начал сначала медленно, потом все быстрее снижаться, пока не плюхнулся в мягкую болотную землю метрах в тридцати от нас. Спустя пару секунд подрезанная вышка заскрежетала и рухнула рядом со мной.

   -Молодец, Мишка. - тихо произнес Толик.

   -Молодец. - так же похвалил его Женька.

   Из подбитого бота выбрался пилот, совсем молодой парень в синтетической куртке и модных очках. Оглянувшись на нас, он побежал прочь. Мишка перезарядил арбалет и приложил к плечу, но я остановил его:

   -Не надо, Миша. Не бери грех на душу.

   Вытащив из-под рухнувшей вышки пулемет, я с трудом поднял его, направил вслед убегавшему и потянул гашетку. Приклад больно заколотил в плечо, и длинная очередь тяжелого четырехствольного пулемета в одно мгновение превратила пилота в облако кровавого тумана.

   Лагеря больше не существовало. На месте большого подземного комплекса была теперь дымящаяся воронка, и в ограде зияло несколько огромных дыр. Прятаться было негде, оставался последний шанс - подбитый бот. "Алые" подоспели к нему раньше всех.

   Женька заглянул внутрь. Из спинки кресла пилота торчал соединительный кабель, еще было несколько тумблеров, никаких других элементов управления не наблюдалось. Маленький динамик над лобовым стеклом произнес приятным женским голосом:

   -Неисправность! Инородное тело в системе воздухозабора. Воздухообмен нарушен. Для предотвращения взрыва двигатель заглушен. Начинаю саморемонт...

   -Слушай! - воскликнул слесарь Андрей. - это же военный бот, тут должно быть какое-то аварийное управление на случай повреждения основного! Я имею в виду, ручное, без прямого соединения!

   -А что толку? Без обучения никто не поднимет его в воздух. Остался бы хоть один взрослый, он бы драйвера залил и без всякого обучения взлетел...

   Клацнули затворы, и "Алые", стоя шеренгой вдоль бота, направили оружие на нас.

   -Женька, ты с ума сошел, да? Нашел время выяснять отношения.

   -Я не сошел с ума. Положите оружие.

   Толик потянул штурмовую винтовку, висящую за его спиной, но Женька наставил пистолет-пулемет ему в лицо:

   -Не так! Медленно, одной рукой...

   Мы разоружились. Я потребовал:

   -Объяснись. Какого хрена ты делаешь?

   -Ничего особенного. Просто сейчас мы полетим в город, а вы останетесь здесь.

   -На чем вы полетите в город? Ты, что ли, сможешь этим ботом управлять?

   Женька заулыбался.

   -Помнишь, как мы хотели принести тебя в жертву? ОН обещал нам нечто особенное... и ОН сдержал обещание.

   -Но... я же убежал от вас! Как же тогда...

   -Когда ОН пришел, и нам некого было отдать ему, ОН разгневался... ОН очень разгневался. - дрогнул голос Женьки. - ОН чуть нас не убил... и тогда мы отдали ЕМУ Танка. За то, что он тебя упустил.

   -Так это не я убил его?! - воскликнул я. Словно тяжелый кусок льда вдруг растаял внутри.

   -О чем он говорит вообще? - вклинился Андрей, не слышавший этой истории.

   -ОН сдержал обещание. Он наградил нас так, как мы и мечтать не могли. Вот его награда.

   Женька повернулся спиной и задрал рубашку. На его пояснице, окруженный кольцом ожога, был полностью оформившийся порт. Точь-в-точь такой, как у взрослых.

   -ОН предсказал все, что произойдет. Как начнется буря и что будет с Петро, как начнется эпидемия и я должен буду тебе, Максим, спасти жизнь. И этот бот тоже был предсказан. Видишь, я не напрасно верил ЕМУ. ОН не обманул.

   Динамик в кабине вновь заговорил:

   -Неисправность устранена. Начинаю прогрев мотора...

   Женька сел в кресло пилота, и соединительный кабель присосался к порту на его пояснице, подобно толстой пиявке. Женька напрягся и замер, только его пальцы подергивались - вероятно, загружал драйвера. Наконец он расслабился и сказал, не открывая глаз:

   -Не обижайтесь, "Покойники". Просто наше место теперь там, с полноценными. А ваше по-прежнему здесь. Залезайте, ребята.

   "Алые" попрыгали в бот, Женька несколько неуклюже поднял его и, качнув на прощание крыльями, скрылся в тумане.

   Глава 29

   Толик предложил идти в сторону города.

   -Хоть какое-то укрытие можно найти, там поселок был! Забаррикадируемся и будем сидеть тихо, может, крысы пройдут мимо.

   Андрей опустился на кочку.

   -Вы тогда, ребята, идите, а я пока похороню Артема, Сашку и девчонок...

   -Андрюха, ну ты чего? Им уж все равно, а нам спасаться надо.

   -Посмотри вот на это.

   Андрей вытянул ногу в специальном ортопедическом ботинке.

   -Ты думаешь, я только хромой? Я без лекарств дольше двенадцати часов не протяну. Ближайшая доза в радиусе ста километров находится в медблоке, а медблок - в восьми метрах под перемешанным бетоном.

   Я вдруг вспомнил, как часто навещал Андрей Лизу. Оказывается, вот почему...

   -Вы идите, ребята. Идите.

   Мы пошли на юг, пожав Андрею на прощание руку. Если Лена не ошиблась и у нас действительно есть хотя бы два часа, есть шанс добраться до разрушенного поселка и найти какую-нибудь укромную щель. Мы двигались налегке, не взяв ничего, кроме оружия; попавшаяся нам маленькая стайка крыс была истреблена за несколько секунд на ходу.

   И мы действительно успели добраться до поселка, который прежде видели лишь на карте. Из тумана за спиной уже доносился крысиный визг, когда мы миновали первый разрушенный дом.

   Но прятаться в этом поселке было негде. Деревянные, кирпичные и бетонные дома - все лежало теперь в руинах. Мы остановились на месте, где прежде была главная площадь. Крысы приближались.

   -Все, пришли. - Толик перезарядил штурмовую винтовку.

   -Давайте врежем так, чтоб крысы нас запомнили и сложили об этой битве крысиные легенды. - откликнулся Игорь.

   -А у меня другая идея... - Тихо сказал я и положил винтовку на землю, затем расстегнул ремень и положил рядом нож и пистолет. - помните, я рассказывал про Алексея? Положите оружие на землю.

   -Что ты собираешься делать? - спросила Саша.

   -Собираюсь вызвать их вожака на бой. Помнишь, я рассказывал про Алексея?

   Толик не спеша положил оружие на землю и сказал:

   -Хорошая идея, Максим. Только драться будешь не ты. Драться буду я.

   -Почему ты?

   -Потому что я сильнее.

   С этим было не поспорить: в спортзале Толик шутя клал на лопатки любого из нас, даже кряжистого Мишку.

   Из тумана выбежали первые крысы. Увидев нас, они предостерегающе завизжали. Стая окружила нас. Лена не ошиблась, их действительно были многие тысячи: вокруг, сколько хватало глаз, колыхались серые облезлые шкуры, лишь вокруг нас было пустое пространство метров в двадцать.

   Толик вышел вперед и показал пустые руки. Затем он крикнул:

   -Кто здесь главный?

   Крысы принялись шушукаться о чем-то.

   -Кто главный, спрашиваю! Выходи, я надеру твою облезлую задницу!

   Говоря это, Толик совсем не выглядел героем. Ему явно было очень страшно, но, стараясь этого не показывать, он начал кричать и дразнить крыс. Из стаи вышел старый, седой и могучий крысак. Он был необычно крупным, и когда он встал на задние лапы, поравнялся с Толиком ростом.

   Крыс показал на Толика когтистым пальцем и визгливо захохотал. Толик осклабился:

   -Давай, иди ко мне.

   Неожиданно резво для своей комплекции вожак прыгнул на Толика, куснул его в бедро и сразу отпрыгнул. Толик вскрикнул и упал, но тут же поднялся, штанина моментально пропиталась кровью. Крысак вновь стремительно приблизился, полоснул Толика когтями и снова отпрыгнул, весело хохоча. На третий раз он отвесил Толику такую оплеуху, что Толик застонал и опустился на одно колено, мотая головой.

   -Толик, ну пожалуйста... ну давай... - прошептала Саша, кусая губы. А я вдруг вспомнил, как сам боролся с Толиком в спортзале. Кажется, что он уже ослаб, тяжело дышит, и вот-вот ты свалишь его, как вдруг что-то неуловимо менялось в его глазах...

   Прямо как сейчас. Когда крыс, потеряв осторожность, приблизился, Толик был готов и встретил его жестоким прямым ударом в челюсть. Клацнули зубы, и крыс, выплюнув откушенный кусочек языка, взвыл от боли. Толик не собирался останавливаться на достигнутом; схватив крысака за передние лапы, он принялся сильно и расчетливо бить его коленом.

   Но и крыс был не промах. Закаленный многочисленными схватками с такими же, как он, жестокими бойцами, вожак быстро оправился от шока и впился зубами в плечо Толика.

   -А-а-а! Сука!!!

   Толик со всей силы врезал крысаку тяжелым ботинком в пах. Крысак задохнулся от боли и выпустил плечо из зубов, и тут же Толик схватил его одной рукой за челюсть, другой за ухо и с хрустом повернул его голову на сто восемьдесят градусов.

   Шатаясь, Толик наступил на труп вожака и махнул окровавленной рукой в сторону крыс, обрызгав их своей кровью:

   -Кто следующий?!

   Из стаи вышло несколько крысаков помельче и направились к Толику. Я подбежал к нему:

   -Теперь моя очередь!

   Мишка, Игорь и Саша стали рядом, но крысы не собирались нападать. Один за другим они подходили к Толику и, склонив перед ним голову, шли дальше. Оставшись без вожака, крысы моментально потеряли к нам интерес; вероятно, теперь они собирались заново делить власть - то тут, то там вспыхивали мелкие ссоры.

   Перевязав раны Толика, мы осторожно пошли прочь. Через несколько часов, когда мы немного отошли от шока, крысы вновь настигли нас. Видимо, у них обозначился новый вожак. Нас крысы с почтением обходили стороной; один юный крысенок начал было задираться, но тут же получил подзатыльник от толстой облезлой мамаши и с визгом скрылся.

   На ночлег мы устроились возле крысиной стаи. Конечно, крысы были малоприятными соседями, но рядом с ними было хотя бы относительно безопасно: огромной стаи сторонилось все живое. Мы разожгли костер и поделили на всех одну шоколадку, случайно завалявшуюся в кармане у Саши.

   -Как спать-то рядом с ними? Загрызут ведь ночью.

   -Сторожить будем. Только оружие на них не поднимай, а то вся стая кинется.

   К нам приблизился знакомый крысенок. Опасливо поглядывая на костер, он положил у ног Толика окровавленную тушку неизвестного пушистого зверька и, униженно кланяясь, скрылся. Толик засмеялся:

   -Поздравляю, мы приняты в стаю.

   Поджаренный на углях зверек оказался тощим, но удивительно вкусным.

   Глава 30

   Путь, на который у нас должно было уйти пять суток, мы прошли немного быстрее: несмотря на хромоту Толика и ноющие мышцы, мы старались не отставать от крыс. На второй день пути крысы наткнулись на большую семью болотных медведей. Мишка поднял было винтовку, но Толик остановил его:

   -Подожди, пусть сами разбираются.

   Крысы, навалившись все разом, разорвали медведей за несколько минут. Медведи были тут же растащены по кусочкам, и нам ничего не досталось. Мы не могли найти ничего съедобного - крысы уничтожали все на своем пути. К счастью, парой часов позже фантастически меткий Мишка сбил здоровенного летучего мутанта с огромными крыльями, похожего на бабочку, и он целиком достался нам.

   На четвертые сутки крысы покинули нас. Вечером, уже не беспокоясь за свою жизнь, мы все легли спать, а проснулись совершенно одни. Крысы тихо ушли и оставили нас.

   -Ну и фиг с ними. - подвел итог Толик. - век бы этих крыс не видеть.

   Судя по карте, Белогорск должен был быть уже рядом. Мы остановились.

   -Что-то я конуса чистого воздуха над городом не вижу... хотя туман сегодня довольно редкий. - Задумчиво произнес Игорь. - может, опять у них в честь какого-то праздника отключение?

   -Да нет вроде праздников-то. Ладно, ребята, давайте-ка напоследок перекурим. - Толик тяжело вздохнул, вспомнив, что последняя сигарета была выкурена два дня назад. - в смысле, постоим минутку. Подумать надо.

   -А может, пойдем уже? - Саша нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

   -Куда пойдем-то? В город? А нас ждут там? Хотя может и ждут... выслали же к нам бот.

   -А куда еще? Ты посмотри вокруг! - Саша раскинула руки, словно пытаясь охватить все Болото. - куда еще нам идти?

   -Эх... ладно, я вот что сказать хотел, ребята. Может, нас сразу пристрелят, может, в другой лагерь пошлют, может еще что... жизнь штука непредсказуемая. В любом случае, с вами было хорошо.

   Игорь пристально посмотрел в глаза Толику.

   -Командир, ты чего? Ты это брось. Пристрелят нас, говоришь? Так мы ведь тоже не сахар. - он подбросил в руках штурмовую винтовку. - если что, так мы им еще покажем...

   -Точно, покажем! - согласился Мишка.

   Я хлопнул Толика и Мишку по плечу, шутливо подтолкнул Игоря и подмигнул Саше.

   -Ничего, ребята. Нам ничего не страшно, правда? Ведь мы команда.

   Мы разом повернулись и почти бегом бросились к городу. Дорога под ногами стала ровнее, склизкую землю сменили потрескавшиеся бетонные плиты, затем свежий асфальт. Мы сбавили скорость и вплотную подошли к стенам Белогорска. Город был так же затянут туманом, как и все Болота. Ни одного просвета.

   -Смотри-ка, и правда отключен атмосферный генератор. Наверное, из-за шторма, а, Игорь?

   -Шторм не мог его повредить. Над городом, где я жил, еще мощнее шторм был, так люди почти не заметили его. Генератор, он защищает. Тут что-то другое.

   Массивные металлические ворота были заперты. Толик подошел и забарабанил по ним прикладом винтовки, но даже через пять минут непрерывного грохота никто не отозвался.

   -Вымерли все, что ли?

   -Тихо, прислушайся. Слышишь? - поднял палец Игорь.

   -Ничего не слышу.

   -И я о том же. Машины не ездят, музыка не играет... ничего не слышно.

   -Так ведь утро же раннее?

   -М-м-м... - Толик осмотрелся и заметил в канаве обрывок нейлонового троса. Соорудить из подвернувшейся ржавой арматурины некое подобие кошки было минутным делом, затем Толик раскрутил свое импровизированное орудие и забросил за край пятиметровой стены. Он поднялся и, балансируя на кромке, встал и осмотрелся.

   -Ребята, поднимайтесь. Это надо видеть.

   Я поднялся по тросу, оседлал забор и изумленно вытаращил глаза. Прямо посреди улицы, пропахав асфальт, лежал тот самый бот, на котором улетели Алые. Бот был огорожен желтой лентой, как обычно отмечают места дорожных работ или каких-либо происшествий.

   Недалеко от бота лежал труп пожилой женщины. Многие стекла в домах были выбиты, кое-где на стенах можно было увидеть следы от пуль. Мертвая, звенящая тишина накрывала город, подобно стеклянному куполу, но где-то вдалеке раздался одинокий вскрик:

   -Ощ аз рещ, ю ян рсамо!

   Толик дождался, пока влезет последний член нашей ячейки, перекинул трос на другую сторону стены и спустился. Я соскользнул следом.

   -Я кажется понял, что здесь произошло.

   Мне очень ярко представилось это: в чистом, синем небе появился маленький четырехместный бот ржавого цвета. Он шел неуверенно, раскачиваясь и виляя. Зависнув на пару секунд, бот тяжело рухнул посреди улицы. Дверца в кабине открылась, и оттуда вышли... нет, уже не Женька, Борька, Серега и Иринка. Они были уже инфицированы, когда покидали Лагерь, и из бота под яркое солнце появились четыре монстра, во все горло кричавших "Ощ аз рещ, ю ян рсамо!". Наверное, началась паника; скорее всего, их застрелили пограничники, но слишком поздно. Дьявольское заклинание вырвалось на волю. Очевидцы тут же позвонили своим знакомым и, вероятно, повторили эти слова; а может, рядом оказались какие-нибудь представители средств массовой информации... наутро монстров были сотни, через сутки - тысячи, через двое суток эти слова слышали все. Я горько усмехнулся:

   -Ну что, Женя, поверил ему? Он ведь действительно не солгал. Просто не сказал всей правды. Он вас использовал, глупые...

   -Все, ребята. Кончился Белогорск. Да и вся страна, наверное.

   -Должны же остаться хоть где-то живые!

   -Где? Это ведь не вирус, это слово. В наш-то век информации разве его остановишь...

   -А дети! Те, кто еще не прошел возрастание! На них же это не действует!

   -Детей сожрали их родители.

   Саша села на корточки, обхватила колени руками и горько, безутешно заплакала: мы знали, что у нее был младший брат, сейчас ему должно было быть восемь лет.

   И у меня был брат, только старший; и если его не съели заживо в первые дни этого безумия, сейчас он бродит среди монстров и так же кричит эту фразу, будь она проклята. Как, впрочем, и родители. У Мишки с Игорем братьев и сестер не было, но были любящие родители, и Мишка с Игорем тоже понимали, что с ними стало. Один лишь Толик не имел родственников и мог позволить себе быть спокойным.

   -Надо собираться. Пойдем, не время слезы лить.

   -А куда идти? Куда? Если нет больше городов, если весь мир теперь - Болото? Куда идти нам?

   -Не знаю. Знаю, что здесь оставаться нельзя.

   Мы зашли в ресторанчик с огромным, в рост человека, окном из прочного стекла. За стойкой валялся труп бармена. Превратившись, он принялся жрать все, что попадалось ему под руку с полок, и жрал, пока не лопнул. В самом буквальном смысле. Мы вытащили труп на улицу, сели в кресла и замолчали. Через некоторое время Толик встал и вскоре вернулся с охапкой пакетиков соленого арахиса.

   -Жуть как его люблю. Но очень дорогой. А теперь бери сколько хочешь... нормальной-то нет еды, вся испортилась.

   Мимо ресторанчика прошел, волоча окровавленную ногу, зомби. Нас он не заметил, похоже, что он доживал свои последние часы.

   -Значит, слушайте, ребята. Для начала мы как следует пообедаем, а потом забаррикадируем тут все, найдем какие-нибудь одеяла и выспимся. Надо отдохнуть после перехода. Потом будем сидеть здесь и ждать, пока не сдохнет последний монстр: как вы могли уже заметить, они умирают.

   -А потом?

   -А потом выйдем и будем искать тех, кто выжил. Дети, сталкеры... попробуем попасть в ту деревню, про которую Максим рассказывал, хоть и не верю я в нее. Будем искать. Что-нибудь да получится...

   Слова Толика прервала пулеметная очередь. Мы повскакивали с кресел и подбежали к окну. По улице, сминая автомобили и кроша асфальт, прямо на нас двигался бронетранспортер. На его люке сидел человек в военной форме, башенка с пулеметом вращалась, выискивая цель. Толик схватил меня и Сашу за шиворот и оттащил от окна:

   -Тихо! Не высовывайтесь! Думаете, нам рады будут? Бот наверняка их был!

   Мы пригнулись, но было поздно. Человек заметил нас, спрыгнул с брони и подошел к окну.

   -Есть живые? Отзовись, не то из гранатомета выстрелю!

   Пришлось открыть дверь и выйти из укрытия. Человек, увидев нас, улыбнулся.

   -Это вы - сталкерская ячейка "Покойники"?

   -Да, мы. Но откуда...

   -Наш правитель просит у вас встречи с ним.

   -Что? - безмерно удивился я. - президент?

   -Не президент. Правитель.

   -Тихо, дай-ка мне спросить. - отстранил меня Толик. - а скажите мне, что будет, если мы откажемся?

   -Мне приказано в этом случае расстрелять вас.

   -Ничего себе просьба... а если случится так, что не ты нас, а мы вас?

   За год на Болоте мы научились понимать друг друга без слов. Толик еще не договорил, как человек в военной форме оказался под прицелом четырех штурмовых винтовок. Его рука непроизвольно дернулась к автомату, но вовремя остановилась.

   -О чем тогда попросит ваш правитель, а?

   -Ни о чем не попросит. Вас найдут и убьют другие. Нас много, гораздо больше, чем ты думаешь. И потом, разве вам самим нужно это? Вы хотите вечно скитаться по Болоту? Потому что тогда в города вам входа не будет.

   Толик махнул рукой, мы опустили оружие.

   -Хорошо. Да, ребята?

   -Ну вот и замечательно! Залезайте внутрь.

   Бронетранспортер, не задерживаясь, домчал нас до посадочной площадки, где мы пересели в небольшой, вытянутый подобно веретену бот. Во время полета нас ненавязчиво попросили разоружиться; вздохнув, мы отдали оружие. К моему удивлению, взрослые и даже пожилые военные обращались с нами так, словно мы были не меньше, чем особами королевской крови. Откуда-то появились бутерброды и термос с кофе; Толик, осмелев, спросил:

   -А закурить у вас не найдется? Два дня без сигарет.

   Военный ушел в кабину пилота и вернулся с пятью пачками дорогущего "Де люкса". От никотина на меня нашло благодушие, и я попытался разговорить наших конвоиров. Они отвечали вежливо, но односложно и разговор угас.

   Я успел подремать в мягком кресле, проснулся от толчка: бот приземлился. Нас вывели наружу.

   -Где мы?

   -В столице.

   -Не узнать...

   Столичный город пострадал куда больше провинциального Белогорска, многие здания были разрушены пожарами. Мы вновь пересели в бронетранспортер и вскоре подъехали к большому белому зданию Центра, того самого, где все для меня начиналось.

   -Входите.

   Нас встретил молодой человек в пиджаке с невыразительным лицом и поманил за собой:

   -Правитель желает вас видеть немедленно.

   Навстречу нам попалась девочка лет тринадцати.

   -Дядя Юра, а Сережка опять дерется!

   -Иди, иди... - отмахнулся от нее наш провожатый. Мы шли по длинному коридору, заглядывая в открытые двери; здание было битком набито детьми всех возрастов, от грудных младенцев до пятнадцатилетних. Старше не было. Я толкнул локтем Толика:

   -Видишь! А ты говорил...

   За одной из дверей я мельком увидел толстого человека в белом халате.

   -Профессор Васильев! - я дернулся к двери, но провожатый не пустил меня.

   -Потом, все потом.

   Сопровождающий вел нас вниз по лестнице. Видимо, здание Центра было выстроено по тому же принципу, что и наш Лагерь: куда большая часть его находилась под землей. Не совсем понятно было, правда, зачем понадобилось оно среди Города.

   Перед нами открылась дверь, сопровождающий удалился, а мы осторожно вошли. Это был огромный зал, освещенный великолепной хрустальной люстрой. Под нашими грязными ботинками мягко шуршал толстый старинный ковер, и прямо посреди зала стоял широкий обеденный стол из настоящего дуба, украшенный изысканной резьбой и прикрытый бархатной скатертью.

   Но самое первое, что привлекало внимание входящего - черная дыра в рост человека на том месте, где по логике вещей должен был быть камин. Дыра была закрыта дверцей из бронированного стекла, и тем не менее от нее веяло холодом.

   Сидящий за столом человек сделал приглашающий жест рукой:

   -Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Я ждал вас.

   Глава 31

   Я узнал его. Это был тот самый старичок, которого мы видели на экране древнего компьютера в лаборатории. За сорок с лишним лет он почти не изменился.

   -Кто вы? Откуда вы знаете нас? - спросил я.

   Старичок улыбнулся.

   -Воспитанные люди сначала здороваются.

   -Здравствуйте. Кто вы? Откуда вы знаете нас? - взял слово Толик. Когда он был не в настроении, у него проявлялся редкий дар выводить из себя людей. Мы все знали об этом, и я на всякий случай легонько пнул его под столом: не начинай!

   -Ну, нас вы и так знаете. Чего надо-то? - нарочито развязно продолжил Толик, проигнорировав мое предупреждение. - мы жили себе, никого не трогали, вдруг как налетели, поубивали всех, а теперь еще и в какое-то мрачное подземелье затащили. И вообще, это мы вам нужны, а не вы нам. Так что объясняйтесь.

   Один из стоящих рядом со старичком телохранителей в глухом черном шлеме вопросительно глянул на своего повелителя; но того вовсе не рассердили слова Толика. Он засмеялся старческим дребезжащим смехом.

   -Сдаюсь, молодой человек. Вы меня победили. Я, гм... как бы это поточнее выразиться... я, видите ли, творец этого мира.

   Толик насмешливо шевельнул бровью.

   -Я имею в виду, что именно благодаря мне мир стал таким, каким вы его знаете. Я создал модификационный вирус.

   -Сколько же вам лет? - охнула Саша.

   -Сто девять. Также, к сожалению, именно я виновен в сегодняшней обстановке...

   -Мы догадались. - осторожно сказал я. - эта фраза... как ее, кажется "Ощ аз рещ, ю ян рсамо"? Это психокод, верно?

   -Верно, верно... только не возьму в толк, откуда вам, Максим, известно это понятие. Поверить вашему рассказу про деревню посреди Болота я, уж извините, не могу.

   -Откуда вы знаете?!

   Старик снисходительно улыбнулся.

   -В Лагере были установлены следящие устройства. Практически в каждом закоулке. - он подмигнул покрасневшей Саше. - кроме душевых и туалетов, конечно. Мы же культурные люди.

   -Так вы знали... вы же знали про то, что случилось у нас? Почему же вы ничего не делали?

   -Как это не делал? А кто же послал к вам бот?

   -Хорошее начало знакомства... - пробурчал Толик, нехорошо смотря на правителя. - послать убийцу...

   Старик виновато развел руками:

   -Да, Анатолий. Сергей - это я про пилота - был не сахар, это точно. Я видел, как он забавлялся, убивая ваших, через камеру на боте; поверьте, я вам сочувствовал. И когда ваш великолепный снайпер - старик уважительно склонил голову перед Мишкой - умудрился из дешевенького арбалета сбить армейский бот, честное слово, я не огорчился.

   Правитель помолчал.

   -Зато, как видите, я честен перед вами. Знаете, когда держишь на своих плечах всю страну, порой приходится совершать некрасивые поступки. Заразу нужно было выжечь в зародыше.

   -Кстати, о заразе. Что это значит - "Ощ аз рещ, ю ян рсамо"? Зачем был нужен этот психокод? Или это случайность? Побочный эффект? Что это?

   -Нет, не случайность. Это первое правило творца - не создавай творение, которое не в силах уничтожить. Я встроил в модификационный вирус механизм самоуничтожения. Вот только сработал он без моего участия, что, поверьте, очень меня удивило и огорчило. Отвечу на ваш вопрос, что значит эта фраза: давным-давно на территории Африки жило племя, полностью вымершее задолго до катастрофы и известное лишь благодаря записям одного исследователя. У этого племени был интересный обычай: когда один из их членов становился старым и не мог больше охотиться, однажды молодой охотник подходил к нему и говорил "Ощ аз рещ, ю ян рсамо!" что в буквальном переводе значит "пришло время есть мясо". И если старик не мог возразить, его убивали и кушали... практично, ничего не скажешь. Я выбрал именно эту фразу в качестве инициирующего психокода. До сих пор ума не приложу, как она могла быть произнесена.

   Я медленно произнес, глядя мерзкому старику прямо в глаза:

   -Знаете... полгода назад я стоял на коленях перед телом мертвой девушки... и думал, кого бы за это убить. Теперь я, кажется, знаю.

   -Ну так чего же вы ждете? - усмехнулся старичок.

   Меня не нужно было просить дважды. Я схватил столовый нож и метнул его, что было силы, прямо между смеющихся глаз.

   Я никогда прежде не метал нож, но был уверен, что сделал это правильно. Нож сверкнул стремительной молнией и... повис в воздухе в метре от лица правителя. Я подошел и протянул руку: нас разделяла невидимая глазу стена.

   -Вы уж простите старика, Максим. Ну пошутил, не удержался... кстати, чтобы вы впредь не делали глупостей, позвольте, я вам кое-что продемонстрирую.

   Правитель махнул рукой, и его телохранители сняли свои шлемы. Я охнул: они не были людьми. Это были те самые упыри, с которыми мы дрались в подземельях лаборатории.

   -Еще раз попытаетесь напасть на меня, и я не смогу их удержать. А теперь, когда вы выпустили пар, мы можем поговорить о деле?

   Я устало опустился в кресло.

   -Что вам от нас-то нужно?

   -Мне нужны вы. Каждый год в этом зале наш инспектор задает выпускникам Лагерей - безвирусным, как и вы - один вопрос: согласитесь ли вы работать на нас? Мне нужны такие, как вы. Смелые, идущие напролом, отчаянные ребята, знакомые с Болотом практически с детства. Посмотрите туда - старик указал на черную дыру.

   -Что это?

   -Это дверь, Максим. Дверь в другое измерение; мы называем его "внешний мир". Это родина крыс. Во время катастрофы наш мир на время соприкоснулся с ним, и это погубило девяносто процентов населения земли. Мы его изучаем; именно к этому вас готовили в Лагере. Мы нуждаемся в вас, и в свете последних событий больше, чем когда бы то ни было.

   -А если мы откажемся? Немедленный расстрел? - усмехнулся Толик.

   -Ну что вы, в самом деле, все время пытаетесь представить меня каким-то злодеем. Разница заключается вот в чем: если вы согласитесь, вы будете жить в городе, под небом (вы же любите небо?) и лишь изредка будете входить в эту дверь, хорошо экипированные и защищенные прочным скафандром. Стоит лишь сказать "Да". Но если вы откажетесь... что ж, поймите меня: я не могу позволить таким опасным людям, как вы, запросто разгуливать по окрестностям. Скажете "Нет" - войдете в эту дверь, прямо здесь и сейчас, и пути назад уже не будет.

   Старик нажал кнопку, и дверца открылась. Так хорошо знакомый нам грязно-серый туман моментально наполнил комнату.

   -Я не знаю, что происходит с теми, кто не принял моего предложения и ушел туда. Может, они погибли в первые минуты, а может, и ныне живут там. Меня устраивают оба варианта. Сейчас время решать вам: будете ли вы строить этот мир вместе со мной или же навсегда покинете его.

   -А что было до катастрофы? - очень тихо спросил я. - когда еще не было нужды в таких, как мы?

   Старик вздохнул.

   -Прошу еще раз заметить, как я правдив с вами. Их не ждали Лагеря, как вас. Их ждала маленькая, безболезненная инъекция. Они умирали без боли.

   Толик встал из-за стола первым.

   -Ну что, ребята? Кто со мной?

   Мишка тоже встал.

   -Не задавай дурацких вопросов. Мы же команда.

   Игорь первым подошел к двери. Он задержался лишь, чтобы сказать:

   -Вы плохо кончите, правитель. Так же, как и все диктаторы до вас.

   -Таких, как я, еще не было, молодой человек. - сказал ему вслед старик, но Игорь уже скрылся во тьме.

   Саша встала и взяла Толика за руку.

   -Вы будете гореть в аду. Вы очень плохой человек.

   -Я не верю в ад, юная леди. - небрежно отмахнулся он.

   -Я тоже не верил, пока не встретил вас. - ответил Толик, затем они вместе с Сашей шагнули в черную дыру.

   Старик с интересом посмотрел на Мишку. Тот наморщил лоб и почесал в затылке.

   -Вот хочется что-то такое умное сказать... а в голове только одно крутится: пошел в жопу!

   И Мишка, беззаботно насвистывая, вошел вслед за Толиком и Сашей. Старик сидел, приоткрыв рот; наверное, давно его не посылали. Справившись с изумлением, он устало махнул мне рукой:

   -Ну давайте, молодой человек. Скажите и вы что-нибудь такое эпическое, и убирайтесь с глаз моих.

   -А что мне сказать? Ребята все уже сказали.

   И я поспешил за своими друзьями. Холод охватил меня ледяной рукой, я мгновенно продрог до костей. Оглянувшись, я увидел, что дверь за моей спиной захлопнулась, и я побрел прочь сквозь темноту.

   Впрочем, темнота не была полной: по черному небу этого мира без солнца плыли серые облака, дающие слабенький свет. Когда мои глаза привыкли, я увидел множество разрушенных домов. Моя нога наткнулась на что-то. Приглядевшись, я увидел покореженный и ржавый трехколесный велосипед. Это странное место было наполнено обломками нашего мира.

   -Эй, ребята! Где вы?

   Мой голос увяз в тумане. Недалеко от себя я различил человека, сидящего на корточках и обхватившего колени руками. Я подбежал к нему и потряс за плечо. Он пошевелился, словно пробуждаясь от глубокого сна; с его плеч посыпалась многолетняя пыль.

   -Уходи... оставь меня.

   Я испуганно отошел. Холод пробирался все глубже, и меня посетила мысль - надо просто сесть рядом с ним и заснуть...

   Я уже готов был сдаться, когда увидел четыре огонька вдалеке.

   -Ребята! Я здесь!

   Я побежал к ним.

   -Ребята! Да постойте вы! Ребя...

   Я осекся на полуслове. Это были не "Покойники"; сквозь туман шли Женька, Борька, Серега и Иринка. Они горели, так же как существо, которому они поклонялись - Пылающий. Я развернулся и в ужасе бросился прочь, но вскоре запнулся за что то и упал, сжавшись в ожидании расправы. Не знаю, сколько я так пролежал. Очнулся я от чьего-то прикосновения.

   Я поднял глаза. Прямо передо мною стоял призрак, мальчик с собакой. Он светился неярким белым светом.

   -Не бойся. - беззвучно произнесли светящиеся прозрачные губы. Он протянул мне руку, и я взял ее. Его рука была теплой. Собака дружелюбно ткнулась носом в мое колено; я настороженно сделал шаг назад.

   -Не бойся. - беззвучно повторил свои слова мальчик. - я человек, такой же, как и ты.

   Он достал из призрачного кармана совершенно материальный предмет - блокнот с красными листками. Написав что-то в нем, он вырвал листок и вложил его в мой нагрудный карман. Его прозрачное тело светилось все ярче; я закрыл глаза рукой, спасаясь от света, но свет становился невыносим. Я попятился, споткнулся и упал на что-то мягкое...

   Глава 32

   Свет ослаб, но не исчез. Я осторожно открыл глаза. Надо мною простиралось яркое синее небо с редкими белыми облаками. Я лежал на старой, заросшей зеленой травой сельской дороге; повернув голову, я увидел Толика.

   Мы встали и одинаково ошеломленно закрутили головами. Рядом я увидел лежащих Мишку, Игоря и Сашу. Толик склонился над ними:

   -Эй, очнитесь... Саша...

   Они встали, такие же удивленные.

   -Где мы? Небо... мы в городе?

   Толик осмотрелся.

   -Нет, ребята, мы не в городе. Тумана нет... совсем нет.

   И действительно, сколько хватало глаз, небо было чистым. Мы стояли посреди бескрайнего зеленого поля, перечерченного дорогой, и впервые в жизни я увидел горизонт. Вдоль дороги росли невысокие яблони; в этом мире была весна, и яблони были сплошь покрыты девственно белыми цветами. Я глубоко вдохнул, и мои легкие переполнились их сладким запахом.

   -Ребята... - жалобно и испуганно произнес Игорь. - где это мы?

   Страшная догадка пронзила меня.

   -А что, если мы умерли... может, это... рай? Ой!

   Здоровенный майский жук, пролетая по своим жучиным делам, больно щелкнул меня в лоб и упал на спину, беспомощно перебирая лапками. Я перевернул его носком ботинка и потер лоб.

   -Что, больно? - спросила Саша.

   -Ага. Как щелбан.

   -Ну раз больно, значит, не умер.

   Толик произнес удивленно:

   -Я как вошел туда, была темнотища... ударился ногой обо что-то, потом по колено в воде очутился... потом вспышка, и вот я здесь... ничего не понимаю.

   -Ага, и я так же! - отозвался Мишка.

   -А я "Алых" видела. - тихонько сказала Саша. - они идут там... идут и горят. Так же, как Пылающий призрак. Наверное, мне показалось.

   -А я... меня кто-то вытащил. - признался Игорь. - я начал падать, но падал очень медленно, знаете, как во сне бывает... и кто-то схватил меня за руку. И вот потом вспышка... И мне кажется, я видел того, кто меня спас. Только вы мне все равно не поверите...

   -Это был мальчик с собакой, да? - хлопнул я его по плечу.

   Я сунул руку в карман и извлек красную бумажку.

   -"Это хорошее место". Это призрак положил мне в карман... тот, который мальчик с собакой.

   -И что теперь делать?

   Я пожал плечами и вытащил из кармана пачку сигарет. Вынув одну, я подержал ее некоторое время в руке, а потом вложил обратно: наполнять этот сладкий, медовый воздух сигаретным дымом казалось мне кощунством. Краем глаза я заметил, что Толик поступил так же.

   -Пошли, что ли?

   -А куда идти?

   -Если есть дорога, она ведь должна куда-то вести. Пойдем.

   Вскоре мы дошли до маленькой речушки, через которую был переброшен импровизированный мост из четырех бревен. Речушка кончалась озером с чистым песчаным дном, в центре которого стоял исполинский серый камень. Я улыбнулся:

   -Вот видите! А вы не верили.

   Я прошлепал по воде к камню и обошел его кругом. Он был точной копией того, что я видел в деревне, даже замочная скважина была на том же самом месте. Я боязливо приблизился и заглянул в наш мир с обратной стороны.

   Деревни я не увидел. На ее месте был город, в сотни раз больший, чем Столица, и время там текло вопреки всем законам. Идущие по улице люди то замедлялись настолько, что выглядели неподвижными, то их движение сливалось в туманные полосы. За те минуты, что я смотрел в замочную скважину, с той стороны прошло несколько сотен лет. Я видел, как этот город строился и рушился, и возводился вновь. Небо то затягивал туман, то вновь оно становилось синим, иногда даже противоестественно синим. Иногда на улицах города царила преступность, иногда он казался сказкой. Появлялись, набирали силу и бесследно исчезали странные религии, строились памятники неведомым правителям и тут же безжалостно сбрасывались с пьедесталов.

   Потом люди исчезли; некоторое время - может быть, несколько лет, а может, и столетий - город пустовал, понемногу рушась и зарастая пылью. Небо приобрело грязный ржавый цвет, солнце, матово-красный шарик, медленно наливалось белым светом. Оно светило все ярче, его свет стал невыносим, и земля начала гореть под его лучами. Передо мной появился человек в блестящем огнеупорном скафандре. Он долго колотился в дверь, но не мог войти. Его скелет долго лежал перед дверью, пока его не смыл кипящий океан. Земля не выдержала и дала трещину, поглотившую океан, и спустя некоторое время начала исчезать, словно разъедаемая кислотой. Солнце вспыхнуло на прощание и погасло; начали гаснуть звезды одна за другой, и скоро наш мир перестал существовать.

   Ошеломленный, я оторвался от замочной скважины.

   -Ну что там? - наконец спросил Толик.

   -Ничего... совсем ничего. Кончилось все. Неужели зря? Зря люди жили среди Болота, ждали, что откроется эта дверь...

   -А с чего ты взял, что она не открывалась? Смотри-ка...

   Толик плюхнулся в воду на колени и принялся шарить по дну руками. Скоро он вымок до нитки.

   -Видишь? Вот тут камушки есть, а прямо под дверью нет. На песке просто плохо видно, а то были бы следы, наверное... скорее всего, открывалась дверь.

   Толик не убедил меня на сто процентов, но на душе полегчало. Действительно, что это я? Открылась дверь, ясное дело. Иначе и быть не могло. Я засмеялся и плеснул водой в Толика. Он ответил мне тем же, присоединились ребята, и мы битый час плескались в теплой, чистой воде. Наконец Толик вышел из озера и по-собачьи встряхнулся.

   -Ну что, "Покойники", айда дальше?

   И мы пошли по дороге, которая вела за горизонт. Ставшая уже привычной боль в ногах уходила, словно и не было четырех суток пути. Мы шли все быстрее, переглядываясь и улыбаясь, словно в предчувствии чего-то хорошего.

   И неожиданно мне представилось, что там, за горизонтом - город.

   Он похож на Столицу, но вместе с тем отличается. Там есть многоэтажные белые дома, но есть и маленькие деревенские домики; этот город стоит на двух берегах реки, и вдоль улиц там растут яблони. И когда на его улицах встречаются незнакомые люди, они говорят "Привет!"; но, в отличие от Столицы, не по традиции, а от души. Наверное, в этом городе я встречу мать и отца, брата Антона и дядьку Петро, Марину, Алексея и других жителей деревни, и, конечно же, вместе с ними будет Лиза.

   Впрочем, этот город лишь представился мне. Есть он там или нет - я не знаю. Может, однажды мы и придем туда, а может, вечно будем идти по дороге среди цветущих яблонь. Но одно я знаю точно.

   Я поднял глаза и улыбнулся.

   Это хорошее место. Это небо - навсегда. Я в это верю.

   Конец

   30 августа 2007г.