"Дети ночи: Встреча в Венеции" - читать интересную книгу автора (Якубова Алия Мирфаисовна)

ЧАСТЬ I

Ночь была в самом разгаре. Бледный лик луны освещал каменистую дорогу, петляющую через небольшой лесок. Легкий ветерок теребил траву и листья деревьев. Было тихо. Тишину нарушал лишь едва слышный стрекот насекомых, редкий крик птицы и тихий цокот копыт.

По освещенной лунным светом дороге ехал одинокий всадник. Ростом он был выше среднего, гибок, если не сказать изящен. На вид ему было где-то двадцать два - двадцать три. Он был плотно укутан в черный плащ, из-под которого виднелся серый с синим камзол. Треуголка была надвинута до самых бровей, но все же не могла скрыть, что у ее обладателя светлые волосы, тонкие черты лица и необычные фиалковые глаза.

Путешествовать в одиночку в такое время суток было бы безумием, если бы не одно "но". Всадник был вовсе не человеком, а вампиром, вернее вампиршей, так как под мужской одеждой скрывалась женщина. Именно этим и объяснялось то ледяное спокойствие, с которым она ехала по ночной дороге.

Эта дорога вела в Венецию. Именно туда лежал путь вампирши, которую звали Александра, но она предпочитала, чтобы ее звали Алексой. Путешествовала же она под именем барона Алекса ван Ландена. Данный титул обеспечивал ей достаточную свободу действий (в первой половине XVIII века аристократы пользовались многими вольностями).

Ехала Алекса из Австрии. В этой стране она провела десять последних лет, пока не поняла, что жаждет перемен. И ее выбор пал на Венецию. В последний раз она была здесь три, а может и четыре сотни лет назад, а теперь желала заново открыть для себя этот город.

В пути Алекса была уже несколько дней. Ехать она старалась в основном ночью, а днем отсыпалась в комнатах, которые снимала в придорожных трактирах. Ей было около шестисот лет, и она уже была не чувствительна к солнечному свету, хоть и не любила его. И все же дорога несколько вымотала ее, к тому же она была голодна, и утолить этот город пока не представлялось возможным.

Ладно, уговаривала она себя, к рассвету, если верить словам трактирщика, должна показаться очередная таверна. Может там удастся найти какую-нибудь неприметную жертву. Но уговоры действовали плохо, а раздражение росло.

Но вот ветерок донес до ее чуткого нюха вампира ни с чем не сравнимый запах человека, и не одного, смешанного с запахом лошадей. Всадники? Алекса пригляделась к дороге и ясно увидела две свежие колеи. Значит, карета и, судя по следам, тяжелая. Видно, еще каких-то путешественников ночь застала в пути. Кто-то сильно торопиться, раз решился ехать по этим неспокойным местам так поздно.

Еще через некоторое время Алекса услышала выстрелы, а чуть позже звон шпаг. Будучи еще во времена своей смертной жизни кузнецом, она безошибочно различала этот звук, и по нему могла бы даже определить качество стали. Подогреваемая любопытством, вампирша пришпорила коня.

Через пятнадцать минут она была на месте, и смогла увидеть всю трагедию разыгравшейся перед ней картины, которая по сути своей была довольно банальна. На карету напали местные головорезы, гордо именующие себя разбойниками. Их было восемь, а в карете было всего трое мужчин и двое сопровождающих всадников. Причем кучер был убит, а еще один мужчина тяжело ранен. Остальные самоотверженно отбивались, но перевес был явно не на их стороне. К тому же из кареты раздавались истеричные вопли женщины.

Над этим импровизированным полем сражения так и витал запах крови. Алекса с трепетом вдыхала его. Голод развернулся в ней в полный рост, грозя подмять под себя все остальные чувства. Наконец, она решила, что глупо упускать такой шанс. Выхватив шпагу, Алекса бросилась в самую гущу схватки. Двоих она просто отшвырнула в сторону, затем, спешившись, проткнула еще одного насквозь. Запах крови опьянял ее, но она не могла утолить свой голод прямо здесь, слишком много зрителей. Поэтому Алекса стала теснить головорезов к лесу. Поняв ее намерение, оставшиеся защитника кареты стали ей помогать.

Но разбойники не хотели так просто отступать, ведь они считали, что победа уже в их руках. Лишь когда еще два трупа рухнули наземь, двое бандитов, тех самых, которых Алекса раскидала тогда, не выдержали и пустились наутек. Вампирша, подстегиваемая голодом, тотчас кинулась за ними, посчитав, что с оставшимися тремя охранники легко справятся.

Эти двое бежали во весь опор, но где им было скрыться от алчущего крови вампира! Уже через минуту Алекса догнала первого из них. Метким ударом она оглушила его и ринулась за другим. Он заверещал, как поросенок, когда ее рука железной хваткой легла ему на плечо. Но вскоре крик оборвался, так как Алекса, не в силах более сдерживать голод, вонзила клыки ему в шею. Кровь потекла в ее горло пьянящим густым потоком. Вскоре тело в ее руках обмякло. Сердце в груди жертвы бешено колотилось, грозя выпрыгнуть наружу. Вампирша еле нашла в себе силы оторваться от своего пиршества до того, как оно стало замедляться. Не смотря ни на что, она не хотела убивать их.

Но голод все еще был не утолен. Поэтому теперь настала очередь другого. Он продолжал валяться бес сознания и не мог оказать никакого сопротивления. Вряд ли он вообще понимал, что с ним делают, так как пока Алекса пила, на его лице играла блаженная улыбка. Он все еще улыбался, когда она отпустила его. И этому разбойнику она сохранила жизнь, так как знала, что когда они оба очнутся, то ничего не смогут вспомнить ни о ней, ни о том, что произошло.

Голод улетучился, а настроение улучшилось. Алекса направилась обратно к дороге, по пути разыскивая слетевшую с головы треуголку, хотя она знала, что даже отсутствие оной не выдаст ее маскарада. Но, как ни странно, пропажа нашлась. Отряхнув головной убор от листьев, она водрузила его на законное место, тщательно заправив выбившиеся светлые пряди волос, которые были собраны в хвост.

Когда она снова вышла на дорогу, карета все еще стояла там. А рядом с ней была и ее лошадь, терпеливо ждавшая свою хозяйку. Разбойники, не убежавшие за теми двумя, были мертвы. А трое мужчин, защищавших карету, и женщина столпились возле того, тяжелораненого.

Женщина первая заметила Алексу. Когда та вступила в освещенный факелами и двумя фонарями круг, она воскликнула:

- Пресвятая Дева! А вот и наш благородный спаситель!

Женщина оказалась уже в возрасте, хоть и явно старалась выглядеть моложе, что было заметно по платью из дорогой парчи и обилию косметики. Она довольно бесцеремонно взяла Алексу под руку и подвела ее к остальным со словами:

- Друзья мои, мы непременно должны поблагодарить нашего спасителя! Кстати, как ваше имя?

- Алекс ван Ланден. Барон Алекс ван Ланден.

- О! - восторженно воскликнула женщина.

Со всех сторон посыпались слова благодарности и ответные представления. Все это Алекса почти не слушала, лишь уловила их имена. Женщину звали Оливия дель Пьело, насколько вампирша поняла, она была вдовствующей виконтессой, с ней был ее секретарь Стефано, а двух всадников звали Антонио и Саларино. Имя же раненого было герцог Ромуальдо Морадо де ла Кадена.

- Мы так вам благодарны! - продолжала щебетать Оливия. - Даже страшно подумать, что бы было, не вмешайтесь вы!

- Жертв, наверняка, было бы больше, - довольно холодно ответила Алекса.

- Вы правы, - кивнула женщина, и вдруг воскликнула, - Ой! Да у вас кровь на лице! Вы ранены?

- Нет-нет, наверно, на меня просто брызнула кровь одного из этих бандитов, - поспешно ответила Алекса, выхватив платок и стерев кровь. Чтобы перевести разговор на другую тему, она спросила, - А что с тем раненым?

- О! Герцогу Ромуальдо так не повезло!

- Один из этих негодяев ранил его из мушкета, - пояснил Антонио. - Боюсь, наш господин уже не доедет до дома.

- Можно мне взглянуть? - спросила Алекса.

- Конечно-конечно, - закивал Саларино.

Вампирша склонилась над раненым. На вид ему было слегка за пятьдесят. Крепкое телосложение, благородное, открытое лицо, волосы черные, но вески уже посеребренные сединой. Алексе одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что пуля пробила легкое. Ему оставалось жить считанные часы.

Как ни странно, но раненый был в сознании. Когда Алекса закончила осмотр, он спросил хриплым голосом:

- Что, дело плохо?

- Да, - кивнула вампирша. - Пуля пробила вам легкое.

- Значит, я вряд ли переживу следующий день.

Снова согласный кивок. Алексу поразило, с каким мужеством держался этот человек, зная о скорой своей смерти. Чтобы хоть как-то облегчить его страдания, она лично наложила ему повязку. За всю свою долгую жизнь она много раз имела дело с ранеными, поэтому сделала это довольно умело. Пока она занималась раной, герцог говорил, хоть это давалось ему не так-то легко:

- Спасибо, что вмешались. Вы очень смелый молодой человек.

- Да ладно, - отмахнулась Алекса.

- Жаль только, что судьба свела нас при столь трагических обстоятельствах. Случись все по-другому...

- Но вы ведь ничего не знаете обо мне.

- Я достаточно повидал мир, чтобы понять, что вы достойный человек. У вас доброе лицо и благородный взгляд, - при этих словах Алекса мысленно усмехнулась, но вслух ничего не сказала. - Вы, судя по всему, держите путь в Венецию?

- Да.

- Не сочтите за бестактность, но у вас там родственники?

- Нет, я просто путешествую. Я столько слышал об этом городе, что решил посетить его. Возможно, пожить там некоторое время, - ответила Алекса, и ее слова были правдой.

- О, Венеция - это прекрасный город, - голос герцога стал мечтательным. Она не обманет ваши ожидания. К тому же вы не видели мира, если не бывали на венецианском карнавале!

Алекса закончила с повязкой, и Антонио с Саларино бережно отнесли своего господина в карету. Вампирша уже хотела было вернуться к своей лошади, когда вновь услышала голос герцога Ромуалдо:

- Друг мой, если позволите вас так называть, прошу, разделите с нами путешествие. Тем более, что нам по пути. Поездка в карете - это меньшее, чем я могу отблагодарить вас за наше спасение.

Алекса предпочла бы продолжить путешествие в одиночестве, но отказывать было как-то неудобно. Убедив себя, что раненому может понадобиться ее помощь, она согласилась, пообещав, что доедет с ними лишь до первой таверны.

В карете ехать, несомненно, было намного комфортнее, но Оливия тут же принялась занимать ее разговорами, в который иногда вступал и герцог. Возможно, этим она отвлекала себя от мрачных мыслей о Ромуальдо и событиях этой ночи. Лишь секретарь виконтессы все это время безнадежно клевал носом.

- Значит, вы путешествуете? - щебетала она.

- Да.

- В одиночку? Но при вашем титуле...

- Так намного удобнее. Вся эта свита лишь задерживает в пути.

- Но сейчас на дорогах столько разбойников! - вздохнула Оливия.

- По-моему, мы имели случай убедиться, что молодому барону этого опасаться не стоит, скорее наоборот, - вступил в разговор герцог.

- Конечно-конечно, - тут же согласилась Оливия. - Вы много путешествуете?

- Да, - Алексе уже начало казаться, что вопросам этой женщины не будет конца.

- А в каких странах вы бывали?

- Во Франции, Испании, Индии, сейчас еду из Австрии, - к этому списку она могла бы добавить еще около тридцати стран, а может и больше, но не стала. Ведь обычной человеческой жизни вряд ли бы хватило, чтобы посетить их все.

- О, как чудесно! В Австрии ваш дом? - продолжала интересоваться Оливия.

- Да, там моя родина, хоть я там и бываю довольно редко, - это, конечно, не было правдой, а было лишь частью легенды ее теперешнего имени. На самом деле родом Алекса была из России. Но, став вампиром, она покинула свою страну. Нет, не навсегда. Что-то около трехсот пятидесяти лет назад она вернулась туда и прожила там полвека, а потом снова ударилась в путешествия. И все же она нигде не чувствовала себя дома, а в последнее время стала ощущать в себе какую-то пустоту, но старалась не думать об этом. Вот и сейчас углубиться в эти мысли ей не дали слова герцога:

- Вы так молоды, и уже побывали в стольких местах!

- Путешествие можно назвать моим хобби, - Алекса впервые улыбнулась, но одними губами. - Если город мне нравится, то я задерживаюсь там, пока мною снова не овладеет охота к перемене мест.

- Уверен, Венеция очарует вас, и вы не захотите уезжать!

- Все может быть.

Рассвет приближался. Алекса чувствовала это, хоть вокруг еще была кромешная тьма. Ей давно уже был не опасен солнечный свет, но все равно его приближение отдавалось в ее коже легким покалыванием. Но это пройдет, она знала, что пройдет. Не в первый раз.

Небо уже начало алеть, когда карета подъехала к таверне, одной из тех, которые попадаются чуть ли не на каждом крупном перекрестке дорог. Но, как ни странно, это заведение было несколько приличнее, чем остальные, виденные Алексой на протяжении всего пути. Видимо, сказывалось близость такого крупного и богатого города, как Венеция.

Попрощавшись с невольными попутчиками, Алекса поспешила внутрь таверны, чтобы снять комнату на день. Ей хотелось отдохнуть, ведь она провела в седле почти двое суток. Даже для вампира это не очень приятно. Да и лошадь тоже должна отдохнуть.

Получив долгожданные ключи от комнаты, она прямиком направилась туда, предупредив хозяина, чтобы до захода солнца ее никто не беспокоил и подтвердив свои слова лишней монетой. Алекса уже скинула плащ и треуголку, как раз начала расстегивать камзол, когда в дверь постучали. Проклиная про себя хозяина таверны и того, кого принесло, она спросила, поспешно застегивая одежду:

- Кто там?

- Это Антонио.

- Заходите, - разрешила Алекса, не разговаривать же через дверь.

Едва он вошел, вампирша тут же довольно холодно спросила:

- Так чем могу?

- Простите, но мой господин, герцог Ромуальдо, непременно хочет поговорить с вами! Вы же знаете, он умирает.

"Что ему от меня надо?" - подумала Алекса. Она хотела было отказать, но ведь этот человек действительно умирал. Ох, уж это чувство долга! Ладно, черт с ним. Вслух же Алекса сказала:

- Что ж, хорошо. Ведите меня к нему.

Герцог лежал практически в такой же комнате, какая была у нее. Сразу было видно, что ему стало хуже. По повязке расплылось большое кровавое пятно. Но герцог был в сознании, хоть и кашлял все чаще.

У его кровати стояли Саларино и бледная Оливия. До нее словно только сейчас дошло, что же все-таки произошло, и она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Едва Алекса вошла, герцог сделал знак, явно означающий, что он желает остаться с ней (вернее с ним, как он полагал) наедине. Уважая его решение, все остальные поспешно удалились.

Когда за ними закрылась дверь, герцог все так же знаком подозвал Алексу к себе и, когда та села на предложенный стул, сказал:

- Алекс, могу ли я вас так называть?

- Да, конечно, - кивнула вампирша.

- Мне нужно с вами серьезно поговорить.

- Я слушаю вас.

- Как видите, мне не так уж много осталось. И перед тем, как все закончится, я бы хотела попросить вас об одном одолжении.

- Каком? - этот разговор начал заинтересовывать Алексу.

- Вы едете в Венецию, ведь так? Там мой дом, и там остался единственный дорогой мне человек - моя дочь, Антуанетта. Все, что осталось мне от моей бедной жены, - тут герцог прервался, так как его одолел жуткий кашель. Насилу справившись с ним, он продолжил, - Правда, сейчас она в школе при монастыре, здесь, в пригороде. Моя сестра упекла-таки ее туда, воспользовавшись моим отсутствием.

- Поэтому вы так и торопились домой?

- Да, но теперь это уже не важно. Я скоро умру, так и не увидев Антуанетту. Именно ее и касается моя просьба.

- Что вы хотите, чтобы я сделал?

- Позаботьтесь о ней. У Антуанетты великолепный голос, я бы хотел, чтобы она училась. Но не в монастыре, это для нее подобно тюрьме. Прошу вас позаботьтесь о ее судьбе, пусть она будет счастлива.

- А как же ваша сестра?

- Она слишком властная женщина, и очень давно мечтает прибрать к рукам мои деньги. Поэтому я назначу вас управляющим всем своим имуществом, распоряжайтесь им по своему усмотрению, пока Антуанетта не станет совершеннолетней. Но и потом часть его отойдет непосредственно к вам, в качестве компенсации за ваши услуги.

- Но вы же меня совсем не знаете! И готовы вот так доверить мне судьбу своей дочери?

- Я уже говорил, что вижу, что вы хороший человек. К тому же у меня не такой уж большой выбор, - ответил герцог, прерывисто дыша. Вдруг он сжал своей слабеющей рукой руку Алексы и умоляюще произнес, - Прошу, позаботьтесь об Антуанетте! Пообещайте это, и я смогу умереть спокойно!

Прежде чем Алекса осознала, что делает, она сказала:

- Хорошо, я обещаю, что позабочусь о ней.

- Благодарю вас! Благодарю! Позовите Антонио, он уже подготовил все бумаги. Нужно торопиться. У нас не так уж много времени.

Бумажная волокита заняла часа два. Все это не слишком интересовало Алексу, но герцог требовал, чтобы она во всем разобралась. Завещание, бумаги, удостоверяющие ее право управлять имуществом, бумаги для монастыря. Наконец, все было кончено, поставлены последние подписи, скрепленные печатью герцога в присутствии свидетелей.

Закончив, герцог Ромуальдо вновь пожелал остаться с Алексой наедине. Когда это было исполнено, он сказал:

- Ну, вот и все. Доверяю судьбу Антуанетты вам.

- Обещаю, я позабочусь о ней.

- Я знаю, - он говорил уже практически шепотом. - И вот еще что...

- Что?

- Если случится так, что вы решите пожениться, знайте, о лучшем я и мечтать не мог.

Это были его последние слова. Больше он не мог говорить, а меньше чем через час умер. Смерть, все это время стоявшая радом с ним, поглотила его. Алекса могла бы назвать время, когда жизнь покинула тело, с точностью до секунды. Она лично накрыла тело простыней, а затем позвала Антонио и Саларино, велев им позаботиться о теле своего господина.

Естественно, в таверне не было даже священника, чтобы отдать последнюю дань усопшему. Насилу удалось разыскать умельцев, которые к ночи изготовили более-менее сносный гроб, чтобы отвезти тело герцога домой. Использовав всю силу убеждения вампира, Алекса наняла еще одну карету - ведь не верхом же ехать за Антуанеттой.

Карета с телом герцога выехала на рассвете, ее сопровождал Саларино. Оливия и ее секретарь тоже уехали вместе с ним, а Антонио остался с Алексой, она сама так распорядилась, желая, чтобы дочь Ромуальдо увидела хоть одно знакомое лицо. К тому же он знал, где находится этот монастырь.

Прежде чем уехать, Оливия отвела Алексу в сторону и заговорщическим шепотом сказала:

- Знаете, когда я вернусь, то всем буду говорить, что вы не просто наш попутчик, а сын старинного австрийского друга нашего покойного герцога. Так его желание сделать вас распорядителем своего имущества будет более понятным и пресечет многие слухи, к тому же поможет вам исполнить его волю.

- Хорошо, - согласно кивнула Алекса. - Спасибо вам.

- Не за что. Вы очень милый молодой человек. Ах, встреться мы лет пятнадцать назад! - мечтательно проговорила женщина, а потом добавила, Знайте, вы всегда можете рассчитывать на меня. До встречи.

- До встречи.

Проводив их, Алекса вернулась в таверну. Сама она решила тронуться в путь лишь вечером, и ей было плевать, как к этому отнесутся Антонио и нанятый ею вместе с каретой кучер. Пара лишних монет скрасит его неудобства. А сейчас она поднялась к себе в комнату, тщательно закрыла дверь и единственное окно, и легла спать. Вампирам тоже нужен отдых, а она не имела его почти три дня.

Перед тем как заснуть, Алекса еще раз порадовалась тому, что ей уже не нужен гроб, а достаточно лишь темной комнаты. Но если бы кому-то все же удалось бы пробраться сюда и увидеть ее, лежащей на кровати, то он мог бы принять вампиршу за труп, так как она почти не дышала, и сердце билось очень редко. Правда, на самом деле, приближение незваного посетителя Алекса почувствовала бы еще до того, как тот переступил бы порог. Это был тот недремлющий инстинкт, который помогал вампирам выживать.

* * *

Алекса тронулась в путь, едва солнце скрылось за горизонтом. Сама она ехала в карете, а Антонио трусил рядом на своей лошади. Он сам так захотела, а она не стала настаивать. Для нее так было даже лучше.

По словам Антонио монастырь, в котором сейчас воспитывалась Антуанетта, находился всего в двух милях к западу от этой самой дороги, и к полудню они непременно доедут до него.

Его расчеты оказались верными. Уже за час до полудня Алекса получила возможность увидеть древние стены монастыря. Видимо, он был построен где-то в XIII - XIV веке. Тогда монастыри строились подобно неприступным крепостям. И этот не был исключением. Стоящий на возвышенности и обнесенной высокой каменной стеной, он был красив, но красота эта была мрачной.

Когда Алекса уже стояла возле больших запертых ворот, щурясь от яркого солнца, то подумала, что для молодой, жаждущей жизни девушки вряд ли найдется место хуже. А ведь родители здешних воспитанниц искренне полагали, что тут их дочери, скрытые от всех соблазнов внешнего мира, смогут стать настоящими светскими дамами. Какой бред! Если тут что и можно сделать, так это убить душу. Алекса вообще недолюбливала эти религиозные убеждения, порой доходящие до фанатизма.

С такими вот невеселыми мыслями вампирша постучала дверным молотком. Отозвались далеко не сразу. Лишь спустя минут десять ворота слегка приоткрылись, и в открывшемся проеме показалась монахиня. Окинув подозрительным взглядом Алексу, она спросила:

- Кто вы? Что вам нужно? Мужчинам запрещено находиться на территории монастыря.

- Мое имя барон Алекс ван Ланден. Я приехал за одной из ваших воспитанниц, - как можно спокойнее ответила Алекса.

Монахиня еще раз посмотрела на нее, теперь в ее взгляде появилось уважение. Раскрыв ворота пошире, она сказала:

- Хорошо, я отведу вас к матери-настоятельнице.

Закрыв за вампиршей ворота, она повела ее через широкий монастырский двор, сквозь ряды арок. То и дело встречались другие монахини в своих вневременных черно-белых одеяниях. Пару раз они сталкивались с группами воспитанниц, тоже в одинаковых платьях, только светло-коричневого цвета. Они с удивлением и любопытством, а некоторые даже с кокетством таращились на Алексу, но сопровождавшие их монахини тотчас шикали на них, заставляя идти быстрее.

Когда Алекса вошла внутрь, то, поднимаясь по каменным ступеням вслед за своей немногословной провожатой, подумала, что здесь не на много уютнее, чем в склепе. Строгость и скромность. Ей было неуютно здесь. Невольно вспоминался собор Парижской Богоматери, который не шел с этим ни в какое сравнение.

Наконец, они дошли до кабинета матери-настоятельницы. Ею оказалась грузная женщина лет пятидесяти пяти с суровым лицом. Смерив Алексу ледяным взглядом, она спросила:

- Чем могу вам помочь?

- Я приехал, чтобы забрать одну из ваших воспитанниц. Антуанетту Морадо де ла Кадена, дочь герцога Ромуальдо Морадо де ла Кадена.

- Но по какому праву? Вы ее родственник? Ведь она должна учиться у нас еще два года. Когда эта девушка поступила к нам, то не исключалась даже и такая возможность, что она останется у нас навсегда, став невестой Господа нашего.

- Желание ее отца изменилось, - эти речи начали уже раздражать Алексу. Вот бумаги, удостоверяющие мое право забрать Антуанетту, - она протянула свернутый лист пергамента, подписанный ею, покойным герцогом и скрепленный его печатью.

Мать-настоятельница внимательно прочитала его, а затем сказала, поджав губы:

- Что ж. Вы можете ее забрать. Я сейчас распоряжусь, чтобы Антуанетту привели сюда.

- Будьте так любезны, - не сдержалась от язвительности Алекса. Нет, ее положительно раздражало это место.

Мать-настоятельница отдала необходимые распоряжения той самой монахине, что привела вампиршу сюда, и та поспешно удалилась.

Пока Алекса ожидала ее возвращения, у нее мелькнула озорная мысль, какой бы переполох здесь начался, если бы они узнали, кто она на самом деле. Это вызвало у нее улыбку, которую вампирша поспешила скрыть.

Монахиня вернулась не раньше, чем через четверть часа, но не одна. С ней была молоденькая девушка в форме воспитанницы. У нее были длинные светлые с медным оттенком волосы, собранные в строгую прическу, миленькое личико и бездонные зеленые глаза. Ростом она едва доставала Алексе до подбородка.

- Антуанетта, этот синьор приехал за тобой, - бесстрастно сказала мать-настоятельница.

"Так значит это и есть дочь герцога Ромуальдо, - подумала Алекса. - Совсем молоденькая. Он говорил, что ей уже через четыре месяца исполнится восемнадцать, но выглядит она на шестнадцать, не больше. К тому же эта прическа ей не очень идет".

- Кто вы? - удивленно спросила Антуанетта, голос у нее и вправду был дивный. - Я вас не знаю.

- Меня зовут Алекс ван Ланден. Ваш отец поручил мне забрать вас отсюда и отвезти домой.

- Домой? Это правда? - глаза девушки засияли. Она и не собиралась особо скрывать свою радость по этому поводу.

- Да, это так, - вступила в разговор мать-настоятельница. - Господин барон предоставил все необходимые бумаги, подписанные им и вашим отцом. Сестра Маргарита уже собрала ваши вещи, и вы можете ехать.

- Спасибо, матушка.

- Надеюсь, ты всегда будешь помнить то, чему тебя научили в этих стенах. Да благословит тебя Господь, дитя мое, - с этими словами она перекрестила девушку.

- Прощайте, матушка.

На этом прощание закончилось. Все та же монахиня вывела их из монастыря, вручив тощий узелок вещей Антуанетты - воспитанницы могли иметь лишь самое необходимое.

Когда девушка увидела Антонио, то ужасно обрадовалась и сразу кинулась к нему. После обычных для такого случая приветствий и расспросов, Антуанетта все же спросила:

- Скажи, а почему папа сам не приехал за мной?

- Ну..., - не зная, что сказать, Антонио отвел глаза, а потом посмотрел на Алексу.

- Что-то случилось? - сразу заподозрила неладное Антуанетта. - Антонио, скажи, с ним все в порядке?

Он по-прежнему молчал и бросал мрачные взгляды на Алексу.

- Ну скажите же хоть что-нибудь! - требовала ответа девушка.

- Садись в карету, нам до темноты нужно добраться хотя бы до ближайшей таверны, - решительно сказала Алекса. - По дороге я все тебе расскажу.

- Правда?

- Да.

Они двинулись в путь. Девушка выжидательно смотрела на вампиршу, и та всей душой чувствовала ее беспокойство. Как ни хотелось Алексе придумать что-нибудь более щадящее, но она знала, что Антуанетта должна узнать правду, должна принять этот удар.

- Прошу, постарайся спокойно выслушать меня, - осторожно начала вампирша, сразу перейдя на "ты".

- Что-то все-таки случилось? Что-то с моим отцом?

- Да. Он был тяжело ранен, пуля пробила его легкое. Спасти его было невозможно. Твой отец умер вчера.

- Умер? - глаза девушки расширились. Ей показалось, что от этих слов мир раскололся, погребя ее саму под обломками. - Нет, не может быть! Это невозможно! - залепетала она.

- Но, тем не менее, это так. Мне очень жаль.

- Как? Как это произошло? - спросила Антуанетта, и слезы текли по ее щекам.

Не желая скрывать от нее правду, Алекса рассказала, как все было. Что на карету герцога напали разбойники, один из которых и ранил его, вставшего на защиту. Также сказала, что он погиб как мужчина, а перед смертью попросил ее позаботиться о ней.

Антуанетта слушала, а слезы продолжали течь из ее глаз. Наконец, она ошеломленно произнесла:

- Как же мне быть? Как я буду жить без него? Ведь у меня больше никого нет!

И, словно только сейчас осознав всю трагедию, разрыдалась.

Понимая ее горе, Алекса подсела к ней и, мягко обняв за плечи, сказала:

- Поплачь, тебе станет легче. И не беспокойся о том, что будет дальше. Я позабочусь о тебе.

Девушка продолжала рыдать. Она плакала, пока слезы в конец не обессилили ее. Антуанетта так и заснула на руках у Алексы, но даже во сне то и дело всхлипывала. Сейчас она казалась вампирше еще более хрупкой, и возникло просто болезненное желание защитить ее. До этого момента Алекса и не догадывалась, что человек может вызвать у нее такие сильные чувства.

Словно разделяя горе этой девушки, пошел дождь. Настоящий ливень. В такую погоду пытаться сегодня же успеть в Венецию было бы безумием. Им опять пришлось остановиться в придорожной таверне. Она тоже оказалась весьма приличной, хотя выбирать особо не приходилось.

Когда карета подъехала к таверне, Антуанетта все еще спала. Не желая ее будить, Алекса взяла ее на руки - это для нее ничего не стоило, если бы она захотела, то без труда могла бы поднять всю эту карету. Закутавшись в плащ, она вышла, направившись прямо в таверну. Антонио же занялся лошадьми.

Внутри было тепло и уютно, это особенно бросалось в глаза после дождливой уличной хляби. Единственным недостатком бело наличие шумной компании двадцати - двадцатипятилетних сынков местных дворян и купцов. Почти все они были пьяны, и в их глазах читалось, что деньги их родителей позволяют им все.

Едва Алекса переступила порог таверны, как Антуанетта проснулась и попросила опустить ее на землю. Видя ее неловкость, вампирша так и поступила. К тому же она отдала девушке свой плащ. Зачем столь юной девушке лишний раз афишировать свое лицо в подобном заведении?

Ведя ее за собой, Алекса отыскала хозяина таверны - толстого и лысеющего мужчину. Она договорилась с ним о трех комнатах, причем настояла, чтобы ее комната и Антуанетты были рядом. Получив ключи, Алекса уже хотела было направиться прямо в комнаты, когда заметила, что один из той шумной компании подошел к ним.

- У, какая куколка! - пьяно усмехнулся он.

Его рука протянулась к капюшону Антуанетты. Но не успел он проделать и половину пути, как Алекса схватила его за руку со словами:

- Только тронь ее, и я оторву тебе руку, а потом и голову!

- Какие мы нежные! - парень попытался вырваться, но это ему не удалось. А в следующую секунду Алекса сжала его руку сильнее. Раздался характерный хруст, и он взвыл от боли.

Отпустив его под улюлюканье друзей, вампирша сказала:

- Я тебя предупредил.

После этого она как ни в чем не бывало повела Антуанетту в комнаты, которые располагались на втором этаже. Прежде чем удалиться к себе, она сказала девушке:

- Спи спокойно. Если что понадобиться или захочешь просто поговорить - я рядом, можешь зайти.

- Хорошо, спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Антуанетта закрыла дверь, и Алекса ушла к себе. Уже раздеваясь, она слышала, что девушка плачет, но решила не вмешиваться, посчитав, что сейчас ей все-таки лучше побыть одной. Через некоторое время плачь стих, слышно было лишь ее ровное дыхание. Видимо, Антуанетта все же заснула.

Сама Алекса не спала. Вампиру спать ночью гораздо сложнее, чем человеку днем. К тому же она сейчас не отказалась бы от хорошей охоты. Нет, голод был не так уж силен, она спокойно могла бы обойтись без крови еще дня два-три, но все же.

Вампирша как раз раздумывала над этим, когда услышала в коридоре чьи-то шаги. Это явно был не один человек. Шаги стихли возле двери комнаты Антуанетты. Не дожидаясь, что будет дальше, Алекса как есть, в рубашке и бриджах, не успев даже накинуть камзол, выскочила в коридор.

Увиденное ее не обрадовало. Трое парней из той самой компании пытались попасть в комнату девушки. Причем это им практически удалось. Дверь уже была открыта и один из них, можно сказать, уже проник внутрь.

- Что вы здесь делаете? - гневно окликнула их Алекса.

- А вот и наш защитничек пожаловал! - усмехнулся один из них с волосами словно солома.

- Господи, вы только посмотрите! Это же женщина! - изумленно воскликнул другой, так как просторная рубашка мало скрывала ее половую принадлежность.

- Точно, баба!

- Тем лучше, повеселимся! - ответил тот, первый, уже из комнаты Антуанетты.

Секундой позже раздался испуганный визг девушки. Но Алекса уже была рядом с ним, а в следующий миг парень просто вылетел из комнаты, впечатавшись в стену коридора, об которую разбил все лицо. Запах крови ударил вампирше в ноздри, сводя с ума.

Окинув взглядом Антуанетту, и убедившись, что с ней все в порядке, Алекса сказала:

- Сиди здесь, не выходи и ничего не бойся! - с этими словами она вновь вышла в коридор, закрыв за собой дверь.

Теперь ее внимание было обращено на трех пьяных наглецов, посмевших нарушить покой ее подопечной. Один из них уже корчился на полу от боли, но остальных это, похоже, не вразумило.

Тот, что с соломенными волосами, пытался схватить ее за волосы, но она одним ловким ударом сбила его с ног. Он рухнул на пол рядом со своим приятелем, оглушенный. Последний, не желая так просто отступать, выхватил кинжал. Но ему удалось лишь распороть рубашку на спине Алексы, пока она возилась с остальными. В следующее мгновение он уже пожалел об этом. Вампирша железной хваткой сжала его горло, при этом приподняв его над полом.

- Ну, все еще не оставил своих замыслов? - хищно усмехнулась она.

Ответом ей были стук выпавшего кинжала, расширенные от ужаса глаза и хрип парня.

Эта схватка раззадорила Алексу, к тому же запах плоти этого парня и бешеный стук его сердца будоражили ее. В ней проснулся хищник. Она понимала, что поступает опрометчиво, и все же, не сдержавшись, обнажила клыки и погрузила их в плоть полупридушенного ею парня. Когда кровь наполнила ее рот, она чуть не заурчала от удовольствия.

Закончив трапезу, она утерла рот рукавом своей разорванной рубашки и только тут увидела Антуанетту. Видимо, девушка стояла так довольно давно и все видела. На ее лице застыл страх. Она еле нашла в себе силы выдавить:

- Боже милосердный! Что это было? Кто вы?

- Антуанетта, - начала было Алекса, но девушка в страхе попятилась. И все же вампирша продолжала, - Не бойся меня! Чтобы ты здесь не увидела, но, клянусь, я никогда не причиню тебе вреда! Разве я угрожала тебе хоть чем-нибудь?

- Нет. Но... что здесь было?

- Идем в мою комнату, и я все тебе расскажу.

С некоторым опасением, но девушка все же послушалась. Прежде чем начать рассказ, Алекса сменила рубашку, накинула камзол и позвала хозяина таверны, явившегося на удивление быстро. Наверняка он все слышал, но опасался встревать. Она велела ему убрать бесчувственные тела гуляк и только затем вернулась обратно к себе. Антуанетта ждала ее, и Алекса заметила, что ее стрех уже не так силен, все больше уступая место любопытству. Она смотрела на вампиршу так, будто видела ее впервые. Хотя, в некоторой степени, возможно, так оно и было.

Перехватив этот ее взгляд, Алекса сказала:

- Да, как видишь, я не мужчина.

- Но то, как вы расправились с теми...

- Это еще один мой секрет, - ответила вампирша, присаживаясь на кровать. Понимаю, тебе сейчас не легко, а тут еще и это... Но постарайся поверить в то, что я сейчас тебе скажу, каким бы невероятным тебе это не показалось.

- Хорошо.

- Дело в том, что я не совсем человек. Я принадлежу к тем, кого вы называете вампирами.

- Вампир? Но я думала...

- Что это миф? Вымысел? - договорила за нее Алекса.

- Да.

- Как видишь, это не так. Просто мы осторожный народ. Чем меньше люди верят в нас - тем лучше. Ты узнала, кто я, и это моя оплошность.

- И что теперь будет? - с некоторой опаской спросила Антуанетта.

- Тебе решать. Я обещала твоему отцу заботиться о тебе, и сдержу свое слово. Но если тебе неприятно мое общество, тебе трудно принять то, что я есть, я пойму. Сразу, по приезду в Венецию я тотчас исчезну. Ты никогда больше не увидишь меня, можешь жить как захочешь.

Выслушав Алексу, девушка долго не отвечала. Если честно, она просто растерялась. Попытки осмыслить все происходящее привели ее в замешательство. Мысли никак не хотели приходить в порядок. Наконец, она робко спросила:

- Скажите, а когда мой отец выбрал вас моим опекуном, он знал... - тут девушка снова замялась.

- Кто я на самом деле? - помогла ей Алекса и, получив согласный кивок, ответила, - Нет, он не знал. Мы очень редко раскрываем свою сущность смертным. Скажу честно, его выбор меня саму удивил. Но он сказал, что видит во мне хорошего человека.

- Тогда это действительно так, - вздохнула Антуанетта. - Папа прекрасно разбирался в людях. К тому же вы ведь защитили меня, за что я вам очень благодарна, - с этими словами она накрыла своей миниатюрной ручкой руку Алексы.

- Значит, ты больше не боишься меня? - улыбнулась вампирша, стараясь лишний раз не демонстрировать свои клыки.

- Нет, - покачала головой Антуанетта. - А что, надо?

- Только не тебе. Никогда я не причиню тебе вреда, и никому другому не позволю. Так ты согласна принять мою помощь?

- Да. Надеюсь, вы не вернете меня к тетке?

- Нет, если ты этого не хочешь. Кстати, можешь называть меня просто Алексой, без всяких "вы". Или Алексом, если мы не одни. Надеюсь, ты не против сохранить этот мой маленький секрет.

- Хорошо. Это так... забавно!

Эти слова вызвали у Алексы улыбку, но она сказала:

- Ладно, ложись-ка ты спать. Мы завтра рано выезжаем, чтобы к вечеру уже быть в Венеции. Так что спать.

- А ты?

- Вампиры ночью не спят. Мы предпочитаем отдыхать днем.

- В гробах?

- Ты разве видела у меня гроб? Нет, гробы нужны лишь молодым вампирам, чтобы скрываться от солнечного света. Мне он уже не опасен, значит и гроб не нужен. Конечно, среди нас есть и такие, кто, не смотря ни на что, предпочитают спать в них, но в путешествии это крайне неудобно.

- Понятно.

- И вообще, в мифах о нас очень много вымысла и суеверий. Так что не советую всему этому верить. А теперь все, спать, спать.

Алекса проводила девушку в ее комнату и ушла, лишь когда та уснула, тщательно проверив за собой дверь.

Встали они рано (вернее Алекса и не ложилась), позавтракали (опять же все кроме вампирши) и тронулись в путь.

Антуанетта уже немного оттаяла и, хоть и была печальна, больше не плакала. К тому же Алекса старалась развлечь ее разговорами. За всю ее долгую жизнь у нее накопилось столько историй, что она могла поддержать беседу практически на любую тему. К тому же обе хотели лучше узнать друг друга.

- Скажи, - как бы ненароком спросила Алекса - Как же ты все-таки оказалась в монастыре? Как твоей тетке удалось уговорить тебя поехать? Ведь очевидно, что это заведение было тебе не по душе.

- Это еще мягко сказано. Но меня никто и не уговаривал. Тетка просто поставила меня перед фактом. Воспользовавшись отсутствием отца, она заставила меня.

- Она имеет большое влияние?

- Не то слово!

- Но почему? Расскажи о ней поподробнее.

- Ну... Ее имя Флора Рамирес дель Торро, она вышла замуж за графа Симона Рамиреса дель Торро еще до моего рождения. Когда же умерла моя мама, я тогда была еще совсем маленькая, моему отцу было очень тяжело, и она взяла на себя все домашние обязанности. И вскоре она уже чувствовала себя в нашем доме полной хозяйкой. Папа не противился этому. Думаю, он считал, что таким образом она сможет заменить мне мать. Но этого не произошло. Надо отметить, она очень властная и жесткая женщина. Не думаю, что она вообще способна кого-либо любить. Для нее было бы настоящим счастьем, если бы я навсегда осталась в монастыре. И почему она меня так не любит?

- Потому что она слишком любит деньги. Дело обычное, - пожала плечами Алекса. - В том-то и трагедия. И длиться она ровно столько, сколько существует род человеческий.

- Но это невозможно выносить!

- Поверь мне, возможно. К тому же, несмотря на все свои пороки, люди все же прекрасны. Достаточно взглянуть например на полотна Леонардо да Винчи или античные статуи, чтобы понять это.

- Так странно от тебя слышать такие слова.

- Почему? Понимаю... Ты думаешь, раз вампиры питаются человеческой кровью, то должны пренебрежительно относится к людям. Конечно, среди нас есть и такие. Но в основном мы высоко ценим людей и их достижения.

- А как становятся вампирами? - заинтересованно спросила Антуанетта.

- У каждого из нас своя история. Есть рожденные вампиры, их мало. Но в основном человек становится вампиром, если другой вампир передаст ему свою кровь, предварительно испив его крови. С этого момента человек перестает стареть, обретает силу, становится одним из нас. Перед ним открывается вечность.

- Как это?

- Ну, мне, например, уже практически шестьсот лет, хоть я и выгляжу на двадцать два, может чуть старше. Ровно столько мне было, когда я стала вампиром.

- Шестьсот лет?!

- Да. Я стала вампиром в 1138 году.

- Поразительно! А где ты родилась?

- В России, так моя страна называется теперь. Я и выросла там, и там же встретила ту, что обратила меня.

- Тебе было страшно тогда?

- Нет. Я шла на это сознательно.

- Правда? Я бы так не смогла!

- Ну, бессмертие не каждому по плечу. Не редко вампиры погибают в первые же сто-двести лет. Некоторых ломает время и они сходят с ума. Особенно это свойственно тем, кто прожил не одну тысячу лет. Поэтому таких всегда мало. Бывает также, что вампиры добровольно погребают себя, уходят под землю на сотни лет.

- Все так сложно? - протянула Антуанетта.

- Конечно. Но тебе не стоит забивать этим голову. Лучше расскажи мне о себе, - попросила Алекса. - Чем бы ты хотела заниматься дальше? Я слышала, у тебя хороший голос.

- Так говорят. Мне нравится петь, но это очень не любит тетя Флора. Не знаю уж почему. Она говорит, что мое пение может совратить даже ангела, и мне лучше держать рот закрытым. В монастыре же мы пели только хоралы.

- Да, это мало способствует развитию таланта, - согласилась Алекса.

Она хотела было спросить девушку, хочет ли она заниматься пением профессионально, но тут Антонио поравнялся с окном кареты и сказал:

- Мы подъезжаем. Венеция уже совсем близко.

Выглянув в окно, Алекса увидела этот прекрасный и сияющий город. Он был похож на дивный воздушный замок, каким-то чудом застывший над водой.

Вскоре им пришлось оставить карету и нанять гондолу. Антонио говорил, что так они доберутся к дому герцога гораздо быстрее, и Алекса склонна была с ним согласиться. В Венеции было больше каналов, чем дорог.

Эта водная прогулка вампирше понравилась. К тому же она получила возможность поближе познакомится с городом. Увиденное впечатлило ее. Прошедшие столетия сделали Венецию еще роскошнее, роскошь даже граничила с излишеством. По своему шику и блеску она теперь могла бы затмить даже Париж. Все эти изменения нравились Алексе, хоть порой она с трудом узнавала улицы. Она решила, что будет рада пожить здесь некоторое время.

До дома герцога Ромуальдо они добрались с вечерними сумерками. Это был настоящий дворец, такой же роскошный, легкий и воздушный, как и все здания в этом городе. Выполненный из известняка и украшенный мастерской резьбой по камню.

Выйдя из гондолы, Антуанетта на секунду замерла, а потом сказала:

- Ну, вот мы и дома.

Практически сразу Алекса увидела траурный венок на воротах дома. Значит, Саларино уже доставил свой скорбный груз по назначению. Что ж, значит, так тому и быть.

Вскоре, в ответ на требовательный стук Антонио, ворота отворились и показался пожилой слуга, тоже в траурной ливрее. Он тотчас узнал его и Антуанетту, и взгляд его сделался еще печальнее. Слуга почтительно поприветствовал их и добавил:

- Слава Богу, вы все-таки приехали! Какое горе! Какое горе! Я сейчас же доложу о вашем прибытии госпоже дель Торро.

- Моя тетя уже здесь? - с некоторым недовольством спросила Антуанетта.

- Да, госпожа. С того самого дня, как... как получила известие о гибели Вашего отца, - было заметно, что слуга боялся первым сообщить девушке страшную новость. - Вы...

- Я уже знаю, Пьетро, - с грустью ответила Антуанетта. - Ладно, иди, доложи тетке.

Слуга повиновался и быстро ушел. А девушка вместе с Алексой проследовали в дом. Изнутри он оказался не менее, даже более роскошен, чем снаружи: изящная и дорогая мебель, китайские вазы, великолепные картины - этот список можно было продолжать бесконечно.

Когда они вошли, Антуанетта хотела было отвести Алексу в верхние комнаты, но к ним подошел слуга и сообщил, что госпожа дель Торро ожидает их в западном зале. Следуя за ним, девушка с тихим раздражением сказала вампирше:

- Видишь, я будто чужая в своем собственном доме! К тому же, за те несколько месяцев, что меня не было, она сменила добрую половину слуг. Не удивлюсь, если обнаружатся еще какие-нибудь изменения.

- Ничего. На самом деле этот дом принадлежит тебе. Этого твоей тетке не изменить.

- Ты ее еще не знаешь!

- Она меня тоже, - хмыкнула Алекса.

Секундой позже ей представилась возможность лично увидеть Флору Рамирес дель Торро. Она стояла у окна в черном платье из парчи. Прямая спина, стройная, обладающая красотой аристократки, но со строгим лицом и суровым взглядом серых глаз. Черные волосы собранны в замысловатую прическу, губы поджаты. Она лишь отдаленно походила на своего брата, герцога. Услышав их, она отвернулась от окна, надменно посмотрела на Антуанетту и спросила:

- Что ты здесь делаешь? Ведь, мне казалось, ты должна быть в монастыре.

- Меня забрали оттуда, - потупившись, ответила девушка.

- Кто? Я не давала никаких распоряжений на этот счет.

- Я это сделал, - твердо сказала Алекса.

- А кто вы вообще такой? И по какому праву? - взгляд Флоры полоснул по вампирше.

- Мое имя барон Алекс ван Ланден. И действовал я по праву, данному мне самим покойным герцогом Рамуальдо Морадо де ла Кадена. Перед своей смертью он поручил мне заботу о своей дочери, а также, пока ей не исполнится двадцать один год, назначил меня управляющим над всем своим имуществом.

Услышав это, Флора дель Торро так и застыла с раскрытым ртом. На ее лице можно было прочесть всю гамму чувств: удивление, разочарование, злость. Наконец она с трудом выдавила из себя:

- Этого не может быть!

- Но это так, госпожа, - раздался голос Антонио, именно в этот момент вошедшего в зал. - Все необходимые бумаги были подписаны по всем правилам в присутствии свидетелей. Отныне барон ван Ланден официально является хозяином этого дома.

По его тону Алекса поняла, что он тоже не испытывает особой любви к сестре герцога.

- Но... но это невозможно! - выдохнула Флора. - Я его сестра. Зачем ему было назначать опекуном своей дочери совершенно чужого человека? Он, наверняка, был не в себе!

- Господин был в здравом уме и твердой памяти. Свидетели могут это подтвердить. И именно такова была его последняя воля.

- Сразу же после похорон я официально оглашу волю герцога, чтобы не было никаких недоразумений, - подтвердила Алекса.

- Недоразумений?! - чуть ли не вскричала Флора. - Да будет настоящий скандал! Вы бы хоть подумали об Антуанетте, прежде чем делать это!

- Герцога Ромуальдо это не пугало, и меня тоже, - холодно улыбнулась вампирша.

- Я вижу, вы очень самоуверенны. Что ж, поговорим после похорон. А сейчас прошу вас оставить этот дом.

- Боюсь, я не смогу удовлетворить вашу просьбу. Ведь этим домом отныне распоряжаюсь я. К тому же, как я понимаю, хозяйкой дома является Антуанетта, а не вы. Возможно, именно вам лучше уйти.

От возмущения у Флоры даже слова застряли в горле. Наконец, все же совладав с собой, она передернула плечами и сказала:

- Ну что ж, я уйду. Но знайте, я не верю вам! И сделаю все, чтобы доказать, что вы не имеете права распоряжаться здесь!

- Как вам будет угодно.

- И еще, я не позволю чужому человеку заниматься похоронами моего брата! Я сама все устрою.

- Это ваше право, - бесстрастно согласилась Алекса. - В это я вмешиваться не буду.

Флора в ответ одарила вампиршу уничтожающим взглядом и гордо удалилась, ни разу не обернувшись. Лишь когда за ней где-то вдалеке хлопнула дверь, Антуанетта пораженно сказала:

- Еще никто и никогда не говорил с ней подобным тоном!

- Я лишь поставила ее на место, - пожала плечами Алекса.

- Тебе удалось в два счета выставить ее из дома, а этого не мог даже мой отец.

- Ну, она же все-таки была его сестрой, он вынужден был мириться с ней. Мне же она никто. И я не собираюсь позволять ей своевольствовать здесь или помыкать тобой.

- Спасибо. Но ты привела ее в бешенство. Я еще никогда не видела ее в таком гневе! Боюсь, она этого не забудет.

- Пусть это тебя не беспокоит, - улыбнулась Алекса. - Уж с ней-то я как-нибудь справлюсь. Лучше покажи мне дом, если, конечно, ты не устала, ведь мы так долго ехали.

- Вовсе нет! - замотала головой Антуанетта. - Я с радостью тебе здесь все покажу. К тому же нужно объявить слугам, что ты стала здесь хозяйкой, как и я. Ведь теперь это и твой дом.

Последняя фраза заставила Алексу задуматься. В ее планы не входило оставаться здесь. Она хотела снять дом в тихом уголке города или даже купить его. Конечно, она не собиралась жить отшельником, но все же. К тому же другие вампиры, несомненно, обратят внимание на вновь прибывшую. Уже сегодня она ощущала их незримое присутствие. А вампир в этом доме... как-то это не вяжется. Поэтому она сказала:

- Антуанетта, милая, не думаю, что это хорошая идея. Да и что подумают в обществе? Молодой холостой мужчина живет в одном доме с юной девушкой! И мой странный образ жизни... Лучше мне жить отдельно. Обещаю, я буду часто тебя навещать!

- Нет, не уходи! Никто ничего не подумает, ведь мой отец сам назначил тебя моим опекуном, и слуги тоже ни о чем не догадаются. Вон, мы путешествовали вместе с Антонио, и он ни сном, ни духом. Да если бы не тот случай, я бы сама не о чем не догадалась! Прошу, останься! Живи здесь, у тебя будет все, что пожелаешь. Я не справлюсь тут без тебя! Пожалуйста, останься! - взмолилась девушка. Ее ясные, зеленые как весенняя трава, глаза были устремлены на вампиршу и в них блестели слезы.

Не в силах выносить этого взгляда, Алекса согласилась и сказала:

- Ну хорошо, уговорила. Я остаюсь, можешь звать своих слуг.

- Ой, спасибо! Ты даже представить не можешь, что для меня сделала! - в порыве чувств Антуанетта обняла вампиршу.

- Да не за что.

Вскоре все слуги, а их была целая дюжина, собрались в главном зале, и Антуанетта лично представила им Алексу как своего опекуна, который отныне управляет здесь всем. После этого была экскурсия по дому. Во время нее девушка спросила:

- Какие комнаты ты выбираешь? На первом или втором этаже?

- Мне, собственно, все равно, лишь бы они не были проходными и запирались. Мне бы не хотелось, чтобы слуги застали меня во время дневного отдыха, сама понимаешь.

- Конечно. Я всем слугам запрещу тревожить тебя во время отдыха, да ты и сама можешь сказать им.

- Хорошо.

В конце концов Алекса выбрала апартаменты на втором этаже, недалеко от комнат самой Антуанетты. Это были три небольшие комнатки: спальня, гостиная, гардеробная и ванная, и они закрывались отдельным ключом, который девушка и вручила вампирше. Потом они вновь спустились на первый этаж и вышли в уютный внутренний двор, в котором был разбит целый сад, наполненный благоухающими цветами. Окинув его взглядом, Алекса сказала:

- Здесь очень красиво.

- Да, - согласилась Антуанетта. - Когда-то им занималась моя мама, а после ее смерти отец нанял лучшего садовника, чтобы он сохранил творение ее рук.

Вдруг девушка замолчала и остановилась. Проследив за направлением ее взгляда, Алекса поняла, в чем дело. В противоположном конце внутреннего двора скрывалась небольшая часовня. Ее двери были открыты, и можно было увидеть пожилого священника, читающего молитву над гробом под освещением высоких, не менее метра, свечей. Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться, кому принадлежит тело, лежащее в гробу. Догадалась об этом и Антуанетта. Тлеющие угли печали вновь разгорелись в пылающий костер горя. Алекса видела, как задрожали губы девушки, а на глазах снова выступили слезы. Желая хоть как-то ее поддержать, она положила руку ей на плечо и девушка чисто инстинктивно прижалась к ней.

Вампирша сейчас для нее была тем единственным якорем, который удерживал ее в реальном мире, не давая рухнуть в пучину горя. Антуанетта плохо понимала, что с ней творится. С одной стороны она чувствовала, что должна войти в часовню, попрощаться с отцом, но с другой что-то ее удерживало. Будто если она войдет туда и увидит его, в ней самой что-то умрет, рассеется единственная крохотная иллюзия, что отец жив, не сегодня-завтра приедет и, как всегда, обнимет ее.

Прекрасно понимая те чувства, которые обуревают сейчас душу девушка, Алекса мягко сказала:

- Иди, попрощайся с ним. Это не уменьшит твою боль, на это способно лишь время, но успокоит душу. Питая ее иллюзиями, ты сделаешь себе лишь хуже.

- Я знаю, что должна сделать это, но...

- Конечно, это не легко.

- Да, я должна попрощаться с ним. Должна, иначе не смогу успокоиться, собравшись с духом, Антуанетта вошла внутрь.

Алекса последовала за ней, но лишь затем, чтобы через пару минут уже выйти вместе со священником. Он оказался весьма понятливым, и вампирше было достаточно лишь пару слов, чтобы тот сообразил, что его присутствие сейчас не желательно.

Уже во дворе он позволил себе заметить:

- Юная сеньорита прекрасно держится. Думаю, в этом и ваша заслуга. Но я вас раньше не видел. Вы ее жених?

- Нет, - улыбнулась Алекса. - Ее отец перед своей смертью назначил меня ее опекуном.

- О, значит, вы и есть тот самый загадочный барон ван Ланден?

- Не думал, что мое имя уже получило такую известность!

- Вдова дель Пьело только о вас и говорит, о том, как вы спасли их. Кажется, ваш отец хорошо знал герцога де ла Кадена.

- Да. Правда, я сам не могу этим похвастаться.

- Теперь уж ничего не попишешь.

- Кстати, а когда состояться похороны? - как бы невзначай спросила Алекса. Очень уж не хотелось обращаться с этим вопросом к Флоре.

- Завтра в полдень, так распорядилась графиня дель Торро, сестра покойного.

Вскоре двери часовни растворились, и показалась Антуанетта. Она была очень бледна, на щеках виднелись следы слез, но от нее веяло каким-то внутренним спокойствием.

Священник тут же юркнул обратно в часовню исполнять свои прямые обязанности по отношению к умершему, оставив их наедине.

Подойдя к девушке, Алекса спросила:

- Ну, как ты?

- Лучше. Ты была права, мне необходимо было попрощаться с ним. Но мне все равно больно.

- Конечно, тебе больно. Боль о тех, кого мы потеряли, всегда с нами. Со временем она лишь превращается в болезненное воспоминание. Главное, это позволять прошлому оставаться прошлым, - успокаивающе говорила Алекса. - Ну ладно, пошли в дом. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

- Да, наверное, - согласилась Антуанетта, следуя за вампиршей.

Алекса проводила девушку до самых дверей ее комнат, а потом направилась к себе. Там, тщательно закрыв за собой дверь, она позволила себе то, чего была лишена очень долге время, - приняла ванну. Какое же это было блаженство смыть с себя всю грязь путешествия! Только после этого она принялась разбирать свой нехитрый багаж, который специально велела слугам не трогать.

Все ее имущество составляло три смены белья, три камзола, одно платье синей тафты - так, на всякий случай, и еще пара личных вещей, среди которых была шкатулка с драгоценностями - не столько для украшения, сколько в качестве неприкосновенного запаса на всякий непредвиденный случай. И все. В таком виде, налегке, Алекса путешествовала не один десяток лет и пока не собиралась изменять своим привычкам. К тому же при ней были все необходимые бумаги, которые позволяли ей открыть кредит практически в любом банке на неограниченную сумму.

Даже для вампира деньги были необходимостью, просто чтобы о них не думать. Обладая деловой хваткой, за последние три с половиной сотни лет Алексе удалось сколотить весьма и весьма приличное состояние. К тому же за несколько сотен лет даже мизерная сумма приносит фантастический доход.

Перебирая вещи и убирая их в шкаф, Алекса похвалила себя за то, что захватила черный камзол, - а ведь она не хотела его брать. Завтра же он придется как нельзя кстати. Поэтому она не стала его далеко убирать, а положила на резное кресло рядом с кроватью.

Время было уже за полночь. Алексе не нужны были часы, чтобы знать это. Но спать она не собиралась, хоть и знала, что следующим днем отдохнуть ей не придется. Это не пугало ее. Без особых усилий она могла бы вовсе не отдыхать недели две-три, а может и дольше. Алекса предпочитала не ставить над собой таких экспериментов, также как никогда не доводила себя до крайней степени голода. Ее создательница не раз говорила, что излишне долгое голодание способно свести вампира с ума. Впав в безумие, он становится машиной убийства, сметающей все на своем пути. Испытать нечто подобное Алексе вовсе не хотелось.

Покончив с вещами, вампирша вышла на балкон, выходивший прямо на канал. Нежный свежий ветерок ударил ей в лицо, растрепал волосы. Она вдохнула полною грудью, а потом применила трюк, которому научилась очень давно. Алекса слушала город. Она стала прощупывать его внутренним зрением метр за метром. Делала она это не из любопытства, а чтобы узнать темную сторону города, которая скрыта от простых смертных, узнать о своем народе, причем так, что сами они почувствуют лишь легкое беспокойство.

Когда Алекса закончила, то оказалось, что вампиров в Венеции не так уж и много - около сотни. Значит, за последние триста лет новеньких где-то тридцать. Что ж, не плохо. К тому же магистром города все еще оставалась Памира - она должна ее помнить. Таким образом ей вряд ли придется доказывать свое право вампира-одиночки.

* * *

Похороны, как и сказал священник, состоялись в полдень. На кладбище собрался практически весь цвет Венецианского общества. Но взгляды доброй половины присутствующих были обращены не столько на гроб с покойником, сколько на стоящих возле него Антуанетту в скромном траурном платье и собранными к верху волосами под вуалью, и ее молчаливого спутника в черном камзоле.

Слухи о странном завещании герцога де ла Кадена и о загадочном бароне Алексе ван Ландене распространились среди знати с потрясающей скоростью. Об этом, казалось, говорили все. Лишь самого виновника (а точнее виновницу) слухов вся эта суета, казалось, вовсе не волновала.

Алекса стояла возле гроба герцога, и внимание ее было обращено только на Антуанетту. Девушка плакала, но все же не была раздавлена горем, у нее не было чувства, что жизнь кончилась - и это было главным достижением вампирши, хотя она сама, возможно, и не догадывалась об этом.

Когда тело герцога помещали в фамильный склеп, Антуанетта уже почти не плакала, зато Флора рыдала навзрыд, и чуть ли не грудью бросалась на гроб. Не в силах наблюдать это лицемерие, Алекса брезгливо отвернулась. Сама она наблюдала за этим действом с холодным спокойствием. Да, ей было жалко Антуанетту, но не более. Смерть вообще вызывала у нее мало чувств, слишком уж часто сталкивалась она с ней за шестьсот лет. Она не боялась смерти, воспринимая ее как логическое продолжение жизни, даже такой долгой как жизнь вампира, и вместе с тем, благодаря ей, научилась ценить эту самую жизнь.

Когда все закончилось, Алекса поспешила увести девушку прочь. Она понимала, что ей неуютно из-за всей этой присутствующей знати. А ведь их еще ожидало публичное оглашение завещания, которое должно было состояться в доме герцога.

Она уже садилась в гондолу, когда вмешалась Флора. Она кинулась к Антуанетте. Обняв ее и обливаясь слезами, она стала что-то невнятно говорить о том, что понимает ее горе, ведь девушка осталась круглой сиротой, и что она никогда не оставит свою любимую племянницу, будет ей помогать изо всех сил, и еще, и еще...

От этих излияний Антуанетта лишь побледнела, ее губы снова задрожали. Видя ее такое состояние, Алекса и сама разозлилась. Оттеснив Флору, она сказала:

- Мне понятно ваше горе. Но нам пора ехать. Молодая герцогиня плохо себя чувствует. Думаю, вы можете понять ее состояние.

Сказав это, вампирша помогла Антуанетте сесть в гондолу, села сама и тут же велела отправляться.

Оглашение завещания прошло без эксцессов. Нотариус прочитал все то, что герцог Ромуальдо написал всего три дня назад в придорожной таверне. Все это было давно известно Алексе, но было полной неожиданностью для всех присутствующих. У Флоры же, даже через маску ее вселенского горя, проступила невероятная злоба. Видно, она до последнего надеялась, что сама окажется опекуншей Антуанетты. Она бросилась бы на нотариуса, если бы ее не удержал муж.

Наконец все закончилось, и все разошлись. Алекса сама проводила их, не желая утруждать Антуанетту, которая была уже совершенно без сил и удалилась к себе. Проводив гостей, вампирша поднялась к ней.

Девушка сидела все в том же платье у окна, и взгляд ее был совершенно пустым. Услышав приближение Алексы, они тихо спросила:

- Они ушли?

- Да.

- И тетя тоже?

- Да, и она. Воля твоего отца, похоже, убила ее. Так что теперь мы тут одни, если не считать слуг.

- Хорошо, - все так же тихо и безразлично проговорила Антуанетта. - Не могу их больше видеть.

- Не думаю, что ты долго будешь оставаться при этом мнении. Ты пережила страшный удар, но со временем боль пройдет. А сейчас тебе просто нужно отдохнуть. Может, приказать подать обед?

- Нет, я не хочу есть, спасибо.

- Ну хорошо, - Алекса вновь положила руки на плечи девушки. - Ты бы переоделась.

- Мне ничего не хочется делать.

- Но так тебе станет легче.

С этими словами вампирша сама принялась вытаскивать многочисленные шпильки из прически Антуанетты, чтобы распустить ей волосы. Конструкция прически при всей внешней простоте оказалась весьма замысловатой - служанка постаралась, но Алекса справилась с ней довольно легко. И вот светлые волосы девушки заструились мерцающей волной по ее плечам. Расчесывая их черепаховым гребнем, вампирша спросила:

- Почему ты не носишь их распущенными? Так тебе гораздо лучше!

- Но в монастыре нам говорили, что это неприлично, да и тетя считала, что так ходят только простолюдинки.

- Какая чушь! У тебя очень красивые волосы, и глупо скрывать их такой строгой прической. Так что не слушай никого, делай то, что сама считаешь нужным.

- А почему ты всегда собираешь свои волосы в хвост? Ведь они тоже очень красивые.

- Спасибо. Мне просто так удобно. Да и с распущенными волосами я уже не буду так сильно походить на мужчину.

Эти слова заставили Антуанетту улыбнуться. Алекса улыбнулась в ответ, радуясь тому, что ей удалось отвлечь девушку от мрачных мыслей.

- Ты такая необычная!

- На том и стоим, - шутливо ответила вампирша.

- Как бы я хотела быть такой же сильной и уверенной в себе!

- А что тебе мешает? Главное оставайся сама собой.

- Но я не знаю, что значит быть собой! Всю жизнь, с тех пор как умерла мама, меня учили, что я должна делать, как вести себя соответственно титулу. Ведь папы часто не было дома, а тетя Флора... То и дело она говорила, что я должна быть скромной, покорной, должна сидеть дома, изучать библию и святое писание, а не заниматься всякими глупостями, что только так я смогу стать хорошей женой, и так далее, и тому подобное...

- Хорошей женой? - подумала вслух Алекса. - А ведь сама она из своего мужа веревки вьет!

- Да уж.

- Могу тебе пообещать, что ноги ее больше не будет в этом доме. Так что забудь все те глупости, что она наговорила. Не думаю, что стать хорошей женой - единственная цель женщины. Ведь в мире так много всего интересного! Попросту глупо так ограничивать себя!

- Если бы тебя слышала тетя, то назвала бы богохульницей, - со смехом сказала Антуанетта.

- Это ее проблемы.

- Должна тебе признаться, когда я впервые увидела тебя, еще не зная, кто ты на самом деле, я испугалась, что папа или тетка нашли мне мужа. Ведь сколько раз я слышала от других воспитанниц, что из монастыря есть только два пути: или стать монахиней или выйти замуж.

- Правда? Тебе просто не хотелось этого или и без них у тебя уже есть молодой человек?

- Нет, никого у меня нет, - ответила девушка, густо покраснев.

- Господи! Да что ты так смущаешься? Я же не спрашиваю тебя о чем-то большем! - снова улыбнулась Алекса, а Антуанетта покраснела еще сильнее.

Вампиршу забавляла такая скромностью юной девушки, но она, щадя ее чувства, решила не продолжать эту тему, во всяком случае, пока... И все же она чувствовала, что превращение уже началось. Придет время, и прекрасная бабочка явится на свет, разрушив сковывающий ее кокон.

Так, обо всем и ни о чем, они проговорили почти до самого рассвета. А когда Алекса возвращалась к себе (небо уже начало сереть), что-то насторожило ее. Она почувствовала долгую жизнь. Где-то совсем рядом был вампир.

Она стрелой метнулась к балкону - это заняло у нее пару секунд. А еще секунду спустя она увидела его. Темная, завернутая в плащ фигура стояла прямо под ее окнами, устремив свой горящий взгляд на Алексу. И в этом взгляде не было ничего человеческого. Но и угрозы в нем тоже не было, только любопытство. Едва вампирша заметила его, как он исчез, просто растворился в воздухе, будто его и не было. Это был знак. Знак для Алексы, что вампиры города заметили ее, а значит ей следовало официально связаться с ними. Встретиться с магистром города и испросить разрешение охотиться здесь. Таков был закон, и Алекса не хотела нарушать его. Поэтому, с тех пор как она приехала в Венецию, она ни разу не питалась.

Решено, следующей же ночью она отправится на Собрание. Нужно разобраться с этим. А сейчас... сейчас лучше всего отдохнуть. Ведь еще не известно как все получится.

* * *

Следующим вечером, едва зашло солнце, Алекса покинула дом герцога, предупредив Антуанетту, что у нее дела, и, возможно, ее не будет всю ночь и весь день.

Собрание располагалось на старом месте, недалеко от моста Риальто, Вампиры собирались там сотни лет, но до сих пор ни один человек не догадывался об этом. Народ ночи ревностно хранил свои тайны. Даже Алексе пришлось напрячь все свои чувства, чтобы найти вход. И едва она приблизилась к нему, как из тени выросла темная фигура. Секунда - и она словно обрела плоть, став мужчиной лет тридцати пяти с густыми черными волосами и смуглой кожей. Вампир.

- Кто ты и зачем пришла в дом Собрания? - спросила он почти не раскрывая губ. Против вампира ее маскарад был бессилен, и она это хорошо знала.

- Мое имя Алекса клана Инферно. Я пришла к магистру города, как велит закон.

- Королевский клан? - вампир казался удивленным, хотя по его лицу этого нельзя было определить. - Проходи. Собрание принимает тебя. Я провожу.

Алекса вошла внутрь. Ее встретил длинный коридор без единого фонаря или факела. Вампирам свет был не нужен. Она шла за своим провожатым, хотя могла бы и сама найти дорогу. Изнутри все было таким же, как и более трехсот лет назад, останется таким и еще сотни лет, если, конечно, море окончательно не заберет Венецию в свое лоно.

То и дело им на пути попадались другие вампиры. Они проскальзывали мимо словно тени, но Алекса чувствовала исходящее от них любопытство, желание знать кто она, какова ее сила. Но с помощью своих ментальных фокусов им ничего не удалось выяснить, Алекса не позволила им.

Но вот они пришли, ступив в большой ярко освещенный зал. Его убранство было роскошным, хоть и старомодным. Если бы, чтобы попасть сюда, не пришлось миновать тот коридор, то можно было подумать, что это дом какого-нибудь знатного вельможи, в котором собрались гости на званый ужин. Здесь было около полусотни вампиров, может меньше. И взгляды всех их были устремлены на Алексу, когда она проходила мимо них. Но вот раздался чистый и звонкий, как вода в горном ручье, голос:

- Добро пожаловать на наше Собрание, Алекса рода Инферно.

Этот голос принадлежал молодой, стройной как тростник девушке с белоснежной кожей, прямыми льняными волосами и серыми глазами. На ней было красное, как кровь, атласное платье, которое делало кожу просто болезненно белой. Но этот облик лесной феи не мог ввести в заблуждение Алексу, ибо она знала эту вампиршу. Перед ней стояла Памира. Глава города. Она была очень сильна и прожила более тысячи двухсот лет, вот уже сотни лет никто не осмеливался бросить ей вызов. В ярости она могла быть беспощадна и очень жестока.

- Приветствую тебя, Памира, - отозвалась Алекса, склонив голову. Ее голос оставался нейтральным. - И прошу тебя, как магистра Венеции, разрешить мне охотиться в этом городе на правах вампира-одиночки.

Этими словами Алекса признавала главенство Памиры и говорила, что не будет оспаривать ее власть.

- Что ж, - согласно кивнула Памира. - Я даю тебе разрешение. Все слышали? Отныне Алекса может жить и охотиться в Венеции. Она - одинокий охотник.

По залу прокатился одобрительный гул. Да, теперь Алекса была не угрозой, а одной из них. И все же во взгляде одного вампира было нечто большее, чем просто одобрение. Этот взгляд принадлежал мужчине среднего роста с белоснежной кожей, вьющимися черными волосами до плеч и скуластым лицом. Его холодные и тоже серые глаза неотрывно следили за Алексой, хотя она его не замечала. Именно он приходил к ней под окна.

Вниманием Алексы полностью владела Памира. Она чувствовала силу, исходящую от главы города. За последние сотни лет она только возросла. В Венеции не было вампира, равного ей. Одного легкого жеста Памиры было достаточно, чтобы все покинули зал, рассеявшись по коридорам. Алексу же она позвала следовать за собой и тоже направилась прочь из зала.

Скоро они пришли в другой, гораздо меньший зал - личные апартаменты магистра города. В противовес всему виденному здесь ранее все было как в средневековом замке: гобелены на стенах, массивная резная мебель, на полу вместо ковра шкура белого медведя. Этот зал был данью исторической родине Памиры - ведь она была из народа кельтов, правда об этом мало кто знал.

Пригласив Алексу садиться в кресло, и сама сев в другое, Памира спросила:

- Не сочти за любопытство, но почему ты вернулась в Венецию спустя столько лет? Я думала, что тогда, более трехсот лет назад, город потерял тебя навсегда.

- Я тоже так думала, но не так давно мне вновь захотелось посетить этот город, и я тронулась в путь.

- Ты все такая же перекати-поле! - чарующе улыбнулась Памира. - Но то КАК ты вернулась в Венецию, удивило даже меня. Живешь в одном из самых роскошных домов, причем бок о бок со смертной, к тому же выдаешь себя за мужчину! По-моему, это слишком даже для такой авантюристки, как ты.

- А почему нет? Разве я нарушаю наши законы? - пожала плечами Алекса.

- Нет, просто многие из нас не понимают тебя.

- А мне и не нужно их понимание.

- Что верно, то верно. Сколько тебя знаю, ты никогда не оглядывалась на других. Всегда идешь своей дорогой.

- Именно.

- Но ты стала еще сильнее. Не ошибусь, если скажу, что ты уже пару сотен лет находишься в ранге магистра. Не задумывалась над тем, чтобы стать главным магистром какого-нибудь города?

- Зачем мне это? - вопросом на вопрос ответила Алекса. - Слишком много мороки. К тому же я не могу долго находиться на одном месте. Меня это угнетает.

- Ты неисправима! И не похожа ни на одного вампира, которых я знаю. Даже на вампиров клана Инферно. Возможно, ты одна из сильнейших птенцов нашей королевы. Помню, она говорила, что даже самому страшному нашему врагу времени, вряд ли удастся сломить тебя.

- Правда? - улыбнулась Алекса, но улыбка ее была отнюдь не веселой. И вообще она не особо любила вспоминать о той, что создала ее. Они не слишком хорошо расстались.

- И все же, - прервала ее мысли Памира. - Чтобы там не произошло, я рада снова видеть тебя в своем городе. А то здесь становилось уж слишком скучно. Приходи на Собрания почаще.

- Ты же знаешь, мне это не особо по душе. Я одиночка.

- Ну и что? Никто же не заставляет тебя примкнуть к какому-либо клану.

- И все же я предпочитаю оставаться в стороне, - уклончиво ответила Алекса.

- Как знаешь, - вздохнула Памира. - Но помни, ты здесь всегда желанный гость.

Когда Алекса покинула апартаменты Памиры и вновь оказалась в коридоре, он был совершенно пуст. Пожав плечами, она направилась к выходу. Но едва она успела дойти до большого зала Собрания, как что-то заставило ее остановиться. Алекса явно ощутила приближение вампира. Но ощущения были не такими, как всегда. Это был не просто вампир, он был создан ею, был ее птенцом.

Из темноты в свет зала, ей на встречу, выступила молодая женщина лет двадцати пяти в нежно-голубом платье по последней венецианской моде. Высокие скулы и грудь, тонкая талия, смуглая кожа, длинные и прямые иссиня-черные волосы, и искрящиеся голубые глаза на открытом лице. Алексе были слишком хорошо знакомы все эти черты. Подавшись ей на встречу, она позвала:

- Рамина?

И получила в ответ лучезарную улыбку.