"Игра: Бег по лезвию клинка" - читать интересную книгу автора (Михальчук Владимир)

Глава 17

Мегаполис, понедельник, семь часов утра. Игра продолжается.

Опасно ли мне ходить по улицам Мегаполиса при нынешнем раскладе? В меру, судари мои, в меру. Ничуть не более опасно, нежели перебегать дорогу на красный цвет. Нужно только иметь грамотный расчет и внимательно следить за обстановкой. Право слово, большие города — самое надежное место для того, кто хочет скрыться. В их бестолковой суете взбудораженного муравейника очень легко затеряться.

Неважно, что твои портреты появились в газетах, на телевидении. Плевать на исходящих слюной и эпилептической пеной добропорядочных обывателей и ревнителей охраны порядка. Что они могут-то? А ничего. Почти ничего…

Единственная серьезная угроза — военное положение или, на крайний случай, комендантский час. Вот только пока они не решаются на подобные действия. Это ведь придется ввергнуть в сильное беспокойство ту самую широкую массу обитателей муравейника, нарушить его привычный ритм. Если же нарушен привычный уклад, то возможны сбои в той программе, которую власть имущие столь усердно закладывали в сознание и подсознание каждого.

Так что как ни крути, а в выигрыше окажемся я и Лио. Не вводят действительно серьезные меры безопасности? Мне легче добиваться своих целей, не применяя особых знаний и возможностей Пламенеющей. Если же сподобятся и введут… Тоже не плохо, поскольку тогда они сами себе учинят кучу пакостей. Как только нарушится привычная жизнь, люди — некоторые из них — могут и посмотреть на окружающий мир несколько иным взглядом.

Разумнее всего для моих противников было бы вывести на улицы Гончих. Настоящих, а не назначенных на сию должность бюрократическими циркулярами. Но тут они сами себе подложили большую, жирную, и нагло хрюкающую свинью! Это же надо было — устроить разборку с лидером Гончих Холбиком, а вдобавок обвинить его в недостаточном противодействии моим выходкам. Идиоты, право слово…

Однако, вернемся к теме, то есть к тому месту, которое надо бы выпотрошить насчет важных сведений о пройдохе Серлафсоне. Местечко то еще, особенно в плане неожиданности. Ну кто в здравом уме и обычной памяти будет рыть подобные сведения в архиве Службы Социоэтики? А там при желании можно многое откопать, особенно насчет странных перемещений с должности на должность. Очень мне хочется посмотреть, кто именно из окружения Клайва Шепарда в ранние времена был тесно связан с Олафом Серлафсоном. Вот из этого списка и будет выбирать подходящие кандидатуры…

Кстати, весьма немаловажным можно счесть и слабую охрану архива. Понимаю, что социоэтикам до Гончих далеко. И все же они в курсе с какой стороны у пистолета дуло, да и в морду дать некоторые из них в состоянии. Это вам не занюханные сотрудники Охранного Корпуса, тут столь масштабных вивисекций над боевыми качествами не производилось. Инстинкт самосохранения еще власть имущих не до конца оставил. А жаль.

— Ну ты и придумщик, — нахально усмехалась Пламенеющая. — Решил сильно обидеть тружеников подземных пыльных хранилищ. А не заблудишься в вотчине исторических окаменелостей и крысиного царства?

— Не все так плохо, ехидная моя… Нужные вещи можно и в компьютерах найти. Прогресс идет большими шагами. Только опять придется кого-то убивать.

— Жалко?

— Сложно сразу ответить, — задумался я. — Скорее просто неприятно, как будто ты — это не ты, а дурной сон без начала и конца. И великолепно понимаешь реальность, но в то же время не чувствуешь ее. Это у всех так бывает?

— Только у некоторых. Ты просто еще не свыкся с новым миром. Уже живешь в нем, осознаешь и действуешь, но не желаешь полностью в нем оказаться. И правильно. Лишь так можно не стать его частью, а опробовать изменить реальность под себя. Сложно, порой почти нереально, но все возможно. Шанс есть, хоть и небольшой.

Лио… То шуточки отпускает, то начинает говорить такие серьезные вещи, в которые вникаешь очень постепенно. Это ведь она мне ненавязчиво подсказывает манеру поведения. Ту самую, которая помогает стать частью новой реальности и в то же время остаться ВНЕ ее. Философ, однако. И философия такой разновидности, где мысли пишутся в книгу кровью — как чужой, так иногда и собственной.

— Помнишь Змею? — продолжала моя спутница. — Вот он и совершил главную, наверно, ошибку. Полностью стал таким же безумным, как и окружающий его мир. Впустил безумие не как дополнение, а в глубину личности. Сила? Да, он может многое. Хитрость и коварство? Тут ему нет равных. Но потеряв часть себя, сложно подняться на вершину. Такие как он могут лишь быть инструментами в чужих руках. Разумными, ценными, которые никогда и ни при каком условии не выбросят, но… инструментами. А руки бывают разные.

— Какие, например?

— Разные… Пока тебе еще не стоит вдаваться в такие детали. Но потом ты это узнаешь.

Понимаю ее. Преждевременное знание дает не силу, а слабость. К таким вещам подводят постепенно, шаг за шагом, словно показывают человеку путь среди извилистых ходов лабиринта. Именно показывают, а не ведут за руку. И никогда не препятствуют попыткам сунуться в темный отнорок или, напротив, освещенный дневным светом тоннель. Пусть сам удостоверится, что многое бывает обманчиво и странно. Тонкая задача, но иначе нельзя. Если, конечно, не хотят получить всего лишь инструмент в своих руках.

Пламенеющая же этого не хотела. При прямом контакте невозможно скрыть свои намерения, совершенно невозможно. Именно это и позволяло мне ей поверить. Нет, даже не верить, а именно знать. Уверенность же в тех, кто рядом с тобой и идет по схожему пути — это очень многое. Особенно в нашем безумном и извращенном мире.

— Как собираешься попасть внутрь архива, Крест? Если будешь крушить все на своем пути, то тебе точно не дадут времени прихватить нужные бумажки или там диски. Давай тогда я подсоблю. Это просто, достаточно только стать невидимым для окружающих.

— Ну да, конечно. И тем самым ты, радость моя, обязательно привлечешь к себе внимание всяких разных субъектов. Змеи там, Проводника или еще каких-то гостей незваных.

— Добраться не успеют, — слишком легко отмахнулась Лио. — Руки коротки.

— А им и не обязательно именно добираться. Достаточно просто знать, к какому месту ты проявила свой интерес. Не уверен насчет остальных, но Змея-Марио точно распознает предмет моего интереса. Не дурак, да и к Гончим Марио самое непосредственное отношение имеет. А где Гончие, там и Серлафсон. До чего же неприятно, что Змея влез в шкуру Марио. Да черт бы с ним, если просто влез! Нет, он слился в единое целое. Сочетание двух безумцев с высоким интеллектом как граната с выдернутой чекой, преподнесенная в подарок на блюде.

— Ворчишь?

— Праведно возмущаюсь. А если серьезно, то лучше не рисковать. Попробуем обойтись без магии до поры до времени. Точнее говоря, обойдемся самым минимальным ее присутствием.

— Излагай?

— О, заинтересовалась… Около архива почти постоянно шныряют всякие и разные индивидуумы. Их так много, что внимание обращать на каждого из них просто нереально. Зато и исчезновения кого-либо из этих людей также не заметят. Нужно только выбрать человека, относительно похожего по внешнему виду и под его видом пробраться туда.

— Слишком просто выходит.

— Сложность тут пока что не требуется, — парировал я. — Вряд ли они догадаются, что я полезу именно в архив Службы Социоэтики, больно уж нестандартный ход.

Решено. Теперь надо только выбрать подходящую кандидатуру. Дело по сути не очень сложное, но довольно занудное. Людей много, зато похожих на мня весьма и весьма мало. Этот слишком массивен, другой, хоть и похож лицом, но ниже сантиметров на двадцать. Ничего, смотрим дальше… Ага, это уже интересно. Похож в достаточной степени, только совершенно лысая голова и еще одежда. Да, именно одежда, от разнообразия расцветки которой у самого непривередливого попугая голова закружится. А это неплохо. С большой вероятностью можно утверждать, что при взгляде на этого типа люди запоминают именно одежду. Ну а лицо остается так, мелкой деталью.

Я сразу же двинулся вслед за выбранной кандидатурой, покамест держась на солидном расстоянии. А то привлеку еще внимание субъекта, забеспокоится, метнется куда-нибудь. Понимаю, что вероятность подобного очень мала, но все же лучше подстраховаться. Но вести надо четко, чтобы не ушел от пристального внимания. А как только представится удобный случай — прихватить свою жертву, жестко и без взбрыков.

— Крест, он к автостоянке идет.

— Вижу… Там и прихватим.

Это, кстати, не самый худший вариант. Если у него имеется собственная машина, то там клиента можно и оставить после короткого разговора. Естественно, в бессознательном состоянии. Тело еще нужно думать куда деть, а тут и место для беседы, и место для хранения. Красота да и только.

Лысый тем временем бодро шествовал к стоянке, не обращая внимания на окружающий мир. Понятно, вон как головой покачивает в такт музыке, что льется из наушников. Так-то их не заметно, это вам не древние модели, которые были видны всем и каждому. Однако, принцип действия тот же, да и побочные воздействия неизменными остались. Снижается внимательность, на первое место выходит именно музыка… Тогда сократим дистанцию метров до трех, все равно никакого риска.

Верно. Такое впечатление, что можно было прямо за спиной идти сколь угодно долгое время — все равно ничего не почувствует. Вывести его из состояния музыкального кайфа мог только добрый подзатыльник или нечто в этом роде. Ну и а какой машине мы направляемся? Так, кажется, вот к этой, спортивного образца, выкрашенной в ярко красный цвет. О как! Даже стекла тонированные. Мелочь, а все равно приятно. Сквозь них плохо видно происходящее внутри автомобиля.

В руке лысого появился брелок управления сигнализаций, он нажимает кнопку и, мигнув фарами, машина разблокировалась. Еще одно нажатие, и вот уже дверца гостеприимно открылась. Автоматика, однако.

— Извините, уважаемый, — я дотронулся до его плеча, заставляя «клиента» подпрыгнуть от неожиданности. — Вы не поможете пройти к архиву Службы?

— А? Что?

— Да не нервничайте вы так, любезный, — успокаиваю я всполошившегося человека из Службы Социоэтики. — У меня к вам довольно важное дело. Вы же не хотите огорчить уважаемого нами Клайва Шепарда?

Ага. Глазами захлопал, пытаясь в экстренном темпе понять, какое дело до него Шепарду. Это имя, несомненно, известно всем и каждому из господ социоэтиков. Расчет тут был на естественную реакцию мелкой сошки. Подобный народ просто на инстинктивном уровне впитал в себя почтение как к начальству, так и к тем, кто выступает от их имени. В том и состоит одна из граней силы и одновременно слабости подобных бюрократических систем. Привычка… Именно она заставляет подчиняться и относиться с почтением к посланцам сверху. Ну и к тому же отсутствие в первые мгновения подозрительности к таким, как я.

— Но… почему именно здесь? У меня есть рабочее место, вы могли бы позвонить, предупредить.

— Далеко не всякий контакт надо проводить в официальной обстановке. Особенно там, где могут быть посторонние, — назидательным тоном высказал я эту довольно пошловатую сентенцию. — К тому же отдельный кабинет и вы… Сами должны понимать. Но нет ничего невозможного. Однако, давайте сядем к вам в машину, там и поговорим. Возражения есть?

— Нет, нет. Что вы!

Засуетился, замахал приглашающими жестами. Был бы хвост, он бы показал, как им вилять нужно. Классический расклад, когда усердие субъекта поднимается до невиданных высот в надежде на возвышение. И плюс ко всему он просто не врубался, что происходит обычный «развод лоха». Основательно забытый во Всемирной республике среди широких масс народонаселения прием воздействия. Отвыкли они в этом предсказуемом и «добропорядочном обществе» от столь наглых и циничных разводок снизу. Ну а те надувательства, что пускают в оборот власть имущие — это совсем иное. Хотя по сути никакой разницы.

— Клюнул! — Лио просто покатывалась со смеху. — Он ближайшие несколько минут будет считать тебя важной персоной. Ну и идиоты!

— Не так все просто. Быстро очухается. По крайней мере, может и прийти в себя. Как-никак не простой клерк, а работает в Службе Социоэтики.

— Так что с того? Там, подозреваю, этих клерков медный грош за десяток. Быстрее давай вешай ему ушат лапши на раскидистые уши, чтобы точно не опомнился или твое лицо не опознал.

А ведь верно. Мое лицо он опознать вполне в состоянии. Не зря его прогоняли по всем каналам. Многие газеты тоже не преминули воспользоваться возможностью опубликовать фото «кровавого маньяка». Так что додавим поскорее.

— Уважаемый, я надеюсь, что охрана на входе не слишком удивится, если вы вернетесь обратно в архив?

— Нет. Я вообще на часок, с самого утра, по поручению Дагласа Колби вышел, он сказал…

— Это неважно, — оборвал я его. — Вы должны будете доложить ему о проделанной работе, я понимаю. Он все там же обитает?

— Да. Третий этаж, комната триста пятнадцатая… Позвольте, а я вас где-то видел, совсем недавно, — в глазах лысого появился подозрительный огонек узнавания. — Но мы не разговаривали. А, по телевизору показывали, точно!

Промелькнувшая тень страха. Вспомнил… Что ж, это уже не страшно, я узнал все от него нужное. Последовал короткий рубящий удар ребром ладони по шее и незадачливый клерк обмяк прямо на водительском месте. Помереть не помрет, но пару часов без сознания проваляется.

— Свяжешь или радикально проблему свидетеля решать будешь? — милым голоском проворковала Пламенеющая.

— Много чести. Оставлю на память о себе знак, а заодно гардероб его придется на себя примерить. Ну, не весь, а часть, — уточнил я, почувствовал несказанное удивление Лио. — А как же иначе у меня получится пробраться в архив под личиной этого клоуна? Без магии, само собой.

— Получится ли?

— Очень высокие шансы. В случае с такими людьми как этот типчик все довольно просто. На них особо не смотрят, обращают внимание только на привычное яркое пятно. Ну, тут еще и лысая, как бильярдный шар, голова. Придется бриться, тут никуда не денешься. Лысая голова, привычные шмотки, к тому же темные очки крайне полезны будут. Проскочу за милую душу!

— Ну-ну… Ты еще в парикмахерской сейчас объявись, — сарказм в голове Пламенеющей был на очень уж высоком уровне. — Хлопот и нежелательного внимания может оказаться много, зато толку мало. Лучше кепку на голову одень, а волосы у тебя и так короткие, их видно не будет. Глянь на заднее сиденье, там тебя и дожидается кепка канареечного цвета.

А ведь Лио верно говорит. Не стоит усложнять то, что не требует поиска нестандартных решений. Курточка попугайской расцветки, кепка, темные очки и… хватит. Не велика сложность проскочить мимо ленивой охраны, которая давно уже выполняет чисто символическую функцию. Кому он вообще нужен, этот Франсуа Морель? Имя, как оно и полагается, я узнал из конфискованного документа работника Службы Социоэтики. Как и ожидалось, он был простым клерком. Таких там не просто много, а очень много. Заодно с документами ко мне в карман перекочевали и деньги. Немного, всего пара сотен, остальное было на кредитке. Но и это было что-то, а я не привык разбрасываться ресурсами в этом изменившемся мире.

Пора идти в гости. Или я таки да забыл некую мелочь? Точно, запамятовал оставить «визитную карточку». Нож сам собой скользнул в руку. Крестообразный росчерк на лбу Франсуа подарил тому вечную память о моей персоне. Да, именно вечную, пожизненную… Я чувствовал, что несерьезный вроде бы порез останется с ним навсегда, как его не своди и не пытайся замаскировать.

— Да, Крест, теперь этот символ часть тебя. Он как печать, будет оставаться там, где ты пожелаешь. Законы мистицизма, от них не спрячешься, их не изменишь.

— А у тебя, красавица, есть такой знак?

— Он не статичен. Огонь не терпит стабильной формы, он стремится к большему и изменчиво-хаотическому виду. Ты видел. И еще увидишь.

Тьфу ты, опять заковыристая философия по мою душу. Что ж, такая уж дорога, которая стелется под ногами. Сам на нее ступил, теперь грешно жаловаться на трудности. Путь выбран не для тебя, а тобой. Только сила и воля способны заставить сделать следующий шаг против ветра безразличия и течений предопределенности.

Я вышел из машины, оставляя за собой еще один маленький след. След, который сам по себе не значил ничего. Однако, будучи вплетенным в бесконечную череду событий, становился их звеном. Смерть, страх, опасения, изменение судеб и жизней людей — все это выстраивалось в невидимую цепь, связывающую меня и мир вокруг узами причин и следствий. Знающий следствие обязан докопаться до причины. Ощутив причину, ты должен просчитать возможные следствия. Только тогда удастся стать не щепкой, кружащейся в водовороте человеческих судеб, а скользить под вязкой поверхностью вод жизни, словно рыба в родной стихии.

Мир изменчив, и люди меняются вместе с этим миром, подстраиваясь под его бредовые контуры. И своими изменениями загоняют себя в тупик предопределенности. Они думают, что умение почуять грядущее изменение и держать нос по ветру — самое главное и гарантирующее им безопасность и спокойствие. Что ж, в чем-то они правы. Так и вправду легко выжить, если на тебя не обратят внимание сильные мира сего. Те, кто держат в своих руках власть над смертью и жизнью.

Вот только быть вечной марионеткой, жить в ожидании момента… Того мига, когда руки, держащие мир на невидимых управляющих нитях, решат поразвлечься за твой счет. За счет твоей жизни. Это мазохизм высшей, кристально чистой категории. Или ничего не знать, сбросить разум, как змея шкуру или рак панцирь? Забраться в ритм примитивных желаний и убогих представлений, добровольно лишить себя большей части мыслей? Легкий путь. Путь, что ведет в никуда, в ничто.

Нет уж, благодарю и посылаю вас с такими предложениями в пешее порнографическое путешествие. Предпочитаю сам быть хозяином своих мыслей, чувств. Сам строить свою судьбу.

Безумие обреченного? Хотите воспринимать это в таком ракурсе, враги мои? Да на здоровье! Только это безумие иного рода. То самое, что придает остроту разуму, позволяет танцевать на лезвии бритвы и играть языками бушующего пламени. Игра не закончилась, а только началась. Я — Крест. А это мое новое имя ко многому обязывает. Например, к частоколу крестов на чьих-то могилах.