ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

Выпуск 3 (634)

Игорь Тимофеев

ИБН БАТТУТА

«Молодая гвардия»

МОСКВА 1983

Рецензенты:

доктор филологических наук,

профессор кафедры истории литературы

стран Азии и Африки ИСАА при МГУ,

В.И. Семенов;

кандидат филологических наук,

старший научный сотрудник Института мировой

литературы имени А.М. Горького А.Б. Кудепин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПОСЛЕСЛОВИЕ

«Живший в XIV веке магрибинец Ибн Баттута, несомненно, должен быть признан величайшим из всех путешественников, которых знали древний мир и средневековье. Даже достижения Марко Поло бледнеют (если не по их значению для истории культуры и литературы, то по широте охвата и дерзновению) в сравнении с поразительным трудом, которому была посвящена вся жизнь этого любителя путешествий. За 26 лет он объездил почти все нехристианские страны, известные в XIV веке, и оставил после себя самый ценный из всех географических трудов средневековья».

Эти слова принадлежат известному специалисту по исторической географии немцу Рихарду Хеннигу, и в них нет ни малейшего преувеличения. Не менее категоричен в своей высокой оценке Ибн Баттуты соотечественник Р. Хеннига, крупнейший ориенталист XIX века Карл Буркхардт. «Ибн Баттута, - писал он, - быть может, самый великий путешественник на земле, который когда-либо описывал свои путешествия».

А вот что сказал об Ибн Баттуте замечательный русский арабист, глубокий знаток Востока академик И.Ю. Крачковский:

«Судьба сделала из него географа, так сказать, волей-неволей и выработала в нем редкий для арабов тип путешественника ради путешествия, который обрек себя на скитания из неудержимой страсти к ним и любопытства… Интерес к местам у него был всецело подчинен интересу к людям, и, конечно, ни о каких изысканиях в области географии он не думал, но, может быть, поэтому его книга оказалась единственным в своем роде описанием мусульманского и вообще восточного общества в XIV веке. Это богатая сокровищница не только для исторической географии или истории своего времени, но и для всей культуры той эпохи».

Мухаммед ибн Джузая завершил работу по записи путевых впечатлений Ибн Баттуты в конце 1355 года и в следующем году занялся их литературной обработкой. Чуть позднее Абу Инану была представлена объемистая рукопись, в колофоне которой изящным магрибинско-испанским письмом был выведен автограф составителя: «Составление книги завершилось в месяце сафаре 757 года хиджры» (в феврале 1356 года). На титульном листе - название книги: «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах странствий». Звучит изысканно и витиевато, чем, впрочем, отличается и весь стиль этого сочинения, написанного рукой профессионального литератора и канцеляриста вполне, в духе позднеарабской эпистолярной прозы. Стараясь ни в чем не отступить от традции, предусматривавшей использование характерных для этого жанра приемов, Мухаммед ибн Джузая внес в мемуары Ибн Баттуты немало отсебятины, каковой, к примеру, являются написанные рифмованной прозой панегирики, многочисленные вкрапления стихов известных, малоизвестных и вовсе никому не ведомых поэтов и даже вставки из ранних географических трудов. Таковы были требования жанрового этикета, но они, к счастью, не испортили книгу, так как редактор обладал чувством меры, и его литературные экзерсисы не смогли полностью заглушить живого беспримесного голоса Ибн Баттуты, его яркой эмоциональности, доверительных разговорных интонаций, сообщающих повествованию особую доходчивость и достоверность.

О последних годах Ибн Баттуты мы практически ничего не знаем. Известно лишь, что остаток жизни он провел в достатке и почете, никуда уже не отлучался из родных мест и умер в преклонном по тем временам возрасте в 1377 году.

А вот судьба продиктованной им книги оказалась куда более драматичной. Вскоре после смерти автора о ней попросту забыли, и величайшее из географических сочинений средневековья могло бы навсегда кануть в Лету, не попадись оно в руки сирийскому поэту XVII века аль-Байлуни, известному под прозвищем Абу Муфлих, который извлек из него описания святых мест, завий, мусульманских подвижников и их чудодейств и выпустил все это отдельной книгой, предварив ее собственным стихотворным прологом. По счастливой случайности эта книга, названная издателем «Извлечениями из «Путешествий» Ибн Баттуты Андалусского из Танжера», в начале XIX века была приобретена немецким географом Зеетценом для Готтской библиотеки и таким образом вошла в европейский научный обиход. Вскоре появились первые переводы «Извлечений». В 1818 году немецкий ориенталист Дж. Козегартен опубликовал научное исследование и латинский перевод трех глав книги, посвященных Индии, Китаю и Судану, а годом позже его ученик Г. Апец сделал достоянием европейского читателя описания Малабарского побережья и Мальдивских островов.

Понимая, что речь идет об уникальном географическом труде, ученые-востоковеды начали напряженные поиски подлинного текста Ибн Баттуты. Удачливей других был португальский священник Ж.С.А. Моура. Оказывается, еще в 1797 году, находясь в Фесе, он приобрел один из списков «Подарка созерцающим о диковинках городов и чудесах странствий», но поначалу не придал рукописи особого значения и лишь после выхода в свет переводов аль-Байлуни понял, какой ценный документ находится в его руках. В 1840 году Лиссабонская академия выпустила в свет перевод первого тома книги, в котором был отражен первый этап странствий Ибн Баттуты, включая посещение Золотой Орды. Смерть помешала Ж.С.А. Моуре завершить свой гигантский труд, и вторая часть книги так и осталась неизданной.

В 40-х годах XIX века несколько отрывков из «Путешествий» Ибн Баттуты опубликовали французские востоковеды Де Слан, Эдуард Дюлорье и Ш. Дефремери. Ш. Дефремери в творческом содружестве с итальянцем Б. Сангинетти занялся тщательным исследованием всех обнаруженных к тому времени списков, и в 1853-1858 годах они выпустили на арабском и французском языках полный текст сочинения Ибн Баттуты в четырех томах.

Это и было настоящим открытием Ибн Баттуты и его книги. После многовекового перерыва она вновь попала в ноле зрения ученых, и сегодня едва ли найдется востоковед-медиевист, который не использовал бы в своих исследованиях огромный фактический материал, собранный в XIV веке неутомимым магрибинцем. Открытый и по достоинству оцененный европейскими учеными, великий путешественник с триумфом возвратился на родину, в арабские страны, где его стали издавать и переиздавать, включать в школьные учебники и хрестоматии.

Сегодня волнующий рассказ Ибн Баттуты зазвучал на многих языках мира. Наиболее ценной ученые считают публикацию, подготовленную на английском языке крупными востоковедом Гамильтоном Гиббом, который принялся за работу в конце 20-х годов, а закончил ее в 1971 году.

Полные переводы книги Ибн Баттуты, кроме английского и французского, имеются на немецком, итальянском, шведском, чешском и польском языках. Интересовались ею и в России. В 1841 году в журнале «Русский вестник» были опубликованы выдержки из сочинений Ибн Баттуты, содержавшие описание его странствий по Крыму и Золотой Орде. А в конце XIX века известный востоковед В. Тизенгаузен включил воспоминания Ибн Баттуты об Улусе Джучи в свой труд «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды».

К сожалению, перевод на русский язык полного текста Ибн Баттуты до сих пор не появился.

Имя Ибн Баттуты я впервые услышал в бытность студентом Института восточных языков. Мой научный руководитель профессор Салах Халис посоветовал использовать фрагменты из «Путешествий» в курсовой работе. Арабский язык я тогда знал еще явно недостаточно, и чтение Ибн Баттуты в подлиннике показалось мне скучным и утомительным. Тоскливо полистав объемистый фолиант, я вернул его библиотекарю и с облегчением вздохнул. В памяти осело лишь необычное для слуха имя: Баттута по-арабски означает «уточка». О том, что обладатель смешного имени еще встретится мне в жизни и даже займет в ней немаловажное место, я, конечно, догадываться не мог.

Вторая встреча с великим магрибинцем произошла много лет спустя в Каире, где я работал корреспондентом «Комсомольской правды». Однажды по делам службы мне надо было заехать к моему коллеге, корреспонденту газеты «Труд», который жил в каирском районе Гиза, что находится неподалеку от пирамид. Я и до этого был частым гостем в корпункте «Труда», но лишь в тот памятный день впервые обратил внимание на прибитую к стене дома голубую табличку с надписью «Улица Ибн Баттуты».

Через несколько дней мой египетский приятель, известный филолог, принес мне ветхий, зачитанный до дыр томик Ибн Баттуты.

Второе знакомство не в пример первому оказалось длительным и серьезным. Вместе с Ибн Баттутой я отправился в увлекательное путешествие по миру XIV века, и чем ближе я знакомился с жизнью этого удивительного человека, тем острее чувствовал обиду за то, что в отличие от многих, чей вклад в познание планеты значительно скромнее, его имя практически неизвестно широкому читателю. Эта историческая несправедливость имеет свои причины. В науке долгое время господствовал европоцентризм, и на восточные народы многие ученые смотрели свысока, а кое-кто даже позволял себе оскорбительные умствования об их отсталости и даже… неполноценности. За этой позицией скрывалась не наивность и не научная близорукость, а безнравственное по своей сути стремление доказать, что одни народы лучше и талантливее других.

Сегодня европоцентристские рассуждения мало кто принимает всерьез. С каждым днем мы все больше узнаем о народах Востока, которые еще в древние времена и в эпоху средневековья внесли неоценимый вклад в мировую культуру. Имена великих европейцев Джордано Бруно, Галилео Галилея, Николая Коперника навсегда занесены в анналы истории, но разве потускнеют для нас эти имена, если мы будем помнить, что их гениальные гипотезы не родились из пустоты и опирались на не менее блистательные догадки предшественников. Еще древние индусы и вавилоняне считали, что Земля вращается вокруг своей оси, большинство арабских географов представляли себе нашу планету кругом, плавающим в пространстве, а Абу Сайд Синджари утверждал, что, возможно, Земля вертится вокруг Солнца, а не наоборот, как в его время принято было считать.

Перелистывая страницы средневековых рукописей, пробираясь к смыслу сквозь каллиграфические шалости безымянных переписчиков, я старался представить себе людей, живших и творивших, мучившихся и дерзавших за много веков до нас. Мир был непознан, и это не давало им покоя. Подвергая себя смертельному риску, они срывались с насиженных мест и упрямо шли навстречу неизвестности, шаг за шагом осваивая планету, на которой мы живем.

Времена меняются, но благороднейшая человеческая страсть к познанию вечна и неизбывна. На географической карте, казалось бы, нет уже «белых пятен», но люди хотят знать больше, чем знают, а поэтому поднимаются и идут. Те, кто охвачен высокой болезнью землепроходчества, пешком уходят к Северному полюсу, штурмуют снежные вершины Памира и Тибета, отправляются в кругосветные путешествия на надувных лодках или плотах.

Скептики пожимают плечами, спрашивают: зачем?

Но этот вопрос не имеет смысла, если перенести его в историческую плоскость. Во все времена были люди, которые шли к неведомым горизонтам, познавая мир, а значит, самих себя, как находились, впрочем, и те, кто недоуменно пожимал плечами. Но первые прокладывали дороги, а вторые ходили по ним, ошибочно полагая, что дороги существовали от века.

Ибн Баттута принадлежал к первым.

Спасибо ему за это.

Каир-Москва, 1978-1982