Глава 4

   Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Андрей Викторович Колодников не впечатлял своими габаритами. Невысокого роста, с несуразно большой головой, на которой всегда был безукоризненный пробор, с густыми усами, придававшими майору больше солидности. В свои тридцать пять лет, он выглядел старше своего возраста. Красноватый цвет лица выдавал в нем поклонника Бахуса, что, тем не менее, не мешало ему считаться лучшим оперативником города. Фанатизм и преданность делу с лихвой покрывали все физические недостатки майора.

   - Анатолий Иваныч! Слышишь меня? - наклоняясь над Рыжовым, хрипловатым, прокуренным голосом уже в третий раз повторил он.

   - Что? - с трудом раскрывая глаза, отозвался участковый. - Кто это?

   - Я это, Колодников.

   - А, Андрей.

   - Кто это был? За что он тебя поранули?

   - Не знаю... вроде видел его раньше, но никак не вспомню... где.

   Колодников с досадой поморщился. Перепуганная медсестра не запомнила лицо бандита, да и остальные свидетели припоминали самые общие приметы: высокий рост, худобу, одному бросились в глаза многочисленные синие наколки на пальцах, так называемые "перстни", второму - чересчур короткие волосы. Ни по одной фотографии "спецконтингента" из картотеки ГОВД тот парень не был опознан. По показаниям тех же свидетелей, он, выскочив из здания больницы, перебежал улицу, прыгнул в синюю "десятку" и уехал. Номер машины, естественно, никто не заметил. Задержать убийцу по цвету и марке машины было практически невозможно. В Кривове была мода на синие "десятки". Их покупали все, и предприниматели, и бандиты. Благо Тольятти был совсем под боком. Проверку машин Колодников не исключал из списка оперативных мероприятий, хотя и понимал, что поиск в этом направлении будет длительным.

   Он раздумывал, что бы еще такое предпринять, когда раздался слабый голос Рыжова:

   - По-моему... он был обколотый.

   - Точно?

   - Да... и хорошо обколотый. Глаз у меня наметанный.

   Чуть помолчав, капитан добавил:

   - Это кто-то из старых клиентов. Только никак не вспомню кто... но точно не по моему участку.

   Участковым Рыжов служил двадцать с лишним лет, и его словам Колодников полностью доверял.

   - Может, кто вернулся из старичков... слишком он худой... как с зоны...

   - Ладно, Иваныч, поправляйся.

   В коридоре Колодников столкнулся лицом к лицу с заведующим хирургическим отделением Арсением Топляковым. Лучший хирург города выглядел усталым: после Мелешкина он провел еще одну сложную операцию.

   - Ну, как ваш товарищ? - спросил хирург.

   - Да вроде все нормально.

   - Ему повезло: чуть повыше, и задел бы сердце. Говорят, он у спел подставить руку, а то бы вообще было плохо.

   Они вышли на лестничную площадку, и оба автоматически закурили. Топляков прищурился, потер висок и сказал:

   - Знаете, что меня удивило в случае с вашим коллегой? Точно такую же рану я видел во время обхода у той девушки, Орловой.

   - Что значит - точно такую же? - удивился Колодин.

   - Узкое лезвие, удар в область сердца. Специфический след.

   В голове майора что-то словно щелкнуло.

   - Постойте, а где он нашего капитана подранил?

   - Около восьмой палаты.

   Выкинув только что прикуренную сигарету, Колодников рванулся обратно в отделение. Вслед за ним последовал и удивленный хирург.

   - Здесь? - спросил он в конце коридора. За палатой номер восемь была металлическая перегородка через весь коридор, с дверью без надписей и цифр.

   - Да.

   - А дальше у вас реанимация, - Андрей ткнул пальцем в дверь без номера.

   - Именно так.

   - И там лежит Орлова?

   - Естественно.

   Колодников покачал головой.

   - Кое-что становится ясным. Орлова подключена к каким-нибудь стационарным аппаратам?

   - Насколько мне известно, основные реанимационные процедуры уже проведены. Она по-прежнему без сознания, но это не кома. Просто большая потеря крови. А черепно-мозговая травма оказалась не так страшна. Трещин нету, гематом тоже. Просто сильное сотрясение мозга.

   - Ее можно перевозить с места на место?

   - Да, только осторожно.

   - Тогда срочно нужна отдельная палата, желательно на другом этаже. Найдете?

   - Поищем, - не удивился Топляков.

   - Надо перевести туда Орлову, и мы выставим около нее охрану.

   - Вы думаете, этот парень прорывался к ней? - спросил хирург.

   - Получается, что именно к ней, - подтвердил сыщик.

   Не прошло и часа, а Ольга Орлова уже лежала этажом выше, в травматологии, в небольшой одноместной палате. Колодников же давал подробнейший инструктаж родителям Мисс Кривов.

   - Вы будете здесь постоянно? - спросил он.

   - Да, конечно, - сказала Анна Владимировна.

   - Тогда предупреждаю: все должно быть под вашим контролем: лекарства, шприцы. Все процедуры - только под вашим контролем. Лекарства набирать в системы и шприцы только здесь, никаких шприцов со стороны.

   Орловых слова майора напугали.

   - Это что, так серьезно? - спросил отец.

   - Более чем. Охрану я постараюсь прислать как можно быстрей, - в этот момент оперативник увидел в коридоре знакомую долговязую фигуру Астафьева. - О, как вовремя!

   - Юрий, иди сюда! Ты что тут делаешь? - спросил Колодников, пожимая руку лейтенанту и отводя его в сторону.

   - Да одного типчика навещал в третьей палате. Три дня назад проломили ему черепок, с тех пор не помнит, кто он и откуда. Документов нет, а тут как раз ориентировка о пропаже одного мужика из Волжанска.

   - Ну и как? Он? - поинтересовался Андрей.

   Астафьев махнул рукой:

   - Ничего похожего. Расхождения по всем параметрам. Возраст только сходится.

   - Ты с ним закончил?

   - Да, а что?

   - Ничего срочного пока нет?

   Юрий пожал плечами.

   - Не знаю пока. Смотря, что там мне Михалыч приготовил.

   - Слушай, шпалер при тебе?

   Астафьев отрицательно покачал головой. Колодников с досадой сморщился.

   - Как вы так можете, не понимаю?! Во всем городе, наверное, только я и Мазуров таскаем с собой пушку.

   - Да жарко же с ней! - возмутился Юрий. - Тут в рубашке потеешь, как собака, а еще эту сбрую надевать.

   Майор расстегнул китель, и Астафьев сразу заметил под мышкой коричневую кобуру со знакомой рукоятью пистолета Макарова. Но пистолет Колодников вытащил на свет божий из другой кобуры, на поясе. По виду это был точно такой же пээм.

   - На вот тебе по бедности во временное пользование.

   - Газовый? - разочарованно спросил Астафьев, заглянув в ствол оружия.

   - А теперь хочешь, чтобы я тебе свой табельный отдал? Перебьешься. Жарко, видите ли, ему!

   - Слушай, а что случилось-то? - спросил лейтенант, с недоумением глядя на майора.

   - Юр, тебе ставится простая и ясная задача. Садишься у дверей этой палаты и головой отвечаешь за пациентку.

   - Это за кого еще?

   - За свою крестницу, Орлову. Ее попытались убить, но по пути подвернулся Рыжов и поранули его.

   Астафьев присвистнул, а Колодников продолжал:

   - Парень тот рвался в реанимацию, и ножичек у него был точно такой же, каким пырнули девицу.

   - Понятно. И долго мне здесь торчать?

   - Пока не пришлю смену. Я сейчас сгоняю в отдел, выбью пару орлов для охраны. Так что, как минимум, через два часа тебя сменят.

   - Точно? - Юрий был настроен очень скептично.

   Колодников принял обиженный вид.

   - Ты что, меня, что ли, не знаешь? Раз я сказал, значит так и будет.

   - Слушай, - Юрий умоляюще прижал руки к груди. - Мне в девять как штык надо будет отсюда слинять!

   - В девять?! Смеешься что ли?! - возмутился Колодников. - В восемь будешь свободен, как фанера в полете. По рукам?

   - Ну ладно, уговорил, - нехотя согласился Астафьев.

   Они хлопнули друг друга по рукам, и оперативник своей семенящей, смешной походочкой заспешил к выходу, а поскучневший лейтенант тяжело вздохнул, сунул пистолет за пояс и шагнул в палату, на ходу придав лицу предельно вежливое выражение.

   На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал. Как это обычно бывает, Колодников столкнулся с массой неожиданных проблем. Ни Фомина, ни его заместителей на месте не было. После похорон Петренко все они, как подозревал Колодников, находились на даче одного из замов, подполковника Мамонова, - поминали покойного. Зам дежурного по городу наотрез отказался давать людей для охраны Орловой, сославшись на нехватку милиционеров.

   - Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних людей вообще нет.

   - Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? - настаивал Колодников. - Может, снимешь пару бойцов с дежурства?

   - Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов. Лично у меня никого нет. Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе в патрульно-постовой роте?

   - И сколько?

   - Семь.

   - Нихрена себе! А остальные где? - ошеломленно спросил Колодников.

   - Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!

   - Бюллетени?

   - Ну да. Половина участковых там же. И вот теперь я имею трех бойцов и одну патрульную машину. Случись что, и послать вообще не кого будет.

   - Дурдом! - вздохнул Андрей. - Да, действительно, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?

   - Ну, хотя бы Зиновьева найди, он дежурный сегодня, - посоветовал капитан.

   - Где он, не знаешь?

   - Да только отошел, посмотри в его кабинете.

   В кабинете начальника следственного отдела Зиновьева не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Зиновьева либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз, сильно и требовательно. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны. Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:

   - Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов отдел шмонает.

   - А что, было, что ли уже? - удивился Андрей.

   - Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.

   В небольшом, три на четыре метра, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые - Мысин, Демин, Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.

   - Как вас Мамонов запугал, - съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки. - У нас в третьем отделении он не так бушует.

   - Ты чего, знаешь, как лютует? - продолжал Фортуна, усаживаясь за стол. Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдаванин. - Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.

   Здороваясь, Колодин задержал руку Мазурова:

   - Как здоровьишко, Иван Михалыч?

   - Твоими молитвами. Подлечили немного.

   - Ты бы пока воздержался, - опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.

   - Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто. Я даже курить бросил.

   Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.

   - На, Андрей, помяни Антон Иваныча Петренко, старого сыскаря.

   От подобного предложения отказаться было нельзя.

   - Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.

   Колодников выпил, закусил бледной, безвкусной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:

   - Зиновьева здесь не было?

   - Нет, а что? - удивился Фортуна.

   Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.

   - Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, - сказал он, смешно округляя глаза.   

   Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:

   - Так, значит, Рыжова, из-за этой девки резанули?

   - Выходит, так. Кстати, вы получили ориентировку по этому типу?

   - Получили. Но на моем участке такого кадра нет, - Фортуна отрицательно замотал головой. - Был один похожий, но он "крякнул" месяц назад.

   - Опиши-ка его поподробней, - попросил Мазуров.

   Андрей постарался припомнить все, что узнал со слов пострадавшего участкового, и это снова вызвало новый всплеск обсуждения.

   - У меня Барабанов на него похож, но он в КПЗ сидит, сам отправлял, - сказал Панченко.

   - У меня двое похожих - братья Бузыкины, - вспомнил Демин.

   - Ну, они-то хоть на месте? - спросил Фортуна.

   - На месте. Оба спали дома, все в мат. К тому же они не колются, бухают только.

   - Да все они после зоны худые и звонкие, - заключил Панченко.

   - А у меня есть один кент, копия этот твой отморозок, - в разговор вступил молчавший до этого молоденький щуплый парень с сержантскими лычками. Личиком своим остроносым, редкими зубами он напоминал какого-то грызуна, большую такую, но жутко умную крыску.

   Андрей Мысин из всех собравшихся в комнате был самым младшим и по возрасту, и по званию. На своем участке на самой окраине города он работал всего год и, признаться, пока оставался для всех довольно загадочной личностью. В отделе он появлялся утром да вечером, большей частью обитал на своем участке, носившем не слишком благозвучное название Гусинка.

   - И кто же это? - поинтересовался Мазуров.

   - Некто Сергеев, Валерий Павлович. Откинулся с зоны полгода назад. Рост и приметы сходятся.

   - Наркоман?

   - Да, сидит плотно, еще с зоны.

   - Что за времена, а? - возмутился Мазуров. - С зоны приходят наркоманами! Разве такое раньше было?

   - Постой, Михалыч, - прервал его Колодников. - Ну-ка, тезка, колись дальше. Что он из себя представляет, этот Сергеев? Сколько он сидел?

   - Сидел он солидно, по-моему... - Андрей наморщил лоб, припоминая. - Червонец отмотал точно. Сел он совсем молодым, с отцом вместе они троих убили, отца вроде бы расстреляли, а сыночек пошел как малолетка, мимо вышки и проскочил.

   И Мазуров, и Колодников смотрели на молодого коллегу с недоумением. Подобные, громкие преступления в городе случались нечасто, и обо всех они помнили.

   - Постой, что-то я не помню такого Сергеева. А где он живет? - спросил Андрей.

   - Краснодонская, сорок.

   - Краснодонская, сорок? - в один голос переспросили майоры и переглянулись, а Мазуров сказал:

   - Постой, так какой же это к х... Сергеев? Это Быков! Валера Быков, и они действительно с отцом, Павлом убили троих пенсионеров, зарезали из-за грошовой пенсии. Тогда ему было лет шестнадцать, поэтому он и получил только червонец. А папашу его точно хлопнули, на нем и до этого труп висел, старый волк был. Три ходки в зону.

   - Четыре, - поправил его Колодников. - А если с вышкой, то уже пять. И звали его действительно Павлом.

   - Павел Иванович, - напомнил Мазуров, обладающий уникальной памятью на даты и имена.

   - Но почему сын Сергеев? - недоумевал Колодников. - Ты его паспорт видел?

   - Ну а как же, - даже обиделся Мысин. - И справку об освобождении, и паспорт потом.

   - Где он сегодня днем был, знаешь?

   - Как с утра ушел, так его весь день и не было. Сейчас, может, заявился.

   - Пойду-ка я пробью его по компьютеру у дежурного. Там недавно забили базу данных на всю область, - Колодников выскочил за дверь и вернулся довольно быстро, присутствующие успели выпить только по рюмке.

   - Эй, мужики! - с порога закричал майор. - Все верно, это тот же самый Валера Быков, и он сейчас действительно Сергеев. Он в зоне женился и взял фамилию жены. Теперь понятно, почему его никто не опознал. Десять лет назад он был толстый, как молодой кабан.

   - И какая же дура на него такого позарилась? - спросил Мазуров. - Ведь потомственный же живодер.

   - А это мы сейчас узнаем. Кто со мной на Краснодонскую?

   Ехать решили все, только герой дня, Андрей Мысин, осторожно спросил:

   - А нам ничего не будет, если мы его возьмем под этим делом? - И он щелкнул пальцем по кадыку.

   - Нет, еще и похмелят завтра, - пошутил Колодников, и зашелся своим своим хрипловатым смехом.