"Возрождение Атлантиды" - читать интересную книгу автора (Дэй Алисия)

Глава 14

Райли снова обошла постель, чувствуя необходимость оставить как можно больше пространства между собой и Конланом. Или ей следует называть его принцем Конланом.

Принц Конлан. Член священной королевской семьи Атлантиды. Куда на сей раз она вляпалась? И почему он обязательно должен так прекрасно пахнуть? Как пряности, океан и чистый, естественный мужчина?

С его приятнейшим ароматом, невероятным телом и чувственным голосом она должна была понимать, что он слишком хорош, чтобы быть человеком.

Черт, в последний раз она ходила на свидание с юристом, у которого мозгов было значительно больше, чем мускулов.

Не то, чтобы она думала, что Конлан не имеет мозгов. Она была внутри его разума и видела отголосок яркого ума. Большая часть того, что он ей говорил, демонстрировало логику и аналитический подход. Но когда он коснулся ее, ну, логика вылетела через трубу. Из них обоих, что довольно растягивало метафорическое понятие.

— После десятилетия жизни рядом с оборотнями и вампирами, которые прямо-таки вышли из мифов и легенд на мои улицы, — проклятие, прямо в Конгресс, — сама мысль об Атлантиде не кажется такой уж невообразимой, как прежде, — признала она. — Плюс, та клёвая штука, которую ты сделал с водой. А то, что атлантиец обладает властью над водой, имеет смысл, верно?

Он улыбнулся этой ленивой, опасной улыбкой, и она спешно продолжила, прежде чем ее могли отвлечь.

— Так что, ты говоришь с рыбами? А как насчет жабр? У тебя они есть? Если да, то где? Я о том, в общем… у тебя есть нормальные части тела?

Он моргнул, потом снова расхохотался, когда она покраснела от груди до лица.

— Ты никогда не говоришь того, что от тебя ожидаешь, не так ли? — спросил он.

Потом улыбнулся и поднял руки ладонями вверх. Светящийся сине-зеленый свет возник из обеих его ладоней и заискрился, пронесся вокруг, завиваясь спиралью в каскад света по комнате, потом через дверь в ванную.

За несколько секунд ведущий край световой спирали вернулся в спальню, но с ошеломительной переменой. Свет закружился в вихревом водоворотном туннеле. Туннель жидкости, — возможно размером в три-четыре дюйма, — изогнулся и устремился по комнате. Вокруг нее там, где она стояла, застыв с открытым ртом.

Потом вода вернулась к Конлану и окружила его, казалось, минуту лаская его тело, а потом исчезла в его коже.

Вот только он совсем не был мокрым.

Она закрыла рот в уверенности, что похожа на идиотку, особенно тогда, когда его улыбка перешла в смех.

Черт, он был таким привлекательным, когда смеялся. Ее нервы, уже и так натянутые от передозировки тестостерона и, ладно, чистого сексуального напряжения в комнате, еще больше напряглись.

Она прислонилась к стене и погладила предплечья руками, пытаясь избавиться от мурашек.

— Нет, обычно я не делаю того, чего от меня ожидают, — сказала она, пытаясь вернуться к нормальности их предшествующей беседы. — Ты бы послушал то, что моя сестра говорит мне, чтобы удержать от выбалтывания ее секретов перед парнями. Классная штука с водой, кстати.

Он расслабленно опустился в кресло, держа дистанцию, явно стараясь, чтобы она чувствовала себя удобно.

— Спасибо. Я также могу делать из шариков животных.

— Я могу поспорить, что ты и это умеешь.

Он улыбнулся ей.

— У меня никогда не было сестры. Только Вэн и я. У тебя есть еще сестры? Или братья?

— Нет, нас только двое. Мама и папа умерли, когда мы были юными, и у нас развилась ментальность «мы против всего мира». Приемные семьи… — она закусила губу. — Мы научились не любить других людей. Ты любишь кого-то, а они уходят.

Она стряхнула с себя меланхолию. Ей не казалось, что он желал услышать такое. Вот только по его виду можно было бы сказать, что он заинтересовался. И по ощущению.

— Квинн, ну, она своего рода хрупкая, я всегда о ней заботилась, даже хотя она и была немного старше, — казалось лишенным смысла то, что она рассказывает историю своей семьи, прислонившись к стене, поэтому она осторожно шагнула вперед и присела на краешек кровати.

Готовая немедленно подпрыгнуть и убежать, если он подойдет к ней.

Или это была ее готовность запрыгнуть на него, если он подойдет ближе?

Она немилосердно выставила эту мысль из своего разума. Не думай о сексе, не думай о сексе. Не…

— Думай о сексе, — сказал он.

— Что? — она задохнулась, удивленная тем, что он высказал вслух ее мысли. Но, вероятно, ей не следовало так уж удивляться, принимая во внимание то, как они разделяли эмоции друг друга. Но все же она почувствовала, что ее лицо снова загорелось. Одной из «радостей» рыжеволосых было то, что она обладала способностью краснеть, словно дом в огне. И это явно не подходило под описания лица для игры в покер.

Он сжал руки, положив их на колени, потом посмотрел ей в глаза.

— Нам необходимо об этом поговорить. Сила. Влечение между нами настолько сильное. Это явно…. — он помолчал, чтобы прочистить горло, — сильное.

Она слегка рассмеялась.

— Да. Я поняла, что ты подразумеваешь под «сильное». Ну, я вообще-то, тоже не брожу и не прыгаю на всяких сексуально-привлекательных иностранных принцев, которые встречаются на моем пути. Не то, что бы какие-нибудь королевские особы зависали по соседству со мной, но ты понимаешь, что я имею в виду. Сильное.

Та самодовольная, совершенно мужская улыбка снова появилась на его лице, что, несмотря на все принципы феминизма, которые она когда-либо знала, каким-то образом заставило ее хотеть прикоснуться своим ртом к нему.

К нему всему.

Волна жара затопила ее, и она застонала.

— Конлан, я не знаю, что это значит. Может быть это… может быть это своего рода побочный эффект от того, что я читаю твои эмоции? Вероятно, моя реакция на любого атлантийца будет такой же.

Он немедленно напрягся в своем кресле, наклонился вперед, его руки так сжали колени, что побелели.

— Какой бы ни была причина, Райли, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, — мне кажется, что я не могу выдержать мысли о твоей подобной реакции на любого другого мужчину, атлантиец он или нет.

Она наблюдала, как он явно борется за контроль, его ноздри раздувались, пока он глубоко дышал, в уголках его рта белые линии стали глубже. Мысль о том, что это сделала она, — заставила его потерять над собой контроль, хотя бы немного, — по странности, завела ее.

Сильно.

Особенно потому, что у нее было ощущение, что он не часто теряет этот контроль. Все-таки она же была внутри его разума. Жесткий контроль, долг и честь. Не было спонтанности или безудержного веселья.

И боль. Ой, она никогда не забудет эту боль.

— Конлан, я вовсе не поощряю этот вихрь или биение в груди, но я полагаю… я полагаю, что это — не проблема, — продолжила она. — Все-таки я забыла, что твой брат только что был в этой комнате. Он похож на тебя, и у него должна быть та же самая суперсильная атлантийская ДНК, ведь так?

Конлан слегка улыбнулся и кивнул, все еще сжимая руки.

— Ну, не было ничего. Кончено, — сказала она, пожимая плечами. — Я имею в виду, что всё же он потрясающе выглядит…

Конлан снова издал тот странный, рычащий, горловой звук, и она подняла руки вверх.

— Я хотела сказать, что он с виду ничего, вот и всё, но у меня не возникло потребности сорвать свою одежду и вылизать его всего или что-то вроде того, — закончила она, улыбаясь.

Потом она осознала, что только что сказала, косвенно.

Вот дерьмо.

Конлан также не упустил этого, и выражение его лица было потрясающим. Его вид сказал ей о том, что он бы облизал ее всю в ответ.

Жар пронзил ее сердцевину, заставив сжать ноги вместе, чтобы влага не пролилась.

Ладно, это нехорошо. Мысли о суперсексуальном принце, лижущим кого угодно… э… что угодно, — выходят за рамки.

Он погрузил свою руку в эти свои чудесные черные волосы и поднялся из кресла. Потом он сам начал ходить туда-сюда.

— Райли, пока мы не поймем, что вызывает нашу реакцию друг на друга, нам, вероятно, следует держаться друг от друга подальше.

— Да, хорошо, это понятно. Вообще-то, почему бы тебе не отправить меня домой, — или вызови мне такси, такси — это было бы замечательно, и я уберусь с глаз твоих, — сказала она, необъяснимо испытывая боль от того, что высказала вслух то, о чём думала всего несколько минут назад.

Он остановился, и повернулся к ней.

— Прости, но ты никуда не пойдешь.

Тут же боль сменилась раздражением.

— Что ты подразумеваешь? Слушай, приятель, у тебя, возможно, есть право командовать своими атлантийскими подчиненными, но я — гражданка Америки. У тебя нет никаких прав в отношении меня.

Он прошел к кровати и сел рядом с ней прежде, чем она двинулась.

— Это не касается прав, анэша. Это ради твоей же безопасности. Вампиры, которые напали на твой дом, — почему они там оказались? Пришли ли они за нами? Я полагаю так, принимая во внимание природу нападения.

Взяв ее руки в свои, он продолжил.

— Но теперь они знают, что ты живешь в том доме. И у них возникнет подозрения о том, как ты связана с нами. Ты там больше не в безопасности.

Она посмотрела на их руки, думая, понимает ли он, что его большой палец ласкает тыльную сторону ее руки. Думая о том, как этот простой жест заставил ее кости размягчиться.

Внезапно испугавшись, что он использует какой-то атлантийский контроль над ее разумом.

Она рывком освободила свои руки.

— То, что ты говоришь, означает, что ты разрушил мою жизнь.

— Нет, — мягко ответил он. — Я полагаю, что сказал, что это ты усложнила мою жизнь.

Отодвинувшись от него на постели, она попыталась мыслить разумно.

— Ладно. Давай вернемся назад. Расскажи мне всё, что я должна знать про Атлантиду. Расскажи мне, почему за тобой охотились вампиры. Расскажи мне, что значит «анэша», и почему ты настолько взволнован тем, что я могу быть ею. Я лучше справляюсь с информацией, так что давай мне её сюда.

Конлан улыбнулся, и казалось, что напряжение немного ушло из его плеч.

— Вот информацию я тебе могу сообщить. Ты это заслужила. Во-первых, моя родина, Атлантида. Я могу годами рассказывать тебе про Атлантиду. Большая часть мифа, некоторая часть легенды и даже фантазии содержат истину.

— Но нет никаких жабр? — Райли не сумела не улыбнуться в ответ, ее улыбка была озорной.

— Определенно никаких жабр. Мы больше походим на тебя.

— Ну, значит, люди со специальными возможностями?

Он покачал головой.

— Нет, не люди. Мы определенно в близком родстве с твоим видом. Ближе к людям, нежели к оборотням. Сильно отличаемся от немёртвых. Мы жили в гармонии с твоим родом тысячелетиями.

— И тогда вы погрузились под воду и теперь живете в пузыре, верно? — Райли сознавала, что забегает вперед, но у каждой девушки есть пределы того, что она может выдержать за одну ночь.

На его губах появилась невероятно чувственная улыбка, и он прислонился к изголовью кровати.

— Нет, никаких пузырей. Русалок тоже нет, отвечаю прежде, чем ты спросишь об этом. Фильмы Голливуда не являются источником исторической действительности, Райли, что бы там ни думал мой брат.

— Эй! Я обожала русалок, когда была маленькой. Я хотела вырасти и завести дельфина, и плавать с собственным хвостом и всё в этом духе, — возмущенно заметила она.

Он наклонился вперед, внезапно выказывая настойчивость.

— Ты была сегодня на пляже, переживая травматические события, вместо того, чтобы вернуться домой. Почему ты так поступила?

Внезапно почувствовав неловкость, Райли поёрзала на кровати, глядя куда угодно, но не на него.

— Я не знаю, — признала она. — Я всегда так делала, я нахожу в океане спокойствие, одиночество. Излечение.

Прямота ее слов повисла в молчании между ними надолго, а потом он снова прислонился к изголовью.

— Вероятно, это важно, Райли. Я не знаю почему, но это кажется мне важным. Возможно, Аларик знает.

Имя прозвучало знакомо, и она немного поморщилась.

— Аларик? Это не тот пугающий парень, который смотрел на меня, словно я — жук, наколотый на булавку? Я угрожала причинить ему боль.

Его глаза расширились, а потом он ухмыльнулся.

— Ох, я бы отдал полцарства за то, чтобы увидеть это.

Райли рассмеялась, пытаясь не волноваться насчет парня, который так просто говорил «отдать полцарства». Святое проклятие.

Он поднял бровь, и, казалось, снова напрягся.

— Ты же не собираешься мне сказать, что тоже считаешь его удивительно привлекательным?

— Он был похож на осужденного преступника, — просто ответила она. — При его виде мне захотелось вызвать подмогу. Так что не беспокойся, я вовсе не испытываю к нему влечения.

Он так быстро наклонился вперед, что она даже не заметила движения, поднёс одну её руку к своим губам, быстро поцеловал ее и отпустил.

— Спасибо, Райли. Я не знаю почему и вынужден честно признаться, что мне это вовсе не по вкусу, но кажется, что мне необходимо знать, что ты не находишь моих воинов привлекательными. Или других мужчин.

Она закатила глаза.

— Слушай, Конлан, я знаю, что ты можешь думать иначе из-за того, как я отреагировала на тебя, но я вовсе не нимфоманка.

— И это было плохо, потому что… — потянул он, в его глаза вернулся блеск, а в зрачках мелькнуло интригующее сине-зелёное пламя.

— Не будь таким придурком, — ответила она, рассмеявшись. — Ладно, это другое дело. Почему в твоих глазах прямо сейчас мелькнула сине-зелёная вспышка?

Он быстро сел, выпрямившись.

— Что точно мои глаза сделали?

— Прости, я не хотела огорчить тебя. Только твои зрачки были такими чёрными, пока в них не появилось сине-зелёное пламя. Я просто полюбопытствовала.

Конлан сорвался с кровати. Когда он повернулся к ней лицом, она заметила, что его глаза снова стали черными. Когда он заговорил, его голос был ледяным.

— Уже очень поздно, Райли. Мне необходимо обсудить стратегию с Алариком прежде, чем я отдохну. Тебе также следует отдохнуть, потому что, несомненно, мы отправимся в путь рано утром.

Он прошел к двери, оставив ее в шоке от своего поведения.

— Что, черт побери, случилось? У вас, атлантов раздвоение личности или что? И почему ты думаешь, что я отправлюсь с тобой куда-либо утром? Ты все еще ничего мне не объяснил, принц Конлан, кем бы ты ни был, — сказала она, показывая свой возрастающий темперамент.

Он остановился на пороге, посмотрел на нее.

— Я Конлан, Высокий принц Атлантиды, — сказал он ровным тоном. — Мне не требуется никому объяснять свои действия. Воины Посейдона были защитниками человечества более одиннадцати тысячелетий, а я являюсь их предводителем несколько веков.

Он рывком распахнул дверь, сделал шаг, остановился.

— Моя реакция на человеческую женщину, анэша она или нет, ничего не меняет.

Прежде, чем она смогла подумать об ответе, который бы был достаточно блестящим, чтобы вывести его из себя, он ушел, закрыв за собой дверь.

— Ты…ты болван! — выкрикнула она, вскакивая, что добежать до двери.

Но прежде, чем она смогла до неё добраться, она услышала безошибочный звук закрывшегося замка. Она по инерции прошла оставшуюся часть пути и потянула за ручку, но лишь убедилась в том, что и так поняла, услышав тот звук.

Этот надменный, властный диктатор, ничтожество-принц запер ее в комнате.

Ох, он точно за это заплатит.