"Основы Метафизики" - читать интересную книгу автора (Корет Эмерих)

6.1. Трансценденталии

Мы вопрошаем о многом, даже обо всем, что есть, но прежде всего и чаще всего – о вещах и положениях вещей, которые встречаются в нашем «мире» опыта. Что же есть этот мир?

6.1.1.1. Понятие мира многозначно, однако во всяком случае оно подразумевает некую целокупность нам пред-данной действительности. Так, под миром можно понимать целокупность содержаний возможного опыта или даже (шире) – совокупность всех конечных вещей, т. е. творение исключительно в противоположность Богу как «творцу мира». Однако говорят также (в узком смысле), например, о мире гор, мире растений или животных, мире звезд и т. п., и в каждом случае подразумевают при этом совокупность вещей в некой определенной, хотя и ограниченной сфере.

И все же мы употребляем слово «мир» преимущественно по отношению к человеку и «его миру», его жизненному пространству, его полю зрения, его горизонту опыта и понимания. Таким образом, от некоего космологического понятия мира, приблизительно совпадающего с тем, что называют также «природой», можно отличать некое антропологическое понятие мира, которое в новейшее время феноменологически разворачивалось и герменевтически истолковывалось (ср. Coreth 1969).

6.1.1.2. Но так как мир, понятый как космос или универсум, сам по себе никогда не дан чисто объективно, а всегда опосредствован субъективным познаванием и пониманием, то сегодня чаще всего различают картину мира и мировоззрение.

В этом различении картина мира подразумевает синтез эмпирических конкретно-научных познаний в некоторую целостность совокупного воззрения. Так, можно говорить о физической или биологической, исторической, географической или астрономической картине мира, которая, насколько возможно, исключает оценочную точку зрения. В том же самом смысле существует также эмпирический образ человека как сумма научных знаний о нем – его биологический, психологический, социологический образ.

То, что называют мировоззрением, превышает это. Оно подразумевает некое целокупное разумение действительности, определяемое не только эмпирическим познанием и исследованием, но и пониманием смысла, оценкой и точкой зрения, как теоретическим, так и практическим отношением к моему «миру» как целому. Так как мировоззрение касается самого человека, оно включает разумение жизни или самопонимание человека, где переплетаются познание и оценивание «мира человека» и «человека в своем мире».

Однако здесь не важны дальнейшие дифференциации понятия мира, если под «миром» мы понимаем прежде всего пред-данную нам и окружающую нас целокупность испытываемой, пространственно-временной действительности.

Есть ли этот мир лишь субъективное «явление для меня» или объективная «действительность сама по себе», т. е. целокупность сущего, которая сама положена в бытии и соопределяюще пред-дана моему существованию?

Только в новейшей философии – Декартом, Кантом и идеализмом – познавательно-критически вопрошалось о реальности внешнего мира и предпринималась попытка «доказать» ее. Это возможно, однако, по сути, вопрос уже неправильно поставлен; он всегда запаздывает.

Тем самым идеализм, по крайней мере его самые значительные представители (от Фихте до Гегеля), часто неправильно понимается. Он пытается не отрицать реальность мира опыта, а интерпретировать онтологический статус этой реальности: не как полностью независимый, быть может, непознаваемый, мир вещи «самой по себе» (Кант), а как духовно-положенную, следовательно, духовно-отнесенную действительность. То, что некий реальный мир существует и пред-дан опыту, этим не оспаривается и едва ли ставится под вопрос.

Теоретико-критический вопрос о реальности «внешнего мира» запаздывает, ибо он прилагается как критерий понятия реальности, тогда как оно уже опосредствовано опытом. Я не уверяюсь в изолированной непосредственности существования меня самого (Декарт), чтобы затем вопрошать, имеется ли вне меня также другое. Скорее я испытываю самого себя среди другого, т. е. самосознание уже опосредствовано миром опыта. Из этого совокупного опыта – опыта меня самого в моем мире – вытекает понятие реальности, которое мы поэтому не можем дополнительно прилагать как критерий к совокупности «мира». Лишь единичные явления – в рамках этой целостности – мы можем опрашивать об их реальности. То, что в целом имеется некий мир вещей вне меня и вокруг меня, не составляет вопроса; это хотя и опосредствовано опытом, но непосредственно очевидно. Как «есмь» я, так «есть» и другое; лишь так я могу вопрошать о бытии другого.