III

В апреле 1942 года Георг получил письмо, подписанное главным редактором армейской газеты «Кавказ»: «Вас просят немедленно лично переговорить с главным редактором «Кавказа», Берлин, Ранкенштрассе. Мы хотели бы предложить Вам постоянное и выгодное сотрудничество».

Аналогичные письма получили еще десять других американцев немецкого происхождения, проходящих в полицейских документах как «дойч-американер».

В числе адресов, куда пошли письма главного редактора «Кавказа», были даже концлагерь и тюрьмы. Поскольку газета принадлежала армейскому командованию, вызванных незамедлительно освобождали с работы, выпускали из тюрем, снимали с фронта.

Одиннадцать кандидатов доложили о прибытии в помещение редакции на Ранкенштрассе.

В скромно обставленной приемной царило напряженное молчание: одиннадцать мужчин ожидали разгадки секрета писем.

Дверь кабинета главного редактора распахнулась. В ней стоял коренастый мужчина в мундире старшего лейтенанта пехоты. Несколько человек из присутствующих сразу же узнали его, он был известен им по Чикаго, где редактировал скромную газету, выходившую на немецком языке. Это был Каппе, ныне старший лейтенант Каппе из 1-го отдела абвера.

— Добрый день, господа, — улыбнулся он уголками губ. — Все в сборе? Итак, прошу.

Он пропустил их в кабинет и закрыл обитую кожей дверь. Встал за столом.

— Господа, — начал он, внимательно приглядываясь к Георгу, — мои господа, — повторил он, изучая по очереди физиономии остальных десяти мужчин, — если вы полагаете, что мы горим желанием сделать из вас журналистов, то вы серьезно ошибаетесь. Публицистика — прекрасная вещь, укрепляющая могущество и величие «третьего рейха», вообще работа газетчика — это достойная похвалы профессия. Однако у меня — а зовут меня Каппе, господа, — для вас другое предложение, более достойное вас. Оно заключается не в бумагомарании, а в совершении героических подвигов во время одной гигантской акции, требующей возвращения моих уважаемых гостей в Соединенные Штаты… Фюреру известно о вас все, он знает о каждом из вас. Фюрер ждет вашего ответа. Я слушаю.

Сердце Георга билось все сильнее. Итак, наступил день старта, его большой день. Теперь нужно помалкивать и слушать, делать все, что прикажут.

Каппе продолжал:

— Здесь, в Европе и Азии, мы воюем с помощью миллионной армии. В Америке мы будем бороться с вашей помощью. Вас отобрали для проведения непосредственной, первой в этой войне атаки на США, на эту разъедаемую международным еврейско-коммунистическим масонством страну, страну, где торжествуют капитализм и большевизм, порнография и гангстеризм. Ваша задача, господа, непосредственное уничтожение промышленного и военного потенциала Соединенных Штатов, деморализация общества, охваченного истерией.

Систематическое уничтожение крупнейших объектов Нью-Йорка, — упивался Каппе, — вызовет нервный шок в Америке. Тогда тысячи американцев немецкого происхождения, которые преклоняются перед фюрером, в которых отзовется голос чистой немецкой крови, потребуют власти. Таков будет наш ультиматум. Да, да, благодаря вам мы захватим власть в США, вы не ослышались. Это будет предприятие такого масштаба, которого не знала всемирная история, достойное фюрера и немецкого народа. Еще одна большая кампания, блицкриг, судьба которой зависит от вас, господа… Есть ли какие вопросы? Нет? Итак, я могу информировать фюрера, что вы осчастливлены его выбором и замыслом. Благодарю… Вас зовут Петер Бургер, да? — обратился он к одному из присутствующих.

— Так точно, господин старший лейтенант.

— Может быть, вы объясните всем остальным, что такое «пятая колонна»?

Петер Бургер побелел как полотно. Не кроется ли за этим вопросом какой-то подвох? Он только что вышел из концлагеря и знает, чем пахнет такое обвинение… Нужно взять себя в руки, немедленно…

— Когда во время гражданской войны в Испании республиканцы овладели Мадридом, — спокойно говорил Бургер, — на город наступали четыре колонны армии генерала Франко. Но судьбу битвы за Мадрид решила другая колонна, та, которая находилась в городе, пятая колонна…

— Которой руководило только несколько доверенных людей, — прервал Каппе. — Именно они предрешили падение Мадрида, а может, вообще судьбу гражданской войны в Испании. Именно таким образом вы предопределите судьбу войны между «третьим рейхом» и Америкой. Наша «пятая колонна» — это насчитывающее несколько миллионов немецкое нацменьшинство в США, множество итальянцев, испанцы, японцы и все почитатели фюрера. Вы поднимете их дух, покажете, насколько мы сильны. Пришло время использовать наши огромные людские резервы в США, воспользоваться плодами нашей многолетней работы с этими людьми. Все ясно?

— Так точно, — ответили они хором.

— Бургер, может, вы удивляетесь, что я так откровенно говорю об этом. Вы не удивляйтесь. На моем посту глупостей делать не положено. Я говорю об этом, поскольку по прибытии в этот кабинет для вас прекратило существовать все и вся. Отсюда вы проследуете в замок Квенц, все, кто здесь находится. Никаких писем, никаких телефонов, никаких встреч. Мир перестал существовать для вас. Я знаю, мои господа, что это удовольствие не из приятных. Но после выполнения задания вас ждут наивысшие почести. Богатство, ордена, слава и признательность всей нации. Прощайте. А вы останетесь со мной, Бургер. Спасибо.

Каппе обратился к Бургеру:

— Садитесь. Сигарету?

Закурили. Каппе удобно расположился в кресле.

— Бургер, вы странный человек. Вы один из старейших членов нацистской партии. После первого неудачного государственного переворота вас арестовали враги национал-социализма и вы пострадали ради нашего любимого фюрера. Когда вас выпустили, опасаясь нового ареста, вы эмигрировали в Америку.

— Когда фюрер пришел к власти, — сухо парировал Бургер, — я немедленно возвратился в Германию. Вам это известно.

— Да, мы знаем об этом. Мы знаем, что в самые трудные времена вы не оставили фюрера. Но после возвращения из Америки вы не разобрались в обстановке, в ее тонкостях и вступили в СА…

— СА была гвардией фюрера и возникла благодаря ему. Поэтому я и оказался в СА. Только вся эта история с Ремом и его людьми открыла мне глаза…

— И оттолкнула вас от системы, не отпирайтесь. Но Рем и его люди могли повернуть оружие против фюрера. Не мне вам об этом говорить. И я не должен напоминать, что вы были одним из людей Рема. Однако фюрер забыл об этом. Мы пощадили вас, когда ликвидировали изменников, вы были на волосок от смерти. Мы оказали вам полное доверие, привлекали к выполнению специальных заданий. Вы, Бургер, хорошо знаете, как это было. После занятия Чехословакии мы послали вас в Прагу, после победы над Польшей вы оказались в Варшаве, в руководстве НСДАП. Но там вы размякли, заразились еврейским либерализмом, вам не понравились методы, которые одобрил лично фюрер.

— Так именно за это меня тогда арестовало гестапо?

— Да. Вы восстановили против себя людей, которые верно выполняли поручения фюрера. И только прошлые ваши заслуги предотвратили вынесение смертного приговора, мы должны были изолировать вас в концлагере. Это хорошая школа для некоторых…

«Да, — подумал Эрнст Петер Бургер, — это первоклассная школа, школа ненависти к фашизму». Именно там, в концлагере, он возненавидел фюрера, НСДАП, всех нацистов. Только там он понял, какую чудовищную ошибку совершил, связавшись с авантюристами, поджигателями, преступниками, расстреливавшими невиновных людей у стен варшавских домов, на окраинах Праги, в тюремных дворах Вены.

— О чем вы думаете, Бургер? — спросил Каппе. — Сожалеете о своих ошибках?

— Сожалею, господин старший лейтенант.

— А что с этим интервью для берлинских корреспондентов Ассошиэйтед Пресс? Когда мы выпустили вас из концлагеря, то были уверены, что в вашей психике произошли положительные сдвиги… А вы дали интервью нашим смертельным врагам, нагромоздив кучу лжи о нашем строе и наших методах управления. Это позор.

Нет, он, Бургер, не скажет этому идиоту, что совсем не сожалеет о беседе с корреспондентами Ассошиэйтед Пресс. Он должен был это сделать, должен был доказать всем и самому себе — и это было, пожалуй, самым главным, — что он порывает с нацизмом, что он стал решительным противником гитлеровского режима.

— Сведения, которые я сообщил этим газетчикам, — возразил Бургер, — были правдивые, но, может, я неправильно поступил…

— Бургер, — крикнул Каппе, — заткнись! Эта информация может быть правдивой для врага, но не для нас, людей, связанных с фюрером не на жизнь, а на смерть! Какое нам дело, правдиво что-то или нет? Мы спрашиваем только, полезно ли это для нас, а если полезно, то нам безразлично, правдиво ли это для Ассошиэйтед Пресс. Тебя должны были приговорить к смерти, знаешь ли ты об этом? Поэтому мы вновь послали тебя в концлагерь.

Бургер овладел собой.

— Я был готов к этому, господин старший лейтенант. Я знаю, что сделал глупость… что не заслуживаю доверия. Вы могли пустить меня в расход без суда, я знаю. Но вы еще раз проявили великодушие… На этот раз я докажу, что не забыл о своем долге перед фюрером, о самопожертвовании за наши идеалы… Вы можете мне верить.

— Я верю в то, что ты сказал, Бургер, — ответил Каппе.

Он проводил его за дверь. На минуту задержался в приемной и, кивнув Георгу, сказал:

— Георг Иоганнес Даш, прошу ко мне.

Георг встал. Он волновался. Почему Каппе так долго разговаривал с Бургером? Может, Бургеру доверено руководство акцией?

Он вежливо наклонил голову.

— Слушаю вас, господин старший лейтенант.

— Садитесь. Сигарету? Ага, вы уже курите. В кабинет начальства не следует входить с зажженной сигаретой. Но между нами это не имеет никакого значения, прошу, не гасите, не…

— Простите, это нервы…

— Понимаю. В такой ситуации я так же бы волновался. Мне поручено сообщить вам, господин Даш, что абвер рассмотрел все детали вашего плана. После нескольких поправок и многочисленных дискуссий, во время которых, впрочем, лестно отзывались о вашем большом уме, план был доложен адмиралу Деницу. Адмирал положительно отнесся к этой идее и лично представил ее нашему любимому фюреру. Фюрер, — здесь Каппе встал, — утвердил план в целом. Поздравляю.

Георг встал и крепко пожал руку старшему лейтенанту. Про себя подумал: «А все-таки эти канальи поручили руководство Бургеру!»»

Каппе спросил:

— Знаете ли вы, Даш, кем был Франц Даниель Преториус?

— Так звали поистине легендарного немца, который первым эмигрировал в Северную Америку. Пионер!

— Браво! Именно его образ является как бы символом наших претензий к Северной Америке. Ведь что собой представляет Америка, господин Даш? Мешанина авантюристов со всего света, которые вырезали индейцев и отобрали у них землю. Не вам объяснять это. Так же, как и то, что там проживает несколько миллионов немцев, которые имеют такое же самое право управлять этой страной, как и английские или любые другие переселенцы. Мы доверяем этим людям, верим в голос немецкой крови. В нужный момент они вас поддержат. В проведение гигантской акции фюрера они вложат все свое сердце, пожертвуют всем своим богатством. Началом акции послужит порученная вам операция «Преториус». Именно так названа операция, которую вы должны провести в Штатах. Операция «Преториус».

— Кому поручено руководить этой группой? — тихо спросил Даш, стараясь быть спокойным.

— Ну, конечно же, вам! — отозвался Каппе. — Кому же другому? Мы верим вам безгранично. Сейчас все вы пройдете переподготовку в замке Квенц, а когда будет ясно, что вы овладели некоторыми премудростями, тогда мы распростимся. От вашего имени я позволю себе передать поздравления Эрне 3. Вы ее уже не увидите. Она не должна об этом знать.

— А Бургер? Я думал, что Бургер…

— Бургер в порядке, — ответил Каппе. — На него вы можете рассчитывать. Ваша бдительность мне нравится. Зиг хайль!

Каппе щелкнул каблуками и выбросил вперед правую руку. Значит, все-таки командование доверено ему, а не Бургеру.