Глава 9

Хэйвен Тревис, по сравнению со своим братом, была очень тоненькой и маленькой. Казалось сомнительным, что они родились от одних и тех же родителей. Но по-цыгански темные глаза были такими же. Она была красивой, черноволосой и утонченной. Ее лицо светилось умом, и все же было в ней что-то… некий намек на уязвимость, указывавший на то, что жизнь ее потрепала.

– Привет, Джек. – Ее внимание тут же привлек спящий в переносной люльке ребенок. – Ох, какой прелестный малыш! – У нее был очень характерный голос, чистый и теплый, с легкой хрипотцой, как будто она только что глотнула дорогого ликера. – Дай мне люльку, ты трясешь его.

– Ему это нравится, – спокойно возразил Джек, игнорируя ее попытки забрать Люка. Он наклонил голову для поцелуя. – Элла Варнер, эта командирша – моя сестра Хэйвен.

Сестра Джека крепко и доверительно пожала мою руку.

– Входите, Элла. Надо же, какое совпадение, я начала читать вашу колонку несколько недель назад.

Хэйвен провела нас в свои апартаменты: маленькую комнату, оформленную в белых и кремовых тонах с мебелью из темного дерева. Сдержанная цветовая гамма оживлялась свежей зеленью. В углу стояли напольные часы из шведского дерева. Основное жилое пространство занимали несколько простых предметов мебели: антикварные французские кресла и мягкий диван, покрытый черно-кремовым покрывалом.

– Отделкой занимался мой лучший друг Тодд, – сказала Хэйвен, заметив мой интерес.

– Замечательно. Похоже на картинку из журнала.

– Тодд говорит, что многие люди совершают ошибку, выбирая для украшения небольших пространств множество мелких предметов. Вам нужно сделать основным предметом интерьера что-то крупное, вроде этого дивана.

– Комната по-прежнему маленькая, – сказал Джек, пока ставил детскую переноску на низкий широкий кофейный столик.

Хэвен улыбнулась.

– Ни один из моих братьев, – проинформировала она меня, – не считает диван удобным, если он не размером с багажник небольшого грузовика. – Она подошла к спящему малышу, глядя на него с нежным интересом. – Как его зовут?

– Люк. – Ответив, я была удивлена, ощутив внезапный прилив гордости.

– Джек немного рассказал мне о вашей ситуации, – сказала Хэйвен. – Я думаю, то, что вы делаете для вашей сестры, прекрасно. Понятно, что это не самый легкий путь. – Она улыбнулась. – Но это именно то, что я ожидаю от Мисс Независимость.

Джек взглянул на меня с любопытством.

– Я прочту одну из твоих работ.

– На столе лежит пара номеров Vabe, – сказала ему Хэйвен. – Это может быть неплохой заменой для Troutmaster Digest.

К моему испугу, Джек поднял один из новых выпусков, который содержал одну из моих наиболее провокационных колонок.

– Может, вам не стоит…– начала я, но мой голос затих, пока он листал журнал. Я могла назвать момент, когда он нашел страничку с карикатурным портретом, где меня изобразили на неправдоподобно высоких каблуках и в модном развевающемся пальто. И я точно знаю, что он прочитал прежде, чем его брови начали медленно подниматься.

Выражение лица Джека было ошеломленным, как будто он пытался согласовать персону Мисс Независимости с тем, что он пока видел во мне. Опускаясь на маленький диван цвета мха, он продолжал читать.

– Пойдемте, осмотрим кухню, – сказала мне Хэвен, таща меня к выложенному плиткой помещению с гранитными поверхностями и с приборами из нержавеющей стали. – Хотите чего-нибудь выпить?

– Да, спасибо.

Она открыла холодильник.

– Холодный чай с манго или малиновый с базиликом?

– Манго, пожалуйста. – Я села на табурет у барной стойки.

Джек достаточно надолго оторвался от журнала и запротестовал:

– Хэвен, ты же знаешь, я этого не выношу. Просто дай мне обычный чай.

– У меня нет обычного чая. – Отпарировала его сестра, вытаскивая кувшин с чаем цвета апельсина. – Ты можешь попробовать с манго.

– Что не так с чаем со вкусом чая?

– Хватит хныкать, Джек. Харди пробовал пару раз и ему понравилось.

– Дорогая, Харди понравится, даже если ты нарвешь траву во дворе и сваришь ее. Он подкаблучник.

Хэвен сдержала улыбку.

– Попробуй сказать это ему в лицо.

– Не могу, – последовал лаконичный ответ. – Он подкаблучник, но он по-прежнему может выбить из меня дерьмо.

Мои глаза расширились, когда я представила, что за человек может ухитриться выбить дерьмо из Джека Тревиса.

– Мой жених был сварщиком на буровой установке, и он упрямый, как черт, – проинформировала меня Хэвен, блеснув глазами. – И это здорово. Иначе три моих старших братца заставили бы его сбежать к этому моменту.

– Мы сделали все, разве что медаль не дали, за то, что он забирает тебя, – парировал Джек.

По тому, как они общались, было ясно, что они радуются обществу друг друга. Продолжая препираться, Хэвен отнесла брату чай и вернулась на кухню.

Вручив мне стакан, Хэвен оперлась руками на крышку барной стойки.

– Вам нравятся эти апартаменты? – спросила она.

– Да, они прекрасны. Но есть проблема…

– Я знаю. Это сделка, Элла, – сказала она с обезоруживающей откровенностью. – Я никогда не платила аренду за эти апартаменты, они шли вместе с работой. А после того, как я выйду замуж, я перееду к Харди на восемнадцатый этаж. – Застенчивая улыбка пересекла ее лицо, когда она добавила, – большинство моих вещей уже там. Так что мы имеем свободные меблированные апартаменты. Я не знаю, почему вы с Люком не можете остаться здесь на несколько месяцев, самостоятельно заботясь о ваших потребностях, конечно, пока не придет время вернуться в Остин. Я с вас ничего не возьму, ведь апартаменты в любом случае пустовали бы.

– Нет, я буду арендовать их, – сказала я. – Я не могу принять их бесплатно.

Она состроила гримаску и провела рукой по волосам.

– Я не знаю, как разрешить это деликатно…но сколько бы вы мне не заплатили, это будет не более, чем просто символический жест. Я не нуждаюсь в деньгах.

– Но иначе я не могу.

– Тогда возьмите сумму, которую вы хотели заплатить за аренду и потратьте ее на Люка.

– Могу я спросить, почему вы не превратили эти апартаменты в приносящую доход собственность?

– Мы говорили об этом, – призналась она. – Этот вопрос в листе ожидания. Но мы все еще не уверены, что в итоге будем с ними делать. Когда или если мы наймем нового менеджера, он или она будет жить здесь, поэтому мы будем держать их наготове.

– Почему вам может понадобиться новый…– начала я, но передумала и закрыла рот.

Хэвен улыбнулась.

– Харди и я скоро попытаемся создать семью.

– Мужчина, который хочет ребенка, – сказала я. – Понятно.

Ни звука от Джека. Я услышала только шелест глянцевых страниц журнала.

Я взглянула на Хэвен и беспомощно пожала плечами.

– Я поражена тем, что вы делаете для совершенно незнакомого человека.

– Вы не совершенно незнакомый человек, – сказала она рассудительно. – В конце концов, мы знаем вашу кузину Лизу, и Джек встречался с вашей сестрой Тарой…

– Однажды, – прервал он из другой комнаты.

– Однажды, – с усмешкой повторила Хэвен. – Будете считаться другом друга. К тому же…– Выражение ее лица стало задумчивым. – Не так давно у меня были тяжелые времена, пришлось пройти через отвратительный развод. И несколько человек, в том числе и Джек, помогли мне справиться с этим. Так что я хочу поддержать хорошую карму.

– Я не пытался помочь тебе, – сказал Джек. – Мне была нужна дешевая рабочая сила.

– Оставайтесь здесь, Элла, – убеждала Хэвен. – Вы можете въехать сейчас же. Все, что вам нужно, это кроватка для малыша, и вы устроены.

Я почувствовала сомнение и неловкость. Я не привыкла просить о помощи или получать ее. Я должна была вычислить все возможные осложнения.

– Если бы у меня было немного времени обдумать это?…

– Конечно. – Ее карие глаза заискрились. – Просто из чистого любопытства, что сказала бы Мисс Независимость?

Я улыбнулась.

– Я обычно не спрашиваю ее совета.

– Я знаю, что она сказала бы. – Джек вошел в кухню, неся пустой стакан из-под чая. Одной рукой он схватился за угол стойки, остановившись так близко, что мне захотелось сжаться. Но, хотя я не шевельнулась, нервные окончания, подобно кошачьим усам, безошибочно улавливали движение. Его аромат был свежим и сухим, подкрепленным кедровым мужским запахом, который мне хотелось вдыхать снова и снова.

– Она бы сказала тебе, чтобы вы сделали то, что будет лучше для Люка, – сказал Джек. – Не так ли?

Я кивнула и прислонилась к стойке, обхватив локти ладонями.

– Так сделайте это, – пробормотал он.

Он снова давил, более настойчиво, чем какой-либо другой человек, имевший дело со мной. И по какой-то причине, вместо того, чтобы оттолкнуть, я хотела расслабиться.

Почувствовав, что покраснела, я не посмела взглянуть на него, вместо этого я сосредоточила свое внимание на Хэвен. Она пристально уставилась на брата, как если бы он сделал, или сказал что-то совершенно не в его духе. Затем она отнесла пустой стакан к раковине и сказала, что ей пора возвращаться в офис, что-то с контрактами и назначениями.

– Закроете сами, – сказала она бодро. – Оставайтесь столько, сколько понадобится, чтобы все обдумать, Элла.

– Спасибо. Была рада познакомиться с вами.

Ни Джек, ни я не двигались, пока она не ушла. Я напряглась, сидя на табурете, пальцами ног зацепившись за одну из нижних перекладин. Он наклонялся ко мне, пока я не начала думать, что чувствую, как его дыхание шевелит мои волосы.

– Вы были правы, – хрипло произнесла я. – Она мне понравилась.

Я скорее ощутила, чем увидела короткий кивок Джека. Его молчание вынудило меня продолжить.

– Мне жаль, что ей пришлось пройти через развод.

– Единственное о чем я сожалею, это о том, что она не сделала этого еще раньше. И что мне не удалось стереть его с лица земли.

В его голосе не было бравады, только смертельно серьезная невозмутимость, от которой мне стало тревожно. Я посмотрела на него.

– Вы не можете всегда защищать людей, которых любите, – произнесла я.

– Я так воспитан.

Он не спросил, собираюсь ли я остаться. Каким-то образом мы оба это знали.

– Это очень отличается от моей жизни, – через мгновение сказала я. – Я никогда не собиралась посещать такие места, и тем более жить в одном из них. Я не соответствую этому месту, и у меня нет ничего общего с теми, кто соответствует.

– А чему вы соответствуете? Возвращению в Остин к Дэйну?

– Да.

– Кажется, он так не думает.

Я нахмурилась.

– Это удар по больному месту.

Джек не выглядел раскаявшимся.

– Люди в этом здании такие же, как и все другие, Элла. Некоторые хорошие, некоторые нет. Некоторые умные, а от некоторых толку как от мокрой спички в темной пещере. Иными словами, все как обычно. Вы отлично справитесь. – Его голос смягчился. – Вы найдете здесь друзей.

– Я не собираюсь оставаться здесь на столько, чтобы узнать кого-нибудь. Я буду занята с Люком и буду пытаться помочь Таре поправиться. И, конечно, я буду работать.

– Вы собираетесь поехать в Остин за своими вещами или их сюда привезет Дэйн?

– Вообще-то, у меня немного вещей. Я думаю, Дэйн упакует большую часть моей одежды и отправит их экспресс-доставкой. Может быть, он приедет навестить нас через несколько недель.

Я услышала, что в соседней комнате проснулся Люк. Автоматически я слезла с табурета.

– Пора есть и менять подгузник, – сказала я, подходя к люльке.

– Почему бы вам не остаться здесь с Люком и не расслабиться, пока я съезжу в гостиницу и заберу ваши сумки? Я выпишу вас из гостиницы сейчас, чтобы вам не пришлось платить еще за один день.

– Но моя машина…

– Я отвезу вас за ней позже. Сейчас отдых.

Это звучало неплохо. Последним делом, которым я хотела бы заняться, было вернуться в машину с Люком и ехать куда-нибудь, особенно в такой жаркий день. Я устала, а в апартаментах было прохладно и спокойно. Я уныло поглядела на Джека.

– Я должна вам слишком много за все, что вы для меня делаете.

– Тогда еще одно дело не будет иметь большого значения. – Он наблюдал, как я отстегиваю Люка и вытаскиваю его из люльки. – У вас есть все, что нужно?

– Да.

– Я скоро вернусь. У вас есть номер моего сотового телефона.

– Спасибо. Я… – Чувствуя признательность, я дотянулась до отдельного кармана сумки и вытащила холодную бутылочку. – Я не знаю, почему Вы делаете все это. Тем более, после всех тех проблем, в которые я вас втянула. Но я ценю это.

Джек задержался у двери и оглянулся на меня.

– Вы нравитесь мне, Элла. Я уважаю то, что вы делаете для сестры. Большинство людей в такой ситуации отступились бы, не желая рисковать. Я не возражаю помочь кому-нибудь, кто, как проклятый, пытается совершить хороший поступок.

Когда Джек ушел, я позаботилась о Люке, а затем пронесла его по апартаментам. Мы зашли в спальню, в которой стояла медная кровать, застеленная старинным белым кружевом, со стволом ротанговой пальмы, использовавшийся как ночной столик, и стеклянной лампой с круглым абажуром в викторианском стиле. Я посадила Люка на кровать и села рядом с ним, держа свой телефон в руке.

Я набрала номер Тары, прослушала ее автоответчик и оставила свое сообщение.

– Привет, родная… Люк и я чувствуем себя отлично. Мы останемся в Хьюстоне в течение следующих трех месяцев. Я думала о тебе. Изумлялась, каково тебе было… И, Тара… – мое горло сдавило от сострадания и нежности – Я представляю, через что ты прошла. Как это тяжело говорить о…ну хорошо, о маме, прошлом, и обо всех тех вещах. Я горжусь тобой. Ты делаешь правильные вещи. Ты будешь в порядке.

Когда я повесила трубку, то почувствовала горячее давление в глазах. Но собравшиеся слезы исчезли, когда я увидела, что Люк повернул голову и смотрит на меня пристальным невинно-вопрошающим взглядом. Я медленно придвинулась ближе и уткнулась ему в голову, в темные волосики, тонкие и шелковистые, как птичьи перья.

– С тобой тоже все будет в порядке, – сказала я ему.

Согретые теплом наших тел, мы вместе задремали: Люк скользнул в свои невинные сны, я – в свои непокорные.

Я проспала дольше, чем ожидала, проснувшись, когда в комнате уже было темно. Удивленная тем, что Люк не издал ни звука, я потянулась к нему и ощутила острый приступ паники, когда мои руки не нашли ничего, кроме пустоты.

– Люк! – задыхаясь, прохрипела я, вскакивая.

– Эй…– Джек вошел в комнату и включил свет. – Полегче. Все хорошо, Элла. – Его голос был успокаивающим и мягким. – Ребенок проснулся раньше вас. Я забрал его в другую комнату, чтобы дать вам поспать подольше. Мы смотрели игру.

– Он плакал? – сипло спросила я, протирая глаза.

– Только когда понял, что Асторс потерпели еще одно поражение в первом раунде плей-офф. Но я сказал ему, что нет ничего позорного в оплакивании Асторс. Это то, что нас, мальчиков из Хьюстона, тесно связывает.

Я попыталась улыбнуться, но была опустошена и еще не до конца проснулась. И к моему ужасу, когда Джек приблизился к кровати, у меня появилось ужасное инстинктивное побуждение протянуть к нему руки. Но он был не Дэйном, и было неуместно, почти ужасно думать о нем в таком плане. Понадобилось четыре года с трудом завоеванной уверенности и эмоционального риска для того, чтобы я и Дэйн достигли той близости, которую сейчас разделяли. Я не могла представить себе этого ни с каким другим человеком.

Прежде, чем я пошевелилась, Джек встал перед кроватью и посмотрел на меня мягкими темными глазами. Я немного отклонилась, мой живот сжался от удовольствия, когда я на долю секунды вообразила, как он опускается на меня и его тяжесть будет такой твердой и волнующей…

– Ваша машина будет в гараже для жильцов дома через несколько часов, – пробормотал он. – Я заплатил парню из отеля, чтобы он пригнал ее сюда.

– Спасибо вам, я…Я верну деньги…

– В этом нет необходимости.

– Я не хочу быть должна вам больше, чем уже должна.

Он покачал головой, выглядя удивленным.

– Иногда, Элла, Вы можете расслабляться и позволять кому-нибудь сделать что-нибудь приятное для вас.

Я моргнула, когда услышала камерную музыку, доносившуюся из соседней комнаты.

– Что Вы слушаешь?

– Я поставил DVD для Люка, пока меня нет. Запись какого-то балета Моцарта.

На моих губах появилась усмешка.

– Я не думаю, что Люк в этом возрасте может увидеть что-то дальше, чем в десяти дюймах от его лица.

– Это объясняет отсутствие интереса с его стороны. Я думал, может, он предпочитает Бетховена.

Он протянул руку, чтобы помочь мне подняться с кровати. Я поколебалась прежде, чем принять ее.

Конечно, я могла встать с постели самостоятельно. Но было невежливо игнорировать этот жест.

Моя рука отлично устроилась в его руке, его большой палец скрестился с моим, и наши ладони мягко соприкоснулись. Я отдернула руку, как только встала. Я попыталась вспомнить, было ли мое влечение к Дэйну таким прямым и откровенным. Нет…оно развивалось постепенно, распускалось медленно и терпеливо. У меня была стойкая неприязнь к стремительным вещам.

– Ваш чемодан в соседней комнате, – сообщил мне Джек. – Если вы голодны, можете заказать что-нибудь в ресторане на седьмом этаже. Если будет нужно что-нибудь еще, позвоните Хэвен. Я оставлю ее номер рядом с телефоном. Я не увижу вас в течение нескольких дней – меня не будет в городе.

Я хотела спросить, куда он собирается, но вместо этого кивнула.

– Благополучного путешествия.

Его глаза сверкнули юмором.

– Спасибо.

Он ушел, по-дружески отмахнувшись, и от его обыденного ухода я почувствовала одновременно облегчение и странное разочарование. Я прошла в гостиную, обнаружила свой чемодан и заметила лежащую сверху квитанцию из гостиницы, вложенную в белый конверт. Открыв конверт, я увидела итоговый счет и съежилась. Но, просмотрев список услуг, я заметила, что кое-то отсутствует: обед в номер.

Должно быть, он заплатил за это, подумала я. Почему он изменил свое решение? Это была жалость? Может, он подумал, что я не могу себе этого позволить? Или может он никогда и не собирался позволять мне платить? Озадаченная и раздраженная, я отложила гостиничный счет и пошла, чтобы взять Люка на руки. Я вместе с ребенком смотрела балетное представление и пыталась не думать о Джеке Тревисе. Больше всего я старалась не задаваться вопросом, когда он вернется.