ОДИННАДЦАТЬ

Сойдя с самолета, мы сразу окунулись в сырую, ветреную непогоду. На нас обрушился дождь со снегом, а это гораздо хуже, чем замечательный снегопад в Монтане. Ведь сейчас мы находились на восточном побережье или близко к нему. Королевский двор располагался в Пенсильвании, неподалеку от горной гряды Поконо, о которой я имела лишь смутное представление. Я знала, что мы находились довольно далеко от больших городов, таких как Филадельфия и Питсбург; о других городах в этом штате я вообще понятия не имела.

Взлетно-посадочная полоса, где мы приземлились, принадлежала двору, так что мы сразу оказались внутри магических защитных колец. Прямо как в Академии, только там полоса поменьше. Фактически во многих смыслах королевский двор очень напоминал нашу школу. Прекрасные здания, разбросанные по ухоженной земле среди деревьев и душистых трав. Конечно, в полной мере их красота проявится с наступлением весны, а сейчас, как и в Монтане, лишенная листьев растительность выглядела уныло.

Нас встречала группа из пяти стражей, все в черных штанах и куртках, из-под которых выглядывали белые рубашки. Это не было формой в строгом смысле слова, но обычай требовал, чтобы в официальных ситуациях стражи одевались совершенно определенным образом. По сравнению с ними мы в своих джинсах и теннисках выглядели как бедные родственники. Тем не менее, у меня мелькнула мысль, что нам было бы гораздо удобнее, если бы дело дошло до схватки со стригоями.

Стражи знали Альберту и Дмитрия — по правде говоря, этих двоих знали все, — и после соблюдения некоторых формальностей все расслабились и стали вести себя дружелюбно. Мы жаждали поскорее убраться с холода, и сопровождающие повели нас в сторону зданий. Мне хватало знаний о дворе, чтобы понять: самое большое и шикарное здание и было тем местом, откуда руководили всеми моройскими делами. Снаружи оно напоминало готический дворец, но внутри, я думаю, выглядело как собрание современных правительственных офисов, которые можно увидеть в человеческой среде.

Нас, однако, отвели не туда, а в соседний дом, такой же изящный снаружи, но вдвое меньше. Один из стражей объяснил, что именно здесь останавливаются все гости и сановники, посещающие двор. К моему удивлению, каждому из нас предоставили отдельную комнату.

Эдди попытался запротестовать, упрямо твердя, что должен оставаться при Лиссе. Дмитрий с улыбкой сказал ему, что в этом нет необходимости. В таком месте, как это, стражам нет нужды находиться рядом со своими мороями. Двор охраняли так же надежно, как Академию. И действительно, когда в Академию приезжали морои-посетители, их стражи не следовали за ними по пятам. То, что нас заставляли действовать именно таким образом, объяснялось исключительно требованиями полевых испытаний. Эдди неохотно согласился с этими доводами, но я в очередной раз поразилась его преданности делу.

Альберта коротко переговорила со стражами и потом обратилась к нам:

— Отдохните немного и будьте готовы к обеду в четыре часа. Лисса, королева хочет встретиться с тобой через час.

Удивление охватило Лиссу, и мы с ней обменялись быстрыми недоуменными взглядами. В последний раз, когда Лисса виделась с королевой, Татьяна вела себя пренебрежительно и поставила ее в неловкое положение перед всей школой за то, что та сбежала со мной. Сейчас мы обе задавались вопросом, зачем ей понадобилось встречаться с Лиссой.

— Конечно, — ответила Лисса, — мы с Розой будем готовы.

Альберта покачала головой.

— Роза не пойдет. Королева подчеркнула, что приглашает тебя одну.

Ну конечно. С какой стати королеве интересоваться тенью Василисы Драгомир? Мерзкий голос нашептывал мне: «Расходный материал, расходный материал...»

Темное чувство всколыхнулось во мне, но я сумела отогнать его. Пошла к себе в комнату и с облегчением обнаружила там телевизор. Мысль просто поваляться несколько часов казалась фантастической. Комната тоже выглядела фантастически — очень современная, с блестящими черными столиками и обтянутой белой кожей мебелью. Я даже опасалась садиться на нее. Ирония состояла в том, что, хотя тут было очень мило, о таких роскошествах, которые были у нас на лыжной базе, где мы проводили время на каникулах, и речи не шло. Ну, это можно понять: ко двору люди приезжают по делу, а не ради отдыха.

Только я улеглась на кожаную кушетку и включила телевизор, как почувствовала проникновение в сознание Лиссы. «Зайди поговорить», — мысленно сказала она. Я села, удивленная и самим фактом сообщения, и его содержанием. Обычно наша связь ограничивалась эмоциями и впечатлениями. Конкретные просьбы такого рода были редкостью.

Я покинула свою комнату и остановилась у соседней двери. Лисса тут же открыла ее.

— Что, ты сама не могла прийти ко мне? — спросила я.

— Извини, — искренне сказала она; ворчать на нее, такую милую, было трудно. — У меня просто нет времени. Я пытаюсь выбрать, что надеть.

Ее чемодан был уже открыт на постели, вещи висели в шкафу. В отличие от меня, она подготовилась на все случаи — как для официальных мероприятий, так и для простого общения. Я легла на диван; у нее мебель была обтянута бархатом, не кожей.

— Надень ситцевую блузку и черные слаксы, — посоветовала я. — Только не платье.

— Почему не платье?

— Зачем тебе выглядеть так, будто ты перед ней пресмыкаешься?

— Это же королева, Роза. Одеться как подобает не означает пресмыкаться, это просто проявление уважения.

— Ну, как скажешь.

Тем не менее, Лисса последовала моему совету. Мы разговаривали, пока она заканчивала последние приготовления и, в частности, накладывала макияж. До этого момента я не отдавала себе отчета, насколько соскучилась по косметике. Когда мы с Лиссой жили среди людей, я ни в коей мере не пренебрегала ею. Теперь, казалось, на это никогда не хватало времени, а может, была и другая причина. Я постоянно оказываюсь замешана в стычки и драки, что делало макияж бессмысленным и губительно сказывалось на нем. Единственное, что мне было доступно, — мазать лицо каким-нибудь увлажняющим кремом. По утрам это казалось лишним, словно натягивать на лицо маску, однако в тех случаях, когда лицо подвергалось воздействию плохой погоды и других суровых условий, я всегда удивлялась тому, как моя кожа впитывает всю доступную ей влагу.

Меня пронзил легкий укол сожаления — вряд ли на протяжении всей оставшейся жизни я смогу пользоваться косметикой. Лисса, наоборот, только и будет, что наряжаться и прихорашиваться, как представительница королевского дома. На меня же не станут обращать внимание. Странное ощущение — учитывая, что до этого последнего года именно меня всегда и замечали.

— Как, по-твоему, зачем я ей понадобилась? — спросила Лисса.

— Может, чтобы объяснить, почему мы здесь.

— Может быть.

Внешне Лисса была спокойна, но внутри ее переполняла тревога. Она еще не полностью оправилась от того жестокого унижения, которому прошлой осенью подвергла ее королева. Моя зависть и сожаления внезапно показались глупыми по сравнению с тем, через что ей пришлось пройти. Я мысленно дала себе пощечину и напомнила, что я не только невидимый страж, но и лучшая подруга, а в последнее время мы мало разговаривали.

— Тебе нечего опасаться, Лисс. Ты не сделала ничего плохого. Наоборот, ты все делала правильно. Оценки у тебя прекрасные. Поведение идеальное. Вспомни о людях, на которых ты произвела впечатление на лыжной базе. Этой суке не в чем тебя упрекнуть.

— Не нужно так выражаться, — автоматически одернула меня Лисса.

Она наложила тушь на ресницы, изучила свое отражение в зеркале и добавила еще немного.

— Я просто называю вещи своими именами. И если она опять как-то расстроит тебя, то лишь потому, что опасается.

Лисса рассмеялась.

— С какой стати ей опасаться меня?

— Потому что люди тянутся к тебе, а такие, как она, не любят, когда другие привлекают внимание. — Надо же, как разумно я могу рассуждать! — Плюс ты последняя из Драгомиров и одним этим привлекаешь к себе внимание. А она кто? Просто еще одна Ивашкова. Их у нас вагон и маленькая тележка. Скорее всего, потому, что все их парни такие же непутевые, как Адриан, и имеют множество незаконных детей.

— У Адриана нет никаких детей.

— О которых нам известно, — загадочно парировала я.

Она усмехнулась и отошла от зеркала, довольная достигнутым результатом.

— Почему ты всегда так плохо относишься к Адриану?

Я с притворным изумлением посмотрела на нее.

— Теперь ты защищаешь Адриана? Не ты ли предостерегала меня держаться подальше от него? Ты чуть голову мне не оторвала, когда я в первый раз поболтала с ним, — и это происходило ведь не по моему желанию.

Она достала из чемодана тонкую золотую цепочку и попыталась застегнуть ее на шее.

— Ну да... Но я же тогда совсем не знала его. Он не так уж плох. И по правде говоря... В смысле, он, конечно, не образец для подражания, но, думаю, слухи о том, что у него множество девушек, сильно преувеличены.

— А я так не думаю.

Я встала. Она все еще возилась с цепочкой, и я помогла застегнуть ее.

— Спасибо. — Она провела рукой по цепочке. — По-моему, ты действительно нравишься Адриану. В твоем случае он стремится к серьезным отношениям.

Я покачала головой и отступила на шаг.

— Не-а. Я нравлюсь ему по-другому, он жаждет «сорвать одежды с этой симпатичной маленькой дампирки».

— Не верю.

— Потому что ты думаешь обо всех лучше, чем они есть.

Она начала тщательно расчесывать волосы.

— Не уверена. Но я думаю, что он не так плох, как кажется. Понимаю, прошло совсем мало времени после истории с Мейсоном, но тебе пора подумать о ком-то еще...

— Подколи волосы вверх. — Я достала из чемодана и протянула ей берет. — Между мной и Мейсоном ничего по-настоящему не было, и тебе это известно.

— Да. Ну, значит, тем более пора задуматься о том, чтобы начать встречаться с кем-то еще. Мы еще не окончили среднюю школу. Почему бы и не развлечься немного, пока есть такая возможность?

Развлечься. Вот ведь ирония судьбы! Несколько месяцев назад я спорила с Дмитрием о том, как это несправедливо — что я, являясь стражем в процессе обучения, должна блюсти свою репутацию и не совершать совсем уж безумных поступков. Он согласился — да, это несправедливо, что я не могу позволять себе то, что делают другие девушки моего возраста, но такова цена, которую я плачу за свое будущее. Я тогда расстроилась, но после истории с заклинанием Виктора стала иначе понимать слова Дмитрия: вроде как на самом деле он намекал, что мне не следует полностью ограничивать себя. Теперь, после Спокана, я ощущала себя совсем не той девушкой, которая прошлой осенью разговаривала с Дмитрием о «развлечениях». До окончания Академии оставалось всего два месяца. Школьные вечеринки... танцы... бойфренды... как они укладывались в схему того, что действительно важно? Все в Академии казалось таким тривиальным — все, что не способствовало моему совершенствованию как стража.

— Не думаю, что без бойфренда мой опыт средней школы окажется неполным, — ответила я.

— Я тоже так не думаю, — сказала она, располагая как можно ровнее свой конский хвост. — Но раньше ты флиртовала и чувствовала влечение к парням. Мне казалось, эти милые пустяки доставляют тебе удовольствие. Вовсе не обязательно иметь с Адрианом что-то серьезное.

— Ну, что-что, а с этим он точно спорить не будет. Думаю, последнее, чего он хочет, — это «что-то серьезное».

— Ну, согласно некоторым рассказам, он очень даже серьезен. Как-то я слышала, что он был помолвлен, а потом кто-то другой говорил, что он разорвал помолвку, потому что, как он сказал отцу, никогда не полюбит никого, кроме тебя.

— Ах! — Ну как еще можно адекватно реагировать на все эти глупые слухи? — Самое мерзкое, что все эти истории расползаются даже по кампусу младшей школы. — Я закатила глаза к потолку. — Почему такое всегда происходит со мной?

Она подошла к дивану и сверху вниз посмотрела на меня.

— Потому что ты потрясающая и все тебя любят.

— Нет. Это тебя все любят.

— Ну, в таком случае мы обе потрясающие и способны вызвать любовь. И однажды, совсем скоро... — в ее глазах плясали озорные искорки, — мы найдем парня, которого ты тоже полюбишь.

— Тебе придется набраться терпения. Все это не имеет значения. По крайней мере, в данный момент. Ты — вот о ком все мое беспокойство. Мы скоро окончим школу, ты поступишь в колледж, и это будет замечательно. Никаких правил, просто мы, предоставленные самим себе.

— Это немного пугает, — задумчиво сказала она. — Оказаться предоставленной самой себе. Но со мной будешь ты. И Дмитрий. — Она вздохнула. — Представить такого не могу — что тебя нет рядом. Даже припомнить не могу, чтобы когда-то было такое.

Я села и слегка стукнула ее по плечу.

— Эй, поосторожнее, а то Кристиан начнет ревновать. Ох, дерьмо! Надо полагать, он тоже будет с нами? Где бы мы ни оказались в итоге?

— Скорее всего. Ты, я, он, Дмитрий и тот страж, который достанется Кристиану. Одна большая счастливая семья.

Я усмехнулась, но внутри зародилось теплое чувство. Пусть наш мир сейчас на грани безумия, но в моей жизни есть все эти замечательные люди. Пока мы вместе, все будет хорошо.

Она посмотрела на часы, и ею снова овладел страх.

— Мне пора идти. Ты... Ты пойдешь со мной?

— Ты же знаешь — я не могу.

— Знаю... не физически... но, типа, как ты это делаешь? Когда проникаешь ко мне в голову? Тогда я буду чувствовать, что я вроде бы не одна.

Это был первый случай, когда Лисса попросила меня сделать это. Обычно ей претила мысль о том, что я могу видеть ее глазами. Верный признак того, как сильно она нервничала.

— Конечно, — ответила я. — Это наверняка будет интереснее, чем телевизор.

Я вернулась к себе в комнату и снова развалилась на диване. Освободила голову от всяких мыслей, тем самым открыв себя сознанию Лиссы, а не просто восприятию ее чувств. Это наиболее насыщенная часть нашей связи, возникшей после того, как я была «поцелована тьмой». Я не просто ощущала ее мысли, а как бы находилась внутри ее, глядела ее глазами и переживала все то, что и она. Я совсем недавно научилась управлять процессом. Прежде это происходило без моего желания, точно так же, как иногда я не могла блокировать ее эмоции. Теперь я умела управлять феноменом пребывания вне собственного тела, даже могла вызвать его усилием воли — что и собиралась сделать сейчас.

Лисса только что вошла в гостиную, где ее ожидала королева. Морои используют такие понятия, как «королевский», и даже иногда преклоняют колени, но никакого трона или чего-то в этом роде не существует. Татьяна сидела в обычном кресле, одетая в темно-синюю юбку и блейзер, и больше походила на деловую женщину солидной корпорации, чем на монарха. Она была не одна. Рядом с ней находилась высокая, величественная моройка с прошитыми серебром белокурыми волосами. Я узнала ее — Присцилла Вода, подруга и советница королевы. Мы встречались с ней на лыжной базе, и тогда Лисса произвела на нее большое впечатление. Я восприняла ее присутствие здесь как добрый знак. Одетые в черное с белым, молчаливые стражи стояли вдоль стен. К моему изумлению, тут же присутствовал и Адриан. Он сидел, откинувшись на небольшом диванчике, и выглядел так, будто плевать хотел, что находится в обществе верховного моройского лидера.

Страж, который привел Лиссу, представил ее.

— Принцесса Василиса Драгомир.

Татьяна кивнула.

— Добро пожаловать, Василиса. Пожалуйста, садись.

Лисса села рядом с Адрианом, ее мрачные предчувствия нарастали с ужасающей скоростью. Появился слуга-морой, предложил чай или кофе, но Лисса отказалась. Татьяна тем временем маленькими глотками пила чай и разглядывала Лиссу с головы до ног. Неловкое молчание прервала Присцилла Вода.

— Помните, что я говорила о ней? — весело спросила она. — Она произвела большое впечатление на нашем торжественном обеде в Айдахо. Ввела в спокойное русло серьезный спор о том, сражаться мороям вместе со стражами или нет. Даже сумела утихомирить разбушевавшегося отца Адриана.

Ледяная улыбка скользнула по холодному лицу Татьяны.

— Это впечатляет. Порой мне кажется, что Натану всего двенадцать лет.

— Мне тоже, — вклинился Адриан и отпил глоток из бокала с вином.

Не обращая на него внимания, Татьяна снова обратилась к Лиссе:

— Похоже, ты на всех сумела произвести впечатление. Я слышала о тебе только хорошее, несмотря на твои прошлые прегрешения... которые, как я теперь понимаю, имеют под собой определенные основания. — Удивленный вид Лиссы заставил королеву рассмеяться. В этом смехе, однако, было очень мало тепла и веселья. — Да-да... Мне все известно о твоих возможностях и, конечно, о том, что произошло с Виктором. Адриан рассказал мне и о духе. Это так странно. Скажи... Ты можешь?..

Она перевела взгляд на соседний стол со стоящим на нем цветочным горшком, наполненным темной землей, сквозь которую только-только пробивались зеленые ростки. Это было луковичное растение, которое по какой-то причине выращивали в помещении. Как и его высаженные снаружи двойники, оно ждало весны.

Лисса заколебалась. Это казалось странным — использовать свою силу на глазах у других. Однако на лице Татьяны возникло выражение ожидания... Спустя еще несколько моментов Лисса наклонилась к растению и коснулась ростков. Стебли потянулись из почвы, становясь все выше и выше... почти с фут высотой. На них формировались большие бутоны и, раскрываясь, являли взгляду благоухающие белые цветы. Лилии.

Лисса отдернула руку.

Лицо Татьяны отразило изумление, и она пробормотала что-то на языке, которого я не понимала. Она родилась не в Соединенных Штатах, но предпочитала, чтобы ее двор находился здесь. По-английски она говорила без акцента, но, как и в случае с Дмитрием, в моменты потрясения переходила на родной язык. Спустя несколько мгновений она поборола удивление.

— Хммм... Интересно, — произнесла она весьма сдержанно.

— Оно может оказаться очень полезным, — заговорила Присцилла. — Не может быть, чтобы этими способностями обладали лишь Василиса и Адриан. Если бы удалось найти других, наши знания существенно расширились бы. Исцеление — само по себе дар, не говоря уж обо всем остальном, что они могут делать. Только представьте себе, какие возможности перед нами открываются.

Настроение Лиссы приобрело оптимистическую окраску. Она сама стремилась найти других таких же, как она. Пока ей удалось обнаружить лишь Адриана, и то благодаря чистому везению. Если королева и моройский совет задействуют для этих поисков свои источники, не поддается описанию, чего они могут добиться. Тем не менее, кое-что в словах Присциллы обеспокоило ее.

— Прошу прощения, принцесса Вода... Не уверена, что нужно использовать мою — или других — исцеляющую силу в той степени, как, возможно, нам хотелось бы.

— Почему? — спросила Татьяна. — Насколько я понимаю, ты можешь исцелять практически все.

— Могу... — медленно заговорила Лисса. — И хочу. Хочу помогать всем, но это невозможно. Не поймите меня неправильно, я определенно помогу некоторым людям. Но мне совершенно ясно, что обнаружатся и другие люди вроде Виктора, которые захотят злоупотребить моей силой. И спустя некоторое время... Я имею в виду, как осуществлять выбор? Кому жить, кому умирать? Смерть — часть жизни... ну, некоторые люди должны умереть. Моя сила — не рецепт, куда, если понадобится, можно вписать фамилию больного, и, честно говоря, я очень опасаюсь, что ее станут использовать в интересах лишь определенного типа людей. Как это происходит со стражами.

Напряжение заметно возросло. То, на что Лисса намекала, крайне редко озвучивалось публично.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Татьяна, сощурив глаза.

Я не сомневалась — она прекрасно знает ответ. Лиссе было трудно и страшно произнести следующие слова, но она это сделала.

— Всем известно, что существует определенный... ммм... метод распределения стражей. Их получает только элита. Члены королевских семей. Богатые люди. Люди власти.

Атмосфера в комнате стала просто гнетущей. Губы Татьяны сжались в ниточку. Несколько мгновений она не произносила ни слова; у меня возникло чувство, будто все затаили дыхание. Я-то уж точно.

— Ты не считаешь, что королевские особы заслуживают специальной защиты? — спросила она, наконец. — Тебе не кажется, что именно ты должна придерживаться такой точки зрения — последняя из Драгомиров?

— Я думаю, что безопасность наших лидеров очень важна, да. Но одновременно я думаю, что временами следует останавливаться и задумываться над тем, что мы делаем. Возможно, настало время пересмотреть многие наши подходы.

Лисса говорила очень умно, очень уверенно. Я гордилась ею. Глядя на Присциллу Вода, я видела, что и она гордится ею. Ей с самого начала нравилась Лисса. Однако одновременно я заметила, что Присцилла нервничает. Она несла ответственность перед королевой и понимала, что Лисса заплывает в очень опасные воды.

Татьяна отпила чая; наверно, в качестве предлога, чтобы собраться с мыслями.

— Как я понимаю, — спросила она, — ты отстаиваешь идею, чтобы морои сражались вместе со стражами и участвовали в нападении на стригоев?

Еще одна опасная тема, которую Лисса всячески продвигала.

— Я считаю, что, если какой-то морой готов учиться использовать свою силу, нельзя лишать его такого шанса.

Внезапно в памяти всплыла Джил.

— Жизнь каждого мороя драгоценна, — заявила королева. — Ее нельзя подвергать риску.

— Жизнь дампиров тоже драгоценна, — возразила Лисса. — Если они будут сражаться вместе с мороями, это может спасти всех. Если морой добровольно готов к борьбе, зачем ему запрещать? Они заслуживают того, чтобы научиться самим защищать себя. А люди вроде Таши Озера разрабатывают способы сражения с помощью магии.

Услышав имя тети Кристиана, королева нахмурилась. Таша подверглась нападению стригоев совсем молодой и после этого посвятила свою жизнь тому, чтобы научиться давать отпор.

— Таша Озера... Она смутьянка. И собирает вокруг себя других смутьянов.

— Она стремится внедрить новые идеи. — Я заметила, что Лисса больше не боится. Она была уверена в своих убеждениях и хотела ясно их сформулировать. — На протяжении истории людей с новыми идеями, которые думают не так, как все и пытаются изменить положение вещей, всегда называли смутьянами. Но если серьезно... Хотите услышать правду?

Лицо Татьяны исказило нечто вроде кривой улыбки.

— Всегда.

— Нам необходимы перемены. В смысле, наши традиции, конечно, важны, не следует отказываться от них. Но иногда мне кажется, что мы движемся в неправильном направлении.

— В неправильном направлении?

— Время не стоит на месте, и мы идем в ногу с другими переменами. Мы развиваемся. Компьютеры. Электричество. Технология в целом. Мы понимаем, что все это улучшает качество нашей жизни. Почему же мы не считаем, что пора начать действовать по-другому? Почему продолжаем цепляться за прошлое?

Лисса говорила на одном дыхании, энергично и взволнованно. Сердце у нее забилось чаще, щеки вспыхнули. Все не сводили взглядов с Татьяны, пытаясь разгадать каменное выражение ее лица.

— С тобой очень интересно разговаривать, — сказала она, в конце концов, однако слово «интересно» прозвучало в ее устах как что-то плохое. — Однако сейчас у меня есть другие дела. — Она встала, и все торопливо последовали за ней, даже Адриан. — Меня не будет на обеде, но ты и твои спутники получат все, в чем вы нуждаетесь. Увидимся завтра во время судебного разбирательства. Какими бы радикальными и наивно идеалистическими ни были твои идеи, я рада, что ты будешь там при вынесении Виктору приговора. Он должен сидеть в тюрьме — в этом, по крайней мере, мы солидарны.

Татьяна быстро вышла в сопровождении двух стражей. Присцилла последовала за ней, оставив Лиссу и Адриана наедине.

— Отлично сделано, кузина. Не многие могут вот так вывести старушку из равновесия.

— Мне не показалось, что я вывела ее из равновесия.

— Вывела, вывела. Поверь мне. Большинство тех, с кем она имеет дело каждый день, не осмеливаются так с ней разговаривать. И уж тем более юнцы. — Адриан встал и протянул Лиссе руку. — Пойдем, я покажу тебе двор. Выбрось из головы дела.

— Я уже бывала здесь, — ответила Лисса. — Когда была младше.

— Да, но когда мы становимся старше, то смотрим на все другими глазами. Тебе известно, что здесь круглосуточно работает бар? Можешь выпить что-нибудь.

— Я не хочу пить.

— Захочешь, захочешь, когда мы там окажемся.

Я выскользнула из головы Лиссы и вернулась в свою комнату. Встреча с королевой закончилась, и теперь Лисса не нуждалась в моей невидимой поддержке. Кроме того, у меня не было никакого желания общаться с Адрианом. Я села, чувствуя себя на удивление бодро. Как будто пребывание в сознании Лиссы было равносильно легкой дремоте.

Ну, я и решила сама немного оглядеться вокруг. Я никогда не бывала при королевском дворе. Видимо, это что-то вроде мини-города, и мне стало интересно, на что еще здесь стоит посмотреть — кроме бара, из которого Адриан, похоже, практически не вылезал.

Я спустилась по лестнице, посчитав, что нужно выйти наружу. В этом здании, насколько я знала, располагались лишь гостевые комнаты. Что-то вроде отеля при дворце. У выхода, однако, я заметила Кристиана и Эдди, разговаривающих с кем-то, кого я не могла видеть. Эдди, всегда настороже, первым заметил меня и улыбнулся.

— Привет, Роза! Глянь-ка, кого мы нашли.

Когда я подошла, Кристиан отступил в сторону, и моему взору предстала загадочная личность, о которой говорил Эдди. Я резко остановилась, она улыбнулась мне.

— Привет, Роза!

Спустя мгновение улыбка медленно расползлась по моему лицу.

— Привет, Мия.