"Тетки – не джентельмены" - читать интересную книгу автора (Вудхауз Пэлем Гринвел)9На следующий день без пяти минут три я препоясал чресла и готовился исчезнуть, когда явилась Ванесса Кук. Мое присутствие неприятно удивило ее. Она поморщилась, словно от меня дурно пахло, и спросила: – Вы еще не ушли? Подобный вопрос показался мне довольно-таки бестактным даже для гордой красавицы, но, следуя своему правилу всегда оставаться preux [Благородный – Уже ухожу. – Ну так идите же,- приказала она, и я пошел. На улице все было по-прежнему, не на чем взгляд остановить. Тут и там столетние старцы обменивались воспоминаниями об англо-бурской войне, какая-то собака с интересом изучала нечто, обнаруженное ею в сточной канаве, и больше ничего, совершеннейшая пустота. Я дошел до конца улицы, посмотрел на юбилейную поилку для скота, потом перешел другую сторону и двинулся в обратном направлении, размышляя о том, как был бы доволен Э. Дж. Мергэтройд, если бы видел меня сейчас. И тут мое внимание привлек магазин, совмещенный с почтой. Я вспомнил, как Дживс говорил, что здесь не только продаются марки, почтовые открытки с видами, носки, ботинки, рабочая одежда, розовые леденцы, желтые леденцы, бечевка, сигареты и канцелярские принадлежности, но есть еще и небольшая библиотека. Я вошел. Отправляясь в дорогу, я не прихватил с собой никакой литературы для чтения, а, между тем, не хотелось пренебрегать своим интеллектуальным развитием. Как все подобные сельские заведения, библиотека не стремилась идти в ногу со временем. Я колебался в выборе между романами – «По царскому велению» и «Тайна извозчика»,- ничего лучше мне не удалось обнаружить,- когда дверь распахнулась, и в магазин вошла Анжелика Брискоу, миловидная барышня, с которой я познакомился за обедом в Эгсфорд-Холле. Дочь викария, если помните. Увидев меня, Анжелика повела себя довольно странным образом. Она вдруг приняла таинственный вид, точно нигилистка на встрече с нигилистом из романа «По царскому велению». Хотя я еще не читал этого сочинения, но было ясно, что в нем нигилистов и нигилисток не счесть, и они постоянно друг с другом встречаются и строят страшные козни. Анжелика схватила меня за руку и, понизив голос до зловещего шепота, спросила: – Он уже принес? Я совершенно не понял, о чем она. Мне хочется считать себя учтивым светским человеком, который не хуже всякого другого умеет перекинуться шуткой-другой с хорошенькой девушкой, но, признаюсь, на сей раз я не нашелся с ответом и уставился на нее в немом изумлении. Трудно представить, чтобы дочь викария состояла в тайном обществе, но никак иначе нельзя было объяснить ее слова. Они прозвучали как секретный пароль, некий условный знак, который понятен лишь тем, кто принадлежит к членам Грозной Семерки, у них там на хорошем счету и заплатил все положенные взносы. Спустя мгновение ко мне вернулся дар речи, не вполне, но хотя бы отчасти. – Э-э? – вымолвил я. Судя по всему, Анжелика удовлетворилась таким ответом сразу перестала строить из себя героиню романа «По царскому велению» и снова стала милой девушкой, которая вполне вероятно, играет на органе в церкви у своего отца. – Понимаю, еще не принес. Конечно, такое дело требует времени. – Какое дело? – Не могу вам объяснить. Вон идет отец. В магазин забрел преподобный Брискоу с целью, как стало очевидно, купить полфунта розовых и полфунта желтых леденцов для поощрения самых хороших мальчиков из церковного хора. Его появление прервало дальнейшие откровения миловидной барышни, и с этого момента наша беседа касалась лишь погоды, состояния церковной крыши и как-чудес-но-выглядит-ваша-тетя-так-приятно-было-снова-повидать-ся. Обменявшись с ними несколькими бессвязными фразами, я оставил своих собеседников и продолжил прогулку. Очень непросто определить, сколько времени потребуется двум разлученным, а затем внезапно воссоединенным сердцам, чтобы связать воедино все разорванные нити. Для пущей уверенности я отвел на свидание Орло и Ванессы около полутора часов и не ошибся в своих расчетах. Когда я вернулся домой, оба уже убрались восвояси. У меня из головы никак не выходил странный вопрос, заданный мне Анжеликой Брискоу. Чем больше я над ним размышлял, тем более зашифрованным он мне казался. Я имею в виду ее фразу: «Он уже принес?». Кто он? И что должен был принести? Я позвал Дживса, чтобы выяснить, что он думает по этому поводу. – Дживс,- начал я,- предположим, вы заходите в магазин и берете в тамошней библиотеке роман «По царскому велению», и тут появляется дочь викария и без всяких вступлений, не сказав даже «Привет», обращается к вам с вопросом «Он уже принес?». Как бы вы истолковали ее слова? Дживс задумался, его быстрый ум заработал сразу в нескольких направлениях, как он сам однажды выразился. – «Он уже принес?», сэр? – Именно так. – Я бы пришел к заключению, что какой-то знакомый должен был прийти или еще придет вскоре и принесет юной леди некий неизвестный предмет. – Именно так я и подумал. А что представляет собой этот неизвестный предмет, мы, по всей видимости, узнаем в свое время. – Вне всякого сомнения, сэр. – Будем терпеливо ждать, пока все не прояснится. – Да, сэр. – А пока отложим эту тему. Скажите мне, как прошла встреча мисс Кук и мистера Портера? Успешно? – Да, сэр, некоторое время они беседовали. – Тихими, прерывающимися голосами? – Нет, сэр, леди и джентльмен разговаривали на повышенных тонах. – Странно. По-моему, влюбленные обычно шепчутся. – Но не в разгар ссоры, сэр. – Господи, помилуй! Они ссорились? – И весьма бурно, их было отчетливо слышно на кухне, где я читал том Спинозы, который вы столь любезно подарили мне на Рождество. Дверь оставалась приоткрытой. – Таким образом, вы стали свидетелем по слуху? – От начала и до конца, сэр. – Расскажите мне все, Дживс. – Очень хорошо, сэр. Я должен начать с того, что мистер Кук как опекун распоряжается деньгами, оставленными мистеру Портеру его дядей, который, оказывается, был коммерческим партнером мистера Кука. – Да, знаю, Портер мне рассказывал. – Пока мистер Кук не откажется от своего опекунства, мистер Портер не может позволить себе жениться. Насколько я понял, его нынешняя работа не очень щедро вознаграждается. – Он продает страховые полисы. Я не говорил вам, что купил у него страховку от несчастного случая? – Не припомню, сэр. – А потом еще застраховал у него жизнь, и все это на суммы, превышающие самые алчные мечты. Поддался на уговоры. Но не буду прерывать вас. Продолжайте рассказывать мне все. – Да, сэр. Мисс Кук уговаривала мистера Портера потребовать встречи с ее отцом. – Чтобы заставить его выложить денежки? – Вот именно, сэр. «Будь твердым,- говорила она.- Покажи характер. Посмотри ему в глаза и стукни кулаком по столу». – Иными словами, она предложила конкретные меры? – Да, сэр. – И что же он на это ответил? – Он сказал, что как только начнет стучать кулаком по столу в присутствии мистера Кука, тот освидетельствует его как психически невменяемого и упрячет в ближайший дом для умалишенных- или, как он выразился, в психушку. – Странно. – Сэр? – Никогда бы не подумал, что Портер способен проявить такое, такое… как это называется? – Быть может, малодушие- то слово, которое вы ищите сэр? – Возможно. Помню, оно вроде бы начинается на «ма». Мне показалось это странным, потому что я полагал, что рыцари в блестящих доспехах ни перед чем не робеют. – Они, очевидно, делают исключение для мистера Кука. Насколько я понял из вашего рассказа о посещении Эгсфорд-Корта, этот джентльмен отличается на редкость грозным нравом. – Совершенно верно. Вы когда-нибудь слышали о капитане Блае с брига «Баунти»? – Да, сэр. Я читал о нем книгу. – Я смотрел кино. А слышали о Джеке Потрошителе? – Да, сэр. – Сложите их вместе и что получите? Кука. Все дело в арапнике. Можно встретить лицом к лицу человека злобного, как гремучая змея, изрыгающего черные ругательства,- и не дрогнуть. Но дайте ему охотничий хлыст, и вы пропали. Я чудом ушел из Эгсфорд-Корта, сохранив в неприкосновенности седалище своих брюк. Но продолжайте, Дживс. Что случилось потом? – Можно я приведу в порядок свои мысли, сэр? – Разумеется, сколько угодно. – Благодарю вас, сэр. Хотелось бы связно изложить произошедшее. Упорядочивание мыслей заняло у него от двадцати до тридцати секунд. Затем он представил последовательный отчет о ссоре между Ванессой Кук и О. Дж. Портером, которая затмила бы знаменитый бой между Джином Танни и Джеком Демпси в Чикаго [ – Сразу же после того, как мистер Портер отказался идти мистеру Куку и стучать кулаком по столу, мисс Кук завела разговор о кошке. – Какой кошке? – Той самой, которую вы встретили в Эгсфорд-Корте и у которой завязалась столь крепкая дружба с лошадью мистера Кука, Потейто Чипом. Мисс Кук подговаривала мистера Портера похитить кошку. – Ничего себе! – Да, сэр. Женские особи вида более ядовиты, чем мужские. «Метко сказано»,- подумал я. – Ваши слова? – спросил я. – Нет, сэр. Цитата. – Что ж, продолжайте,- сказал я, отметив про себя, сколько же всего замечательного наговорил когда-то Шекспир. «Женские особи вида более ядовиты, чем мужские». Достаточно вспомнить мою тетю Агату и ее мужа, чтобы понять всю истинность этих слов.- Я понял, Дживс. С кошкой в руках Портер получит сильную позицию против Кука в споре за капиталы, находящиеся у него под опекой. – Именно так, сэр. Rem acu tetigisti [Ты коснулся сути дела» – И должно быть, как раз сейчас Орло находится в Эгсфорд-Корте и вонзает зубы в старого капитана Блая. – Нет, сэр. Он категорически отказался выполнить просьбу мисс Кук. «Ни за что на свете», – отрезал он. – Этот тип, О. Дж. Портер, не слишком склонен к сотрудничеству. – Да, сэр. – Отчасти напоминает Валаамову ослицу,- заметил я, имея в виду персонаж, который фигурировал в школьной экзаменационной работе, когда я получил награду за знание Библии.- Если помните, она тоже заупрямилась, и ни тпру ни ну. – Да, сэр. – А мисс Кук, наверное, взбеленилась? – Действительно, из ее слов можно было понять, что она недовольна. Она назвала мистера Портера трусливым ничтожеством и заявила, что больше никогда не станет с ним разговаривать и просит не посылать ей писем, телеграмм или почтовых голубей. – Похоже на разрыв. – Да, сэр. Я вздохнул, не то чтобы очень глубоко, а так, слегка. Сострадательному человеку неизбежно взгрустнется при виде того, как юная любовь разбивается о скалы. Я не представлял себе, как можно по собственному горячему желанию вступить в брак с Орло Портером, и сам содрогнулся бы от макушки до носков от одной только ужасной мысли, чтобы мне жениться на Ванессе Кук. Однако эти двое были такой подходящей парой, обидно, что какие-то сказанные в сердцах слова преградили им путь к алтарю. Вместе с тем в их разрыве была и положительная сторона – он послужит Ванессе хорошим уроком, наконец-то ей попался тот, кем она не может помыкать по своему капризу. Я сказал об этом Дживсу, и он согласился, что можно посмотреть на вещи и в таком разрезе. – Может быть, перестанет воображать себя Клеопатрой или кем-то там еще. – Совершенно верно, сэр. Я с удовольствием продолжил бы нашу беседу, но Дживсу не терпелось вернуться к своему Спинозе. Наверное, я оторвал его от чтения в том месте, когда Спиноза приблизился к разгадке тайны обезглавленного трупа на полу в библиотеке. – Хорошо, Дживс,- сказал я.- Пока это все. – Благодарю вас, сэр. – Если вам придет в голову какое-нибудь объяснение загадочной фразы «Он уже принес?», пришлите мне докладную записку. Я говорил шутливо, но мне было совсем не весело. Непонятные слова Анжелики Брискоу лишили меня душевного равновесия. Весьма вероятно, что за моей спиной творятся вещи, которые не сулят мне ничего хорошего. В прошлом я немало пострадал от проделок девиц в возрасте Анжелики – одна Стиффи Бинг чего стоит,- и неудивительно, что я стал осторожным и подозрительным, как лиса, которую годами травят члены охотничьего общества «Пайтчли». Говоря обиняками – кажется, есть такое выражение,- А. Брискоу навела меня на неприятную мысль, что здесь кроется какая-то тайна. Тайны хороши только в книгах, я люблю свернуться калачиком на диване с последним романом Агаты Кристи в руках, но в обычной жизни они вовсе не нужны, от них одна головная боль. У меня уже начинало стучать в висках, когда послышался какой-то шум. Дверь распахнулась, и ко мне вошла Ванесса Кук. На лице еще остались следы недавнего столкновения. Щеки пылали, глаза сверкали, а при взгляде на ее зубы не оставалось сомнений, что еще совсем недавно ими свирепо скрежетали. Весь вид этой барышни свидетельствовал о том, что ее эмоциональная натура охвачена смятением. – Берти,- проговорила она. – Привет,- отозвался я. – Берти, я согласна стать вашей женой. |
|
|