ГЛАВА 22

Уж кто был в этот день избавлен от рутины допросов, так это Астафьев. Но, его ждала совсем другая рутина. С утра он уехал на своем «Рено» в Железногорск, в архив областного суда. Ему достаточно быстро нашли дело "Потрошителей дальнобойщиков". Кроме того, он заказал еще дела по другому делу. Узнав о том, каким делом интересуется кривовский опер, секретарь архива удивилась.

— Но, там более двухсот томов. Дело то было громкое, там преступления за все шесть лет.

— Хорошо, тогда меня интересуют дела за последний период этой криминальной войны, две тысячи первый год.

— Ладно, подготовим. Что не сделать для хорошего человека.

При этом она очень мило улыбнулась Астафьеву, но тот был довольно сдержан. Да, эта женщина, крашенная шатенка, когда-то была очень хороша собой, но сейчас ее время уже вышло.

Астафьев штудировал дело о «потрошителях» до обеда. При этом его больше всего интересовали имена и показания второстепенных деятелей этого дела. Некоторых он даже вспомнил.

"Никитин, это, по моему, тот водила из «девятки», Киля. Кажется, его я видел в приемной Зинченко два дня назад.

После обеда он занялся делом «Слонов». Его интересовал тот момент в этой криминальной войне, когда в последний раз там появлялся автомат, из которого в последствии застрелили кривовских гаишников. На эти документы он вышел уже в самом конце рабочего дня. К удивлению Астафьева, кроме трассологической экспертизы в деле была и фотография самого автомата. Но, самую интересную бумажку Юрий нашел на следующей странице. Прочитав ее, Астафьев удивленно присвистнул. Потом он вышел в приемную и спросил секретаря: — А можно у вас тут кое-что отксерить?

— Конечно. Для этого и держим его, — и она кивнула головой на мощный копир.

Через полчаса он сдал дело, и вежливо распрощавшись, ушел. Женщина, посмотрев в окно, как этот красивый мужчина отъезжает на новенькой иномарке, недовольно скривилась, и, открыв дело, быстро нашла тот лист дела, который копировал кривовский опер. Изучив записку, она удивленно подняла брови, а потом взялась за телефон.

— Здравствуй, Володенька, — проворковала она нежно. — Да, верно, это Вика. Узнал! Давно мы что-то не встречались. А надо. Да, очень надо. Приезжай ко мне сегодня вечером, узнаешь кое-что интересное. Нет, для тебя это очень важно. Не забудь «Хенесси» и «Виагу», они тебе понадобятся. Так просто я тебя не отпущу.

Положив трубку, она довольно засмеялась.

Кому еще не повезло в тот день, так это Демину. Но он, до поры об этом еще и не знал. С утра он прихромал на работу, и как сел за стол, так и не смог встать из-за него до самого обеда. Посетители словно с цепи сорвались. При этом не было ничего толкового, наоборот, полный бред.

— Я требую, чтобы он снял эту свою антенну! — настаивала агрессивно настроенная женщина глубоко пенсионного возраста.

Участковый пробовал возражать:

— Ну, чем она вам мешает? Он закрепил ее на кронштейне на уровне вашего, третьего этажа, но он живет на втором, там она ничего не ловит. Вот и поднял ее чуть повыше.

Но пенсионерка продолжала чеканить свои аргументы.

— Во-первых, она загораживает мне обзор, я не вижу, что происходит на рынке. Вот, недавно продавали молодую картошку по дешевке, а я прозевала! Во-вторых, с тех пор как он повесил эту антенну, у меня перестали расти на кашпо цветы! Излучение этой антенны вредно, я это прямо чувствую. У меня постоянно шум в ушах, это ведь не спроста. Это все от антенны.

"Рехнуться можно!" — подумал Демин, закуривая сигарету. Все его попытки доказать, что антенна работает только на прием, и не может ничего излучать, разбивались как горох о стену. Только пенсионерка ушла, напоследок пригрозив обратиться с жалобой "на всех них" в приемную президента, как пришаркала другая, в галошах на босую ногу.

— В чем дело, бабушка? — устало спросил Виктор.

— Сосед у меня по ночам электричество ворует со щитка.

"Застрелиться, что ли?" — подумал Демин, доставая из пачки последнюю сигарету.

Но все это были только цветочки. Основные неприятности для участкового зрели совсем в другом месте.

Следователь прокуратуры Марат Измайлович Касимов пришел на работу как обычно, в девять утра. У своего кабинета он увидел небольшую кучку людей: женщину, мужчину, и двух явных подростков. Лица всех четверых носили явные следы среднеазиатского происхождения.

— О, Турсуновы! — удивился Касимов. Открывая кабинет, следователь довольно добродушно спросил: — Что, Алия Рашидовна, опять ваш Алик что-то там натворил?

— Наоборот, совсем плохо поступили с нашим сыном. Он ни причем, а пришли милиционеры, и начали его избивать, — зачастила Алия.

Касимов, между тем, в упор рассматривал самого Алика. Вообще-то, его звали Алишер, но старший сын стремительно обрусевших узбеков любил, чтобы его называли именно так. На лице этого худощавого, довольно рослого подростка были вполне заметные следы побоев: небольшой синяк под левым глазом, чересчур опухшие губы, и ссадина на скуле.

— И за что вас так хорошо прессовали? — поинтересовался он.

— Говорят, что он якобы машину у милиционера угнал, майора. Тот сильно так у нас во дворе ругался, бил его, и ногой, и руками.

— Даже ногами! — восхитился Марат.

— Да! — Алия просто подпрыгнула со стула. — Алик, покажи живот.

Алик нехотя встал, задрал майку. На теле действительно виднелись синяки, в районе солнечного сплетения и на животе.

— А кто его бил то? — не очень заинтересованным тоном спросил следователь.

— Демин, Демин такой есть. Участковый, майор.

— Знаю такого, известный грубиян.

— Вот-вот! Он теперь с нас требует деньги.

Это как-то даже обрадовало Касимова.

— Много?

— Десять тысяч. Так он тридцать запросил за свою паршивую «копейку», по десять с каждой семьи.

— Что, у Алика еще и подельники были? — понял по этим косвенным приметам Касимов.

— А как же, Вадик и Витя.

Касимов засмеялся. Два года он отвечал в прокуратуре за работу с подростками, так что все эти персонажи ему были известны.

— Вадик и Витя. Зяблов и Кулич. Троица первых в районе воришек и хулиганов в полном составе. Хорошо, пишите заявление. Только сразу тебе скажу, что дело это глухое, вряд ли наш самый справедливый советский суд даст ход этому делу.

В кабинет заглянул секретарь прокурора.

— Марат, там комиссия собирает всех наших. Через пятнадцать минут приходи.

За пятнадцать минут Алия успела надиктовать ему заявление, и Касимов пошел на собрание, не пообещав узбекам ничего хорошего. Но, через час он чуть не бегом вернулся в кабинет и, первым делом нашел заявление Турсуновой. Перечитав его, он довольно засмеялся. Быстро набросав несколько строчек в углу бумаги, он вернулся к секретарю, и попросил зарегистрировать заявление. После этого он прорвался к Малиновской, что было совсем непросто. Проверяющие, обложив ее с двух сторон, методично листали дела, и время от времени задавали соответствующие вопросы. Именно в паузу между ними Касимов и подсунул Ольге Леонидовне направление в суд. Она не успела толком разобраться в тексте постановления, когда один из проверяющих задал ей очередной вопрос: — А почему у вас так много отказов в возбуждении уголовного дела за прошедший месяц?

— Разве? — спросила Ольга, машинально ставя свою подпись на бумаге Касимова.

— Да, в мае было десять отказов, в июне уже пятнадцать.

Через полчаса синяя «десятка» следователя остановилась рядом с домом Турсуновых.

— Вы побои с вашего мальчика снимали? — спросил Марат удивленную таким визитом Алию.

— Нет еще.

— А что вы ждете?! Скоро эти синяки совсем пройдут. Садитесь, я вас доброшу до поликлиники.

Пока доктора осматривали Алика, Касимов быстро записал показания младшего брата Хакима, или, как его звали на улице, Коли. После больницы Марат помчался к Зябловым, потом в семейство Кулич. Еще через два часа Касимов был в суде. Виктория Александровна Сычугина, мослистая женщина лет сорока пяти, с истеричным лицом вечно одинокой женщины, быстро прочитала все что, было написано в предоставленных им бумагах, выслушала объяснение следователя, и подмахнула его заявление.

— Ну, Маратик, если ты сумеешь дожать это дело, то ты подсидишь не только Малиновскую, но и Кудимова, — на прощание сказала она.