"Инстинкт зверя" - читать интересную книгу автора (Корнилова Наталья Геннадьевна)

Глава 4 Чертово зелье

Каждое утро, обычно в шесть часов, пока машин было еще мало и воздух не насытился выхлопными газами, я по полчаса бегала и разминалась в скверике на Сретенском бульваре.

Родион с Валентиной все никак не могли понять, какая сила заставляет меня подыматься в такую кромешную рань, надевать шорты, майку и кроссовки и, невзирая на погоду, выбегать из дома. Я возвращалась, румяная и запыхавшаяся, когда они еще спали, поднималась в тренажерный зал и еще почти час разминала свои мышцы и сухожилия всевозможными упражнениями на брусьях, перекладине, кольцах и тренажерах. Все это настолько вошло у меня в привычку, что, пропусти я хоть одно занятие, потом весь день чувствовала себя разбитой, все валилось у меня из рук и напрочь пропадал аппетит, и тогда уже расстраивалась Валентина, думая, что мне не нравится, как она готовит.

А если расстраивалась она, то в офисе складывалась такая напряженная обстановка, что хоть святых выноси: без всякой причины начинал кричать во всю свою луженую глотку Потап, босс ходил мрачнее тучи, нервничал, раздражался из-за каждой мелочи и отыгрывался на мне, что, само собой, не доставляло мне особой радости.

Поэтому я старалась не пропускать утренние пробежки и каждое утро добросовестно отправлялась на Сретенский бульвар ловить последние глотки чистого воздуха перед наступлением часа пик.

Сегодня была среда, я бежала по аллейке среди тополей, мимо прогуливающихся с собаками горожан, и думала о том, что делать с нашей громадной квартирой на Новослободской улице, в которой мы сделали евроремонт год назад и не стали в ней жить, переселившись в офис, где было вполне достаточно места и для жизни, и для работы.

Правильнее всего было бы, конечно, сдать ее какому-нибудь богатому иностранцу за баснословные деньги, но Валя этого не хотела. Для нее эта квартира была чем-то вроде единственного доказательства того, что она чего-то добилась в этой жизни, у нее впервые появилась личная собственность, да еще какая! Теперь, если у нее спрашивали, где она живет, она могла себе позволить с этакой нарочитой небрежностью бросить:

«Где живу? Да так, в центре Москвы, в семикомнатной квартире с евроремонтом. Не успеваю уборку делать…» И тем не менее решать вопрос с квартирой было нужно. Видано ли, такое богатство зря пропадает. Я тут корячусь, понимаешь, жизнью рискую, чтобы на хлеб заработать, а великолепная жилплощадь с шикарной мебелью стоит невостребованная, не принося никакого дохода. Надо будет попробовать как-нибудь через Родиона нажать на его супругу и постараться убедить.

Добежав до конца аллеи, я подпрыгнула, перевернулась в воздухе через голову и вокруг своей оси и побежала в обратную сторону. Внутренние часы показывали двадцать пять минут седьмого, машин на проезжей части с обеих сторон сквера становилось все больше. Еще один круг, и можно отправляться в офис.

За спиной послышались тяжелый топот и чье-то громкое сопение, я обернулась и успела разглядеть двоих здоровенных, коротко стриженных парней в защитной форме, перепоясанных портупеями. Ни слова не говоря, они набросились на меня, схватили сильными руками и поволокли по траве мимо деревьев к низкой чугунной ограде, за которой стоял черный «Мерседес-500» с тонированными стеклами. Сидящие на лавочках старушки изумленно похлопали сонными глазами и не произнесли ни слова, как будто подобное происходит здесь каждое утро. Меня перекинули через ограду и затолкали на заднее сиденье машины, которая тут же рванулась с места. Я даже не успела возмутиться.

– Сиди тихо и молчи, – процедил крепко сжимающий мой локоть верзила справа. – Мы не сделаем тебе ничего плохого.

Поскольку сегодняшний день не сулил никаких особо интересных событий, а меня всегда отличала нездоровая тяга к приключениям, я решила посмотреть, что из всего этого получится, и притворилась испуганной. Хотя вполне могла продолжить свою утреннюю разминку, используя троих сидящих в машине хмурых амбалов в качестве тренажеров. Для вида я все-таки попыталась вырваться и, когда это не получилось, испуганно спросила:

– Куда вы меня везете? Кто вы такие?

– Это не важно, – буркнул сидящий слева от меня. – Тебе сказали: не дергайся – все узнаешь со временем.

– Это похищение? – не унималась я, сгорая от любопытства.

– Закройте там ей рот, – сердито бросил водитель. – Рук, что ли, нету?

– Вы не имеете права! – успела крикнуть я, но мне тут же зажали рот ладонью.

– Так-то лучше, – водитель удовлетворенно хмыкнул и посмотрел на меня в зеркало. – А ты слишком хорошенькая для ищейки. На твоем месте я бы в артистки пошел или со стриптизом выступать.

Хотела я ему сказать, что на его месте я бы отпустила меня и поскорее уезжала куда глаза глядят, чтобы я не смогла догнать, но рот был зажат, и я лишь тихонько зарычала. Повернув на Цветной бульвар, мы проехали мимо цирка и кинотеатра «Мир» и оказались на Садовом кольце.

Я сидела и гадала: что происходит на белом свете? Если им известно, что я ищейка, значит, похищение было не случайным, они специально подкараулили меня, зная, что я каждое утро в это время бегаю в этом скверике. Спрашивается: зачем я им понадобилась? Неужели кто-то из бандитов снова вышел на мой след, несмотря на то что Пантера вроде как умерла страшной смертью в лесном домике по Дмитровскому шоссе? Если так, то мне нужно было готовиться к самому худшему.

Но, с другой стороны, эти парни не были похожи на отъявленных головорезов, а скорее напоминали работников службы охраны: эта униформа, портупеи, аккуратные стрижки… Решив не утомлять свои еще не до конца проснувшиеся мозги напрасными усилиями, я расслабилась и отдалась на волю провидения.

Развернувшись на Сухаревской площади, машина нырнула направо в Коптельский переулок, проехала метров двести и остановилась у единственного подъезда старого четырехэтажного дома, рядом с которым возвышался разлапистый клен с пожелтевшими листьями.

– Не вздумай кричать, – предупредил меня водитель. – Иначе твои друзья из конторы не доживут до завтрашнего утра.

Я дернулась всем телом, едва не задохнувшись от ярости. Ах, вот оно что?! Мерзавцы! Узнали, где мое самое больное место! Мне захотелось разрисовать его мясистую физиономию своими когтями, но я сдержалась.

– Сейчас мы выйдем и поднимемся в квартиру, – продолжал он, наблюдая за мной через зеркало. – Будь паинькой, и ничего с тобой не случится.

Договорились?

Я согласно кивнула.

– Выводите ее, ребята.

Ладонь с моего рта убрали, двери открыли, я позволила им вытащить меня наружу, заботливо взять с обеих сторон под локти и провести в дом.

Потолки в подъезде были очень высокими, и от этого стены казались слишком голыми, даже несмотря на нарисованные на них каракули. Лифт не работал, поэтому на четвертый этаж пришлось подниматься пешком. В результате мои похитители запыхались и, тяжело отдуваясь, остановились у двери седьмой квартиры. Водитель позвонил, вскоре в квартире послышались шаги, кто-то посмотрел в глазок, замок лязгнул, и дверь открылась. На пороге стоял одетый в черные брюки и белую рубашку молодой парень с худощавым лицом и широкими плечами.

– Поймали? – он радостно оскалился, с нескрываемым любопытством разглядывая меня. – Слава богу, а то хозяин мне уже все мозги прошуршал.

Откуда у тебя мозги, недоумок, подумала я, влетая в прихожую от сильного тычка в спину.

– Подождите здесь, я сейчас доложу, – сказал худолицый и скрылся за дверью дальше по коридору.

– Слышь, Тема, бабки бы за телку надо сразу забрать, – неуверенно произнес один вполголоса. – Мне уже курева купить не на что.

– Не волнуйся, заберу, – также тихо произнес водитель и без всякой надежды в голосе добавил:

– Если отдаст. Ты его знаешь.

– В том-то и дело, что знаю, – тоскливо вздохнул тот. – Второй месяц без зарплаты сидим.

– Ничего, вот гастроли начнутся, тогда деньги рекой польются, – продекламировал Тема.

– Скорей бы уж, – тоскливо вздохнул третий, и в этот момент в коридоре появился худощавый и махнул рукой.

– Ведите ее сюда.

Евроремонт, который мы сделали в своей квартире на Новослободской, был, конечно, на загляденье, но то, что явилось моему возмущенному взору здесь, не шло с ним ни в какое сравнение по затратам. Здесь все было гораздо круче, то есть намного дороже. Позолоченные ручки в виде львиных голов на белых пластиковых дверях с витражными вставками, шелкография на стенах, подвесные потолки с тяжелыми позолоченными хрустальными люстрами, дубовый паркет на полу и даже небольшие, совершенно безвкусные дешевые гипсовые скульптуры обнаженных девушек по углам коридора – все говорило о том, что у хозяина квартиры есть деньги, но он не умеет их тратить.

Передо мной распахнули высокую двустворчатую дверь и легонько подтолкнули в спину. Первое, что я увидела, было огромное черное кресло посередине большой комнаты, в которой царил полумрак. Слева и справа стены были заставлены книжными полками до потолка. На полу, занимая почти все свободное пространство, лежала шкура белого медведя. Морда его с оскаленной пастью была обращена к порогу, и стеклянные глаза смотрели прямо на меня с безысходной печалью. Судя по размерам шкуры, я сделала вывод, что она была искусственной, что, впрочем, нисколько не умаляло ее почти естественной красоты. Рядом с креслом слева стоял столик из черного дерева с круглыми резными ножками и столешницей с орнаментом из разноцветных камешков. На нем стояла початая бутылка портвейна «Кавказ», два бокала, открытая банка шпрот с вилкой на краешке, хрустальная пепельница с окурками и пульт от телевизора, широченный экран которого отсвечивал в свободном пространстве между книгами и был почти незаметен с первого раза. В задней стене находилось окно, оно было задернуто тяжелой велюровой шторой черного цвета.

Свет в комнате исходил от маленьких светильников по углам, он был мягким и очень интимным. В нос ненавязчиво ударял запах восточных благовоний, смешанных с табачным дымом, который колечками выпускала изо рта полуголая девица, сидящая на шкуре возле кресла.

Ей было лет двадцать, она была блондинкой с длинными распущенными волосами, у нее было красивое лицо с ярко накрашенными губами. На ее теле, кроме короткой бежевой шелковой ночнушки, почти не скрывающей ее незатейливые формы, ничего не было. Она полулежала у ног хозяина квартиры, наглая и бесстыжая, и пренебрежительно разглядывала меня, держа тонкую сигарету в вытянутой руке между мизинцем и безымянным пальцем.

В кресле восседал хозяин. Так себе мужик, ничего особенного. Около сорока пяти лет, черные волосы, черные усы, почти полностью скрывающие губы, круглое бледное лицо и воспаленные то ли от бессонницы, то ли от пьянства, то ли от природы глаза. На нем был шелковый халат, расшитый золотыми узорами, в вырезе которого на груди виднелись густые черные волосы, на босых ногах были самые обычные шлепанцы, какие продают бабки в подземных переходах. Он сидел в кресле, словно царь на троне, закинув ногу на ногу, небрежно теребил пальцами белокурые волосы девицы, положившей голову ему на колени, и внимательно смотрел на меня слегка прищуренными глазами. Меня поставили рядом с головой медведя, и я услышала, как дверь за (шиной тихо закрылась. В своих шортах, топике до пупка и кроссовках я чувствовала себя здесь не совсем уютно.

– Значит, ты и есть частный детектив? – властно спросил хозяин сиплым голосом.

– А вы кто такой? – вопросом на вопрос ответила я, посмотрев на него с чувством оскорбленного достоинства. – Какое вы имели право похищать меня?

– Ты что, не узнаешь меня? – на его лице отразилось искреннее удивление.

Я присмотрелась к нему повнимательнее и только сейчас заметила, что кого-то он мне определенно напоминает. Но кого именно – вспомнить не смогла.

– Нет, не узнаю.

– Фи, деревенщина! – презрительно скривившись, бросила девица с явным украинским говором. – Ты что, телевизор не смотришь, газеты не читаешь?

– Помолчи, прелестница, – он потрепал ее волосы и обратился ко мне:

– Короче, не важно, кто я такой. Главное, ты должна сделать то, что я скажу.

– С какой стати?

– А куда ты денешься? – он противно оскалил свои желтые зубы. – У меня все под контролем. Если откажешься – вся твоя контора через двадцать четыре, – он глянул на часы, – нет, уже через двадцать два часа взлетит на воздух вместе с ее обитателями, которых там, насколько мне известно, трое. Мои люди уже заложили туда бомбу с часовым механизмом, и часики тикают.

У меня внутри все опустилось. Если это правда, то нужно срочно бежать в офис и искать эту чертову бомбу, пока она случайно не сработала. Но мне почему-то не верилось, что это правда, поэтому я с усмешкой спросила:

– Это у вас от портвейна фантазия разыгралась?

– Между прочим, неплохое вино, – нахмурился он, – мой любимый портвейн.

Единственный, который пока еще не разбавляют.

– Трудно разбавить помои, – едко заметила я.

– Не хами, детка, – он прожег меня взглядом. – Чтобы ты не сомневалась в моих словах, поясню тебе ситуацию. Я давно разучился шутить – потерял чувство юмора еще в Афгане, где было не до смеха. Запомни, я всегда получаю то, что хочу. Мне нужен был детектив – и вот ты стоишь передо мной. Мало того, мне нужен был детектив совершенно бесплатно – я и это получил.

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Разве еще не понятно? – он убрал руку с головы девушки, взял бокал с бутылкой, налил себе портвейна, выпил залпом, шумно выдохнул и утер усы рукавом халата. – Зачем платить, если можно получить это бесплатно? Несколько нехитрых комбинаций, продуманных ходов – и желаемое у тебя в кармане. Мои люди пару дней последили за вашей конторой, поспрашивали ваших соседей по двору, все, что надо, выяснили, кое-что сделали ночью – в результате ты стоишь передо мной, готовая совершенно бескорыстно выполнить любое мое приказание.

– Я тебя обожаю, зайчик, – томно пропела девица, по-кошачьи потершись щекой о его колено.

Не обратив на нее внимания, зайчик тем временем самодовольно продолжал:

– И заметь – ни копейки капиталовложений.

– А как же ваши люди? – напомнила я. – Вы ведь должны им заплатить.

На лице его появилась брезгливая гримаса, махнув рукой в сторону двери, он негромко бросил:

– Обойдутся. Заплачу, когда появятся деньги. Похоже, придется охранникам собирать окурки на улице, невесело подумала я, глядя на неприятную физиономию хозяина квартиры. Я сказала:

– Я понимаю, что вы слегка окосели от портвейна, но все же не могли бы выражаться несколько яснее? У меня масса дел, мне некогда болтать тут с вами на отвлеченные темы.

С этими словами я села на шкуру, скрестила ноги по-турецки и выжидающе уставилась на хозяина квартиры.

– Подождут твои дела. Мне кажется, я выразился достаточно ясно. Но специально для тупых повторю: я хочу, чтобы ты выполнила для меня одно деликатное поручение – кое-что нашла. Если ты этого не сделаешь – бомба взорвется.

– Постойте, – опешила я, – вы хотите сказать, что похитили меня и заминировали наш офис только для того, чтобы использовать меня в качестве детектива? Но почему вы просто не пришли к нам как клиент и не попросили о помощи?

– Экая ты непонятливая, – с досадой поморщился он. – В этом случае мне пришлось бы платить вам за работу, а я не люблю разбазаривать свои деньги.

Гораздо проще было похитить тебя и подложить заряд тротила.

Я смотрела на него во все глаза и не могла понять, шутит он или говорит серьезно, а он самодовольным тоном продолжал:

– Взрывной механизм устроен так, что остановить его могут три человека, каждому из которых известны две цифры кода, плюс еще понадобится четвертый – он знает их очередность. Так что, если ты по какой-либо причине решишь, что будет проще разминировать здание, чем выполнить мое поручение, то у тебя ничего не получится – ты не знаешь, кто эти люди и где они сейчас, но даже если и узнаешь, то они все равно тебе ничего не скажут.

У меня на лбу под белой полоской хайратки выступил холодный пот. Все сказанное было очень похоже на правду, так же как и то, что сидящий передо мной человек страдал неизлечимым психическим заболеванием. Я даже растерялась, не зная, что думать и как себя вести в такой ситуации. Одно было совершенно ясно: у этого человека от больших денег и дешевого портвейна поехала крыша. Чтобы он не заметил моей растерянности, я спросила:

– А почему вы выбрали именно меня?

– Во-первых, ваша контора находится недалеко, а во-вторых, люди, которых мы расспрашивали, сказали, что ты там самый лучший детектив.

Ну, деды и старушки, ну, удружили, с тоской подумала я о наших внештатных детективах, которые всегда относились ко мне лучше, чем к Родиону, в благодарность за то, что я выдавала им деньги. Видимо, они хотели отплатить мне добром, расхваливая меня на всех углах, а получился вот такой кошмар. Если бы похитили Родиона, он бы, наверное, не сидел здесь с тупым видом, как я, а давно уже нашел выход из положения.

– Неужели вы думаете, что после всего, что вы со мной сделали, я стану на вас работать? – не скрывая своей неприязни, спросила я.

– Не станешь – ваш офис взлетит на воздух.

– А если вы блефуете?

– А ты проверь, – он хитро прищурил глаза. – Подожди до завтрашнего утра и посмотри, что из этого получится. Если не взорвется – с меня бутылка, – он покосился на портвейн. – Ну а если все же взрыв произойдет, тогда не обессудь. И потом, что тебе, профессионалке, стоит оказать мне маленькую услугу? Я ведь не прошу тебя достать звезду с неба – все гораздо прозаичнее и проще. Ты, кстати, можешь позвонить своим коллегам и предупредить о грядущем взрыве, чтобы они покинули здание, но это ничего не изменит – ваш офис все равно разнесет по кирпичикам.

– Вам уже кто-нибудь говорил до меня, что вы психопат? – поинтересовалась я.

– Я не психопат, – он обиженно сжал губы под усами. – Я – психотерапевт, вернее, колдун.

– Вы – колдун?! – я вытаращила на него глаза и сразу вспомнила, где видела прежде его лицо – в телевизионной программе «Третий глаз», где он выступал со своими фокусами.

– Да, магистр белой, черной и серой магий, доктор эзотерических наук, – заученным тоном заговорил он, – профессор алхимии и метафизики, маг и ясновидец в седьмом поколении, связанный прочными невидимыми нитями с потусторонним миром, способный управлять магнетическими и временными потоками нашей планеты, проникать в параллельные миры и так далее.

– Ну надо же, столько выдающихся способностей, а какую-то ерунду сами найти не можете.

– Эта ерунда, как ты изволила заметить, из мира материального, а я в основном имею дело с нематериальными категориями, – важно бросил колдун, снова потянувшись к бутылке. – Но тебе, смертной, этого не понять. Короче, хватит болтать, говори, согласна или нет?

– А если нет?

– Тогда мы сейчас свяжем тебя и продержим до утра, а потом отпустим, чтобы ты посмотрела на то, что останется от твоей конторы и ее обитателей, – обыденным тоном произнес он, отпив из бокала.

– Я заявлю в милицию.

– Ради бога – тебе все равно не поверят, а если поверят, то ничего не докажут. Я скажу, что впервые тебя вижу, что ты одна из моих фанаток, которая решила привлечь мое внимание таким неординарным способом. В отличие от тебя, милиционеры смотрят телевизор и знают, кто я такой. У меня безупречная репутация.

Он смотрел на меня, и глаза его откровенно смеялись, вернее издевались надо мной. Дав себе слово, что, когда все закончится, непременно навещу этого колдуна и раз и навсегда отобью у него охоту делать подлости, я вздохнула, опустила голову и тихо бросила:

– Я согласна.

– Ну, что я тебе говорил? – хмыкнул он, обращаясь к девице, с восхищением смотревшей на него. – А ты не верила.

– Ты – чудо, зайчик! – умиленно простонала она, прижимаясь грудью к его ногам. – Я тебя обожаю.

– Учись, пока я жив, – колдун наклонился и смачно поцеловал ее в накрашенные губы.

– Что я должна найти? – спросила я громко, боясь, как бы они не перешли к любовным утехам прямо у меня на глазах.

Он оторвался от девицы и посмотрел на меня.

– Слушай внимательно, сейчас все объясню. Дело в том, что у меня скоро гастроли. Уже заказаны концертные площадки в нескольких городах, расклеены рекламные плакаты, продаются билеты и так далее – одним словом, машина запущена и остановить ее может только моя смерть. А поскольку умирать я пока не собираюсь, то мои конкуренты, которые завидуют моей славе и хотят сорвать выступления, чтобы самим заработать эти деньги, решили пойти по другому пути – они выкрали у меня бесценное магическое снадобье, с помощью которого я помогаю исцеляться больным людям. Секрет этого снадобья давно утерян, оно досталось мне в наследство от моего деда-колдуна, нигде в мире больше такого не существует.

Без этого снадобья я не смогу работать. Эти скоты обезоружили меня перед самыми гастролями! – лицо его перекосилось от ярости, он сжал кулаки и потряс ими в воздухе. – Негодяи! Ничтожные людишки, дилетанты, не достойные даже стоять в моем присутствии!

– Вы знаете, кто украл? – перебила я.

– Знаю, – кивнул он, мгновенно успокоившись. – Это наверняка Никодим Трушевской. Слышала о таком?

Поскольку я никогда не читала дешевых бульварных газет, где всякого рода шарлатаны рекламируют свои услуги, то отрицательно покачала головой.

Колдун презрительно поморщился:

– Темнота беспробудная. Нужно знать героев своего отечества. Ну да ладно, не в этом суть. У Никодима тоже начинаются гастроли и тоже в тех же городах, что и у меня. Поэтому он первый в списке подозреваемых.

– Не пойму, вам что, городов в России, мало? – удивленно спросила я. – Зачем вы все лезете в одни и те же?

– Ты еще совсем глупая, – он с сожалением вздохнул. – Есть города, потенциально настроенные на магическое воздействие, ибо расположены в зонах магнетического излучения Земли. Местное население как бы заранее уже готово к восприятию потусторонней энергии и верит всему, что им скажут… – Тут он запнулся и быстро поправился:

– Я хотел сказать, люди верят в существование высших сил, способных их исцелить, сделать счастливыми и богатыми. Там очень хорошо идут заговоренные мной талисманы на удачу в бизнесе, счастье в личной жизни и так далее. Недавно у меня вышла книга, ее тоже нужно продавать, а тут такой казус. Я сейчас раскрываю некоторые секреты моей профессии, но ты все равно никому ничего не расскажешь, ибо тогда я просто взорву ваш офис. Ты ведь не расскажешь?

– Нет, – твердо кивнула я, зная, что все равно возьму его за жабры и разнесу на весь свет истину об этом шарлатане, наживающемся на невежестве простых людей.

– Вот и отлично, – он удовлетворенно погладил свои усы и продолжил вешать мне лапшу на уши. – А есть города, расположенные в так называемых геопатогенных зонах. Там люди закрыты для восприятия, хоть кол у них на голове теши. Поэтому мы и выбираем только те районы, где наши выступления заранее обречены на успех. А поскольку таковых не так уж и много в России, а нас, колдунов, не так уж и мало, то конкуренция, сама понимаешь, очень жесткая.

Теперь ясно?

– Да. Значит, вы уверены, что это Никодим?

– Кроме него, есть еще пара человек, которые могли бы украсть шкатулку со снадобьем, но ими ты займешься в последнюю очередь. Прежде всего – Никодим.

Эта сволочь уже давно копает под меня, и на этот раз я сорву его планы.

– Значит, вы хотите, чтобы я пошла к этому Никодиму и нашла шкатулку?

– Я хочу, чтобы ты украла украденное, – поправил он. – Нужно выведать у него, где он ее хранит, и похитить. Сама ты ни за что не найдешь – он умеет прятать.

– А вы, значит, не умеете?

– Умею, но я доверчивый, – с трагизмом в голосе вздохнул колдун. – Я верю в доброе начало в людях и всегда расплачиваюсь за это. Никодим, естественно, ни за что не признается, что совершил кражу, будет все отрицать, может быть, даже говорить, что это принадлежит ему, но ты не верь. Чтобы развеять твои сомнения, скажу, что на шкатулке выгравированы мои инициалы «Д» и «С» – Демьян Саровский.

– Я что-то слышала о Демьяне Саровском, – задумчиво проговорила я.

– Вот видишь! – обрадовался он.

– Кажется, что-то не очень хорошее, – закончила я свою мысль.

– Это враги, завистники клевещут, – небрежно махнул он рукой. – Есть еще одно доказательство причастности Никодима. Шкатулка хранилась в этой квартире в тайнике под моей кроватью. О его существовании никто, кроме меня, не знает. По крайней мере, мне так казалось раньше.

Я заметила, что выражение лица девицы слегка изменилось при этих словах, она опустила голову и начала ковыряться в ногтях.

– Несколько дней назад Никодим был у меня в гостях. Мы с ним немного выпили, как всегда, у нас были девочки, – он покосился на свою пассию, но она, казалось, ничего не слышала, занятая своими ногтями. – В общем, гудели мы чуть не до утра, приходили еще какие-то гости, мои знакомые журналисты, коллеги и просто друзья, устроили тут настоящий бардак и под утро смылись. Я проснулся в этой комнате на шкуре, Никодим спал в моей спальне с какими-то прошмандо… – Он осекся, снова покосился на девицу и поправился:

– С двумя девушками. Чем он там на самом деле занимался, пока я спал, – мне не ведомо. Но когда два дня назад я заглянул в тайник – шкатулки там уже не было. Она небольшого размера, зеленого цвета, сделана из малахита и закрывается на ключик, который лежал там же в тайнике. Ключик, кстати, тоже пропал.

– Вы говорили с ним о пропаже?

– А какой смысл? – скривился колдун. – Мне вовсе не хочется видеть его постную, якобы оскорбленную рожу. Мы ведь с ним вроде как друзья считаемся.

Начнет строить из себя обиженного. Но я уверен, что это сделал он, поэтому и решил воспользоваться услугами детектива – не хочу, чтобы Никодим знал, будто я подозреваю его в краже. Пусть думает, что его просто обокрали. В общем, мне плевать, как ты это сделаешь, но снадобье должно быть у меня не позднее пяти часов завтрашнего утра. В этом случае мои люди обезвредят бомбу, и мы с тобой расстанемся, как говорится, добрыми друзьями, – в его глазах мелькнуло ехидство. – Ну а если нет, то не обижайся – о последствиях ты предупреждена. Иди и принеси мне снадобье.

– То есть я уже могу идти добывать вашу шкатулку? – не поверила я своим ушам.

– Конечно – времени у тебя не так уж много.

– Может, дадите хотя бы адрес этого Никодима?

– Ах да, – он потрепал девицу за щеку. – Диана, принеси мою записную книжку.

Диана лениво поднялась на ноги, проплыла мимо меня, покачивая худыми бедрами, и исчезла за дверью. Колдун проводил ее восхищенным взглядом.

– Хороша, а?

– Она не в моем вкусе, – нехотя выдавила я. – Кстати, она знает про тайник?

– Ты что, ее подозреваешь? – спросил он насмешливо и махнул рукой. – Брось, эта курица может только ноги раздвигать.

– Давно вы с ней знакомы?

– Достаточно, – уклончиво ответил он и нахмурился. – Говорю тебе, она здесь ни при чем. Ты первая, кто узнал об этом тайнике.

– Она тоже здесь присутствовала.

– Ее интересуют только мои деньги и моя слава. Зачем ей снадобье? Оно ей как мертвому припарки.

– Хорошо, оставим это, – покорно вздохнула я. – Что будет, если я позову на помощь своего коллегу? Вдвоем мы быстрее справимся.

– Я так не считаю, – его глаза посуровели. – Вдвоем вы, скорее, начнете обсуждать, как найти бомбу и избавиться от меня, и не станете искать шкатулку.

Поверь, Мария, – он впервые назвал меня по имени, – я все достаточно хорошо продумал, у меня есть кое-какой опыт в подобных делах, поэтому мой тебе совет: принимайся за дело сама. Чем быстрее начнешь, тем быстрее для тебя и твоих друзей все закончится.

– А бомба не может взорваться раньше времени случайно?

– Исключено. Это не какой-нибудь там дешевый самопал, а импортный вариант с тройной системой надежности, – и хвастливо добавил:

– Мне подарил эту игрушку один киллер за то, что я исцелил его от импотенции.

Вошла Диана, которой, на мой взгляд, было самое место на панели, а не в квартире известного мага, опять проплыла мимо меня, задев бедром мое плечо, и протянула колдуну блокнот в кожаном коричневом переплете.

– Этот?

– Дура, что ты притащила? – рассердился Демьян, вырвал у нее из рук блокнот и швырнул в дальний угол комнаты. – Я же сказал: записную книжку из правой тумбочки у кровати!

– Прости, зайчик, – она испуганно сжалась под его взглядом, – я думала…

– Как ты можешь думать, если у тебя мозги природой не предусмотрены?

Ладно, сядь, не мельтеши, – он провел пальцами по усам и посмотрел на меня. – Сделаем вот как: ты поедешь с моим помощником. Боря сам отвезет тебя к Никодиму, а по дороге расскажет все подробности – он в курсе. Запомни главное: если попадешься, Никодим не должен знать, что я имею к тебе отношение. Говори ему, что хочешь, только не упоминай мое имя. Он, кстати, падок на хорошеньких девчонок, так что можешь зайти к нему с этой стороны.

– А если вдруг у меня ничего не получится?

– Ты же детектив, черт возьми, значит, получится, – убежденно проговорил он.

– Детектив, но не воровка.

– Один хрен – мышление у вас одинаковое. Ну и жизнь пошла, с грустью подумала я, то нас с мошенниками спутали, теперь вот с ворами – скоро, глядишь, и в тюрьму посадят ни за что. Быстро прикинув в уме нерадостные перспективы грядущего дня и запоздало поняв, что не нужно было все-таки позволять увезти себя из сквера, я встала на ноги и внимательно посмотрела на колдуна, который, в свою очередь, тоже не спускал с меня глаз. Конечно, что там говорить, я легко могла сейчас сделать из Демьяна котлету и заставить его сказать, где находится бомба и как ее обезвредить. По его глазам было видно, что он труслив и, как только я оторву ему одно ухо, запаникует и согласится на все, чтобы сохранить второе…

– Если ты думаешь, что сможешь как-нибудь заставить меня убрать бомбу, – заговорил вдруг колдун, словно прочитав мои мысли, – то не обольщайся – я не знаю ни кода, ни тех людей, которым он известен. Я слишком занят, чтобы вникать во всякие мелочи, я только отдаю распоряжения. Чтобы выведать код, повторяю, тебе потребуется найти четырех человек и каждого из них заставить говорить.

Учитывая то, что ты не знаешь, кто эти люди и где они сейчас, тебе потребуется очень много времени, поэтому я бы на твоем месте предпочел не забивать голову глупостями, а занялся поисками шкатулки – это будет и быстрее, и безопаснее для всей вашей фирмы. Кстати, неспециалисту не рекомендуется даже дотрагиваться до запущенного механизма – бомба реагирует на любое физическое воздействие. Так-то вот, милая.

Я стояла, как оплеванная, и не могла ничего сказать в ответ. Может, он и вправду колдун и ясновидец и может проникать в эти самые параллельные миры, не говоря уже о чужом сознании? Чувствуя, как от его пристального взгляда по спине бегут мурашки, я отвела глаза и стала смотреть на Диану, с вызывающим видом сидевшую у ног колдуна и глядевшую на меня пренебрежительно-высокомерным взглядом. Мне вдруг захотелось вывести ее на чистую воду, поставить на место, доказав, что это она стащила малахитовую шкатулку, в чем я почему-то не сомневалась ни секунды. Всем своим видом она старалась показать свое превосходство надо мной, и это задевало мою женскую гордость. Я отыщу эту чертову шкатулку, найду того, кто ее украл, и увижу Диану сгорающей от стыда, униженной и раздавленной. Килька несчастная!

Успокоив себя этими мыслями, поскольку ничего другого не оставалось, я спросила:

– Где гарантия, что вы уберете бомбу, когда получите снадобье?

– Я понимаю, – мягко проговорил он, – что в своей работе вы сталкиваетесь в основном с подонками и ничтожествами и привыкли никому не доверять. Но я не из их числа, мое слово – закон для меня. Мне нужно лишь мое снадобье, а не ваши жизни.

– Хорошо, я вам верю. Только учтите: если что-то пойдет не так и с моими друзьями случится беда – я устрою вам ад на земле.

– Ой, какие мы грозные! – противно протянула Диана и капризно добавила, посмотрев на колдуна:

– Зайчик, мне это уже надоело, пойдем в кроватку.

– Иди, я сейчас догоню.

Смерив меня очередной порцией презрения, Диана удалилась, виляя тощим задом. Колдун встал с кресла, оказалось, что он не очень высокого роста, подошел ко мне вплотную и процедил:

– Ты можешь напугать кого угодно, только не меня. Я старый каратист, Афган прошел, у меня много влиятельных друзей, и я плевать хотел на таких пешек, как ты.

Не дожидаясь ответа, он вышел в коридор и раздраженно крикнул:

– Боря, отвези ее к Никодиму!

Боря, тот самый худощавый парень в белой рубашке, который встретил меня в квартире колдуна, сидел за рулем новенькой малиновой «десятки», мчащейся на приличной скорости по Фрунзенской набережной в сторону Лужников, и угрюмо молчал с тех самых пор, как мы сели в машину и отъехали от дома Демьяна Саровского. На прощание колдун что-то долго говорил ему на ухо, бросая на меня косые взгляды, после чего Боря резко сменил свою вполне дружелюбную улыбку на непроницаемую маску и не проронил ни слова. Что такого наговорил ему колдун, можно было только догадываться.

Впрочем, это было мне на руку – мне самой нужно было о многом подумать.

Родион с Валентиной, конечно же, уже потеряли меня и сейчас гадали, куда это я могла запропаститься. Было начало девятого, время завтрака, а меня все нет и нет, чего ранее еще никогда не случалось. Наверное, Родион уже обзванивает ближайшие морги, а Валентина отправилась в сквер на Сретенском бульваре, чтобы поискать там в кустах мой остывающий труп. Люди, которые видели, как меня волокли в машину, наверняка уже давно разошлись по своим делам, и Валентине придется вернуться домой несолоно хлебавши. Хорошо, они еще не знают, что офис заминирован, а то бы еще и не так переживали.

Но это продлится недолго – как только представится возможность, я позвоню им и все объясню. Скажу, что обезумевший от пропажи своего снадобья колдун потерял остатки разума и похитил меня, чтобы я бесплатно нашла украденное сокровище. А чтобы я была сговорчивее, взял и заминировал нашу контору с помощью хитроумной иностранной бомбы с часовым механизмом, который должен сработать в пять часов утра завтрашнего дня. Босс, конечно, не поверит в эту фантастическую, абсурдную ахинею – да и кто бы поверил! – но мне придется его убедить, поскольку их жизни угрожает опасность.

То, что сам колдун не знал кода, звучало вполне убедительно, я по глазам видела, что он не врал, иначе пустила бы в ход свои когти и выпытала правду. Поэтому теперь ничего не оставалось, как искать неведомо где и незнамо у кого эту мифическую малахитовую шкатулку.

И почему я не работаю, к примеру, уборщицей? Тогда бы меня похищали лишь для того, чтобы я бесплатно помыла кому-то полы, а не ломала, как сейчас, голову над неразрешимыми криминальными задачами. Поди, укради эту шкатулку, если даже не знаешь, где она лежит и существует ли вообще. Все равно что с завязанными глазами искать черного кота в темной комнате.

Надо будет послушать, что скажет на все это Родион – ему в голову иногда приходят поистине потрясающие идеи. Устроит, допустим, поджог квартиры этого Никодима и под видом пожарного вынесет оттуда вместе с хозяином злосчастную шкатулку. Или еще что-нибудь придумает не менее простое и гениальное. В противном случае нам придется строить новый офис, а тех денег, которыми мы в данный момент располагаем, не хватит даже на возведение трансформаторной будки. Нет, что там ни говори, а для человека, пьющего по утрам дешевый портвейн в компании сомнительных девиц, колдун оказался довольно хитрым и расчетливым типом. Все продумал, мерзавец, все предусмотрел, чтоб ему пусто было. Бедные те люди, которые клюют на его колдовские приманки – если уж он нас так лихо надул, то что говорить о них, простых и доверчивых гражданах.

Наверное, уходят от него голые и босые, оставив свое последнее алчному служителю оккультных наук. Ладно, дьявол с ним, с колдуном, главное, чтобы Родион успел вывезти семью и все ценные вещи из офиса – только тогда я смогу вздохнуть спокойно и начать полноценно работать.

Если шкатулку действительно украл Никодим, что еще нужно было доказать, и снадобье на самом деле настолько ценно и уникально, то он запрятал ее не хуже, чем Кощей свое яйцо, и мне придется немало попотеть, отыскивая его.

Времени у меня было в обрез, в голове, кроме мыслей о неминуемом взрыве, ничего толкового не было, а действовать надо было начинать уже сейчас. Если бы я хоть была одета поприличнее, то могла бы, как советовал колдун, попытаться познакомиться с этим Никодимом под видом очумелой поклонницы, но на мне были только шортики, майка и кроссовки с белыми гетрами в красную полоску. У меня не было ни моей сумочки, ни моих туфель, были только накладные стальные ногти на пальцах, и ветер гулял в голове.

– Чего молчишь, ищейка? – вдруг спросил Борис, повернувшись. – Обдумываешь, как дело провернуть?

– Нет, думаю, откуда бы позвонить, – я мило улыбнулась в его хмурые глаза.

– Юра сказал, никаких звонков, – сухо бросил он, снова уставившись на дорогу.

– Юра?

– Да, на самом деле его так зовут. Демьян Саровский – сценический псевдоним.

– А вы кто?

– Я его продюсер.

– Странно.

– Почему же странно?

– Потому что он называл вас своим холуем, – пошла я на маленькую хитрость, чтобы слегка раззадорить его и тем самым выведать побольше.

– Холуем, говоришь, – его глаза потемнели от гнева. – Ну, козел хренов, он у меня еще узнает, кто из нас холуй. Да без меня он бы и копейки не заработал!

– А он правда в Афгане служил?

– В каком Афгане – он вообще в армии не служил, – Боря скрипел зубами, на скулах играли желваки, он все никак не мог успокоиться и бормотал, качая головой:

– Ну, Юрик, удружил. Я тебе это припомню.

– У Никодима есть охрана? – перевела я разговор в другое русло.

– Есть, чисто символическая – его любовница.

– Любовница?

– Да, она крутая каратистка, работала в службе безопасности какого-то казино в Питере. Там они познакомились, она переехала сюда к нему, теперь повсюду вместе ходят. Днем она выполняет функции его телохранителя, ночью – любовницы. Он ей платит за то и другое, оба довольны. Ее зовут Оля.

– Демьян мне говорил, что несколько дней назад Никодим был у него в гостях и спал с двумя девушками. Она позволяет ему изменять?

– Она была одной из тех двух девушек, – усмехнулся Боря. – Она бисексуалка.

– Вы видели шкатулку, которую украли?

– Нет. Юра ее вообще никому не показывает, даже мне, хотя ближе меня у него никого нет. – Боря остановился перед светофором. – Он всегда говорил, что обладает такими секретами и тайнами, раскрыв которые утратит свою колдовскую силу. Он вообще довольно темная личность, я так и не знаю его до конца.

– Далеко этот Никодим живет?

– На Мичуринском проспекте. Ты уже придумала, как будешь действовать? – он с интересом посмотрел на меня и улыбнулся. – Первый раз так близко общаюсь с живым детективом, к тому же такой красивой и приятной девушкой.

– Если бы мы познакомились при других обстоятельствах, я была бы еще приятнее, – вздохнула я и кивнула на дорогу. – Поехали, зеленый загорелся.

С трудом оторвав от меня взгляд, он включил скорость, и мы поехали дальше.

– Наверное, это очень интересно детективом работать? – спросил он.

– Ага, интересно, особенно когда тебя вот так вот похищают на рассвете и под угрозой смерти заставляют выполнять сомнительные поручения, – я горько усмехнулась. – По вашему колдуну тюрьма давно плачет. Думаю, вы с ним вместе загремите за соучастие в похищении.

– О чем ты говоришь, какая тюрьма? – искренне удивился он. – Не воспринимай все так серьезно! Юра – знаменитость, звезда мировой величины, разве он не может позволить себе небольшую слабость? Считай, что это его маленький каприз. Все гении имели недостатки. Чайковский вон голубым был, Есенин пил и гулял беспробудно, однако их за это в тюрьму никто не сажал, все понимали, что талант нужно беречь, и прощали им их слабости.

– Боюсь, что я не из тех, кто понимает, – сдержанно бросила я. – К тому же сомневаюсь, что ваш Юра обладает какими-либо бесспорными талантами, кроме способности жульничать и обманывать людей.

– Ты не права, – помрачнел мой провожатый. – Юра настоящий колдун, у него даже соответствующий диплом и лицензия есть.

– А кто ему этот диплом выдавал – сам сатана? Или такие же жулики, как он сам? Ладно, замнем для ясности. Такие колдуны существуют, пока в них верят такие лопухи, как вы.

– Это я-то лопух?! – он резко затормозил, машину бросило юзом к бордюру, и она остановилась. Борис повернул ко мне пылающее бешенством лицо. – Послушай, девочка, еще одно такое слово, и я не посмотрю, что ты детектив, расквашу физиономию – родные не узнают. Немедленно возьми свои слова обратно, слышишь?

– Далеко еще ехать? – спросила я, словно не слыша его угроз.

– Уже приехали, – прорычал он, и его губы тряслись от бешенства. – Вот в этом доме, тринадцатая квартира, – он кивнул куда-то мне за спину и, угрожающе сверкнув глазами, повторил:

– Бери свои слова обратно.

– Ты мне надоел, парень, – я взялась за ручку двери.

– Что?!

Борис замахнулся на меня кулаком, но ударить не успел, потому что я его опередила, врезав ребром ладони по кадыку. Он захрипел, схватившись за горло и откинувшись назад, и я, пережав ему сонную артерию, быстро усыпила его. Я больше не нуждалась в его услугах, он все равно ничего не знал и ничем помочь не мог. Немного посидев рядом с ним в раздумье, я решила, что машину бросать не стоит, она еще может мне пригодиться – мало ли, как дело обернется? Мы стояли в довольно безлюдном месте Мичуринского проспекта, слева виднелся забор какого-то предприятия, справа за деревьями стоял длинный жилой дом, прохожих на тротуаре не было, мимо проносились только машины на большой скорости.

Я вышла, открыла багажник, перетащила туда спящего Борю, уложила поудобнее, подложив ему под голову канистру с маслом, и закрыла крышку. Так мне будет спокойнее. Затем села за руль и поехала искать телефон-автомат.

Через пару минут я уже звонила боссу из автомата рядом с магазином «Хозяйственный». Поскольку денег у меня с собой не было, пришлось одолжить на время Борин бумажник, в котором, кроме приличной суммы денег, оказалась еще пластиковая телефонная карточка.

Трубку снял Родион. Голос у него был очень встревоженный. Я так обрадовалась, услышав его, как будто мы не виделись перед этим лет сто.

– Босс, это я!

– Господи, Мария, где тебя носит?! – почти прокричал он в трубку.

– Вы не поверите, но меня похитили?

– Тебя?! – не поверил он, как будто похитить могли кого угодно, но только не меня.

– Что ж, вы думаете, что меня уже и похитить нельзя? – обиженно произнесла я. – Меня, конечно.

– Подожди, я надеюсь, ты шутишь?

– Какие там шутки. Слушайте внимательно и не перебивайте, а то собьюсь.

– Давай излагай побыстрей – завтрак стынет.

– Меня похитили во время утреннего моциона в сквере. Схватили, усадили в машину и отвезли к Демьяну Саровскому на квартиру. Слышали о таком?

– Так, краем уха, ничего конкретного.

– Он известный колдун, довольно богатый и бесконечно жадный. У него украли какое-то очень редкое снадобье, и он хочет, чтобы я его нашла, понимаете?

– Понимаю. А зачем тебя похитили?

– Как зачем? – я нетерпеливо топнула ногой, удивляясь бестолковости своего босса. – Чтобы я нашла это чертово зелье!

– Ну, – тупо повторил Родион, – а зачем похищать? Пришел бы к нам…

– Так я же говорю, что он не хочет платить за это деньги! Хочет, чтобы я бесплатно на него работала.

– Он что, псих?

– Да, причем очень жадный.

– Тогда не понимаю, почему ты до сих пор не дома? – изумленно проговорил он.

– Вы сейчас стоите или сидите? – спросила я.

– Стою.

– Тогда лучше сядьте, а то упадете.

– Ничего, я стойкий. Говори.

– Люди колдуна заминировали наш офис. Если я откажусь на него работать – все наше здание взлетит на воздух.

Наступила долгая пауза. Наконец, босс прокашлялся и сиплым голосом произнес:

– Ты это сама только что придумала, чтобы окончательно испортить мне аппетит?

– Увы, босс, он божится, что это правда.

– Дурдом какой-то, – пробормотал он растерянно и крикнул:

– Валюша, ты слышишь? Наш офис, оказывается, заминирован и вот-вот взлетит на воздух!

До меня донесся приглушенный стон Валентины и звон разбитой тарелки.

– Что ты так нервничаешь, дорогая? Я ведь не сказал, что это правда…

Постой, что ты делаешь?! Отдай телефон!

В следующий момент я услышала в трубке срывающийся от волнения голос своей подруги:

– Машуля, это ты?

– Я, Валюша.

– Когда будет взрыв?

– Завтра в пять утра, если не случится чудо.

– И это чудо, конечно же, должна совершить ты?

– Да.

– Значит, взлетим, – убежденно констатировала она. – Квартира тоже заминирована?

– По-моему, пока нет. Слушай…

– Передаю трубку Родиону, – ледяным тоном проговорила она. – Я всегда знала, что вы допрыгаетесь! Снова раздался голос Родиона.

– Видишь, что ты наделала? – с упреком сказал он.

– Я наделала?! – мое терпение было на пределе. – Послушайте, босс, между прочим, они должны были вас похитить, а не меня! Просто их не правильно информировали…

– Короче, Мария, расскажи все с самого начала, – устало выдохнул он. – Где спрятана бомба?

– Он забыл мне это сообщить, – язвительно прошипела я. – Босс, умоляю, начинайте соображать, а то мы останемся без крыши над головой. Нужно срочно найти шкатулку со снадобьем, тогда нас не взорвут.

– Мне проще найти бомбу в собственном доме, чем обшаривать весь земной шар в поисках какой-то шкатулки, – сказал он. – Сколько тонн тротила заложено?

– Не знаю, босс! – теряя самообладание, простора я. – Это импортная бомба! Чтобы ее обезвредь, нужно знать шестизначный код.

– Мне не нужен код, – упрямо заявил босс. – Я найду ее и подложу под двери Демьяна Саровского – пусть сам обезвреживает, если захочет.

– До нее даже дотрагиваться нельзя – она реагирует на движение!

– Таких бомб не бывает, – не слишком уверенно произнес он.

– Хотите проверить? Интересно, что вы скажете, если она все-таки взорвется, когда вы до нее дотронетесь?

– Тогда уже будешь говорить ты, на моих похоронах, – ворчливо заметил он и, наконец, сдался. – Ладно, этот псих сказал, где нужно искать шкатулку?

– Да, у некоего Никодима, – я облегченно перевела дух. – Он тоже колдун, конкурент и главный подозреваемый. Я сейчас как раз нахожусь недалеко от его дома. Запишите адрес, – я продиктовала адрес, босс записал и сказал:

– Насколько я понимаю, дело обстоит так: колдун нас шантажирует и думает, что, в случае чего, отмажется благодаря своим связям и громкому имени.

Правильно?

– Абсолютно.

– Ну так передай ему, когда увидишь, что остаток жизни он будет колдовать на нарах – я об этом позабочусь.

– Передадите ему сами, когда отключите бомбу. Что мне делать, босс?

Колдун сказал, что нам проще найти шкатулку, чем бомбу.

– Такое может быть только в одном случае.

– В каком?

– Если никакой бомбы не существует. Так что, действуем в двух направлениях: ты ищешь шкатулку, а я – бомбу.

– Сначала эвакуируйте Валентину с Потапом.

– Она уже его, кажется, эвакуировала – слышишь, входная дверь хлопнула?

– печально сказал Родион.

– Молодец, Валюша, быстро сработала. Босс, скажите, как мне подступиться к этому Никодиму? Нужно все сделать так, чтобы он не связал меня с Саровским.

– А тебя что, просто так взяли и отпустили к нему?

– Ну, почти, – замялась я. – Так что мне делать? У меня самой голова кругом.

– Иди к нему, скажи, что хочешь работать у него ассистенткой, – заговорил он деловито. – Когда он отправится в туалет, запри его там и обшарь всю квартиру. Если ничего не найдешь, припугни, скажи, что разорвешь на себе одежду, выбежишь на улицу и начнешь кричать, что он тебя изнасиловал…

– Не пойдет, босс. Во-первых, на мне рвать особо нечего, а во-вторых, он не должен знать, что я ищу именно шкатулку.

– Ладно, выполняй пока первую часть плана, а потом позвони мне – я что-нибудь придумаю. Все, я пошел искать мину.

– Не забудьте выловить золотых рыбок из бассейна – а то погибнут при взрыве.

– Не забуду. Кстати, не знаешь, когда они заложили взрывчатку?

– По-моему, сегодня рано утром, пока мы спали.

– Это уже кое-что, – он удовлетворенно хмыкнул и положил трубку.

Думая о том, что все-таки хорошо, когда у тебя есть умный начальник, который всегда поможет в трудную минуту, я вышла из телефонной будки и направилась к машине, которую оставила на стоянке около магазина. И еще издали заметила молоденького паренька в комбинезоне цвета хаки. Он стоял около малиновой «десятки», сунув руки в большие карманы, и пристально смотрел на крышку багажника. Мне не было слышно, доносились ли оттуда какие-нибудь звуки, издаваемые очухавшимся Борей, или же парню просто понравился играющий на солнце малиновый оттенок, но я решила не рисковать и пройти мимо. Но не успела сделать и двух шагов в сторону; как услышала громкий окрик:

– Минуту, гражданочка, это ваша машина?

Я остановилась, повернула к парню изумленное лицо и сказала:

– С чего вы взяли? Я вообще ездить не умею.

– Шутите? – он криво усмехнулся и подошел ко мне. – Я ведь видел, как пару минут назад вы приехали на этой тачке и пошли звонить вон в ту будку, – он ткнул туда пальцем.

Я оглянулась на будку и развела руками:

– Извините, но вы меня с кем-то спутали. А в чем дело, собственно?

– Дело в том, что за стоянку платить нужно, – хмуро сообщил он.

– Ах, вот оно что, – облегченно выдохнула я и открыла бумажник Бориса.

– Тогда это, конечно, моя машина. Сколько я должна?

– Десять рублей, – он с удивлением посмотрел на меня. – Неужели вы хотели из-за какого-то чирика отказаться от собственной тачки?

– Это для вас, может, десять рублей и не деньги, а для меня – целое состояние, – пробормотала я, отыскивая среди крупных купюр десятку, но никак не могла найти. – Черт, проще новую машину купить, чем за стоянку расплатиться. У вас есть сдачи? – я протянула ему сотенную.

– Есть, – он полез в карман, выгреб оттуда кучу смятых бумажек и начал отсчитывать сдачу. – Вот, держите. В следующий раз, когда соберетесь бросать машину, не забудьте мне сообщить – я все время здесь обитаю.

– Непременно.

– Счастливого пути, – он с улыбкой махнул рукой и пошел к выруливающей на стоянку машине.

Я еще немного постояла, прислушиваясь к багажнику, но там все было тихо – видать, еще не проснулся, горемычный. Сев за руль, я поехала обратно к дому Никодима. Часы на передней панели показывали пятнадцать минут десятого.

Тринадцатая квартира располагалась на пятом этаже в первом подъезде.

Чтобы оттянуть неприятную встречу с неизвестностью, я поднималась сюда пешком по лестнице, еще надеясь, что хоть что-то толковое придет мне в голову. Но этого не произошло и уже нужно было звонить – из соседней квартиры появилась пожилая женщина, подозрительно глянула на меня, обнюхала воздух, словно проверяя, не пахнет ли от меня нечистым духом, подошла к лифту и стала ждать, пока приедет кабина. Поскольку торчать просто так у двери дальше не было никакого смысла, пришлось нажать на кнопку звонка. В квартире раздался писклявый марш Мендельсона, затем кто-то подошел к двери и спросил низким женским голосом:

– Кто там?

– Здравствуйте, Никодим дома? – спросила я, улыбнувшись в глазок.

– А кто его спрашивает?

– Скажите ему, что пришла Мария.

– Какая еще Мария? – почти брезгливо спросил голос.

– Он знает.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Вы журналистка, что ли? – неуверенно произнесли за дверью.

Я посмотрела на свои шорты с кроссовками, покосилась на женщину у лифта, внимательно прислушивающуюся к каждому слову, и сказала:

– Да, из журнала «Плейбой».

– Тогда погодите секунду.

Шаги стали удаляться, я посмотрела на женщину и виновато улыбнулась, она сразу же отвернулась, в этот момент приехал лифт, и она ринулась туда, слово спасаясь от чумы. Еще через некоторое время лязгнул замок, и дверь открылась.

Я увидела девушку лет двадцати, темноволосую, невысокую и коренастую, с широкими, как у мужчины, плечами, узким тазом и накачанными бедрами, туго обтянутыми черным трико, как у конькобежцев. Ее нельзя было назвать красивой или симпатичной девушкой, потому что она вообще не походила на женщину, а скорее напоминала мужчину. У нее была короткая мальчишеская стрижка, крупные черты лица, широкие скулы, полные бесформенные губы и голубые глаза с редкими бесцветными ресницами. На ней была мужская рубаха, и никакого намека на грудь.

Я догадалась, что передо мной та самая телохранительница Оля.

Опережая ее вопрос о моих шортах и кроссовках, на которые она с изумлением уставилась, я спросила:

– Вы, наверное, Оля?

– Да, – она удивленно подняла выщипанные брови и машинально отступила, пропуская меня в квартиру. – А откуда вы знаете?

– Никодим мне о вас рассказывал.

– Странно, – она закрыла дверь.

– Почему странно?

– Потому что он не знает никакой Марии из «Плейбоя».

– Он, наверное, просто забыл, – я начала расшнуровывать кроссовки. – Мы познакомились с ним пару месяцев назад на презентации, он пригласил меня в гости, а теперь не помнит.

Я мельком осмотрела квартиру. Не скажи мне Борис, что здесь живет преуспевающий колдун, я бы решила, что это жилище самого обычного обывателя с доходами ниже среднего уровня. Или, может, в отличие от Демьяна, Никодим не был любителем пошловатой роскоши и предпочитал деньги копить, а не тратить?

Серенькие обои, старенькая наборная мебель, календари из журналов на стенах, скомканные половики на полу из линолеума, громко урчащий в кухне холодильник – все говорило о том, что хозяина мало волновала материальная сторона жизни. Видимо, он предпочитал витать в высоких мирах, где все чисто, светло и спокойно, не нужны никакие пылесосы и бесшумные импортные холодильники. Из прихожей были видны три двери в другие комнаты, и я поняла, что на обыск уйдет не один час.

– У вас есть удостоверение? – Оля стояла надо мной, скрестив мускулистые руки на груди, и по выражению ее лица было видно, что стоять она будет насмерть.

– Какое удостоверение? – я невинно улыбнулась. – Вы что, не видите, что я просто пробегала мимо и решила заглянуть. Я, кстати, часто бегаю около вашего дома.

– Что ж вы раньше не заглядывали?

– Забыла номер квартиры, – я поставила кроссовки в угол и выпрямилась.

– А сегодня вдруг вспомнила. Кстати, а где Никодим?

– Он в ванной, сейчас выйдет. Так вы просто так пришли или насчет интервью? – не унималась подозрительная Оля.

В этот момент слева от нее открылась дверь, и появился сам Никодим.

Глянув на него, я сразу поняла, почему он держит около себя эту мужеподобную девушку. Потому что сам он был женоподобным: маленький, худенький, с тонкими костлявыми руками, торчащими их рукавов халата, с покрытым следами от оспы некрасивым лицом овальной формы, обрамленным длинными волнистыми русыми волосами до плеч, и большими черными глазами с длинными пушистыми ресницами.

Издалека его вполне можно было принять за девушку. Его внешний вид никак не подходил к тому образу, который сложился у меня со слов Демьяна. Мне казалось, что Никодим этакий здоровенный, мрачный и злой, хитрый и коварный тип с огромными загребущими руками. А этот прямо козявка какая-то…

– Здравствуй, Никодим, – приветливо произнесла я, протянув ему руку.

– Здравствуйте, – он смущенно улыбнулся и слабенько пожал мою ладонь своими хрупкими пальцами. – Вы – Мария?

– Ну конечно. Я смотрю, ты совсем меня забыл. Я вот пришла в гости, как обещала. Извини, что не смогла зайти сразу – времени не было.

– Ничего, я очень рад, – он плотнее запахнул халат, глаза его суетливо бегали от меня к Ольге и обратно. – Проходи в комнату, там удобнее.

– Слушай, мне бы хотелось поговорить с тобой с глазу на глаз, – негромко сказала я, покосившись на цербера Ольгу.

– У меня нет от нее секретов, – он добродушно улыбнулся.

– Зато у меня есть, – я выразительно посмотрела ему в глаза. – Это касается того, о чем мы с тобой тогда еще говорили, помнишь?

Как он мог помнить, бедняга, то, чего никогда не было? Однако он вспомнил и даже нашел в себе силы согласно кивнуть с умным видом и, строго глянув на свою телохранительницу, сказать:

– Оленька, сходи, пожалуйста, за сигаретами – нам тут с Марией пообщаться нужно.

– Ну-ну, – только и процедила она, опалив меня ядовитым взглядом.

Затем, сунув босые ноги в босоножки без задников, вышла из квартиры и хлопнула дверью.

– Ну вот, обиделась, – Никодим с досадой почесал подбородок. – Не обращай на нее внимания – она всегда такая. Идем в комнату.

И пошел направо в открытую дверь. Там была гостиная, стоял разобранный диван, трехдверный шкаф, круглый стол, пара стульев и старенькое кресло около журнального столика. Глядя на эту нищету, я поняла, почему он пошел на воровство – своих денег на подобное снадобье у него, по всей видимости, не было. Я бы могла сейчас, следуя наставлениям босса, запереть Никодима в туалете и обшарить квартиру, но мне бы помешала Ольга, которая должна была скоро вернуться, а терять время на разборки с этой здоровой и сильной тигрицей мне не хотелось. Поэтому я решила пойти другим путем.

– Так говоришь, ты из «Плейбоя»? – спросил он, усевшись в кресле и кивнув мне на стул.

– Нет, Никодим, я не из «Плейбоя» – холодно произнесла я, останавливаясь перед ним.

– Как так? А Оля сказала, что… – он растерянно заморгал, не понимая, что я задумала.

– Плевать мне на Олю. Мы с тобой вообще не знакомы. Я соврала, чтобы попасть в квартиру.

– Ты что, хочешь меня ограбить? – севшим голоском произнес он, испуганно вжавшись в кресло.

– У тебя же тут грабить нечего, – я обвела насмешливым взглядом убогую обстановку. – Нет, Никодим, просто я хочу стать твоей ассистенткой.

Он с видимым облегчением улыбнулся, вытер пот со лба, по-женски откинул назад волосы и более уверенным тоном сказал:

– Ничего не выйдет, дорогуша.

– Это еще почему?

– Потому что мне не нужна ассистентка.

– Была не нужна – теперь будет нужна.

– Что тебе такое в голову взбрело? – раздраженно спросил он, неуютно поежившись в кресле, глядя на меня снизу вверх. – Откуда ты вообще взялась?

– С улицы. Я вдруг подумала, что если у тебя появится такая красивая ассистентка, как я, то народ валом на твои концерты повалит.

– Я не даю концертов, – сухо проговорил Никодим. – Я провожу сеансы массовой терапии. Ты ошиблась адресом, тебе лучше сходить к Демьяну Саровскому – он работает с ассистентками.

– Я у него уже была – у него нет вакансий. И потом, он мне не нравится, – совершенно искренне сказала я.

– К нему ты тоже обманом проникла?

– Не важно, проникла, и все. Теперь я у тебя и не уйду отсюда, пока ты не согласишься.

– Уйдешь, – уверенно хмыкнул он. – Сейчас вернется Ольга, и ты вылетишь отсюда через окно.

– Она не вернется.

– Это еще почему?

– Потому что я закрыла дверь на задвижку, – я бросила на него уничижительный взгляд. – Так что соглашайся быстрее, пока она милицию не вызвала.

– Пусть вызывает, – колдун нервно дернул щекой. – Я обвиню тебя в нападении на жилище, и тебя посадят.

– А я думаю, что посадят тебя. Когда появятся менты, я разорву на себе одежду и заявлю, что ты пытался меня изнасиловать. И напишу об этом во все газеты. После этого на твои сеансы никто ходить не станет. Как тебе такой вариант?

– Это шантаж? – поникнув, спросил он.

– Нет, просто я пытаюсь найти работу. Сам знаешь, как сейчас с этим трудно.

– Но ты ведь ничего не умеешь, – пошел на попятную колдун. – Какая из тебя ассистентка…

– Я все умею, – твердо проговорила я. – Только скажи, что нужно делать.

– Ты все равно не сможешь, – продолжал он слабо сопротивляться, бросая взгляды на дверь за моей спиной.

– Смогу, не сомневайся. Говори, что, например?

– Например, нужно босиком ходить по битым стеклам, – его тонкие губы расплющились в торжествующей усмешке. – Слабо?

– Подумаешь, стекла, – презрительно скривилась я. – Я и по раскаленным углям могу.

– Все так говорят, пока до дела не дойдет, – он устало вздохнул и умоляюще посмотрел на меня. – Ладно, Мария или как тебя там, мне еще работать нужно. Уходи и оставь меня в покое. Пожалуйста.

– Значит, не веришь? – воинственно уточнила я.

– Нет, конечно.

– У тебя есть битые стекла?

– Послушай, это уже не смешно.

– Ладно, сама найду.

Я осмотрелась вокруг в поисках подходящей посуды для битья и остановила взгляд на бутылке из-под «Боржоми», стоящей в углу за диваном. Это было то, что нужно. Взяв бутылку, я на глазах ошарашенного колдуна хватила ее об пол прямо перед его креслом, отложила отбитое горлышко в сторону и сказала:

– Значит, не веришь?

– Ты спятила?! – он с ужасом вытаращил глаза. – Порежешься, дура!

– Ты ведь колдун – вылечишь, – я усмехнулась ему в глаза и начала ходить голыми ступнями по острым осколкам, приговаривая:

– Видишь, хожу и ничего не случается, могу и станцевать, если хочешь…

– Нет!!! – бледный и испуганный, он ошарашенно смотрел на мои ноги.

Для пущей убедительности я попрыгала на стеклах, потом вытянула правую ногу и сунула ступню ему под нос.

– На, смотри. Есть кровь?

Несчастный тупо уставился на мою ногу и отрицательно покачал головой:

– Нет. Как ты это сделала?

– Не важно, – я сгребла ногой осколки под диван. – Идем дальше. Что еще должна делать ассистентка колдуна?

Никодим со страхом смотрел на меня и молчал. Видимо, он уже понял, что я сделаю все, что он скажет, и теперь боялся предлагать что-то еще.

– У тебя что, язык отсох? – весело поинтересовалась я. – Не забывай, нам теперь работать вместе.

– Еще в ассистенток бросают ножи, – пробормотал он убитым голосом, – их распиливают пополам, отрезают им головы на гильотине и поднимают взглядом в воздух. Только умоляю, не пытайся отрезать себе голову…

– Насчет головы не знаю, а ножи можешь бросать в меня сколько угодно, – с готовностью предложила я. – Где у тебя ножи – на кухне? Пойду принесу…

– Стой, Мария! – взмолился Никодим своим тонким голоском. – Я беру тебя на работу!

– Ты серьезно? – на этот раз опешила я, удивившись столь легкой победе.

– На сто процентов.

Он был напуган и растерян, а таком состоянии лгать очень трудно, поэтому я решила ему поверить. Слегка сбавив тон, я уселась на диван и с довольной усмешкой спросила:

– А ты потом не передумаешь?

– Честно говоря, я и сам хотел найти себе ассистентку, но не видел подходящей кандидатуры, – пояснил он. – А ты меня просто поразила. Я и не знал, что такие существуют. Ты словно вышла из моих снов, ей-богу. Ты на многое способна, мы сможем делать большие деньги.

– А Ольга не будет против?

– Ты не смотри, что она суровая – это только с виду. На самом деле она будет делать все, что мне нужно, – он поднялся, придерживая руками полы халата.

– Кстати, идем, я покажу тебе твои рабочие реквизиты, а потом обсудим зарплату.

– А ты не сбежишь?

– Ты же все равно меня найдешь, – он попытался улыбнуться, но вместо этого на лице появилась какая-то жалкая гримаса.

Обрадовавшись, что колдун у меня в кармане и теперь я смогу сделать с ним все, что захочу, в том числе вытащить у него сведения о месте, где хранится шкатулка, я пошла за ним в коридор. Пройдя мимо двух комнат, он остановился у третьей, обитой железом двери, в замке которой торчал большой ключ. Повернув его, он распахнул дверь, включил свет, и я увидела что-то вроде небольшой кладовки. Чего там только не было! Пыльные коробки из-под импортной видеотехники, старые люстры, допотопный холодильник, несколько чугунных утюгов на полках вдоль стен, книги, скрученные провода, какие-то тряпки, чемоданы и рулоны туалетной бумаги. Если это была колдовская бутафория, то кто тогда мы с Валентиной, у которых подобного хлама в квартире на Новослободской было в десять раз больше? И тем более не понятно, зачем хранить все это за обитой железом дверью?

– Если тебе не трудно, достань, пожалуйста, вон тот черный чемодан с полки, – попросил колдун и виновато пояснил:

– Мне нельзя поднимать тяжести – позвоночник болит.

Ничего не подозревая, я вошла внутрь, потянулась за чемоданом, и в тот же самый миг дверь позади меня с шумом захлопнулась, в замке повернулся ключ, а затем раздался злорадный писк Никодима:

– Так-то будет лучше, голубушка!

– Открой немедленно! – я бросилась к двери и начала барабанить по ней кулаками. – Слышишь, мерзавец?!

– Если сломаешь дверь – Ольга переломает тебе хребет, – Никодим тоненько хихикнул, видимо решив, что напугал меня. – Сейчас она придет и отучит тебя обманом вламываться в чужие квартиры.

Тут в прихожей заиграл марш Мендельсона. Никодим замолчал, потом осторожно спросил:

– Кто бы это мог быть?

– Твоя распрекрасная Ольга, кто ж еще! – сердито бросила я.

– Конечно, задвижка же закрыта, – вспомнил он, и его шаги стали быстро удаляться.

Потом я услышала, как он открыл замок, а затем раздался непонятный шум и дрожащий голос колдуна:.

– Что происходит?! Кто вы такие?!

– Заткнись, заморыш! – прошипели ему в ответ, и дверь с шумом захлопнулась.

Судя по звукам, колдуна сильно толкнули, он вскрикнул и упал, уронив что-то на пол. Один из «гостей» грязно выругался. Я стояла ни жива ни мертва, приникнув ухом к двери, и мою душу терзали самые тревожные предчувствия.

Похоже, не я одна решила навестить сегодня Никодима, и те, другие, в отличие от меня, не собирались с ним особо церемониться. Если бы я не была заперта, то непременно пришла бы ему на помощь, а так я лишь стояла за дверью и терялась в догадках, прислушиваясь к каждому звуку.

– Закрой пасть и не скули! – процедил другой голос. – Скажи, где находятся деньги и ценности, и мы уйдем. Или продырявлю твою тупую башку. Ну?

Я услышала, как передернули затвор пистолета, и мне стало не по себе, сердце в волнении забилось. Значит, на Никодима попросту «наехали» какие-то бандиты, осталось только выяснить, насколько все это серьезно. С одной стороны, я сама пришла, чтобы обворовать колдуна, а с другой, одновременно с мной это пытается сделать кто-то еще, только в более грубой откровенной форме. Если они вломились сюда, чтобы просто ограбить богатенького, по их мнению, известного колдуна, то это не страшно, но вот если они, как и я, явились сюда за шкатулкой с драгоценным снадобьем, то дело могло принять совсем другой оборот, ибо я еще никогда не попадала в подобные ситуации.

– У меня ничего нет, – дребезжащим голоском проблеял колдун. – Сами видите, как живу…

– Урод! – послышался звук удара, Никодим снова упал, на пол с грохотом что-то свалилось. – Или ты сам скажешь, или я сделаю тебя калекой! Ну?

– Ой, больно! – тоненько проскулил колдун. – Не бейте меня, я все скажу! – Скажешь, куда ты денешься, урод!

И колдуна начали избивать. Слышались только частые удары и короткие вскрики Никодима. Зачем было это делать, когда он уже согласился все рассказать, мне было непонятно. Может, чтобы, не дай бог, он не передумал, или таков был их обычный ритуал при ограблениях, и они не хотели лишать себя удовольствия лишний раз почесать о беззащитную жертву свои кулаки и ноги. Били его молча и остановились, когда Никодим уже начал хрюкать, судя по всему, захлебываясь кровью. Меня же как будто парализовало, я стояла и не могла даже крикнуть. Да и что я могла сделать, запертая?

– Ну, говори! – шумно выдохнул один из грабителей. – Только не вздумай врать – пристрелю, как со баку, – прохрипел Никодим. – Сейф в спальне…

– В спальне.

– Ползи туда и показывай!

Я услышала, как колдун пополз, всхлипывая каждую секунду, потом шум удалился, и на некоторое время все смолкло. До меня доносился лишь шум проезжающих машин с улицы. Примерно через две минуты в коридоре раздались голоса.

– Не вздумай звонить ментам, козел, – почти весело пригрозил один бандит, видимо, довольный добычей. – Мы знаем, где ты живешь, если что – замочим.

В ответ послышался судорожный вздох Никодима. Еще через секунду хлопнула входная дверь, и все стихло. Я тут же начала барабанить по двери.

– Никодим, открой, слышишь?! Никодим, умоляю тебя, отопри замок!

Наверное, решив, что хуже ему уже не будет, он подошел, повернул в замке ключ и отворил дверь. Боже правый! На его лице не было живого места. Губы разбиты, глаза заплыли, в них стояли слезы, нос свернут на сторону, все лицо и разорванный халат забрызганы кровью. Ужас! Я хотела прижать его к себе и пожалеть, но мне было не до этого.

– Где окна во двор? – нетерпеливо выкрикнула я, отодвигая его в сторону.

– Там, – он слабо махнул рукой направо, в сторону кухни. – А зачем тебе?

Я бросилась туда и прильнула к окну с грязным подоконником, на котором стояли пустые цветочные горшки. И как раз вовремя, потому что в этот момент из подъезда вышли два здоровенных парня в одинаковых спортивных костюмах, посмотрели по сторонам и быстро двинулись к выходу со двора. Лица я разглядеть не могла, один их них был рыжим, другой – темноволосым, оба высокие и накачанные. У рыжего на плече висела большая спортивная сумка. Дойдя до конца дома, они не свернули за угол, а подошли к темно-синей «шестерке», за рулем которой их поджидал сообщник, сели в нее и тут же уехали. Хорошо, я глазастая и смогла разглядеть номер, а то ищи потом ветра в поле. Я пошла к Никодиму. Он стоял в одних трусах над раковиной в ванной и со стонами смывал с себя кровь.

– Много взяли? – сочувственно спросила я, разглядывая в зеркале его искалеченное лицо с измученными глазами.

– Все, – с неожиданной злостью бросил он, прижимая руку с водой к поломанному носу. – Все, что у меня было! Деньги, золото, шкатулку – все выгребли, сволочи!

Меня словно током поразило, и все внутри опустилось – шкатулка! Эти мерзавцы утащили мою шкатулку! Я почувствовала слабость в коленях и присела на край ванны. Боже, неужели все мои усилия были напрасны и придется теперь гоняться по всей Москве за этими бандитами, чтобы предотвратить взрыв? Принес же их черт именно сегодня! Не могли зайти, к примеру, завтра, так нет же… У меня аж скулы свело от злости. И все этот Никодим виноват! Не запри он меня в кладовке, ничего бы не было, и сам бы не пострадал, и шкатулка была бы цела.

Идиот!

– Что за шкатулка? – спросила я, чтобы развеять сомнения.

– Малахитовая, – он начал полоскать водой рот и сплевывать в раковину кровавые сгустки. – В ней хранилось одно очень ценное вещество. Без него я как без рук. Подонки! Оно же им на фиг не нужно – просто шкатулку взяли, потому что красивая. Деньги не так жалко, как эту вещь, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула я. – Не нужно было меня закрывать.

– А что бы ты сделала? – чуть не плача, воскликнул он. – У них обоих пистолеты с глушителями были. Думал, убьют.

– Начнем с того, что я бы им дверь не открыла.

– Я же думал, это Ольга пришла.

– А в глазок посмотреть лень было? – язвительно произнесла я, пытаясь собраться с мыслями и понять, что теперь делать и за что браться.

– Ну, я ж думал…

– Индюк тоже думал. В следующий раз будешь умнее…

– Что тут происходит? – раздался удивленный Ольгин голос за моей спиной. Из-за шума воды мы не услышали, как она вошла в квартиру. – Никодим, ты здесь?

Она отодвинула меня, увидела лицо своего возлюбленного в зеркале, и глаза ее ошеломленно округлились.

– Господи, кто это тебя так? – она повернулась ко мне. Лицо ее пылало бешенством, глаза горели злобой. – Это ты сделала, сука? – медленно процедила она, сжав кулаки, и вдруг бросилась на меня, схватила за майку на груди и прижала к стене. – Разорву, гадина! – яростно прошипела она мне в лицо и, задрав колено, хотела ударить меня по бедрам. Я не стала ждать, пока мне станет больно, ткнула ей пальцами в солнечное сплетение, а потом звонко шлепнула ладонями по ушам. Этого было достаточно, чтобы глаза ее полезли на лоб, она отпустила меня, схватилась за уши, согнулась пополам, свалилась на пол и начала, хрипя, извиваться, как раненая змея. Колдун, повернувшись, с ужасом смотрел на свою телохранительницу. Потом перевел взгляд на меня, в глазах его стоял неописуемый страх – наверное, решил, бедный, что его опять начнут бить.

– Успокойся, Никодим, – приводя в порядок майку, сказала я. – Просто твоя подруга очень нервная.

– Ты… ты… – только и смог пролепетать он разбитыми губами.

– Ладно, разбирайтесь здесь сами, у меня есть дела поважнее, – я спокойно заглянула в глаза колдуна и тихо произнесла:

– У тебя хорошая телохранительница, береги ее.

Переступив через нее, я пошла в прихожую.

– Я понял, – донеслось до меня из ванной. – Это ты все подстроила! Ты навела этих грабителей. Ольга, вставай, ее нужно задержать!

И как только такая чудовищная нелепость могла прийти ему в голову?

Наверное, бандиты очень сильно по ней ударили. Не дожидаясь, пока Ольга выполнит его приказание, я подхватила свои кроссовки и босиком покинула квартиру, хозяин которой еще долго будет вспоминать меня не самыми лестными словами.

Около моей машины, стоявшей под деревьями у подъезда, уже собралась толпа маленьких ребятишек. Они молча сгрудились около багажника и с нескрываемым любопытством на детских личиках прислушивались к доносящимся оттуда стукам и крикам:

– Люди, помогите! Откройте меня, черт возьми! Алле, гараж!

Взрослых поблизости не было, я подошла и тихонько спросила у полного мальчика с большим человеком-пауком в руках:

– Не скажешь, что тут такое происходит?

– Какой-то мужик залез в багажник, а вылезти не может, – с серьезным видом пояснил тот писклявым голоском.

– И давно это случилось?

– Только что. Мы играли вон там, – он показал на детскую площадку, – а потом услышали крики и прибежали. Наверно, он ключи потерял.

– Ничего подобного, – улыбнулась я. – Это не мужик в багажнике, а сверхновое противоугонное устройство на жидких кристаллах.

– Как это? – опешил мальчуган.

– Очень просто: когда кто-то хочет угнать машину, в ней не сигнализация срабатывает, как обычно, а раздается вот такой голос и шум. Воры думают, что внутри кто-то есть и убегают.

– Ух ты! – его глазенки восхищенно вспыхнули. – И сколько такая стоит?

– Миллион. Ладно, расходитесь, нечего пялиться на мою машину, – я махнула рукой, отгоняя ребятишек, они отошли на пару шагов и смотрели, как я села за руль и отъехала. Теперь им будет, чем похвастаться перед друзьями в детском саду.

Я выбралась на Мичуринский проспект и поехала в сторону центра. Тем временем Борис в багажнике разбушевался не на шутку и продолжал неистовствовать:

– Выпусти меня отсюда, стерва! Я убью тебя, слышишь!

Он громко стучал чем-то железным, наверное, гаечным ключом, по корпусу, это уже становилось невыносимым и дальше так продолжаться не могло. Заметив справа железные будки гаражей, я свернула туда, объехала их сбоку и остановилась в небольшом безлюдном тупичке.

Выйдя из машины, я открыла багажник и, боясь, как бы он не швырнул в меня ключом, сразу же отскочила в сторону. И не ошиблась – мимо меня просвистела монтировка.

– Сволочь!!!

Затем, весь испачканный и помятый, с перекошенным от бешенства лицом, Борис начал выбираться наружу. Я стояла неподалеку, сложив руки на груди, и с усмешкой наблюдала. Он встал на ноги, отряхнул брюки, с сожалением посмотрел на безнадежно испачканную белую рубашку, остервенело сплюнул на землю, потом окатил меня ненавидящим взглядом и прохрипел:

– Чего скалишься, стерва? Ты мне за это ответишь!

– Сам виноват – не нужно было руки распускать.

– Скажи спасибо, что не убил.

– Спасибо. А теперь слушай. – И я сообщила ему о происшедшем:

– Только что на Никодима напали грабители и забрали у него все ценности, включая шкатулку со снадобьем.

Я увидела, как изменилось лицо Бориса, потемнели глаза и задрожали губы.

– Врешь, – выдавил он.

– Какой мне смысл? – пожала я плечами. – Если не веришь – иди посмотри на Никодима. Его измочалили, как боксерскую грушу.

– А ты где была?

– Долго рассказывать, но я ничем не могла помочь – бандиты были с пистолетами. Так что поезжай и скажи своему Демьяну, чтобы убирал свою бомбу из нашего офиса.

– Проклятье! – он яростно захлопнул крышку багажника. – Демьян меня точно прикончит!

– Тебя-то за что?

– Я должен был проследить, чтобы все было нормально, дождаться тебя около дома и привезти к нему вместе со шкатулкой – вот за что! А ты заперла меня в этом чертовом багажнике! Думаешь, это приятно?

– Поверь, я знаю, каково это, – с усмешкой бросила я. – Так ты поедешь к Демьяну?

– Что толку? – он с горечью махнул рукой. – Без шкатулки к нему лучше и не соваться. Ему наплевать на грабителей – его только снадобье интересует, а как мы его добудем – дело десятое.

– Мы? – удивилась я.

– Ну да, мы, – он достал из кармана брюк пачку сигарет и закурил. – Я же тебе объяснил: моя задача следить, чтобы ты не передумала искать шкатулку.

Если вдруг передумаешь, то я должен заставить тебя продолжать поиски.

– И каким же это способом, интересно?

– Любым, – он отвел взгляд в сторону.

– Ну, тогда попробуй, заставь меня, – я подошла к нему. – Вот она я, перед тобой, и отказываюсь искать дальше. Меня просили проникнуть к Никодиму – я проникла и достала бы снадобье, но обстоятельства изменились, поэтому считаю, что сделка аннулируется. Что ты скажешь на это?

Он посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, затем криво усмехнулся и произнес:

– Скажу, что мы заминировали не только офис. – О чем это ты? – севшим голосом спросила я, чувствуя, как сжимается сердце.

– О квартире на Новослободской улице, – выразительно произнес он, пристально глядя на меня.

У меня все оборвалось внутри и потемнело в глазах. Валентина с Потапом уже находились в той квартире, не подозревая о грозящей опасности, а я тут стою и слушаю этого негодяя. Мне захотелось задушить его на месте, и только выработанная долгими тренировками привычка контролировать каждый свой шаг спасла его от неминуемой смерти. Видимо, он прочитал это в моих глазах, потому что испуганно сжался и выставил перед собой руки.

– Спокойно, Мария, я здесь ни при чем, – поспешно проговорил он. – Мне Юра перед самым отъездом об этом сказал.

– Мне нужен телефон, – не слушая его, процедила я.

– Ради бога, он в «бардачке» лежит, сейчас принесу, – Боря с видимым облегчением отошел от меня, открыл переднюю дверцу, вытащил трубку сотового телефона из «бардачка» и протянул мне.

– Что ж ты сразу не сказал, что телефон есть?

– Что ж ты не спросила? – парировал он.

– Заткнись, отойди на десять шагов и заткни уши. Он послушно отсчитал шаги, уши затыкать не стал, но демонстративно отвернулся. Я набрала номер офиса. Родион долго не подходил – наверное, был занят поисками бомбы. Наконец, он взял трубку.

– Слушаю.

– Босс, это я, – вполголоса заговорила я. – Нашли что-нибудь?

– Пока ничего, – сердито ответил он. – Обшарил уже полдома с миноискателем – глухо. А ты уже украла шкатулку?

– Боюсь, что теперь это невозможно, – вздохнула я. – Но сначала позвоните Валентине и скажите, чтобы уносила ноги из квартиры – она тоже заминирована.

– Что?! – мне показалось, что босс сорвал голос в этом крике ужаса. – Ты точно знаешь?

– Наверное. Мне только что сказали.

– Перезвони через минуту!

Он бросил трубку. Я крикнула Борису:

– Ты уверен, что все эти трюки с бомбами – правда? Он повернулся и остался стоять на месте.

– С чего ты взяла, что это трюки? Вот если бы ты видела Юру на сцене, тогда бы поняла, что такое настоящие трюки. Он такие номера выделывает – похлеще всяких там Коперфильдов и Гудини, вместе взятых. Но с бомбами это не трюк.

– Почему?

– Он же не на сцене, – Борис пожал плечами. – В жизни – другие правила игры. Я сам не принимал участия в минировании, но знаю, что Юра искал хорошего специалиста для этой работы и нашел. Он даже большие деньги ему заплатил, если тебе это о чем-нибудь говорит.

– Да уж, твой Юра зря платить никому не станет, – усмехнулась я. – А мне говорил, что вся эта затея ему не стоила ни копейки.

– Стоила, не сомневайся. Просто ему так интереснее жить, – пояснил Боря. – Он не может просто нанять детектива – ему больше импонирует сделать так, как он поступил с вами. Он очень неординарная личность.

– Забавляется, значит? Доиграется твой Юра. Ладно, отворачивайся, я звонить буду.

Он отвернулся, я набрала номер и сразу же услышала возбужденный голос Родиона:

– Я ее предупредил, она сейчас же уедет оттуда в гостиницу. Слушай, я не понимаю этого колдуна – ведь если взорвется квартира, то пострадают и остальные жильцы. Он что, совсем разум потерял?

– А кто вам сказал, что он у него был? Может, он родился психом.

– Я тут позвонил своим друзьям из ФСБ, наводил справки про него.

Говорят, на него ничего нет, вполне безобидный тип, никому не мешает, зарабатывает шарлатанством и рекламой своих мнимых способностей. Пообещали, если предоставлю им повод поймать его за руку, то сделают это с удовольствием.

Про бомбы я им не сказал – не хочу выглядеть посмешищем. Вдруг их и нет вовсе.

Ладно, а что у тебя?

– У меня полный провал, босс. Я почти стала ассистенткой Никодима, мы уже начали обсуждать вопрос о моей зарплате…

– Молодец, Мария, – с чувством похвалил босс, – я никогда в тебе не сомневался.

– …но тут в квартиру вломились два бандита с пистолетами, меня заперли в кладовке, Никодима избили до полусмерти и утащили все ценности вместе со шкатулкой. Я в панике, босс, не знаю, что делать.

– Саровский уже знает об этом?

– Еще нет. Но его помощник в курсе.

– Какой помощник?

– Которого приставили за мной наблюдать. Он здесь рядом стоит и говорит, что Демьяну до фени грабители, ему главное – шкатулка. И еще сказал, что колдун нанимал специалиста по взрывчатке, чтобы тот установил бомбы. Так что, по всей видимости, Демьян не шутит. Что будем делать, босс? Может, все-таки сообщим в милицию?

– Издеваешься? – мрачно проворчал он. – Родион еще никогда не прибегал к помощи милиции – сам разберусь. Этот колдун надолго меня запомнит. Надо найти эту шкатулку, будь она неладна, и поймать его, когда он будет убирать бомбу.

Другого выхода я не вижу. Схватим минера за руку на месте преступления и через него уже выйдем на заказчика. Тогда Демьян сядет далеко и надолго.

– Но шкатулка уже уплыла, – уныло вздохнула я.

– Ты запомнила лица грабителей?

– Я запомнила номер их машины.

– Что ж ты молчишь?! Диктуй!

Я продиктовала номер, и он отсоединился, попросив перезвонить через пару минут. Когда я перезвонила, он дал мне имя и адрес владельца синих «Жигулей» шестой модели. На этом мы и расстались.

Настроение у меня было хуже некуда. Будущее рисовалось в самых мрачных тонах, ненависть к Демьяну хлестала через край, заслоняя все остальные чувства и способность здраво рассуждать. И еще этот Боря маячил перед глазами как напоминание о наших неприятностях. Так бы взяла и снова засунула его в багажник, но теперь в этом не было необходимости – он очень боялся своего Юру и знал, что без шкатулки ему лучше не возвращаться, поэтому скорее склонен был помогать мне, чем мешать. А помощь мне могла понадобиться.

Он сидел за рулем и вел машину на другой конец Москвы, в Перово, где жила некая Кудельникова Клавдия Павловна, 1974 года рождения, владелица автомобиля «ВАЗ-2106» темно-синего цвета. Я не видела, кто сидел за рулем, мужчина или женщина, поэтому не исключено, что там была она сама. Но надежды на это было мало. Скорее всего она скажет, что давно продала машину по доверенности и напрочь забыла фамилию покупателя. Но других вариантов у меня не было, поэтому я ехала к ней. Борис всю дорогу опять молчал, о чем-то напряженно думая, но по лицу его невозможно было догадаться, о чем именно. Он даже не спросил, куда и зачем едем. Может быть, злился на меня из-за испачканной в багажнике рубашки?

Машин на улицах было битком, поэтому на дорогу ушло больше часа. Во двор дома по улице Плеханова, где жила Кудельникова, мы въехали уже в начале второго. Время неумолимо бежало вперед, приближаясь к роковому взрыву, а конца этому гиблому делу еще даже не было видно. Шкатулка, уже почти бывшая в руках, снова бесследно исчезла, и теперь придется все начинать сначала.

Узкий дворик был весь заставлен автомобилями, и мы начали искать место, чтобы приткнуть куда-нибудь нашу машину.

– Можно подумать, этот дом строили, когда еще машин на свете не было, – проворчал Борис, с трудом протискивая свою «десятку» между другими легковушками и «ракушками». – Не могли место для стоянки предусмотреть.

– Я уж думала, ты дара речи лишился.

– Да нет, просто прикидывал, куда податься, если Юра меня выгонит из-за этой шкатулки.

Наконец, он сумел поставить машину в самом конце дома, заехав на тротуар, заглушил мотор и повернулся ко мне.

– Ну, рассказывай, зачем мы сюда приехали?

– Искать грабителей, которые утащили снадобье, – я кивнула на подъезд.

– Здесь живет хозяин машины, на которой они уехали.

– Ты что, с ними знакома? – опешил Боря.

– Нет, просто номер машины запомнила, а босс установил владельца.

– Быстро же вы работаете, уважительно произнес он. – Какая у них машина?

– Темно-синяя «шестерка», – я назвала номер.

– Эта не вон та случайно?

Он смотрел куда-то вперед, я проследила за его взглядом и глазам своим не поверила: во двор с другой стороны дома въезжала знакомая мне легковушка. За рулем сидела молодая, довольно привлекательная девушка лет двадцати пяти, с длинными черными волосами, в темных очках, поднятых на лоб. Рядом с ней на пассажирском месте сидел тот самый рыжий парень в спортивном костюме, которого я видела с сумкой на плече. Второго в машине не было. От радости я на мгновение забылась и, притянув к себе ладонями голову Бориса, крепко расцеловала его в губы.

– Ты прелесть, Боренька!

Бедный растерянно заморгал, ничего не понимая, а потом начал заливаться краской.

– Да я тут при чем? – смущенно пробормотал он. – Они сами приехали.

Кстати, это точно они?

– Точно. И номер тот же, и парня я узнала. С ним был еще один, но его сейчас нет.

«Шестерка» остановилась у второго подъезда, парень вышел, а девушка медленно поехала дальше, выискивая глазами место для стоянки. Радость мою несколько омрачало то, что рыжий был без сумки, но это уже мелочи. Сумку я добуду, главное, знать, где искать. Проводив взглядом машину, рыжий набрал на двери номер кода и вошел в подъезд. Его подруга или жена проехала мимо нас и начала задом загонять машину в узкое пространство между деревом и трансформаторной будкой.

– Что думаешь делать? – тихо спросил Боря, украдкой наблюдая за черноволосой сквозь стекла стоящих между нами машин.

– Что тут думать – шкатулку возвращать нужно, – я открыла дверцу.

– А как?

– Пока не знаю. Ты умеешь машины вскрывать?

– Было дело, – он отвел глаза.

– Тогда дождись, пока эта мадам зайдет в подъезд, а потом попытайся обыскать их тачку.

– Хорошо. А ты куда?

– Я к ним в гости пойду. Ты жди меня здесь, никуда не уезжай. Я скоро вернусь.

С этими словами я вышла и направилась к подъезду. Никакого плана у меня в голове не было. Я знала только одно: этим людям известно, где шкатулка, и надо любыми путями вытрясти из них эту информацию. Если для этого понадобится прижигать их каленым железом, вгонять им иголки под ногти, вздергивать на дыбе или примерять «испанский сапог» – я это сделаю. Эти люди преступники, воры и грабители, почти на моих глазах изувечившие Никодима и укравшие у него самое дорогое, поэтому их можно не жалеть.

Подойдя к подъезду, я остановилась и сделала вид, что завязываю шнурки на кроссовках. Краем глаза я видела, как девушка вышла из машины, заперла дверцу и направилась в мою сторону, плавно покачивая стройными бедрами. На ней была довольно короткая кожаная юбка, просторная желтая блузка и черные босоножки на высоких каблуках. В целом она смотрелась очень даже неплохо и чем-то напоминала девушек, ведущих телепередачи о погоде.

Не обратив на меня никакого внимания, она подошла к подъезду, набрала код на щитке, открыла дверь и вошла. Я юркнула за ней, обогнала ее на лестнице у почтовых ящиков и первой подошла к лифту, делая вид, что она меня совершенно не интересует. Она остановилась рядом со мной, я почувствовала запах духов «Кензо» и завистливо вздохнула: на мне – даже одежды приличной не было, не говоря о духах. Девушка о чем-то напряженно думала, накрашенные губы ее были плотно сжаты, глаза смотрели в одну точку. Очки она держала в руке, на плече висела маленькая черная сумочка. Лифт приехал, мы вошли внутрь.

– Вам какой этаж? – вежливо спросила я.

– Третий, – голос у нее был немного резкий, но приятный.

Я нажала кнопку третьего этажа, двери закрылись, и мы начали подниматься. Когда она вышла на своем этаже, я нажала на красную кнопку, чтобы лифт не уехал, немного подождала, а потом выскочила на площадку. Девушка стояла около двадцать девятой квартиры и смотрела на дверь.

– Извините, это не вы обронили? – спросила я, протягивая ей паспорт, который стащила у нее из сумки, пока ехали в лифте.

– Да, это мой, – она удивленно распахнула глаза и только сейчас, казалось, заметила меня. – А как он у вас оказался?

– Нашла в лифте на полу. Мы с вами вместе поднимались – помните?

– Спасибо вам большое, – она скупо улыбнулась, пряча паспорт в сумочку.

– Наверное, он выпал.

В этот момент щелкнул замок, дверь открылась, и появился рыжий ворюга.

Он был по пояс голым, его мощный торс, который можно было снимать для обложки женских журналов, прикрывало махровое полотенце, висевшее на плече. На ногах были шлепанцы, в голубых глазах, смотревших на меня, застыло удивление.

– Кто это, Клавдия? – спросил он довольно грубо.

– Эта милая девушка нашла мой паспорт, – спокойно пояснила она. – Может, дашь мне войти?

Поскольку путь был открыт, церемониться больше не было смысла. Взмахнув ногой, я нанесла рыжему сильнейший удар носком кроссовки под подбородок. Парень не ожидал удара, голова запрокинулась назад, он отлетел назад в квартиру и упал там, врезавшись всей своей многопудовой массой в шкаф для одежды, сломав деревянную дверцу. Не теряя времени, я схватила ошеломленно застывшую Клавдию за волосы и втолкнула в прихожую. Затем захлопнула дверь и, посмотрев на девушку, приставила палец к губам. Лицо ее было бледным, как полотно, она стояла, прижавшись спиной к стене, и беззвучно раскрывала рот, как рыба, выброшенная на берег штормом.

– Не вздумай кричать, Клава, – зловеще процедила я и поднесла к ее глазам свои растопыренные пальцы с длинными когтями. – Я просто хочу поговорить. Поняла?

Она испуганно кивнула, не сводя широко раскрытых глаз с моих шевелящихся пальцев.

– Кто это? – я кивнула на лежащего без движения парня.

– Муж, – тихо пролепетала она. – А… вы кто?

– Не важно. Скажи мне, где шкатулка, и я уйду.

– Какая шкатулка? – на ее лице отразилось искреннее удивление.

– Малахитовая, которую твой муж прихватил у колдуна Никодима, – терпеливо пояснила я. – Мне все известно, я была в той квартире, когда они ее грабили, поэтому лучше говори сразу или я избавлю тебя от твоей красоты, – для острастки я провела когтями по обоям, оставив на них широкие рваные борозды. – Видишь, такое же может случиться с твоим лицом.

Клавдия еще больше побледнела, на глазах выступили слезы, дрожащими губами она произнесла:

– О господи, не трогайте меня… – и вдруг, истерично выкрикнув: «Я ничего не знаю!!!», обеими руками оттолкнула меня от себя. От неожиданности я отлетела назад, споткнулась о лежащего поперек коридора рыжего и поняла, что падаю навзничь, но не тут-то было – чьи-то сильные руки подхватили меня сзади, мне перехватили горло и так крепко стиснули, что из глаз брызнули искры. Я не могла видеть, кто это был, зато видела, как Клавдия с хищно перекошенной физиономией бросилась ко мне и невесть откуда взявшимся в ее руке пистолетом ударила меня по голове. Опять! Последнее, что я услышала, были ее слова:

– Вот тебе, сука!

Мне чудилось, будто я прихожу к своему знакомому обувщику Еремею Поликарповичу и вместо стальных ногтей и лезвий для свои туфель-тамагавков заказываю ему череп из дамасской стали. На его немой вопрос сдержанно поясняю, что мой старый череп разлетелся на куски от постоянных ударов тяжелыми предметами и что, поскольку бить меня по голове, судя по всему, будут еще не один раз, то мне срочно нужен новый череп из дамасской стали или, в крайнем случае, из титановых пластин. Чтобы не ломался и не болел, даже если по нему проедет тяжелый танк «Т-80» со взводом десантников на броне или в него попадет выпущенный прямой наводкой бронебойный снаряд. На что Еремей Поликарпович осуждающе смотрит на меня печальными глазами, качает своей седой головой и говорит чужим голосом:

– Эта дрянь мне скулу сломала! Я убью ее!

– Убьешь, убьешь, угомонись, Ржавый, – отвечала я ему незнакомым мужским голосом. – Пусть сначала очухается и расскажет, что ей известно.

– Хорошо, но потом я ее убью. Сам, лично. Контуры лица Еремея Поликарповича стали расплываться и очень быстро превратились в бесформенное серое пятно, которое затем вдруг взорвалось яркой белой вспышкой, после чего в моей многострадальной голове начало что-то проясняться. Глаза еще были закрыты, но я уже находилась в сознании и понимала, что происходит вокруг, кто и за что собрался меня, молодую и красивую, убивать. Рядом разговаривали двое мужчин.

Голос одного принадлежал рыжему, другой, холодный и злой, был мне не знаком.

– Она сказала, что была на той хате. Это мне не нравится, Ржавый. Ты говорил, что там все чисто.

– Так и было, Слон! – раздраженно ответил Ржавый, немного съедая слова, видимо, болела скула. – Наводка была проверенная, без балды. Зуб на отсечение даю, что эта сука блефовала!

– Эта сука тебе уже зубы посекла, идиот! Откуда она знает про шкатулку, если блефовала? И как она нас нашла? Вы ее на хвосте привели?

– Ты говоришь ерунду, Слон! – раздался с другой стороны немного приглушенный голос Клавдии. – Она была здесь еще до нашего приезда – пасла нас.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – сказал Слон. – Вдруг она из ментовки?

– Если бы она была ментом, не пришла бы одна, – здраво рассудил Ржавый.

– Мне кажется, она из конкурирующей банды. Может, на Кидалу работает?

– Кстати, где эта шкатулка? – спросил Слон. – Почему она ею так интересовалась?

– Там, на столе валяется. Была закрыта на замок, но я вскрыл, а там ерунда какая-то в пузырьке. Ни камушков, ни бабок.

– Смотри, у нее веки начали дергаться. Сейчас очнется.

Решив, что уже настало время открыто посмотреть в глаза страшной реальности, я застонала и «очнулась». И сразу же поняла, почему все это время испытывала некоторый дискомфорт: я висела вниз головой, привязанная за ноги веревкой к толстому крюку в потолке. Голова моя находилась в метре от пола, руки были стянуты за спиной. Комната, в которой все происходило, была, по-видимому, тренажерным залом. Вокруг стояли спортивные снаряды, гири, штанга и разнокалиберные гантели. В углу валялась боксерская груша, вместо которой эти негодяи подвесили мое бесчувственное тело. Рыжий сидел на стуле, уже одетый в майку, и выжидающе смотрел на меня глазами, полными ненависти. К распухшему подбородку он прижимал целлофановый пакет с кусочками льда. У зашторенного окна стоял и курил второй грабитель, темноволосый гигант под два метра ростом.

Клавдии в поле зрения видно не было. Я висела лицом к окну, и голова моя раскалывалась от большого притока крови.

Мне очень хотелось потрогать и почесать шишку, но в моем положении сделать это было затруднительно, и я лишь обвела взглядом своих мучителей и просипела:

– Можно водички?

– На том свете попьешь, – развязно и нагло осклабился Ржавый и тут же сморщился от боли.

Слон приблизился, наклонился и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Кто ты такая? – требовательно спросил он. У него был очень неприятный взгляд, холодный и жестокий, взгляд человека, которому не знакомо чувство сострадания к людям, даже привязанным за ноги к потолку. – Ты все равно нам расскажешь, так что не тяни.

– Может, подвесишься рядом, чтобы удобнее общаться было? А то голову свернешь, – я через силу усмехнулась.

По лицу его пробежала легкая тень, скулы напряглись, он разжал прямые тонкие губы и произнес:

– Послушай меня, крутизна доморощенная, твоя жизнь зависит от того, что ты нам расскажешь. Если нам понравится, мы тебя отпустим, если нет – не обессудь.

– Могу рассказать сказку про Иванушку-дурачка – вам нравятся сказки? – я наивно похлопала ресницами.

Он поиграл желваками, сжал огромные кулаки, и я подумала, что ударит, но бандит сдержался.

– Ты что, глупая? Не понимаешь, с кем связалась? Мы не расположены шутить, детка. Отсюда тебе одна дорога – на кладбище. Но перед тем, как увезти туда, мы выколотим из тебя все.

– Не успеете – мои друзья знают адрес квартиры и скоро будут здесь, – злорадно произнесла я. – Так что отвязывайте меня поскорей и сматывайтесь, пока не поздно.

– Кто твои друзья? – пропустив мимо ушей мое замечание, спросил Слон.

– Самые крутые люди в столице! – хвастливо заявила я, пытаясь строить из себя дурочку. – Выгляньте в окно – наверное, они уже приехали.

– Даже если они и приедут, то все равно тебя не найдут, – самоуверенно усмехнулся он. – Если ты думаешь, что находишься в той квартире, где тебя вырубили, то ошибаешься.

– О чем это вы? – мысли мои заметались в растерянности, душа от дурных предчувствий начала подниматься к пяткам.

– Не важно, – Слон продолжал противно ухмыляться. – Когда поймешь – это уже не будет иметь никакого значения для тебя. Говори, кто ты такая и на кого работаешь?

– Хотите сказать, что перетащили меня в другую квартиру? – хрипло озвучила я свои худшие опасения.

– Да что ты с ней валандаешься, Слон? – сердито встрял Рыжий, поднявшись со стула. – Давай врежу ей пару раз – сразу заговорит.

– Тебе нужно лед держать, – послышался сзади обеспокоенный голос Клавдии, я повернула голову и увидела ее стоящей в дверях. Длинных черных волос у нее теперь не было, вместо них голову прикрывали короткие русые волосы, делавшие ее не такой привлекательной, как в парике.

– Ничего, я ногами, – успокоил ее Ржавый. – Отойди-ка, Слон.

Бросив на меня взгляд, каким мясники на бойне смотрят на корову перед закланием, Слон отошел в сторону. Рыжий, все еще прижимая лед к скуле, подрыгал ногами, разминаясь и присматриваясь к моему телу, а потом резко ударил меня открытой босой ступней по незащищенным ребрам.

Главное, не думать о боли, учил нас Акира. Когда тебя бьют и ты не можешь сопротивляться, нужно представить себя каким-нибудь твердым неодушевленным предметом, например деревом или бетонной стеной, о которую сбивают в кровь руки и ноги твои противники. Тогда им будет больно, а ты останешься невредимой. Сейчас мне легче всего было представить себя в качестве боксерской груши, наполненной гвоздями, что я и сделала.

– Ух ты, черт! – завопил Ржавый, скривившись от боли. Бросив пакет со льдом, он схватился за ушибленную ногу и начал дуть. – Ни хрена себе!

– В чем дело? – удивленно спросил Слон.

– Не знаю! Наверное, не тем местом ударил. Боль адская!

– Аккуратней, милый. Попробуй другой ногой, – посоветовала сердобольная Клавдия.

Рыжий потряс ногой, потом остановил мое качающееся тело, примерился и ударил левой конечностью. Этот удар был сильнее, чем первый, поэтому ему стало еще больнее, но он не подал вида, стерпел, чтобы не стать посмешищем, только стиснул зубы и ударил еще раз, теперь уже с разворота пяткой. Плохо было то, что я качалась и это несколько смягчало удар, а то бы он непременно раздробил свою пятку.

– Ни хрена себе! – он схватился за ногу и вытаращил на меня глаза. – Ни черта не понимаю!

– Да что это с тобой, Ржавый? – раздраженно спросил Слон. – Бить разучился или скула мешает? Ну-ка отойди.

– Нет, дай лучше я, – Клавдия отодвинула его рукой в сторонку, посмотрела на меня, презрительно смеясь, сжала кулаки, встала в боксерскую стойку, сделала несколько обманных выпадов, давая понять, что не новичок в этом деле, и начала мутузить по моему животу.

Удары были довольно чувствительные, но не могли причинить мне вреда, поэтому я, закрыв глаза, стала гадать, сколько пройдет времени, прежде чем им надоест и они поймут, что экзекуция бесполезна. И что они потом будут делать? Я не верила, что они убьют меня сразу – им нужно было выяснить, откуда я вообще взялась и кто мои друзья. Поскольку говорить этого я не собиралась, то у меня была надежда пожить еще некоторое время, пока не случится чудо и кто-нибудь не придет на помощь. Если меня и вправду перенесли в другую квартиру, то вряд ли это случится скоро.

А неумолимое время между тем не останавливалось, колесики крутились, стрелки двигались, часы в бомбе тикали и тикали, и мне казалось, что я слышу это зловещее тиканье и уже вижу дымящиеся развалины нашего чудесного офиса, на строительство которого ушло столько денег, добытых моими потом и кровью…

– Все, не могу больше! – в изнеможении выдохнула Клавдия, остановившись, и я открыла глаза. Она стояла надо мной и с изумлением смотрела на свои покрасневшие кулаки. – Такое ощущение, что эта ведьма из железа сделана. Ничего не понимаю.

Слон подошел, потыкал мне в расслабленный живот пальцем и сердито сказал:

– Никакое это не железо. Что с вами сегодня? Я вас не узнаю.

– А ты сам попробуй, – ехидно процедил Ржавый. – Е-мое, у меня уже нога распухла!

– Потому что бить не умеешь, – сказал Слон. – Смотри, как надо.

Он поднял с пола гантель с накрученными разноцветными дисками, и я в ужасе затаила дыхание – извините, но мы так не договаривались! Против лома – нет приема. Если он врежет по мне этой железякой, никакое самовнушение не поможет, и я точно отдам концы! Я запаниковала и, когда он замахнулся гантелей, целясь мне в грудь, провопила:

– Минуточку! Я все скажу! Только уберите от меня эту железку!

– Вот видите, как нужно бить? – довольно оскалившись, Слон бросил гантель на пол, она с грохотом откатилась к стене. – Ну, говори, только не вешай лапшу, а то штангу возьму.

– Как вы можете так обращаться с девушкой? – укоризненно вздохнула я, покачиваясь из стороны в сторону, как маятник. – Я просто клиентка Никодима, пришла к нему на сеанс лечения…

– Знаем мы эти сеансы, – ядовито усмехнулась Клавдия, растирая костяшки кулаков. – Я тоже пару раз там была, сначала колдовал, колдовал, а потом просто взял и трахнул вместе со своей девкой.

– Не напоминай мне об этом, – помрачнев, тихо бросил Ржавый. – А то еще раз к нему схожу и точно прикончу.

– Хватит препираться, – строго оборвал их Слон и посмотрел на меня. – Пой дальше.

– Никодим обещал меня вылечить от неизлечимой болезни…

– Это от какой же, интересно? – снова хмыкнула Клавдия.

– От СПИДа, – я обреченно закатила к полу глаза. – Он сказал, у него есть одно снадобье, которое непременно поможет, только перед этим я должна немного посидеть в темной комнате – это такой ритуал магический. Он запер меня в кладовке, и в это время пришли вы. Потом он открыл меня, весь избитый, и сказал, что вы забрали шкатулку с лекарством. – Я замолчала, затем трагическим голосом добавила:

– Поймите, это лекарство – моя последняя надежда. Я заплатила за него все свои деньги, продала квартиру с дачей, чтобы его заполучить, а вы его утащили, – я всхлипнула. – Я так хочу жить, вы себе не представляете…

– Как это трогательно, – съязвила Клавдия. – Я сейчас прям расплачусь.

Этот Никодим обманул тебя, подружка, как и всех остальных. Никакой он не колдун, а обыкновенный сексуальный извращенец.

– Погоди, Клава, – перебил ее Слон, – не это сейчас главное. Меня интересует, как она нас нашла?

– Да, как ты нас нашла? – повторил Ржавый, взгляд которого несколько смягчился после моего рассказа.

– Очень просто: Никодим видел, в окно, как вы уехали на машине, и запомнил номер. Я позвонила своему знакомому хакеру, он по компьютеру узнал адрес владельца – вот и все.

– А колдун звонил в милицию?

– Нет, – после небольшого раздумья ответила я. – Он сказал, что грабителей все равно не найдут, а его по допросам затаскают. И про то, что я ваш адрес узнала, он не в курсе.

– А что ты говорила про своих дружков? – спросил Слон, складывая что-то в своей голове. – Им известно, что ты здесь?

Я наивно решила, что бандиты уже расчувствовались, вошли в мое безвыходное положение и сейчас отпустят меня на все четыре стороны, отдав колдовское снадобье, поэтому сказала:

– Это я просто пугала, чтобы вы меня не убили. Никто ничего не знает, я пришла одна. Отпустите меня, пожалуйста, я никому ничего не скажу, честное слово. Мне нужно только лекарство, поэтому я и пришла к вам. Мне ведь терять уже нечего, сами понимаете.

– Понимаем, – сочувственно вздохнул Слон. – Дело в том, что нам тоже терять нечего, поэтому мы тебя все-таки убьем.

– Ты все равно помрешь от СПИДа, так что не обижайся, – серьезно проговорил рыжий. – То лекарство тебе не поможет.

– Никодим сказал, что поможет, – упрямо произнесла я, проглотив обиду.

– Он настоящий колдун.

– Чушь! – уверенно бросила Клавдия. – Он так же далек от настоящей магии, как Земля от Солнца. Наживается на таких вот доверчивых дурах, как ты, поэтому мы его и ограбили.

– Но ведь он же заколдовал меня от всех болезней и боли, – продолжала я гнуть свое, еще надеясь заполучить шкатулку. – Вы вот когда били меня, я же не кричала, правильно?

– Ну, допустим, – удивленно протянул Слон. – И что сие значит?

– Только то, что его колдовство действует, черт возьми! – от злости я дернулась на крюке и начала раскачиваться, их фигуры замаячили у меня перед глазами. – Значит, и лекарство поможет! Отдайте мне его! Я не хочу умирать!

– А мы не хотим сидеть в тюрьме, – тоскливо произнес в ответ Ржавый. – Ты истеричка, ты нас заложишь, поэтому тебя нужно убрать.

– Мальчики, а давайте дадим ей напоследок это лекарство, – сжалилась Клавдия. – Пусть хоть умрет здоровой.

– А вот этому не бывать, – жестко проговорил Слон. – Если это колдовское варево действительно лечит от СПИДа, то мы его продадим и станем самыми богатыми людьми на земле.

– Ой, так уж и самыми богатыми, – с сомнением покосился на него Ржавый.

– А то нет. Вот ты, к примеру, сколько бы заплатил, чтобы вылечиться от СПИДа?

– Ну, – он поскреб в затылке, – наверное штук сто баксов, если бы они были.

– Вот, и каждый бы так сделал. Умножь миллионы больных на сто тысяч баксов и получишь бешеные деньги.

– Ой, и правда! – радостно засияв, воскликнула Клавдия. – Тогда и воровать перестанем!

– Ну, это еще не факт, – проворчал Слон. – Короче, пусть она повисит здесь до вечера, а ночью грохнем и отвезем труп за город, в наше обычное место.

Ржавый, заклей ей рот, чтобы не орала, и поехали деньги менять, пока курс не упал. А ты, Клава, иди к себе в квартиру и жди звонка. Если вдруг этот козел Никодим надумает позвать ментов, то скажешь, что твою машину ночью угнали и только что поставили на место. Или еще что-нибудь придумай. Все, пошли.

– Эй, постойте! – испуганно закричала я, глядя на них снизу вверх. – А как же я? Вы что, серьезно не хотите меня отпустить?! Это не честно! Вы подлые и лживые ворюги! Я вас всех СПИДом заражу! Вы сгниете заживо вместе со своими гантелями…

– Закрой ей пасть, Ржавый! – рявкнул Слон, направляясь к двери, и усмехнулся. – Только смотри, руки не порань.

Рыжий приволок откуда-то рулон прозрачного скотча, залепил мой выкрикивающий проклятья рот, несильно ткнул мне кулаком в подбородок и вышел вслед за Клавдией.

Я висела, тихонько покачиваясь, и невесело думала о том, какие несправедливые и жестокие бывают люди. Казалось бы, любой нормальный человек сжалился бы над несчастной девушкой, попавшей в такую страшную беду, и отпустил, а у этих бездушных зверей ничего даже не шевельнулось внутри. И откуда только такие берутся?

Интересно, подлость – это врожденное или приобретенное качество? Если врожденное, тогда еще понятно – горбатого только могила исправит. А если приобретенное? Как может человек, которому наверняка с детства внушали, что лгать, красть и убивать нехорошо, вырасти в отъявленного негодяя? Или он безнадежно тупой и не понимал, о чем ему говорили, или почему-то воспринимал все с точностью до наоборот.

Взять хотя бы вот эту «святую» троицу. С виду вроде совершенно нормальные люди, симпатичные, на улице встретишь и не поймешь, что перед тобой грабители и убийцы. Они словно инопланетяне, которые научились приспосабливаться к окружающей среде, принимая любые формы, чтобы скрыть свою чуждую нормальному человечеству сущность. И только оставшись со своей жертвой наедине, показывают свои истинные лица и творят невообразимые безобразия, изгаляясь над беззащитными.

От невеселых дум о темных сторонах человеческой натуры я перешла к еще более тоскливым мыслям о своем незавидном положении. Теперь уже было ясно, что я нахожусь в другой квартире, адрес которой не известен ни Родиону, ни Борису, наверное, уже заждавшемуся меня внизу около дома. Я не сомневалась, что нахожусь в том же самом доме и в том же подъезде, где жила Кудельникова, может быть, даже на том же самом этаже, только в соседней квартире. Не думаю, что они бы решились далеко тащить меня по этажам средь бела дня. Но и этого было достаточно, чтобы намертво запутать следы и лишить меня какой-либо надежды на спасение. Значит, как всегда, придется выкручиваться самой.

Я слышала, как захлопнулась за ними входная дверь, а потом в квартире стало очень тихо. Я была здесь одна, и мне никто не мог помешать. Это несколько увеличивало мои шансы. Главное, чтобы эти мерзавцы шкатулку с собой опять не утащили. И зачем только я выдумала про СПИД? Нужно было сказать им, что это цианистый калий или другой опасный яд, и я хотела с его помощью уйти из жизни, тогда бы они до него даже не дотронулись. А теперь виси тут и гадай…

Я посмотрела на свои ноги. Лодыжки были стянуты толстой веревкой, завязанной альпинистским узлом. Значит, эти ребята не только качаются, а еще и по горам лазают в свободное от ограблений время. Золотая молодежь, ничего не скажешь.

Я вспомнила великого фокусника всех времен и народов – Гудини, о котором упомянул Борис. Этот человек проделывал поистине удивительные трюки. К примеру, его, стянутого мокрой смирительной рубахой, подвешивали за ноги на небоскребе (почти как меня сейчас), и он умудрялся освободиться. Или сажали, закованного по рукам и ногам, в сундук, закрывали на замок, обвязывали цепями и опускали на дно реки или закапывали в землю – Гудини выбирался оттуда за несколько минут. Или освобождался от наручников в кишащей ядовитыми змеями и скорпионами комнате. Правда, в конце концов, он все-таки погиб от гнойного аппендицита, но некоторые из его трюков до сих пор не могут разгадать.

Интересно, мои мучители смогут угадать, каким образом я освободилась и сбежала отсюда?

Вздохнув, я закрыла глаза, чтобы не видеть комнаты, представила себе, что вишу над пропастью, на дне которой ползают голодные крокодилы и бегают отвратительные писклявые мыши, и что, если не сумею освободиться, они все набросятся на меня, и начала привычно перепиливать ногтями веревки на запястьях. На это ушло около десяти минут. С меня градом катился пот, капая со лба на пол, подо мной уже образовалась маленькая лужица, когда я наконец почувствовала, что путы ослабли, и смогла высвободить руки. Немного отдохнув, отодрала от губ скотч, чтобы легче было дышать, подтянулась к ногам, сложившись пополам, ослабила узел на щиколотках, схватилась одной рукой за крюк, другой окончательно развязала веревку и спрыгнула на пол.

Выбросив в форточку обрывки перепиленной ногтями веревки и скотча, я пошла искать драгоценную шкатулку. В квартире была еще одна комната, смежная с той, в которой я висела. Это была гостиная и спальня одновременно. У стены стояла тахта с неряшливо наброшенным пледом, из-под которого виднелось мятое постельное белье. Напротив возвышалась мебельная стенка, у окна на тумбочке стоял телевизор «Сони» с видеомагнитофоном наверху, рядом валялись разбросанные кассеты. Если хозяином квартиры был Слон, то он, несомненно, был неряхой, и это еще больше усилило мою неприязнь к этому здоровенному, накачанному негодяю.

Рядом с телевизором стоял квадратный полированный стол. На нем лежала та самая спортивная сумка, которая висела на плече у рыжего. Внутри, естественно, было пусто. Шкатулки нигде не было. Чувствуя, что мои худшие опасения начинают сбываться, я начала лихорадочно искать: заглянула под стол, под тахту, в тумбочку, перерыла все шкафы в стенке – увы, зеленая малахитовая коробочка, которую я еще ни разу в глаза не видела, исчезла без следа. Устав от бессмысленных поисков, я села на диван и заплакала от обиды. Ведь была почти у цели, совсем рядом с этой, видимо, богом проклятой шкатулкой, и вот – на тебе, она снова ускользнула! Может, она заколдованная какая?

Вдруг из коридора послышался звук вставляемого в замок ключа. Я быстро вскочила, на цыпочках забежала в комнату с тренажерами и прикрыла дверь, оставив маленькую щель для наблюдения. Было слышно, как кто-то вошел, положил ключи и двинулся в сторону гостиной. Еще секунда, и появилась Клавдия. На ней опять был черный парик, на плече висела дамская сумочка. Подойдя к столу, она заглянула в сумку, потом под нее, пошарила среди газет на столе, осмотрела тахту, затем села на нее и задумчиво стала осматривать шкафы напротив. Затаив дыхание, я наблюдала за ней, пытаясь понять, что ей понадобилось в этой квартире и почему она в парике, если ей приказано было сидеть дома и ждать?

Видимо, она что-то задумала. Но что?

Клавдия встала, подошла к шкафу, открыла дверцу, на мгновение заслонив себя ею, а когда закрыла, я увидела в ее руках направленный в мою сторону пистолет. Глаза ее зло смотрели на меня.

– Выходи оттуда, дорогуша, – ледяным тоном произнесла она. – И не шути со мной – я выстрелю.

Поняв, что попалась, я распахнула дверь и застыла перед ней с виновато-смущенным видом.

– Где шкатулка? – спросила Клавдия, направив дуло мне прямо в лоб.

– Что?! – от возмущения я чуть не задохнулась. – Ты у меня спрашиваешь, где шкатулка?! Это я должна спросить…

– Заткнись! Здесь я командую. Говори, куда девала шкатулку с лекарством, или я тебя застрелю, и мне ничего не будет. Я знаю, что ты здесь рылась, – она кивнула на шкаф.

– Да, рылась, – признала я очевидное, – но ничего не нашла. Если бы нашла, меня бы здесь уже давно не было. Я решила, что вы ее забрали.

– Ничего я не забирала.

– Значит, твой муж.

– И он не забирал.

– Тогда остается только Слон, – подвела я итог. – Он ведь первым вышел из комнаты и мог спокойно умыкнуть шкатулку. Наверное, захотел кинуть вас с рыжим.

– Вот ублюдок! – яростно процедила она и опустила пистолет. – Я никогда ему не доверяла.

Клавдия снова подошла к тахте и села, положив пистолет на колени. Вид у нее был очень расстроенный.

– Может, я тогда пойду? – робко поинтересовалась я, тоскливо посмотрев в сторону прихожей.

– Стой где стоишь, – устало обронила она, поправив парик, затем достала из сумочки глушитель и начала накручивать его на дуло. – Не нервируй меня, и так голова кругом идет.

– А зачем тебе-то шкатулка понадобилась? – осторожно спросила я.

– Много будешь знать – скоро умрешь. Лучше скажи, как тебе удалось с крючка сорваться?

– Крюк сломался. Не веришь – иди посмотри.

– За дуру меня держишь? – усмехнулась она, разглядывая накрученный глушитель. – Пока я тебя не пристрелю – и близко не подойду. Я уже поняла, что ты опасна, как гремучая змея, все руки о тебя отбила. Ты, наверное, много тренируешься. Но мне совсем не интересно, откуда ты такая непрошибаемая взялась – мне проще тебя убить.

– Не думаю, что это так просто, как кажется, – я взялась за круглую ручку двери и начала незаметно ее откручивать.

– Не знаю, что ты там о себе возомнила, но, поверь, это очень несложно, – она направила на меня пистолет. – Бах! И ты труп.

До нее было около четырех метров, пистолет был направлен на меня, и я была полностью в ее власти. Если бы она сейчас выстрелила, я бы, конечно, еще смогла увернуться от первой пули, но за ней бы обязательно последовали другие, а это уже было гораздо выше моих возможностей. Попросту говоря, эта хладнокровная и хитрая девушка меня бы убила, а погибать вот так, в расцвете сил и лет, да еще без шкатулки мне не хотелось. Поэтому я стояла перед ней с глупым видом и продолжала тихонько отвинчивать тугую ручку на двери.

– Я знаю, зачем тебе шкатулка, – сказала я, чтобы как-то протянуть время и успеть открутить ручку до того, как она надумает стрелять.

– Неужели?

– Да. Ты сама хотела завладеть уникальным лекарством и кинуть своих под ельников.

– А хоть бы и так – тебе-то что? – Ее глаза холодно блеснули. – Мне вечно достаются только объедки с их барского стола. Они думают, раз я женщина и почти ничего не делаю, значит, мне можно платить копейки. А я считаю, это несправедливо. И потом, рано или поздно они попадутся, а мне еще жить и жить, так что приходится самой о себе заботиться.

– Это ты их на квартиру Никодима навела?

– Конечно, – она довольно заулыбалась. – И знаешь почему? Ни за что не догадаешься.

– Почему?

– Я приревновала колдуна, – почти хвастливо заявила она.

– К кому?

– К Ольге, конечно, – Клавдия нежно провела рукой по своей груди. – Она так меня ласкала… Оля разбудила во мне женщину, понимаешь? После того, как это случилось, я до сих пор не могу прийти в себя, хожу, как во сне, все время думаю о ней, и как только представлю, что она целует этого противного Никодима – сразу тошно становится, жить не хочется. Ничего, теперь она до него еще долго дотронуться не сможет – пока тот не вылечится.

– Разве на него не из-за денег напали? – опешила я.

– Ну, деньги – это повод для моих мальчиков, а мне нужна была голова Никодима. Я вообще просила, чтобы его прикончили, но Слон не согласился.

Сказал, что колдун слишком известен, и обязательно начнется строгое расследование, а это может быть опасно для нас. Одно дело убить обычного человека, а другое – самого Никодима, – она с сожалением вздохнула. – Ну вот, теперь ты все знаешь, пора тебя убивать.

Она встала, направила на меня пистолет и сделала шаг в мою сторону, чтобы не промахнуться.

– Помолиться не хочешь?

– Хочу, – сказала я и молниеносно метнула круглую медную ручку.

В это же мгновение прозвучал плевок выстрела, видимо, она успела заметить мое движение. Пуля прожужжала мимо уха и впилась в дверной косяк.

Клавдия выронила пистолет, ноги ее подкосились, и она свалилась на пол. На ее лбу зияла глубокая кровавая рана с ровными круглыми краями. Мое оружие пробило ей лобовую кость и застряло в черепе. Один – ноль, мысленно подвела я итог наших смертельных соревнований.

Она сама виновата, успокаивала я себя, снимая с мертвой Клавдии одежду и парик. Уж больно кровожадной была эта красивая женщина. Могла ведь просто отпустить меня, так нет, решила убить. И вообще, чем меньше на земле будет таких людей, как Клавдия, тем скорее наступит всеобщий мир и благоденствие.

У нас с ней были почти одинаковые фигуры, поэтому ее юбка и блузка сидели на мне ничуть не хуже, чем на ней. Даже босоножки подошли. Нацепив парик и темные очки и взяв ее сумку, в которую сложила свою одежду, я еще раз посмотрела на лежащее в нелепой позе тело и без всякого сожаления покинула квартиру. Теперь, когда там лежал труп, я не хотела, чтобы кто-нибудь из соседей случайно увидел меня здесь. Пусть думают, что я Клавдия.

Оказалось, что Слон и Клавдия были соседями, двери их квартир располагались напротив друг друга. Я решила, что будет лучше, если дверь будет заперта, взяла ключи и стала пытаться закрыть ее на замок, перебирая ключи на большой связке. В этот момент послышался шум приехавшего лифта, я обернулась и увидела Слона с коричневым кейсом в руке. Он вышел на площадку и остановился в замешательстве. Лицо у него было такое, словно его, а не меня застали на месте преступления.

– Ты что здесь делаешь, Клава? – хриплым голосом спросил он.

Я быстро отвернулась и сделала вид, что закрываю замок.

– Ты не слышишь меня? – снова спросил он удивленно. – Что тебе нужно в моей квартире?

Я упорно молчала, стараясь оттянуть момент, когда он меня узнает.

Перспектива мериться силами с этим качком в тесном пространстве площадки, на глазах у прильнувших к глазкам соседей мне совсем не улыбалась. Принесла ж его нелегкая именно сейчас! Не мог заявиться чуть позже – может, тогда пожил немного дольше.

– Эй, ты чего, любимая? – ласково спросил он, положив мне на плечо свою тяжелую руку. – Из-за шкатулки обиделась? Так я ж не для себя, а для нас старался. Эй, посмотри же на меня, любовь моя.

Ах, вот оно что? Значит, у них любовь? А как же рыжий? Я стояла, как каменная статуя, и теребила в руках связку. Мне почему-то совсем не хотелось поворачиваться и тем более смотреть на него. А Слон громко сопел мне в затылок и уже тоном провинившегося школьника оправдывался:

– Ты не думай, я не трепло какое-нибудь, как твой Ржавый. Я же тебе обещал, что мы уедем жить в Испанию, значит, уедем. Просто хотел сделать тебе сюрприз. Я звонил тому парню насчет дома в Барселоне. Уже даже аванс ему заплатил, осталось только документы оформить – и, считай, мы в Испании. Денег у нас на первое время хватит, а там продадим это колдовское зелье и станем богачами. Я уже узнал, за лекарство от СПИДа нам с ходу отвалят десять миллионов баксов. Ты меня слышишь, Клавдия? – он убрал руку с моего плеча и смущенно вздохнул. – Я не собирался тебя обманывать, честное слово, ты зря обижаешься. Между прочим, ты не знаешь главную новость. Хочешь обрадую? – его голос задрожал от волнения. – Я только что избавился от твоего мужа. Нет больше Ржавого, слышишь? Теперь все деньги наши: твои и мои. Я свернул ему шею и выбросил его в помойный контейнер, как ты и мечтала. Ты рада, Клавушка?

Конечно, рада, я уверен. Ну перестань дуться, повернись. Теперь у нас начнется новая, красивая жизнь. Мы завтра же уедем отсюда. Я все для тебя сделаю, клянусь. Ну, поцелуй же своего любимого мальчика, а то я с ума сойду от горя.

Повернись.

Дольше тянуть не было никакого смысла. Я сняла очки и медленно повернулась. И увидела, как удивленно вытягивается его лицо, как радость в его глазах сменяется изумлением, затем испугом, а потом быстро переходит в бешенство.

– Это ты?! – ошарашенно прохрипел он, сжимая огромные кулачищи. – Ах ты дрянь!

И нанес мне мощнейший удар кулаком, которым легко можно было вышибить мозги у испанского быка. Хорошо, что я юркнула ему под руку, а то бы этот кулак впечатался в мой череп не хуже, чем медная ручка в голову Клавдии. Удар пришелся по двери, обитой дерматином, дверь громко треснула, с косяка посыпалась штукатурка.

– Стой, курва!!! – заревел он на весь подъезд, бросая «дипломат» и резко разворачиваясь, чтобы поймать меня, отскочившую в сторону. Глаза его пылали слепым бешенством. – Замочу прямо здесь!

Я швырнула ему в лицо тяжелую связку ключей, разбив ему в кровь губы, но он даже не поморщился и снова попер на меня. Я отпрыгнула на лестницу, подождала, когда он ринется за мной и, не оборачиваясь, лягнула его ногой в лицо. Он увернулся, поймал мою ногу и резко крутанул вокруг оси. Мне пришлось перевернуться вместе с ней, чтобы сберечь конечность, и в этом кувырке я снова ударила его уже другой ногой, на этот раз в висок. Гигант выпустил мою ногу и закачался, схватившись за голову. Наверное, у бедняги все помутилось, но или он был очень крепким, или голова его была не тем органом, который управляет телом, потому что через мгновение он прыгнул на меня, расставив руки, чтобы не упустить добычу. Это явилось для меня полной неожиданностью. Весил он, наверное, килограммов сто двадцать и легко мог раздавить меня, хрупкое и нежное создание, прижав своим телом к бетонным ступеням.

Мне, лежащей навзничь на лестнице, ничего не оставалось, как только выставить перед собой руки с выпрямленными пальцами, и он со всего маха напоролся на них. Это было то же самое, как если бы Слон упал на два отточенных клинка. Мои пальцы с острыми когтями прошили его тело в районе грудной клетки почти насквозь, достав до сердца, и он умер мгновенно, с изумлением в остановившемся взгляде. Выдернув из него ладони, я с трудом сбросила его с себя и, тяжело дыша, поднялась на ноги.

– Боже мой, Клавдия, что вы делаете?! – раздался с площадки наполненный ужасом женский голос.

Я повернулась. У открытой двери двадцать восьмой квартиры стояла пожилая женщина в домашнем халате и широко раскрытыми от страха глазами смотрела на происходящее. Свет из окна на площадке падал из-за моей спины ей в глаза, а мое лицо оставалось в тени, поэтому она не могла меня хорошо разглядеть.

– У вас все руки в крови… – пролепетала она, отступая под моим взглядом. – Я вызову милицию!

И стремглав бросилась назад в квартиру. Мне тоже пора было делать ноги, пока не появились остальные соседи. Спустившись на площадку, я подняла кейс, ключи и побежала вниз по лестнице. Вся блузка и руки были испачканы кровью, я сняла на ходу кофточку, вытерла ею руки и швырнула на пол. Потом достала из сумочки свой топик, натянула на себя и в таком виде уже спокойно вышла из подъезда.

И почти сразу увидела, что малиновой «десятки» на месте нет. Проклятье!

И куда его понесло в такой нужный момент, когда нужно срочно убегать отсюда?

Решив не гадать, я быстрым шагом направилась к машине Клавдии, которая почему-то стояла теперь в другом месте. Навстречу шел молодой парень. Как-то странно посмотрев на меня, он насмешливо скривил губы и прошел мимо. Потрогав парик, я поняла, в чем дело – он сбился на сторону, и поправила его. Странные люди, эти мужчины. Того, что мои руки еще местами испачканы кровью, он не заметил, а вот сбившийся парик увидел сразу. Может, это и к лучшему.

Сев в темно-синюю «шестерку», я быстро выехала со двора. Сердце мое все никак не могло успокоиться и тревожно колотилось о грудную клетку, напоминая о том, что мне только что пришлось убить двух человек. Да и сама я была недалека от смерти, но это не в счет, к этому я давно привыкла. А вот к убийствам, пусть даже для самозащиты, привыкнуть никак не могла. Я все время старалась не доводить до крайности и как могла берегла своих противников, уговорами или силой заставляя их отступить, но, увы, не всегда это получалось и не всем удавалось выйти живыми из схватки с Пантерой. Что ж, сегодня пантера должна быть довольна, она славно поохотилась…

Я вспомнила про шкатулку и притормозила машину за автобусной остановкой. Коричневый кейс лежал рядом на пассажирском сиденье. Если шкатулки в нем не окажется, мне останется только разогнать этот «жигуленок» до ста восьмидесяти километров в час и врезаться в первый попавшийся столб. Осторожно, как величайшую ценность, положив его себе на колени, я отщелкнула замки, затаила дыхание и откинула крышку. Слава богу, наконец-то я тебя увидела, драгоценная моя! Небольшого размера, аккуратный ящичек матово-зеленого цвета, обитый по краям латунными полосками, был похож на маленький сундук. У шкатулки имелись даже ножки и замочная скважина, но крышка в том месте была сломана Ржавым. Сверху на крышке были выгравированы две большие буквы «Д. С.». Открыв ящичек, я с нетерпением заглянула внутрь и увидела небольшой стеклянный пузырек из темного непрозрачного стекла. Отвинтив пробку, я понюхала и почувствовала запах смолы. Пробовать на вкус не стала – вдруг еще превращусь в козленка или лягушку? От этих колдовских штучек нужно держаться подальше. Закрыв пузырек, я стала пересчитывать пачки денег, которые занимали почти все свободное место в кейсе, где, кроме шкатулки, еще лежал пистолет «ПСМ». Там оказалось около двухсот тысяч долларов. Недурно для начала новой жизни за границей. Интересно, сколько из них принадлежит Никодиму?

Мне, конечно, нужно было позвонить Родиону и рассказать обо всем, но я хотела преподнести ему сюрприз, явиться с триумфом и этак небрежно объявить, что, мол, не беспокойтесь, босс, я все уладила, взрыва не будет, можете возвращать Валентину с Потапом. И положу перед ним на стол кейс с деньгами в качестве материальной компенсации за моральный ущерб. Вот уж он удивится, наверное.

Бросив «дипломат» на соседнее сиденье, я на крыльях полетела в офис.

Все, закончились мои мучения, радостно думала я, теперь начнется мирная и спокойная жизнь. Найму телохранителя и пусть охраняет меня по утрам, когда я буду бегать в скверике, и если какому-нибудь самодуру типа Демьяна еще взбредет в голову меня похитить, то ему не поздоровится. Телохранитель будет очень красивым, умным, сильным, смелым и отважным, может быть, я даже влюблюсь в него, и мы иногда будем заниматься любовью под дождем или наслаждаться друг другом в парном затяжном прыжке с парашютом… Красота!

Громкий стук, раздавшийся в багажнике, вернул меня к действительности.

От неожиданности я вильнула в сторону и едва не врезалась во встречный «Икарус».

– Сволочи, выпустите меня отсюда!!! – раздался затем знакомый голос. – Тут у вас масло разлито, я задыхаюсь, слышите?! Отпустите меня, я все расскажу!!!

Я ушам своим не поверила: что делает Борис в багажнике этой машины?!

Как он там оказался, несчастный? Быстро свернув к обочине, я остановила машину и побежала открывать багажник. Откинув крышку, я увидела его и против своей воли рассмеялась, хотя, конечно, ему можно было только посочувствовать. Вся его белая рубашка и брюки были покрыты темными масляными пятнами, он лежал на раскиданных на дне инструментах, голова покоилась на домкрате, а в руке он сжимал насос. Под глазом сиял огромный фонарь, верхняя губа была разбита и сильно опухла, но настроение, судя по виду, у него было воинственное.

– Озверели, сволочи?! – проревел он, ослепленный ярким светом, и замахнулся на меня насосом. – Изувечу на хрен!

– Успокойся, Борис, это я, Мария! – с трудом сдерживая смех, я отскочила назад. – Как ты сюда попал?

– Мария?! – он проморгался и ошарашенно вытаращился на меня, наполовину выглядывая из багажника. Проезжающие мимо машины начали сигналить. – А ты что здесь делаешь?

– Вылезай быстрей, а то на нас смотрят. Я с жалостью смотрела, как бедолага, меча гневные искры из глаз, выбрался наружу, остервенело швырнул насос на обочину и с грохотом захлопнул багажник.

– Всех урою! – грозно пообещал он кому-то, разглядывая свою одежду. – Ты не поверишь, только вчера рубашку купил, почти сто баксов отдал!

– Ничего, Юра тебе другую купит. Садись в машину и поехали отсюда.

Он осмотрелся по сторонам и удивленно произнес:

– Где мы находимся, черт возьми? И где моя машина?

– Я не знаю. Поехали.

От него страшно разило маслом, поэтому я попросила его сесть на заднее сиденье, чтобы не задохнуться и не испачкаться, и мы тронулись в путь.

– Ну, рассказывай, почему тебя так тянет в эти багажники? – с улыбкой спросила я. – Тебе так понравилось в первый раз, что ты решил еще раз попробовать?

– Издеваешься? – он тяжко вздохнул. – Просто я полез осматривать эту тачку, как ты велела, долго возился с замком, потом, наконец, открыл, забрался внутрь и начал искать шкатулку. Тут откуда-то взялись двое жлобов – один из них тот самый, рыжий – вытащили меня из машины и без всяких вопросов начали бить.

Даже не спросили, что я делаю в их машине, представляешь? – с обидой в голосе произнес он. – Я поначалу еще пытался объяснить им, что просто залез погреться, но они даже не слушали.

– Погреться в машине летом – это ты здорово придумал. И что было потом?

– Потом тот, здоровый бугай спросил, где моя машина. Я показал, дурак, – он болезненно скривился. – После этого он врезал мне своей кувалдой по лицу, и я отключился, – он потрогал свои губы и гневно заявил:

– Сволочи! Встречу – убью!

– Наверное, они на твоей машине уехали, – предположила я. – Ее не было во дворе, когда я вышла.

– А кстати, почему тебя так долго не было? Ты нашла шкатулку? – вспомнил он и выжидающе уставился на меня в зеркало.

– Нашла, и не только шкатулку, – хвастливо заявила я и кивнула на лежащий рядом кейс. – Возьми, посмотри сам.

Перегнувшись через сиденье, он взял чемоданчик, положил себе на колени и открыл крышку. Я наблюдала за ним в зеркало и видела, как изумленно округлились его глаза, как вспыхнули в них жадные огоньки, но не придала этому большого значения.

– Ничего себе! – хрипло выдохнул он. – Да это же деньги!

– Ты не на деньги, а на шкатулку смотри. Та это или не та?

– Да, это та самая, – небрежно бросил он. – Господи, сколько же здесь бабок? – трясущимися руками он начал пересчитывать пачки. – Раз, два, три…

– Не считай, там двести тысяч, – сказала я. Мне вдруг резко разонравился человек, сидящий за моей спиной. Меня пугало выражение его глаз, но я продолжала вести машину, уверенная, что страшнее того, что уже со мной было, ничего не может случиться.

– Двести тысяч?! – от волнения у него пересохло во рту, и он судорожно сглотнул. – Боже, спаси и сохрани. Откуда у тебя эти деньги?

– Я забрала их у грабителей. Полагаю, что там есть и те деньги, которые они взяли у Никодима. Надо будет вернуть.

– Забрала у грабителей? – переспросил он, думая о своем и не переставая перебирать пачки банкнот. – А где они сейчас?

– Так случилось, что все они мертвы, – я с грустью вздохнула. – Как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

– Мертвы? Ты шутишь? – он недоверчиво посмотрел на меня и тут же отвел взгляд.

– Какие уж тут шутки, если мы едем на их машине.

– Значит, они уже не смогут забрать назад эти деньги? – уточнил он.

– Да, это у них уже вряд ли получится, – усмехнулась я, и тут меня словно обухом по голове ударили. Внимательно посмотрев на Бориса, я, стараясь казаться спокойной, с нажимом спросила:

– А как ты понял, что это та самая шкатулка, если никогда ее не видел?

Ты же говорил, что Демьян никому ее не показывал, даже тебе.

– Разве говорил? – глазки его суетливо забегали по сторонам, он воровато оглянулся, затем вдруг выражение его лица резко изменилось, и он усмехнулся. – Да, ты права, говорил. Но теперь это уже не имеет никакого значения.

– Это почему же?

– А вот почему, – я увидела направленный мне в голову пистолет с глушителем, тот самый, который лежал в кейсе. – Сворачивай вон в тот переулок, живо!

Перемена в нем была столь разительна, что мне показалось, будто сзади сидит совсем другой, незнакомый мне человек. В голосе звенел металл, глаза стали холодными и злыми, ноздри тонкого носа хищно раздувались, как у волка перед схваткой. Да, видимо, недооценила я Борю. Что ж, так мне и нужно, дуре доверчивой.

Я свернула во двор кирпичной пятиэтажки, затем он заставил меня проехать в самый дальний угол пустынного двора и там, за бройлерной будкой, остановиться. Пистолет он уже опустил и держал за спинкой моего сиденья, которая для пули была таким же препятствием, как и моя одежда.

– Что ты задумал? – спросила я, заглушив мотор.

– Сиди и не поворачивайся, – предупредил он мое движение. – И не дергай руками – сразу прикончу. Думаешь, я забыл, как ты вырубила меня тогда в моей машине?

– Что ты хочешь? – устало спросила я, сложив руки на груди и откинувшись на сиденье. – Если тебе нужны деньги – забирай и уматывай. Только отдай мне шкатулку – я должна вернуть ее владельцу.

– Не получится, – он устроился поудобнее и посмотрел по сторонам.

– Почему?

– Потому что ты не знаешь, кто владелец.

– Как это не знаю? Это твой колдун Демьян Саровский, – не совсем уверенно произнесла я.

– Он надул вас, как малых детей, – он криво усмехнулся. – Эта шкатулка никогда ему не принадлежала, просто он хотел заполучить ее бесплатно с вашей помощью.

– А как же буквы на крышке? – растерянно пробормотала я, чувствуя себя подло обманутой.

– Это просто совпадение. Никодима на самом деле зовут Дмитрий Синькин.

Юра знал о ее существовании, знал, что Никодим за бешеные деньги недавно купил эту смолу для своих гастролей, и решил воспользоваться вашими услугами, чтобы самому не тратиться. Все очень просто и гениально, как все, что он делает.

– О какой смоле ты говоришь? – севшим от волнения голосом спросила я. – Разве в пузырьке не снадобье?

– Дурой ты была, дурой сейчас и умрешь, – презрительно хмыкнул продюсер. – Где ты видела, чтобы фокусники людей лечили? В этом пузырьке очень необычная смола, которую еще называют горным воском, его используют для трюков с телекинезом, когда разные предметы якобы взглядом двигают. На самом деле весь фокус в свойствах этого уникального вещества. Смола очень тягучая, абсолютно прозрачная и быстро застывает на воздухе, превращаясь в прочную невидимую нить. Соединяют, например, стакан или пепельницу с пуговицей на рубашке этой нитью и двигают стакан, а сами руками машут и глаза большие делают, якобы усилием воли двигают. Вот и весь фокус. Это вещество очень трудно достать, и оно очень дорогое, но без него все концерты могут пойти насмарку.

Люди ведь глупые, им чудо подавай, а иначе ни за что не поверят, что колдун их вылечить сможет. Вот им и демонстрируют чудеса на сцене, чтобы убедить в наличии высших сил, ха-ха! – он противно рассмеялся. – Что только не придумывают эти колдуны, чтобы народ на свои концерты заманить! Слава богу, дураков в России всегда хватало, и у этих дураков есть деньги.

– По-моему, это преступление, – угрюмо бросила я, стараясь не думать о том, как ловко меня одурачили.

– Может, и преступление, – согласился Борис. – Только вот статью для него еще не придумали. И потом, разве не преступление, когда артисты под фонограмму поют? Тоже ведь обманывают, однако в тюрьме еще никто не сидит.

– Вы с Демьяном будете первыми.

– Как бы не так. В истории еще не было случаев, чтобы колдунов сажали.

– Ты прав, их не сажали – их на кострах сжигали. Но так или иначе я вам устрою прецедент с тюрьмой.

– Слишком много говоришь, – зло бросил он и поднес мне к затылку пистолет. – Ты что, не понимаешь, что происходит?

– А разве что-то происходит? – я удивленно пожала плечами.

– Да, происходит. Сейчас я тебя застрелю из бандитского пистолета, брошу здесь в бандитской машине, а сам поеду к Юре. Отдам ему шкатулку, а деньги заберу себе. Так будет честно и справедливо, – он довольно осклабился. – По крайней мере, будет на что купить новую машину и рубашку. Должен сказать, что ты молодец, Мария, отлично справилась с заданием. Честно говоря, я не верил, что тебе удастся раздобыть эту шкатулку, а ты вот не только Юре, но и мне подарочек сделала. Спасибо тебе большое от нас обоих.

Настроение, судя по лицу, у него было лучше некуда. Наверное, уже, как и я перед этим, мечтал о том, как распорядится этими деньгами. Наивный…

– Знаешь, Борис, а ведь ты не сможешь меня убить, – сказала я.

– Ошибаешься – еще как смогу, – заверил он и передернул затвор. – И никто потом не докажет, что это сделал я. Бандиты, как ты говоришь, мертвы, все подозрения падут на них, так что я останусь чист, аки стеклышко. Даже твое начальство в конторе ничего не заподозрит. Я уже все продумал.

– Послушай, Боря, – попыталась я спокойно убедить его, – меня сегодня уже два раза пытались убить, и оба раза я осталась жива, а они теперь на том свете. Тебе это ни о чем не говорит?

– Так это ты их пришила? Лихо! – он с удивлением посмотрел на меня, а потом снова усмехнулся. – Но не тешь себя напрасными надеждами – я не промахнусь с такого расстояния. Ты даже пошевелиться не успеешь – я сразу выстрелю, – он посмотрел на автомобильные часы:

– О, уже пятый час, пора закругляться.

Он снял пистолет с предохранителя, взял его двумя руками, приставил дуло к моему затылку и откинулся назад.

– Черт, не думал, что это будет так трудно, – с досадой произнес он. – Ну, ладно, считаю до трех и стреляю. Раз, два, три…

Раздался сухой щелчок, затем еще несколько, а потом ошеломленный голос Бориса:

– Дьявол, что такое?!

– Там патронов нет, – я повернулась к нему и посмотрела в испуганные глаза. – Я разрядила пистолет. Сам полезешь в багажник или тебе помочь?

– Ну ты и гадина! – его глаза вспыхнули праведным гневом.

Он замахнулся на меня пистолетом, но я не стала больше экспериментировать с его кадыком, а просто перехватила руку с оружием и сжала, вонзив в нее свои когти. Послышался хруст костей, пистолет упал, а Боря дико закричал, прижав к груди окровавленную руку. Выйдя из машины, я открыла заднюю дверцу, выволокла орущего благим матом насмерть перепуганного продюсера наружу, подвела к багажнику, открыла крышку и толкнула его в спину.

– Заткнись и полезай, если не хочешь, чтобы я вырвала тебе глотку. И чтобы ни звука.

Он послушно умолк, забрался в багажник, привычно свернулся калачиком на дне и обреченно закрыл глаза. Плечи его начали вздрагивать, из-под прикрытых век показались слезы. Жалкий и ничтожный человечек.

Сев за руль, я поехала в наш офис. Теперь я уже не хотела ехать к колдуну, который, так подло обманул меня. Слишком была зла на него и могла в таком состоянии натворить много глупостей, за которые меня саму упекут за решетку. Я была готова запихнуть эту шкатулку в его жадную пасть, разорвать колдуна на части, испепелить взглядом, а пепел пустить на удобрения. Но так поступать было нельзя, ибо сначала нужно было разобраться с бомбой, и здесь нужен был спокойный и здравый подход, на что всегда был способен мой босс Родион Потапович, который даже в самых невероятных ситуациях умудрялся сохранять присутствие духа.

И только увидев его, я поняла, как ошибалась. С потерянным видом Родион сидел на крыльце нашей конторы. На нем был рабочий комбинезон, покрытый пылью, известкой и еще невесть какой грязью. Ею же были испачканы лицо, руки и вздыбленные, торчащие во все стороны волосы. В измученных глазах его застыла неизбывная тоска. Рядом на асфальте валялся похожий на швабру с круглым наконечником миноискатель. На крыльце около босса лежала развороченная коробка из-под его любимого пастеризованного молока «Домик в деревне», из которой выглядывали обрывки проводов и какие-то непонятные предметы. Я тихонько подошла к Родиону и тронула за плечо.

– Что с вами, босс?

Он поднял на меня усталые глаза и вдруг громко чихнул.

– Будьте здоровы.

– Спасибо. Где ты была? – сипло спросил он, сморкаясь в такой же грязный, как и лицо, носовой платок.

– Искала шкатулку. А вы, я смотрю, бомбу нашли?

– Будь оно все трижды проклято, – проворчал он, пряча платок в большой карман комбинезона. – Это оказался муляж. Пластилин, провода и сломанные часы с будильником. Я полдня искал эту бомбу по всему дому и, знаешь, где нашел?

– Где? – я присела рядом с ним на крыльцо и начала рассматривать фальшивую адскую машину.

– Вот в этой урне, – он с ненавистью посмотрел на стоящую около входной двери мусорную корзину из черного пластика. – Додумались же, сволочи!

– И как это вы не побоялись до нее дотронуться? Ведь она могла взорваться.

– Я не знал, что это бомба, – босс уныло вздохнул. – Пить захотелось, увидел этот пакет, думал, там осталось что-нибудь, а обнаружил бомбу.

– Что ж вы в дом попить не зашли?

– Ключи внутри забыл, – он посмотрел на меня и рассмеялся. – Ну и денек сегодня выдался!

– И не говорите, босс! – улыбнулась я в ответ. – Прямо на загляденье!

– Ну, колдун, ну, шутник, ядрена корень! – вдруг посуровел босс. – Устрою я тебе веселье. А ты нашла шкатулку?

– Нашла, вот она, – я раскрыла кейс и повернула к нему.

Он несколько мгновений молча смотрел, не мигая, на содержимое, потом спросил:

– Деньги наши?

– Думаю, да.

– Тогда я не буду спрашивать, где ты их взяла. Идем в дом, нужно умыться и подумать, что делать с этим Демьяном, – он поднялся, взял «бомбу» и бросил ее обратно в урну.

Я достала спрятанный во внутреннем Кармашке шортов ключ от двери, и мы вошли в дом.

Позвонив в дверь квартиры Демьяна Саровского, я отошла к перилам и стала смотреть в широкий пролет вниз, где на площадке первого этажа кошка играла с маленькими котятами в картонной коробке. Я была в тех же шортах, топике и кроссовках, волосы были перетянуты хайраткой – полоской белой материи.

У меня в руках была зеленая малахитовая шкатулка.

Загремел замок, дверь открылась, и я увидела Диану. На ней было обтягивающее вечернее платье с большим вырезом на груди. Оно все сияло и переливалось нежно-красным цветом, и я невольно вздохнула от зависти – куда мне до нее с моими шортами и кроссовками! Она была накрашена и причесана, видимо, куда-то собралась идти со своим колдуном. Интересно, сколько продлится этот период ее жизни и что она будет делать, когда, Демьян ее выгонит? Пойдет искать очередного спонсора или вернется обратно на панель? Впрочем, какая мне разница, главное, что она оказалась не замешана в этот скандал со шкатулкой, и мне не в чем было ее упрекнуть.

– Проходи, – презрительно бросила она и, повернувшись, уплыла на своих худых ногах в глубь квартиры.

Я вошла, закрыла дверь, и тут же появился Демьян в своем халате и с курительной трубкой в руке. Его взгляд сразу же упал на шкатулку, глаза жадно загорелись, губы под усами начали расплываться в улыбке.

– А, достала-таки, – довольно проговорил он. – Видишь, как просто все Оказалось, а ты боялась. Давай ее сюда.

Он протянул руку, но я спрятала шкатулку за спину.

– Сначала уберите свою бомбу из нашего офиса, – холодно сказала я. – Потом получите свое сокровище.

Демьян нахмурился, сунул трубку в рот, пыхнул пару раз, внимательно глядя на меня сквозь прищуренные веки, и сказал:

– Ну, проходи тогда, поговорим.

Мы прошли в комнату со шкурой, он сел в кресло, а я осталась стоять перед ним, как провинившаяся школьница. Ни портвейна на столике, ни Дианы в этот раз уже не было.

– Где Борис? – спросил он.

– Откуда мне знать? – я неопределенно пожала плечами. – Он привез меня к Никодиму, и больше я его не видела.

– Странно, я думал, он с тобой, – он на мгновение задумался, по лицу пробежала легкая тень. – Ну, да ладно. Расскажи, как тебе удалось добыть шкатулку?

– Точно так, как вы сказали.

– Это как?

– А вы уже не помните?

– Помню, конечно: я велел тебе пойти и украсть шкатулку у Никодима так, чтобы он ни о чем не догадался.

– Все верно, он ни о чем не догадался, шкатулка у меня, пузырек со снадобьем внутри.

– Покажи.

– Сначала бомба. Прикажите своим людям разминировать наш офис и принести бомбу сюда, чтобы я ее видела.

– Да что ты заладила: бомба, бомба! – раздраженно поморщился он, хватая лежащую на столике трубку радиотелефона и набирая номер. – Через пять минут ее там уже не будет. – И сказал в трубку:

– Алле, это я. Немедленно уберите взрывчатку и тащите ее сюда. Жду.

Закончив говорить, он положил телефон на столик и усмехнулся:

– Видишь, я человек слова, я тебя не обманул. Теперь показывай, что у тебя там.

Раскрыв шкатулку, я поставила ее на столик. Колдун схватил пузырек, открутил пробку, понюхал и весело проговорил:

– Да! Это то, что нужно! – Он завинтил пузырек и любовно повертел в руках. – Мое драгоценное снадобье.

– Наверное, кучу народа теперь вылечите, – иронично заметила я.

– Несомненно. А ты почему смеешься? – он подозрительно нахмурился.

– Это нервное. Меня еще никогда не похищали.

– Ну, в твоем возрасте об этом вряд ли стоит жалеть. В жизни всякое может случиться. И потом, я похитил тебя не ради выкупа, а под вполне безобидным, предлогом, так что можешь радоваться, что так легко отделалась, – он добродушно усмехнулся в усы. – В другой раз тебе уже так не повезет.

– Думаю, другого раза не будет.

– От тюрьмы и от сумы не зарекайся, – наставительно произнес он Дверь за моей спиной с шумом распахнулась, колдун устремил туда свой взгляд, и глаза его начали медленно вылезать из орбит.

– Вот она, моя шкатулка! – раздался радостный голос Никодима. – Я же говорил вам, что мы найдем ее здесь!

Я повернулась. На пороге стоял Никодим с распухшей физиономией и трясущимися руками показывал двум милиционерам на Демьяна.

– Это все он подстроил, мерзавец! Он нанял этих бандитов – точно вам говорю!

Милиционеры молча подошли к остолбеневшему колдуну, и один строго спросил, глядя на пузырек в его руках:

– Это принадлежит вам, гражданин?

– Нет! – он с ужасом отбросил от себя снадобье, словно это была ядовитая змея. – Это не мое! Впервые вижу! Это вот она принесла, продать мне хотела! – и с ненавистью ткнул в меня пальцем. – У, спекулянтка!

– Спокойно, Саровский, – строго перебил его милиционер. – Гражданин Синькин утверждает, что сегодня в его квартиру ворвались двое мужчин, избили его до посинения, – он кивнул на негодующую синюю физиономию Никодима, – и похитили из сейфа деньги и малахитовую шкатулку с его инициалами. В разговоре между собой они упоминали ваше имя, из чего Синькин заключил, что они действовали по вашему приказу. Вот ордер на обыск вашей квартиры, – он сунул ему под нос казенную бумагу и повернулся к Никодиму. – Это ваша шкатулка?

– Ну конечно, моя! – он подбежал к столу, схватил шкатулку и показал на крышку. – Вот они, мои инициалы, видите?

– Вижу, – хмуро произнес служитель порядка и укоризненно посмотрел на Демьяна. – Что ж вы, гражданин колдун, такими неблаговидными делами занимаетесь? Мало того, что людей обманываете, так еще и своего брата коллегу грабите.

Демьян сидел с белым, как снег, лицом, на фоне которого усы стали еще чернее, и не мог выговорить ни слова. Я стояла в сторонке и довольно улыбалась.

– Где деньги, которые грабители похитили у Синькина? – спросил милиционер.

При слове «деньги» колдун очнулся от столбняка и дрожащим голосом истерично выкрикнул:

– Нет у меня никаких денег! Это все клевета, я никого не грабил! Это поклеп на честного человека!

– Сколько у вас похитили? – обратился законник к Никодиму.

– Пятнадцать тысяч долларов.

– Сами отдадите или нам всю квартиру перевернуть? – грозно спросил милиционер у обезумевшего Демьяна.

– Хрен вам, а не деньги!

– Я знаю, где деньги, – раздался голос от двери, и я увидела Диану. Она стояла в своем шикарном платье и вызывающе смотрела на потрясенного Демьяна. – Я покажу вам, где они, но при условии, что вы заплатите мне полторы тысячи долларов за три месяца работы ассистенткой у этого жадного чудовища.

– Шлюха! – брызнул слюной Демьян. – А платье тебе кто покупал?!

– Да забери ты свою тряпку! – она молниеносно стянула через голову платье и, оставшись в одних белых ажурных трусиках, негодующе швырнула его ему в лицо. – Все равно из дома никуда не выпускаешь, козел!

Глядя на это, я на глазах у изумленных милиционеров и колдунов тоже начала раздеваться – расстегнула шорты, вытащила из кармашка маленький диктофончик и протянула милиционеру.

– Вот, здесь записано его признание в том, что он меня похитил и заминировал наш офис.

У колдуна отвисла челюсть, но он собрался с силами и выкрикнул:

– Ложь! Бомба не настоящая! Это была шутка!

– Значит, вы не отрицаете, что заминировали офис детективного агентства «Частный сыск» и похитили его сотрудника с целью шантажа? – уточнил милиционер, поднеся включенный диктофон к его усам.

– Признаю, но это была шутка. Бомба не настоящая!

Тут на поясе у второго сотрудника заработала рация, и все присутствующие услышали взволнованный голос:

– Лейтенант, мы задержали одного типа с поличным вместе со взрывным устройством. Тут примерно полкило тротила, не меньше. Половину двора могло разнести, представляешь? Говорит, что работает охранником у Демьяна Саровского, известного мага, и действовал по его личному приказу. Задержите этого колдуна до выяснения, если вы там поблизости. Он в Коптельском переулке живет. Мы сейчас тоже подъедем. Все, отбой.

– А говорите, бомба не настоящая, – покачал головой милиционер, глядя на ошеломленное лицо Демьяна. – Вы не колдун, вы – опасный террорист. С этого момента можете считать себя арестованным. Лейтенант, наденьте на него наручники.

…Никодим с Ольгой довезли меня до нашего офиса на своей машине. Всю дорогу он не переставал с восторгом благодарить меня за то, что мы вернули ему деньги и шкатулку. С тех пор, как босс позвонил ему и попросил приехать в контору для серьезного разговора, он круто изменил свое отношение ко мне. Даже Ольга, у которой все еще звенело в голове от хлесткого удара по ушам, сменила гнев на милость и призывно поглядывала на меня с нескрываемой нежностью.

Когда босс рассказал Никодиму о коварных замыслах его коллеги, тот сначала не поверил. Просто представить не мог, что человек, которого он считал своим лучшим другом, смог так подло с ним обойтись. Но потом, под давлением изложенных мною фактов, все же смирился с этой мыслью, и тогда босс поделился с ним разработанным нами планом низложения Демьяна Саровского с почетного пьедестала главного российского колдуна.

Он уговорил его немного подыграть нам и сказать, будто, грабители упоминали имя Демьяна. За это мы пообещали вернуть ему его деньги и шкатулку.

Никодим, немного помявшись, согласился и блестяще сыграл отведенную ему роль в спектакле, автором и главным режиссером которого был Родион. Артистами выступали Никодим, я и двое милиционеров – приятелей босса. Они, на мой взгляд, немного переигрывали, но в целом выглядели достаточно убедительно. Особенно когда отдавали деньги Саровского Никодиму.

Через своих знакомых в ФСБ Родион раздобыл настоящую бомбу, положил ее в такой же молочный пакет и поместил на то же место. Затем, когда я отправилась к Демьяну, он должен был позвонить настоящим милиционерам и заявить, что кто-то угрожает взорвать наше здание. Те, видимо, приехали, устроили засаду и поймали одного из охранников Демьяна, когда тот пытался извлечь взрывчатку из нашей урны. Насмерть перепуганный охранник, как мы и предполагали, ни секунды не раздумывая, сдал своего хозяина с потрохами. Теперь нам останется только выступить на судебном процессе в качестве потерпевшей стороны и поставить жирную точку в его колдовской карьере.

Мы тепло распрощались с Никодимом, он пригласил нас бесплатно на все свои концерты, еще раз поблагодарил за деньги и шкатулку, и они уехали.

– Чертово отродье, – проворчал босс, глядя вслед исчезающей за углом машине. – Ни днем, ни ночью покоя от них нет. Кстати, Мария, я так и не понял, куда девался тот продюсер, о котором ты говорила? Или я что-то упустил из твоего рассказа?

Я вспомнила о темно-синей «шестерке», которую бросила в трех кварталах отсюда в каком-то дворе. Интересно, кто-нибудь уже выпустил Бориса из багажника, или он так и сидит там, ни жив, ни мертв от страха?

– Кажется, он решил порвать с колдуном и уехал в неизвестном направлении. Скорее всего мы больше никогда о нем не услышим.

Вечерело, Небо подернулось сумерками, ветер утих вместе с уставшими за день птицами, люди разбрелись по своим квартирам, в окнах зажигался свет – заканчивался очередной рабочий день. Завтра мне нужно опять вставать в половине шестого и отправляться на разминку в скверик.

– Одно хорошо, – тоскливо произнес Родион, поворачивая к дому, – пока на свете существуют преступники, мы с тобой с голоду не умрем. Это печально, но факт.