"Солнце полуночи" - читать интересную книгу автора (Стефани)

Глава десятая ТЕОРИЯ

- Могу я задать еще один вопрос? – поинтересовалась она вместо того, чтобы выполнить мою просьбу.

Я был встревожен до крайности. Но как привлекательна была возможность продлить этот момент. Удержать Беллу около себя еще хоть на пару секунд. Я вздохнул над этой дилеммой и ответил, - Один.

 - Ну, - замешкалась она, будто раздумывая какой именно вопрос задать, - Ты сказал, что знал, что я не пошла в книжный магазин, и что я пошла куда-то на юг. Мне просто любопытно, как ты это узнал.

Я уставился в ветровое стекло. Это был еще один вопрос, который никак не помогал узнать ее, а вот мои секреты раскрывал сполна.

 - Мы, кажется, договорились быть откровенными, - сказала она, в ее голосе слышались неодобрение и разочарование.

Как она так легко уклонялась от темы, даже не прилагая усилий?

Что ж, она хотела, чтобы я был честен, а весь этот разговор все равно не приведет ни к чему хорошему.

 - Ладно, скажу, - ответил я, - я шел по твоему запаху.

Я хотел взглянуть на ее лицо, но боялся реакции, которую мог на нем увидеть. Вместо этого я прислушался к ее дыханию, которое резко стало чаще, но потом пришло в норму. Когда она вновь заговорила, ее голос был более спокоен, чем я ожидал.

 - Ты не ответил на мой первый вопрос… - напомнила она.

 - На который?

 - Как ты читаешь мысли? – спросила она, повторяя вопрос, заданный в ресторане, - Ты можешь читать мысли кого угодно и где угодно? А кто-нибудь из твоих родственников так умеет?...

Она внезапно оборвала себя и снова замолчала.

 - Вообще-то это уже несколько вопросов, - сказал я.

Но она просто смотрела на меня и ждала ответов.

Отчего же не сказать ей? Она почти уже догадалась обо всем сама, а говорить именно об этом было гораздо проще, чем о том, что еще предстояло обсудить.

 - Нет, так умею только я. И я не могу слышать всех и где угодно, мысли удобнее читать вблизи. Но чем знакомее «голос», тем с большего расстояния я могу его слышать. Но не более чем в радиусе нескольких миль, - я задумался над тем, как попонятнее объяснить ей это. Надо было найти аналогию, которую она легко бы поняла, -  Это немного похоже на то, будто находишься в большом зале, где полно народу и все разговаривают одновременно. Просто негромкий гул, шум, звучащий где‑то на заднем плане. Мне надо сосредоточиться на конкретном голосе, чтобы четко его услышать.  Когда этот шум начинает меня раздражать, я просто его отключаю. Гораздо проще казаться «нормальным», - сгримасничал я, -  когда не отвечаешь на чьи-то мысли вместо заданных вслух вопросов.

 - А почему ты не можешь услышать меня? – поинтересовалась она.

 Я снова ответил правду и привел еще одну аналогию.

 - Я не знаю, - признался я, - Могу только предположить, что твой разум устроен иначе, чем у остальных людей. Будто твои мысли текут на ультракороткой волне, а я способен ловить только длинные.

Я понял, что эта аналогия может ей не понравиться. Я улыбнулся, ожидая ее реакцию. Она меня не разочаровала.

 - У меня мозги набекрень? – спросила она, в голосе промелькнула досада, - я ненормальная.

Опять иронизирует.

 - Я слышу голоса в своей голове, а ты переживаешь о своем психическом здоровье, - засмеялся я. Она вникает в каждую мелочь, но самое главное до сих пор ускользает от нее. Как всегда неправильная реакция….

Белла кусала губу, а морщинка на переносице стала глубже.

Не переживай, - уверил я ее, - это просто теория…

Была еще одна гораздо более важная теория, которую надо было обсудить. Меня тревожила эта необходимость. Каждая проходящая секунда лишь ненадолго отдаляла неизбежное.

 - Что возвращает нас к твоей теории, - сказал я, разрываясь между тревожностью и абсолютным спокойствием.

Она вздохнула, все еще кусая губы – как бы не навредила себе. Она посмотрела мне в глаза, ее лицо было обеспокоенным.

 - Разве мы не договорились, что будем откровенны? – напомнил я тихо.

Она взглянула вниз, борясь с какими-то внутренними противоречиями. Вдруг она замерла, и ее глаза широко распахнулись. Страх впервые за все это время отразился на ее лице.

 - Ты с ума сошел! - закричала она.

Я запаниковал. Что она увидела? Чем я напугал ее?

И тут же она крикнула, - Сбавь скорость!

 - В чем дело? – я никак не мог понять причину ее ужаса.

 - Ты гонишь 160 километров в час! – орала она на меня Она взглянула в окно и отпрянула от темных деревьев, проносившихся мимо.

Вот эта мелочь, толика скорости, заставила ее вопить от страха?

Я закатил глаза, - Расслабься, Белла.

 - Ты хочешь нас убить? – спросила она высоким рассерженным голосом.

 - Мы не разобьемся, - пообещал я ей.

Она коротко вздохнула и заговорила более спокойным тоном, - Куда ты так несешься?

 - Я всегда так езжу.

Я взглянул ей в глаза удивленный шоком на ее лице.

 - Смотри на дорогу! – крикнула она.

 - Белла, я ни разу не попадал в аварию, даже штрафов не платил! — я усмехнулся ей и постучал себя по голове. Абсурдность того, что я мог шутить с ней о чем-то таком запретном и странном, добавляла комизма - У меня здесь встроенный радар!

- Очень смешно, - саркастично сказала она, будучи более испуганной, чем рассерженной, - Чарли полицейский, помнишь? Я была воспитана на уважении к закону. К тому же если ты разобьешь Вольво в лепешку, ты, скорее всего, просто встанешь и пойдешь дальше.

  - Вполне вероятно, - согласился я, а потом горько усмехнулся. Да, в случае аварии последствия для нас будут очень разными. Она имела право бояться, не смотря на мои водительские навыки, - Но ты так не сможешь.

Со вздохом я чуть сбавил скорость – Довольна?

Она взглянула на спидометр, - Почти.

Она все еще считала, что скорость высока?

 - Ненавижу ездить медленно, - проворчал я, но позволил стрелке спидометра сползти вниз.

 - Это, по-твоему, медленно? – спросила она.

 - Хватит комментировать мою езду, - сказал я нетерпеливо. Сколько раз она уже избегала ответа на мой вопрос? Три раза? Четыре? Неужели ее предположения так ужасны? Я должен был знать – немедленно, – Я все еще жду, когда ты расскажешь свою последнюю теорию.

Она опять закусила губу, выражение ее лица было расстроенным, на нем даже отразилась боль.

Я подавил свое нетерпение и постарался говорить мягче. Я не хотел ее расстраивать.

 - Смеяться не буду, - пообещал я, надеясь, что это единственное, что ее останавливает.

 - Я больше боюсь, что ты разозлишься, - прошептала она.

Я приложил усилия, чтобы мой голос звучал спокойно, - Все так плохо?

 - Да, довольно плохо.

Она смотрела вниз, стараясь не встречаться со мной глазами. В молчании прошло несколько секунд.

- Рассказывай, - подбодрил я ее.

Ее голос был тих, - Не знаю, с чего начать.

 - Почему бы тебе не начать с начала? – я вспомнил ее слова, сказанные за ужином, - Ты говорила, что не сама додумалась до этого.

 - Не сама, - согласилась она и опять замолчала.

Я гадал, что могло просветить ее, - Откуда ты ее взяла? Из книги или из фильма?

Мне стоило тщательнее осмотреть ее книжные полки, когда ее не было дома. Я понятия не имел, есть ли на них творения Брэма Стокера или Энн Райс…

 - Нет, не сама, - повторила она, - это было в субботу, на пляже.

Этого я не ожидал. Местные слухи вокруг нас никогда не становились чем-то пугающим или хотя бы приближенным к реальности. Это была какая-то новая сплетня, которую я пропустил? Белла оторвала взгляд от своих рук и увидела удивление на моем лице.

 - Я встретила давнего друга семьи – Джейкоба Блэка, - продолжила она, - Его отец и Чарли дружат  с тех пор, как я была еще ребенком.

Джейкоб Блэк – это имя мне ничего не говорило, однако напомнило о чем-то…что было когда-то, очень давно. Я уставился вперед, перебирая воспоминания в поисках связи.

 - Его отец один из квильетских старейшин, - сказала она.

Джейкоб Блэк, Эфраим Блэк. Он был его потомком, без сомнения.

Дела обстояли хуже некуда.

Она знала правду.

Мой разум пытался охватить всю логическую цепочку, пока машина летела по темным изгибам дороги, мое тело замерло в муке – неподвижное, за исключением тех минимальных автоматических движений, что требовались для управления машиной.

Она знала правду.

Но…если она узнала правду в субботу….значит она все это знала и сегодня вечером…и сейчас знает.

 - Мы пошли прогуляться, - рассказывала она, - и он рассказывал мне некоторые старые легенды, наверно, пытался напугать меня. Он рассказал мне одну…

Она замолчала, но теперь ее сомнения были уже лишними, я знал, что она собирается сказать. Единственное, что было неизвестным, так это причина, по которой она была здесь.

 - Продолжай, - попросил я.

 - Про вампиров, - выдохнула она едва слышно.

Однако, слышать, как она произносит это слово, было гораздо хуже, чем просто знать, что ей известна правда. Меня передернуло, но я взял себя в руки.

 - И ты тут же подумала обо мне? – спросил я.

 - Нет. Он…упомянул твою семью.

Как забавно, что именно непосредственный потомок Эфраима нарушил договор, который тот поклялся соблюдать. Внук или даже правнук? Сколько лет назад это было? Семьдесят?

Мне пришлось признать, что опасность исходила не от стариков, верящих в легенды. Конечно, молодое поколение, - те, которым было все известно, но которые считали древние предрассудки смешными – конечно, именно они могли представлять опасность разоблачения.

Похоже, это означало, что теперь я имел полное право перебить все маленькое, беззащитное племя на побережье, если бы мне того захотелось. Эфраим и его стая защитников были давным-давно мертвы…

 - Он думал, что это просто глупое суеверие, - внезапно сказала Белла, в ее голосе засквозило новое беспокойство, - Он не думал, что я всерьез задумаюсь об этом.

Краем глаза я увидел, как она от волнения сжимает руки.

 - Это была моя вина, - сказала она после небольшой паузы, а потом склонила голову так, будто была в чем-то виновата, - я заставила его.

 - Зачем? – уже не составляло труда говорить спокойно. Худшее было сделано. Пока мы говорим о деталях моего разоблачения, нам не приходится говорить о его последствиях.

 - Пытаясь меня задеть, Лорена сказала что-то про твою семью, - она скорчила рожицу на воспоминание. Я был немного растерян, гадая каким образом можно поддеть Беллу упоминанием моей семьи…

 - А потом парень постарше, тоже индеец, заявил, что вы в резервации не бываете. Прозвучало это так, будто он что-то подразумевал под этим, и, предложив Джейкобу пройтись, я вытянула из него эту историю.

Ее голова склонилась еще ниже, когда она это сказала. Выражение ее лица было…виноватым.

Я отвернулся от нее и позволил себе усмехнуться. Она чувствует себя виноватой? Что она могла такое сделать, чтобы заслужить какое-либо порицание?

  - Как это ты ее вытянула? – спросил я.

 - Я флиртовала, и это сработало даже лучше, чем я ожидала, - объяснила она, и в ее голосе появилось воодушевление от воспоминания об успехе.

Я мог только представить – учитывая ее привлекательность для всех особей мужского пола, когда она вовсе не прилагает к этому усилий – насколько сногсшибательной она может быть, когда старается быть привлекательной.  Внезапно мне стало жаль бедного, ничего не подозревающего мальчишку, на которого она обратила столь могущественное оружие.

 - Хотел бы я это увидеть, - сказал я и усмехнулся толике черного юмора. Да, хотел бы я увидеть реакцию парня, когда бы я рассказал ему о себе, -  И ты еще обвиняешь меня, что я «ослепляю и поражаю людей». Бедный Джейкоб Блэк.

Я не был настолько зол на источник своего разоблачения, насколько ожидал. Он тоже знал не все. К тому же, разве мог я подумать, что кто-то сможет устоять перед этой девчонкой и не дать ей то, что она хочет? Нет, мне всего лишь была приятна мысль, что благодаря ее усилиям он наверняка немного повредился умом.

Я почувствовал, как горят ее щеки. Я посмотрел на нее, она смотрела в окно. И опять молчала.

 - И что же ты сделала потом? – спросил я. Пора было вернуться к страшной истории.

 - Я залезла в Интернет.

Ну, очень разумно.

 - И твои подозрения подтвердились?

 - Нет, - ответила она, - ничего не подошло. Большая часть информации была чушью. А потом…

Она опять внезапно замолчала,  я услышала, как она сжала зубы.

 - Что? – спросил я. Что она нашла? Что именно стало пугающим для нее?

Она помолчала немного, а потом прошептала, - Я решила, что мне все равно.

Шок парализовал мои мысли на какой-то момент, а потом все сошлось вместе. Почему она отослала своих подруг, вместо того, чтобы спастись вместе с ними. Почему она села в мою машину, вместо того, чтобы удрать подальше, призывая полицию…

Ее реакция всегда была неправильной – всегда абсолютно неправильной. Она притягивала к себе опасность. Она звала ее.

 - Все равно? – пробормотал я сквозь сжатые зубы, гнев переполнял меня. Как я мог защищать кого-то, кто так…так…так стремился быть беззащитным?

 - Да, - ответила она, ее тихий голос был необъяснимо нежен, - для меня не имеет значения, кто ты есть.

Она просто невозможна.

 - Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек?

 - Нет.

Я всерьез задумался, все ли у нее в порядке с головой.

Я раздумывал, что мог бы обеспечить ее наилучшим медицинским уходом… Карлайл бы подключил свои связи, чтобы найти для нее самых умелых докторов, самых талантливых терапевтов. Наверняка есть еще возможность исправить в ее голове то, что в ней было не так, что позволяло ей сидеть рядом с вампиром, а ее сердце при этом билось спокойно и ровно. Конечно же, я бы присматривал за обслуживанием и посещал бы ее так часто, как было бы позволено…

 - Ты злишься, - вздохнула она, - не надо было мне тебе рассказывать.

Как будто, если бы она скрывала эти тревожащие симптомы, это бы нам помогло.

 - Нет, я хочу знать, что ты думаешь. Даже если эти мысли лишены разума.

 - Значит я опять не права? – спросила она немного воинственно.

 - Это не то, о чем я говорю, - мои зубы сжались, - Не имеет значения, - повторил я едко.

 Она выдохнула, - Я права?

 - А это имеет значение? – в ответ съязвил я.

Она глубоко вздохнула. Я рассерженно ждал ее ответ.

 - Нет, на самом деле, - ответила она, ее голос был опять спокоен, - Но мне любопытно.

«Нет, на самом деле». Это действительно не имело значения. Ей было все равно. Она знала, что я не человек, что я монстр, и это не имело для нее значения.

Несмотря на мое беспокойство относительно ее психического здоровья, во мне проснулась толика надежды. Я постарался подавить ее.

 - Что именно ты хочешь знать? – спросил я. Секретов больше не осталось, только незначительные детали.

 - Сколько тебе лет? – спросила она.

Мой ответ был автоматическим и привычным, - Семнадцать.

 - И давно тебе семнадцать?

Я постарался не улыбнуться на ее покровительственный тон.

 - Довольно давно, - признался я.

 - Ясно, - сказала она, внезапно преисполнившись энтузиазмом. Она улыбнулась мне. Когда я взглянул на нее, в очередной раз задумавшись о ее душевном здравии, она улыбнулась еще шире. Я скорчил рожицу.

 - Не смейся, - предупредила она, - Но разве ты можешь выходить в дневное время?

Я все-таки засмеялся. Ее исследование, по-видимому, дало вполне ожидаемые результаты.

 - Чушь.

 - Ожоги от солнечного света?

 - Миф.

 - Спишь в гробу?

 - Ерунда.

Сон уже очень давно не был составляющей в моей жизни, если не считать последние ночи, которые я проводил, наблюдая за спящей Беллой.

 - Я не могу спать, - пробормотал я, более полно отвечая на вопрос.

Она помолчала.

 - Совсем не спишь?

 - Никогда, - выдохнул я.

Я смотрел в ее глаза, такие большие, обрамленные густыми ресницами и мечтал о сне. Не для того, чтобы забыться, как это было раньше, не для того, чтобы избежать скуки, а потому, что я хотел бы видеть сны. Может быть, будучи без чувств и имея возможность видеть сны, я бы смог провести несколько часов в мире, где мы с ней были бы вместе. Она видела сны обо мне. Я хотел, чтобы она снилась мне.

Она тоже смотрела на меня, удивленно. Пришлось отвести взгляд.

Я не могу видеть сны о ней. Ей не стоит во сне видеть меня.

 - Ты еще не задала мне самый важный вопрос, - сказал я, мое молчащее сердце стало еще холоднее, еще тяжелее. Она должна понять. Так или иначе, но ей необходимо осознать, что она делает сейчас. Что только это имеет значения, не смотря на все другие обстоятельства.

На обстоятельства вроде того факта, что я люблю ее.

 - Который? – озадаченно спросила она.

Это только сделало мой голос жестче, - Тебя не интересует моя диета?

 - Ах. Это, - тихо произнесла она тоном, который я не понял.

 - Да. Это. Ты же хочешь знать, пью ли я кровь?

Она вздрогнула от моего вопроса. Наконец-то. Она начала понимать.

 - Ну, Джейкоб кое-что рассказал об этом… - ответила она.

 - И что же рассказал Джейкоб?

 - Он сказал, что вы…не охотитесь на людей. Он сказал, что ваша семья не считается опасной, потому что вы охотитесь только на животных.

 - Он сказал, что мы не опасны? – с долей цинизма повторил я.

 - Не совсем, - объяснила она, - Он сказал, что вы не считаетесь опасными. Но на всякий случай, Квильеты не хотят видеть вас на своей земле.

Я смотрел на дорогу, мысленно рыча от безнадежности, мое горло жгло привычной болью.

 - Так он был прав? – спросила она так буднично, будто интересовалась прогнозом погоды, - Вы не охотитесь на людей?

 - У Квильетов хорошая память.

Она кивнула сама себе, глубоко задумавшись.

 - Только не стоит обольщаться, - быстро сказал я, - они правы, что стараются держаться от нас подальше. Мы по-прежнему опасны.

 - Я не понимаю.

Действительно не понимает. Как бы ей объяснить это?

 - Мы стараемся, - сказал я, - Обычно, у нас получается. Но иногда и мы ошибаемся. Как, например, я сейчас, позволяя себе находиться с тобой наедине.

Ее запах наполнял машину. Я почти привык к нему, практически игнорировал его, но невозможно было отрицать, что мое тело все еще тянется к ней с совершенно недопустимыми намерениями. Мой рот был полон яда.

 - Это ошибка? – надломленным голосом спросила она. Эта интонация в ее голосе обезоружила меня. Она хотела быть со мной – не смотря ни на что, она хотела быть со мной.

Надежда вспыхнула опять, я тут же погасил ее.

 - Да, и очень опасная, - честно ответил я, желая, чтобы каким-нибудь образом эта правда перестала иметь значение.

Она замолчала. Я слышал, что ее дыхание изменилось, оно участилось, но не от страха.

 - Расскажи еще что-нибудь, - внезапно попросила она, в ее голосе слышалась мука.

Я внимательно посмотрел на нее.

Ей было больно. Как я допустил это?

 - Что ты хочешь знать? – спросил я, думая, как уберечь ее от боли. Ей не должно быть больно. Я не мог позволить, чтобы ей было больно.

 - Почему вы охотитесь на животных, а не на людей? – спросила она все с той же мучительной тоской в голосе.

Разве ответ не очевиден? Или, возможно,  это тоже не имеет для нее значения.

 - Не хочу быть монстром, - пробормотал я.

 - Но животных недостаточно?

Я искал подходящее сравнение для объяснений, - Я, конечно, не могу говорить с абсолютной уверенностью, но, наверно, это похоже на замену мяса на тофу и соевое молоко. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Это не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но этого достаточно, чтобы мы могли устоять перед соблазном. В большинстве случаев, - мой голос стал тише. Я стыдился, того, что подвергал ее такой опасности, что продолжаю подвергать, - Иногда сдерживаться особенно сложно.

 - И сейчас сложно?

Я вздохнул. Конечно, она задала именно тот вопрос, на который я не хотел отвечать.

 - Да, - признал я.

На этот раз я знал, какой ожидать реакции: ее дыхание было спокойным, ее сердце билось спокойно. Я ожидал этого, но не понимал. Почему она не боится?

 - Но ты не голоден сейчас, - сказала она, абсолютно уверенная в своей правоте.

 - Откуда такая уверенность?

- Твои глаза, - безапелляционно заявила она, - Я тебе говорила, что у меня есть теория. Я заметила, что люди, особенно мужчины, становятся раздражительнее от голода.

Я усмехнулся на ее описание: «раздражительный». Это было явным преуменьшением, но она была абсолютно права, как обычно.

 - А ты наблюдательна, - засмеялся я снова.

Она  немного улыбнулась, но тут же снова нахмурилась, задумавшись о чем-то.

 - Ты ведь охотился в эти выходные? С Эмметтом? – спросила она, когда мой смех затих.  То, как спокойно она это говорила, пленило и обескураживало одновременно. Неужели она действительно могла воспринимать все настолько спокойно? Я был гораздо ближе к шоку, чем она.

 - Да, - ответил я, и потом, когда я собрался было на этом слове поставить точку, я вновь почувствовал то же, что чувствовал в ресторане – необходимость того, чтобы она узнала меня, - Я не хотел уезжать, - продолжил я медленно, - но это было необходимо. Мне легче быть рядом с тобой, когда я не испытываю жажды.

 - Почему ты не хотел уезжать?

Я глубоко вздохнул и потом повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. Эта разновидность откровенности давалась мне не легко, но уже совсем по другой причине.

 - Мне очень неспокойно, - я подумал, что это слово подойдет, хотя оно не соответствовало силе моих переживаний, - когда ты далеко от меня. Я не шутил, когда в прошлый четверг просил тебя не упасть в океан и не попасть под машину. Все выходные я места себе не находил, беспокоясь о тебе. После того, что случилось сегодня, я удивлен, что ты пережила те выходные без повреждений, - тут я вспомнил виденные мною царапины, - ну, почти без повреждений, - уточнил я.

 - Что? – удивилась она.

 - Твои руки, - напомнил я.

 - Я упала, - вздохнула она, поморщившись.

Я так и думал.

 - Вот об этом я и говорю, - я не удержался от улыбки, - Я так думаю, что, если говорить о тебе, все могло быть гораздо хуже – и эта вероятность мучила меня все время, пока я был далеко. Это были очень долгие три дня. Я порядком потрепал нервы Эмметту.

Честно говоря, употребление прошедшего времени было не уместно, потому что я продолжал раздражать Эмметта и всю остальную свою семью. За исключением Элис…

 - Три дня? – ее голос внезапно стал резким, - Разве ты вернулся не сегодня?

Я не понял резкости в ее голосе, - Нет, мы вернулись в воскресенье.

 - Тогда почему тебя не было в школе? – спросила она. Ее нервозность смутила меня. Похоже, она не понимала, что этот вопрос был одним из тех, что касался мифологии.

 - Ну, солнце действительно не причиняет мне вреда, - сказал я, - но я не могу выйти на солнечный свет, по крайней мере, не там, где кто-то может меня увидеть.

Это отвлекло ее от непонятного мне раздражения.

 - Почему? – спросила она, наклонив голову.

Я сомневался, что смогу найти подходящую аналогию, поэтому просто сказал, - Когда-нибудь сама увидишь.

А потом подумал, не станет ли это обещанием одним из тех, что мне придется нарушить. Увижусь ли я с ней еще раз после сегодняшнего вечера? Хватит ли моей любви, чтобы вынести разлуку?

 - Ты мог бы позвонить мне, - сказала она.

Какое странное умозаключение, - Но я же знал, что с тобой все в порядке.

 - Но я не знала, где ты. Я… - она замолчала и уставилась на свои руки.

 - Что?

 - Мне так плохо, - сказала она, застеснявшись, ее щеки порозовели, - Когда я не вижу тебя. Я ведь тоже беспокоюсь.

Ну, теперь ты счастлив? Спросил я сам себя. Вот и награда всем моим надеждам.

Меня переполняли смущение, ликование и ужас – большей частью ужас – оттого, что все мои безрассудные мечты были так близки к реальности.  Так вот почему для нее не имело значения то, что я монстр. И именно поэтому для меня больше не было никаких правил. Поэтому «правильно» и «неправильно» не оказывали больше на меня своего неодолимого воздействия. По этой причине все мои приоритеты отошли на задний план, превыше всего стала эта девушка.

Белла тоже переживала за меня.

Я знал, что в сравнении с моей любовью к ней, это было ничем. Но этого было достаточно для того, чтобы она сидела рядом со мной, рискуя своей жизнью. Делая это с такой радостью.

Этого было достаточно, чтобы причинить ей боль, если я поступлю правильно и оставлю ее.

Было ли хоть что-нибудь, что я мог бы сделать, не причинив ей боли? Хоть что-нибудь?

Я должен держаться от нее подальше. Я должен навсегда уехать из Форкса. Я не причиню ей ничего кроме боли.  Только остановит ли это меня сейчас? Смогу ли я уйти и не сделать все еще хуже?

Нет. Ничто меня не остановит.

- Нет, - простонал я, - Это так неправильно

- Что я такого сказала? – спросила она, тут же взяв всю вину на себя.

 - Разве ты не видишь, Белла? Одно дело  - мучиться самому, совсем другое – впутывать в это тебя. Я не хочу слышать, что ты чувствуешь что-то ко мне.

Это было правдой, это было ложью. Наиболее эгоистичная часть меня парила от осознания того, что я был нужен ей, также как она мне.

 - Это не правильно. Это не безопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, пойми это.

 - Нет, - она с обидой надула губы.

 - Я не шучу, - я изо всех сил боролся сам с собой – отчаянно желая, чтобы она поняла, и также отчаянно желая не произносить больше никаких предупреждений – слова вырывались сквозь мои зубы с рычанием.

 - Я тоже, - настаивала она, - Я тебе уже сказала, мне все равно, кто ты есть. Слишком поздно.

Слишком поздно? Мир внезапно на одну бесконечную секунду утратил краски, я видел, как в моих воспоминаниях, тени ползут к Белле, спящей на солнечной лужайке. Неотвратимые, неумолимые. Они наплывают на нее, и Белла погружается в темноту.

Слишком поздно? Видение Элис всплыло в моей голове: красные, налитые кровью глаза Беллы равнодушно смотрят на меня. Бесстрастно – но она не может не ненавидеть меня за это будущее. Она будет ненавидеть меня за то, что я украл у нее все. Украл ее жизнь и ее душу.

Нет, не может быть настолько поздно.

 - Никогда так не говори, - прошипел я.

Она уставилась в окно, закусив губу. Ее руки были сжаты в кулаки. Дыхание участилось, а потом прервалось.

 - О чем ты думаешь? – я должен был знать.

Она помотала головой, не глядя на меня. Я увидела, как на ее щеке, что-то блеснуло, будто кристалл.

Немыслимо.

 - Ты плачешь?

Она плачет из-за меня, я настолько больно задел ее.

Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.

 - Нет, - соврала она, ее голос сорвался.

Какой-то древний давно забытый инстинкт заставил меня протянуть к ней руку – в этот момент я почувствовал себя человеком как никогда ранее. А потом я вспомнил, что я…не человек. И убрал руку.

 - Прости, - сказал я, мои челюсти сжались. Как я мог ей сказать, насколько мне было жаль? Я сожалел обо всех глупых ошибках, которые я совершил. Я просил прощения за свой бесконечный эгоизм. Я просил прощения за то, что она была настолько не удачлива, что разбудила во мне первую, несчастную любовь. Я сожалел обо всех своих чувствах, которые не мог обуздать – больше всего о том, что я был тем самым монстром, который волей судеб был предназначен прервать ее жизнь.

Я глубоко вздохнул – игнорируя мои низменные инстинкты на запах в машине – и постарался сосредоточиться. Я хотел сменить тему, подумать о чем-то другом. Хорошо, что мой интерес к этой девушке был неиссякаем. У меня всегда были вопросы.

 - Скажи мне кое-что, - сказал я.

 - Да? – хрипло спросила она со слезами в голосе.

- О чем ты думала, когда я выехал из-за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а будто бы очень сосредоточенное на чем-то, - я вспомнил ее лицо, стараясь не задумываться над тем, через чьи глаза я его видел, оно было полно решимости.

 - Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника, - уже более спокойно сказала она, - ну, знаешь, что-нибудь из курса самозащиты. Сломать ему нос, например.

Ее спокойствия не хватило на всю фразу, под конец голос зазвенел от ненависти. И она не преувеличивала, в этой ее реакции рассерженного котенка не было ничего забавного. Я мог видеть тогда ее хрупкую тонкую фигурку, перекрываемую мощными, крупными монстрами в человеческом обличии. Где-то на краю моего сознания закипал гнев.

 - Неужели ты собиралась драться? – мне хотелось рычать. Ее реакции были убийственны – для нее самой, - Ты не думала о бегстве?

 - Я часто падаю, когда бегу, - сказала она застенчиво.

 - А кричать не пробовала?

 - Как раз собиралась.

Я неверяще покачал головой. Как ей удавалось оставаться в живых до приезда в Форкс?

 - Ты была права, - мрачно сказал я, - Спасая тебе жизнь, я действительно сражаюсь с судьбой.

Она вздохнула и посмотрела в окно, потом взглянула обратно на меня.

 - Я увижу тебя завтра? – внезапно спросила она.

Шагая по дороге в ад, я еще и наслаждался путешествием.

 - Конечно, мне тоже надо сдавать сочинение, - я улыбнулся, мне нравилось ей улыбаться, - я тебе займу место за ланчем.

Ее сердце затрепетало, на моем сердце неожиданно стало теплее.

Я остановился у дома ее отца. Она не пошевелилась.

 - Ты обещаешь, что придешь завтра? – настаивала она.

 - Обещаю.

Как могли такие ошибочные поступки дарить мне столько счастья? Безусловно, все это было совершенно неправильно.

Она кивнула сама себе, довольная ответом, и начала стаскивать с себя мой пиджак.

 - Ты можешь оставить его себе, - быстро уверил я ее. Мне хотелось, чтобы у нее осталось что-то мое. Талисман, как та крышка от бутылки, что была сейчас в моем кармане…, - Тебе же не в чем теперь идти завтра.

Она протянула его мне, печально улыбнувшись.

- Не хочу ничего объяснять Чарли, - сказала она.

Ну, конечно. Я улыбнулся.

 - Да, верно.

Она взялась за дверную ручку и замерла. Ей не хотелось уходить, также как и мне не хотелось отпускать ее, оставлять ее беззащитной даже на несколько минут…

Питер и Шарлота уже наверняка были на пути домой, давным-давно миновав Сиэтл. Но всегда остаются другие. Этот мир никогда не будет безопасным местом для человека, а для нее он, похоже, был гораздо опаснее, чем для всех остальных.

 - Белла? – позвал я, удивленный тем, как приятно мне было произносить ее имя.

 - Да?

 - Пообещай мне кое-что.

 - Конечно, - пообещала она, но тут же напряглась, будто придумывая заранее причину для отказа.

 - Никогда не ходи в лес одна, - предупредил я ее, гадая снимет ли эта просьба напряжение в ее глазах.

Она озадаченно моргнула, - Почему?

Я настороженно вглядывался в темноту. Отсутствие света не составляло для меня никаких проблем, также как и для другого охотника, а вот люди в темноте слепли.

 - Здесь кроме меня бывают и другие опасные существа, - сказал я, - поверь мне.

Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась мне, ответив.

 - Как скажешь.

Ее дыхание коснулось моего лица, такое сладкое и свежее.

Я бы так и просидел тут всю ночь, но ей надо было спать. Два равных по силе противоречия боролись во мне: желание обладать ею и страх за ее безопасность.

Я вздохнул от невозможности совместить несочетаемое.

 - Увидимся завтра, - сказал я, отлично зная, что увижу ее вновь гораздо раньше.

Хотя она, действительно, увидит меня только завтра.

 - До завтра, - ответила она, открывая дверь.

Видеть, как она уходит, было мучительно.

Я потянулся за ней, желая удержать, - Белла?

Она повернулась и замерла, удивленная тем, как близко были наши лица.

Я тоже был ошеломлен этой близостью. Ее тепло волнами касалось моего лица. Я почти что чувствовал нежность ее кожи.

Ее сердце сбилось с ритма, а губы приоткрылись.

 - Спокойной ночи, - прошептал я и отклонился назад -  будучи преисполненным как знакомой уже жаждой, так и совершенно новым, неизвестным голодом, который я внезапно почувствовал – чтобы не совершить чего-нибудь, что могло бы навредить ей.

Еще мгновение она не шевелилась, стояла зачарованно, широко раскрыв глаза. Ослеплена и поражена, догадался я.

Так же, как и я.

Она пришла в себя, хотя на лице еще отражалось потрясение, и почти что выпала из машины, споткнувшись, но в последний момент ухватилась за дверь машины и удержалась от падения.

Я усмехнулся – надеюсь, что слишком тихо для ее слуха.

Я увидел, как она еще раз споткнулась на пути к пятну света на крыльце ее дома. Теперь она в безопасности. А я скоро вернусь, чтобы в этом убедиться.

Я чувствовал, что она смотрит мне вслед, когда уезжал вниз по темной улице. Это было непривычным для меня ощущением. Обычно я просто видел себя со стороны глазами человека, чьи мысли в тот момент читал. Это было неожиданно приятно – чувствовать на себе взгляд внимательных глаз. Я знал, что дело было в том, что это были именно ее глаза.

Тысячи мыслей проносились в моей голове одна за другой, пока я бесцельно несся по ночной дороге.

Долгое время я кружил по улицам, думая о Белле и том необъяснимом облегчении, которое я испытывал от того, что она знала правду. Больше мне не надо было бояться, что она узнает, кто я есть. Она знала. И это не имело для нее значения. Не смотря на то, что для нее в этом не было ничего хорошего, мне это приносило удивительное облегчение. К тому же я думал о Белле и взаимности наших чувств. Конечно, она не могла любить меня также,  как я любил ее -  такой неодолимой, всепоглощающей, сокрушительной любовью, которую ее хрупкое тело просто не выдержало бы.  Но ее чувство тоже было достаточно сильным для того, чтобы ослабить инстинктивный страх. Достаточно сильным, чтобы она хотела быть рядом со мной. А для меня возможность быть рядом с ней была величайшим счастьем.

На какой-то момент – находясь в одиночестве и не опасаясь, что я могу причинить кому-то боль – я позволил себе насладиться этим счастьем, не задумываясь о горестях. Просто быть счастливым потому, что она беспокоилась обо мне. Просто ликовать потому, что я добился ее расположения. Представлять себе как буду день за днем сидеть рядом с ней, слушать ее голос и получать ее улыбки.

В своем воспоминании я увидел ее улыбку, как приподнялись уголки её губ, а на гладкой щеке появляется ямочка, как теплеют и тают ее глаза…Ее пальцы были такими мягкими и теплыми на моей руке. Я представил, каково было бы прикасаться к нежной коже ее щек - шелковой, теплой… такой хрупкой. Будто шелк на хрустале…пугающе хрупкой.

Я не видел, куда ведут меня эти мысли, пока не стало слишком поздно.  Пока я раздумывал об этой поразительной уязвимости, новые образы ее лица вторглись в мои фантазии.

Оно было в тени, бледное от страха, хотя она была полна решимости, челюсти сжаты, глаза жесткие, сосредоточенные, тонкая фигурка в темноте, готовая к броску на окружавших ее массивных преследователей.

 - Вот дьявол, - простонал я, когда закипающая ненависть, которую я почти забыл, наслаждаясь своей любовью, снова превратилась в опустошающую ярость.

 Я был один. Белла тоже. Я надеялся, что дома она в безопасности. На какой-то момент я чертовски обрадовался тому, что Чарли -  глава местного подразделения полиции, натренированный и вооруженный – ее отец. Это должно было, в какой-то мере, защищать ее.

Она в безопасности. А у меня не займет много времени месть за нападение…

Нет. Она заслуживает лучшего. Я не могу допустить, чтобы она переживала за убийцу.

Но… как же остальные?

Да, с Беллой было все в порядке, с Анжелой и Джессикой тоже, они, конечно же, уже спокойно спали в своих кроватях.

Но тот урод все еще бродил где-то по улицам Порт-Анжелеса. Если он человек, то является ли его устранение исключительно проблемой людей? Я не должен был убивать его, хоть и жаждал это сделать. Я это знал. Но и позволить ему совершить еще хоть одно нападение я не мог.

Та блондинка, хозяйка ресторана. Или официантка, на которую я так ни разу и не взглянул. Они обе были немного назойливыми в определенном смысле, но разве это означало, что они не достойны жизни. К тому же любая их них могла быть для кого-то Беллой.

Это обстоятельство и определило мое решение.

Я повернул на север, подгоняемый появившейся целью. Всегда, когда у меня появлялась проблема, которую я не мог решить самостоятельно – такая же существенная как эта – я знал, к кому мог обратиться за помощью.

Элис сидела на крыльце, ожидая меня. Я остановился прямо перед домом, вместо того, чтобы объехать его и припарковаться в гараже.

 - Карлайл занят самообразованием, - сказала она мне до того, как я задал вопрос.

 - Спасибо, - ответил я, взлохматив ей на ходу волосы.

 - Ага, спасибо, что перезвонил, - язвительно отозвалась она.

 - Ой, - я остановился у двери и вытащил телефон, чтобы посмотреть пропущенные вызовы, - Прости. Я даже не проверил, кто звонил. Я был…занят.

 - Да, я знаю. И тоже прошу прощения. К тому времени, как я увидела, что должно произойти, ты уже был на пути к ней.

 - Да, еле успел, - пробормотал я.

 - Прости, - ответила она виновато.

Легко быть великодушным, зная, что с Беллой все в порядке, - Не переживай. Я знаю, ты не можешь следить за всем. Никто и не ждет от тебя всезнания, Элис.

 - Спасибо.

 - Я чуть было не позвал тебя поужинать сегодня, ты предвидела это до того, как я передумал?

Она улыбнулась, - Нет, это я тоже пропустила. Жаль, что не знала. Я бы приехала.

 - Чем же ты была так занята, что столько всего пропустила?

 - Джаспер раздумывает над нашей годовщиной, - она засмеялась, - он пытается не принимать окончательного решения по поводу подарка для меня, но мне кажется, что у меня есть одна очень неплохая догадка…

 - Бессовестная.

 - Ага.

Тут же она сжала губы и уставилась на меня, на ее лице промелькнула тень обвинения

 - Я должна была заметить это  раньше. Ты собираешься сказать им, что она знает?

Я вздохнул, - Да. Потом.

 - Я ничего им не скажу. Сделай мне одолжение, оповести об этом Розали, когда меня не будет по близости, хорошо?

Я дернул плечами, - Конечно.

 - Белла очень хорошо все восприняла.

 - Слишком хорошо.

Элис ухмыльнулась, - Не стоит недооценивать Беллу.

Я постарался заблокировать видение, которое не хотел видеть – Белла и Элис, лучшие подруги.

Я тяжело вздохнул в нетерпении. Я хотел поскорее покончить с неприятной частью этого вечера, но мне было немного тревожно покидать Форкс.

 - Элис…, - начал было я, но она увидела, что я хочу сказать.

 - С ней все будет хорошо. Теперь я буду присматривать внимательнее. Похоже, что за ней нужно круглосуточное наблюдение?

 - По крайней мере.

 - В любом случае, ты уже скоро будешь рядом с ней.

Я глубоко вздохнул. Эти слова были прекрасны для меня.

 - Иди, разберись со всем этим поскорее, чтобы быть там, где тебе хочется, - сказала она.

Я кивнул и поспешил в кабинет Карлайла.

Он ждал меня, он смотрел скорее на дверь, чем на объемную книгу, лежащую перед ним.

 - Я слышал, что Элис сказала, где меня найти, - сказал он и улыбнулся.

Каким облегчением было находиться рядом с ним, видеть понимание и сопереживание в его глазах. Карлайл скажет, что делать.

 - Мне нужна помощь.

 - Что угодно, Эдвард, - пообещал он.

 - Элис сказала тебе, что случилось сегодня с Беллой?

Почти случилось, - уточнил он.

 - Да, почти. Я не знаю, как поступить, Карлайл. Видишь ли, мне…очень хочется…убить его, - слова понеслись быстрее, - Ужасно хочется. Но я понимаю, что не стоит этого делать, потому что это будет просто месть, а не правосудие. Только гнев, никакой объективности. Но нельзя же позволить серийному насильнику и убийце разгуливать по Порт-Анжелесу! Пусть я там никого не знаю, но я не могу допустить, что кто-то еще может оказаться на месте Беллы и стать его жертвой. Все остальные женщины – ведь для кого-то они также важны, как важна для меня Белла. И этому кому-то будет больно так же,  как было бы больно мне, если бы она пострадала. Нельзя, чтобы…

Его широкая, внезапная улыбка оборвала мою страстную речь на полуслове.

 - А она хорошо на тебя влияет, не так ли? Столько сострадания, столько самоконтроля. Я впечатлен.

 - Я не напрашиваюсь на комплименты, Карлайл.

 - Конечно, нет. Но не могу же я перестать думать, - он снова улыбнулся, - Я позабочусь об этом. Можешь не беспокоиться. Никто больше не окажется на месте Беллы.

Я увидел план в его голове. Это было не совсем то, чего бы мне хотелось, это не удовлетворяло мою жажду к безжалостной расправе, но это был верный поступок.

 - Я покажу, где найти его.

 - Поехали.

По пути он прихватил свою черную сумку. Я бы предпочел применение более агрессивной формы успокоительного – например, проломленный череп – но пусть Карлайл поступает по-своему.

Мы взяли мою машину. Элис все еще сидела на ступеньках и помахала нам вслед. Я уловил ее видение: у нас не возникнет трудностей.

Поездка была очень короткой по темной, пустой дороге. Я выключил фары, чтобы не привлекать внимания. Интересно, как бы отреагировала Белла на эту скорость. Ведь я и так ехал гораздо медленнее обычного -  чтобы побыть с ней подольше – когда она раскричалась.

Карлайл тоже думал о Белле.

 -  Невозможно было предугадать, что она будет настолько хороша для него. Это неожиданно. Возможно, в каком-то роде, это было предначертано. Вероятно, это служит неким высшим целям… Однако…

Он представил Беллу со снежно-белой кожей и кроваво-красными глазами и сам вздрогнул от представленного.

Да. Вот именно. Однако. Потому что как может быть верным уничтожение чего-то столько невинного и милого?

Я уставился в темноту, вся радость от вечера была разрушена этими мыслями.

Эдвард достоин счастья. Он заслужил его. Убежденность в мыслях Карлайла удивила меня.

Должен быть выход.

Хотел бы я в это верить. Но не было никакого высшего смысла в том, что происходило сейчас с Беллой.  Просто ужасная гарпия, уродливая, злая судьба, не дающая Белле шанса на ту жизнь, которую она заслуживает.

Я не задерживался в Порт-Анжелесе. Я подвез Карлайла к притону, в котором существо по имени Лонни запивало свое разочарование с несколькими дружками, двое из них уже отключились. Карлайл видел, насколько мне трудно было находиться так близко – насколько невыносимо было слышать мысли этого урода и видеть его воспоминания, в которых образ Беллы смешивался с девушками, которым повезло гораздо меньше, и которых никто уже не мог спасти.

Мое дыхание участилось. Я сжал руль.

Иди, Эдвард, - мягко сказал Карлайл, - Я позабочусь обо всех остальных. А ты возвращайся к Белле.

Именно это и надо было мне услышать. Только ее имя могло отвлечь меня сейчас. Я оставил его в машине, а сам побежал в Форкс по прямой через спящий лес. Это заняло меньше времени, чем первая поездка туда же на мчащейся машине. Уже через несколько минут я, взобравшись по стене ее дома, залез в окно.

Я тихонько вздохнул, беспокойство отступило. Все было именно так, как должно было быть. Белла в полной безопасности спала в своей кровати, ее мокрые волосы извивающимися прядями рассыпались по подушке.

Но в этот раз, в отличие от остальных ночей, она свернулась в маленький клубочек, натянув на плечи одеяло. Наверно, замерзла. До того, как я успел устроиться на своем привычном месте, она вздрогнула во сне, ее губы задрожали.

Я задумался на секунду, а потом выскользнул в коридор, впервые исследуя остальные помещения ее дома.

Чарли ровно и громко храпел. Я даже уловил кусочек его сна. Что-то связанное с плещущейся водой и терпеливым ожиданием…наверно, рыбалка.

Там наверху возле лестницы стоял комод, который выглядел многообещающе. Я открыл его с надеждой на то, что найду там искомое. Выбрав самое толстое одеяло из всех, что были в этом маленьком бельевом шкафу, я понес его к ней в комнату. Я успею вернуть его до того, как она проснется, и никто ни о чем не догадается.

Задержав дыхание, я осторожно укрыл ее одеялом, она не отреагировала на появившуюся дополнительную тяжесть, и вернулся к креслу-качалке.

Пока я ждал, когда она согреется, я думал о Карлайле, гадая, где он теперь. Я знал, что его план пройдет гладко – Элис предвидела это.

Я вздохнул, вспомнив о своем отце – он слишком хорошо обо мне думал. Хотел бы я быть тем, кем он меня видит. Тем, кто заслуживает счастья, кто мог бы быть достойным этой спящей девушки. Все было совсем по-другому, если бы я был тем Эдвардом.

Как только я подумал об этом, странный, незваный образ появился в моей голове.

На какой-то момент уродливая морда судьбы, которую я себе представлял, той самой, что так жаждала смерти Беллы, сменилась на образ самого глупого и безрассудного ангела. Ангела-хранителя, того, кем, по мнению Карлайла, должен был быть я. С бездумной улыбкой, с озорством в небесно-голубых глазах, этот ангел создал Беллу так, чтобы у меня не было единого шанса не заметить ее.  Невероятно сильный запах, чтобы привлечь мое внимание, закрытые мысли, чтобы не иссякало мое любопытство, нежная красота, чтобы я не мог отвести глаз, бескорыстная душа, вызывающая у меня трепет. Он убрал у нее инстинкт самозащиты – чтобы она могла находиться рядом со мной – и в, конце-концов, добавил широкий шлейф потрясающего невезения.

Беззаботно смеясь, этот безответственный ангел отправил свое хрупкое создание прямо мне в руки, слепо веря в то, что оставшиеся во мне крохи моральных принципов позволят Белле остаться в живых.

В этом видении я не был для Беллы смертельным приговором, она была для меня вознаграждением.

Я вытряхнул из головы видение бестолкового ангела. Он был ни чем не лучше гарпии. Я не мог представить, что какие-то высшие силы могут совершать столь опасные и глупые поступки. Пусть это будет гарпия, с которой я мог бы бороться.

А у меня не было своего ангела. Они доставались только хорошим – людям вроде Беллы. Только где же был этот ее ангел все это время? Кто присматривал за ней?

Я тихо придушенно рассмеялся оттого, что в данный момент именно я выполнял эту роль.

Вампир в роли ангела – это уже явный перебор.

Примерно через полчаса Белла расслабилась, развернувшись. Она задышала глубже и начала что-то бормотать. Я улыбнулся, успокоенный. Это была мелочь, но все-таки сегодня она спала с большим комфортом, благодаря тому, что я оказался здесь.

 - Эдвард, - выдохнула она и тоже улыбнулась.

Я выкинул из головы все проблемы и вновь разрешил себе быть просто счастливым.