"Разведывательно-диверсионная группа. «Брат»" - читать интересную книгу автора (Негривода Андрей)Часть первая Жонглёр…«…Возьмите меня! Я много умею!..» …Этот старый дедовский кинжал… Когда-то, очень давно, в 1946 году, сорокашестилетний Вахтанг Сабиашвили, положил его в колыбель под подушечку, на которой покоилась крохотная головка его новорожденного сына Сосо: — Вот, Сосо! — Сказал он тогда. — Теперь, когда закончилась эта проклятая война, я перестал быть абреком… Теперь у меня есть ты… И я завещаю тебе, вместе с этим фамильным кинжалом рода Сабиашвили, быть таким же воином, какими были все мужчины нашего рода!.. Вахтанг прошёл всю войну, брал Берлин, и… Очень надеялся, что война скоро закончится, и он, сможет, наконец-то сложить с себя обет абрека, вернуться в родной городишко Батуми, завести семью и родить сына… Он верил в это всей душой и, в конце концов, именно так и случилось… Но!.. Вахтанг, был аджарцем! А это говорит о многом человеку знающему традиции кавказцев… И одна из них — фамильный, родовой кинжал, передающийся от мужчины к мужчине… И если у аджарца небыло сыновей, то кинжал дожидался внука… У Вахтанга было четверо дочерей, но он, как настоящий горец, «ждал» сына… Потому, что кто-то должен был принять «эстафету» из его рук, и стать, в конце концов, настоящим мужчиной, джигитом, который смог бы в любой момент защитить своих родных и близких, а если понадобится, то и стать абреком… …Абреком у кавказских горцев называли человека, принявшего на себя обет избегать всяких жизненных удовольствий и быть неустрашимым во всех боях и столкновениях с врагами. Срок обета иногда бывает довольно долгий — до пяти лет, в течение которого абрек отказывается от всех прежних связей, от родных и друзей. Абрек не имел ничего заветного, кроме своей Родины, и ничего не страшился… …А когда маленький Сосо немного подрос, Вахтанг стал учить его обращаться с этим древним оружием… Прошло время, и в 1966 году, уже Сосо, молодой красавец с грозно блестевшими глазами, с орлиным не только взглядом, но и носом, но очень мягкий и добрый в душе, повторил старую традицию аджарцев, и положил родовой кинжал под подушечку своего первенца — Кахабера… Теперь ему, Кахе Сабиашвили, предстояло нести по жизни этот родовой «крест»… Времена менялись, так же, как и нравы… Молодые родители Кахи, получив высшее образование в Тбилиси, так и остались в столице республики, чтобы попытаться создать собственное «гнездо»… И, наверное, это знакомо многим тогдашним «молодым специалистам», своего сына они оставили на попечение родных бабушки и дедушки в Батуми… И хоть это было и не в традициях аджарцев, но… Всё течёт, всё изменяется… «Дедушка Вахтанг», который хоть и был ещё крепким, как дуб, но уже подбирался к своему семидесятилетию, был безмерно счастлив от того, что ему дали возможность воспитать ещё одного джигита из рода Сабиашвили… Потому, что, так уж сложилось, что единственным наследником и «продолжателем традиций» был именно он, Каха — единственный внук. Сотворить из женщины джигита ещё не удавалось никому, и Вахтангу некому было передать эту «ношу» — у его дочерей рождались только девочки. Шестеро внучек и только один единственный «наследник»… Шло время, и… Каха пошёл в школу… Его родители уже, и звали своего сына в Тбилиси, и пытались увезти его силой, но… Мальчишка считал своим настоящим домом этот, дедовский кров, да и сам Вахтанг стоял горой за своего внука… Раз в месяц, а иногда и чаще, его родители приезжали в Батуми, и каждый раз пытались забрать сына с собой в Тбилиси, но… Старый вояка научился быть не только бесстрашным воином, но и хорошим дипломатом!.. И каждый раз, когда возникал разговор о переезде Кахи в столицу, дед ссылался то на то, что этого нельзя делать посреди учебного года, то на то, что он немного хворает, и ему нужна в помощь хоть и юная, но мужская рука… А уж на летние каникулы о переезде в большой город не могло быть и речи — Каха просто убегал в горы, чтобы его не отловили и не забрали с собой… Ему было очень интересно с дедушкой, потому что тот учил его быть настоящим воином… …Каха так и вырос под строгим дедовским приглядом, на самой окраине Батуми… А начиная с 5 лет отроду, когда этот мальчуган с озорными глазами окреп достаточно для того, чтобы уверенно сжимать в своей ладони рукоять фамильного кинжала, Вахтанг принялся обучать своего внука премудростям владения этим и старым и грозным оружием… И маленькому Кахе эти занятия очень нравились… — Смотри, внук, что может делать с ножом человек, который умеет с ним обращаться! — Говорил Вахтанг и кинжал в его руках превращался в блестящую стальную молнию. — Смотри и запоминай! Я желаю тебе, Каха, чтобы ты никогда в своей жизни не применил эти знания! Но ты должен уметь обращаться с этим оружием!.. Маленький Каха, словно завороженный, глядел во все глаза на то, что его дед, делал с кинжалом, на то, как мелькал он в его руках, и по-детски завидовал: — Дедушка Вахтанг! А я сумею когда-нибудь так же, как ты? Я научусь? — Конечно, внук! — Улыбался старый вояка. — Обязательно сумеешь! Ты ловкий и уже достаточно сильный, и руки у тебя крепкие!.. Я всему научу тебя, Каха! Обязательно научу!.. И он учил… И, как оказалось, Вахтанг был хорошим учителем!.. Сначала в руки Кахи он вложил тупые, старые железки, которые и ножами-то назвать было нельзя — дедушка, есть дедушка, и его сердце разрывалось на части тогда, когда малыш, было дело, иногда резал себе пальцы, ещё не умея, как следует держать в руках оружие. Он, конечно же, не показывал своих страхов внуку, воспитывая в нём мужчину-воина, который не боится собственной крови, но… До настоящего оружия, до поры до времени, своего внука всё же не допускал… Поначалу Каха только повторял то, что делал с кинжалом старый Вахтанг, а потом… Потом, позже, когда уже начал по-настоящему чувствовать в руках оружие, начал помаленьку придумывать и свои приёмы… …Он прибегал из школы и садился за уроки… И учился Каха очень прилежно! Потому, что самым большим наказанием для него со временем стала отменённая дедом тренировка, из-за полученного в школе «трояка»!.. Так он и рос изо дня в день — школа, уроки, тренировка с дедом — постепенно оттачивая своё мастерство… Когда Кахе исполнилось 12 лет, и он уже мог устраивать с кинжалом по-настоящему цирковые представления, Вахтанг немного изменил стиль тренировок — теперь это были, по большей степени, рассказы об истории холодного оружия… — Исторически сложилось так, Каха, что нож один из самых ранних видов человеческого вооружения — раньше него были только дубины и камень… — Рассказывал старый Вахтанг, и Каха, как и в раннем детстве, вновь смотрел на своего деда, разинув рот, и слушал «во все уши». — В некоторых местах нашей планеты, техника боя ножом достигла очень высокого развития, а в других, так и осталась на зачаточном уровне… И зависело это не от общего развития науки поединка, а от климатических условий, и условий жизни человека… В холодном климате, нож или кинжал, как оружие, использовался очень ограниченно потому, что плотная одежда, закрывающая тело человека большую часть времени, оставляет очень маленькую поверхность для ножевого поражения… В таких странах практически отсутствовали школы поединка на ножах и в реальной боевой ситуации, если дело доходило до ножей, то здесь всё заканчивалось несколькими колющими ударами или метанием ножа в противника… А вот жарких странах, как у нас, на Кавказе, арсенал техники ножевого боя намного больше! Настоящий джигит может использовать множество режущих ударов по рукам, ногам и телу, потому, что легкая одежда или вообще её отсутствие сделали такие приёмы исключительно эффективными… Вот, например, нам, аджарцам, от наших предков досталась очень хорошая, национальная «школа» владения ножом или кинжалом!.. — А чем она хорошая, дедушка Вахтанг? — Она уникальная, Каха! Ни на что не похожа и очень эффективна! Потому в Советской Армии и создали «школу ножевого боя» на основе именно наших, кавказских традиций! И всё равно… Научить по-настоящему фехтовать одним или парой ножей, и обезоруживать своего противника может только настоящий горец!.. — Такой, как ты, дедушка? — Каха с восхищением смотрел на своего деда. А старый Вахтанг, только улыбался в ответ: — Меня кое-чему настоящему научил мой дед, Каха… Теперь, всё то, что я знаю, я передам тебе… Потом, когда-нибудь, придёт время, и ты тоже подаришь это умение своему сыну или внуку… Это наше богатство, внук — умение защитить старым кинжалом тех, кому твоя защита требуется!.. Запомни эти слова, Кахабер Сосоевич!.. — Старый Вахтанг грозно посмотрел на своего внука. — Никогда не доставай нож, и уж тем более родовой кинжал, если не уверен в себе, и не уверен в том, что будешь с ним делать дальше! А уж если достал, то бей врага! Но всегда старайся сохранить ему жизнь — нельзя становиться кровожадным шакалом! А для того, чтобы ты умел поразить своего врага, но сохранить ему жизнь, ты должен очень хорошо владеть своим оружием! Кинжал должен стать продолжением твоей руки, и жить, как живой, но повинуясь только твоей воле!.. — Я научусь, дедушка Вахтанг! Обязательно научусь!.. — Отвечал Каха, и бежал в дальний уголок двора тренироваться. А старик смотрел в след и говорил тихо: — Я знаю, Каха… Ты не только научишься… Ты пойдёшь дальше, и будешь уметь больше, чем я… Потому, что в тебе живёт настоящий воин, настоящий джигит!.. И этот юный горец оправдывал надежды своего деда, с каждым днём всё более искусно владея оружием своих горских предков… …Это случилось летом 80-го года, когда Кахе уже исполнилось 14 лет. Он на пару месяцев уехал в Тбилиси, чтобы пожить в родительском доме и понянчится с младшими сёстрами, которым было 7 и 8 лет… Так уж получилось, что именно тогда он, уже, будучи подростком, он впервые попал в цирк… …Мне очень хотелось бы, чтобы мой дорогой читатель не счёл бы Каху диким горцем, который воспитывался своим дедом в какой-нибудь глуши — это далеко не так! Каха жил хоть и не в Тбилиси, но в довольно большом городе, и в нём были те же «блага цивилизации», которыми пользовались во всём бывшем Союзе! И учился он, конечно же, не в лесной или горной глуши, а в нормальной, обычной средней школе. И неплохо учился, надо сказать — Вахтанг в этом был очень жёстким! Поэтому, Каха Сабиашвили, окончив к лету 80-го седьмой класс, считался учителями родной школы «твёрдым хорошистом», «спокойным, уравновешенным мальчиком», «и вообще хорошим молодым человеком»!.. Он много читал, и, конечно же, он засиживался порой у телевизора… Поэтому, понятное дело, что такое цирк Каха, конечно же, знал… Просто ему ни разу не доводилось в нём побывать, и увидеть эту фийерию в живую… …Тот июльский день, можно сказать, перевернул всю его жизнь… …Девчонки-малышки, его сёстры, радовались, смеясь, хлопали в ладоши, подпрыгивая со своих мест, и Каха радовался вместе с ними, доставляя своим родителям большое удовлетворение — их большая семья наконец-то собралась вместе… Но… Пришёл момент в цирковом представлении, когда Каха позабыл всё на свете! Такого, завораживающее его сознание, эффекта добивались только руки «дедушки Вахтанга» в тот момент, когда брали фамильный кинжал… И вот Каха переживал теперь тоже самое — руки жонглёра!.. Он смотрел на то, как мелькали в свете софитов разноцветные шары и кольца… А уж когда в руках жонглёра появились блестящие булавы… Каха смотрел на это действо, позабыв всё на свете! В этих продолговатых, поблёскивающих металлом, предметах ему виделись острые, опасные ножи… «…А если вот точно так же, но только кинжалами?!! — Думал он тогда. — А потом ещё и пометать их с завязанными глазами в мишень! Или за спину!.. Вот это было бы настоящее представление!.. Я же ведь тоже так умею!!! Дедушка Вахтанг научил меня! Хорошо научил!..» …Когда семейство Сабиашвили после циркового представления вернулось домой, в двухкомнатную «Хрущёвку», отец Кахи, Сосо, задал своему сыну тот вопрос, который задавал каждый раз: — Ну, что, Каха? Середина августа за окном… Ты опять собираешься ехать в Батуми к дедушке Вахтангу? Или может быть ты, всё же, останешься в доме своих родителей? Пора бы уже… — И вздохнул тяжело. — Теперь, когда ты уже почти вырос, я не хочу тебе приказывать, сын… Ты уже мужчина, и должен научиться принимать решения самостоятельно… Только… Тебе уже 14 лет, а в родительском доме бываешь как гость… Это не хорошо, Кахабер!.. Семья должна жить вместе… Он пронзительно и с надеждой посмотрел в глаза своего сына, и… Был напрочь ошарашен его ответом на этот давнишний вопрос: — Хорошо, отец… Я остаюсь! — Произнёс Каха уверенно. — Дедушка уже старый, и ему нужна помощь, но… Мне кажется, что он не обидится… — Молодец! — Воскликнул Сосо и громко позвал свою жену. — Мать! У нас замечательные новости! Каха остаётся с нами!!! — Наконец-то… — Вздохнула женщина, и почему-то заплакала… И тут заговорил сам юноша: — Отец! Я остаюсь только при одном условии! — У тебя есть условия, Каха? — Переспросил отец. — Да, есть!.. — Он замолчал на несколько секунд, словно обдумывал, как правильно преподнести своё желание родителям. — А хочу пойти работать? — Работать? — Вступила в разговор мама юноши. — Но тебе только 14 лет! Ты ещё не можешь работать, сын! Это запрещено! — Подожди, Тамара! Пусть он скажет! — Сосо властно махнул рукой и обернулся к сыну. — Куда ты хочешь пойти работать, Каха? В твоём возрасте на работу не берут — это по закону не положено! — Берут! — Последовал уверенный ответ юноши. — В цирк! В цирк берут! Я видел! — В цирк?!! — Мужчина уставился на своего сына непонимающим взглядом. — Да, отец! В цирк!.. На следующий день они вдвоём пошли туда, куда рвалась теперь душа Кахи… …Директором Тбилисского цирка оказался пожилой мужчина с живыми, добрыми глазами. Он выслушал Сосо и с интересом посмотрел на его сына: — Вы знаете, молодой человек… Я, признаться, весьма удивлён вашим визитом, и особенно желанием работать в цирке!.. Да, вы правы, в цирковой труппе есть несколько детей… Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Это дети цирковых артистов, которые, можно сказать, родились и выросли на манеже цирка! И тренируются они, практически, с самых пелёнок! Вы это понимаете, биджё? Быть артистом цирка, дарить людям настоящую радость, удивлять их и заставлять восхищаться — очень сложная профессия! — Да, я это понимаю, батоно … — Ну и кем же вы хотите быть на арене цирка? — Улыбнулся директор. — Жонглёром! — Последовал уверенный ответ. Мужчина только улыбнулся снисходительно: — Жонглёром… Вот как… А знаете ли вы, юноша, что жонглёр — это, наверное, самая сложная цирковая профессия?.. Когда-то, давно, я тоже был жонглёром… Хорошим жонглёром! Потому и стал Заслуженным артистом республики!.. Но до того момента, когда меня выпустили на арену с собственным номером, а мне тогда было 15 лет, я десять лет отдал изнурительным тренировкам! Ведь я и сам «цирковой ребёнок», правда мои родители были дрессировщиками, но!.. Они очень строго и очень требовательно относились к тому, что я делал за кулисами!.. Потому что «пустить три мяча по кругу» умеет едва ли не каждый человек — тут нужно нечто очень особенное! Быть жонглёром — это не просто настоящее искусство, но ещё и очень тяжёлый труд, биджё!.. — Я знаю, батоно!.. — Ответил Каха, ничуть не смутившись. — Но я тоже тренируюсь уже почти десять лет! Услышав эту фразу, директор цирка очень внимательно посмотрел на юношу: — И ты можешь показать что-нибудь достойное? — Да, уважаемый! Возьмите меня! Я много умею! И такая уверенность была в этих словах, что старый циркач поднялся со своего директорского кресла, вышел из-за стола, и направился к двери кабинета: — Что ж… Пойдём, юноша… На манеж! Посмотрим, на что годны твои руки! — И тут он резко обернулся, и в упор посмотрел на Каху. — Я обещаю, что возьму тебя в труппу, но при одном условии!!! Ты сумеешь меня удивить! И поверь мне, что это будет очень сложно — удивить старого жонглёра очень непростая задача, если вообще выполнимая… Они пошли узкими затемнёнными коридорами, по которым ходили только артисты цирка, и остановились у одной из двери: — Чем будете жонглировать, Кахабер Сосоевич? — Ухмыльнулся директор, и открыл дверь. — Это комната с жонглёрским реквизитом. Выбирайте! Мячи, кольца, булавы… — Здесь нет, того что мне надо, батоно… — Ответил Каха, и показал на свой школьный портфель в котором что-то изредка позвякивало. — Но я всё принёс собой… — Ну-ну… Признаться, я уже немного заинтригован… Ну что ж… Пойдёмте в манеж… Будете удивлять… В манеже было довольно людно… Тренировались, оттачивая свои трюки, воздушные гимнасты, катались на своих моноциклах эквилибристы, и… Под самым бортиком подбрасывал в воздух четыре булавы жонглёр… — Всем внимание, товарищи! — Директор несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — Попрошу освободить манеж! Он обернулся к Кахе, стоявшего в сторонке радом со своим отцом, словно «бедный родственник», и опять заговорил к артистам: — Сейчас этот молодой человек попытается всех нас удивить, показав свой, как он утверждает, цирковой номер! И если ему это удастся, то я пообещал взять его к нам в труппу! — Директор посмотрел на «штатного» жонглёра. — Особенно это тебя касается, Тэймураз, как я понимаю!.. Юноша хочет работать в амплуа жонглёра! — Посмотрим… — Ответил неопределённо артист, снисходительно ухмыльнувшись уголками рта. — Может действительно такого ещё никто не видел… Хотя, это врядли… Артисты расселись на стульях партера, а директор широким жестом пригласил на арену Каху: — Что ж, юноша… Можете начинать своё представление… Каха снял пиджачок школьной формы, отдал его отцу, и, подхватив свой довольно потёртый школьный портфельчик, смело вышел в самый центр манежа… — Я извиняюсь, батоно! — Каха посмотрел на директора. — Не мог бы кто-нибудь мне помочь принести сюда тот фанерный лист, который стоял в коридоре, за занавесом? Старый жонглёр пожал плечами и кивнул головой… Двое крепких мужчин, воздушных гимнастов, принесли лист фанеры и поставили его под бортиком манежа «на попа», так как попросил мальчишка… Затем Каха расстегнул замочек портфеля и достал… Обыкновенную школьную тетрадь «в клеточку»!.. Аккуратно вырвав из неё чистый лист, Каха ещё раз нырнул рукой в портфель, и извлёк на свет Божий коробочку с канцелярскими кнопками. Затем он подошёл к фанере и прикрепил листочек… — А вы умеете заинтриговать, юноша! — Громко проговорил директор, наблюдавший за этими манипуляциями издалека, сидя в партере, рядом со всеми остальными. — Только я что-то не очень понимаю, какое всё это имеет отношение к жонглированию? — Я сейчас, батоно! — Засуетился Каха. — Я уже почти готов! Он ещё раз сунул руку в портфель, и тут… Все, кто был сейчас в цирке, замерли на своих местах, затаив дыхание… В руках Кахи поблёскивали шесть кинжалов! Нет, это, конечно были не те, старинные, кинжалы, которые веками передавались горцами от отца к сыну — эти были изготовлены в Батуми, кузнецом, другом «дедушки Вахтанга», совсем недавно. И были они немного легче, чем обычный кинжал, потому что предназначались для тренировок по метанию в цель… Но были эти кинжалы, тем не менее, грозным, остро отточенным оружием!.. Теперь Каха собирался поменять их судьбу… Он оттолкнул ногой опустевший портфель и… Стал подбрасывать и ловить кинжалы так, как когда-то учил его дед… Только… Между тем, чему учил своего внука старый Вахтанг, и тем что делал сейчас Каха была огромная разница… Старый горец учил его правильно обращаться всего с двумя кинжалами, другие же были сделаны только для того, чтобы лишний раз не бегать к мишени. Но не знал «дедушка Вахтанг», что его внук уже давно придумал для себя развлечение — проделывать всё это со всеми шестью кинжалами одновременно, «что бы зря не лежали»… Каха стеснялся показывать деду это «развлечение» и потому уходил в горы из дома, чтобы там потренироваться всласть, и чтобы не «мозолить глаза старому джигиту»… И что уж было говорить об отце, который только понаслышке знал, чему старый Вахтанг обучает его сына!.. …Кинжалы в руках Кахи превратились в стальных шмелей, которые махали своими поблёскивающимися крыльями с неимоверной скоростью! Они, то шли «колесом» в руках мальчишки, догоняя друг друга, то взлетали сверкающими парами в вверх, метров на пять, то пускались «восьмёркой»… Это завораживающее взгляды действо длилось больше пяти минут! Но вот… Каха опять запустил, бешено вращающиеся, кинжалы вверх, к куполу, а потом… Стал ловить их то правой, то левой рукой, и тут же, не оборачиваясь, бросать их за спину, через плечо… — Тух! Тух! Тух! Тух! Тух! Тух! — Раздались один за другим удары, с интервалом в полсекунды. — З-з-з-з-з-з-з-з-з! — Прожужжало металлически за спиной паренька. Каха обернулся и… Улыбнулся совершенно голливудской улыбкой — «во все тридцать два»… С тетрадным листком он «рисковал», потому что никогда раньше не добивался такого результата. Но сегодня… Сегодня, видимо, его желание показать всё на что способен, чтобы его взяли в цирк, помогло Кахе превзойти самого себя — только один кинжал не попал в тетрадный листок, а воткнулся в фанерный лист на два-три сантиметра ниже!.. Парень сжал кулаки, и обернулся к «цирковым», которые застыли в изумлении, словно изваяния… Он обвёл их всех вопросительным взглядом, мол, что скажете уважаемые, и в этот момент, артисты, не сговариваясь, разразились громкими рукоплесканиями и выкриками: — Молодец! Здорово!!! Браво!!! Браво!!! Но громче и активнее всех хлопали три человека — его отец, что было совершенно не удивительно, и двое профессиональных жонглёров, как никто другой понимавших всю сложность этого, поистине уникального номера… Это были самые первые в его жизни аплодисменты, которые «сорвал» Каха Сабиашвили в цирке, но они были и самые ценные — ему хлопали цирковые профессионалы, знавшие «цену» любому красивому цирковому номеру, и знавшие каким неимоверным трудом достигается эта красота… — Молодец, биджё! Ай, молодец!!! — Выкрикивал директор цирка. — Вай, как ты меня удивил, дорогой! Дай я пожму тебе руку, мальчик!!! Директор цирка… Он бросился к Кахе, продолжавшего стоять посредине манежа, протягивая к рукопожатию обе руки. Да только Каха… Он почему-то как-то сжался весь, спрятал руки за спину, и посмотрел на директора странным взглядом… Нет, не ожидал директор такого поворота! Никак не ожидал!.. Он словно натолкнулся на стену! Посмотрев на спрятанные от него за спину руки, он в одну секунду посуровел лицом, и произнёс с обидой в голосе: — Тебе удалось удивить меня дважды, Кахабер Сосоевич!.. Первый раз тем, что ты умеешь делать с кинжалами — я такое видел лет сорок назад, ещё перед войной, и уже и не надеялся больше увидеть! И второй раз, когда ты, юноша, проявил такое неуважение к старшему!.. А я думал, что тебя воспитывали в наших, кавказских традициях… Жаль! Очень жаль, что я ошибся в тебе! — Я… Простите меня, батоно! — Проговорил Каха. — Я вас очень уважаю! — Тогда пожми мне руку, как настоящий мужчина! — Я не могу… И тут директор что-то заподозрил… Он вплотную подошёл к парню, и требовательно произнёс: — Покажи руки! — Я не могу, батоно!.. — Каха как-то сжался, скукожился, словно чего-то до смерти боялся. — Покажи мне свои руки, Кахабер! Сейчас же!.. Парнишка нехотя повиновался и протянул к директору цирка свои ладони… Они были изрезаны множеством довольно глубоких порезов, а на ковёр манежа капали редкие, но крупными капли ярко-алой крови… — Дайте бинты! — Рявкнул директор, и обернулся к Кахе. — Что ж ты молчал, идиот! Так же нельзя!!! Ты же всего себя изрезал! Мальчишка!!! Общими усилиями Кахе перебинтовывали изрезанные руки, а он, смотрел в глаза директора цирка с немым вопросом. И такая была тоска и безнадёга в этом взгляде, что… — Ладно! — Проговорил, в конце концов, старый жонглёр. — Ты действительно меня сегодня удивил, биджё!.. Хорошо… Я возьму тебя в труппу, и даже больше — у тебя будет собственный номер! Тот, который ты показал нам всем здесь сегодня!.. Так что приходи, Кахабер Сосоевич, ты принят! — Ур-ра-а-а! Ур-ра-а-а!!! Кричать от радости у Кахи в тот момент не получилось — у него, как говорят в Одессе, от нахлынувших эмоций «дыхание в зобу спёрло»! И даже наоборот — Кахе почему-то захотелось зарыдать во весь голос… За него сегодня кричали артисты цирка и его отец… — Но!!! — Директор оставил за собой «последнее слово». — Приходи тогда, когда у тебя полностью заживут руки! И ни днём раньше! Он подумал и добавил: — Я жду тебя через полтора месяца, 1 октября… А к этому времени я закажу для твоего номера более безопасный реквизит? — Как это? — Не понял Каха. — Ты оставишь мне один из твоих кинжалов… Портить такой прекрасный нож никто не будет, конечно — это я тебе обещаю — но по его образцу изготовят другие… Не обоюдоострые! Так будет и для тебя, и для зрителей безопаснее! Теперь понял? — Да, батоно. — Ну, вот и хорошо! — И директор обратился к отцу юноши. — А теперь я хочу поговорить с вами, уважаемый… С Кахой мы подпишем трудовой договор, но так как он ещё несовершеннолетний, то… Мы должны будем подписать договор и с вами, как с отцом этого вундеркинда, и его цирковую зарплату должны будете получать вы, лично! Сосо посмотрел на своего сына с большой теплотой и любовью, и тихо ответил: — Ну… Раз так положено… — Вот и договорились! — И директор опять протянул ладонь к рукопожатию. — Жду вас в октябре!.. …Так судьба Кахи сделала крутой поворот… Тем августом, он, вместе со всем своим семейством, съездил в Батуми к «дедушке Вахтангу», чтобы попрощаться с ним на несколько месяцев до очередных школьных каникул. А когда Каха рассказал ему свои новости, то старый джигит только улыбнулся в седые усы, и благословил внука: — Чему-то я тебя всё-таки научил, Каха… И я рад, что эти знания ты решил применить так, чтобы радовать и удивлять людей — это хорошо, и это правильно! Что ж… Так тому и быть! Только… Не забывай теперь своего старого деда… Привык я уже к тому, что ты рядом, внук… И мне очень жаль, что теперь ты уезжаешь… Хотя и знал, что этот момент когда-нибудь, да наступит… Когда-то точно так же уехал из этого дома и твой отец… — И тут на глазах старика блеснули скупые слёзы. — Иди, джигит!.. Дари добро и радость людям, но помни, что род Сабиашвили всегда был родом воинов!.. Я знаю, что ты никогда его не опозоришь!.. Иди, внук!.. «…Мастерству надо учиться!..» …С того августа жизнь Кахабера, если так вообще можно сказать, стала очень осмысленной… Мальчишка так и пошёл 1 сентября в восьмой класс в одну из тбилисских школ, с плотными повязками бинтов на руках… Его классный руководитель, пожилая женщина, заметив руки своего нового ученика, тут же обратилась к директору школы с вопросом: «Зачем мне нужен в классе парень с грозным взглядом и руками, которых не видно из-под бинтов? А может он какой-то отъявленный хулиган, и уже давно состоит на учёте в детской комнате милиции? Лэри Георгиевич! Нам надо бы очень присмотреться к этому юноше!»… И директор школы решил проверить Кахабера… …Они частенько беседовали вот так, в конце дня, когда позволяла их нелёгкая служба… Старший лейтенант Андрей Проценко, командир разведдиверсионной группы, только пару-тройку месяцев назад вернулся в Отряд после тяжелейшего ранения… После той боевой операции, которую провела его группа прошлой осенью в Афганистане, он не только получил своё внеочередное звание и орден «Красной Звезды», хотя был представлен командиром к Золотой Звезде Героя, но и стал «живой легендой» всего Отряда … Возвращение в строй уже легендарного Филина было тяжёлым — сказывались полученные ранения — и, слава Богу, что всё это лето группа провела не в боевых заданиях, а в учёбе и тренировках. Так было хоть немного полегче… …А вот по вечерам, Андрей усаживался на деревянную лавочку перед входом в казарму под раскидистой плакучей ивой, закуривал сигаретку, и… Наслаждался тишиной… Вокруг пели свои песни сверчки и цикады, лёгкий ветерок едва-едва теребил длинные, тонкие листочки ивы, и в его душе наступало неимоверное, неземное умиротворение… Но… Рядом с Андреем рядом всегда находился кто-то из бойцов его группы… И это уже было просто на уровне рефлекса… Командир — это всегда мозг всей группы! Он знает до самого конца все цели и задачи боевых операций, и только он всегда принимает окончательное решение… И поэтому командира всегда берегут и охраняют, порой даже ценой собственной жизни, потому, что это всегда самое ценное, что есть у разведчиков… И хотя Филин и сам был парень не промах, но… Ломать заложенные в головы бойцов годами тренировок рефлексы было бы глупо, не разумно, и просто не рационально… Да и не любил Андрей, положа руку на сердце, абсолютное одиночество. Ему всегда было намного приятнее, интереснее, и полезнее, как командиру, под все эти трели цикад, лёгкие ветерочки и большие звёзды, побеседовать о жизни со своими такими многоопытными сослуживцами… Именно так, вот в таких, долгих порой, разговорах «по душам», Филин и узнавал о своих бойцах то, что невозможно было узнать из сухих строчек «Личного дела»… Как там у классика? …На этом посту «у командира», несли вахту все бойцы группы… Ну, и, конечно же, Каха Сабиашвили, Брат… … — Знаешь, командир! — Каха уселся поудобнее. — Смешно тогда получилось в школе… Директор, наш, Лэри Георгиевич Элисашвили… Никогда его не забуду! Мировой мужик оказался! Умный, справедливый!.. И, что самое удивительное, он лично преподавал историю! Настолько любил свой предмет, что не превратился в школьного функционера, а как обычный преподаватель ходил на уроки… И знаешь, Андрюха, он так здорово нас учил, что, как бы это ни было странно, но уроки истории, которые вёл Лэри, были у нас самыми любимыми!.. — Обычно школьного директора побаиваются… — Лэри тоже побаивались!.. Но он всегда был очень справедлив, и не наказывал зря!.. Так что… Боялись его только раздолбаи — вот этих он не щадил! А для всех остальных… Он был любимым преподавателем… — Ну, так что он там за проверку-то тебе устроил? — А что… Просто взял да и отвёл в школьный медпункт, чтобы медсестра рассказала ему причину, по которой обе мои руки были перевязаны… Там же и те же… … — Что скажете, Манана? — Директор стоял за спиной юноши, и смотрел то на его ладони, покрытые подсыхающими рубцами, то на школьную медсестру. А та в полном недоумении рассматривала подживающие порезы, стянутые медицинскими швами: — Лэри Георгиевич… Я даже не знаю, что сказать!.. У этого парня изрезаны все ладони!.. Такое впечатление, что, либо он сделал это сам и специально, либо он от кого-то защищался… О кого-то, кто был вооружён ножами… — Ножами, вы сказали? — Да! Ножами! Изрезать так всего одним ножом очень сложно! Ну, разве что, этот мальчик специально подставлял свои руки… Директор посмотрел на Каху, и произнёс: — Значит так! Манана!.. Сделайте ему свежую повязку… А ты, юноша, после процедуры, немедленно ко мне в кабинет! — Он грозно посмотрел на мальчишки. — И подумай, пока есть время, как ты всё это объяснишь! И я хочу услышать правдоподобную историю! Иначе мне придётся связаться с нашим районным инспектором по делам несовершеннолетних!.. …Через полчаса, Каха, со свежими бинтами на руках, стоял посредине директорского кабинета… — Ну, что ж! — Произнёс директор, и грозно сдвинул на переносице брови. — Я хочу услышать то, что ты придумал! Каха поёжился под этим взглядом и тихо произнёс: — Я порезался… — Это я видел, молодой человек! И даже понял, как это ни странно, что ты не застрелился, а именно порезался! Меня интересует, где и когда! И при каких обстоятельствах?!! — Я жонглировал… — Жонглировал?!! — Директор даже приподнялся со своего стула. — Вот как? И, наверное, в цирке? — В цирке… — Понятно… — Брови директора вдруг сошлись вместе. — Ты, наверное, подумал вдруг, что я полный идиот? Или на более интересную сказку и тебя мозгов не хватило?!! — Это правда, Лэри Георгиевич!.. — Ну, вот что! — Директор хлопнул ладонью по столу. — Сегодня ты идёшь домой, а завтра… Завтра приведёшь ко мне своего отца!.. У меня возникло желание пообщаться ещё и с ним!.. В присутствии инспектора из детской комнаты милиции!.. Не хватало мне ещё в школе малолетнего преступника!.. — Я не преступник! — Каха гордо поднял голову. — Я сказал вам правду! — Вот завтра мы и выясним, насколько ты правдив, Кахабер Сабиашвили! Всё! Иди домой, и без отца в школу не возвращайся!.. …В тот день Каха, едва ли не единственный раз в жизни заплакал… Дома, закрывшись в туалете… Его душила такая обида, что она обязательно должна была вырваться наружу! И она вырвалась… В виде слёз… А с той стороны двери по квартире, как тигр в клетке, метался его отец… Он жаждал справедливости, он желал заступиться за своего сына, и теперь никак не мог дождаться следующего дня, и встречи со школьным директором… Сосо кипятился весь вечер, жаждал этого разговора, и… Этот разговор состоялся… На следующий день, в директорском кабинете… — Сосо Вахтангович! — Проговорил директор школы. — Я пригласил на этот разговор не только вас с сыном, но и вот, товарища капитана, нашего старшего инспектора по делам несовершеннолетних… Рядом с директором сидела женщина в милицейской форме, с офицерскими погонами на плечах. Но небыло в облике этой женщине должной грозности — она скорее походила на уставшую мать, которая всю жизнь только и делает то, что пытается образумить своего непутёвого сына… — Я хотел бы от вас, как от отца этого юноши, услышать правдоподобный рассказ о том, почему у него изрезаны все руки! Именно изрезаны! И именно ножом! Это подтвердила наша медсестра! У вас нормальные отношения в семье? — Лэри Георгиевич! — заговорил отец Кахи. — Понимаете в чём дело… Каха практически вырос у своего деда в Батуми… Он и предыдущие шесть классов там окончил… А в Тбилиси он приехал только две недели назад… — Ага!!! Значит, вы практически не знаете своего сына? — Да нет же!!! Он нормальный, хороший парень! И в предыдущей школе учился почти на «отлично»!.. — Откуда же тогда у него эти порезанные руки? — Это он в цирке… Директор с силой грохнул кулаком по столу: — Ну, хватит! — Рявкнул он грозным голосом. — Как же вам не стыдно! Ну, пацану 14 лет — понятно! Но вы, Сосо Вахтангович! Вы же взрослый человек! Неужели вы думаете, что я поверю в эту несусветную чушь?!! Да только не рассчитывал директор, что Сосо, такой, интеллигентный на первый взгляд, человек, покажет свой, поистине горский характер… Отец Кахи вскочил со стула, навис над директором, и грозно проговорил: — Я — Сосо, из рода Сабиашвили! А в нашем роду не принято лгать, батоно! Мой отец так воспитал меня, и так же он воспитал Кахабера!.. Жаль, что я не умею делать с ножами того же, что делает мой сын, а у него поранены руки, иначе я сумел бы доказать вам, батоно Лэри, что мужчины нашего рода никогда и никому не лгут!!! Директор отклонился на спинку стула, но… Горцы, гордый независимый народ!.. Он нисколько не испугался слов разозлённого мужчины: — Знаете, батоно Сосо, на своём веку работы в школе, я слышал столько поистине сказочных историй, что уже впору написать большую книгу сказок!.. Всё то, что вы сейчас сказали, не более чем сотрясание воздуха! А факт порезанных рук у четырнадцатилетнего подростка налицо! И я желаю разобраться в этом! В присутствии представителя милиции!.. Отец как-то беспомощно посмотрел на Каху, словно теперь уже он искал у него поддержки — слушком уж твёрд характером оказался директор школы!.. И тогда… Каха поднялся со стула, и подошёл к отцу: — На надо, папа… Не волнуйся!.. Я сейчас покажу… — Но у тебя ещё швы не затянулись! — Но ведь, я же джигит!.. — Улыбнулся Каха как-то даже беззаботно. — Потерплю!.. Он подошёл к большому стеллажу, стоявшему в кабинете, и, отыскав что-то на его многочисленных полках, обернулся к директору: — Вы разрешите, Лэри Георгиевич? И не дожидаясь ответа, стал жонглировать… Под потолок директорского кабинета полетели какие-то, совершенно разные, и не похожие друг на друга предметы. Два довольно увесистых деревянных шара, сделанных учениками на уроках труда. Пара, изготовленных там же, но уже на токарном станке, и совершенно непонятно для каких целей, килограммовых полугантель. Какая-то статуэтка-бюст. Маленькая, и довольно хрупкая модель корабля-парусника… Всё это кружило и летало, сменяя друг друга в руках юного жонглёра… Директор смотрел широко раскрытыми глазами даже не на Каху, а на его руки, которые очень ловко ловили, и вновь подбрасывали к потолку всё то, что их хозяин нашёл на полках стеллажа… — Хватит! — Рявкнул вдруг директор. — Хватит, я сказал! Ну-ка, Каха, бегом в медпункт! Мальчишка положил предметы на свои места и только попом посмотрел на бинты на ладонях, которые опять начали набухать от крови — швы всё-таки разошлись… Но боли Каха не чувствовал… — Только не надо никому говорить про это, Лэри Георгиевич! — Проговорил он тихо. — Пожалуйста! Когда за мальчишкой закрылась дверь, директор подошёл к отцу Кахи: — Вы уж простите меня, батоно Сосо! Очень уж всё это выглядело неправдоподобно! — Я-то прощу, батоно… А вот простит ли Каха — это теперь большой вопрос! — Проговорил мужчина, и глубоко вздохнул. — Он характером весь в деда своего пошёл! Джигит!.. Абрек малолетний!.. — Я поговорю с ним… — Улыбнулся директор. — Попрошу прощения за обиду! Он меня поймёт… — Надо бы, Лэри Георгиевич… Он и в самом деле никогда и никому не врал, и для него это очень серьёзно… Да и возраст у парня, сами знаете какой!.. — А что там с цирком, на самом деле? — Спросил директор. — Жонглировать он умеет — это уже понятно… А причём же здесь изрезанные руки? — Он жонглирует шестью кинжалами! — Чем?!! — Воскликнула женщина-милиционер, опередив директора. — Чем?!! Кинжалами?!! Да вы с ума сошли! Да как же вы, отец своего ребёнка, ему это позволили?!! Это же очень опасно!!! А если он не поймает кинжал вовремя, тогда что?!! Это смертельно опасно! Да и нет такого номера в нашем цирке! Да и ни в каком другом цирке нет, и быть не может!!! Как же вы допустили такое?!! Сосо только грустно улыбнулся в грустно: — Вот в этом весь мой сын!.. Я и сам до последнего момента не знал, что он хочет показать директору цирка… Такого номера, жонглирование острыми ножами, оказывается уже больше сорока лет не существует… Так он сказал… — И что же теперь? — Спросил директор. — Каха зачислен в цирковую труппу, и будет выступать с этим номером, когда руки заживут… В кабинете повисла минутная пауза, которую прервал сам директор: — Вот так, так… Но ведь он уникальный, ваш сын! — Вы помните, батоно Лэри… Каха просил никому, ничего не говорить и не рассказывать… Наверное считает, что так будет правильно… Он очень скромный парень… И если он так хочет, то надо уважать его желание… Директор переглянулся с женщиной-милиционером, и произнёс: — Хорошо… Мы сохраним этот его секрет… Сколько будет возможно… Хотя… Люди ходят в цирк, поэтому… — Да-да! Это понятно!.. — Ответил Сосо. — Но пусть это будет именно так, как хочет Каха! — Хорошо, Сосо Вахтангович… Пусть именно так и будет… Но… Знаете, батоно Сосо… Я хочу пожелать вашему сыну, чтобы он тщательнее учился своему ремеслу, и оттачивал своё мастерство в этом деле… Очень уж не хочется видеть его с пораненными руками… — Он упорный! — Улыбнулся Сосо. — Дедовский характер!.. У Кахи всё получится — я знаю… … — В общем… Преподаватели от тебя отстали… Я правильно понимаю? — Спросил Андрей. — Одни отстали, другие привязались… — Это кто же? — Удивился Филин. — А то ты не догадываешься! — Улыбнулся Каха. — Пацаны школьные, кто же ещё? «Старожилы» класса… Ведь «новенький» же появился, да ещё весь перевязанный!.. Вот и начала приставать… Даже пару раз морду набили… Так, «для знакомства»… Ну, как это обычно бывает… — А ты что? — Ну, походил неделю с «фонарями» под глазом… Только мне не до них тогда было, да и не хотелось драться… Я пока ждал октября, чтобы опять прийти в цирк, такого человека встретил… Случайно… Вот именно он-то, если положить руку на сердце, по-настоящему и изменил мою жизнь, командир… Если бы не он, то никогда, скорее всего, никогда, в Отряде не появился бы Кахабер Сабиашвили «инструктор ножевого боя»… — Тренера что ли нашёл? — Филину было так интересно, что он всем телом даже подался вперёд. — Мастера? — Ещё какого! — Воскликнул Каха. — Ещё какого!!! Он глубоко, всей грудью вдохнул свежий весенний воздух, и заговорил: — Я тогда, пока ждал время, чтобы прийти в цирк, продолжал тренироваться с кинжалами… — Не понял! А руки? — А что руки? Я взял отцовские кожаные перчатки на меху, ну и работал… Уходил в парк, был у нас недалеко от дома, забирался поглубже в кусты, чтобы прохожие ничего не видели, ну и жонглировал… Даже пытался придумывать что-то новое… — И рук больше не резал? — Не резал… Правда все перчатки отцу испортил, но руки были целы… — Понятно… — Проговорил Андрей. — Ну, а встретил-то кого? — Встретил… Уникальный человечище!.. Как оказалось, он тоже из Батуми, бывший моряк… — Моряк? — Ну да, моряк! Военный моряк… Спецназовец, как и мы с тобой… Вернее, как наш Тюлень!.. Подводный разведчик-диверсант… Боевой пловец… — Медленно и задумчиво проговорил Брат. — Только тогда он уже был на пенсии… — Каха! — Воскликнул Андрей в нетерпении. — Как же ты любишь тянуть кота за яйца! Брат только улыбнулся: — Терпение! Этому он меня тоже научил!.. Владение ножом требует большого терпения… «…Я научу тебя владеть оружием, мальчик!..» …Когда-то в начале XX века прадедушка Кахи, Автандил Сабиашвили, возвращаясь после окончания русско-японской войны, привез с собой в Закавказье не только связку старых китайских монет, но и знание некоторых приемов ножевого боя, что было совершенно не лишним, учитывая его не совсем кроткий нрав. А если принять во внимание привычку всех горячих кавказских мужчин в случае обострения конфликтной ситуации в качестве аргумента использовать нож, то это знание давало ему определенное преимущество… Так что, прадед Автандил и стал для Кахи тем, самым первым источником информации, заложенной в дальнейшем в его боевую технику. Правда, своего прадеда он не знал, умер старик ещё до рождения Кахи, но «дедушка Вахтанг» передал своему внуку всё то, чему научился у своего отца… Да и не только это!.. Дед Кахабера и сам не сидел, сложа руки, а всю свою жизнь искал чего-то нового, ему не известного… Соседями старого Вахтанга по домам, которые, к слову сказать, были в основном офицерами пограничниками или бывшими сотрудниками ВЧК, ГПУ или НКВД… От сотрудников НКВД, и их предшественников из карательных органов по известной причине, понятное дело, особой информации получить не представлялось возможным, сказывались последствия специфики профессии, но вот их дети, ровесники Вахтанга, были людьми не связанными, никакими обязательствами перед суровыми организациями… Ну или почти ничем… Они-то иногда делились знаниями, полученными от родителей… Что до пограничников, то служба часто загоняла их в разные регионы страны, но чаще на дальний Восток… Там они, общаясь с представителями разных дальневосточных народов, и могли, при желании, увеличить свои знания в области боевой техники владения ножом… Взаимоотношения Вахтанга с соседями-пограничниками были настолько дружескими, что они иногда делились, имеющимися у них знаниями, будучи в подходящем настроении, а иногда это выглядело, как своего рода прощальный подарок на память, когда они убывали к новому месту службы… Ну и ещё один «ручеёк информации»… Проживая в портовом городе, у любознательного Вахтанга была возможность общаться со старыми моряками. Эти, крепкие ещё мужики начинали свою карьеру ещё при царе, и потому имели возможность не только посещать разные экзотические страны, но и в зависимости от разных обстоятельств, некоторое время даже проживать в них… Ну и пополнять свои знания в технике владения ножом… Потому, что… Кто же не знает, что в те годы едва ли не единственным развлечением «торговых» моряков за границей, были кабацкие драки?.. Им, русским морякам, живущим за границей и будучи постоянными посетителями портовых кабаков, волей неволей приходилось знакомиться с популярной в данной местности техникой ножевого боя, иначе им, просто-напросто, трудно было бы выжить, дожидаясь ближайшего попутного судна, которое доставило бы их на родину… Вахтанг, немало понимавший в холодном оружии, и едва ли не постоянно оттачивавший своё мастерство, всегда искал общения со старыми моряками, потому, что такие люди могли многое рассказать и показать… Ну, и, конечно же, очень многому он научился на Великой Отечественной войне, и стал едва ли не легендой разведки своей дивизии… Все свои знания «дедушка Вахтанг» подарил не своему сыну Сосо, который не очень-то к ним и тянулся, а внуку Кахе, в котором увидел продолжателя родовых, фамильных традиций. И не ошибся!.. Теперь уже и Каха потихонечку начинал совершенствовать всё то, чему научился у своего деда, и даже, как и Вахтанг в своё время, идти дальше, придумывая кое-какие новые финты или движения… Ему это было действительно интересно… Что он умел делать с ножами к своим 14 годам, Каха показал в цирке, и теперь… Дожидаясь того времени, когда заживут раны на ладонях, он живой и подвижный как ртуть, пытался потихонечку «придумывать» цирковые номера и дальше… Но… Несмотря на то, что запас необходимых Кахе знаний всё время пополнялся, и даже кое-как систематизировался, тем не менее, отсутствие некоего связующего звена не давало возможность юноше объединить эти знания в какую-нибудь определенную стройную систему… Но, как известно кто ищет, тот всегда найдет — Кахе помог Господин Великий Случай… В тот день Каха пришёл из школы с очередным фингалом под глазом — мальчишки-одноклассники продолжали «пробовать его на прочность»… Да только сам Каха… Не бил в ответ… Это, наверное было странно, если знать его горячий взрывной характер, отягощённый теми знаниями и умением, которые дал ему «дедушка Вахтанг», а старик научил внука виртуозно владеть не только ножом, и ещё и своим телом, передав весь свой опыт «рукопашника», да только… У мальчишки в голове была совершенно другая идея — он хотел поскорее вылечить свои пораненные руки и прийти в цирк, чтобы выступать на манеже, а ввязавшись в драку, он рисковал этой своей надежды лишиться навсегда… В общем… Мальчишку били, а он умеющий дать достойный отпор, «подставлял вторую щёку», до поры до времени… А потом, прибегал домой, и чтобы хоть как-то «спустить пар», бросал в свой портфель кинжалы, бежал в парк, забивался в его дальний угол, и… Тренировался… До умопомрачения! До мелькающих звёзд в глазах! До тягучей тупой боли в ладонях! Как тренировался? Жонглировать и метать! Придумывал, раз разом какие-то новые финты, чтобы кинжалы летали в воздухе ещё красивее, даже пробовал это делать одной рукой!.. И метал! Метал кинжалы с разных расстояний и разных положений, стараясь обязательно попасть в цель — кружок, диаметром в десять сантиметров, нарисованный им красной краской на толстом стволе старого, засохшего дуба… Сидя, лёжа, в прыжке, стоя спиной к мишени… А потом додумался до того, что привязал прямо над мишенью маленький колокольчик, и завязал себе глаза… Лёгкий ветерок колыхал язычок, и колокольчик издавал едва слышное: — Динь-динь! И этот звук становился сигналом для Кахи… — Щ-ш-тух-х! — Пролетал кинжал несколько метров, и втыкался в дерево с лёгким дребезжанием. — З-з-з-з-з-з-з!!! Говорить о том, что кинжал, брошенный рукой Кахи, втыкался всегда, просто не приходится — это уже давно стало правилом! Мальчик добивался того, чтобы его кинжалы втыкались именно в красный кружок, а не просто в ствол старого дуба… …А в один из дней, он заметил «зрителя»… Взрослый, крепкий мужчина, «немного за 50», сидел в нескольких десятках метрах на небольшом взгорке и с интересом наблюдал за тем, что делает Каха… Он пришёл посмотреть на тренировку и на следующий день, и ещё через день, и ещё… Он просто сидел, и с интересом наблюдал за юношей, который только самым краешком глаза наблюдал за этим странным человеком, полностью отдаваясь своему увлечению… А через неделю мужчина подошёл к Кахе… — Здравствуй! — Сказал он. — Здравствуйте… Мужчина протянул руку: — Меня зовут Александр Павлович Коралов… — Представился Мужчина. — Каха… Сабиашвили… — Проговорил наш герой и ответил на рукопожатие. — Каха… Позволь спросить… Откуда у тебя это умение владеть ножом? — Дед научил… А что? — Я понаблюдал за тобой несколько дней, и увидел определённый талант… Правда… Техники, настоящей техники, тебе, конечно, немного не хватает… — Я хорошо умею обращаться с этим оружием! — Вскипела в жилах кровь молодого горца. — И могу вам это доказать! Хоть сейчас! Мужчина загадочно ухмыльнулся: — Ну, что ж… Если ты сумеешь до меня дотронуться своим кинжалом, то будем считать, что взял тебя в ученики… И тогда, может быть, ты по-настоящему научишься вести ножевой бой… — Я и без вас это умею! — Выкрикнул юноша, в голове которого ещё бурлила обида на одноклассников. — И никакой учитель мне не нужен! Он сделал резкий выпад в сторону мужчины… Каха не знал, кто стоит перед ним, опасался поранить незнакомца, а потому свой укол он хотел только обозначить, дотронувшись до мужчины клинком, положив его плашмя, но… Мужик вроде бы и не сдвинулся с места, а кинжал Кахи прошёл мимо него!.. Парень сделал ещё один выпад, и получил тот же результат!.. Мужчина двигался только верхом тела, словно игрушечный «Ванька-встанька» или перевёрнутый маятник часов… Позже, много позже, сержант Кахабер Сабиашвили узнал, что этот способ передвижения у спецназовцев именно так и называется — «Маятник». И сам научился его «качать»… А тогда… Он просто остановился, и уставился на мужчину непонимающим взглядом: — А это как? Как вы это сделали? — Спросил он. — Я тебя потом научу, если захочешь, конечно… А пока… Нападай! Что же ты остановился? И Каха попробовал ещё раз… Да только… Почувствовал, как его рука попала в «капкан», а сам он, не желая того, как-то очень стремительно приблизился к мужчине!.. Ещё секунда, и под ребро юноши упёрся какой-то предмет… Каха посмотрел вниз и увидел в руках мужчины обыкновенную ветку… — А знаешь… Ведь, если бы мы с тобой были настоящими врагами, сошедшимися в бою, то уже сейчас ты был бы мёртвым… Или почти мёртвым… — От удара простой веткой? — Ухмыльнулся Каха в сомнении. — Даже не от ножа? Мужчина отпустил его руку, и опёрся спиной о дерево: — Знаешь, Каха… Можно описать огромное множество форм ножа, удобных для применения в реальной схватке, но!.. Часто, это диктуется принятой в данном роде войск, или в данном спецподразделении, формой оружия… Или, что скорее всего, неожиданной ситуацией… Реальный ножевой бой, к сожалению, не всегда происходит в рассчитанный и удобный для тебя момент — он всегда неожиданен!.. Во многих случаях, форма ножа определяется теми возможностями, которые сложились в данную, конкретную минуту… — Проговорил мужчина менторским тоном. — Может сложиться ситуация, в которой нужно уметь использовать нож, просто случайно оказавшийся под рукой… А таким ножом, зачастую в жизненных ситуациях оказывается простой столовый нож или кухонный тесак!.. И нужно понимать, что многие техники ножевого боя достаточно эффективны и в случае применения с подручными или специально подготовленными предметами, например шилом, напильником, вилкой, заточенной ложкой или каким-нибудь другим, аналогичным «оружием»… — Вы, наверное, смеётесь надо мной, Александр Павлович! — Воскликнул Каха. — Ну, шило я ещё могу понять… А напильник… А уж вилка! Это совсем уж, как в той поговорке: «Не бойся ножа, а бойся вилки! Один удар — четыре дырки!»… Глупость какая-то! — Отчего же глупость? Просто надо уметь пользоваться любым «холодным оружием»… А для человека грамотно обученного таким оружием может стать даже обыкновенный тетрадный лист! Бумага, кстати сказать, прекрасно режет кожу! — Ухмыльнулся мужчина, и тут же подтвердил свои слова на практике. Он наклонился к портфелю мальчишки, извлёк из него тетрадку, полистал её и, отыскав то, что хотел, вырвал из неё чистый листок. А затем… Каха даже и не сообразил, как он его сложил, но увидел, как мужчина медленно провёл краем листка по своему запястью, и кожа на его руке разошлась «розочкой»… — Вот так, примерно. — Проговорил мужчина, и тут же смял в кулаке бумагу. — Если это же проделать над шейной артерией противника, то бумага может быть ничуть не хуже, чем стальной клинок!.. Что уж говорить о действительно острых металлических предметах?! Шило, к примеру, в некоторых случаях может использоваться почти с таким же эффектом, как и боевой нож, потому что скользящий удар острием разрезает мягкие ткани тела, как и удар режущей кромкой ножа, хотя и не так глубоко! А вот само остриё шила обладает очень большой проникающей способностью! Укол шилом вызывает колотое ранение. В основном, такие удары следует направлять в брюшную, грудную и черепную полости… Раны такого рода сильно кровоточат в случае повреждения внутренних органов, и ещё больше при повреждениях артерий. В других случаях кровотечение минимально… Смерть может произойти от повреждения жизненно-важных органов, спинного или головного мозга, внутреннего кровотечения, воздушной эмболии — это когда пузырьки воздуха попадают в магистральные кровеносные сосуды, например, в легочную артерию, гемопневмоторакса, то есть попадания крови и воздуха в плевральную полость, или просто от болевого шока. — Ге-мо-пнев-мо-тыр-так-са? — Попробовал Каха выговорить слово, и у него не получилось. — Я таких слов даже не знаю! Мужчина только улыбнулся: — А вот простая вилка может эффективно использоваться для колющих ударов в мягкие ткани, а также для режущих скользящих ударов в лицо или шею… — Ух ты! — Наконец-то мальчишка начал понимать, что перед ним стоит настоящий профессионал. — А вот вы ещё про напильник говорили? — Что, уже стало интересно? — Улыбнулся мужчина. — Напильник применим и для уколов, и для тяжелых ударов. Даже в случае удара тупой частью, напильник может привести к тяжелому поражению. Треугольный или четырехугольный напильник может вызывать также и рубленые раны. А они могут привести к смерти от травматизации жизненно важных органов или обильного кровотечения… — А что ещё можно использовать, как холодное оружие, Александр Павлович? — Ну, вот в среде заключённых, например, большой «популярностью» пользуется заточенная ложка… — Ложка? — Вот именно, Каха!.. Заточенная ложка может использоваться соответственно форме своей заточки для колющих или режущих ударов. Даже при ударе тупой частью рукоятки, ложка сделанная из негнущегося метала, может тяжело травмировать противника или даже убить его при попадании в горло, глаз или височную кость… Мужчина протянул руку, и взял кинжал из ладони Кахи. Он мастерски, это было видно и непосвящённому, подбросил его несколько раз в руке, проверил ногтём заточку клинка, а потом, рукояткой вперёд, вернул хозяину: — Знающий человек делал… — Проговорил он. — Но как оружие лично я его не использовал бы… — Почему? — Тем, кто изготавливает боевой нож самостоятельно, нужно всегда помнить одно правило для хорошего холодного оружия — нужно постараться затемнить лезвие и рукоятку оружия так, чтобы она не отсвечивала при попадании света! Даже лунного!.. В этом случае, при выполнении специальных операций, противник может даже не увидеть нож в твоей руке и тогда не увернется, отреагировав на блеск мелькнувшего в воздухе оружия… Настоящий боевой нож всегда нужно воронить!.. Он должен быть либо чёрным, либо просто тёмным… — Вы военный? — Догадался наконец-то Каха. — И, наверное, служите в каких-то специальных войсках? — «Специального назначения», если быть до конца точным… — ответил мужчина. — Но… Больше не служу… Пенсионер… — А вы были офицером? — Капитан второго ранга военно-морского спецназа ГРУ… — А что это? Мужчина только улыбнулся: — Узнаешь когда-нибудь… Ну, что? Хочешь, научиться кое-чему настоящему, Каха? — Конечно!!! Конечно, хочу!!! — Ну, так тому и быть… — Проговорил мужчина. — Я молодость вспомню, а тебе, глядишь, в армии когда-нибудь, да и пригодится, не дай Бог… …Андрей слушал своего сержанта с большим вниманием и всё нарастающим интересом, и, в конце концов, задал вопрос: — Ну и кем же он оказался, в конечном итоге, этот загадочный мужик… Брат как-то странно посмотрел на Филина, обернулся по сторонам, словно шпион, и проговорил, понизив голос: — Я только через год тренировок узнал, кто такой Александр Павлович Коралов… — Зашептал Брат на ухо Андрея. — Когда к нему в гости приехали его бывшие сослуживцы, и он пригласил меня, пятнадцатилетнего сопляка, на эту встречу… Серьёзные, суровые мужики!.. Филин молчал, и ждал продолжения, и дождался его… Хотя Каха, замолчал после этих первых слов минуты на три, словно раздумывал, стоит ли «приподнимать эту завесу»… И наконец, видимо решившись, произнёс: — Об этом знают только двое… Тюлень, потому что эту технику, от нашего «водоплавающего», прошедшего такую же школу, попросту не утаить… Батя, потому что командир Отряда, и именно он подыскивал два года назад нового инструктора в Отряд… И теперь будешь знать ты, Андрюха, потому что ты больше, чем командир или друг — ты мой «братишка»… — Не рассказывай, если не хочешь. — Ответил Филин. — Нет уж… Если начал… Только дай мне слово офицера, что никогда, нигде и никому об этом не будешь рассказывать… Если когда-нибудь это не станет разрешено… — Слово офицера, Брат! — Хорошо… В общем… — Каха вздохнул, и выпалил. — Эти мужики служили в отряде «Дельфин»… — Фи-фи-фи-у-у-у! — Присвистнул Андрей. Он действительно не ожидал этого услышать. — «Морские дьяволы»? — Да, Андрюха… «Морские дьяволы»… А капитан второго ранга Коралов был живой легендой «Дельфина»… — Ну… Теперь о тебе хоть что-то становится понятным, Брат… Некоторые пояснения об отряде подводного спецназа «Дельфин», собранные из самых разрозненных слухов и военно-морских легенд, и размышления автора об этой, некогда очень грозной подводной военной элите, некогда великой державы СССР, почившей в бозе вместе со страной, ей создавшей… …Отряд легких водолазов морского спецназа ГРУ Генерального Штаба Вооружённых Сил СССР под названием «Дельфин» появился в 1970-ом году прошлого века. И хотя подобные отдельные разведывательно-диверсионные подразделения боевых пловцов были на отечественном флоте ещё со времен Великой Отечественной войны, именно «Дельфины» стали легендой нашего Военно-Морского Флота… С одной стороны, эта многоцелевая боевая сила готовилась на случай войны, для решения оперативных и стратегических задач… Среди подводников до сих пор бытует легенда о «морских дьяволах», способных выводить из строя в случае надобности линии кабельной связи, проложенные по океанскому дну на глубинах до нескольких сот метров. Другой важной целью формирований военно-морского спецназа ГРУ, конечно, являлась разведка — в первую очередь наблюдение велось за испытаниями странами НАТО новых систем вооружений. И, конечно же, отслеживались перемещения по морям и океанам кораблей ВМС США и Великобритании, да и других стран блока НАТО, с ядерным оружием на борту. А ещё известно, что неуловимые «Дельфины» представляли собой некий резервный компонент спасательной службы ВМФ СССР на просторах Мирового океана… Ныне с такими элитарными подразделениями, судя по всему, на российском ВМФ покончено… Любой морской офицер знает, что подобные вопросы находятся в компетенции Генштаба и Министерства Обороны, и что их решают на уровне президента страны, но… Когда в начале 90-х годов главным принципом военного искусства была сиюминутная политическая выгода, оставшиеся после сокращения ВМФ мощности и экипажи спасателей, чтобы хоть как-то спасти от тотального уничтожения собственными «большими военачальниками», частично перевели под эгиду МЧС. Однако… Переживая трагедию погибшей АПЛ «Курск», ведя спасательные работы на мелководье шельфа Баренцева моря, куда доходит теплое течение Гольфстрим, бывалые подводники, элита нашей военно-морской державы, нередко вспоминали именно о «Дельфинах»… Отряд «Дельфин»… Это была «элита элит» даже среди участников многомесячных походов на советских атомных подводных ракетоносцах!.. Принципы отбора в группы типа «Дельфин» не уступали методике подготовки американских боевых пловцов из отрядов «Морских тюленей», где служат «трижды добровольцы»… Сначала кандидатов из рядов ВМФ отбирали в подводники. Затем, лучшие из них, как правило, с опытом многомесячных боевых плаваний, проходили сложное тестирование по физическим, психологическим и многим другим характеристикам… И уж после этого, кандидат, прошедший это «мелкое сито», приступал к сложнейшим, многомесячным, или многогодовым тренировкам… На суше и под водой… Особенно под водой!!! Специальное снаряжение «Дельфинов» позволяло им находиться по многу часов даже в ледяной воде. Эти изнурительные тренировки и это уникальное снаряжение, в конце концов, привело к тому, что развед-диверсионный отряд подводного спецназа ГРУ «Дельфин» был способен мгновенно реагировать на сигнал SOS в любой точке океана!.. Получив приказ, они могли бы проникнуть внутрь терпящего бедствие «Курска», доставить подводникам индивидуальные спасательные средства, укрепить лодку сотнями растяжек и при помощи надводных кораблей за несколько часов отбуксировать АПЛ в сухой док… Такие рассуждения могут показаться фантастическими, да к тому же и запоздалыми. Но только не для профессионалов!.. «Дельфины» действительно были способны мгновенно реагировать в любой обстановке — включая и сигнал SOS в океане, тем более в мирное время, ведь непреложный закон разведки — «Не дать себя обнаружить!» — действует только на войне!.. …Подготовка «Дельфинов» являлась многоцелевой, сравнимой разве что с обучением космонавтов. К тому же «Дельфины» и отряды по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами, ПДСС — далеко не единственные подразделения «резерва» глубоководных спасателей, которым располагал ВМФ… Но ПДСС и «Дельфин» — это, прежде всего отряды разведывательно-диверсионного назначения… Ваш покорный слуга уже довольно много написал об этом в книге «Тюлень», рассказывая о своем боевом брате Сергее Губочкине, прошедшего эту суровую школу… Название отряда «Дельфин» является неофициальным. Это точно так же, как знаменитая группа КГБ «Альфа», которая в официальных документах именуется просто «Группа А», то бишь, «Антитеррор»… Но как бы там не называли это формирование, а его высококлассные бойцы, подводники-диверсанты, в 70-80-ые годы участвовали в боевых действиях в целом ряде «дружественных» Советскому Союзу, развивающихся стран. «Дельфины», если верить обрывочным слухам, побывали и в Анголе, и во Вьетнаме… И в Индии, против Пакистана, и в Мозамбике, против ЮАР, и в Никарагуа, и в Эфиопии, против повстанцев Эритреи, и на Ближнем Востоке… Однако ответственность за проведённые подводными диверсантами операции всегда брали на себя либо вооруженные силы, либо спецслужбы правивших там режимов — «Дельфины» всегда оставались неуловимыми призраками подводных глубин!.. И именно на базе «Дельфинов» готовились группы боевых пловцов для отряда «Зенит», позже переименованного в «Вымпел» — отряда специального назначения Управления нелегальной разведки КГБ… Кстати говоря, один из первых командиров «Вымпела», капитан первого ранга Эвальд Козловский, и придумал название для этого отряда особого назначения… …База «Дельфинов», их подводный полигон, находился некогда на Каспийском море, и именно поэтому, вместе с развалом СССР, отряд прекратил своё существование. Как и известная на все Флота, легендарная, первая в Союзе 17 военно-морская отдельная бригада специального назначения, базировавшаяся на острове Первомайский, в Чёрном море близ Очакова, являвшаяся ещё и уникальной школой по подготовке «боплов» и отошедшая к Украине, да так и «склеившая ласты» за ненадобностью… Как и уникальный Морской Разведывательный Пункт в том же Чёрном море на острове Змеиный, близ Одессы, и тоже «отдавший концы», за ненадобностью ВМФ Украины… …Правда, не все склонны полагать, что «Дельфины» — это лишь наше славное недалекое прошлое… В открытой печати иной раз встречаются скупые описания учений боевых пловцов, прыгающих на воду из стратосферы, конечно же, с парашютом и в снаряжении — это понятно и без пояснений, и успешно преодолевающих все оборонительные рубежи на морском побережье, днем и ночью, и в любую погоду… И это только часть тех навыков, которыми владеет современный спецназ ВМФ!.. Даже если подобные описания у кого-то вызовут улыбку — мол, кто же нынче согласится на такое почти бесплатно — не спешите верить скептикам. В XXI веке, с его более совершенными технологиями, освоение морских глубин лишь усиливается! Поэтому «Дельфины»… «Дельфины» так или иначе, но обязательно возродятся, потому что в любой стране лучших водолазов, и тем более глубоководных спасателей, способен подготовить именно Военно-морской флот! В том числе и в Норвегии, чьи акванавты, вскрывавшие отсеки «Курска», и уж наверняка поставляли сведения об увиденном в АПЛ своей военной разведке… И ещё немного о тех военно-морских полумифах, которые больше смахивают на сказки для взрослых… …Еще недавно на советском ВМФ имелись сверхмалые подводные лодки «Пиранья», способные под любым углом «присосаться» хоть к черту лысому!.. Не в фантастическом фильме о Джеймсе Бонде, а в реальности существовал самоходный глубоководный аппарат «Сирена» — говорят, его даже иногда принимали за торпеду. Но!.. В нем легко укрывались и перемещались под водой два боевых пловца… А были и «Тритоны» различных модификаций, которые могли перевозить от двух боплов, до десяти, то есть целую боевую группу!.. А уж роботы-манипуляторы и водолазные приборы для быстрой ориентации в условиях нулевой видимости — это вообще, можно сказать, вчерашний день подводного спецназа… Думая о дне завтрашнем, не надо бояться всей правды о том, уже что произошло… Об этом морской законе подводного военно-морского спецназа вашему покорному слуге рассказал некогда человек отдавший службе в морской пучине многие годы, его друг и боевой побратим Тюлень: «Тот, кто струсил, тот заранее проиграл!»… «Подводное братство» всегда оказывалось сильнее и «круче», самых киношных «крутых» сценариев!.. И именно они, ветераны былых боевых походов, могут и в силах дать понять, кто в нашей державе действительно является элитой, приведя в чувство зарвавшийся политический истеблишмент… … — Слушай, Брат… — Проговорил тогда, удивлённый «до нельзя», Филин. — А вот интересно… У «дьяволов» были «рабочие позывные»? Ну, как у нас в Отряде — Тюлень, Индеец, Док, Слон?.. Были? Ведь они же под водой не могут разговаривать! Так может и нет такой традиции? Каха только улыбнулся несколько снисходительно: — Они же, командир, как и мы — спецназ! Хоть и «водоплавающий»… Конечно были!.. — И у твоего Коралова, надо понимать, тоже? — Сослуживцы назвали его Мако… — А это шо ж за хрень такая, непонятная? — Спросил Филин. — Я Александра Павловича об этом тоже спрашивал… — Ответил Брат. — И что? — Он рассказал, что это «имя» родилось тогда, когда они во время Карибского кризиса стояли на «боевом дежурстве» неподалёку от Кубы… — В Карибском море? — Ага… В Карибском… — Ну, и что же это такое, Брат? — Акула такая… — Акула? — Поразился Филин. — Ну да, акула… — Подтвердил Каха. — Понимаешь… Напряжёнка, как рассказывал Александр Павлович, была постоянной, и они почти непрерывно «работали» под водой… Делали своё дело и попутно наблюдали не только местными жителями суши, но и за местными обитателями моря… А там, в Карибском море, как оказывается, огромное количество всяческих рыбин, которые, порой поопаснее будут, чем американские «морские котики»… Спецназовцам приходилось очень внимательно наблюдать за ними, чтобы не превратиться в обеденную закуску… А наблюдая, они заметили очень много общего между повадками акул, и той тактикой и техникой боя, которая применялась их командиром, Александром Павловичем, при приведении операций… Особенно это касалось поведения одной разновидности акул, которая водится в бассейне именно Карибского моря… Это акула «мако»… Самая быстрая из всех существующих акул, и которая входит в число наиболее опасных видов для человека… Вот отсюда и родился у него такой позывной… Потому, что Коралов был очень быстрый и очень опасный!.. Как акула «мако»… — Понятно… — Проговорил задумчиво Филин. — Резкий и опасный… — Вот именно, брат! — Ответил Каха. — Очень резкий и очень опасный! — А помнишь, Каха, что говорил о нашем Тюлене его бывший командир? — Не особенно… Да и откуда? Ведь с ним ты разговаривал, Андрюха… — А вот я тебе расскажу!.. Дословно я, конечно же, уже тоже не помню, но тот капитан первого ранга рассказал о Серёге примерно так… «У тебя, старший лейтенант, есть в группе очень опытный человек. Не берусь судить о других, но бывший мичман Губочкин — вояка ещё тот!.. Вот вы его Тюленем называете — это не верно! Тюлень, он, ведь, увален безобидный, а Серёга — хищник!.. Мы его, пока он в нашем отряде служил, называли Барракуда!.. Вот это в самое яблочко!..»… Такие дела, Брат!.. — Вот видишь, командир! «Барракуда»!.. Коротко и понятно!.. Так и Коралов — просто «Мако»… Он целый год тренировал меня, всё рассказывал, сравнивая действия бойца с поведением этой акулы, видимо эта рыбина зубастая ему очень нравилась… А потом оказалось, что он тоже «Мако»… Акула «Мако»… …После той памятной встречи в парке Каха начал тренироваться уже под суровым взглядом профессионала с удвоенной энергией… Но и свои мечты о цирке он не забросил подальше! Ему просто повезло с учителем потому, что то, чему обучал подростка отставной капитан второго ранга, очень походило на китайскую систему обучения борьбе У-Шу… Всё очень просто! Поистине народная, борьба У-Шу абсолютно универсальна! Медленные и плавные, но отточенные движения пожилых китайцев — это оздоровительная дыхательная гимнастика У-Шу, направленная на оздоровление организма. То есть на абсолютно мирные цели! Но!.. Если всё, то же самое, проделывать намного быстрее и резче, то получается… Боевой комплекс, и боевое като!.. И человек, умеющий это проделывать, может справиться со многими противниками!.. Медленно — для мира, быстро — для войны!.. …Поэтому, оттачивая своё мастерство владения ножом, мальчишка большими, уверенными шагами двигался к своей цели — стать артистом цирка с уникальным номером, и дарить радость и восхищение людям… Парадокс? Наверное… Только об этом парадоксе было сказано ещё древнегреческим мудрецом: «Si vis pacem, para bellum!» … …Теперь Кахе не нужно было бегать в парк, прятаться для своих тренировок в кустах, и ежеминутно рисковать быть задержанным случайным милицейским патрулём, за то, что в его руках находилось опасное, «холодное оружие», а потом долго и нудно объясняться с представителями власти. Теперь он просто приходил в дом к своему учителю, который находился в Нахаловке — таком же широко известном районе Тбилиси, как и Молдаванка в Одессе, или Марьина Роща в Москве… …Дом Коралова был небольшой, но очень уютный… И, что самое важное, разглядеть с улицы, что творится во дворе дома, скрывавшемся за густой и очень плотной «живой изгородью» колючих кустов барбариса, было практически невозможно… Да и не тренировались они во дворе. Для этого Александр Павлович оборудовал пустовавший до поры, обширный сарай, превратив его своими умелыми руками в приличный спортзал… …Каждая тренировка начиналась с того, что отставной «дельфин» рассказывал мальчишке что-нибудь интересное, познавательное и полезное, но непосредственно связанное с их занятиями… — Вот послушай, Каха, что я тебе расскажу о настоящем ножевом бое… — Говорил морской диверсант, снимая рубашку, и открывая взгляду прекрасное мускулистое тело. — Если сравнивать манеру ведения такого, ножевого боя, применяемой в военно-морском спецназе, с действиями акулы «мако», то сходство, начинается с того что, так же как и акула, которая атакует в полной тишине, боевые пловцы тоже действуют молча, без громких криков, столь любимых в некоторых боевых системах мира. — Да и как бы они это делали, если под водой? — Усмехался Каха. — Захлебнуться же можно! — Правильно! — Улыбался «дельфин». — Это первая причина! Но эта «тишина» становится для тебя настолько привычной, так глубоко входит в твоё подсознание, что становится уже рефлексом! И даже если случается схлестнуться в ножевой схватке на суше, то настоящий подводный диверсант и там действует молча! В полной тишине… Но вода не единственная причина, по которой боец морского спецназа молчит, Каха… — А что же тогда ещё? — Подобные крики, издаваемые в момент нанесения удара, по идее должны шокировать врага, и заодно придать удару большую силу и концентрацию «на выдохе»… Это, в общем-то, правильно… При условии, что твой противник недостаточно подготовлен и слишком скован — тогда то это может дать желаемый эффект… — Рассказывал «морской подполковник» и одновременно проделывал на глазах у мальчишки настоящие «жонглёрские трюки» с острыми ножами. — Но в том случае, когда уровень подготовки противника достаточно высок, то крик, предваряющий твой удар, предупреждает о нём противника, и дает ему возможность, тебя опередить, нанося встречный удар!.. Каха заворожено смотрел во все глаза на мелькавшие в руках его учителя ножи, и внимательно прислушивался к тому, что он говорил, впитывая в себя эти знания, словно губка: — Во время нападения, атакованная акулой жертва, как правило, её не видит. Акула «мако», часто наносит свой удар, выскакивая на большой скорости снизу, из сумрака глубины… Удары, которые применяются боевыми пловцами, тоже выполняются на большой скорости и поэтому на них очень трудно среагировать! А если учитывать то, что удары исполняются с учетом рефлексии человека и особенностей его зрения то, в большинстве случаев противник самого удара и вовсе не видит!.. — Ух, ты! — Разумеется, речь идет не об подлых ударах, которые наносятся исподтишка или в спину! — Поучал Александр Павлович. — Речь идёт о технике, а не о подлости!.. — Я понимаю, Александр Павлович! — Хорошо, что так… Так вот!.. Если продолжить и дальше сравнивать с акулой, то можно заметить, что, очень часто человек случайно заметив рядом с собой, рассекающий поверхность моря спинной плавник акулы, буквально цепенеет от страха… В системе подготовки боевого пловца к ведению ножевого боя тоже применяются такие способы, которые заставляют противника замедлить свои движения, или же на какое-то время застыть на месте, а это, учитывая ту скорость, с которой наносятся удары, дает возможность для проведения успешной атаки!.. Динамика движения вооруженной руки «бопла» при нанесении ударов, очень напоминает движение хвоста резко атакующей акулы, кроме того, многие удары наносятся из-за спины!.. Хлёстким движением, которое тоже напоминает удар хвоста!.. Вот смотри! Мужчина опустил руки и слегка завёл их за спину. Потом приблизился к толстой деревянной опоре-колонне, специально обмотанной толстой верёвкой… Походка, которой шёл «дельфин», очень напоминала походку пьяного человека, у которого ослабевшие руки болтались, словно плети вдоль тела… И вдруг!.. Резкий широкий шаг полукругом правой ногой, и… Такой же резкий, маховый, хлёсткий удар правой рукой по диагонали снизу вверх, ножом, клинок которого, до этого времени был прижат в предплечью мужчины… Всё произошло настолько стремительно, что Каха даже не заметил этого самого ножа, но верёвка, намотанная на столб, уже начала разлохмачиваться… — Ух, ты! — Только и сумел он сказать. — А ножа я и вовсе не видел! Отставной «дельфин» только ухмыльнулся: — Динамика и направление основных движений с ножом в основном остается неизменной при различных захватах рукоятки оружия, но, некоторые технические изменения, все же, есть… Обычно, в поединке различают два вида захвата ножа: основной хват, при котором лезвие направлено от большого пальца… Вот так! — Тренер взял нож за рукоятку, так что его клинок смотрел вперёд и немного вверх, а потом неуловимым движением пальцев, перевёл клинок ножа в противоположное положение — его остриё теперь смотрело назад и вниз. — И обратный хват, при котором лезвие направлено от мизинца… При обратном хвате ножа, острая часть лезвия обычно направлено в сторону от предплечья… Но существует, Каха, и особая форма скрытого держания ножа, являющаяся вариантом обратного хвата… В этом случае, нож прижимается лезвием к тыльной части предплечья… Именно поэтому, Каха, ты его и не видел… — Здорово! — Только и сумел проговорить мальчишка. — Теперь я расскажу тебе немного об ударах… Бывший «дельфин» стал перемещаться по сараю-спортзалу, имитируя удары в несуществующего противника. Все его движения были, а удары выверены до миллиметра: — Большинство атакующих и контратакующих ударов по конечностям наносятся снизу… Это не дает возможности противнику нанести контрудар по атакующей вооруженной руке бойца. Вот так!.. — Он ещё раз повторил тот удар, которым разрубил толстенную верёвку. — Акулы, Каха, тоже предпочитают атаку снизу, если конечно позволяет глубина моря в этом месте… И ещё… Тактика атаки акулы при нападении очень сильно зависит от размеров её жертвы!.. Если она достаточно крупная, то акула вначале может нанести «предварительный» удар, а затем будет кружить вокруг неё, дожидаясь, пока её жертва ослабеет… Он начал двигаться вокруг воображаемого противника, а Каха заворожено наблюдал за действиями своего учителя: — Нечто подобное применяется и в поединке с противником, который физически явно сильнее тебя, или же в том случае если «проблему» не удалось решить в самом начале боя, одним ударом ножа… Такое совершенно спокойно может произойти даже и на улице, когда повстречавшийся тебе человек с ножом в руке находится под воздействием алкоголя или наркотиков… Хотя… Тоже самое происходит и тогда, когда он сильно разъярен… Конечно, лучше бы такого не случалось! Да и вообще!.. Ты же понимаешь, что мы говорим о бое с настоящим врагом?!! — Конечно, Александр Павлович! — Хорошо!.. Так вот!.. Такая же ситуация может случится, если он, твой «агрессор», был одет в тяжелую зимнюю одежду, которая может снизить поражающее воздействие от быстрого секущего удара… В таком случае, во время атаки боец не ограничивается одним сильным ударом, а, сблизившись с противником, старается нанести серию быстрых, многочисленных порезов или уколов не только по телу, но ещё и по ногам… — А по ногам зачем? — Не понял мальчишка. — Эти повреждения ограничивают подвижность противника, после чего можно начать перемещаться вокруг противника, дожидаясь пока противник ослабеет из-за кровопотери… Сами перемещения должны быть с постоянной сменной ритма движения, чтобы тебя не поймали на однообразии! Это тоже напоминает движение акулы!.. — Я понимаю! — Теперь другое… Если рядом нет других врагов, то боец, войдя в соприкосновение с противником, начинает перемещаться вокруг него, нанося ему очень быстрые разнообразные удары со всех сторон, причём удары наносятся по самым уязвимым местам!.. В том случае если уничтожение противника не является главной целью схватки, то тогда, удары могут наноситься не только острием и лезвием клинка, но также обухом и рукоятью ножа… — И это тоже похоже на действия акулы «мако»? — Наивно спросил Каха. — Разве она не всегда доводит дело до конца? — Всё то, о чём я тебе рассказываю, очень похоже на поведение акулы «мако», Каха! — Его учитель улыбнулся. — Когда акулу не мучает сильный голод, то она, как правило, сразу не нападает, а начинает кружить вокруг жертвы, изучая её… И если сравнивая такую манеру поведения акулы перед нападением, с практикой ведения ножевого поединка, то надо заметить что, любой поединок начинается с оценки противника, в плане определения его боевых возможностей и моральных качеств, способов ведения атаки и обороны! Это обязательно! Это позволяет, определив в самом начале боя тип противника, применять против него такую технику, которая позволит манипулировать его действиями, и заставит его при этом делать нужные тебе движения! Это дает тебе, Каха, возможность применять против него те действия, которые помогут выполнить поставленную тебе перед боем задачу! Мужчина подошёл к юноше: — А теперь давай тренироваться! — И дождавшись, пока Каха встал и принял стойку, проговорил. — Повторяй мои движения, и слушай! Он стал в медленном темпе делать выпады, так чтобы мальчишка успевал их повторять, и продолжал говорить: — Тактика боя боевых пловцов, имеет свои особенности… Её отличие от других систем армейского ножевого боя заключается в том, что основу большинства применяемых в армии систем рукопашного боя, где изучается применение ножа, применяется техника и тактика ведения боя один на один… Поэтому во время поединка противники, перемещаясь, друг возле друга, всё время ожидают того момента, когда их противник допустит ошибку, которой можно будет воспользоваться, или же предпочитают решить дело одним быстрым ударом… Тактика боевого пловца предусматривает возможность управления действиями противника с самого начала поединка, вынуждая его делать только те движения и удары, которые и позволяют тебе, как бойцу применить против него именно те технические действия, которые необходимы для выполнения поставленной перед боем задачи… А задачей может быть не только уничтожениё противника, но его захват в плен!.. Акула — житель водной стихии, которая, как известно, среда непостоянная, так и в нашей системе боя не отдается предпочтения к какой либо определенной стойке, или способу держать нож, то же касается и манеры перемещаться! Всё постоянно меняется в зависимости от места поединка, и той манеры боя, которой придерживается конкретный противник! — Значит, надо постоянно что-то менять и перемещаться? — Спросил Каха, и сделал выпад в сторону колонны, обмотанной верёвкой. — Наконец-то ты начинаешь понимать суть того, что я хочу тебе рассказать, Каха, и меня это радует! Если ты понимаешь, значит и сумеешь научиться овладеть боевой техникой «боплов»!.. — А это долго? На этот вопрос «дельфин» только улыбнулся, но, тем не менее, ответил: — Непосредственно сама боевая техника владения «холодным оружием» состоит из двух частей, которые включают в себя самые разные технические действия или приемы, и технические методы, благодаря которым, становится возможным применять эти приёмы в бою… Для их осуществления предусмотрена определённая последовательность специальных предварительных действий, которые необходимо предпринять до непосредственного контакта с противником… Эти твои предварительные действия помогают собрать необходимую информацию о конкретном противнике, на основании которых, ты уже и будешь выбирать соответствующую технику и тактику боя… А для этого ты, в первую очередь должен постоянно совершенствоваться в умении, визуально определять сильные и слабые стороны своего противника… Сначала научись «видеть и понимать своего врага», и только тогда ты научишься его побеждать… …И так из дня в день… Каха прибегал домой из школы, делал уроки, и убегал на тренировку… И пришло время, когда он уже не представлял себе, чем занялся бы в свободное время, если бы не Коралов… … — Постой-постой! — Проговорил Филин. — Я что-то не понимаю! А как же репетиции в цирке? На этот вопрос Каха только улыбнулся: — А я просто договорился с директором… — Договорился? О чём? — Он и в самом деле приготовил новый реквизит к тому времени, когда у меня зажили руки я в октябре пришёл в цирк… Вернее по его заказу изготовили… Хорошие «правильные», отбалансированные шесть кинжалов… Им только клинок не затачивали, а так… Ну и вот… Пришёл я как-то, один раз в цирк, пожонглировал немного, а потом попросил директора, чтобы он разрешил мне «репетировать» дома… — И он согласился? — А я сказал ему, что меня отвлекают посторонние шумы… — Улыбнулся Брат ещё шире. — А для того, чтобы жонглировать такими опасными предметами, нужна полная концентрация!.. Ну, и ещё… Я сказал ему, что хочу приготовить сюрприз не только для зрителей, но и для артистов… — Короче говоря, попросту взял и обдурил! — Ну, зачем обдурил?.. Мы с Александром Павловичем, когда я ему рассказал для чего бегал в парк, и в самом деле начали репетировать мой цирковой номер… Сначала тренировка полтора-два часа с настоящим оружием, потом репетиция столько же, но уже с «реквизитом»… — Каха закурил сигарету и проговорил задумчиво. — Знаешь, Андрюха… Если честно, то он, если бы захотел, и сам смог бы показать такой «номер», что у всех просто глаза разбежались бы в разные стороны!.. Только ему незачем было это делать… А вот меня он учил по-настоящему!.. И, положа руку на сердце, именно он и создал то, что я потом показывал людям на арене цирка!.. То, что увидел в первый раз директор, когда мы пришли с отцом, ни шло ни в какое сравнение с тем номером, который придумал мой учитель! Номер был на несколько порядков сложнее, но, самое главное, намного зрелищнее!.. — И когда же ты начал выступать? — Впервые меня выпустили с номером на манеж во время новогоднего представления, командир… Вот тогда я и показал, что такое «кинжал»… «…Браво, Каха! Бис!..» …В тот вечер Каха нервничал… Да и что было требовать с мальчишки-подростка, которому только через месяц должно было исполнится 15 лет?.. Последние две недели, после того, как директор цирка сообщил юноше, когда он выйдет на арену со своим номером, а особенно после того, как Каха узнал, что это будет за представление и рассказал об этом своему тренеру, они отложили на время в строну тренировку с боевыми ножами, и посвятили всё своё время репетициям циркового номера… Каха почти до автоматизма довёл все свои движения, и был уверен в себе! Как ему казалось… Но когда в день выступления он пришёл в цирк, и услышал многоголосый гомон зрителей в зале, а заглянув в щёлочку, немного сдвинув в сторону тяжёлый «большой занавес», увидел сколько их собралось в цирке, почувствовал, что его колени мелко задрожали, а ноги стали ватными… …До начала представления оставались считанные минуты, когда к пареньку подошёл, Тэймураз, его коллега-жонглёр, в сопровождении директора. Он посмотрел на Каху, и спросил участливо: — Ну, что? Страшно, биджё? — Честно? — Ответил Каха. — Честно! — Очень страшно! Очень!!! — Работать-то сожешь, Каха? — Спросил его директор цирка. — Честно скажи! В этом нет ничего страшного или позорного — мы все когда-то прошли через это!.. А вот праздничное представление испортить никак нельзя! Ни в коем случае! Скажи мне! Если не уверен, что сможешь, то мы сегодня твой номер показывать не будем! Впереди ещё все школьные каникулы — успеешь выступить в более спокойной обстановке… Говори, пока не поздно, и я отменю твой выход, и никто ничего не заметит — Тэймураз просто добавит немного трюков и всё… — Ну, ты как? — Тэймураз участливо потрепал Каху по плечу. — Сумеешь с собой справиться? Если нет, то я тебя сумею «прикрыть», есть у меня в запасе парочка новых наработочек — пять-шесть минут публику подержу… Каха вслушивался в свои ощущения минуты две… А потом поднял взгляд на директора, и сказал уверенно: — Я сумею, Арчил Георгиевич… Я точно сумею, батоно! — Ты уверен, Каха? Дело даже не в зрителях… Ты можешь занервничать и не поймать вовремя кинжал… У них лезвие хоть и не заточено, но клинки-то всё равно острые!.. Я ведь больше о тебе думаю!.. Если ты из-за обычного мандража сделаешь что-нибудь не так, то это может закончиться серьёзной травмой — у тебя очень опасный реквизит, биджё!.. Подумай ещё раз! — Я всё сделаю так, как надо, Арчил Георгиевич! Я уверен… — Ну что ж… Так тому и быть!.. …Через час после начала представления, после антракта, пожилой конферансье вышел с микрофоном на арену и объявил: — Друзья! — проговорил он торжественно. — Мы подготовили вам сюрприз! Настоящий новогодний подарок! Такого номера в нашем цирке небыло уже очень давно! И сегодня вы станете первыми, кто увидит это самое настоящее волшебство! Итак!.. Наш молодой дебютант! Кахабер Сабиашвили! И его уникальный номер — «Летающие кинжалы»! Поприветствуйте, пожалуйста, друзья, нашего молодого артиста — он очень волнуется!!! Зал разразился овацией аплодисментов. Потом потух свет… А когда зажглись разноцветные прожектора и заиграл оркестр… Зрители увидели юношу в национальной одежде — черная черкеска, на которой поблёскивали серебром газели, серебряный поясок-цепочка, на которой висел кинжал в ножнах, черные гамаши, высокие, почти до колен, мягкие сапоги из-за голенищ которых были видны рукоятки кинжалов, и белая кудлатая папаха на голове… В общем, настоящий джигит-абрек, что и говорить!.. Каха стоял посредине манежа собранный, и уверенный в себе… Он поклонился зрительному залу, одновременно доставая кинжалы, и… Началось представление… Оркестр играл «Лезгинку», а в воздухе, словно живые, порхали острые кинжалы… — Та-та-ра-та, та-та-та! Та-та-ра-та, та-та-та!.. Да только сам Каха этой музыки почти не слышал — он, как и учил его отставной «Дельфин», полностью «отключил» свои эмоции, и теперь только ощущал ритм музыки, полностью сконцентрировав своё внимание на том, что делали его руки… — Щ-щух, щ-щух, щ-щух, щ-щух! Кинжалы едва слышно шуршали своими клинками о коже перчаток… На этом настоял Александр Павлович, ещё тогда когда они вместе готовили свой номер: — Это так, на всякий случай, Каха… Хоть какая-то, а защита для ладоней… И потом… Если у тебя от волнения вдруг вспотеют ладони, то лезвия кинжалов перестанут скользить и начнут к ним прилипать… Если бы не жонглирование, то это, конечно ерунда, но в твоём номере счёт идёт на доли секунд — подбросил с опозданием предыдущий кинжал, и следующий обязательно воткнётся в твою руку… Так что… Одевай-ка ты вот эти перчатки! Я их сам для тебя сделал!.. Это были новенькие кожаные чёрные женские перчатки — у Кахи от природы были довольно тонкие и узкие, словно у пианиста, ладони, с длинными музыкальными пальцами. Но перчатки были необычные — у них небыло «пальцев»… Отставной «дельфин» их попросту срезал, оставив обрезки на одну фалангу… И, о чудо!.. Они так плотно и мягко обтягивали ладонь, что юный циркач чувствовал себя в них намного увереннеё… … — Та-та-ра-та, та-та-та! Та-та-ра-та, та-та-та! — Играл цирковой оркестр. — Щ-щух, щ-щух, щ-щух, щ-щух! — Шуршали о кожу перчаток кинжалы. Что только не делал с ними мальчишка!.. Превратившись в его руках в блестящие, сверкающие, и бешено вращающиеся пропеллеры, он взлетали на несколько метров вверх, рисовали стальными бликами колесо, шли «восьмёркой»… Иногда они падали… Но не случайно, а потому, что «приземлялись» то на одну, то на другую ногу юного жонглёра, и тут же вновь взмывали вверх, присоединяясь к своим стальным собратьям!.. Каха не только жонглировал этими стальными, опасными «пропеллерами», проделывая всё это и руками и ногами, но при этом он ещё успевал и танцевать!.. Он то шёл по кругу вдоль бортика манежа, заставляя зрителей, сидевших в первых рядах цепенеть и сжиматься от какого-то магического страха, то выходил на самую середину арены, и начинал приседать и даже кувыркаться через голову… И всё это время шесть кинжалов «жили» в его руках, летали и кружились вокруг своего повелителя… — Щ-щух, щ-щух, щ-щух, щ-щух! — Шуршали они о кожу перчаток и пели свою тихую песню, которую и слышал-то только этот юный мальчишка-жонглёр. — Фр-р, фр-р, фр-р, фр-р!.. А несколько раз, подбросив кинжалы повыше, Каха умудрился сделать сальто-мортале через голову назад, не уронив при этом ни одного кинжала!.. …Сколько длится мелодия «Лезгинки»? Что-то около четырёх с половиной, пяти минут?.. Вот и представьте себе, что всё это время по арене цирка, не останавливаясь ни на секунду, движется жонглёр, танцует, делает сальто, и тому подобные вещи, а в его руках мелькают шесть острых кинжалов… Наверное не нашлось бы ни одного человека, которого не заворожило бы это действо!.. И у же почти в самом конце, когда оркестр доигрывал последние аккорды, Каха встал на двухметровый, по своим сторонам, квадрат толстой фанеры, которую там специально и уложили перед представлением, и… Он высоко вверх, метров на десять, а может и выше, от арены, один за другим подбросил все шесть кинжалов, выхватил седьмой, тот который всё это время покоился в ножнах на его поясе, и тоже послал его за своими стальными собратьями, и… Поклонившись публике, так и застыл в поклоне… Зрители замерли, с ужасом наблюдая, как кинжалы возвращаются вниз, и летят прямо в спину юноши!.. И вот тут-то… Каха, сделал очередное сальто-мортале назад… И в ту же секунду: — Тух, тух, тух, тух, тух, тух, тух! З-з-з-з-з-з-з!.. Все семь кинжалов воткнулись в фанеру буквально в нескольких сантиметрах от жонглёра… — Ф-фу-у-х-х! — Выдохнул весь зал одновременно… И буквально взорвался… — Браво!!! Браво!!! Молодец!!! — Кричали буквально все, и, поднявшись со своих мест, неистово аплодировали. — Брависсимо!!! Молодец!!! Браво!!! Каха поклонился несколько раз, собрал свой «реквизит», и убежал с арены за занавес… Где тут же, нос к носу, столкнулся с директором цирка, который был похож в эту минуту на рассвирепевшего гиппопотама… Его лицо было похоже на варёный бурак, и он держался рукой за грудь в том месте, где находилось сердце: — Ты что это там вытворял, идиот?!! — Прокричал директор. — Ты хочешь меня в гроб свести, мальчишка?!! Да у меня уже, наверное, инфаркт случился, пока я наблюдал за всем этим безобразием!!! Ты же мне на репетиции показывал совершенно другой номер!!! Да кто тебе вообще позволил так рисковать, идиот?!! Вон!!! Вон из цирка!!! Чтобы ноги твоей здесь больше небыло!!! — Арчил! — Тэймураз взял директора под локоть. — Подожди!!! Не надо кипатиться!!! Подожди его выгонять вот так!!! Ты же тоже жонглёр! И я жонглёр! Послушай, что творится там, в зале! И вспомни! Ты хоть раз срывал такие овации!!! Послушай!!! Просто послушай!!! Директор перестал кричать на юношу, последовав совету своего старого друга, и услышал, как за занавесом неистовствовал зрительный зал: — Бра-во!!! Бра-во!!! — Скандировали зрители. — На бис!!! На бис!!! Тогда он вопросительно посмотрел на Каху, а тот тихо проговорил: — Арчил Георгиевич… Это ещё не весь номер… Я хочу показать людям ещё кое-что… — Что?!! — Там, за занавеской, стоят две мишени, которые я сам изготовил… — Каха показал на какую-то занавесь. — Ведь вы же уже видели, как я умею метать кинжалы… Разрешите, а?.. Времени на раздумья у директора небыло, и он, подумав несколько секунд, произнёс: — Тебе нужны помощники? — Четыре человека из «униформы»… — Хорошо! Будь, что будет!.. Но завтра!.. — Он грозно надвинулся на мальчишку. — Завтра ты будешь в моём кабинете объяснять причины, почему я не знал заранее о том, что ты будешь делать на манеже! И ты очень постараешься меня убедить не выбросить тебя из цирка навсегда!.. А теперь иди!!! Зрителя нельзя долго заставлять себя ждать!.. Когда Каха вновь появился на арене, зал опять буквально взорвался овацией… Но юноша, раскланявшись для начала, поднял обе руки, призывая зрителей к тишине… И когда затихли последние хлопки и выкрики, громко, так, чтобы его услышали даже на «галёрке», произнёс: — Я хочу показать вам, уважаемые мои друзья, ещё кое-что… Но для этого я попрошу вас сидеть очень тихо… Мне нужна полная, абсолютная тишина… Потому что это очень опасно… И зал замер в ожидании… А Каха… Он подошёл к «униформистам», и что-то тихо проговорил, давая какие-то указания… А когда те с понимание кивнули головами, достал из-за отворота своёй черкески длинную широкую чёрную ленту… — Сейчас мне завяжут глаза, и осветители включат только один прожектор, который будет светить мне прямо в лицо! — Произнёс он громко. — И мне нужна полная тишина! Один из помощников завязал Кахе глаза, и отошёл к своему напарнику, державшему чёрную искусно вырезанную из фанеры мишень, напоминавшую силуэт человека, с белыми концентрическими кольцами посредине. В этот момент в зале погасили свет, а мощный прожектор осветил юношу, стоявшего посредине манежа… — Начали! — Громко скомандовал Каха, и выхватил из-за голенищ сапог два кинжала… Его помощники пошли вдоль бортика, прячась за мишенями… — Ди-ли-динь! — Тихо звякнул в темноте колокольчик. И реакция на этот звук была молниеносной: — Ф-фр-р, тух! З-з-з-з! Пропел брошенный уверенной рукой кинжал, блеснул в луче прожектора стальной бабочкой, и воткнулся точно в середину одной из мишеней… — Ди-ли-динь! — Прозвучало с другой стороны. — Ф-фр-р, тух! З-з-з-з! — И второй кинжал вошёл точно в «яблочко»… И пошло пошло-поехало… — Ди-ли-динь! — Звякнуло из темноты. — Ф-фр-р, тух! З-з-з-з! — Улетела очередная стальная муха. — Ди-ли-динь! — Звякнуло опять из совершенно неожиданного места. — Ф-фр-р, тух! З-з-з-з! — И опять точно в цель. А зал замер, затаив дыхание… — Ди-ли-динь! — Ф-фр-р, тух! З-з-з-з! — Ди-ли-динь! — Ф-фр-р, тух! З-з-з-з! — Улетел к цели последний кинжал… Зал молчал, не рискуя нарушить тишину… — Дайте мне кинжалы! — Попросил Каха, не снимая с лица повязки и требовательно протянул руку. Ему принесли «реквизит», и юноша опять что-то шепнул своему помощнику, и тот опять кивнул согласно головой, словно Каха мог увидеть из-под повязки его жест… Он подождал несколько секунд, а потом, взяв в обе ладони по кинжалу, опять громко скомандовал: — Начали!.. Теперь две мишени передвигались одновременно, но в разных, противоположных друг от друга концах манежа… И колокольчики, которые держали «униформисты», запели практически одновременно… С разных сторон… — Ди-ли-динь! Ди-ли-динь! Ди-ли-динь! Ди-ли-динь! — Ф-фр-р, тух! Ф-фр-р, тух! Ф-фр-р, тух! Ф-фр-р, ту-тух! Кинжалы летели в разные стороны к своим целям с промежутком в полсекунды!!! Каха работал сразу двумя руками — правой рукой метал «на звук», а левой уже доставал из-за голенища сапога очередной кинжал! А потом всё повторялось, с точностью до наоборот — левая рука метала кинжал, а правая доставала его стального собрата из сапога… В этот момент он был похож на чёрного паука с белой лохматой головой, который размахивает своими передними лапками, и из них в сторону мишеней вылетают стальные жала… — Ди-ли-динь! Ди-ли-динь! — Ф-фр-р, тух! Ф-фр-р, тух! З-з-з-з-з-з! — Воткнулся последний кинжал, и мелко завибрировал. Поражённый увиденным, зал молчал… Каха медленно снял с глаз повязку, и устало произнёс: — Вот теперь всё, уважаемая публика… Спасибо за помощь, друзья… То, что случилось с цирком в следующую секунду, можно было сравнить, разве что, с рёвом урагана-торнадо!.. Народ вскочил со своих мест, и каждый теперь орал что-то своё!.. А потом на арену полетели цветы… Их было столько, что через полминуты весь ковёр манежа был завален букетами… Его раз за разом вызывали на поклон, не давая уйти за кулисы окончательно, и уставшему, но безмерно счастливому Кахе приходилось выходить, потому, что его буквально выталкивали «на поклон» то Тэймураз, то сам Арчил Георгиевич… В общем… Это был буквально ошеломляющий успех, и признание Кахи, как артиста цирка у зрителей… … — Здорово! — Проговорил Андрей, живо представивший себе то, что творилось в тот вечер на арене Тбилисского цирка. — Ну, а потом-то что? Ругал тебя директор? Брат только улыбнулся: — Поругал немного… Так, «для значит»… Просто пожурил для приличия, чтобы я больше не устраивал самодеятельности, а потом поздравил с большим успехом… — А потом? — А потом сказал, что раскуплены все билеты на все школьные каникулы!.. — Полный аншлаг?!! — Полнейший, командир!.. Людям понравился мой номер, и они ходили смотреть его раз за разом… Я даже начал узнавать в зале некоторых, которые не пропускали ни одного представления!.. — Школьные пацаны отстали? — Хо-го-го!!! — Брат хлопнул ладонью по колену и засмеялся своим воспоминаниям. — Пристали ещё больше — «Научи, да научи!»… — А ты? — А я учил их жонглировать… Но не ножами! А просто мячиками, там, или булавами… — Обижались? — Обижались, конечно… Только я не хотел давать им умение владеть ножом — разные пацаны в школе учились… — Ну, а твой тренер? — Александр Павлович был очень доволен… — Ну, и? — Мы продолжали тренировки, когда я был свободен от представлений… И, так длилось до самого лета 81-го… Потом мы поехали на гастроли по республикам Закавказья… А потом Арчил Георгиевич уговорил меня поступить в наше Тбилисское эстрадно-цирковое училище… — Цирковое ПТУ? — Что-то типа этого… — Улыбнулся Брат… — Расскажешь? — Спросил Филин. — Да ничего особенного, Андрюха… Та же самая школа, только специализированная, с цирковым уклоном… Окончил я свои восемь классов в обычной средней школе, а последние два уже в училище… — Брат с какой-то тоской, что ли, проговорил эти слова, словно его мучила ностальгия по тем юношеским годам. — Да я, собственно, именно школьную программу «десятилетки» там заканчивал, а жонглёрскому ремеслу мои преподаватели меня уже практически и не учили — нечему было учить, я и так уже умел такое, что им и не снилось… Ну, а как приходило лето, цирк выезжал на гастроли… — Много объездили? — Много, командир… Даже в Москве один раз были! — Каха широко улыбнулся, показывая крепкие белые зубы. — Представляешь афиши: «Кахабер Сабиашвили и его „Летающие кинжалы“»?!! Хорошее время было… — Как же ты успевал ещё и тренироваться? — Удивился Филин. — Не знаю, Андрей… Энергии у меня было столько, что на десятерых хватило бы, наверное… Да я и домой-то прибегал только для того, чтобы пожевать и переодеться!.. Отец к тому времени уже познакомился с Александром Павловичем, так вот я у своего тренера частенько даже ночевать оставался, чтобы не тащиться домой на ночь глядя, через полгорода… А потом Александр Павлович уехал… — Как это уехал? — Удивился Филин. — Вот так вот взял, и уехал… — Ухмыльнулся Брат. — Летом 83-го… Я его спрашивал, куда он уезжает, а он только ответил, что о нём вспомнили, и он уезжает в длительную командировку… — Ни хрена не понятно! — Мне тоже тогда ничего понятно небыло… Очень не хотелось терять такого учителя, но… — А его дом? С домом-то как? Ведь у него семьи небыло, насколько я понял? — А с домом своим он решил просто… Взял, да и прописал туда меня… Сказал, мол, надеется, что я его не выгоню, если он в него вернётся совсем старым и больным… — Что-то я, Каха, совсем ни фига не понимаю! — Проговорил Андрей. — Так он вернулся? Ты с ним встретился ещё? Каха только улыбнулся грустно: — Встретился… Через год… Летом 84-го… — Ясно, что ничего не ясно. — Проговорил Филин, задумавшись над словами своего друга, а потом, вдруг, неожиданно улыбнулся, и спросил. — Ну, а девчонка-то у тебя была? Ты же ведь, получается, завидный «богатый жених» был? Свой дом, хорошая работа, известность?.. Небось, косяками девчонок в свой новый дом водил, а? Ну, так как? Была девчонка, Брат? Брат как-то странно посмотрел на своего командира, и произнёс тихо и задумчиво: — Почему была, Андрей? Она есть до сих пор… Моя жена… — Лала? — Удивился Филин. — А я почему-то думал, что ты с ней позже познакомился… — Ну, как позже… Училище я окончил как раз летом 83-го, мне тогда, в феврале только-только 17 лет исполнилось… После училища я уже стал работать в цирке по «Трудовой книжке» и получать зарплату «как взрослый» сам, без отца… — Хмыкнул Брат каким-то своим мыслям. — До армии оставался ещё целый год… Вот я и работал этот год, как заводной… И тренировался, как сумасшедший!.. Александр Павлович мне кое-какую литературу оставил, но это было так, ерунда… Главное было то, чему он сам лично успел меня научит за почти три года… Да ещё и наш «спортзал», оборудованный в сарае, за это время превратился в отличное место для тренировок… В общем… Когда он уехал, я просто продолжал там жить, присматривать за домом и тренироваться, но уже сам, в одиночку… Совсем не до девчонок было… Хотя… Наши, «цирковые», очень пытались со мной «подружиться поближе», но… Ты же знаешь наши обычаи, командир… — Ну, да! — Улыбнулся Филин. — «На скамеечке в темноте сидели? Сидели!!! За ручки держались? Держались!!! Теперь женись, или зарэжю!!!»… Так? Он закурил и продолжил рассказ: — Вот именно, что так!.. В общем… Девчонок я от себя «держал на расстоянии» — не хотел жениться до армии… А потом мне 18 исполнилось… Весной уже готовился в армию, повестку ждал… Вот тогда и случилась та история, нашего с Лалкой знакомства… Как говориться, «небыло бы счастья, да несчастье помогло»!.. «…Щас мы тебя вчетвером поздравим, пава!..» …В тот день Каха решил не задерживаться допоздна на тренировке в своём новом доме, который на самом-то деле был домом его тренера и учителя Александра Павловича Коралова, и прийти домой к родителям пораньше. Потому что в родительском доме сегодня должны были собраться гости, и, как никак, его там ждали три женщины — две сестры, которым теперь было одиннадцать и двенадцать лет, и, конечно же, мама… Тренировался он в тот день часов до 7 вечера, потом, как обычно, принял душ, переоделся, и отправился к родителям, на «праздничный ужин»… Ранняя весна 84-го в Тбилиси разгулялась не на шутку! Температура воздуха уже успела подняться выше отметки в 20 градусов, но летней духоты ещё небыло… Природа радовалась, и окрашивала деревья, кусты траву, в весёлые, ярко-зелёные краски! Уже цвели какие-то деревья и весело щебетали птицы… Мартовские коты, очнувшись от зимней меланхолии, и сонливости, уже начинали петь свои истошные рулады, сообщая всем окрестным кошкам, что в их жилах бурлят гормоны, и они уже готовы начать процесс размножения своего кошачьего племени… Точно так же вели себя и мужчины… Гордые кавказские мужчины с приходом весны, воспряли духом, и не только… Они тоже очнулись от «зимней спячки», и почувствовали, что «зимний спермотоксикоз» нужно лечить в самом срочном порядке, иначе от напруги может случиться непоправимое и в штанах образуется самая настоящая яичница… В общем… «Пришла весна, запели птички, набухли почки и яички»… …По городу толпами сновали горячие горбоносые горцы, с горящими взглядами и неуёмным темпераментом… Они, словно шпионы в чужой стране, выискивали взглядами «не занятых» девушек и молодых женщин, и тут же пытались познакомиться! Они приглашали их в кино и рестораны, дарили букеты цветов и шоколадки, были галантны и, как настоящие грузины, очень красноречивы… И всё это делалось для того, чтобы понизить уровень тостестерона в своей горячей кавказской крови, бросить в «плодородную почву» бушующее в чреслах, накопившееся за зиму, семя, и осчастливить этим, возможно не только себя, но и свою подругу… Так поступало подавляющее большинство тбилисских холостяков!.. подавляющее, но, к сожалению, далеко не все… …Каха шёл по набережной вдоль Куры, сжимал в кулаке три букета, и рассчитывал уже через четверть часа быть дома… По правую сторону от него шумела на перекатах река, а по левую был довольно большой городской парк, на другом конце которого находился центральный городской стадион… Каха никогда небыл любителем футбола, и потому никогда не понимал футбольных фанатов, которым было абсолютно всё равно, выиграл ли их любимый «Динамо (Тбилиси)», или проиграл, для того чтобы устроить в городе шествия, покричать-похулиганить, а может быть и набить кому-нибудь морду, тому, кто «не уважает футбол»… Сегодня, видимо, была какая-то игра — Каха этого не знал, потому что не интересовался — и, возможно, не особенно удачная для местной команды, потому что по набережной уже слонялись толпы не особенно трезвых фанатов… Он просто шёл мимо, никого не задирал и смеялся над «горем» болельщиков, только в своих мыслях: «…Эх, ребята! На что же вы тратите своё время?! Лучше бы сами спортом занялись, чем пить вино, и задевать прохожих!..» Он уже прошёл вдоль по набережной половину парка, когда услышал из кустов какие-то крики… Там, в сгущающихся вечерних сумерках происходило что-то явно не хорошее… Была слышна какая-то возня, пьяные выкрики, и… Какое-то попискивание, словно мучили котёнка или щенка… Он резко остановился, посмотрел на часы, и подумал: «…К праздничному столу успею — мама говорила, что гости соберутся только к 9 вечера… Пойду посмотрю, что там происходит… А то что-то мне все эти фанаты совсем не нравятся… Как бы гадости какой не сделали, дурачьё!..» Каха свернул с набережной к парку, прошёлся по узкой, едва освещённой аллейке, и в одном месте, где возню уже было слышно уже совершенно отчётливо, свернул к зарослям, и буквально проломился сквозь кусты… Да так и замер, увидев, что там происходило… …Первое, что бросилось в глаза — была девушка… Молоденька, хрупкая, с очень пропорциональной фигурой, она трепыхалась, словно рыбка, выброшенная на берег, и только жалобно попискивала… Короткое, расклешённое белое ситцевое платье в красный горошек было безжалостно разодрано на девушке в клочья, потому и открывалось взгляду красивое смуглое тело, а её рот плотно зажимала широкая мужская ладонь… Они все были довольно крупными, со спортивными фигурами, парнями… Один стоя за спиной девушки, зажимал одной ладонью её рот, чтобы не кричала, а второй безжалостно и грубо мял обнажённую, высокую, красивой формы грудь… Двое других держали девчонку за руки, разведя их в стороны… А вот четвёртый… Он стоял в двух метрах перед девушкой, спиной к Кахе, и потому наш герой видел только его голую волосатую задницу… Он что-то делал руками, там перед собой, и весело приговаривал: — Сейчас, красавица, мы тебя вчетвером с женским днём поздравим!.. Тебе понравится — я знаю!.. Всем нравится! Только не дёргайся, а то больно будет, и ты не получишь никакого удовольствия!.. Расслабься и перестань дёргаться — тебе же лучше будет, а нам приятнее!.. Каха в одну секунду понял, что появился в этом месте вовремя, но едва ли не в самый последний момент — девчонку ещё можно было спасти от насилия, и она отделается только сильным испугом и порванным платьем… — Э, уважаемый! — Проговорил он громко. — Не боишься яйца простудить? От реки очень свежим ветерком дует!.. Парень со спущенными штанами обернулся, бросил на Каху пьяный взгляд и произнёс улыбнувшись: — О! А ты кто? Пятым будешь? Нам не жалко! Такой тёлки на всех хватит!.. Парни пьяно заржали, как застоявшиеся жеребцы в стойле, а говоривший насильник, как ни в чём не бывало, отвернулся от Кахи к девушке, и пошёл на неё, приговаривая: — Ты посмотри, какой красавец, дура! Пользуйся, пока есть возможность, а то такого большого никогда в жизни может, и не увидишь больше! Давай, раздвигай копыта!.. Больше медлить было нельзя, и Каха, схватив с земли первый попавшийся под руку, небольшой сук, бросил его в голозадого агрессора: — Рукой активнее поработай, придурок, может и полегчает! — Крикнул он вслед деревяшке, стукнувшей насильника между лопаток. — А девчонку отпусти! Прямо сейчас! Парень обернулся, но теперь взгляд его был уже другим… Это был взгляд волка, который уже наметил для себя жертву в отаре овец, и вдруг его кто-то отвлёк… Злой был взгляд… И беспощадный… Он медленно подтянул штаны с колен, застегнул ремень, и зло проговорил: — Прямо сейчас, говоришь?!! А может это ты, обмылок, прямо сейчас испаришься отсюда, а?!! А то мы вместо неё можем тебя девственности лишить!.. В четыре смычка!.. Ну-ка пошёл вон отсюда, петушок, пока я ещё добрый! — Парень достал из кармана штанной выкидной кнопочный нож, и лезвие тут же выпрыгнуло из рукоятки. — Давай! Вали отсюда, суслик, пока я тебя на бастурму не порезал!.. Неси свои букетики куда нёс! Бегом!!! С людьми, побывавшими в заключении, Каха до этого никогда не сталкивался, но теперь, по манере разговора, по тому, что парень тут же стал угрожать ему ножом — да и сам нож мастерской «зоновской» работы — он понял, что его противник там побывал, и возможно не один раз… — Бросил бы ты свой нож, уважаемый, отпустил бы девчонку, да и пошёл своей дорогой вместе с друзьями!.. Пока не поздно… — А то что? — Агрессор двинулся на юношу. — А то ты мне морду букетиками набьёшь? — Га-а га-га! — Заржали подельники произнесённой «шутке». — Он тебе скажет «Уйди, противный!», и цветочками по щекам! На, на!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!! …Наверное, впервые в жизни Каха пожалел в тот момент, что не носит с собой своих любимых кинжалов… Но… Во-первых — носить с собой весь этот цирковой и тренировочный «реквизит», было элементарно тяжело. А во-вторых — повстречай его милицейский патруль и загляни в сумку, и неприятностей не оберёшься! Потом придется, долго объяснять, что ты артист цирка… И рассчитывать на помощь отставного «капитана второго ранга» в этом неблагодарном занятии теперь тоже не приходится — уехал Коралов, и даже не сказал куда и на сколько… И тогда Каха, понимая, что схватки избежать не получится, а бежать не позволяла гордость и сострадание к девушке, стал лихорадочно вспоминать всё то, чему учил его на тренировках отставной «Дельфин», по прозвищу «Мако»… «…Перво-наперво определить тип и возможности противника. — Подумал он тогда. — Ну что? То, что это бывший „зэк“, это и так понятно! И то, что он умеет обращаться с ножом, тоже понятно — вон как уверенно он его держит!.. Ладно! Что дальше? Александр Павлович рассказывал о том, что перед каждым боем нужно провести минимальные предварительные действия!..» Кахе сейчас предстояло провести свой самый первый, реальный, а не тренировочный бой, в котором, а он уже это понял, никто не будет его щадить, останавливая удары ножа у самого тела — здесь будут бить по-настоящему!.. Поэтому перед его глазами в одну секунду и пронеслось всё то, что рассказывал «морской подполковник» на тренировках все эти три года, всё то, чему он его учил… «…Поскольку место ведения поединка в реальном бою сильно отличается от спортивного зала, необходимо уже в первые мгновения, особенно если на это есть время, ещё до непосредственного физического контакта с противником, оценить состояние той поверхности, на которой придется действовать… — Говаривал перед каждой тренировкой Александр Павлович. — Под ногами не всегда бывает ровная и чистая поверхность земли, часто она может быть скользкой от грязи или льда, покрыта глубоким снегом или песком… Кроме того, она может быть загромождена разными предметами и мусором, мебелью или кусками строительных конструкций, это если бой предполагается вести в помещении, а если вне помещения, на улице, то и разного рода растительностью…» Каха тут же огляделся по сторонам, отбросил из-под ног какие-то валявшиеся сучья и ветки, и даже сместился немного в сторону, где молодая зелёная травка уже покрывала неплотным ковром землю, и где было меньше риска поскользнуться на грязи… «…Необходимо оценить условия освещенности и направление света. — Гремел набатом в голове Кахи голос его тренера. — Так как это имеет большое значение при выборе направления движения при атаке и защите…» Освещения здесь почти не было — сгустились вечерние сумерки, и только далёкий свет одинокого фонаря на аллее едва-едва пробивался сквозь листву… «…Это хорошо! — Подумал Каха. — Я сумею выбить у него нож так, что он даже не поймёт, как я это сделал…» — Дальше… Что дальше? — Пробормотал он едва слышно. — Дальше «Мако» говорил, что большое значение для успешного проведения поединка, имеет способность, быстро определить по внешнему виду противника, его одежде, особенностям телосложения, его стойке, манере держать нож, способам манипулировать им, манере перемещаться, и направлению взгляда противника, его конкретный тип… Ну это мне уже понято — уголовник!.. А затем, можно выбрать и подходящий для этого типа способ применить навыки… Он рассказывал, что у «зэков» есть своя «школа» ножевого боя, и она очень опасна для человека неподготовленного с неустойчивой психикой — уголовники часто действуют из расчёта на то, чтобы вначале испугать, а уж потом, сделать своё дело… Значит он должен орать во всю глотку… И опять в голове Кахи зазвучал голос отставного «Дельфина»: «…Телосложение противника, может дать информацию о том, к какому боевому типу анатомически относится противник. Дело в том, Каха, что, у одних людей центр тяжести понижен, и поэтому они более устойчивы на ногах. Следовательно, они увереннее чувствуют себя в обороне, и поэтому придерживаются контратакующей манеры ведения боя, а другие, у которых центр тяжести завышен, такой устойчивостью не обладают, и поэтому после каждого удара, для сохранения равновесия они вынуждены смещаться вперед, что определяет их атакующую манеру ведения боя. Разумеется, ни в коем случае нельзя утверждать, что противник с пониженным центром тяжести будет действовать только в обороне, так как по своим моральным качествам он вполне может быть агрессивным бойцом, и ты тому яркий пример! Тоже касается и бойца с противоположными анатомическими данными, который напротив, может придерживаться выжидательной манеры ведения боя. Просто, необходимо помнить, что первый тип бойца, склонен к нанесению коротких резких ударов, и поэтому будет действовать на близкой дистанции, а другой может применять более длинные удары…» — А этот придурок, кажется именно такой… — Каха продолжал разговаривать с самим собой, отвечая на собственные мысли, и одновременно зорко наблюдая за приближавшимся высоким парнем. — Этот будет атаковать, и наверняка издалека, с дальней дистанции… — Чё ты там бормочешь, обмылок? — Рявкнул агрессор, и встал в стойку, выставив левую ногу, и подавшись вперёд всем левым боком, а правую руку, в которой был зажат нож, отвёл немного назад. — Может ты молитву читаешь, так это правильно — уже пора! Щас я тебя резать буду! Ломтями настрогаю! Да только Каха почти не слышал его, прокручивая в голове все наставления своего учителя: «…По той стойке, которую принял противник можно судить о том, какой манеры ведения боя он будет подсознательно придерживаться. Дело в том, что у правшей, правая рука больше подходит для нанесения ударов, а левая рука лучше осуществляет хватательные движения. Поскольку правой рукой можно быстрее наносить удары, то правостороннюю стойку, условно можно считать как наиболее подходящую для атаки, а левостороннюю стойку как оборонительную. И если боец атакующего плана изначально становится в оборонительную стойку, и пытается атаковать из этого положения, то его ударной руке придется преодолевать большее расстояние до цели, а это всегда приводит к потере времени, что в условиях ножевого боя может иметь фатальные последствия…» — Всё правильно, учитель… — Бормотал Каха. — Он привык у себя в зоне защищаться… Он и теперь сначала попробует меня схватить рукой, и только потом ударить ножом… «…Кроме того, многие бойцы переоценивают возможности своей выставленной вперед руки служить в качестве щита при отражении удара противника, а также её способность выдержать удар ножа без особых для неё последствий. — Поучал его много лет „Мако“. — Тоже можно сказать, о попытках бойца стоящего в левосторонней стойке, схватить вооруженную руку противника своей левой рукой, подготовив так сказать, почву для нанесения последующего удара правой вооруженной руки. В ответ на это, опытный противник в случае такой попытки, в зависимости от того хвата, которым он удерживает свой нож, способен моментально провести захват или порез левой руки противника… И хотя правосторонняя стойка для атаки и обороны для тебя наиболее предпочтительна, Каха, ведь ты „правша“, но и у неё тоже имеются свои недостатки, которые могут проявиться в том случае, когда боец с недостаточной подготовкой вынужден защищаться, находясь в такой позиции… И если при обороне он держит вооруженную руку выставленной прямо перед собой в одном и том же положении, то его противник в таком случае, используя разные способы отвлечения и переключения внимания, способен нанести удар по выставленной руке. Кроме всего прочего, в таком положении вообще трудно защитится от быстрого колющего прямого удара противника. Особенно в том случае, когда нет возможности отойти назад…» — Ага! Ты решил, сволочь, что пора что-то делать, потому что я безоружен и обязательно должен тебя бояться? — Проговорил Каха, но уже громко, так чтобы его услышал нападавший, заметив, как тот сделал шаг вперёд, и выставил вперёд руку с ножом. — А не боишься, уважаемый, что я твой нож в тебя же и засуну? Каха нагнулся, не теряя из виду своего противника, и поднял с земли прямую сухую ветку сантиметров в 30 длиной и толщиной в палец. — Ты, чушка сраная!!! — Рявкнул уголовник разозлившись уже не на шутку. — Ты от ножа этой палочкой отмахнуться захотел?!! Ну, я тебя предупреждал, что можешь свалить по-тихому, а теперь уже поздно — доигрался ты, петушок!.. Он завертел нож между пальцами, а у Кахи в памяти всплыли слова учителя: «…Что до оценки конкретной техники манипуляции ножом, которую применяет противник, то она, прежде всего, зависит от его манеры атаковать. Атаки разных противников отличаются друг от друга… Одни наносят серии разнообразных прямых колющих ударов, при этом, постоянно перемещаясь вперед и назад, другие непрерывно атакуют, применяя секущие и режущие удары, как в горизонтальной, так и вертикальной плоскости, перемещаясь из стороны в сторону… Такие бойцы опасны, потому что могут уметь очень виртуозно владеть ножом, Каха… Таких надо останавливать на первых же секундах боя, потому что они не предсказуемы… Но это, почти всегда бойцы прошедшие серьёзную армейскую школу… — Рассказывал Александр Павлович, приводя примеры из личного опыта. — А есть и ещё один тип противников, постоянно перемещая нож — уголовники! Это их, так называемая, „зэковская школа“! Такой боец попытается „посадить“ твой взгляд на свой клинок, чтобы затем отвлечь твоё внимание, и атаковать… На его нож смотреть нельзя, Каха! Уголовнику нужно смотреть прямо в глаза, и тогда он обязательно выдаст направление своей атаки, бросив мимолётный взгляд!.. А ещё уголовники могут постоянно перебрасывать нож из рук в руки, или же прячут свой нож за спину… Тогда может последовать хлёсткий маховый удар…» Каха смотрел в упор на парня, а тот не понимая, что происходит, «бесился» всё сильнее: — Чё ты буркалы свои на меня вылупил?!! Уже засцал?!! — Нет, биджё… — Ответил Каха. — Думаю, куда засунуть тебе эту палку… Так, чтобы ты не сразу отключился, а помучился… Чтобы знал, каково это, когда над тобой издевается тот, кто сильнее… — Это я тебе её засуну! Прямо в жопу!!! «…Очень важно при выборе способов атаки или защиты отметить направление взгляда противника, который может быть направлен прямо в глаза, а также на руки или ноги… Уголовники очень часто в бою смотрят мимо противника, отвлекая его внимание. Никогда, Каха, не пытайся проследить его взгляд, иначе пропустишь удар!.. Когда в бою появляется необходимость замедлить движения противника или вообще остановить его на некоторое время, можно применить некоторые способы, выбор которых зависит от направления взгляда и уголовники это умеют!..» Вспомнив эти слова, Каха только улыбнулся, понимая, как был прав его «Мак» — парень с ножом посмотрел куда-то за спину Кахи, и сделал вид, что испугался увиденного там, и спрятал нож за спину, словно за спиной нашего циркача неожиданно появился милицейский патруль… «…И последнее что важно знать о противнике, это особенности его защитной реакции, которая проявляется им при защите. Всё дело в том, что, защищаясь от внезапной атаки, противник может отреагировать в основном двумя способами. В первом случае он может попытаться разорвать дистанцию, а затем вновь сблизиться. А во втором случае он может вначале нанести удар, и лишь потом разорвать дистанцию, если этот удар сразу не поразил противника… Те противники, которые вначале разрывают дистанцию, могут это делать самыми разными способами! Это означает, что в зависимости от индивидуальных особенностей, при неожиданной атаке, одни противники, разрывая дистанцию, просто отходят назад по прямой линии, а другие делают это с отскоком. Кроме того, некоторые противники, при этом, смещаются в сторону, притом одни всегда влево, а другие вправо. И, независимо от способа отхода иные противники одновременно с уходом, могут сделать отводящее движение или удар… Поэтому очень важно, Каха, обратить внимание и на то, какую позицию принял противник, завершив отход, и в каком положении при этом оказалась его вооруженная рука, а ещё необходимо отметить и направление его взгляда… И тогда ты будешь знать, что задумал твой противник, и как действовать против него дальше…» — Ну, что? — Каха улыбнулся, потому что уже полностью «просчитав» уголовника, и крепко сжал в кулаке сухую, острую палку. — Поехали, «синий»?.. Уголовник резко прыгнул вперёд: — Замочу, падла!!! — Проорал он громогласно. Нападавший, с широкой амплитудой махнул рукой, сжимавшей нож, намереваясь рассечь его клинком грудь юноши — такие порезы вызывают острую боль и сильное кровотечение, и, как правило, вызывают болевой шок и вводят человека в ступор… Именно такой атаки Каха и ожидал, потому и подготовился к ней, как стойкий боец… «…Если появится патруль, а я буду невредим, то он тут же скажет, что это я на него напал — тогда не „отмоешься“. — Подумал он за секунду до нападения. — А вот если на мне будет кровь, тогда я уже оборонялся… Ничего страшного, просто надо будет потерпеть немного и всё!..» Он принял этот секущий удар на свою грудь, только немного отклонившись всем корпусом назад… Его мышцы обожгло так, словно грудь кипятком полили: — Ум-м-м! — Простонал он едва слышно… Вооружённый ножом уголовник действовал именно так, как его учили в заключении, и так, как об этой, «зэковской школе» рассказывал Кахе его учитель. Он сделал один, широкий маховый удар, и тут же отскочил назад, «разрывая дистанцию»… — А-а-а-ха-ха-ха!!! — Заорал он, обрадовавшись своему первому «успеху». — Ну, что, петух? Нравится? Щас я тебе и бошку твою тупую отрежу!!! Он стал перебрасывать нож из одной руки в руку, отвлекая внимание Кахи, и пошёл по плавной дуге. А в нескольких метрах, его «группа поддержки» уже веселилась и подбадривала своего предводителя: — Отрежь ему руки, Зураб!!! И дурной язык!!! Вали его!!! Мочи, на хрен!!! Каха приложил свободную ладонь к порезу на груди и почувствовал, что она стала мокрая и липкая… — Дурак ты, «синий»… — Проговорил жонглёр спокойно, хотя внутри него уже клокотал настоящий вулкан. — Тебе надо было не по зонам сидеть, а хотя бы один раз в цирк сходить… — На хрена мне твой цирк? — Опешил нападавший. — У тебя что, от страха совсем мозги в отключке? — Для расширения твоего кругозора, гамадрил!.. — Кто? Я гамадрил?!! — Взревел оскорблённый агрессор. — Да я тебя сейчас на куски порежу!!! Видимо этот «товарищ» имел большой опыт в ножевых схватках во время своих отсидок, потому что одинаково хорошо и умело владел ножом обеими руками… И если бы это был не Каха, а кто-нибудь другой, то этот неожиданный удар левой рукой, мог бы оказаться для него последним… Но вот тактика боя… Тактика у уголовника не страдала разнообразием… Нападавший опять сделал резкий прыжок вперёд, и резко махнул левой рукой… Только теперь Каха подставляться под удар больше не собирался… Он красиво ушёл с линии атаки, развернувшись всем корпусом на 360 градусов… А когда этот оборот закончился, Каха схватил вооружённую ножом руку за запястье, и… — Тр-р-р! — Треснула ткань тонких летних брюк… Этому неожиданному финту научил его Коралов… Удар на пропуске… Он применяется, когда в случае внезапной атаки противника, боец не успел осуществить встречный удар по руке противника, или же в том случае, когда оружие противника гораздо длиннее того оружия, которое имеется у бойца… Ну и, конечно же, когда оно вообще есть! Ведь ввязаться в бой с сухой деревяшкой против ножа может себе позволить только очень опытный боец!.. В любом случае удар противника вначале пропускается, после чего удар бойца идет вдогон руке противника. И поскольку пролетевшая вооруженная рука противника, особенно в том случае, когда в ней длинное и тяжелое оружие, обладает большой инерцией, поэтому удар на пропуске, должен наноситься по руке противника, в то время пока она ещё продолжает первоначальное движение… Для выполнения этой сложнейшей техники боец должен обладать великолепным чувством дистанции!.. Далеко не всегда в ножевом бою требуется обязательное уничтожение противника, например, в случае, когда необходимо провести его задержание. Или же в случае боя против нескольких врагов, когда появилась необходимость, прикрываться от других противников тем, из них которого удалось вывести из строя первым, и при этом необходимо чтобы он некоторое время держался на своих ногах… Но у Кахи задача была посложнее — ударить сухой палочкой по вооружённой руке уголовника, это совершенно не то, что ударить ножом. Это всё равно, что об стенку горохом!.. Потому и пришлось ему выкручиваться из ситуации иначе… Сломанная дубовая ветка, в палец толщиной, которая была в его руке, видимо пролежала под снегом всю зиму, а может даже и не одну зиму… Она сначала намокла, а потом высохла под солнцем… А потом опять намокла и высохла… И не сгнила, как любое другое дерево, а превратилась в «морёный дуб», ничуть не уступающий по прочности железному пруту… Рубить ей по руку противника небыло никакого смысла, а вот уколоть… Что Каха и сделал!.. Зураб, как назвали его друзья-подельники, стоял боком к нашему жонглёру, полностью отрывшись… И если бы Каха ударил его в бок, то ещё не известно, чем бы для него это закончилось… Но Кахабер ударил иначе… Ударил, и насквозь проткнул левую ягодицу… — В-ва-а-а-а-а!!! — Взревел от боли уголовник. — У-у-а-а-а-а!!! А Каха… Зная о том, что раненный, находясь в состоянии аффекта, ещё несколько минут может быть опасен как противник, он выпустил торчавшую из задницы нападавшего ветку, и от всей души саданул его кулаком чуть-чуть пониже уха… И уголовник, как куль упал на траву… — Ты чего сделал, падла? — Раздался крик за его спиной. Каха обернулся и увидел, что девушка уже лежит на траве, — её просто отбросили в сторону, как тряпичную куклу — а трое взбешённых подельников раненного, уже надвигаются на него… И в руке каждого поблёскивало лезвие ножа… Ситуация накалялась с каждой секундой… И тут под руку Кахе попался довольно увесистый камень… Он больше не раздумывал… Схватив камень, от запустил его в того уголовника, который держал девушку — именно он казался самым опасным из этой троицы… — Т-тух! — Раздался глухой удал. Нет, не зря Каха столько лет посвятил тренировкам, чтобы точно метать ножи в цель… А тут был простой камень, и он не должен был втыкаться, как кинжалы во время циркового представления — он должен был попросту попасть в цель. Для Кахи это вообще небыло серьёзной задачей… Без единого звука, уголовник повалился на траву — камень прилетел ему точно посредине лба… И тут случилось нечто странное… Один из насильников, бросив вороватый взгляд по сторонам, просто развернулся и дал дёру, шумно проламываясь через кусты… А последний, четвёртый… Он осклабился по-волчьи, посмотрел на двух своих поверженных товарищей, и… Развернувшись на 180 градусов, дал дёру за своим другом, бросив Кахе через плечо: — Мы с тобой ещё встретимся, сука! — Даже быстрее, чем ты думаешь! — Крикнул Каха в ответ. В его руке был уже тот нож, с которым на него нападал Зураб, и Каха не задумываясь ни на секунду, метнул его вслед убегавшему… — Ф-р-р-р! — Пропел нож, и исчез в темноте. А через секунду из темноты раздалось: — А-а-а-а!!! Падла! Больно!!! А-а-а-а!!! — Догнал… — Проговорил Каха устало. — Ну, вот и хорошо… Он наклонился над Зурабом, посмотрел ему в лицо, и выдернув из брюк уголовника ремень, крепко связал его запястья за спиной… Потом проделал тоже самое и со вторым, уголовником, которого поразило «оружие пролетариата»… После этого Каха подошёл к девушке, которая была похожа на перепуганного насмерть зверька… Она, сжавшись в комок, сидела на траве, поджав под себя ноги, и смотрела на Каху огромными, как у дикой серны, красивыми, но перепуганными глазами. — Так как? С тобой всё в порядке? — Спросил Каха устало. — Тебя как зовут, красавица? — Ла-ла… — Что ты «лалакаешь»? Ла-ла-лу, до-ре-ми… Зовут тебя как? — Ла, ик! Ла… — Пролепетала девушка. — Лала меня зовут… — Ладно, Лала-Лу… Ты посиди здесь, и не убегай никуда… Всё уже закончилось… Да и опасно тебе будет сейчас по парку в темноте в одних трусах в одиночку бегать — глядишь ещё найдутся желающие получить доступ к телу… Так что сиди здесь и жди меня!.. А я пойду, посмотрю, что там с этим, третьим… Чего это он орёт, как раненный в жопу бегемот?.. — Проговорил Каха. — И не бойся больше ничего… Ладно, Лала-Лу? И только после того, как дождался от девушки кивка головы, добрался до последнего, третьего насильника, который извивался от боли в пяти метрах… Каха оказался не так-то уж и неправ — несостоявшегося насильника постигла та же участь, что и Зураба — нож торчал точно посредине бедра, чуть-чуть пониже ягодицы… Уголовнику было нестерпимо больно, и он орал благим матом: — Врача!!! Лепилу мне давай, падла!!! На ремни тебя порежу!!! Он лежал на земле, но был всё ещё очень опасен потому, что так и не выпустил из ладони нож довольно внушительных размеров, и теперь, лёжа на животе, периодически им размахивал… Каха улучил момент, и попросту наступил на вооружённую руку уголовника, а потом нагнулся, и взялся за рукоятку ножа, торчавшего из ноги: — В-ва-а-а-а-у-у-у! — Взвыл уголовник. — Ты чё делаешь, падла?!! Убью, на хрен!!! Дай мне врача!!! — Ага! Хорошо… Потом убьёшь… Если сможешь… А врача… Так это пожалуйста! Сейчас ты поднимешься, и пойдёшь вместе со мной к своим придуркам дружбанам! И поможешь мне доставить вас сначала в милицию, а потом уж и к врачам… — Я никуда не пойду, падла!!! Я ранен! Мне нужна помощь! А Каха начинал чувствовать, что времени на уговоры уголовника у него нет — тот удар ножом, под который он подставился специально, видимо, не прошёл даром… В глазах юноши уже каруселью кружили маленькие цветные шарики, и лопались, превращаясь в маленький салют… Который в очень скором времени грозился перейти в мощный фейерверк, а потом и в полную черноту — Каха терял кровь, а значит и силы, а в раз так, то в скором времени мог потерять и сознание… Что было бы совсем не кстати ни для него самого, ни для спасённой от насильников девушки… И он не стал терять времени на долгие размышления, как убедить «зэка» сделать так, как ему было нужно, а просто шевельнув кистью, сжимавшей нож: — А-у-у-а-а-у-у-а-а-а-а! — Взревел уголовник. — Чё творишь, падла! На куски порежу!!! В-ва-а-у-у-у-а-а-а!!! — Встать, гад! — Рявкнул юноша. — Или я тебе прямо сейчас всю твою жопу прямо до ушей разрежу! Встать!!! Кряхтя, и безбожно матерясь, уголовник поднялся с травы, и медленно, сильно подволакивая раненную ногу, пошёл в сторону полянки, на которой всё и началось… А Каха «помогал» ему идти, «поддерживая» раненного за рукоятку ножа, торчащего у него в заднице… Девушка так и продолжала сидеть на траве, сжавшись в комок… — Слышь-ка, Лала-Лу… — Проговорил юноша устало. — Вот, возьми, и заверни в тряпку… Только рукоятки не касайся! Оставим на ней отпечатки этого «орла» для милиции, а то он ещё и отбрехаться сумеет… Он протянул девушке нож, рукояткой вперёд, удерживая его за самый кончик довольно внушительного лезвия… — Так тряпок же нет… — Пролепетала девушка едва слышно. — А платье твоё что теперь? Не тряпка? — Усмехнулся Каха. — Давай-ка ты быстрее, Лала-Лу, у нас нет времени… Каха с каждой секундой чувствовал, как теряет силы… Девчонка вскочила на ноги так, словно из травы к ней в трусики, сохранившиеся буквально чудом, заползла целая орава муравьёв… Она подобрала с земли рваный ситцевый «гороховый» лоскут, бывший некогда её модным платьицем, и бережно завернула в него нож… А потом замерла и посмотрела на Каху таким взглядом, каким, наверное смотрят на своего хозяина собаки на охоте, почуяв дичь, и только и ожидающие команды своего хозяина… Это был странный взгляд навсегда преданно существа, благодарного своему спасителю… — И тот, второй подними… — Каха указал ей на нож, валявшийся рядом с уголовником, которому он угодил камнем точно в лоб. — Пригодится… Девушка метнулась в сторону, схватила с травы оружие, и тоже завернула его в материю… А потом вернулась к Кахе с таким видом, как это сделала бы хорошо вышколенная охотничья борзая, принесшая добычу своему хозяину… Девушка, наверное, если бы у неё был хвост, завиляла бы им в тот момент… Каха устало посмотрел на ней, сквозь радужные круги, которые уже плыли хороводом в его глазах, и тихо проговорил: — Там ещё мой пиджак лежит, Лала-Лу… Через секунду девушка опять стояла рядом с юношей, протягивая тёмно-серый пиджак… Она подрагивала всем телом, то ли от пережитого страха, то ли от холода, и Каха проговорил устало: — Надевай… А то ты своим видом не только этих придурков возбуждаешь, но и местных комаров… Девушка зарделась, и тут же натянула на себя Кахин пиджак, застегнув его на все имеющиеся пуговицы… И, о чудо!.. Из основательно потрёпанной, перепуганной, и едва не изнасилованной уголовниками девчонки, в одну секунду превратилась в очень сексуальную, девушку-модницу собравшуюся на какой-нибудь светский раут!.. Пиджак Кахи пришёлся девушке как раз впору, и теперь… Её пышная, высокая, красивой формы грудь была едва прикрыта глубоким «декольте» отворотов пиджака, а длинные, словно точёные из мрамора ноги были почти полностью открыты мужскому взгляду — всё-таки это был мужской пиджак, и теперь он только-только прикрывал крепкую округлую девичью попку… В общем… Что и говорить?! Сейчас это была сплошная, откровенная «провокация»… И пройдись она среди бела дня в таком виде по Тбилиси, то наверняка, у всего сексуально озабоченного по весне мужепоголовия города реакция на неё была бы одинаковой — зашевелилось бы не только то, чему от природы положено шевелиться в штанах у мужчины при виде такой девушки, но, наверняка, встали бы торчком и все фамильные кинжалы… И Каха с ужасом почувствовал, что тоже поддался на эти чары!.. Его просторные брюки как-то очень резко стали слишком узкими… — Значит так! — Он попытался взять себя в руки, отбросить в сторону фривольные крамольные мыслишки и подумать о незавершённом деле. — Теперь беги на аллею и ищи милицейский патруль! Только поскорее! Если в парке не найдёшь — беги к набережной… Там милиция есть наверняка! Расскажешь им всё и приведёшь сюда… И побыстрее, Лала-Лу, у меня есть минут десять пятнадцать, от силы… — А ты? — Спросила девушка. — А я вот с этими «сексуальными гангстерами» пойду вам навстречу… — И тут он вымученно улыбнулся. — Только не убеги вовсе, с перепугу!.. Ты мне ещё должна вернуть мой единственный пиджак… Ну, всё!!! Беги, Лала-Лу!.. Девушка развернулась и, действительно, словно грациозная дикая серна исчезла в зелени кустов… — Видел, какая краля, брат? — Проговорил вдруг тот уркаган, которого Каха всё это время «поддерживал» за рукоятку. — Могли бы впятером её, на круг оприходовать! Ты, брат, ещё и удовольствие получил бы!.. А ведь Зураб тебе предлагал!.. А теперь ты заимел себе троих «кровников»!.. Ты даже не представляешь, баран, на кого ты руку поднял! Теперь всю жизнь прятаться будешь!.. Давай, отпусти нас, и мы, может быть, забудем обиду, брат! Разберёмся, как пацаны — без ментов! Думай быстрее, брат! — Я тебе не брат, гнида! — Рявкнул Каха в самое ухо уголовника. — Вы, мрази, только то и умеете, что скопом нападать на слабого! На того, кто не может себя защитить! А как насилу нарвались, так и всё — в кусты врассыпную! — Отпусти меня, волчина позорный! — Заорал уголовник. — Я же тебя зубами рвать буду!!! — Правильно сказал! Я — волк! А вы — вонючие шакалы-падальщики!.. — Каха шевельнул кистью. — И я тебе не брат, гнида! Запомни это!.. А сейчас ты возьмёшь своего Зураба, и потащишь к аллее… Он чувствовал, как силы покидают его с каждой секундой, и больше медлить было просто нельзя… — Я не могу! Я ранен! — Верещал урка. — Мне нужен врач! Где лепила?!! — Можешь! Возьмёшь его на плечо, и потащишь! А если попытаешься бросить и убежать, то я тебя догоню, и разрежу жопу на фашистскую свастику! Ну!!! Пошёл!!! Он посмотрел вслед этой парочке, а потом взвалил на себя третьего уркагана, который после «встречи» с булыжником до сих пор так и не пришёл в сознание. Каха сначала усадил его, оперев спиной о ствол дерева, а потом и поставил на ноги. А когда он стал заваливаться вперёд, просто подставил своё плечо… Через несколько минут они вчетвером уже были на тёмной аллее парка… — Дальше что, вертухай? — Просил «зэк». — А дальше мы пойдём к набережной… Нас там наверняка уже заждались… — Думаешь, эта коза ещё не убежала? Отпусти, пока не поздно, брат… — Вперёд, мразь! Пошёл!!! Они успели пройти по аллее всего-то метров тридцать, когда впереди послышался шум шагов, и из темноты «вынырнула» девушка в коротеньком сером Кахином пиджачке, в сопровождении четырёх милицейских сержантов: — Вот они! Вот! Быстрее!.. «…Молодец, До-ре-ми Лала-Лу! — Подумал Каха и вместе со своей ношей опустился прямо на асфальт аллеи. — Не убежала… Наверное экипаж ПМГ встретила… Вот и хорошо!..» — Вот! Эти трое на меня напали! А он… — Девушка показала на Каху. — Он меня спас!.. Помогите ему быстрее, он же ранен! — Ну-ка! Кто это тут у нас попался! — Милиционер осветил фонариком лица бандюков, и аж присвистнул. — Вот это да-а!!! Какая встреча! Зураб, Клык, и Шило тоже здесь! И ножи у нас, и свидетели!.. Ну, теперь вы, братцы-кролики, надолго сядете! Долго же мы ждали этого момента, граждане «авторитеты»! Вот теперь и пойдёте на зону по позорной, «петушиной» статье! Как же это вы так прокололись-то, бараны? Быть вам теперь «обиженными»!!! — Это мы тебя ещё опустим, мусор! — Оскалился урка. Только милиционер уже перевёл луч фонаря на лицо нашего героя: — А ты кто такой? Как же ты умудрился их на «горячем» задержать? И тут из-за его спины раздался голос: — Я знаю этого парня, Автандил! Помнишь, я тебе рассказывал, как мы с дочкой в цирк ходили и видели там жонглёра, который с кинжалами чудеса творит! Так это он! Кахабер Сабиашвили! — А-а-а!!! Ну, тогда всё понятно… — Что, серьёзные урки попались? — Спросил Андрей. — Тот, который Зураб — «законник» … Он тогда только-только пару месяцев, как после очередной отсидки вышел, там, на «зоне», его перед этим и короновали… Самый молодой «законник» был… Районом «рулил»… — А те двое? — «Личная гвардия»… — Понятно… — Проговорил Андрей. — Их всё пытались прихватить «за руку», да никак не получалось… А тут этот случай… В общем… Они пошли «в десант», как и обещал милиционер, по двум очень неудобным для воров статьям: «попытка группового изнасилования» и «незаконное ношение холодного оружия»… — По «петушиной» статье значит? — Ага! По «десятке» на рыло отхватили!.. — А Зураб этот? — А этому ещё две статейки добавили: «вооружённое нападение» и «нанесения телесных повреждения средней тяжести»… И двенадцать лет «усиленного режима», как рецидивисту… — Так они всё ещё сидят? — Удивился Филин. — И ещё долго будут… — Подтвердил Каха. — Ясно… Ну, а ты-то как, после той истории? — А что я? Отлежался недельку в больнице, грудь зашили, да и всё… Ну, и ещё, вручили «Почётную грамоту», от начальнику УВД Грузии «За содействие органам внутренних дел в поимке особо опасных преступников»… — Улыбнулся Брат. — Понятно… А Лала твоя, я так понимаю, от тебя не отходила? Брат зарделся, как цветущий мак, и заговорил мечтательно: — Она после той истории всю неделю в больнице рядом со мной просидела… И со своими родителями меня там же познакомила… — И тут Брат улыбнулся. — Она, как потом оказалось, меня тоже раньше видела на манеже, потому что в цирк со своими племянниками довольно часто ходила… Только тогда, в парке с перепугу сразу не узнала… — Ну, и? — Ну, я как из больницы выписался, так мы в тот же день и пошли в ЗАГС заявление подавать… А потом мне повестка в армию пришла… — И как же вы решили? — А что? Милиция меня немного задержала, до конца мая, пока суд не прошёл — эти мазурики целых два месяца на своих жопах в больнице раны зализывали… А я — и «пострадавший», и «главный свидетель»… А потом, после суда, когда до конца тех положенных трёх месяцев ожидания оставалось две недели, мы пошли в ЗАГС, я показал повестку в армию и объяснил ситуацию… В общем нам пошли навстречу — свадьбу сыграли уже 1 июня… А на следующий день я уехал служить… — Слушай, Брат! — вскинулся Филин. — А как же ты в Афган-то попал? Я же знаю, что есть такое положение, что если призывник уже женат, то его отправляют служить не дальше «родного» Военного округа поближе к дому, а у тебя это, насколько я помню КЗакВО? — Всё правильно! — Улыбнулся Каха. — Я и поехал «поближе к дому»… Областной Военком знал всю ту историю, и ещё видел меня в цирке, когда с детьми туда ходил… Вот с его подачи я и поехал в город Лагодехи… — Лагодехи?!! — Филин даже привстал. — В Учебный Центр? В бригаду, что ли? — Угу, командир… В Учебный Центр… — Подтвердил Брат догадку Андрея. — Инструктором «Рукопашного и Ножевого боя»… По профилю гражданской профессии, так сказать… — Ни хрена себе профиль?.. — А Лала осталась жить в «моём» доме, и присматривать за ним… Теперь она была там хозяйка… |
|
|