ВОСЕМЬ

На протяжении нескольких последующих дней я безо всяких происшествий ходила по пятам за Кристианом. И по мере того как шло время, нетерпение внутри нарастало все сильнее.

Прежде всего, потому, что стало ясно — быть стражем в огромной степени означает просто ждать. Я всегда знала это, но в жизни все оказалось труднее. Стражи абсолютно необходимы в случае нападения стригоев, однако в жизни стригои нападают очень редко. Могут пройти годы, на протяжении которых стражу не придется участвовать ни в одном конфликте. Конечно, во время полевых испытаний инструктора не заставляли нас ждать так долго, но в то же время стремились научить терпению и пониманию того, как важно не расслабляться, даже если вроде бы нет никакой опасности.

Вдобавок нас обязали действовать в чрезвычайно жестких условиях: всегда стоять и всегда вести себя официально. Стражи, живущие в семьях мороев, по большей части ведут себя естественно и делают обычные вещи, одновременно не утрачивая настороженности в отношении любой возможной угрозы. Однако рассчитывать на это можно не всегда, поэтому наша школьная практика протекала в максимально трудных условиях. Бесконечное ожидание повышало уровень нетерпения, но не оно было главной причиной грызущей меня неудовлетворенности. Мне отчаянно хотелось оправдаться в глазах всех, исправить промахи, допущенные во время нападения Стэна. Мейсона я больше не видела и решила, что то видение точно результат переутомления и стресса. Это радовало, конечно; любая причина лучше, чем быть безумной или неумелой.

Однако радовало далеко не все. Когда однажды после уроков мы с Кристианом встретились с Лиссой, я уловила излучаемые ею беспокойство, страх и гнев. Только благодаря нашей связи почувствовала — внешне она выглядела совершенно спокойной. Эдди и Кристиан о чем-то разговаривали и ничего не заметили.

Я подошла к Лиссе и обхватила ее рукой.

— Все будет хорошо.

Я знала, что ее беспокоит. Виктор. Еще раньше мы решили, что Кристиан — несмотря на его готовность «позаботиться обо всем» — вряд ли в состоянии обеспечить нам участие в судебном разбирательстве. Поэтому в один из дней, используя всю свою дипломатичность, Лисса очень вежливо заговорила с Альбертой о возможности для нас выступить свидетелями на том суде. Альберта, тоже очень вежливо, ответила ей, что это даже не обсуждается.

— Я думала, если просто объяснить... почему это так важно... они позволят нам поехать, — шептала мне Лисса. — Роза, я не могу спать... все думаю и думаю об этом. Что, если он окажется на свободе? Что, если его отпустят?

Голос у нее дрожал, я ощущала в ней прежнюю уязвимость, которая долгое время отсутствовала. Это вызвало поток воспоминаний о тех временах, когда Лисса в огромной степени зависела от меня. В последнее время я радовалась тому, какой сильной, самостоятельной она стала, и хотела сделать все, чтобы такой она и оставалась. Я на ходу крепко сжала ее руку.

— Он не вырвется на свободу, — сказала я решительно. — Мы будем участвовать в этом разбирательстве. Я позабочусь об этом. Ты же знаешь, я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Она с легкой улыбкой прислонила голову к моему плечу.

— Вот что я люблю в тебе. Ты понятия не имеешь, как оказаться при дворе, но упрямо повторяешь это, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

— И получается?

— Да.

Беспокойство все еще снедало ее, но чуть-чуть отступило — ей стало легче. Плюс, хотя она и поддразнила меня насчет самоуверенного обещания, оно реально успокоило ее.

К несчастью, в последнее время выяснилось, что у Лиссы есть другой повод для огорчений. Она надеялась, что, когда лекарства выйдут из организма, ей удастся снова обратиться к магии. Магия была внутри ее — мы обе чувствовали это, — но Лисса почему-то никак не могла к ней прикоснуться. Прошло три дня, но ничего не изменилось. Я сочувствовала ей, но больше всего меня волновало ее душевное состояние. По счастью, пока оно оставалось стабильным.

— Не понимаю, что происходит, — жаловалась она. — Вроде бы сейчас я уже должна делать хоть что-то, но ничего не получается. Я застряла.

К этому моменту мы уже почти дошли до здания, где находились столовая и другие общественные помещения, — Лисса с Кристианом хотели посмотреть кино. У меня невольно мелькала мысль: насколько трудно смотреть кино и одновременно быть настороже.

— Может, это не так уж и плохо.

Я отошла от Лиссы, чтобы проверить дорожку впереди. Она бросила на меня сочувственный взгляд.

— Ты все время такая беспокойная. Я думала, это моя участь.

— Эй, моя работа — приглядывать за тобой.

— На самом деле это моя работа, — сказал Эдди шутливым тоном, что было для него большой редкостью.

— Никому из вас не стоит тревожиться, — сказала Лисса. — Во всяком случае, по этому поводу.

Кристиан обхватил ее рукой за талию.

— Ты такая нетерпеливая — даже больше, чем Роза. Все, что тебе нужно, это...

Это было deja vu. Из маленькой рощицы выскочил Стэн, бросился к Лиссе, обхватил ее рукой и рывком притянул к себе. Мое тело среагировало мгновенно, без малейших колебаний — я ринулась «спасать» ее. Единственная проблема состояла в том, что Эдди тоже среагировал молниеносно, причем он был ближе и оказался впереди меня. Я описала круг, попытавшись вмешаться, но без толку, те двое уже приготовились к нападению.

Эдди кинулся на Стэна сбоку, быстро и яростно, с такой силой дернув его за руку, которой тот обхватил Лиссу, что чуть не оторвал ее. Эдди выглядел худощавым и жилистым, и это скрывало, насколько он мускулистый. Стэн вцепился в щеку Эдди, вонзив в нее ногти, однако главной своей цели Эдди достиг — Лисса сумела вывернуться и отбежала к стоящему позади меня Кристиану. Теперь, когда ей не угрожала непосредственная опасность, я зашла сбоку, рассчитывая помочь Эдди — но в этом уже не было нужды. Он схватил Стэна, швырнул на землю и мгновенно приставил к его груди, точно над сердцем, учебный кол.

Стэн засмеялся, явно довольный.

— Прекрасная работа, Кастиль.

Эдди отдернул кол и помог инструктору встать. Только сейчас я заметила, что все лицо Стэна в синяках и ссадинах. Каждый из новичков, может, и нечасто подвергался нападению, но нашим стражам во время полевых испытаний приходилось сражаться практически ежедневно. Им изрядно доставалось, однако они воспринимали это с изяществом и благодушием.

— Спасибо, сэр, — сказал Эдди.

Он выглядел довольным, но без всякой кичливости.

— Конечно, будь я настоящим стригоем, я был бы быстрее и сильнее, но, клянусь, ты со своей скоростью стал бы ему достойным соперником. — Стэн перевел взгляд на Лиссу. — Ты в порядке?

— Все прекрасно.

Ее лицо раскраснелось от волнения. Я чувствовала в ней сильный выброс адреналина и радостное возбуждение. Но тут Стэн переключил внимание на меня, и его улыбка погасла.

— А ты... Что с тобой?

Я просто стояла, ошеломленная его резким тоном. В прошлый раз он тоже произнес эти слова.

— Что вы имеете в виду? — воскликнула я. — На этот раз я не замерла, ничего такого! Я была готова поддержать Эдди, использовать любую возможность вмешаться.

— Да, — согласился он. — Но в том-то и проблема. Ты так страстно жаждала нанести удар, что и думать забыла о двух мороях у тебя за спиной. Их могли бы запросто прикончить, если бы это зависело только от тебя. Ты повернулась к ним спиной.

Я шагнула к нему, сверля сердитым взглядом и не заботясь о том, не выхожу ли я за нормы поведения.

— Это несправедливо! Если бы мы находились в реальном мире и стригой действительно напал, вы не говорили бы, что второй страж не должен вмешиваться и делать все, что в его силах, чтобы как можно быстрее прикончить стригоя.

— Тут ты, скорее всего, права, — ответил Стэн, — но действовала не самым эффективным образом и не думала о мороях, оставшихся без защиты. Ты думала только о том, как бы быстрее и эффектнее искупить свою прошлую ошибку.

— Ч-ч-что? А вы не слишком торопитесь с выводами? Характеризуете мои действия, основываясь на собственном представлении о моих мотивах. Откуда вам знать, о чем я на самом деле думала?

Я зачастую и сама этого не знаю.

— Инстинкт, — загадочно ответил он, достал блокнот и сделал в нем какие-то пометки.

Как мне хотелось разглядеть, что он там накорябал обо мне! Закончив, он захлопнул блокнот, сунул его в карман куртки и кивнул всем нам.

— Увидимся позже.

Мы провожали его взглядами, пока он шагал по заснеженному двору к гимнастическому залу, в котором тренировались дампиры. Поначалу я не могла даже выдавить из себя ни слова. Когда эти люди кончат ко мне придираться? Меня снова и снова подлавливают на глупых технических деталях, не имеющих никакого отношения к тому, как мне предстояло действовать в реальном мире.

— Это несправедливо. Как он может судить меня, понятия не имея, о чем я думала?

Эдди пожал плечами и зашагал к спальному корпусу.

— Он может думать все, что угодно. Он наш инструктор.

— Да, но он наверняка поставит мне еще одну плохую отметку! Полевые испытания бессмысленны, если они не учат реально действовать против стригоев! Просто в голове не укладывается. Я компетентна... действительно компетентна. Как, скажите на милость, мне можно приписать еще один провал?

Никто не знал ответа на этот вопрос, но Лисса попыталась найти золотую середину.

— Ну... справедлив он или несправедлив, в одном он абсолютно прав — ты был великолепен, Эдди.

Мне стало не по себе оттого, что я позволила собственным драматическим обстоятельствам вытеснить из головы его успех. Я разозлилась — ух, как я разозлилась! — но несправедливость Стэна — моя проблема, и мне ее улаживать. Эдди действовал блестяще; пока мы шли, все хвалили его с такой страстью, что он даже покраснел. А может, это было просто от холода. Не важно. Я искренне порадовалась за него.

Мы расположились в незанятой комнате отдыха, где было тепло и уютно. В каждом корпусе имелось несколько таких комнат, и во всех можно было смотреть кино или играть в игры, сидя в удобных креслах и на кушетках. Эти комнаты были доступны для студентов в строго определенное время: в выходные — постоянно, а на неделе лишь на протяжении нескольких часов, чтобы не отвлекать от выполнения домашних заданий.

Мы с Эдди осмотрели комнату, обговорили и заняли свои позиции. Стоя у стены, я с завистью смотрела на кушетку, на которой устроились Лисса и Кристиан.

Я опасалась, что кино помешает мне сохранять настороженность, но на самом деле если что и отвлекало меня, то собственные взбаламученные чувства и мысли. Я все никак не могла поверить, что Стэн сказал то, что сказал. Он даже согласился, что в разгаре битвы любой страж должен стремиться принять участие в схватке. Его аргументы, будто я руководствовалась стремлением к славе, абсурдны. Невольно возникал вопрос: а не провалю ли я, в самом деле, эти полевые испытания? Что, если по их окончании у меня заберут Лиссу — Альберта и Дмитрий говорили, что это просто эксперимент с целью дать нам с Лиссой возможность пройти новый вид обучения, но внезапно беспокойная, параноидная часть меня начала задаваться вопросами. Эдди прекрасно защищает ее. Может, они хотят посмотреть, насколько хорошо она сможет сотрудничать с другими стражами? Может, они опасаются, что я хороша, лишь, когда защищаю ее, а не других мороев, — в конце концов, я же допустила гибель Мейсона? Может, реальное испытание в том, чтобы посмотреть — не стоит ли меня заменить? В конце концов, кто я такая? Обычный новичок. А она принцесса Драгомир. Она всегда будет иметь защиту — и не обязательно в моем лице. Наша связь не имеет смысла, если во всем остальном я некомпетентна.

Появление Адриана приостановило пляску уничижительных мыслей. Он вошел в темную комнату, рухнул в соседнее кресло и подмигнул мне. Я знала, его появление лишь вопрос времени. Думаю, в кампусе мы были его единственным развлечением. А может, и нет — судя по исходящему от него сильному алкогольному духу.

— Ты трезв? — спросила я, когда кино кончилось.

— В достаточной мере. Как у вас дела, ребята?

После той встречи в саду Адриан не проникал в мои сны. Он также прекратил заигрывания. В основном, появляясь, он работал с Лиссой или просто скрашивал скуку. Мы пересказали ему наше столкновение со Стэном, упирая на храбрость Эдди и не упоминая о полученном мной нагоняе.

— Хорошая работа, — сказал Адриан. — Похоже ты тоже получил свои боевые шрамы.

Он кивнул на щеку Эдди, где пламенели три красные отметины. Я вспомнила, как ногти Стэна впились в Эдди.

Эдди коснулся щеки.

— Я их почти не чувствую.

Лисса наклонилась вперед, вглядываясь в его лицо.

— Ты получил их, защищая меня.

— Я получил их, чтобы выдержать полевые испытания, — пошутил он. — Не волнуйся за меня.

И тут это произошло.

Я увидела, как Лисса оказалась во власти сочувствия и непреодолимого желания помочь, которое так часто переполняло ее. Для нее было невыносимо смотреть на страдания, просто сидеть сложа руки, если она могла сделать что-то. Я почувствовала, как сила поднимается в ней — великолепное, головокружительное ощущение, от которого, как иголочками, покалывало кончики пальцев. Мне уже приходилось испытывать, как эта сила воздействует на нее: огонь и несказанное блаженство, опьянение в своем роде. Она дотронулась до лица Эдди...

И отметины исчезли.

Лисса уронила руку. Эйфория духа начала постепенно покидать нас обеих.

— Вот это да! — пробормотал Адриан. — Ты и впрямь не шутила насчет этого. — Он уставился на щеку Эдди. — Черт побери, ни малейшего следа!

Лисса откинула голову на спинку кушетки и закрыла глаза.

— Получилось! Я по-прежнему могу делать это.

— Конечно, можешь! — Адриан махнул рукой. — Теперь давай покажи мне, как это делать.

Она открыла глаза.

— Не так-то это легко.

— А-а, понимаю, — многозначительно произнес он. — Ты терзаешь меня, точно сумасшедшая, расспрашивая о том, как видеть ауры и проникать во сны, а теперь не желаешь раскрывать свои секреты.

— Дело не в «нежелании», — возразила она. — Я не могу.

— Ну, кузина, попытайся.

Внезапно он с такой силой расцарапал собственное лицо, что потекла кровь.

— Господи! — воскликнула я. — Ты в своем уме? Ничего себе шуточки!

Лисса дотронулась до его кожи... и исцелила ее, в точности как прежде. Ее переполняла бурная радость, но мое настроение внезапно упало безо всякой видимой причины.

Эти двое затеяли дискуссию, которую я практически не понимала, поскольку они использовали не только стандартные магические термины, но также изобретенные прямо тут, на месте. Судя по выражению лица Кристиана, он тоже не врубался. Вскоре стало ясно, что в своем желании постигнуть таинства духа Адриан и Лисса начисто забыли о нас.

В конце концов, Кристиан встал со скучающим видом.

— Пошли, Роза. Ощущение, будто на уроке сидишь. Я голоден.

Лисса подняла на него взгляд.

— Обед через полтора часа.

— Я еще сегодня не «кормился», — ответил он.

Он чмокнул Лиссу в щеку и ушел, я последовала за ним. Снова начался снегопад. Снежинки порхали вокруг, я провожала их сердитым взглядом. Когда в начале декабря впервые выпал снег, я была вне себя от радости. Теперь же эта бесконечная белизна жутко приелась. Однако, как и несколько ночей назад, резкий холод подействовал благотворно на мое настроение. С каждым шагом я чувствовала, что успокаиваюсь.

«Кормильцами» мы называем людей, которые добровольно снабжают мороев своей кровью. В отличие от стригоев, убивающих свои жертвы, чтобы напиться крови, морои берут ее совсем понемногу каждый день и, соответственно, не убивают донора. Укус вампира дает «кормильцу» ощущение кайфа, и они рады жить такой жизнью даже вдали от нормального человеческого сообщества. Дико, конечно, но морои без этого не могут. В ночные часы школа обычно имеет одного-двух «кормильцев» в спальных корпусах мороев, но в основном студенты «кормятся» в дневное время, ежедневно.

Я шла, упиваясь зрелищем белых деревьев, белых оград и белых валунов, и вдруг что-то еще белое в ландшафте привлекло мое внимание. Ну, не совсем белое. Скорее бледное, почти бесцветное.

Я резко остановилась, широко распахнув глаза. На другой стороне внутреннего двора стоял Мейсон, почти сливаясь с деревьями.

«Нет!» — подумала я.

Мне удалось убедить себя, что с этим покончено, но вот он, тут, с грустным, призрачным лицом смотрит на меня. Он опять указывал куда-то в дальнюю часть кампуса, и опять, посмотрев в ту сторону, я не поняла, что он имеет в виду. Я замерла, чувствуя, как внутри нарастает страх.

Холодная как лед рука дотронулась до моей шеи, и я резко обернулась. Кристиан.

— Что с тобой? — спросил он.

Я посмотрела туда, где только что видела Мейсона. Он исчез, конечно. Я на мгновение зажмурилась и вздохнула. Потом снова повернулась к Кристиану и пошла дальше, бросив на ходу:

— Ничего.

Обычно Кристиан всегда щедр на остроумные замечания, когда мы вместе, но на протяжении оставшегося пути он молчал. Я была поглощена собственными мыслями и тревогами из-за Мейсона, поэтому тоже не разговаривала. Видение сохранялось всего несколько секунд. Учитывая, как трудно разглядеть его на таком фоне, казалось, что это, скорее всего, обман. Всю дорогу я силилась убедить себя в этом. Только когда мы вошли в здание столовой и окунулись в тепло, до меня дошло, что с Кристианом что-то неладно.

— Ты в порядке? — спросила я, стараясь выкинуть из головы мысли о Мейсоне.

— В полном.

— То, как ты это говоришь, наводит на мысль, что нет, что-то не так.

Он не произнес ни слова, пока мы шли к комнате «кормильцев». Там было больше народу, чем я ожидала; все кабинки с «кормильцами» были заполнены мороями. Одним из них оказался Брендон Лазар. Глядя, как он «ест», я заметила на его щеке уже побледневший зеленоватый синяк и вспомнила, что так и не выяснила, кто его избил. Кристиан отметился у мороя на входе и теперь стоял, ожидая, пока его позовут. Я напряженно думала, пытаясь вычислить, отчего у него испортилось настроение.

— В чем проблема? Тебе не понравилось кино?

Молчание.

— Тебя неприятно поразил этот фокус Адриана с членовредительством?

Ставить Кристиана в затруднительное положение доставляло мне преступное удовольствие. Я могла заниматься этим всю ночь.

Молчание.

— Может, ты... Ох!

И тут до меня дошло; странно, что эта мысль не пришла в голову раньше.

— Ты расстроен из-за того, что Лисса так увлеклась разговором о магии с Адрианом?

Он пожал плечами, и мне все стало ясно.

— Перестань, она не променяла тебя на магию. Просто магия много значит для нее, понимаешь? Много лет она думала, что ни на что не способна, а потом выяснилось, что у нее есть дар — правда, странный, полностью непредсказуемый. Она просто пытается понять, что же это такое.

— Знаю, — ответил он, устремив взгляд перед собой, но явно ничего не видя. — Проблема не в этом.

— Тогда в чем... — И тут меня еще раз осенило. — Ты ревнуешь ее к Адриану?

Кристиан вперил в меня взгляд льдисто-голубых глаз, и я поняла, что попала в цель.

— Я не ревную. Я просто...

— ...считаешь небезопасным тот факт, что твоя подружка проводит много времени с богатым и, безусловно, привлекательным парнем, которому, возможно, нравится. Это и принято называть ревностью.

Он в явном раздражении отвернулся от меня.

— Наш медовый месяц закончился, Роза. Проклятье! Почему эти люди торчат там так долго?

— Послушай. — Я сменила позу: ноги уставали оттого, что приходилось столько стоять. — Помнишь, я как-то произнесла романтическую речь о том, что сердце Лиссы отдано тебе? Или ты пропустил ее мимо ушей? Она без ума от тебя. Ты единственный, кого она хочет, и, поверь, я могу утверждать это со стопроцентной уверенностью. Если бы появился кто-то другой, я бы знала.

Тень улыбки тронула его губы.

— Ты ее лучшая подруга, так что вполне способна и покрывать ее.

Я фыркнула.

— Только не в случае, если бы она была с Адрианом. Уверяю тебя, она, слава богу, совершенно не интересуется им... по крайней мере, в романтическом смысле.

— Он может быть очень убедительным... может использовать принуждение...

— Однако на ней он его не практиковал. Я даже не знаю, возможно ли это применительно к ней. Думаю, они в состоянии свести на нет воздействие друг друга. Кроме того, ты разве не заметил? Я — незадачливый объект внимания Адриана.

— Да что ты?! — с откровенным удивлением произнес Кристиан. Парни жутко невнимательны в отношении таких вещей. — Знаю, он флиртует...

— И без приглашения проникает в мои сны. Учитывая, что оттуда мне не вырваться, он получает превосходный шанс терзать меня своим так называемым обаянием и двусмысленными намеками.

— Во сны Лиссы он тоже проникает? — с подозрением спросил Кристиан.

Черт! Не следовало упоминать о снах. Что там Адриан говорил?

— Только с целью инструктажа. Думаю, тебе не о чем беспокоиться.

— Люди воспринимают совершенно нормально, когда видят ее на какой-нибудь вечеринке с Адрианом.

— Ах, так вот в чем дело! — сказала я. — Думаешь, твое общество... ну, принижает ее?

— Что касается общения... я не так уж хорош в этом. — Редкий случай, когда Кристиан демонстрировал уязвимость. — И я думаю, у Адриана репутация несколько лучше моей.

— Шутишь?

— Брось, Роза. Пить и курить — ничто по сравнению с тем, когда тебя считают потенциальным стригоем. Я видел, как вели себя люди, когда она таскала меня на обеды и прочие сборища на лыжной базе. Я — источник неприятностей. Она — единственная представительница своей семьи. Вся ее жизнь будет связана с политикой, с налаживанием связей. В этом смысле Адриан может сделать для нее гораздо больше, чем я.

Я с трудом сдержала желание хорошенько встряхнуть его — чтобы мозги встали на место.

— Я понимаю ход твоих рассуждений, но в твоей непогрешимой логике есть один изъян. Между нею и Адрианом ничего нет.

Он отвернулся и больше не произнес ни слова. Я сильно подозревала, что его чувства выходят далеко за рамки беспокойства по поводу того, что сейчас она с другим парнем. По собственному признанию, его терзал целый клубок тревог из-за Лиссы. То, что он с ней, чудодейственным образом влияло на его положение, но в итоге не отменяло факта, что он происходит из «запятнавшей» себя семьи. И его не оставляло беспокойство, что он недостаточно хорош для нее.

— Роза права, — произнес за нашими спинами голос, слышать который мне не доставляло никакого удовольствия.

Придав взгляду самое что ни на есть злобное выражение, я обернулась и оказалась лицом к лицу с Джесси. Естественно, Ральф терся поблизости. Приставленный к Джесси новичок, Дин, остался на дозоре в дверном проеме. По-видимому, у них были весьма официальные отношения. Джесси и Ральф не стояли в очереди, когда мы пришли, но, по-видимому, болтались поблизости и слышали достаточно, чтобы в общем и целом уловить суть нашего разговора.

— Ты по-прежнему принадлежишь к королевской семье и имеешь полное право быть с Лиссой.

— Класс! Полный разворот, — сказала я. — Не вы ли, парни, говорили мне совсем недавно, что Кристиан в любой момент может стать стригоем? На вашем месте я бы поберегла свои шеи. Он выглядит опасным.

Джесси пожал плечами.

— Эй, ты же сказала, что он чист, а если кто и разбирается в стригоях, так это ты. Кроме того, мы начинаем склоняться к мнению, что на самом деле мятежная натура Озера — это хорошо.

Я подозрительно разглядывала его, предполагая, что здесь кроется какая-то хитрость. Однако вид у него был искренний, будто он действительно поверил, что Кристиан безопасен.

— Спасибо, — сказал Кристиан, и легкая усмешка искривила его губы. — Теперь, получив от тебя одобрение, я, наконец, смогу наладить свою жизнь. Это единственное, чего мне не хватало.

— Я серьезно, — заявил Джесси. — Об Озера в последнее время не слышно, но раньше они были одной из самых сильных семей. И могут стать такой снова — в особенности ты. Ты не боишься нарушать законы и условности. Нам это нравится. Если ты преодолеешь свои антиобщественные заскоки, то сможешь обзавестись подходящими друзьями и достигнуть успеха. Тебе не стоит так уж волноваться из-за Лиссы.

Мы с Кристианом обменялись взглядами.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Джесси улыбнулся и украдкой оглянулся.

— У нас тут образовалась группа... выходцы из лучших семей, сечешь? Ситуация чрезвычайная, с этими нападениями стригоев в прошлом месяце, и люди не знают, что делать. Ходят также слухи, что пора заставить нас сражаться и придумать новые способы распределения стражей. — Он сказал это с усмешкой, словно стражи — неодушевленные предметы.

— Слишком много некоролевских мороев пытаются командовать. Ну и в чем проблема, если они предлагают хорошие идеи? — ощетинилась я.

— У них не может быть хороших идей. Они должны знать свое место. Некоторые из нас начинают задумываться, как защитить себя от этого, и ищут сторонников. Думаю, тебе понравилось бы то, что мы научились делать. В конце концов, мы должны принимать решения, а не дампиры или безродные морои. Мы — элита. Лучшие. Присоединяйся к нам, и кое в чем мы поможем тебе с Лиссой.

Я не смогла сдержаться и рассмеялась. Взгляд Кристиана выражал отвращение.

— Беру назад сказанное раньше, — заявил он. — Именно этого я и ждал всю свою жизнь. Приглашения вступить в ваш клуб тупоголовых.

Вперед выступил Ральф, крупный и неуклюжий.

— Не шути с нами. Это серьезно.

Кристиан вздохнул.

— Тогда не шутите со мной. Если вы и впрямь вообразили, будто я захочу ошиваться среди вас и пытаться еще больше облегчить жизнь мороям, и без того испорченным и эгоистичным, то вы даже тупее, чем я думал.

Гнев и смятение вспыхнули на физиономиях Джесси и Ральфа, но, по счастью, тут вызвали Кристиана. Похоже, настроение у него заметно повысилось; верный способ воспринимать лучше собственную жизнь — это схлестнуться с двумя козлами наподобие Джесси и Ральфа.

В тот вечер Кристиану выделили «кормилицу» по имени Алиса, самую старшую в кампусе. Большинству мороев нравятся молодые доноры, но Кристиан, с его извращенными представлениями о жизни, предпочитал ее именно потому, что она стара. Ну, не совсем уж глубокая старуха — за пятьдесят, — но она слишком долго находилась под воздействием моройских эндорфинов, и это, безусловно, повлияло на нее.

— Роза, — она обратила на меня затуманенный взгляд голубых глаз, — обычно не ты приходишь с Кристианом. Вы что, поссорились с Василисой?

— Нет, — ответила я. — Просто небольшая смена пейзажа.

— Пейзажа... — пробормотала она, бросив взгляд на ближайшее окно. — Пейзаж всегда меняется. Ты заметила это?

Как принято у мороев, окно было затенено от света; вряд ли человек мог что-то разглядеть сквозь него.

— Только не у нас. — Кристиан сел рядом с ней. — Этот снег никогда не кончится. По крайней мере, еще несколько месяцев точно.

Она вздохнула и бросила на него раздраженный взгляд.

— Я говорю не об этом пейзаже.

Кристиан улыбнулся мне, наклонился и вонзил зубы ей в шею. Ее лицо расслабилось, всякие разговоры о пейзаже или о чем-то еще улетучивались из ее сознания по мере того, как он пил. Я так давно жила среди вампиров, что почти не вспоминала об их клыках. Большинство мороев умело скрывают их. Только в моменты вроде этого я осознавала, какой силой обладают вампиры.

Обычно, наблюдая за «кормлением», я вспоминала, как мы с Лиссой сбежали из Академии и я позволяла ей пить мою кровь. Я не достигла уровня привыкания «кормильцев», но всегда получала удовольствие от кайфа. Раньше я даже хотела этого, в чем никогда не призналась бы никому. В нашем мире только люди дают пить свою кровь. Дампиров, которые делают это, считают недостойными и презирают.

Теперь, глядя, как вампир пьет кровь, я не думала о том, насколько приятен кайф. Вместо этого перед моим внутренним взором вспыхнула та сцена в Спокане, когда захвативший нас стригой Исайя пил кровь Эдди. Картина недавнего прошлого породила отнюдь не приятные ощущения. Эдди страдал ужасно, а я не имела возможности помочь, только сидела и смотрела. Состроив гримасу, я отвернулась от Кристиана и Алисы.

Когда мы покинули помещение «кормильцев», Кристиан выглядел более энергичным и оптимистичным.

— Скоро уик-энд, Роза. Никаких уроков — и ты получишь свой выходной.

— Нет. — Надо же — я почти забыла. Проклятье! С какой стати он напомнил мне? Я уже почти отошла после инцидента со Стэном, и вот... Я вздохнула. — Мне предстоят общественные работы.