Глава 4 Экскурсия

(Мир Ириан, Вольный город, Олег — 25 лет, Марта — 17 лет).

— А ты вижу, поспать любишь, — с иронией сказала Астрид, когда я, наконец, изволила проснуться и выйти на улицу. — Дрыхла почти сутки, мы уже переживать начали.

— Сутки! Ничего себе! Никогда раньше такого не было!

— Да ладно, зато ты сейчас похожа на человека, а не на засушенный труп, самостоятельно вылезший из могилки.

— Наверное… — я машинально ощупала лицо. Кожа, конечно, обветрилась и огрубела, но до мумии мне и правда ещё далеко.

— Пошли, проведу тебя по посёлку, покажу, где что, и познакомлю с кем надо.

— Спасибо. Кстати, Астрид, а кто здесь командует?

— Сама попробуй, догадайся. Считается, конечно, что мой муж, великий атаман Карл Блюмгост, но на самом деле…

— Ясно.

— Мы тут живем, сами по себе, налогов не платим, перед Его Светлостью шеи не гнём, господ у нас нет.

— Понятно. Значит всеми делами в городе, заправляешь ты.

— Ну не совсем. По хозяйству да, я, а вот всё остальное, когда как.

— И сколько тут живёт народу?

— Около сотни. Мужиков человек тридцать, баб столько же, ну и детишки конечно. Вчера вот, у Касси двойняшки родились. Кстати зайди посмотреть, это теперь твоя обязанность.

— А у вас действительно нет знахаря?

— Раньше была старуха Лотта, бабка Карла. Но она уже год как преставилась, и мне пришлось выкручиваться самой. Хельди хорошая повитуха, можешь взять её в помощницы.

— А травы?

— Их мы берём в Нордаре, это деревня недалеко отсюда, у тамошней знахарки, Беллы. Ну и у меня есть небольшой запас.

— Понятно. Только учти, мне плохо известны ваши травы, на моей родине, они совсем другие. Поможешь разобраться?

— Что знаю, покажу. За остальным тебе придётся ехать в Нордар.

— Ладно.

Мы прошли весь посёлок, здороваясь с людьми, заходили в жилища. Места было много, семьи занимали по несколько комнат-пещер, обустраиваясь в силу вкусов и привычек. Я с удивлением узнала, что помимо грабежа на большой дороге, жители Вольного города, активно занимались сельским хозяйством. В глубине долины, находились пастбища, и поля на которых сеяли ячмень и овёс. В небольшом озерце разводили рыбу, имелись овцы и козы. Свиньи свободно разгуливали по улице, выискивая пропитание, бойко клевали зерно деловитые куры. Люди были хорошо одеты, выглядели сытыми и довольными.

— Вы, вижу богато живёте, — уважительно сказала я под конец экскурсии.

— Разумеется. Гораздо лучше многих, — с гордостью ответила Астрид.

— Но если всё так хорошо, почему ваши мужчины выходят на большую дорогу?

— Ха, можно подумать, ты не знаешь мужиков. Им только дай вволю помахать мечом или дубиной, а потом за пивом хвастаться своими подвигами.

— Понятно.

— Вот так и живём. Ты нагулялась?

— Вполне.

— Тогда пошли в кладовую, посмотришь травы. Да и обязательно надо будет заглянуть к Яри. Парень серьёзно болен, мне даже кажется… — Астрид огляделась по сторонам и закончила шёпотом, — …кажется, что у него чума.

— Серьёзно?

— Да. Я запретила ему выходить на улицу, с ним сидит жена. Не хочу тебя расстраивать, но он теперь твоя головная боль.

Келья, в которой жил Яри, оказалась запертой. Астрид легонько постучала условным стуком, послышались шаги, щёлкнул засов, и из раскрывшейся двери, выглянула молоденькая девушка, правильнее сказать, девочка, лет пятнадцати, худенькая, в простой крестьянской одежде. При виде нас, она ойкнула и отступила на шаг.

— Здравствуй Гунилла, — приветливо, с покровительственной ноткой в голосе сказала Астрид. — Вот пришли проведать. Это Марта, наша новая знахарка, знакомься.

Девочка неуклюже поклонилась.

— Здравствуйте госпожа Астрид, здравствуйте госпожа Марта, — испуганно прошептала она. — Прошу вас, заходите.

— Как себя чувствует больной?

Гунилла всхлипнула, и прижала руки к груди.

— Ему очень плохо, он… он уже меня не узнаёт, бормочет что-то, а иногда кричит… Ему наверное больно!

Хозяйка деревни поморщилась.

— Держи себя в руках и не раскисай, милочка. Что о тебе подумает госпожа Марта?

Келья была небольшой, бедно обставленной, но очень чистой. Сразу видно, что Гунилла аккуратный человек. Пол застелен толстыми камышовыми циновками, стены завешены большими кусками мешковины, украшенной яркими аппликациями из разноцветных тряпочек, сухих цветов и осенних листьев. На подоконнике небольшого окошка, стоят глиняные горшочки с цветами.

Сам больной, лежал на широкой деревянной кровати, укрытый одеялом под подбородок. Сверху лежало второе одеяло и облезлая волчья шкура.

— Он по-прежнему жалуется на холод? — озабоченно спросила Астрид, подходя к кровати.

— Да. Всё время говорит, что ему очень холодно, — всхлипнула девочка. — И… и… он действительно, словно остывает…

Я подошла ближе и наклонилась над больным. На вид, Яри был не старше своей супруги, совсем ещё ребёнок. Он лежал неподвижно и часто дышал. Бледное, восковое лицо, напоминало застывшую маску. Я даже немного испугалась, настолько мне оно напомнило лицо Олега.

— Совсем холодный… — пробормотала Астрид, ощупав лоб несчастного. — И пульса почти нет. Что скажешь, знахарка?

— Мне нужно его осмотреть. Давай уберём пока одеяла.

— Хорошо. Гунилла, девочка, подкинь-ка уголька в печку. Пусть будет потеплее.

Мы осторожно сняли одеяла.

— Смотри, видишь, красные пятна, на груди и животе. Это точно чума! — Астрид в упор посмотрела на меня.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Чумные бубны выглядят совсем по-другому. Как правило, они появляются подмышками и в паху, нарывают, из них течёт гной. Здесь же просто покраснение кожи. И потом, у него должен быть сильный жар, обильные выделения слизи из глаз и носа и так далее. Тут этого нет. Я работала одно время в лазарете и ухаживала за чумными больными. Могу тебе твёрдо сказать — у него не чума.

— Слава богу, девочка, — выдохнула Астрид. — Ты даже не представляешь, как я счастлива.

— Не спеши радоваться, помимо чумы, есть много смертельных заболеваний. Хотя я не могу сказать, чем он болен. Это точно не оспа и не багряница… Гунилла, его не тошнило все эти дни?

— Нет, госпожа.

— А от еды он не отказывался?

— Ел за двоих, я всё удивлялась.

— Значит точно не вывертуха… так, печень не увеличена… белки глаз нормального цвета… дыхание чистое, хрипов нет… язык тоже чистый…

Минут через десять я отошла в сторону и присела на низенький табурет.

— Всё, укрывайте.

— Ну, как? Ты можешь сказать, что с ним? — почти умоляюще спросила Астрид.

— Честно скажу — не знаю. Если только… Гунилла, скажи, его случайно не ранили, незадолго до того как он заболел?

— Нет, госпожа Марта, — девочка замотала головой. — Он и не дрался ни с кем уже давно.

— Понятно… Ладно, сделаю всё, что в моих силах. Сейчас пойду домой и сварю микстуру. Надеюсь, она поможет.

— Пожалуйста, помогите, очень вас прошу! — взмолилась она. — Я без него жить не смогу, честное слово!

— Успокойся. Всё будет в порядке, — как можно твёрже сказала я.

Мы вышли на улицу, и двинулись к моему жилищу.

— Хорошие дети, жалко будет, если Яри умрёт, — задумчиво произнесла Астрид.

— Откуда они здесь?

— Сбежали из дома. Отец Гуниллы, нищий торпарь, чьё единственное богатство — десять штук детей, восемь из которых — девочки. Представляешь, какой ужас?

— Представляю, — я невесело усмехнулась. — В краю, где я родилась, лишних девочек уносили в лес, и оставляли там, на радость тоф… волкам.

— У нас тоже так поступают, время от времени, особенно в голодные годы. Меня, например, родители бросили лет в пять или шесть.

— Серьёзно?

— Да.

— Ужас. И как ты?..

— Мне повезло, что у старухи Миссы, как раз умерла ученица. Отравилась грибами, дурочка, после чего, та взяла меня к себе.

— Мисса была ведьмой?

— Нет, бери выше, жрицей культа Раскрытой Длани, слышала о таком?

— Никогда…

— Ещё бы. О нём все забыли, а ведь когда-то, храмы Длани Милосердной, стояли в каждом городе. Потом культ запретили за жестокость. Мисса была последней жрицей, по крайней мере, в наших краях.

— И что дальше?

— Ничего. После её смерти, я пару лет, одна, смотрела за часовней, совершала обряды… Потом мне надоело, ухаживать за давно умершими богами. Я завалила вход в храм и отправилась бродяжить. Лет мне тогда было примерно как тебе, очень хотелось поглядеть мир. Много где побывала, много что видела пока, наконец, не встретилась с Карлом. С тех пор, я жена атамана разбойников.

— Интересная у тебя жизнь.

— Ещё бы. Мы ведь с тобой одного поля ягоды, ты тоже не можешь долго сидеть на месте.

— Наверное… Так, что там с ребятами?

— А, с ними… С ними просто. Она — дочь нищего крестьянина, донашивающая платья за старшими сёстрами. Он — сын деревенского старосты, богача, по здешним меркам. Дружба, любовь, проблемы с родителями. Они сбежали ранней весной в лес, и поселились в пещере, в которой прожили до зимы, словно дикие звери.

— Молодцы.

— Ага. Только когда начались холода и выпал снег, детки начали быстро замерзать. Глупыши не позаботились за лето раздобыть для себя тёплую одежду, сделать запасы на зиму, даже пещёру не утеплили, жили одним днём. Их счастье, что с нами повстречались, иначе бы пропали. Теперь живут здесь, в Вольном Городе, уже почти год. Мы их оженили, выделили комнату. Гунилла отличная хозяйка, сама, наверное, заметила, Яри, сметливый паренёк, сейчас работает у Пекко, нашего шорника. Воевать не лезет, что очень хорошо, а то здесь как махать мечом так полно желающих, а как делать дело, так не докричишься.

— Забавно…

— Ты уж постарайся, плохо будет, если он умрёт.

— Разумеется, сделаю всё, что смогу.

Оказавшись одна в своей келье, (надо уже привыкать считать её домом), я первым делом осмотрела Олега. Учитель лежал неподвижно, как и четыре года назад, его лицо оставалось бесстрастным. Всё как всегда. Протерев его кожу от неизвестно откуда взявшихся черных пятен сажи, похожих на отпечатки маленьких пальцев я встала и затопила печь. Потом принесла воды, поставила на огонь небольшой закопченный котелок и принялась ждать.

Вода закипела достаточно быстро. Вытряхнув из большой, холщёвой сумки многочисленные пучки сухих трав, я внимательно принялась их разглядывать, вспоминая лекцию, прочитанную мне Астрид. Следовало, конечно, сначала проэксперементировать, но времени оставалось очень мало. Мне не было известно, чем на самом деле болен Яри, но я чувствовала, что это не обыкновенная болезнь. У меня в запасе, имелось одно очень сильное, универсальное средство, убивающее заразу и укрепляющее организм, так что я решила начать именно с него.

В котелок полетели нужные компоненты. Часть из них были взяты на складе у Астрид, часть вытащены из моей дорожной торбы. По комнате разнёсся приятный аромат. Я аккуратно помешивала отвар деревянной лопаточкой, изредка пробуя. Микстура получалась с мягким, травяным привкусом. Это следовало исправить. Достав бутылочку с экстрактом полыни, я добавила в отвар несколько капель.

Мой учитель медицины, старый Хуго Родригес, ученик Эовиля и просто очень хороший человек, утверждал, что лекарство должно всегда иметь отвратительный вкус.

— "Пойми, девочка, — вещал он, удобно устроившись в глубоком кресле. — Человек, подсознательно ожидает, что сильное зелье по определению должно быть омерзительным. Выпивая его, он словно совершает мистический обряд очищения, а очищение надлежит проходить через муку, иначе грош ему цена. Вот почему, сладенькая водичка, не даст того эффекта, как горькая отрава, которую можно пить, только собрав всю волю в кулак. Самовнушение, великая вещь, и мы должны его использовать…".

Не дождавшись пока микстура остынет, я перелила её в большую глиняную чашку, и поставила на стол. Потом села рядом, и осторожно коснулась кончиками пальцев обжигающей жидкости. Боли я не почувствовала, на кистях плясали синие молнии — побочный эффект творимого заклинания. Жидкость в чашке внезапно стала красной, вверх поднялось облачко белого пара. Мои губы шевелились, произнося сложную формулу Прямого Воздействия. Микстура стала зелёной, потом кобальтово-синей. Я опустила руки, с облегчением выдохнула, — "Получилось!", затем торопливо вскочила на ноги, накинула плащ и, прижав кружку к груди, поспешила на улицу.

Гунилла, открыла дверь сразу. На её симпатичном личике были видны две дорожки от недавних слёз. Я постаралась выглядеть как можно более деловитой и серьёзной.

— Вот, возьми. Сейчас, мы попробуем его напоить, а вечером, перед сном, ты дашь остаток уже сама. Справишься?

— Конечно, госпожа Марта. А это поможет?

— Должно помочь. Очень сильное лекарство. И прекрати, называть меня госпожой. Марта, просто Марта.

— Как скажете… — девочка несмело улыбнулась, и мы вместе подошли к постели.

— Он с тех пор не приходил в себя?

— Нет. Как лежал, так и лежит.

— Понятно. Давай его посадим. Держи голову… хорошо… хорошо…

Общими усилиями, нам удалось влить в рот больного полкружки микстуры. Мы уложили его обратно, и я откланялась, обещая зайти завтра рано утром. Вечерело. С неба падал мягкий снег. Немного подумав, я отправилась в конюшню, проведать Шуструю. Лошадка стояла в стойле, сытая и довольная жизнью. Взяв у конюхов скребок и щётку, я принялась её чистить, тихо радуясь, что всё так удачно сложилось. Я сыта, у меня есть новая, тёплая одежда, крыша над головой и полезная работа, мне ничего не угрожает в этой неприступной горной крепости. Если всё сложится удачно, мы перезимуем здесь, а весной пройдём через перевал, на Китовый Берег, где можно будет сесть на корабль идущий на юг. Другое дело что, наверное, следует всё же остаться и подождать? Возможно, старая провидица Ханга, сказала правду и именно здесь, в Северной Марке найдется, наконец, лекарство для Олега? Очень хотелось верить.

Когда я вышла из конюшни, ко мне подбежала галдящая ватага детей, которые привели парнишку с вывихнутой кистью. Пришлось оказывать первую помощь, тем более что ничего сложного тут не было. Потом я осмотрела древнюю старуху, у которой на ноге красовалась огромная язва и пообещала завтра сделать хорошую мазь, затем последовало ещё несколько жалоб. Местные жители довольные, что в городе появился доктор, спешили продемонстрировать свои болячки, настоящие и мнимые. Только поздним вечером мне удалось добраться до постели.

Утром, первым делом сварив микстуру, я поспешила к Гунилле. Та встретила меня сияющая словно весеннее солнышко.

— Он очнулся, Марта, он очнулся! — тараторила девочка, схватив меня за руку. — Спасибо, ты настоящая волшебница!

Смущенный Яри, сидел на постели и теребил край одеяла. Парнишка выглядел значительно лучше, чем вчера, его лицу вернулся естественный цвет, он удивлённо улыбался и, похоже, не очень понимал причину восторга своей маленькой жены.

Я сделала осмотр. Пятна на груди поблекли и почти исчезли, температура тела вернулась к норме. Правда, пациент жаловался на сильную слабость и головокружение, но эти последствия перенесённой болезни должны были скоро исчезнуть.

— Просто не знаю, чем тебя отблагодарить, у нас почти ничего нет! Я могу стать твоей служанкой, буду стирать и убирать, только скажи! — непрерывно повторяла Гунилла. — Господи, боженька, как я счастлива!

— Успокойся, ты мне ничего не должна. Лучше возьми микстуру. Раздели на три части. Яри, ты уже завтракал?

— Нет, — робко ответил тот. — А можно?

— Нужно. Только чуть-чуть, смотри, не переешь. После завтрака примешь микстуру. Потом днём и вечером, понял?

— Ага. А я действительно уже здоров?

— Не знаю. Одно скажу наверняка, тебе ещё рано выходить на улицу. Посидишь дома пару дней.

— Но господину Пекко, нужна моя помощь…

— Перебьётся твой господин Пекко. Запомни, ты ещё болен. Сейчас болезнь отступила, но она может вернуться, если будешь носиться сломя голову.

— Дурачок, слушайся Марту! — встряла в разговор Гунилла, — Ты не переживай, я его из дома не выпущу, пока он окончательно не поправиться.

— Правильно говоришь, молодец, — похвалила я. — Ладно, мне пора, если что случится, сразу беги ко мне.

— Обязательно. И ещё раз, огромное тебе спасибо!

— Пожалуйста. — Я встала и быстро вышла из комнаты.