ГЛАВА 3

Как только крестьяне заметили, что странные люди приближаются к ним, их тут же охватила паника. Они и так стояли ни живы, ни мертвы, наблюдая за пришельцами, "спустившимися прямо с неба" и напугавшими их до полусмерти, без конца осенняя себя крестным знаменем в надежде, что загадочное видение все-таки исчезнет. Однако время шло, но ничего не исчезало, и испуганным крестьянам невольно приходилось наблюдать за непонятными спорами незнакомцев. Дьякон Трифон, — божий слуга, который находился среди собравшихся и к которому были обращены немые взоры людей, словно онемел, сам ничего не понимая. Потом опомнившись через некоторое время, вытащил из- за пазухи массивный крест и стал "крестить" им пространство возле себя на сколько это позволяла сделать короткая суровая нить, на которой висел божественный символ.

Его примеру тут же последовали остальные, как по команде вытаскивая из-за пазухи свои маленькие крестики и тыча ими в воздух трясущимися от страха руками. Побледневшие губы дьякона беспрестанно творили молитвы, даже не смотря на то, что пересохшая гортань мешала шевелиться языку.

— Мамка, это что? — послышался в тишине высокий звонкий голосок ребенка, только что подбежавшего к своей взволнованной родительнице, теребя ее за подол юбки и желая немедленно получить ответ.

И тут же на него все зашикали, пытаясь упредить от ненужных громких вопросов, дабы не привлечь внимания незнакомцев, а мать, схватив драгоценное чадо за руку, невольно прикрыла своей мозолистой ладонью любопытный чумазый ротишко.

— Это что? — требовательный возглас ребенка, нарушивший напряженную тишину и молчаливо застрявший в голове каждого присутствующего, словно эхо прокатился по поляне, заставив людей задуматься, наконец, о каком-то реальном объяснении происходящему.

И тут дребезжащий, знакомый всем голос юродивого Степки дырявого, прозванного так из-за многочисленных впалых оспин, разбросанных по всему лицу, словно пригоршни свекольных семян по намытому сосновому полу, назидательно произнес страшные слова, заставив сердца селян застучать еще сильнее.

— Это божья кара! Вот ужо, будет вам теперь!

После этих слов руки с крестами задвигались еще проворней, а шепот молитв летящий из уст людей, зазвучал усердней прежнего, сливаясь в единый, монотонный гул, похожий на шелест листвы, охваченной предгрозовым усиливающимся с каждой минутой ветром.

— Уходят! Уходят! — посмотрите, они уходят! — воскликнул широкоплечий конюх Сидр, увидев, что незнакомцы направляются в сторону одного из чудовищ, окутанных какими-то веревками и рогатинами, доставивших их на себе "с неба", а женщина, отставшая от них, усаживается в другое, — черное, с огромными блестящими глазищами. И тут же, со всех сторон понеслись облегченные вздохи и слова благодарности Господу, что отвел он нечистую силу, услышав их молитвы.

Однако спокойствию крестьян не суждено было долго продлиться, и через некоторое время, завидев приближение незнакомцев, теперь уже целенаправленно шагавших в их сторону, люди запаниковали.

Дьякон Трифон внезапно побледнел и выронил крест из трясущихся рук, который, ударившись о пуговицу его платья, тут же привлек к себе внимание окружающих. Стоящая рядом с ним девица Ефросиния взялась руками за голову, и с возгласом " Господи, помилуй мя, грешную", попятилась назад, маленький курносый старичок Прохор, искусный травник-знахарь, внезапно приложил руку к сердцу, а потом ухватился за свою седую жидкую бороденку, как за спасительную соломинку. Юродивый "пророк", проскользнув меж людьми под общий шумок, легкой прытью наладился в дальние ряды и даже крепкий как дуб чернобородый верзила Мишка- крепыш, не знающий себе равных в кулачных боях, боязливо ссутулившись, попытался спрятаться за спину трясущегося дьякона.

А незваные гости приближались все ближе и ближе, и вот уже руки с крестами стали замирать в воздухе, словно парализованные, а глаза расширяться от суеверного ужаса, который с каждой секундой сковывал рассудок людей.

— Бежать! Бежать! — эта мысль сверлила голову дьякона Трифона, но страх, обуявший его, заставил ноги "приклеиться к земле", а тело отяжелеть до такой степени, что рассудку было не под силу сдвинуть его с места. И вдруг кто-то крикнул — "Текаем"! И в тот же миг божий слуга ощутил на своей ноге чью-то тяжелую ступню, заставившую его вскрикнуть от боли, а заодно очнуться от губительного паралича, и он моментально сорвавшись с места, бросился прочь, наскакивая на селян, которые тоже кинулись врассыпную.

Однако в этот самый миг за спинами убегающих прозвучал громкий голос пришельца.

— Постойте! Не убегайте, мы пришли к вам с миром, мы не сделаем вам ничего плохого!

Но люди, подстрекаемые паникой, и не думали останавливаться. Они неслись со всех ног, обгоняя друг друга.

— Вот дикие! — воскликнула Настя и стала хихикать, поглядывая на массовое бегство крестьян. Какие им подарки!

— Если они сейчас разбегутся, потом нам будет еще труднее вступить с ними в контакт. — Сказал молодой ученый и ускорил шаги, увлекая за собою девушек и Алексея. — Их надо задержать немедленно!

— Да, постойте же! Мы посланники Господа! И если вы сейчас убежите, он не простит вам этого! — Еще громче крикнул Игорь. — Остановитесь, пока не поздно!

И он, артистически хлопнувшись на колени начал громко читать какую-то молитву на старославянском языке, взывающую к Богу и креститься при слове "аминь". Последняя выходка молодого ученого возымела свое действие. Люди, замедляя шаги, стали опасливо поворачивать головы в сторону молящегося. А через некоторое время толпа и вовсе остановилась.

После этого Игорь встал с коленей, повернулся к людям и низко поклонился.

— Я рад, что Господь внял моим молитвам и вразумил вас! — громко произнес он, чтобы все услышали его слова.

— Мы прибыли издалека! — и молодой ученый указал пальцем в небо. — И вскоре вновь отправимся туда, а сейчас я буду говорить с вами, и пусть кто-то один отвечает мне. Вот ты, подойди-ка поближе. — Игорь указал рукой на дьякона.

Трифон сделал, было, шаг вперед, но тут же в нерешительности остановился.

— Не робей, Трифон! — прошептал за его спиной седовласый свинопас Прокофий, — нечистая сила не станет осенять себя крестным знаменем, а если они господние посланники, еще чего доброго могут и разгневаться. — И старик легонько подтолкнул Трифона вперед. — Иди, ужо!

— Иди, иди, не робей, тут же загнусавил и юродивый Степка дырявый.

Трифон медленно направился вперед, ощущая с каждым шагом удары своего сердца отдающиеся где-то в коленях.

— И вы, тоже идите поближе. Я хочу, чтобы все слышали, о чем мы с ним будем говорить. — Игорь жестом поманил к себе людей.

— Трифон, вздохнув с облегчением, приостановился и призывно взглянул на своих соотечественников, дабы они не оставили его в беде и тоже повиновались незнакомцу.

Толпа медленно направилась вперед, а Трифон, чувствуя поддержку за своей спиной, осмелел и даже ускорил шаг.

Остановившись на безопасном расстоянии от пришельца, дьякон вопрошающе взглянул на него, а потом перевел взгляд на Алексея с видеокамерой и на девушек, одежда которых заставила его невольно смутиться и опустить глаза.

— Чьи вы будете? — обратился Игорь к дьякону после короткой паузы.

— Мы боярина Куренцова, того, что из Благовещенской Слободы у Китай-Города.

— А здесь что делаете?

— Так здесь теперь тоже его вотчина, почитай уж месяцев пять, как его. Царь-батюшка даровал за заслуги.

— А чьи вы были до Куренцова.

— Разные мы, а есть и беглые. Я, к примеру, из Ярославских казенных людей.

— А что это за место, божий человек, далеко ли до Кремля?

— До Кремля? Да почитай верст тридцать, тридцать пять.

Игорь удивленно приподнял брови.

— Надо же, а я предполагал, что мы находимся гораздо ближе к Москве.

Дьякон пожал плечами.

— Да, нет, отсюда только до ямской слободы верст семь будет.

И он указал рукой в сторону.

— Вон там вдалеке она уже виднеется.

Валерия, наблюдавшая за переговорами во все глаза, к своему великому удивлению обнаружила, что понимает почти все, о чем идет речь, а при слове царь-батюшка, едва удержалась, чтобы самой не спросить у испуганного низкорослого человека, какой царь находится сейчас на престоле. Семнадцатое столетие, — уже закрепившееся правление Романовых, а какие именно годы, ах, как интересно! Она начала старательно копаться в памяти, вспоминая историю и со стыдом обнаружила, что кроме Петра Первого в этот период почти ничего не знает ни об одном монархе.

А Игорь, между тем, продолжал вести допросы несчастного дьякона с видом знатока, аккуратно выведывая у него необходимую информацию о том времени, в котором они очутились.

— Так, что это за место, божий человек?

— Зареченское село, или Куренцовское по — нынешнему.

— Село, говоришь?

— Село!

— Так, стало быть, у вас и церковь и барский двор имеется?

— Имеется, да только барин сюда редко наведывается, а в его хоромах титун проживает.

— Титун, это кто? — не выдержав, спросила Валерия, наклонившись к самому уху Игоря.

— Это приказчик. Доверенное лицо хозяина.

— Аа! — удовлетворенно кивнула девушка.

— И сколько же дворов в вашем селе? — продолжал свои расспросы Игорь.

— Около двадцати.

— О! Это немало! А ты, божий человек, какой чин имеешь?

— Дьякон я.

— А зовут тебя как?

— Трифон.

— И что же, Трифон, наш всемогущий царь-батюшка, Самодержец Всея Руси, в добром ли здравии находится?

Трифон испуганно перекрестился.

— Бог милостив, Бог милостив! И все мы молим его, чтобы царь и Великий Князь Московского и Всея Великия, Малыя и Белыя Руси самодержец наш вскоре поправился.

Валерия вновь наклонилась к Игорю.

— Царь-то какой? — спросила она, сгорая от нетерпения.

— Я и сам стараюсь это выяснить. — Прошептал ей молодой человек.

— А почему Вы не спросите у него об этом напрямик?

— Что Вы! Они должны думать, будто мы всемогущи, и уж, конечно знаем все о ныне здравствующем царе.

— А если сейчас на престоле Софья? — лукаво заметила Валерия.

— Софья, к Вашему сведению, никогда не находилась на престоле официально, она была правительницей и представляла интересы двух своих братьев царей — Ивана и Петра.

— А…

— Минуту терпения, Валерия, минуту терпения, сейчас я постараюсь все у него выяснить!

И Игорь, мило улыбнувшись девушке, вновь обратился к Трифону.

— А сильно ли занемог царь — батюшка?

— Да, разве ведомо нам, грешным! Однако поговаривают, что он уж, почитай, третью неделю не выезжает из Коломенского!

Игорь лихорадочно соображал. Коломенское, Коломенское. Да это же излюбленный дворец царя Алексея под Москвой! Конечно, молодой ученый как сейчас видел перед собой гравюру Тимма, с изображением великолепного альянса деревянных построек, выполненных в стиле средневекового зодчества, и надпись под ней "Дворец Алексея Михайловича в Коломенском".

Он повернулся к Валерии с победным блеском в глазах и прошептал ей скороговоркой.

— Похоже, мы попали сюда в правление Алексея Михайловича. Отца Петра Первого.

— Откуда Вы знаете?

— Не важно! И сейчас я это уточню.

Настя ревниво дернула Валерию за руку.

— О чем это Вы шептались?

— Он хочет выяснить, кто сейчас на престоле, хотя предполагает, что это отец Петра Первого.

— Господи! Неужели все это правда? — взволнованно прошептала Настя. — Неужели все это происходит с нами наяву?!

— Думаю, да! — уверенно ответила Валерия.

— Мы, что, и царя увидим?

— Не знаю, ты же слышала, что этот человек сообщил о его болезни.

— А что же наследники царя, в добром ли здравии? — снова спросил Игорь у священнослужителя.

— Царевич Федор тоже, говорят, болен, после того, как упал с саней, а остальные, малолетние и царевна наша Софья Алексеевна, в добром здравии. — Трифон перекрестился.

Игорь снова обернулся к Валерии.

— Вот видите, я был прав! На Престоле Алексей Михайлович! И похоже, его царствование подходит к концу! Значит сейчас начало восьмидесятых годов, ведь он умер в 1676 году.

— Так Вы считаете, что он на смертном одре? А может он просто заболел?

— Нет! — Игорь указал рукой на священника. — Он сказал, что старший царевич Федор тоже болен, после того как упал с саней.

— Ну и что?

— А то, что царевич этот действительно занемог после падения с саней, когда развлекал своих царственных тетушек однажды зимой, и его даже на похоронах отца несли на носилках, выполненных в форме стула.

— О! Как хорошо Вы осведомлены! — восхитилась Валерия.

— Если бы Вы готовились так тщательно к эксперименту, то знали бы не меньше моего!

Люди молчаливо наблюдали за переговорами пришельцев, боязливо переминаясь с ноги на ногу, ожидая дальнейших действий с их стороны, а при малейшем перемещении Алексея с видеокамерой тут же крестились. Их пугала эта странная вещь со светящимися красными и зелеными глазками, которой незнакомец зачем-то загораживал себе лицо.

А в Форде, между тем, шел отчаянный спор между родителями Валерии, ибо Елена Марковна никак не хотела всерьез воспринимать сообщение своего супруга, который теперь, как и незнакомец, пытался убедить ее во временном перемещении.

— Ты что, совсем сошел с ума? — воскликнула она в отчаянии, после того, как Виктор Владимирович пересказал ей свой разговор с молодым ученым.

— Этот аферист всех вас обвел вокруг пальца! Ну ладно дети, а ты-то, ты! — супруга Виктора Владимировича возмущенно покачала головой.

— Ну что я, что?

— Поверить в это! Да что за глупость, в самом деле!

— Хорошо, а как ты все это сможешь объяснить?

— Ну, я не знаю! Во всяком случае, можно найти массу всевозможных объяснений, и не верить в эту чушь с перемещением во времени!

— Ну, объясни!

— Мне нужно подумать, чтобы как следует разобраться!

— Подумай!

— Да, в конце-то концов, стоит просто отъехать отсюда куда-нибудь и объяснение отыщется само собой!

— Ты так считаешь?

— Конечно! Надо только пойти и позвать детей. Без них я никуда не поеду!

— Лена, оглянись! Куда ты намерена ехать? Где ты увидела дорогу?

Елена Марковна растерянно посмотрела по сторонам, но духом не пала.

— Я думаю, дорога должна где-то быть, хотя бы проселочная!

— Возможно какая-нибудь колея, проторенная крестьянскими повозками.

— Прекрати говорить глупости, я же серьезно!

Виктор Владимирович ласково положил руку на плечо жены.

— Я тоже!

Елена Марковна испуганно заглянула ему в глаза.

— Витя, ты что? Ты в самом деле веришь в это?

— Не знаю, во всяком случае, пока я не могу отыскать другого объяснения происходящему.

— Нет! — в отчаянии воскликнула Елена Марковна и потрясла мужа за рукав.

— Так не бывает!

Но супруг ее растерянно молчал, нервно перебрасывая ключ от замка зажигания из одной руки в другую. И тут взгляд его автоматически упал на панель автомобиля, и Елена Марковна со страхом наблюдавшая за нестандартным поведением своего серьезного, всегда уверенного в себе мужа, обнаружила некую перемену в его растерянном лице. Виктор Владимирович насторожился, что-то соображая, и его рука резко потянулась к преемнику. Сначала он вывернул громкость на всю катушку, а потом потянулся к ручке волнового перемещения.

Радио не издало ни единого звука.

— Лена! — Виктор Владимирович очень серьезно посмотрел на свою жену, до которой еще не дошел смысл его действий.

— Достань мобильный телефон.

— Что? Кому ты хочешь позвонить? — и в глазах испуганной женщины засветилась надежда.

— Никому, достань телефон.

Елена Марковна покопалась в своей сумочке и через минуту извлекла из нее миниатюрный аппарат фирмы "Нокиа", услужливо подавая его супругу.

— Позвони Забелиным. — Повелительно сказал ей Виктор Владимирович, которому пришла на ум первая попавшаяся фамилия близких друзей.

— Я?

— Да, ты!

— А что же я им скажу?

— Думаю, что ничего не скажешь! Ты позвони, позвони!

И Елена Марковна, холодея от догадки, трясущимися пальцами нажала на знакомую кнопку. Однако заветная птичка Билайн, появившаяся на табло, не смогла отыскать позывных ее близких друзей, и, сделав еще пару попыток набора знакомого номера, растерявшаяся женщина безнадежно отложила телефон в сторону.

— Ну, что ты теперь скажешь? — спросил Виктор Владимирович жену.

— В это трудно поверить, Витя, в это просто невозможно поверить!

— Придется!

Они молча посидели в машине еще какое-то время, оценивая происходящие события, после чего Елена Марковна первой нарушила тишину.

— И что же нам теперь делать?

— Ждать!

— Ждать? Чего?

— Окончания эксперимента. А что мы еще можем делать в сложившихся обстоятельствах?! — Виктор Владимирович с сочувствием взглянул на жену.

— Не расстраивайся, Лена, я думаю, что все будет нормально! А сейчас пойдем к ним.

— Зачем?

— Послушаем, о чем они говорят. Интересно же! Да и не могу я больше сидеть в машине. — Он решительно взял жену за руку, потянув за собой.

Они подошли к Алексею, который стоял немного поодаль от Игоря и девушек.

— Ну, и что тут интересного? — спросил у сына Виктор Владимирович.

— Это невероятно! — возбужденно прошептал молодой человек.

— Мы попали в эпоху правления отца Петра Первого! Подойдите поближе, послушайте, о чем с ними говорит Игорь. — И Алексей легонько подтолкнул Елену Марковну вперед.

— А что, божий человек, воюет ли сейчас Московия?

— Да, почитай уж третий год воюет супротив Турок, да татар, да антихриста Дорошенко! Косыгов, говорят, был ранен, да вроде все обошлось.

Игорь удовлетворенно кивнул самому себе, осознавая, что абсолютно прав в своих догадках относительно исторического периода, в который они попали. Он вспомнил, что именно в 1673 году Россия начала военные действия на Украине, которые были направлены против Турок и Украинского гетмана Петра Дорошенко, вступившего в союз с турецким султаном против России. После этого он многозначительно взглянул на Валерию и оглянулся по сторонам.

— Так ты говоришь село ваше богато дворами, а где же оно? Кроме этих времянок я ничего не вижу.

— Село наше вон за тем перелеском, — Трифон указал рукой в направлении небольшой березовой рощицы, за которой виднелись более частые лесные посадки.

— А чем же вы тут занимаетесь?

— Бабы на покосе, а мы по приказанию титуна деревья корчуем, вон там, — аккурат за этой поляной. Уже два дня как корчуем.

— Так вы, стало быть, и ночуете тут?

— Ночуем.

— И много вас?

— Не то семь дворов, не то восемь. — Трифон, засомневавшись в правдивости своей информации, оглянулся на толпу.

— Василий, староста наш, он точно знает.

— Так тут с вами даже и староста находится? А ну-ка, Василий-староста, выходи, знакомиться будем.

— Нет его тут. Они с Митрием по грибы ушли.

— По грибы? А что, здешние леса грибами богаты?

Трифон пожал плечами.

— Да, есть грибы. Детвора вчера уже на похлебку насбирала.

— И чем же вы здесь питаетесь, кроме грибов?

— Каши варим, пшенную да ячменную. Да и хлеб в запасе тоже имеется.

— А что, тут и колодец есть. Кашу ведь без воды не сваришь.

— Нет, мы ее сюда на подводах привезли, целых три кадки. А как кончится, снова подводу в село отправим.

— Ах, вот как! Стало быть, на подводах!

— На подводах. — Подтвердил Трифон и замолчал, в ожидании следующего вопроса. А Игорь, тем временем, взглянул на толпу, и с удовлетворением отметил, что страх и напряжение на лицах уступили место любопытству, хоть некоторая опасливая настороженность все еще присутствовала в глазах людей.

Пора брать быка за рога! — решил он, и обратился к толпе.

— Ну что, люди добрые, примите ли вы с миром гостей нежданных?

Поднесете ли водицы напиться? Пригласите ли к столу странников проголодавшихся?

В толпе тут же произошло заметное шевеление, люди стали перешептываться между собой, обсуждая его слова. А спустя некоторое время чей-то робкий голос произнес.

— Милости просим!

— Спасибо на добром слове! — Игорь поклонился толпе, приложив руку к груди.

После этого он сделал несколько шагов вперед и присел на корточки перед худенькой девчушкой лет восьми.

— Как зовут тебя?

Девочка смущенно потупила глаза, а потом и вовсе уткнулась лицом в материнский подол.

— Евдокия она. — Не менее смущенно ответила за нее мать, — миловидная молодая женщина с голубыми как незабудки глазами.

— А не подашь ли водицы, Евдокия?

Мать наклонилась к Евдокии и что-то ей прошептала.

После этого девочка отпустила материнский подол и понеслась со всех ног к деревянным строениям.

— А как тебя величать, красавица? — спросил Игорь у матери Евдокии.

— Любава я.

— Красивое имя. Спасибо, Любава, что послала дочку за водой.

— Любава молча ему поклонилась.

— А что, Любава, есть ли у тебя еще дети?

— Одна она.

— А муж у тебя кто?

— Староста Василий.

— А это тот, что пошел по грибы.

— Он.

В это время скрипнула дверь одной из деревянных построек и оттуда вышла Евдокия с большим деревянным ковшиком в руке. Взоры всей толпы тут же устремились на девочку, а она, старательно переступая с ноги на ногу, так, чтобы не расплескать воду, медленно приблизилась к загадочному незнакомцу.

Игорь тем временем, обернулся к своим молодым попутчицам.

— Валерия, отыщи что-нибудь подходящее для этой красавицы в своем волшебном мешке, — произнес он.

Девушка с готовностью кивнула ему, и покопавшись в пакете, вытащила куклу Барби в блестящей упаковке, одетую в золотое платье, отороченное красной тесьмой.

Девочка, между тем, приблизилась к матери, а та, легонько подтолкнула ее к незнакомцу. Евдокия снова потупила глаза, но ковшик с водой загадочному страннику все же вручила.

Игорь сделал несколько глотков. Вода была теплой и пить ее было неприятно, тем более, что ему этого вовсе не хотелось, однако, сделав над собой усилие, он постарался выпить как можно больше, после чего крякнул от удовольствия и протянул ковшик девочке. Евдокия снова застеснялась, прильнув к матери, и Любаве самой пришлось взять ковшик из рук незнакомца.

Валерия подошла к девочке и протянула ей куклу.

— Это тебе, Евдокия, возьми, — сказала она, улыбнувшись. — Посмотри какая она красивая!

— О! — покачал головой Игорь, — боюсь, что для начала это слишком смелый подарок, и она ничего не поймет.

— А Вы попробуйте объяснить, уж я бы точно смогла это сделать, владей старославянским так, как Вы! — Валерия опустилась на корточки перед девчушкой, робко выглядывающей из-за Любавиной юбки, после чего снова протянула ей игрушку.

— Надо же! — удивился Игорь, поражаясь настойчивости Валерии, — что ж, попробую и я приложить свои старания!

— Посмотри, Евдокия, что мы хотим тебе подарить, сказал он, — это кукла. Там, откуда мы пришли, маленькие девочки, такие же, как ты, играют с ними.

Девочка во все глаза смотрела на златовласую красавицу Барби, действительно ничего не понимая, и все происходящее казалось ей неправдоподобным фантастическим сном. Она думала, что стоит только прикоснуться к яркой, блестящей упаковке, в которой находилось это чудо — кукла, как все тут же снова исчезнет. И чтобы не поддаться искушению и не взять это сокровище из рук незнакомки, она даже спрятала за спину свои маленькие ручки!

Валерия, видя полное замешательство Евдокии, моментально развязала тесемку, и вытащила куклу из упаковки.

— Посмотри, какое красивое у нее платье, а на ногах туфельки, которые можно снимать и одевать, — и она тут же продемонстрировала девочке, как это делается, — а еще у нее гнуться ножки в коленях и она может сидеть. — И Валерия посадила Барби себе на ладошку.

— Скажите, что кукла хочет с ней познакомиться. — Прошептала она Игорю.

Он улыбнулся.

— Прямо так и сказать?

— Конечно!

— Возьми ее, Евдокия, она хочет к тебе, ты ей очень понравилась! — Игорь легонько подтолкнул девчушку к Валерии.

Но Евдокия не шевелилась.

— Вот дикая! — послышался за спиной Валерии голос Насти, — смотрит на нее как завороженная и не берет!

Откуда ей было понять девочку, значение слова "кукла" у которой ассоциировалось только с той, которую делала ей мать из старых тряпиц и разрисовывала лицо древесным углем! Откуда гостье из далекого будущего, было догадаться, что красавица с белыми волосами в золотом платье никак не могла быть куклой, по понятию Евдокии. Какие чувства владели сейчас разумом этого средневекового ребенка?! Да, скорее всего те же, что и взрослыми, когда они увидели появление незнакомцев прямо "с неба".

— Возьми, дитятко! — сказала Любава дочке, ласково погладив ее по голове, и Евдокия, наконец, протянула руку, чтобы дотронуться до Барби, сидящей на ладошке Валерии.

Тем временем пока длилось общение пришельцев с Евдокией, в толпе шел спор между мужчинами, кому отдать предпочтение пригласить к столу незнакомцев, которых теперь уже все считали посланниками божьими.

— Пусть дьякон приглашает, — сказал Степка юродивый, — вишь, как они с ним поладили.

— Нет, пусть это сделает Любава вместо своего мужика-старосты, — тут же вмешался в разговор Никита Быков, — брат старосты Василия.

— Еще чего! — возмутился Мишка-крепыш, — да она же баба! Надо по старшинству! Вон, дед Борис пусть приглашает, он здесь у нас самый старший.

— Твоя правда! — поддержал его конюх Сидр, — пусть по старшинству!

И тут со всех сторон послышались возгласы одобрения, а потом переговоры с дедом Борисом, — сухоньким старичком небольшого роста с седою пышной бородой. Переговоры закончились успешно, дед Борис согласился, и после того, как Игорь с Валерией отошли от изумленной Евдокии, держащей свой подарок на вытянутой руке, так, чтобы его смогли рассмотреть все, стоящие рядом, набрался смелости и вышел вперед.

— Милости просим, дорогие гости к нашему столу, а то каша ужо разварилась, да и бабы давно на стол стали стряпать. — И он низко поклонился незнакомцам.

— Спасибо на добром слове! — ответил ему Игорь и тоже поклонился.

— Ну что, нас приглашают к обеду, — сказал он, повернувшись к своим попутчикам. Настроены ли вы отпробовать крестьянской каши, дорогие гости?

— Какой каши? — спросила Настя.

— Думаю пшенной или ячменной.

— А что они кроме каш ничего не едят больше?

— Ну почему же, еще они едят хлеб. — Игорь лукаво улыбнулся.

Настя ответила ему кривой улыбкой.

— Да, только крестьянской каши мы и не пробовали!

— Придется не только попробовать, но и похвалить угощение. Ведь мы же сами напросились в гости.

— Конечно, конечно, услужливо прошептала Елена Марковна, — мы обязательно похвалим!

— Мама, ты шутишь?! — воскликнула Валерия, никак не ожидая такой разительной перемены настроения у своей подозрительной, осторожной родительницы. И все остальные, как по команде, тоже устремили свой взор на Елену Марковну. А она, скромно пожав плечами, улыбнулась им в ответ и сказала, что вовсе не шутит.

— А чем угостим их мы? — поинтересовался Игорь у девушек, — надеюсь, вы прихватили с собой что-нибудь съестное?

— К сожалению, я ничего не взяла, — огорченно сказала Валерия.

— Я тоже, — развела руками Настя.

— Так не годится! — сказал Игорь, — мы не можем идти к столу с пустыми руками. Придется кому-нибудь из вас вернуться. И он протянул девушкам ключ от своей машины.

— У меня с собой целая сумка еды, которую я приготовила в дорогу, — воскликнула Елена Марковна, — мы с Виктором можем ее принести, тем более, что до нашей машины рукой подать.

Игорь с благодарностью взглянул на женщину.

— Огромное Вам спасибо, это будет как раз то, что нужно! — сказал он и вновь повернулся к крестьянам.

Дед Борис, в ожидании гостей, стоял в той же позе, с рукою, приложенной к груди, остальные тоже не двигались с места.

— А, может все-таки не стоит задерживаться? — подумал Игорь, растерянно глядя на своих попутчиков. — Пауза после приглашения итак затянулась.

— Идите, идите! — сказала Елена Марковна, — словно прочла его мысль, а мы с Витей возьмем сумку, и сразу же вас догоним.

Лишь только Игорь сделал первый шаг, толпа оживленно о чем-то переговариваясь, тут же двинулась вперед, приближаясь к одному из деревянных навесов, под которым находился длинный широкий стол и низкие лавки, стоящие вдоль него. Немного поодаль от навеса догорал непотушенный костер и легкий дымок витиеватой, седеющей струйкой все еще окутывал два свежесрезанных березовых пенька, стоящих неподалеку.

— Эй, Дуняха! — повелительно воскликнул дед Борис, лишь только увидел молодую женщину, вышедшую им навстречу из-под навеса. — Упрела каша-то?

Повариха Авдотья, до которой уже дошел слух о появлении загадочных странников, расширенными от удивления глазами воззрилась на пришельцев и их странную одежду, а потому ее ответ уважаемому всеми деду Борису заставил себя подождать.

— Эй, Дуняха, да ты знать заснула на ходу? — строго заметил ей старичок, повышая голос.

— Каша-то? Да поди, упрела, дедуня! — ответила женщина мимоходом, не отрывая глаз от незваных гостей.

— Сбирайте на стол, курицы неповоротливые, чего сидели до сей поры. Вишь, гостей ведем! — прикрикнул он еще строже, обращаясь к поварихе и двоим молодым девочкам-подросткам, суетившимся возле нее.

После этой строгой реплики старичка молодая женщина тут же повернулась к своим помощницам, на ходу что-то им повелевая, показывая рукой в сторону небольшого деревянного сарайчика, стоящего рядом с навесом. Девчушки в тот же миг скрылись в незатейливом временном жилище, и вскоре появились вновь с деревянными мисками и ложками в руках.

— Присаживайтесь к столу, дорогие гости! — дед Борис снова поклонился незнакомцам.

— Спасибо! — ответил Игорь, и ловко перемахнув через широкую лавку, первым уселся за стол.

Девушки последовали его примеру, немало шокировав крестьян переносом своих прелестных ножек в коротких шортах через высокую лавку, а Алексей, остановившись возле стола, все еще продолжал съемку.

В это время повариха Авдотья вынесла из сарайчика большой чугун каши и осторожно опустила его на стол перед гостями, а одна их девчушек, подоспевшая вслед за ней, подала большое деревянное блюдо, на котором лежали увесистые ломти ржаного хлеба и сочный зеленый лук с белыми круглыми головками. Дед Борис обошел лавку и разместился за столом с противоположной стороны, напротив незнакомцев, после чего мужчины, что посмелей, стали подсаживаться к нему, также, не решаясь занять место возле незваных гостей.

В этот момент люди, столпившиеся возле стола, вдруг расступились, и все увидели, что Елена Марковна с Виктором Владимировичем идут к ним с большой дорожной сумкой в руках. Приблизившись к столу, Виктор Владимирович опустил свою ношу возле Игоря.

— Вот! — сказал он и перевел дух. — Распоряжайтесь по своему усмотрению.

— Спасибо! — ответил молодой человек и придвинул сумку к себе.

Елена Марковна и Виктор Владимирович уселись на скамейку возле девушек в ожидании дальнейших событий, а Игорь обратился к деду Борису.

— А что, дедуня, разве они не присядут? — и указал рукой на крестьян, столпившихся возле стола и все еще с опаской поглядывающих на незнакомцев.

Дед Борис снисходительно взглянул на односельчан.

— Пужливые они. Вишь, робеют. Мало на свете прожили, вот и робеют перед непонятным-то.

— А ты, дедуня, не робеешь? — Игорь лукаво улыбнулся, взглянув на старика.

— Отчего же, малость робею, но все не так как они. Пожил я уже, чего мне

теперь совсем-то уж бояться!

— Твоя правда, дедуня, в старости все так рассуждают, во все времена.

Пригласи их к столу, скажи, что нас не надо бояться, они тебя

послушают.

Дед Борис повелительно махнул рукой, приглашая всех к столу.

— Идите, ужо, не робейте, я за них в ответе.

Крестьяне уселись за стол, плотно прижавшись друг к другу, а те, что не уместились, стояли возле лавки за спинами сидящих, однако несколько мест около пришельцев так и остались свободными. Игорь решил больше не настаивать на приглашении, да и деду Борису было бы трудно заставить кого-либо присесть около незнакомцев. В дело вмешалась Валерия, увидев ватагу детей, собравшихся возле Евдокии, которая прижав свой подарок к груди, пыталась вырваться из плотного кольца детворы.

— Евдокия! — поманила она к себе девочку.

Евдокия взглянула на свою благодетельницу, такую же красивую как ее кукла, и, отпихнув от себя мальчика лет четырех, который с особой настойчивостью протягивал руки к ее подарку, да так, что малыш упал, со всех ног припустилась к Валерии. Она проворно залезла на лавку, все еще прижимая куклу к себе, уселась рядом со светловолосой гостьей, и, отдышавшись от быстрого бега, обернулась, с вызовом взглянув на детей. Они, растерянные, тоже смотрели не Евдокию, завидуя ей изо всех сил.

В этот момент раздался запоздалый рев упавшего малыша, на которого никто не обращал внимания, а он, несчастный, все еще лежал на земле, ожидая всеобщего сочувствия на грубую расправу Евдокии.

— Как его зовут? — спросила Валерия у девочки.

— Ванька. — Ответила Евдокия и виновато опустила глаза.

— Ваня, не плачь, иди сюда. — Валерия поманила мальчика к себе.

Но малыш не понял, о чем она говорила, и продолжал реветь, не поднимаясь с земли. Валерия покопалась в своем пакете, отыскивая подходящую игрушку, и через минуту извлекла из него пушистого бежевого медвежонка, к лапке которого был приклеен пластмассовый красный значок с изображением скрипичного ключа. Девушка нажала на музыкальную кнопку, и медвежонок в тот же миг огласил пространство, трогательно исполняя традиционный гимн поздравления с днем рождения на английском языке.

— Ваня, иди сюда, посмотри, что я тебе дам, — она снова поманила мальчика к себе, протягивая ему медвежонка.

— Шустрый малыш тут же вскочил на ноги, подбежал к Валерии, выхватил у нее подарок, а потом, также как и Евдокия уселся на лавку, опасливо поглядывая на остальных детей. Страшась, как бы они не отняли у него игрушку, которую он и рассмотреть-то еще не успел.

Дети стояли как вкопанные и во все глаза смотрели то на Валерию, то на Ивана с новой поющей диковинкой в руках, то на желтый пакет, который незнакомка поставила на лавку рядом с собой, а потом робко приблизились к столу и остановились позади Валерии.

— Ну что, раз пришли, так присаживайтесь! — сказала им девушка и указала рукой на свободные места. — Может у меня и для вас что-то найдется!

Детвора не заставила себя ждать, и вскоре пустующее пространство возле гостей уже было занято.

Игорь восхищенно взглянул на Валерию.

— Да у тебя педагогический талант! Так ловко их уговорить! Надо же!

После того как дети уселись, дед Борис снова взял бразды правления в свои руки.

— Эй, бабы, чего спите, накладывайте кашу! — повелительно крикнул он и для острастки стукнул по столу деревянной ложкой.

И поварихи в тот же миг принялись за дело. Молодая женщина проворно орудовала в чугуне большим деревянным черпаком, наполняя тарелки пшенной кашей, от которой шел душистый пар, а две ее помощницы разносили их сидящим за столом. Первую порцию одна из девочек поставила перед дедом Борисом, но он тут же отодвинул тарелку от себя.

— Куда, безголовая?! Перво — наперво гостям!

И девочка послушно перенесла тарелку на другую сторону стола, поставив ее перед Игорем.

Когда добрая половина людей была снабжена кашей, а повариха направилась в сарай за вторым чугуном, дед Борис, помолившись, принялся за еду, призывая и всех остальных к трапезе. Наши путешественники, последовав примеру крестьян, тоже взялись за ложки. Однако каша оказалась густой, не соленной, и им с трудом удавалось запихивать в себя такое угощение.

— Я больше не могу. — прошептала Настя, наклонившись к Валерии. — Я вообще терпеть не могу каши, а эту! — она привередливо поморщилась.

— А ты ешь понемножку или хотя бы делай вид, что ешь! — ответила подруга, и с улыбкой поднесла ко рту очередную ложку каши.

— Ах, Настя, Настя! — шутливо заметил Игорь. — Это же натуральная, здоровая пища, взращенная в экологически чистых условиях! Такого угощения в современной Москве и даже за ее пределами Вам никто никогда не предложит!

Настя ухмыльнулась.

— По крайней мере, я на это надеюсь!

Как только поварихи снабдили кашей всех присутствующих, Игорь отставил свою миску в сторону и поднял на лавку тяжелую сумку с провизией Елены Марковны.

— Ну а теперь, дорогие хозяева, прошу Вас отведать и нашего угощения. — Сказал он и любезно попросил хозяйку сумки помочь разобраться с ее содержимым.