"Восточная война [СИ]" - читать интересную книгу автора (Белогорский Евгений)

Глава I.  Приватная беседа двух высоких персон.

Когда дежурный адъютант императора Николая I распахнул резные двери царского кабинета перед графом Михаилом Павловичем Ардатовым, званного во дворец по именному повелению, первое, что увидел перешагнувший порог гость, это как сильно сдал его старый друг. Их последняя встреча состоялась в 1848 году, когда соседнюю Австрийскую империю сотрясали раскаты венгерского мятежа. Тогда Николай точно так же, неожиданно вызвал своего старого боевого товарища к себе во дворец, что бы поговорить о сложном положении соседней монархии. Император очень ценил мнение Михаила Павловича. За все время своей службы, граф зарекомендовал себя, не только прекрасным и добросовестным исполнителем порученного ему дела, но и как человек, способный подать дельный совет в трудную минуту.

Последнее свидание двух старых соратников, правда, не принесло радости ни одной из сторон. Оценивая венгерские события, Ардатов был категорически настроен против оказания помощи венскому двору, резонно указывая императору, что Австрия всегда была тайным недоброжелателем России.

Поэтому Ардатов настойчиво рекомендовал государю воздержаться от посылки русских войск на помощь австрийскому императору Францу-Иосифу. Он советовал царю дождаться распада австрийской империи, что бы потом можно было свободно присоединить к землям империи Галицию и Молдавию. К сожалению, тогда государь всецело внимал речам и советам канцлера Нессельроде, который, тайно сочувствуя венскому двору, умело, играя на нелюбви императора к любым революциям, сумел уговорить его помочь своему августейшему соседу.  

История со временем всё расставила на свои места, наглядно показав русскому царю, кто из его советников был прав. Получив имперскую корону из рук русского царя, Франц-Иосиф затаил огромную обиду, которую смог реализовать через четыре года, нанеся коварный удар в спину своему спасителю.

Когда русская Дунайская армия под командованием фельдмаршала Паскевича  вторглась в Валахию и подошла к Дунаю в районе Рущука, венский двор выразил резкое несогласие с действиями Петербурга и пригрозил немедленной  войной, если русский царь не пересмотрит своё решение. Одновременно с этим, аналогичное заявление прозвучало из уст прусского короля, на поддержку которого император Николай очень рассчитывал, надеясь на старые династические связи. Увы, расчеты русского царя на понимание и поддержку Вены и Берлина рухнули в одночасье подобно карточному домику. Никто из августейших соседей не собирался поддерживать укрепление России, видя в ней опаснейшего конкурента своим политическим планам.

Беда не приходит одна. И эту житейскую мудрость императору Николаю пришлось испытать на своём примере. Вслед за предательством соседей - должников выяснилось, что военная разведка в Париже работает из рук вон плохо. Твердо веря  донесениям разведки,- что новый французский император Наполеон III не сможет в короткий срок создать боеспособную армию для противостояния действиям русских на востоке, и что военный союз между Англией и Францией невозможен,- царь с легким сердцем  объявил войну Турции.

Каково же было его удивление, когда он узнал, что в Марселе готов к отправке в помощь Турции 40-тысячный корпус во главе маршалом Сен-Сиром, под знамена которого, англичане так же предоставили 20 тысяч своих солдат и весь свой флот. Союзнические войска  вот-вот должны отправиться в плавание, конечной целью которых был Стамбул.

Это известие полностью хоронило все военные планы императора Николая. Воевать сразу против пятерых противников Россия не могла. Проведя за время своего царствования несколько успешных  военных компаний, присоединив к империи новые земли на Дунае и Кавказе, наведя порядок внутри страны и за её пределами, Николай представлял новую войну с турками венцом своего долгого правления.

Придерживаясь теории о покровительстве русского царя над православными подданными турецкого султана, он искренне надеялся принести им свободу и сделать то, что не смогли сделать ни его венценосная бабка Екатерина II подарившая русским Крым, ни его брат Александр -победитель императора Наполеона. Объявляя туркам войну, Николай собирался занять Стамбул  и получить контроль над Босфором и Дарданеллами, давнюю мечту России. Таковы были его честолюбивые планы, и они бы, несомненно, осуществились, если бы не предательство союзников.

Столкнувшись лицом с многочисленными врагами, Николай сделал единственно правильный шаг в этой ситуации. Он приказал Дунайской армии очистить земли Валахии и Молдовы и отойти за Прут и Дунай. Старый фельдмаршал Паскевич, получивший контузию от вражеского ядра и  сдавший на время болезни пост командующего генералу Горчакову, полностью поддержал решение государя. Находясь на излечение в Гомеле, он настойчиво рекомендовал царю воздержаться от активных действий, предоставив право первого хода противнику с проведением активных контрмер.      

Вот эти стратегические неудачи в начале войны, которые лишь немного скрасила победа Черноморского флота под Синопом, подобно ядовитой змее терзали сердце русского монарха и тем самым, неотвратимо укорачивали его земное пребывание. Сейчас Николай напоминал гордую и хищную птицу с перебитым крылом, которая еще способна защищать себя от врагов, но никогда уже не сможет подняться в синее небо.

- Нет у человека врага, страшнее, чем он сам. Ибо судит он себя куда более строго и беспощаднее, чем его недруги - подумал Ардатов, созерцая лик своего государя, троекратно лобзаясь.

- А что Михаил сильно я сдал? - спросил Николай, словно читая тайные мысли своего товарища -  что скажешь?

- Скажу, что выглядишь ты хорошо для своих лет, но государственная ноша тяготит твои плечи и душу, государь  - ответил граф присаживаясь на простой походный стул, который наглядно подчеркивал спартанскую обстановку кабинета русского правителя.

- Я не Александра Федоровна и в твоих комплиментах не нуждаюсь - сварливо произнес монарх, усаживаясь напротив Ардатова, сверля тревожным взглядом лицо своего собеседника - Ты уже просмотрел те бумаги, что я велел тебе приготовить сразу по приезду?

- Да, государь.

- И каков твой вердикт. Насколько плохи наши дела? Говори смело, не робей, ведь за все совершенные ошибки только я в ответе перед людьми и перед Богом  - произнес Николай, пытливо глядя на собеседника, стремясь уловить на его лице чувство радости, за запоздалое признание его правоты. Однако лицо Ардатова ничуть не изменилось после услышанных им слов покаяния.  

- Ты не виноват государь, ибо не может один человек полностью охватить всех дел такой державы как Россия. В опасном нынешнем положении я вижу вину твоих советчиков, что плохо исполнили свои обязанности перед тобой и Отчизной.

- Всё никак не можешь забыть Венгрию!? - гневно спросил Николай, и его лицо покрылось мелкими красными пятнами.

- Бог с тобой государь. Венгрия - дела давно минувших дней. И не стоит посыпать голову пеплом от упущенных возможностей. Я говорю о Дарданеллах и Босфоре. Послушайся ты тогда моряков и разреши высадку десанта на Босфор, положение было бы совсем иным. Константинополь был бы сейчас в наших руках, и корабли союзной эскадры не бороздили бы просторы Черного моря.

-  Уж не хочешь ли сказать ты, что Нессельроде - враг нам, и все эти года я пригрел на своей груди ядовитую змею!?

-  Полно, государь. У меня и в мыслях не было обвинять господина канцлера в измене в пользу иностранных государств. Он полностью предан тебе и душой и телом, но вот советы его,  - Ардатов сделал паузу и, видя, что Николай не взрывается в негодовании, а внимательно слушает  его, продолжил говорить.

- Вся беда Карла Васильевича состоит в том, что он свято верит в идею любви и мирного сосуществования между Россией и Европой.  На доказательство этой идеи он тратит все свои силы,  к чему упорно склоняет и тебя, государь. Однако вся история наших отношений с Европой свидетельствует, что она видит в нас лишь опаснейшего соседа, которого, для своей же пользы, нужно как можно сильнее ослабить путем очередного кровопускания. И для этого вполне сойдут и поляки, и турки, и шведы. Европа всегда видела в нас только одну угрозу. Вспомни, как отблагодарила она твоего брата, спасшего её от французского императора. Сразу, едва только Наполеон был сослан на Эльбу, "союзнички наши" заключили секретный договор против нас с недавно разбитым врагом. Если бы Буанопарте не вернулся и не переслал бы эти бумаги Александру Павловичу, неизвестно, что было бы дальше.   

- Значить Нессельроде дурной советчик? - в голосе императора не было гнева, но звучала явная обида за своего канцлера.  

- Нессельроде уперся носом в идею умиротворения Европы и не желает или не может видеть иного варианта сосуществования с нею, хотя вся история общения России с ней упрямо доказывает ошибочность взглядов господина канцлера. Сколько мы им добра сделали: Наполеона разбили, Венгрию привели к порядку, а они плюнули на нас и сейчас стоят против России единым фронтом, как пуговицы на парадном мундире, в два ряда.

От чего французы и англичане выставили против нас всего 60 тысяч человек, тогда как сам Буанопарт пригнал против нас 600 тысяч, и этого оказалось мало. Выходит, заранее знали, сволочи, что большую часть наших войск оттянут на себя австрийцы с пруссаками. Ох, знали, государь. Вот тебе и взаимопонимание среди монархов. С Европой конечно надо жить мирно, но при этом блюсти с ней свой интерес, всегда ставить свои нужды выше нужд чужих, а мы это делаем так редко, что по пальцам можно пересчитать.

Николай ничего не возразил Ардатову, поскольку веских аргументов в пользу позиции любимого им Нессельроде не было. Поерзав на жестком стуле, он вздохнул и, глядя в глаза собеседнику, спросил:

- Как я понял из твоих речей, ради исправления положения, ты  будешь настаивать на отставке Нессельроде?

- Желательно да, но если он тебе так дорог, государь, пусть остается канцлером, но без права  вмешательства в военные и иностранные дела на время войны. Иного решения, Ваше величество, я не вижу. Да и его не может быть. Если ты согласен с моими словами, то я готов изложить тебе свой план, если нет, то позволь откланяться. Слово за тобой.  

- Ты ставишь меня перед не легким выбором, Мишель. Где гарантии того, что твои советы окажутся лучшими, чем советы Нессельроде?

- Никаких гарантий государь, кроме моего слова и моей решимости биться с врагом до победного конца.

- А будет ли она победа, посмотри, какая силища против нас собралась?

- Будет государь, если постараться, конечно, да с умом.

- Не боишься врага, Мишель?

- Не бояться только дураки, государь. А в нашем деле нужен расчет и быстрое исполнение, ибо нет таких армий, которых нельзя было бы разбить.

- Суворов так говорил?

- Нет, Александр Македонский - пошутил граф. Но император не понял его шутки.

- Вон куда тебя занесло. Ну, будь, по-твоему. Господин канцлер не будет принимать участие в решении ни  военных, ни  дипломатических вопросов касающихся этой войны. Ну,  излагай, слушаю - сказал царь, приняв нелегкое для себя решение.  

- Прежде всего, государь нужно ослабить сплоченность вражеских рядов, чтобы до начала прямых столкновений с противником не было спокойствия в их тылу.

- На австрийцев намекаешь, так не ты ли мне писал, что ныне венский двор наш самый непримиримый тихий недруг в Европе?

- Нет, государь, не венцев я имел в виду, а пруссаков. У них с австрийцами давняя вражда из-за главной роли в Германском союзе. Вена сильно боится усиления Пруссии за счет малых членов союза. Она всячески блокирует любую прусскую инициативу по изменению создавшегося положения. Согласно последним известиям из Берлина, государь, душевное здоровье твоего венценосного брата Фридриха сильно пошатнулось.  Регентом вот-вот должны объявить его брата Вильгельма -  большого сторонника изменений в Германском союзе.

Есть в его свите один молодой и энергичный дипломат Бисмарк. Он прилагает массу усилий на создание Северогерманского союза, видя в нём все германские земли за исключением Баварии, Вюртемберга и Бадена. Этот дипломат давно отказался от мысли мирной трансформации Германского союза и готов сплотить немецкие земли вокруг Пруссии кровью и железом.  

- И немцы согласятся поменять своё отношение к нам? С трудом вериться в это после тех депеш, что получил Нессельроде,  - усомнился Николай.

- Так он в Берлине  известен как ярый сторонник венцев и противник военного союза с Пруссией. Следует, как можно скорее, направить к ним специального посланника, который посулит им поддержку против Вены. На это немцы купятся, ведь австрийцы им всегда были поперек горла.

- Ну а если не соблазнятся на наши посулы, что тогда? - не сдавался император.

- Тогда надо будет увеличить посулы. Поманить их возможностью передачи Пруссии части висленского края с Лодзью. Посулить государь, только посулить, а там как дело выйдет - поспешил успокоить царя Ардатов, заметив, как сразу потемнело у него лицо от гнева - дипломатия это такая хитрая игра, в которой можно ради дела обещать золотые горы и потом, под благовидным предлогом можно отказаться от этих слов.

- Уж очень опасное дело ты предлагаешь, Михаил. А вдруг, в самый нужный момент, пруссаки опять переметнутся? Тогда как быть? - с сомнением произнес царь.

- Любишь ты вопросы задавать, царь - батюшка, на которых нет ответа. Пробовать надо, тогда и видно будет. Как говорил Христос: " Стучите, и вам откроют", - жестко ответил Ардатов.    Император не обиделся на него, признав правоту сказанных слов.

- Кого же хочешь послать в Берлин, уже есть кандидатуры?

- Есть, как не быть. Князь Горчаков Александр Михайлович. Он хорошо знает Бисмарка и легко сможет найти с ним общий язык. Если дело сладится, и Пруссия начнёт бузу в парламенте, начнёт перемещать свои войска к австрийской границе, то у Вены не будет возможности столь активно влиять на Дунайские княжества, как это делает она сейчас. Тогда наша Дунайская армия может быть спокойна за свой правый фланг.   

- Да, то будет великое дело - согласился Николай.

- Значит, решено. Думаю, для усиления удара по австрийской дипломатии, Горчакова следует назначить заместителем министра иностранных дел с прямым подчинением тебе, минуя Нессельроде. Это повысит его статус в глазах прусаков и вызовет легкую панику в Вене.  

- Хорошо, Михаил, согласен - произнес царь после некоторого колебания - что еще ты предлагаешь?

- Думаю для верности, дабы помочь Горчакову и Бисмарку, надо потревожить австрийцев и с другого фланга, с юга и начать переговоры с сардинским королём. Он, так же как и Вильгельм, страстно хочет объединить итальянские земли под своей короной.  Ему, как и пруссакам сильно мешает Вена, владеющая Ломбардией и Венецией.  

- Сардинцы плохие вояки, как и их король - Виктор-Эммануил ,- резонно возразил император - стоит ли связываться с ними?

-  Стоит, государь, стоит. Солдаты конечно у них слабоватые, но армия худо-бедно всё же есть. Да и не нужно чтобы они воевали, будет достаточно бряцания штыков, да громких разговоров о воинском союзе между Сардинией и Россией. Как только Вена узнает об этом, непременно перебросит в Италию корпус другой. И кроме этого лишим французов ещё одного союзничка по экспедиционному корпусу. Мелочь конечно, да нашим солдатикам полегче будет.

- Все же считаешь, что Наполеон ударит по России? - с тревогой спросил царь Ардатова.

- Я буду только счастлив, если противник ограничится одной демонстрацией силы на Босфоре и удовлетворится нашим отходом за Дунай. Но французскому императору нужна маленькая победоносная война, да и англичане не упустят случая загрести жар чужими руками. Это у них в крови.

- И куда, думаешь, они ударят?

- Трудно сказать, ваше величество. Скорее всего, постараются высадить десант, где-нибудь на нашем черноморском побережье. Не зря ведь англичане привели к Стамбулу такое большое число винтовых кораблей - ответил Ардатов.

- Ну а куда ты сам бы высадил десант, Мишель, будь ты на месте маршала Сен-Сира? - с неким азартом  сказал Николай.

- Самый слабый участок нашего черноморского побережья это, несомненно, кавказский - ответил Михаил Павлович - высаживай хоть целую армию. Противостоять ей нам не чем, но и смысла особого высаживать здесь десант, нет. Конечно, создать большие неприятности нашей Кавказской армии, подключив сюда турков и Шамиля с его абреками, можно, что и говорить. Однако, как только союзники перейдут Кавказский хребет и вступят в кубанские степи, тут они полностью лишаются многих преимуществ. Во-первых, флот с его пушками им уже не подмога, во-вторых, горы создадут затруднение в плане снабжения ушедших вперед войск. Ну и, в-третьих, кубанские, терские и донские казаки хорошо дерутся в родных степях, к чему французы и англичане совершенно не привычны. Нет, будь я на  месте Сен-Сира, я бы предоставил  возможность воевать на Кавказе туркам и чеченцам, а сам бы ударил в другом месте.  

- Под беззащитной Одессой, которую союзники недавно раскатали как бог черепаху  или Очаковом и Кинбурном? Конечно,  защищены они слабо, и взять их не составит большого труда при поддержке флота, но, что дальше? Рядом Дунайская армия, из-под Киева можно в короткий срок перебросить Южную армию и тогда наше превосходство над врагом будет огромным, - увлекшись беседой, принялся рассуждать сам Николай.

- Ну а если они ударят по Крыму? - подыграл ему Ардатов - флот наш им не помеха, да и татары не слишком хорошие верноподданные?

- Нет, что ты Мишель? Там Севастополь, Корнилов с Нахимовым не отдадут свой родной город. К тому же князь Меньшиков мне клятвенно обещал сбросить врага в море, если они высадятся в Крыму.

Лицо Ардатова покрыла тень, и царь моментально заметил эту перемену.

- Ты не согласен с моими словами Мишель? - ревностно спросил он, готовясь защищать свою любимую армию - что ты молчишь, говори, я требую!

- Видишь ли, государь - осторожно начал Ардатов - как сказал один умный человек, все генералы и маршалы всегда готовятся к войне, которая была раньше, но никогда ни готовы к войне сегодняшней.

- И кто этот гений? Надеюсь не Александр Македонский? - гневно бросил царь.

- Нет, прусский генерал Клаузевиц, которого твой брат Александр удостоил орденом святого Георгия  4 степени. Его труды сейчас очень популярны в Европе и их популярность вполне оправдана. Говорят, что перед битвой при Йене, он предлагал своим фельдмаршалам совершенно иное построение войск, которое было отвергнуто Шарнхорстом. Войска были построены так, как приказал  это сделать фельдмаршал. И прусские войска были разбиты.

Когда после разгрома, доска, в качестве трофея, попала в руки Наполеона, тот, с присущей ему тогда простотой, прокомментировал план Клаузевица словами "Да, при таком построении войск я был бы разбит" и возблагодарил проведение за помощь ему.

Царь угрюмо хмыкал, слушая увлекательный рассказ Ардатова, но против гения Наполеона ничего не говорил.

- Я ни сколько не сомневаюсь, что наши генералы готовы яростно драться с дерзким супостатом. Но все свои боевые университеты они прошли в войне с Наполеоном, турками и персами, вперемешку с разгромом поляков, венгров и горцев.  

- А теперь, что война другая!?

- Да. Другая, государь! Теперь многое другое и в первую очередь : винтовые корабли и нарезные ружья. Вот главный козырь противника, который может сыграть решающую роль, когда дело дойдёт до большой войны.

Если появилось новое оружие, значить должна быть новая тактика и стратегия, государь. А в умах наших генералов - стратегия войны с Наполеоном. Да, турок, персов и шведов, если придётся воевать, мы побьем. В этом я не сомневаюсь. А вот французов, англичан или, не приведи господь, австрийцев - с их нарезными штуцерами - это большой вопрос. Боюсь, государь, что многим нашим генералам такая задача не по плечу.

- Даже Паскевичу? - холодно сказал Николай.

- Паскевич - исключение из правил, государь - ответил граф, явно желая сделать приятное императору - жаль, конечно, что Иван Федорович временно выбыл из строя. Несмотря на возраст, он много  пользы смог бы принести нашей армии.

- Что же, другие генералы совсем плохи? - продолжал упорствовать император.

- Извини, государь, но позволь мне сказать тебе без обиняка, угас огонь у наших генералов. Не хотят они воевать, а в глубине души желают мирной жизни со всеми её многочисленными прелестями. Ведь на войне и сражение проиграть можно и в опалу впасть, в один час растерять всё, к чему шел долгие годы службы.

- Что же ты предлагаешь? - голос царя был по-прежнему холоден. Слова Ардатова были обидно правдивы.  Николаю было трудно согласиться с тем, что, так долго подготавливаемая им, война на поверку оказалась скверной авантюрой. - Разогнать генералитет или набрать новых генералов?

- Нет, конечно, такое не под силу ни тебе, ни кому-либо. Да и нет в этом необходимости. Сейчас надо делать ставку на молодых поручиков и капитанов, страстно желающих стать полковниками и на энергичных полковников, мечтающих стать генералами и фельдмаршалами. "Влить молодую кровь в старые меха", одним словом. Но только делать это надо не по донесениям и рапортам, а желательно прямо на поле боя, отмечая радивых и толковых, поощряя их действия чинами и наградами.  

- Кого же ты предлагаешь сделать оком государевым на поле боя - спросил Николай, быстро оценив идею Ардатова. - Себя? Как повар, хочешь сам испробовать блюдо, к созданию которого приложил столь много усилий?

- Да государь, если на то будет твоё соизволение.

- Браво Мишель, годы не властны над тобой, по-прежнему всё смело берешь на себя. Хорошо. Я согласен с тобой, но вот только твой чин - генерал-майор. Для многих  командиров будет зазорным подчиняться человеку такого звания. Что ж, следует повысить тебя в звании.

- Полно, государь, не ради чинов откликнулся я на твоё приглашение. Гораздо лучше всяких чинов для меня будет звание личного представителя императора с особыми полномочиями и правом личного доклада государя. Такое звание сделает меня выше любого генерала и ни с кем не продеться сильно препираться.

- Да, Мишель, против такого чина и сам Нессельроде спасует - усмехнулся монарх. - Значит Горчакова в Берлин, а тебя в действующую армию. Куда собираешься поехать, на юг?

- На юг, к Севастополю, там по моим расчетам будет главное действие. Англичане, непременно, захотят уничтожить наш флот, что бы никто кроме них, не смел, господствовать на море. Так они делали с французским флотом в Тулоне в 1793 году, так они поступили с датчанами в 1801, теперь наша очередь.

- Ну, а если они ударят со стороны Балтики и высадят десант в Прибалтике? - пытливо спросил царь - что тогда.

- Нагадить англичане могут, спору нет. Могут атаковать Свеаборг или Кронштадт, не исключаю, но с большой натяжкой, что даже смогут нанести удар по Петербургу, но вот высадить десант, это вряд ли. Все их силы сосредоточены в так называемой "восточной" армии, чтобы создать вторую такую же армию потребуется много сил и времени, а у противника его нет.

Услышав эти слова, император сразу повеселел и впервые за долгие месяцы, груз бремени и тревог стал медленно сползать с его усталых плеч.

- Ты еще, что нибудь хочешь предложить?

- Да, государь. У англичан самое уязвимое место это Индия и возможность нашего удара по ней с севера, страшно пугает их. Надо как следует всколыхнуть их кошмар, начав демонстративные приготовления к индийскому походу, как это в своё время твой отец, император Павел. Прикажи Василию Алексеевичу Перовскому совместно с оренбургскими казачками начать собирать войско, чтобы черев Коканд и Бухару выйти к границам Индии. После взятия Ак-Мечети, это вполне логичный ход. Но только всё этот должно выглядеть правдиво.

- Сегодня же отпишу Перовскому о его новых задачах и укажу предположительные сроки выступления - азартно пообещал царь - что ещё!?

Ардатов замялся с ответом, и Николай поспешил подбодрить его:

- Говори, я тебя внимательно слушаю.

- Есть несколько предложений, но они связаны с денежными расходами, государь.

- Ради победы над такими врагами не грех казну растрясти.

Услышав слова императора, граф улыбнулся и стал излагать свои соображения по неотложным мероприятиям.  

- Прикажи нашим тайным людям скупить несколько парижских и лондонских газет, которые должны будут вести пропаганду среди европейцев в нашу пользу. Во всех европейских странах нас изображают дикими варварами, на которых надо надеть смирительную рубашку. Пусть господа журналисты за наше золото, расскажут своим читателям о зверстве благородных союзников, расстрелявших мирный русский порт Одессу.

И пусть не скупятся в красочных картинах, европейцы очень любят ужасные истории, так пускай узнают о зверстве их соотечественников. Свобода прессы, пусть даже продажной это у них превыше всего.

- Не совсем понятно, но сделаю, как ты просишь, хотя Нессельроде это будет явно не по вкусу. Недавно он сделал выговор "Петербургскому вестнику" за статью, обличающую английскую бомбардировку Одессы.

- Впервые слышу об этом государь, но если дело обстоит именно так, то сразу возникает вопрос о том, что подразумевает господин канцлер под словом патриотизм. Но да бог с ним. Слышал, что генерал Евдокимов делает славное дело, перекупает за золото наибов Шамиля и не стоит за ценой. Многие горе патриоты рвут на себе волосы от подобных действий, ну а я горячо одобряю деяния Николай Ивановича. Шамиль - фанатик, он слепо идёт на поводе у англичан, бросившись по их приказу разорять наши тылы. Чем больше воинов сможет оторвать от него Евдокимов, тем больше русских жизней он сохранит тебе государь, а своих солдат я ценю дороже звонкого металла. Поэтому прошу тебя, дай Евдокимову столько денег, сколько он попросит. Что же касается подозрений некоторых доброхотов, что Николай Иванович способен положить часть их себе в карман, то смею заверить тебя, он честный человек и в казнокрадстве замечен не был за всё время несения службы на Кавказе.   

- Да у меня и в мыслях того не было, Мишель, а твоему слову я полностью верю и охотно выполню эту просьбу.

- Ещё одно пожелание государь, но оно не так легко разрешимо как все остальные, даже для тебя.

- Даже для меня? Интересно будет услышать - усмехнулся Николай.

- Увы, государь, даже для тебя. Это одна из наших главных бед, как говорит писатель Гоголь. Перед встречей с тобой я кое-что просмотрел и с ужасом для себя выяснил, что Севастополь и Крым полностью лишены хороших дорог. Случись высадка десанта под нашей главной базой на Черном море и переброска дополнительных войск и средств растянется на долгие месяцы.

Самый лучший выход из этого скверного положения, это постройка железной дороги через станцию Лозовую на Севастополь. Но этот, в лучшем случае, данный вариант может быть реализован только через несколько лет, а враг ждать не станет. Обязательно ударит с юга.

- Что же ты предлагаешь делать? Мои губернаторы не слишком скоры на руку, даже в условиях войны - молвил царь.

- Вот как раз война, в определенном смысле, и сыграет нам на руку. Прикажи объявить содержание дорог от Москвы до Севастополя в надлежащем состоянии государственной задачей. За выполнение ты будешь спрашивать с господ губернаторов по условиям военного времени. Дров, конечно, они как всегда наломают изрядно, да и наворуют хорошо, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Глядишь, и станут военные грузы побыстрее перебрасывать. А если враг вторгнется на наши земли, то любой день будет на вес золота. Ну и одновременно с этим всё же надо строить железную дорогу. Надо, государь.

Слушая Ардатова, Николай быстро писал что-то в своем блокноте мелким бисерным почерком, видимо делая наброски для своих будущих указов. Было видно, что разговор с графом благотворно сказался на императоре. Впервые за всё время от начала войны перед ним забрезжила уверенность в благополучном противостоянии сильному и опасному противнику.

- Ты очень добрый человек, Михаил. Ты явился ко мне по первому моему зову, позабыв все наши прежние разногласия. Хотя мог бы отказаться, как некоторые другие персоны, сославшись на плохое здоровье - сказал Николай, закончив писать - и, как всегда, явился не с пустыми руками и утешениями, а с конкретным планом действий. Это, брат, дорогого стоит.

Голос императора предательски дрогнул, но в это время Ардатов чуть заметно усмехнулся

- Ты улыбаешься, Михаил? - удивленно спросил царь.

- Прошу тебя, государь, никогда не говори о том, что я добр, моим внукам. Они не поверят тебе, поскольку для них - я - есть олицетворение жуткой домашней  тирании и муштры.  

-  Хорошо, обещаю тебе - заверил Николай, так же усмехнувшись, вспомнив своего внука Александра.

- Скажи, Мишель, как ты видишь весь план нашей компании против Наполеона? Предполагаешь ли ты активные действия наших войск против союзной коалиции?

- Честно говоря, государь, я совершенно не вижу никакого смысла в проведении вообще какого-либо наступления, в настоящий момент. Наша главная задача сейчас - отбить нападение врага на наши земли, при этом постараться, хорошенько дать ему по зубам. Чем сильнее мы его стукнем, тем быстрее развалится вся союзная коалиция, а она обязательно развалится - заверил царя Ардатов.

- Ты так сильно уверен в этом?

- Конечно. Посуди сам, государь. Сейчас англичане умело используют желание Наполеона отомстить тебе за прежнюю обиду с телеграммой, посланную тобой в Париж после его прихода к власти. Кроме этого, французскому императору нужна быстрая победоносная война для поднятия своего престижа внутри страны. Больше их ничего общего не связывает, и связывать не может, уж слишком много старых счетов и обид между этими двумя великими державами.

Поэтому, если мы ввяжем их в длительную и затяжную компанию, с изматыванием живой силы противника и без перспективы на окончательную победу, то можно сказать, что мы сделали большое дело к развалу вражеской коалиции.

Главная наша задача - выстоять год, максимум два, стойко отбивая все натиски врага на нашу землю. При этом надо обязательно обратиться за помощью к простому народу. Объяви запись добровольцев, желающих помочь Родине в трудную минуту. У армии, конечно, хватит сил и без них, но сегодня у нас должен быть твердый тыл, без которого победа над врагом невозможна.

- Благодарю тебя Мишель, теперь я уверен, что мы одержим победу и над Наполеоном и над Викторией. - Николай порывисто встал и обнял своего старого товарища, - иди, дорогой, отдыхай. А к шести часам мы с Александрой Федоровной ждём тебя. Она уже мне все уши прожужжала, когда приедет Мишель, когда он появится.

- Передай моей покровительнице, государь, низкий поклон. Я обязательно буду в назначенное тобой время.

Ардатов склонил голову в знак уважения и неторопливой походкой покинул царский кабинет. Только в коридоре, миновав несколько анфилад, порядком удалившись от царских покоев, граф ощутил, как взмокла его спина. При всей своей внешней невозмутимости и спокойствии, Михаил Павлович сильно волновался во время аудиенции у царя. Ты можешь иметь блестящий ум и обладать прозорливостью, но вместе с тем находиться в почетной отставке, под негласным надзором местного урядника, благодаря чиновничьему умению ловко играть на человеческих слабостях государя императора. Как бы ни был Ардатов, высоко ценим царем Николаем и любим императрицей, но юркий и льстивый Нессельроде сумел так отодвинуть его от государственных дел руками самого императора, что только бедственное положение страны позволило графу вновь вынырнуть из политического небытия.  

Крепко, ох крепко законопатил на прозябание в подмосковном имении своего дальновидного оппонента канцлер Карл Васильевич. И сидеть бы Ардатову в нем до скончания веков, если бы не стечение ряда обстоятельств, главным из которых была императрица Александра Федоровна. Её с Ардатовым связывало не просто дружеские отношения. Между этими двумя людьми было  некое чувство, которому сложно было найти название.

Была ли это любовь или какое-то другое душевное свойство было трудно сказать. Просто императрица знала, что кроме мужа, она могла твердо рассчитывать ещё на одного мужчину, который был готов исполнить любое её желание, не раздумывая ни секунды. При этом сделал бы это не ради почестей и наград, а только ради того, что бы услужить ей, именно ей, горячо любимой женщине. Осознание этой власти над таким неординарным человеком как Ардатов, очень льстило императрице, и она всегда протежировала графу, приберегая его как самое крайнее, но очень действенное средство.

Причина, породившая и связавшая молодую императрицу и малоизвестного русского дворянина, в столь непростые отношения, возникла почти тридцать лет назад, во время бунта декабристов. Тогда, казалось, что сама судьба была против того, что бы Николай занял русский престол, опустевший после смерти его брата Александра. Имея на руках официально подписанную бумагу с объявлением его императором в обход Константина, Николай встретил резкое противостояние части высшего света империи во главе с генералом Милорадовичем, за спиной которого стояла его собственная мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна.  

Упустив власть из рук после трагической кончины императора Павла, она упрямо хотела стать полноправной императрицей, подобно своей великой свекрови, императрицы Екатерины II. Найдя  поддержку  у коменданта столичного гарнизона героя Отечественной войны 1812 года, генерала Милорадовича, она  затеяла тайную интригу, с помощью которой надеялась получить царский скипетр.

Когда завещание покойного Александра было вскрыто и оглашено перед высшими сановниками страны, Милорадович хищно улыбаясь, заявил при всех, что без официального отречения от престола великого князя Константина эта бумага не имеет законной силы.

- Мои четырнадцать тысяч штыков, признают только эту бумагу, Ваше Императорское Сиятельство - весело произнес Милорадович Николаю, отчетливо намекая, что столичные войска будут подчиняться только его приказу. Этой был открытый бунт против молодого наследника. И в создавшейся ситуации Николай был вынужден отступить перед наглостью генерала. Почувствовав колебания наследника, сенаторы не стали одергивать зарвавшегося нахала и предоставили молодому человеку самому отстаивать свои права на престол.

На молодую принцессу, уже видевшую себя новой императрицей, отказ придворных выполнять священную волю монарха, произвел сильное потрясение. Воспитанная в прусской семье, Александра Федоровна на всю жизнь впитала в себя понятие, что воля императора должна быть исполнена сразу и беспрекословно. Получив столь суровый жизненный урок, молодая женщина по-новому взглянула на окружающую себя свиту, и, к своему ужасу, обнаружила, что среди них нет ни одного верного ей человека, за исключением старой прислуги. Теперь ей повсюду виделись враги, что впрочем, было не сильно далеко от истины.   

Вынужденный играть по навязанным правилам, Николай немедленно отправил фельдъегеря в Варшаву с просьбой либо принять престол, либо дать отречение. Наступило мутное время, очень благоприятное для хитрых царедворцев, чтобы половить в ней жирную рыбку. Ощутив свою силу, Милорадович уже почти открыто говорил сенаторам, что Николай по молодости лет слаб и стране нужна более опытная рука в лице вдовствующей императрицы.

Николай мужественно терпел, надеясь, что ответ Константина внесет ясность в столь неожиданно возникший вопрос. Однако прибывший от брата ответ только ещё больше запутал вопрос о престолонаследии, своё туманной формой, которую можно было трактовать двояко. Узнав об этом, Милорадович торжествовал. Все шло, как и было задумано, и для полной победы, был нужен дворянский заговор, подавив который можно было без зазрения совести отодвинуть молодого Николая в сторону, и возвести на престол под прикрытием штыков старую императрицу.

Как показали материалы следственной комиссии, по делу декабристов, глава Северного общества Рылеев имел контакты с доверенными лицами из окружения Марии Федоровны, которые и подтолкнули его к активным действиям. Находясь всё время в перманентном состоянии и занимаясь в основном  говорильней, дворяне - заговорщики вдруг проснулись ото сна и принялись готовить переворот. Узнав об этом, Николай, опасаясь за честь императорской семьи, полностью засекретил эти ужасные показания, храня их в своей особой папке.

По замыслу творцов этой бузы, Рылеев и сотоварищи должны были только обозначить угрозу престолу и не боле того. Но как часто бывает в подобных случаях, джин, выпущенный из бутылки, не пожелал повиноваться своим освободителям. Молодые люди восприняли всё слишком серьезно и решили сыграть свою партию, уподобившись мятежному Вашингтону, решили преобразить Россию в республику.

Несколько дней подряд, на квартире Рылеева непрерывно собирались различные люди, из которых хозяин дома, пламенный революционер и хороший агитатор, усиленно делал новых Дантонов и Робеспьеров, не забывая при этом их щедро кормить и поить на деньги, взятые из кассы Русско-Американского банка.  

Назначив в диктаторы князя Трубецкого, как имевшего полковничий чин и относительные понятия о военном искусстве, Рылеев всё же решил подстраховаться, видя его колебания, относительно успеха дела. Для полного и окончательного успеха восстания молодой поэт решил физически уничтожить всю императорскую семью. Этим он окончательно отрезал  все пути к возможному отступлению. С этой целью Рылеев уговорил поручика Розена силами подчиненного ему батальона, во время восстания  ворваться в Зимний дворец и расстрелять всю императорскую фамилию, включая малых детей Николая.

- Не бойся, Андрей, история нас оправдает - вещал Рылеев, усиленно подливая поручику хмельной мадеры, до которой молодой заговорщик был очень охоч. Однако и этого показалось поэту мало, в его разгоряченном происходящими событиями мозгу, родился простой и очень эффективный план решения всех проблем, а именно убийство самого наследника престола. В исполнители своего ужасного замысла он определил Петра Каховского, мелкого дворянина,  который вот уже целый месяц полностью жил за счет Рылеева.        

- Петруша, пришла пора платить долги - проникновенно произнес идейный вдохновитель преобразования России,  неторопливо подталкивая к Каховскому изящный дуэльный пистолет, вечером 13 декабря, когда главные фигуранты уже покинули его квартиру, отправившись реализовывать страстные замыслы заговорщиков. Тот не долго отнекивался от поднятия руки на помазанника Божьего. Полностью погрязший в многочисленных денежных долгах, он давно цинично смотрел на жизнь, видя положительные стороны своего существования.  

Николай был хорошо информирован о дворянском заговоре, но ничего не мог предпринять против него, полностью лишенный власти благодаря стараниям Милорадовича. Единственное, что он мог предпринять, так это повторно послать к Константину курьера, для получения акта отречения. Эту важную миссию он возложил на своего младшего брата Михаила, душой и телом преданного ему. Одновременно с этим, цесаревич велел подготовить манифест, в котором объявлял себя императором, ссылаясь на волю усопшего брата и отказ от престола Константина, который Михаил должен был вот-вот привезти.

Младший брат не подвел Николая, доставив в Петербург долгожданное отречение, вечером 13 декабря, с честью выполнив тайную миссию, о которой мало кто знал и, в первую очередь, вдовствующая императрица. Когда, поздно вечером, Милорадович прочитал привезенные  из Варшавы бумаги, он не смел, более протестовать и первым принес присягу верности новому правителю России.

Казалось, что худшее уже позади, но утро 14 декабря явило молодому императору нового врага в лице восставших полков вышедших на Сенатскую площадь, к памятнику Петра.

"Константина, Конституцию" - ретиво кричали приведенные своими офицерами солдаты, которым заговорщики учтиво объявили, что подлинный император Константин Павлович прислал манифест о сокращения срока службы до пяти лет и приказ о выплате двойного жалования, по случаю своего вступления на престол. Прекрасно зная сокровенные  нужды рекрутов, они били точно в десятку, говоря солдатам то, что они хотели услышать. На вопросы городских прохожих кто это такая Конституция, солдатики браво отвечали, что это польская жена нового государя императора Константина Павловича.

Стремясь загладить свой прежний проступок, Милорадович уговорил царя не применять силу против восставших солдат, обещая ему вернуть полки в казарму, чем вызвал у Николая огромную радость. Как истинно верующий православный христианин, он был резко против пролития крови своих подданных, тем более в начале своего правления.

Известие о бунте солдат столичного гарнизона ввергло Александру Федоровну в сильнейший шок. Тревожная атмосфера последних недель сильно расшатала нервы молодой женщины, и весть о выступлении полков стало её последней каплей. Со слезами на глазах  она провожала своего любимого мужа на переговоры с восставшими, прекрасно осознавая, что, возможно, видит его последний раз в жизни, ровно, как и то, что сама вместе с детьми, может не дожить до завтрашнего дня.

Стремясь полностью изолировать восставших, Николай стянул к площади все полки, активно поддержавшие его манифест и не купившихся, на коварные посулы заговорщиков. Гораздо больше было тех, кто выказал царю свою покорность, но на штыки, которых Николай не мог полностью надеяться в трудную минуту.

О том, что дело приняло самый худший оборот, императору стало ясно, когда  его пригласили к умирающему Милорадовичу, получившего пулю в спину, когда он уговаривал солдат признать власть Николая и вернуться в казармы. Не решившись открыто стрелять в царя, господин Каховский всё же полностью выплатил свой долг Рылееву, сразив боевого генерала в самый важный момент восстания, когда ряды стоявших солдат заколебались под речами Милорадовича.

В этот момент, заговорщики выбирали себе нового диктатора, вместо не пришедшего на площадь Трубецкого. Им оказался Евгений Оболенский, друг и сослуживец поручика Розена, который в это время вел свою роту прямо к дверям Зимнего дворца. На его защиту Николай оставил около двух взводов саперов, шефом полка которых он являлся. Они присягнули ему на верность ещё вечером 13 декабря. Командовать над временным гарнизоном Зимнего дворца, было поручено поручику Штольцу - остзейскому немцу, в котором новая императрица видела некоторую опору в столь опасное для себя время.

Но как часто бывает в трудный момент, люди, на которых ты очень надеешься, часто подводят по своей скрытой слабости или непрофессионализму. Так и случилось со Штольцем, который с перекошенным от страха лицом, ворвался в комнату, где находилась Александра Федоровна в ожидании известий.

- Мятежники идут во дворец, их много и мы не сможем удержать их! - отчаянно выпалил поручик, совершенно позабыв, что он военный и обращается к насмерть напуганной женщине.

- Бегите, бегите! - продолжал блеять Штольц, лихорадочно приплясывая на одном месте. Едва только молодая женщина взглянула в его полные страха  пустые глаза, как  сразу поняла, что у неё нет никакой защиты, и смерть уже явственно грохочет по коридору своими коваными сапогами.

Крик ужаса вырвался из её груди, ноги подкосились, и она рухнула на пол, на том самом месте, где её застало роковое известие. С большим трудом, опираясь на пол одной рукой, императрица подняла вторую, наивно пытаясь защититься от приближающейся смерти. Из сведенного спазмом горла вылетали гортанные звуки, а её прелестная головка стала непроизвольно дергаться из стороны в сторону от охватившего молодую женщину страха.

Штольц истуканом продолжал топтаться вокруг упавшей женщины, упрямо бубня призывы к спасению, но ни делая, ни чего, что бы помочь своей императрице. Неизвестно, что было бы дальше с несчастной Александрой Федоровной, мокрое платье или апоплексический удар, но именно в этот момент в её жизни появился Михаил Ардатов. Этого молодого офицера, она ранее несколько раз видела стоявшим на внутреннем карауле и, проходя мимо застывшего на часах Ардатова,  ловила на себе его восхищенные взгляды. Они  ей были вполне приятны, в отличие от иных мужских раздевающих взглядов.

Сильным ударом в ухо, Ардатов сбил Штольца с ног, от чего тот отлетел в сторону от беззащитно лежавшей на полу императрицы.

- Убрать к чертовой матери! - громко приказал Ардатов и, повинуясь полученному указанию, стоявшие возле двери солдаты ловко подхватили Штольца под руки и подобно кулю поволокли его по полу в направлении дворцовой  гауптвахты.

Сам Ардатов подошел к Александре Федоровне и протянул ей руку желая помочь подняться, но последние силы оставили её и она стала медленно запрокидываться на спину. Михаил успел вовремя ухватить императрицу за  руку, немного приподнял, и быстро забросив женщину себе на плечо, направился к стоявшему у окна креслу.

Что тихим голосом говорил ей Ардатов стоя возле кресла на одном колене, так и осталось тайной для всех придворных, боязливо жавшихся вдоль зальных стен. Но только все явственно видели, как фарфорово-бледная белизна лица Александры, явственно уступала розовому цвету жизни, энергично заливавшего её щеки, лоб и шею. Голова перестала трястись, и глаза императрицы покинул ужас, уступив место надежде и вере в благополучный исход. Ардатов не вставая с колена, поцеловал маленькую руку, а Александра в ответ поцеловала его в лоб и перекрестила.

- Гричанов, Копылов! - зычным голосом подозвал к себе солдат поручик - стоять здесь возле государыни императрицы и никого не подпускать кроме меня и государя императора. Принесите сюда наследника и девочек! - приказал он челяди, которая со всех ног бросилась исполнять повеление человека, в голосе которого сочилась уверенность в своих действиях.

- Не извольте беспокоиться Ваше благородие! Не подведём - рыкнули солдаты, занимая свой новый пост по бокам от кресла императрицы, дружно ставя к ноге ружья.

- Не волнуйся государыня, отобьемся! - произнес Ардатов и тут же выбежал вон, чтобы принять общее командование над саперами.

И действительно, не вероятно, но факт,  в этот день они отбились от превосходивших их по численности мятежных финляндцев. Увидев, как выстроенные в двойную линию саперы, по команде офицера  взяли их на прицел, мятежники сразу сникли и стушевались. Распаленные словами Розена, они ожидали увидеть напуганных обитателей дворца, но вместо них встретили горстку людей готовых умереть на своём посту, но не отступить. От той решимости, которая читались в их лицах и позах, у мятежников сразу пропала всякая охота драться и, не смотря на гневные понукания своего поручика, финляндцы пробежали в сторону Сенатской площади на значительном расстоянии от застывшего строя саперов, только выкрикивая ругательства и угрозы. В ответ из рядов солдат Ардатова неслись смешки и выкрики над горе - вояками, не решившихся рискнуть своей жизнью ради выполнения приказа.  

Так и образовался столь необычный тандем прусской принцессы и простого русского дворянина, в котором Шарлота, так называл её Ардатов, уподобляясь государю императору, играла главенствующую роль. Именно она решала вопрос, где и кем предстояло служить её протеже. Так, благодаря настоянию царицы, Ардатов командовал личным конвоем  государя, когда Николай принимал участие в войне с турками и вместе с войсками форсировал Дунай.

Императрица лично выбрала  Ардатову невесту, внебрачную дочь князя Гагарина, брак с которой принес графский титул и богатое подмосковное имение, как свадебный подарок от государя императора. Ардатов ничуть не жалел о выборе императрицы и неоднократно благодарил её за монаршие участи в его судьбе.      

При подобном благоволии со стороны Александры и Николая, Ардатов не был придворным шаркуном и регулярно участвовал в различных компаниях и войнах. Так, кроме турецкой войны, он участвовал в подавлении польского восстания и два раза ездил на Кавказ, сражаясь против немирных черкесов. Не поддержав мнение царя об оказания помощи Вене, Ардатов не принимал участие в венгерском походе, уйдя в вынужденную отставку.

Изнывая от безделья, он как частное лицо посетил оренбургского губернатора Перовского, с войсками которого принял самое действенное участие в походе на кокандскую крепость Ак-Мечеть полностью контролировавшая низовье Сырдарьи. Этот поход через безводные степи и пустыни юга, завершился полным успехом в отличие от прежнего похода.

Всё время своей опалы, Ардатов постоянно поддерживал связь со своим царственным ангелом хранителем. Он свято верил в свою счастливую звезду, которая  его не обманула. Медленно, но верно "дрожащая императрица", как за глаза называл её двор, внушала Николаю мысль о необходимости возвращения ко двору "милого Мишеля". Вода камень точит, говорят в народе и воздействию милой Шарлотты не смог противостоять даже всесильный Нессельроде, которого она сильно недолюбливала.

- Ах, Мишель, ты мой самый преданный друг и помощник. Не знаю как, но ты совершил настоящее чудо. Ты, вернул Николая к жизни!  - радостно щебетала императрица Ардатову, когда в назначенное царем время он вошел в столовую Зимнего дворца, где его уже с нетерпением ждала императрица.

Согласно давнему ритуалу между этими двумя людьми, он нежно поцеловал протянутую ему царственную руку, тогда как императрица ласково погладила его седеющую голову.

- Я рад, что смог угодить вам, Ваше императорское величество - скромно ответил Михаил, проникновенно глядя в эти знакомые ореховые глаза.

- Нет, нет, ты снова несказанно помог мне, ты вернул мне моего мужа - пылко заверила  императрица Ардатова - наши военные неудачи так сильно расстроили его, что я в серьез опасалась за его здоровье, Михаил. Сегодня же за обедом я совершенно не узнала Николая, так сильно изменилось его настроение. Государь полон решимости, довести войну до победного конца и это благодаря тебе.

Их воркование прервало появление Николая, который действительно рачительно изменился. Теперь перед Ардатовым был постаревший, но всё ещё очень активный государственный правитель, на лице которого не было и следа хандры и той серой безысходности и подавленности, что ещё с утра царила на венценосном челе.  

- Твое назначение моим личным представителем с особыми полномочиями уже подписано мною, как и приказ о произведении тебя в генерал-лейтенанты, это значительно уравняет тебя среди остальных господ военных - торжественно произнес царь, едва только все расселись за столом.

- И не спорь. Твое повышение в звании, это запоздалая награда за твоё участие в Аральском походе генерала Перовского. Приказ о его выступлении в Индию я так же подписал, и сегодня с фельдъегерем он будет отправлен в Оренбург, - продолжил Николай, заговорщицки подмигивая Ардатову, который сидел по его правую руку.

- И куда ты отправляешься Мишель? - тревожно спросила царица.

- Он едет в Крым, дорогая Шарлотта. Наш милый Мишель почему-то считает, что противник высадится именно там и нигде иначе. Я пытался его переубедить, но он упрямо держится за свою идею.

- Ну надо же, государь, придерживаться хоть какого-то плана. Поди их разбери этих французов и британцев, куда они ударят на этот раз. Стояние под Варной для них смерти подобно, значит, обязательно ударят - скромно ответил Михаил.              

- Насчет смерти - то тут ты абсолютно прав. Сегодня по полудни гонец привез донесение из штаба Горчакова. В лагере союзников свирепствует мор и по самым скромным подсчетам, они уже потеряли около двух тысяч человек больными и умершими.  

- Будь осторожен, Мишель, я так за тебя боюсь - попросила Александра Федоровна - с годами каждая потеря близкого тебе человека - это настоящая трагедия.

- Ну, что ты, матушка государыня, сейчас в Крыму тепло, много фруктов и свежий морской воздух.  Скорее всего, именно этим приятным временем провождения  и ограничится моё пребывание в землях Тавриды - успокоил её Ардатов - да и рано мне умирать. Внуков надо поставить на крыло, дать им наставление, благословить на женитьбу. Никак нельзя.

- Да, расскажи мне о них, давно хотел узнать о твоих сорванцах от тебя лично, а не в пересказах Шарлотты  - попросил Николай. И беседа за столом плавно перешла на мирную житейскую тему, в которой совершенно не было месту для войны, и о которой в этой комнате напоминал лишь военный мундир, одетый на царе. Со дня начала боевых действий, по давно заведенному Николаем распорядку, он каждый день одевал его, демонстрируя тем самым свою мобилизацию на нужды государства.  

Ардатов покинул государя императора около восьми часов, сославшись на необходимость подготовиться к дальней дороге.  К новому месту службы он собирался выехать немедленно, чем вызвал горячее одобрение монарха. Правда, расставаясь с августейшей четой, Ардатов несколько лукавил. Покинув Зимний дворец, он направился не к себе на квартиру, а прямиком в Большой театр. Господин граф как раз успевал к окончанию балетного представления. Подобно государю императору он так же был не равнодушен к прелестям молоденьких актрис, в среде которых он уже успел отметиться, сразу по приезду в столицу.  

С большим букетом цветов Ардатов чинно вошел под своды храма искусства, сразу направив свои стопы за кулисы, где его уже хорошо знали. За время своего короткого пребывания в столице, кроме изучения бумаг и прочей нужной работы, граф успел несколько раз побывать в этом милом его сердцу заведении.  Жизнь была так коротка, и брать своё, нужно было смело,  ни оглядываясь, ни на кого и ничего не откладывая на завтра. Ведь завтра его уже ждал Крым, Севастополь, война, с её кровью и смертью, и где совершенно не было места для тонких и романтических чувств.