Глава 6. Властелин Восточного Заречья

В глаза Тому ударил яркий молочно-белый свет. Сквозь этот свет не было никакой возможности что-либо разглядеть. Том, казалось, против воли шагнул в неизвестность. И тут же у него закружилась голова, и он сел на пол. Вроде бы, это был пол, но он тоже светился! А стены вокруг казались то такими далекими, то близкими. За спиной он ощутил чье-то присутствие. С огромным усилием, Том обернулся. Фигура сзади тоже казалась размытой и крайне невнятной. Том смог различить лишь силуэт, казавшийся гигантским и устрашающим. Фигура приблизилась и сказала голосом Морлана:

— Встань, Том. Пора знакомиться с Орионом!

Волшебник помог Тому встать и за руку, как маленького, повел его по залу. Шаги то гулко раскатывались по залу, то их вообще не было слышно. Ноги были словно ватные и утопали в белой пелене. Том понемногу стал привыкать к такому свету и хоть немного различать окружающие предметы. Но вот удивительно — свет не гнетет, а привораживает, а голова кружится, кружится… Все происходило будто бы в замедленной съемке. Откуда-то издалека послышался голос Морлана:

— А вот и король Орион! Здравствуй, юноша! А ты будто бы стал повыше!

Орион спустился с трона и подошел к Морлану:

— Здравствуй, друг волшебник!

Том лениво поднял голову и уставился на молодого человека года на три- четыре постарше его самого. Это и был король Орион. Он был единственным человеком в этом огромном зале и, казалось, его единственного не обступал теплый пьянящий свет. Волосы его были рыжими и блестящими, глаза карими, черты лица были хорошо очерчены, кожа белая и чистая. Странное дело, у него были короткие волосы! Том когда-то читал книги фэнтези и никогда не думал, что у тамошних королей могут быть короткие волосы.

— Ну же, Том, скажи что-нибудь, — снова посоветовал Морлан.

У Тома еле ворочался язык и он промямлил:

— Здравствуйте, почтенный властелин Восточного Заречья!

Том сделал шаг, чтобы поклониться, ноги же и голова снова подвели — ноги заплелись, а голова закружилась, и бедняга снова сел на пол.

— Да не мучай ты его, Морлан: он же еще плохо освоился, — заметил Орион.

— Наверное, ты прав, — согласился маг.

— Что-нибудь видишь, Том? — обратился он к сидящему на полу парню.

— Уже да. Только голова кружится…, - сообщил Том.

— Ну, это пройдет. Давай-ка посадим тебя в кресло. Посиди, отдохни, — вкрадчивым голосом посоветовал маг и повел Тома к креслу с шелковой обивкой, находящемуся рядом с камином.

Том сел и его затошнило.

— М-м-м! — протянул он.

— Сейчас все пройдет. Это с непривычки, — успокаивал его Морлан и, чтобы хоть немного развлечь подопечного, сказал:

— Том, гляди! Здесь возможно невозможное!

Неожиданно маг сунул руку в камин и вытащил кусок огня! Пламя спокойно летало на его ладони и потрескивало так же естественно, как и в камине. Том вытаращил глаза, тошнить его стало меньше.

— А вот еще. Смотри! — и Морлан подпрыгнул вверх и полетел к далекому потолку, почти не двигаясь. Медленно плыл он к потолку и вдруг завертелся в воздухе, описывая круги, а свет вокруг него пульсировал. Так же аккуратно и тихо он перестал вращаться и опустился на пол.

— А это разве не волшебство? — удивился Том.

— Хм…Это естественно! Это не волшебство, Том! Это энергия! — доверительно сообщил маг.

— Энергия? — снова удивился Том.

— Да. Здесь она вращается, дает жизнь. Здесь нет времени, оно отсутствует! Подумай, насколько совершенно должно быть здание, если оно выдерживает такую силу вращения, такую энергию! — торжественно сказал Морлан.

— А кто его построил?

— По преданию, его построили Тир, Тор и Сунна, чтобы собрать где-то энергию Перекрестья. Они уравновесили все силы, а в итоге получили их полное опровержение. Вот почему здесь возможны самые необычные вещи. Хотя такие центры энергии есть во всех частях, не только в центральной, но этот центр — самый большой! — с гордостью сообщил Морлан.

— Как же вы здесь живете? — обратился Том к Ориону.

— Привыкли. Моя жена Альфа говорит, что эта атмосфера так убаюкивает, поэтому она практически все время проводит вне замка. Возможно, ты скоро ее увидишь.

Морлан неожиданно вышел из оцепенения:

— Слушай-ка, Том, ты не проголодался? Хотя энергия питает, и пиры здесь устраиваются раз в год, но, я думаю, самое время. Надеюсь, ты не против, Орион?

— Конечно, нет. Если гость желает, мы сотворим все по правилам, — согласился Орион.

— А если там снова гигантские пауки или крысы, мы их срочно выгоним! — раззадорился Морлан, предвкушая пир в столь приятной обстановке.

— Вниз, дорогие гости! Зал — столовая на сороковом этаже. Прокатимся на лифте.

Маг, король и мальчик вышли из тронного зала и пройдя целый путь по коридору, сели в кабину лифта.

Когда троица спустилась на этаж со столовой и они заглянули в кухню, Том так и обмер…

В общем-то там было все как надо: шкафы с множеством больших и маленьких ящичков; три кладовки; посередине большая откидная крышка амбара. А у самой дальней кладовой, справа от самого громоздкого и громадного шкафа… красный муравей! Да каких размеров! Со слона, наверное… Чудовище, заметив пришельцев, повернуло красную голову с усиками размером с корабельный канат (у него тут же страшно заревело в брюхе) и сплюнуло маленький шкафчик, застрявший в жвалах и явно мешавший. Шкафчик ударился о соседнюю стену и разлетелся на тысячу осколков. Жвала-секаторы заклацали, а левая нога чудовища, что стояла на блестящем полу, заскрипела по нему, издавая противный звук, словно ножом провели.

— Что? Это… А? — еле выдавил из себя Том.

Его величество только усмехнулся.

— О-о! Не обращай на это внимания! Что вы, что вы, друг мой. Ах, ежели живешь в этом месте, разве, на такое насмотришься? Сейчас его удалим.

Орион двинулся к чудовищу со словами:

— Ну, иди сюда…Сюда, да, вот так. Хочешь сладенького? Вот умница!

Том с ужасом следил за передвижениями и действиями короля. Муравей же был явно доволен и брал куски рафинада прямо с рук (сахар Орион вытащил из маленького мешочка с гербом). Герб был своеобразным: длинный искрящийся замок с башнями, а его перечерчивали четыре круга, которые вернее всего, обозначали вечное движение энергии в пределах замка. На фоне замка нарисована были руны СОЛ и ТИР, соединенные вместе.

— Видите? — осведомился Орион, — Он же совсем ручной. Надо его немножко побаловать, только и всего! Прошу к столу! Сейчас все будет!

Том как-то слабо улыбнулся и проследовал за Морланом, который за все время не проронил ни слова, в столовую через соседнюю дверь. Есть ему уже не хотелось. "Просто смешно! Здесь все так странно… Муравьи размером с Годзиллу берут сахар с рук. Сказочные существа бродят на свободе и запросто разговаривают с людьми на их языке. Что же это?" — размышлял Том.

В столовой Тома посадили на самое почетное место — по правую руку от короля. Морлан предпочел сесть рядом с юным путешественником, чтобы помогать ему, если тот чего не знает.

С места встал Орион и, хлопнув в ладоши три раза, провозгласил:

— Начнем пир!

Но…ничего не произошло. Юный король кашлянул и повторил:

— Начнем пир!

Снова ничего!

Вдруг все присутствующие за столом услышали густой бас:

— Что? Ну что вам еще? Время ужинать еще не пришло. Раньше-то было раз в год, а сейчас чаще, значит, есть собрались? Не пойдет! В этом году уже было раз!

Том с ужасом осознал, что скатерть, которой покрыт стол, вибрирует и это от нее исходит бас!

Орион опустил взгляд на скатерть и, стараясь сдерживать раздражение в голосе, осведомился:

— Так, значит, это ты не хочешь подавать на стол?

— Я. А ты, дорогой мой, что думал? Малыш Вилли уже успел все приготовить! А я подавать отказываюсь! Нет, нет, и еще раз нет! Я стара и такие нагрузки на меня могут оказать пагубное воздействие!

Тома вдруг осенило:

— Слушай, а может тебе что-нибудь сделать взамен? Постирать тебя или что-нибудь еще?

— Здесь грязи нет! Стирать меня нельзя: я сяду! Нужно просто хорошо-хорошо попросить! Только и всего! А приказы мне уже надоели! Я скатерть гордая! — заявил голос.

Том глянул на Ориона, как бы вопрошая: "Можно мне попробовать?" Король кивнул.

Том осторожно вытянул руку, и, аккуратно поглаживая бахрому скатерти, сказал:

— Дорогая скатерть! Красивейшая из всех, которые я когда-либо имел честь разглядывать! Можешь ли ты, пожалуйста, подать на стол все яства, приготовленные не менее славным Вильямом?

А слова-то не были пустыми — скатерть и вправду была красивая: расшитая серебряными нитками, из голубоватого шелка, легкого серебряного кружева и бахромы сотканная.

После похвалы Тома на столе мгновенно возникли различные блюда: индейка с яблоками, бифштексы, супы, паштеты, блюда из печени рыб и птиц, заячьи почки под соусом, хлеб, который на вид казался больше, чем головы всех сидящих за столом вместе взятых, красная и черная икра, масса разных гарниров, ковшики с соусами, мороженое разных сортов, и так далее… Все это казалось таким аппетитным!

Вилли (скорее всего это был тот самый застенчивый брауни, который открыл им дверь внизу), тут же появился и с благодарным видом и улыбкой на морщинистом лице, отправился к столу прислуживать гостям.

Неожиданно в дверях появились еще два брауни, ведущие к гостям красного муравья. Приблизившись к столу, муравей сел прямо на пол и очень осторожно начал накладывать себе в тарелку всего понемножку, не забыв повязать под жвалами салфетку!

Том завел деловой разговор с Орионом. Оказалось, что муравей здесь что-то вроде охраны, хотя, замок обычно в ней не нуждается. Муравья вырастили до таких размеров не Орион с женой, а сама энергетическая атмосфера. Кроме того, Орион посоветовал мальчику не уходить далеко без сопровождения: с непривычки может потеряться, ведь коридоры очень длинные, а зеркальные стены могут открывать новые пространства и заводить невесть куда. Слуг здесь много, в основном это брауни, но работать им приходится разве что если нужно приготовить масштабный ужин, либо обед. Что конкретно они сейчас едят — обед или ужин — непонятно, ведь это происходит крайне редко, но будем называть его чисто символически — ужин.

Том спросил, почему Альфы нет на трапезе. Орион сказал, что она не ест с рождения, ей это ничуть не вредит, а наоборот: она обладает способностью предвидеть события и дружит с эльфами.

После ужина Орион с гостями спустились вниз, обошли замок кругом и сели на скамейку около фонтана. Морлан вскоре извинился перед присутствующими и ушел. Король и мальчик остались вдвоем.

Том быстро расслабился после сытного ужина и лениво щурился на солнце, источающее яркие слепящие стрелы. Наконец он сообщил, обращаясь скорее всего, к пустоте:

— Здесь такая…ленивая атмосфера…Наверное, в пределах королевства не бывает ничего страшного или разрушающего…

— Не скажи, — уверенно сообщил Орион, — просто ты еще не очень хорошо знаешь здешние истории. Хочешь, расскажу самую известную?

Том кивнул.

— Ладно… Однажды, фермер, живший недалеко от городского кладбища, где что ни ночь, то пропадали путники, идущие через кладбище, даже дети (городок называется Уайтлейк), услышал голос маленькой девочки и решил найти ребенка, пока его не съели волки-оборотни, пока не унесли призраки, либо дикий келпи. Отправившись на поиски, он долго блуждал по заросшим белым терновником дорогам, однако, малышку так и не нашел. Зато, рядом с одним из фамильных склепов заметил голубоватый свет и легкое движение. Кстати, фермера звали Уитни, Маркус Уитни…Прошу извинить, я прервался… Маркус побежал домой, а через несколько минут привел друзей — Спивла Черволюба и Эйбла Быкобоя, чтобы смотреть на чудо было не так страшно. Фермеры прождали там около часа и уже хотели уходить, но неожиданно услышали тихую музыку. Спивл поначалу подумал, будто кого-то хоронят, но разве кто-то будет заниматься таким делом среди ночи (а ночь не лунная), да и музыка была непохожа на траурный марш — была скорее печальная и серьезная, чем горестная. И тут все трое увидели свет! Тот самый голубой свет, который прежде увидел Маркус Уитни. Не поверишь, но они различили образ женщины, на ней были голубые одежды. Она улыбнулась и кивнула им, словно благодаря за что-то.

— С той ночи больше на этом кладбище призраки не появлялись, либо их просто не видели. И люди, проходящие по ночному кладбищу, перестали пропадать. А спустя три дня после приключения фермера, матери тех детей, что пропали на кладбище, нашли их крепко спящими в своих домах в кроватках. Как тебе? Люди редко дарят свое тепло и доброту даже живым, что уж говорить о тех, кто умер…

Том был удивлен, но не до глубины души. Больше всего его удивили последние слова юного короля, в которых сквозила горечь человека из реального жестокого мира, а отнюдь не властелина благостного королевства.

Словно на интуиции, чтобы отвлечь короля от грустных мыслей, Том задал вопрос:

— А что это за город?

Орион вышел из оцепенения, но не разозлился, и не расстроился немного бестактному вопросу Тома, а охотно ответил:

— Солетериал. Тебе это название может показаться странным, но дело в том, что солнце здесь неугасимо. Даже ночью здесь светло. Это прекрасно, но не для всех — многие приобрели способность не спать вообще, и не видят снов, а значит и не слушают свою совесть и свое подсознание — ведь их шепот можно услышать лишь когда человек спит и его душа открыта. Королевство, конечно, не свободно от зла, как и все остальные, кроме эльфийских, но этот город — наша столица — другое дело. Здесь почти нет преступности.

Том внимательно вслушивался в слова Ориона. А юный король спросил, с явной готовностью рассказывать дальше:

— Хочешь еще историю?

Том охотно кивнул.

— Ты знаешь что-нибудь про русалок, Том?

Том снова кивнул и ответил:

— Это морские девы. Кажется, их еще называют сиренами?

— Верно. Наша река Линия Жизни полна всяких водяных существ. Однажды два рыбака плыли вдоль реки на север в своей лодчонке. Неожиданно на песчаном берегу очень близко от воды они заметили странную особу, которая расчесывала волосы. Подплыв поближе, они поняли, что это не просто девушка, это была русалка. Приметив двух рыбаков, она вздрогнула и уронила гребень. Гребешок подхватило течением, но он не утонул, а подплыл прямо к лодочке рыбаков. Русалка, заметив потерю, обратила молящий взгляд на рыбаков, словно прося отдать гребень. Один из рыбаков выловил гребешок из реки и залюбовался им: гребень был выточен целиком из драгоценного опала и украшен кораллами, жемчугом величиной со слезу ребенка и драгоценными камнями. Рыбак, человек очень бедный, подумал о том, что если бы он смог забрать гребень и продать его, он стал бы богаче любого купца или даже тамошнего князя, и перестал бы вставать с рассветом, превозмогая боль в распухших от постоянного пребывания в холодной воде ногах, чтобы ловить рыбу и пытаться, едва сводя концы с концами, прокормить свою семью. Он взглянул на русалку, та словно прочитала его мысли, и горько заплакала. Рыбаку стало жалко бедняжку, он подумал, что, даже если он продаст этот гребень, то куча денег, которые он с этого выручит, когда-нибудь закончится, да даже если и не закончится, то когда он умрет, деньги эти за ним не понесут на тот свет, зачем они там? А русалке гребень очень нужен — ведь расчесывая свои волосы, она вечно остается молодой и красивой: в волосах русалки ее жизнь, пока растут ее волосы, пока они расчесаны тем гребнем, что она получает с рождения, она живет, а если ее лишить чудесных волос, она умирает. Рыбак подплыл на лодочке поближе к русалке и протянул ей гребень. Та перестала плакать, благодарно улыбнулась, нырнула в воды и скрылась в глубине. По рассказу одного из рыбаков, ее хвост был как у лосося, только без чешуи. Кстати, с того времени как рыбаки вернули гребень русалке, рыбы у них всегда было в таком достатке, что они быстро разбогатели, построили новый крепкий дом, и семья их всегда была сыта. А рыбак больше не мучился от болей в ногах, он выздоровел, ноги его больше не беспокоили, а вода перестала быть холодной и казалась отныне ему теплой, как парное молоко. Между прочим, Том, я лично с ним разговаривал, да и не только с ним, а еще и с Маркусом Уитни и его друзьями. Мне эти ребята понравились, ведь не у всех есть возможность увидеть такие вещи собственными глазами. Теперь они все служат при дворе, если так можно назвать, потому что людям, которые смогли остаться людьми, несмотря на искушение богатством, страхом, которые умеют дарить добро и теплоту другим, не заботясь о том, окупится ли то, что они отдают, можно доверять, как самому себе. Ты знаешь, теперь любой из моего народа старается выдумать подобную историю, теперь это вошло в моду, таких историй много, все хотят казаться добрыми и благородными, но есть и плюс: наш фольклор с каждым днем пополняется.

— Еще в нашей реке водятся голубые львы. Не веришь? Их окраска схожа с цветом неба, чистого от грозовых туч в погожий день. Раньше эти звери похищали маленьких детей, но это было в древние времена, когда крепость Сол была только что построена Тиром. А сейчас они мирно ловят рыбу в реке и, по словам некоторых рыбаков, даже стали вегетарианцами. Нас всех заставила объединиться боязнь общего врага. Не стану скрывать, что я тоже побаиваюсь Нарионуса. Все его боятся, — заключил Орион.

— А я ни одного придворного еще не видел. Неужто вы, король, так редко решаете государственные дела, что не собираете совета, а живете в уединении? — удивился Том.

— Сомневаешься? — чуть насмешливо вопросил Орион. — Да ты не сомневайся. Просто здесь редко что происходит, а в других городах у меня наместники, философы и ученые. Вот был у нас (точнее, у моего отца) при дворе один философ. У него, кажется, было два имени. Сейчас вспомню… Арнольд Джозеф Тойнби. Знаешь, Том, он же был из твоего Мира. Да-да! Помнится, отец писал в своих дневниках о его теории исторических эпох. Всемирная история рассматривается им как сумма цивилизаций, проходящих одинаковые фазы: рождения, роста, крушения, разложения и гибели. Историки и ученые, которые могут заставить народ одуматься, подумать о своих корнях и смысле жизни, нам в то время были очень нужны. А был и еще один. Философ, алхимик и маг. Звали его Фридрих Бомбаст Теофраст фон Гогенгейм. Очень хороший человек. Он верил в единого Бога, как и многие люди вашего Мира. Он был здесь не один такой, и не последний. Люди, идущие сюда из вашего Мира, думали, что их признают и поймут здесь, нежели в вашем Мире, и часто жестоко ошибались. Наш мир далеко не идеален, Том, это необходимо различать. Нет идеального мира. Ни жителям моего королевства, ни каким-либо другим не навязать своего мировоззрения или своей религии, какой бы правильной она не была. Наша религия складывалась веками. Многие философы говорили, что множество Богов — плохо, ведь Бог — един, а отношения между народами по типу: "А наш Бог лучше!", неминуемо приведут к войнам. Я-то отчасти это понял, но этого не понять ни моим поданным, ни поданным других королей нашего Мира. Никогда. Навязывать мы не можем: народ привык к такому укладу, заведенному веками, новое всегда пугает людей, неважно, вашего или нашего Мира, поднимутся восстания, начнутся войны… Я этого не хочу. Люди и другие существа еще не готовы воспринять эту информацию, как ни прискорбно.

— Иногда, — усмехнулся Орион, — я чувствую себя почти стариком. Тебя такое чувство никогда не мучило? Знаешь, я почему-то тебе доверяю, ты мне очень симпатичен.

— Вы мне тоже, — чувствуя, что краснеет, сказал Том.

— Слушай-ка, называй меня на "ты". Так устал от бесконечных церемоний! Надеюсь, мы останемся лучшими друзьями, Том. Так давно ни с кем по душам не говорил…., - заметил Орион.

— Скажи, Орион, что я здесь делаю? Зачем Морлан взял меня в свой мир? — в первый раз задал Том беспокоящий его вопрос.

— Это тайна. Я обещал Морлану, что ты не узнаешь до поры до времени. Извини, но я всегда держу свои обещания. Скажу тебе только, что ты необходим ему для очень важного дела, и не только ему, но и всем нам, поскольку ты имеешь к нашему Миру самое непосредственное отношение. — вдруг помрачнел Орион.

Тома вдруг охватило неприятное чувство. В голове у него возникали все новые и новые вопросы. Тайна? Тайна о его предназначении, скрытая от него самого? Что же произошло в этом странном мире, полном чудес и одновременно такой неприкрытой реальности? Люди здесь не находят покоя и гостеприимства? Почему именно он нужен Морлану для какого-то важного дела? Какое отношение он, мальчик из обыкновенного Мира, полного страданий и войн, несправедливости и зла, где редко можно встретить такого мудрого и открытого человека, как Морлан или Орион, имеет к этому волшебному Миру?

Дрожа всем телом, Том поднял глаза на короля и с плохо скрываемым волнением в голосе, спросил:

— У вас существ, живущих здесь, угнетают?

— К сожалению, да. Я сам видел, как свободные орки забили до смерти отловленного ими эльфа. Невозможно, думаешь? Прежде, чем я успел порубить их всех… Том, ты учись…, - в голосе Ориона появились нотки нескончаемой боли, — Старайся овладеть оружием, будь прилежен и слушай старого волшебника. Все боятся, а ты сможешь…Как когда-то твой народ, народ эльфов-воинов, как и ты…Я уверен, что Морлан не ошибся в тебе.

Том так опешил от услышанного, что даже не смог спросить у Ориона, откуда тот знает его происхождение, и откуда он знает, точнее, как оно так может быть, что он, Том… настоящий эльф!!!

— Но что, что я должен сделать? — в отчаянии вскрикнул мальчик.

— Просто доверяй Морлану. Он скажет тебе все. Жди его здесь. Он говорил, что вы продолжите путь сегодня. Жаль, что ты не смог увидеть мою жену. Она очень красива. Вот тебе медальон на счастье. Прощай! — тихо прошептал Орион, не поднимая глаз.

Он снял с шеи медальон, положил его в руку Тома и обнял его очень горячо, словно самого близкого друга.

Том открыл медальон. В нем были две фотографии: Ориона и очень красивой девушки. Глаза ее были такие живые, словно она сама стояла перед Томом и он видел ее так же как и замок, как и все вокруг. Том поднял голову, чтобы сказать королю "Спасибо", но никого не было рядом. Он тяжело вздохнул, сжал медальон в руке и откинулся на спинку скамьи, закрыв глаза. Так Том и заснул на скамейке, и сон его был тяжелый, но без сновидений. Проснулся он от того, что его легонько трясли. Том открыл глаза и увидел перед собой лицо Морлана.

Всю дорогу Том ни о чем не разговаривал, шел молча. Морлан не дивился молчаливости подопечного, но разок спросил, в чем же дело. Том только покачал головой и Морлан так и не понял, что же это означало: либо "нет, не скажу", либо "нет, не знаю".

Том кое-что осознал для себя и твердо решил помогать каждой твари по дороге, если даже она не будет просить, но будет нуждаться.