Глава 3

Слова Дэйна о том, что у меня могла быть спокойная ночь, давали понять: он никогда не имел дела с младенцами. Мой племянник оказался просто королем бессонницы. Это была без преувеличения самая худшая ночь, которую я когда-либо проводила: бесконечное пробуждение от крика, смешивание детского питания, кормление, срыгивание, смена подгузников, после этого примерно пять минут отдыха и все начиналось сначала. Я не понимала, как другие могли терпеть это не один месяц. Уже после одной пережитой ночи я была полной развалиной.

Утром, стоя в душе и максимально повернув ручку крана горячей воды, я надеялась дать облегчение моим страдающим мускулам. Жалея, что не была столь дальновидной и не привезла с собой больше вещей, я надела единственную чистую одежду, которую имела: джинсы, хлопковую рубашку и кожаные туфли. Расчесав волосы, пока они не стали гладкими и блестящими, я посмотрела на свое измученное и белое, как мел, лицо. Мои глаза были так воспалены и сухи, что я не стала надевать контактные линзы. А решила надеть свои практичные прямоугольные очки, в тонкой металлической оправе.

Не улучшало мое настроение и то, что когда я вошла на кухню с Люком в люльке, там за столом уже сидела мама. На ее руках красовались кольца, а волосы свободно ниспадали и завивались. На ней были надеты шорты, которые обтягивали ее гладкие загорелые ноги, а на одном из пальцев с идеальным педикюром, видневшихся из босоножек, блестело кольцо с маленьким кристаллом. Я поставила люльку Люка на пол с другой стороны стола, недалеко от нее.

– У малыша есть другая одежда? – спросил я. – Все вещи грязные, не считая того, что на нем.

Мама покачала головой.

– Есть дисконтный магазин ниже по улице. Ты можешь купить все необходимые вещи там. Также нужен будет большой пакет подгузников – их надо очень много в этом возрасте.

– Кто бы мог подумать, – устало сказала я, направляясь к кофеварке.

– Ты говорила с Лизой вчера вечером?

– Мм.

– Что она сказала?

– Она думает, что Тара в порядке. И собирается сделать несколько звонков сегодня, чтобы попытаться найти ее.

– Что известно об отце ребенка?

Я уже принял решение не рассказывать ей ничего о возможной причастности Джека Тревиса. Потому что, если и есть какой-либо гарантированный способ привлечь внимание моей матери, так это упомянуть имя богатого человека.

– Не имею представления, – сказала я небрежно.

– Куда вы сегодня отправитесь?

– Кажется, мне придется найти номер в гостинице, – мои слова не были обвинением. Да мне это и не было нужно.

Она выпрямилась на стуле.

– Мужчина, с которым я встречаюсь, не должен об этом узнать.

– О том, что ты бабушка? – я получала извращенное удовольствие, наблюдая, как ее передернуло при слове «бабушка». – Или потому что Тара не была замужем, когда у нее появился ребенок?

– И то и другое. Он моложе меня. Он консервативен. Он не поймет, почему я ничего не смогла сделать с непослушным ребенком.

– У Тары и у меня не было детей до этого, мама, – я сделала глоток черного кофе – горькое варево вызвало у меня дрожь отвращения. Живя с Дэйном, мне пришлось привыкнуть к растворимому кофе с соевым молоком. Черт побери, подумала я, потянувшись к коробке, стоящей на полке, и насыпала большую ложку сахара в кофе.

Мамины губы, покрытые помадой, сжались в тонкую линию.

– Ты всегда была всезнайкой. А сейчас говоришь, что тебе ничего неизвестно.

– Поверь мне, – пробормотала я. – Я первая признаю, что ничего о нем не знала. И не имею к этому никакого отношения. Ведь это не мой ребенок.

– Тогда отдай его Социальной службе, – взволнованно проговорила она. – Если вдруг с ним что-то случится, это будет твоя ошибка, а не моя. Избавься от него, если ты не можешь с этим справиться.

– Я смогу справиться с ним, – сказала я тихим голосом. – Все будет хорошо, мама. Я буду заботиться о нем. Не волнуйся ни о чем.

Она успокоилась, как ребенок, который получил долгожданный леденец на палочке.

– Ты сможешь узнать то, что я не смогла, – сказала она, поправляя кольцо на пальце ноги. Намек удовлетворения звучал в ее тоне, когда она добавила, – счастливого пути.

День был в самом разгаре, когда мы с Люком попали в дисконтный магазин. Он все время кричал, пока мы двигались вверх– вниз по проходам, сердито корчился, пускал слюни изо рта, и высовывал ручки из люльки. Успокоился он лишь от вибрации колес корзинки, когда мы выехали на неровный асфальт, направляясь к месту для стоянки автомобилей.

На улице воздух был обжигающе горячим, в то время как в помещении он охлаждался кондиционером. Когда мы вышли с помещения наружу, то покрылись липким слоем пота и выглядели мы, как вареные креветки.

И это перед тем, как я собиралась встретиться с Джеком Тревисом.

Я позвонила Лизе, надеясь, что ей удалось узнать его номер телефона.

– Хайди не дала его мне, – недовольно сказала Лиза. – Говорит, что это невозможно. Я думаю, что она испугалась, подумав, что я сама пойду к нему! Мне пришлось прикусить язык и удержаться от того, чтобы не напомнить ей о некоторых временах нашей дружбы. С другой стороны, она верит, что может получить Джека Тревиса.

– Поразительно, как ему вообще удается поспать.

– Джек не способен устоять ни перед одной женщиной, и никто не ждет этого от него. Но Хайди встречается с ним так долго, и я думаю, она убедила себя, что сможет заставить его сделать предложение.

– Удачи ей в этом. Но, все-таки, как я смогу с ним встретиться?

– Я не знаю, Элла. Единственное – это поехать к нему и попытаться лично встретится, больше я ничего не могу придумать.

– К счастью, я умею вести переговоры.

– Я была бы очень осмотрительна, – осторожно сказала моя кузина. – Джек хороший парень, но он не из тех, кого можно третировать.

– Я тоже так думаю, – согласилась я, а в моем животе что-то нервно сжалось.

Движение в Хьюстоне имело свои собственные таинственные правила. Только хорошая реакция и богатый опыт позволяли мне маневрировать. Естественно, мы с Люком стали заложниками движения в пробке, которое превратило пятнадцатиминутную поездку в сорокапятиминутную.

К тому времени, как мы добрались до главного здания на 1800 на Мэйн-стрит, Люк кричал, не переставая, а неприятный запах заполнил автомобиль, показывая, что ребенку пора сменить пеленку.

Я подъехала к подземному гаражу здания, но коммерческая половина оказалась полностью заполнена, и мне пришлось ехать дальше. Проехав вниз по улице, я нашла платную общественную стоянку. После парковки на одном из освободившихся мест, мне удалось поменять на заднем сидении памперс Люку.

Люлька ребенка, казалось, весила тысячу фунтов, пока я тащила ее вдоль улицы к нужному зданию. Ледяной воздух окутал меня, когда я вошла в роскошный вестибюль, который весь состоял из мрамора, сверкающей стали и дерева. Как только я увидела стеклянную перегородку, отделяющую доступ к офисным этажам, я беззаботно направилась в сторону стойки администратора. Я прекрасно понимала, что у меня нет никакой возможности пробраться к лифту незамеченной

– Мисс… – один из мужчин позади стола жестом показал мне, чтобы я подошла к нему.

– За нами почему-то не спустились, чтобы встретить, – сказала я уверенно. Потянувшись к сумке, висящей на моем плече, я вытащила полиэтиленовый пакет Ziploc, в котором лежал грязный подгузник. – У нас случилась чрезвычайная ситуации…, поблизости есть туалет?

Бледнея при виде памперса в пакете, мужчина торопливо направил меня к уборной с другой стороны от лифтов.

Обойдя стол портье, я помчалась с Люком к центральному ряду двойных лифтов. Как только дверь открылась, мы вошли внутрь вместе с еще четырьмя людьми.

– Сколько ей уже? – с улыбкой спросила женщина в строгой черной юбке.

– Это он, – сказала я. – Ему неделя.

– Вы очень хорошо выглядите, учитывая, как мало времени прошло.

Я не стала говорить о том, что я не его мать, потому что это привело бы к другому вопросу, на который я не собиралась давать ответ: как мы с Люком обрели друг друга. Я только улыбнулась и пробормотала:

– Мы уже большие.

В течение следующих нескольких секунд я размышляла о том, как Тара приходила в себя после родов. Прибыв на одиннадцатый этаж, мы с Люков вышли из лифта и направились в сторону двери с табличкой «Travis Management Solutions».

Мы вошли в помещение, оформленное в натуральных цветах и обставленное современной мебелью, обтянутой тканью. Я переложила люльку Люка в другую руку, потерев свою бедную, ноющую от нагрузки конечность, и подошла к секретарю. На ее лице застыла профессиональная маска вежливости. Ее глаза были накрашены черной подводкой, которая над верхними веками расширялась к уголкам глаз, создавая впечатление, что она поставила там галочки, которые ставят в списках. Правый глаз? – проверен. Левый глаз? – проверен. Я улыбнулась ей, пытаясь изобразить из себя светскую женщину.

– Я знаю, что это неожиданно – сказала я, придерживая очки, которые начали сползать с носа, – но мне срочно нужно увидеть мистера Тревиса. Я не записана. Но мне необходимо всего лишь пять минут. Меня зовут Элла Варнер.

– Вы знакомы с мистером Тревисом?

– Нет. Но у нас общие знакомые.

Ее лицо стало непроницаемым. Я ожидала, что она сейчас нажмет кнопку под столом и вызовет службу безопасности. И в любую минуту появится мужчина в бежевой униформе и выведет меня прочь.

– Зачем вы хотите увидеть мистера Тревиса? – спросила секретарь.

– Я уверена, он не хотел бы, чтобы о цели моего визита кто-нибудь узнал раньше него.

– Мистер Тревис сейчас на встрече.

– Я подожду его.

– Это будет долгая встреча, – сказала она.

– Чудесно. Я подожду, пока он освободится.

– На встречу нужно записаться и прийти в назначенное время.

– Когда он сможет принять меня?

– У него все распланировано на следующие три недели. Возможно, только в конце месяца…

– Я не могу ждать и до конца дня, – настаивала я. – Послушайте: все, что мне нужно, это пять минут. Я приехала из Остина. У меня неотложное дело, о котором мистер Тревис должен знать… – я замолчала, когда увидела ее невозмутимое лицо.

Она посчитала меня сумасшедшей. Я и сама уже начинала думать так же. Позади меня малыш начал кричать.

– Вы должны успокоить его, – строго сказала секретарша.

Я подошла к Люку, взяла его и захватила бутылочку с холодной молочной смесью. У меня не было возможности нагреть ее, поэтому я просто засунула бутылочку с соской ему в рот.

Но моему племяннику не понравилась холодная смесь. Выплюнув ее изо рта, он начал кричать еще громче.

– Мисс Варнер…– сказала секретарь умоляюще.

– Смесь холодная, – сказала я, примирительно улыбнувшись, – прежде, чем вы отошлете нас, вы бы не могли нагреть ее? Поместите бутылочку в чашку с горячей водой на минутку. Пожалуйста.

Она издала короткий драматический вздох.

– Давайте это мне. Я сейчас разогрею.

– Спасибо, – примирительно улыбнулась я, но она уже ушла.

Я блуждала по приемной, делая все возможное, чтобы отвлечь Люка.

– Люк, я не могу никуда с тобой ходить. Ты все время устраиваешь сцены. И ты никогда не слушаешь меня. Я думаю, что тебе нужно начать думать и об окружающих людях.

Услышав приближающийся по одному из коридоров шум, я с благодарностью повернулась. Я предполагала, что это была секретарь из приемной. Вместо этого я увидела троих мужчин, одетых в темные, явно дорогие костюмы. Один из них был хорошо сложенный худощавый блондин, второй – невысокий и полный, а третий был самым поразительным мужчиной из всех, кого я когда-либо встречала.

Он был высокий и стройный, весь состоящий из твердых мускулов и неопровержимой мужественности, с темными глазами и густыми, идеально подстриженными волосами. То, как он держался, его уверенная походка, разворот его плеч – все кричало о том, что он привык быть главным. Сделав паузу в середине разговора, он послал мне заинтересованный взгляд, и у меня перехватило дыхание. Румянец расползался по моим щекам, а беспокойный пульс бился где-то у горла.

Только один взгляд на него, и я точно знала, кто он такой. Классический альфа, вид, который подгонял эволюцию пять миллионов лет назад, приковывая к себе внимание каждой встречающейся женщины. Такие мужчины очаровывали, обольщали, вели себя как ублюдки, но женщины биологически были неспособны сопротивляться их волшебной ДНК.

Все еще глядя на меня, он заговорил глубоким голосом, от которого мои руки покрылись гусиной кожей.

– Мне кажется, где-то здесь я слышал ребенка.

– Мистер Тревис? – решительно спросила я, подталкивая моего маленького племянника.

Он коротко поклонился.

– Я надеялась, что мне удастся поймать вас между встречами. Меня зовут Элла. Я из Остина. Элла Варнер. Мне необходимо поговорить с вами. Я не отниму у вас много времени.

Секретарь вышла из другого коридора, держа в руке пластмассовую детскую бутылочку.

– О Боже, – бормотала она, торопливо подходя к нам. – Мистер Тревис, я сожалею…

– Все в порядке, – сказал Тревис, жестом предлагая отдать мне бутылочку.

Я взяла ее, попробовала температуру на внутренней стороне запястья, и дала соску ребенку. Люк удовлетворенно заурчал, и, наконец, установилась тишина.

Взглянув в глаза Тревиса, такие же темные и насыщенные, как патока, я спросила:

– Можно поговорить с вами в течение нескольких минут?

Тревис задумчиво изучал меня. Я была поражена противоречием между его дорогой одеждой и неотразимой внешностью, вызывающей мысли о неотполированных гранях. Он был тем типом непреклонного мужчины, когда следовало либо попытаться воззвать к его доброй половине, либо убраться ко всем чертям с его пути.

Я не могла удержаться от сравнения Тревиса с моим бой-френдом Дэном, золотая красота которого и щетина, смягчающая линию подбородка, всегда были настолько доступными и успокаивающими. А в Джеке Тревисе не было абсолютно ничего спокойного. Кроме, возможно, его глубокого баритона, тягучего, словно кленовый сироп.

– Это зависит от того, – легко сказал Тревис, – собираетесь ли вы мне что-то продать.

У него был тяжелый техасский акцент, напоминающий звук удара летнего града о землю.

– Нет. Это личный вопрос.

Легкая пренебрежительная усмешка притаилась в уголке его рта.

– Я обычно решаю личные вопросы после пяти часов, – сказал он мне.

– Я не могу долго ждать, – я глубоко вздохнула, прежде чем смело добавить, – и я должна предупредить: даже если вы избавитесь от меня сейчас, то вам придется иметь со мной дело позже. Я могу быть очень настойчивой.

Тень улыбки скользнула по его губам, когда он поворачивался к другим мужчинам.

– Вы не могли бы подождать меня в баре на седьмом этаже?

– Без проблем, – сказал один из них с британским акцентом. – Мы не будем терять время даром. Мне заказать для вас, Тревис?

– Да, я не думаю, что это займет много времени. Dos Equis с лаймом и не в стакане.

Когда мужчины ушли, Джек Тревис обратил внимание на меня. Хотя я была среднего роста, то есть далеко не низкорослой, он оказался намного выше.

– Прошу в мой офис, – он обогнал меня. – Последняя дверь справа.

Неся на руках Люка, я прошла в угловой офис. Через огромные окна открывался отличный вид на здания, от стеклянных стен которых отражался солнечный свет. В отличие от полупустой приемной, офис был удобно обставлен глубокими кожаными креслами и завален грудами книг, папок и семейными фотографиями в черно и белых рамках.

Предложив мне кресло, Тревис расположился на столе, полусидя передо мной. Его лицо было строго очерчено: прямой нос, четкий подбородок.

– Давайте поторопимся, Элла-из-Остина, – сказал он. – У меня дела, и я не могу заставлять тех парней ждать.

– Вы собираетесь управлять их собственностью?

– Сетью отелей. – Его пристальный взгляд остановился на Люке. – Наклоните бутылочку, тогда ей в рот не будет попадать воздух.

Я нахмурилась и приподняла бутылочку.

– Это мальчик. Почему все думают, что он – девочка?

– На нем надеты носки Hello Kitty.

В его голосе звучало неодобрение.

– Они были единственными, которые подошли по размеру.

– Вы не должны надевать на мальчика розовые носки.

– Ему всего неделя. Я должна волноваться о его половой принадлежности?

– Вы действительно из Остина, не так ли? – спросил он. – Чем я могу вам помочь, Элла?

Объяснение было настолько нелегкой задачей, что я не знала, с чего начать.

– Как хорошо, что вы готовы, – сказала я деловым тоном. – История, которую я собираюсь рассказать, заканчивается непросто.

– Я привык к этому, продолжайте.

– Моя сестра – Тара Варнер. Вы познакомились в прошлом году.

Видя, что это имя ни о чем ему не говорит, я добавила:

– Вы знаете Лизу Парселл? Она – моя кузина, она познакомила вас с Тарой.

Тревис на мгновение задумался.

– Я помню Тару, – наконец сказал он. – Высокая, светловолосая, длинноногая.

– Правильно. – Видя, что Люк закончил есть, я убрала пустую бутылочку в сумку и устроила ребенка у себя на плече, чтобы он срыгнул. – Это – сын Тары, Люк. Она родила его, оставила у матери и сбежала куда-то. Мы пытаемся найти ее. А я, тем временем, пытаюсь обеспечить ребенку нормальную жизнь.

Тревис агрессивно напрягся. Атмосфера в офисе наполнилась ледяным холодом. Я видела, что он воспринимал меня как угрозу, или, возможно, только как неприятность. Слабая улыбка на его губах теперь превратилась в гримасу презрения.

– Я думаю, что не заслуживаю таких язвительных интонаций, – сказал он. – Это не мой ребенок, Элла.

Я заставила себя выдержать хмурый пристальный взгляд.

– Согласно Таре, именно ваш.

– Имя Тревис вдохновляет многих женщин искать сходство между мной и их детьми. Но это невозможно по двум причинам. Во-первых, я никогда не занимаюсь незащищенным сексом.

Несмотря на серьезность беседы, я чуть не улыбнулась этой фразе.

– Вы имеете в виду презерватив? Этот метод защиты имеет средний показатель эффективности до пятнадцати процентов.

– Спасибо, профессор. Но я не его отец.

– Как вы можете быть в этом уверены?

– Поскольку я никогда не спал с Тарой. Той ночью, когда мы встретились, она выпила слишком много. А я не сплю с женщинами в таком состоянии.

– Действительно? – спросила я скептически.

– Действительно, – прозвучал мягкий ответ.

Люк срыгнул и обосновался в изгибе моей шеи, тяжелый, как мешок бобов.

Я думала о том, что Лиза рассказала мне о гиперактивной жизни Джека Тревиса, о его почти легендарном распутстве, и не смогла сдержать циничную улыбку.

– Потому что вы – человек высоких моральных принципов? – спросила я едко.

– Нет, сударыня. Просто потому, что я предпочитаю, чтобы женщина тоже в этом участвовала.

Только на одно мгновение я вообразила себе это участие , которое он мог потребовать, если бы я была его женщиной, и разозлилась, почувствовав, как запылало лицо. Не улучшило мое состояние и то, что его прохладно-заинтересованный взгляд прошелся по мне, как будто я была преступником, которого он только что схватил.

Это сделало меня более решительной.

– А вы пили что-нибудь той ночью, когда были с Тарой?

– Вероятно.

– Тогда вашим словам не стоит верить, как и вашей памяти. Таким образом, вы не можете быть абсолютно уверены, что ничего не случилось. И у меня нет веской причины, чтобы верить вам.

Тревис молча смотрел на меня. Я поняла, что ни одна деталь не избежала его взгляда – ни темные круги под глазами, ни высохшая отрыжка малыша на моем плече, ни то, что я постоянно поглаживала головку Люка.

– Элла, – сказал он спокойно, – вряд ли я единственный парень, к которому вы пришли с этим.

– Нет, – призналась я. – Если окажется, что вы не его отец, тогда я собираюсь навестить других счастливых кандидатов, и заставить их пройти тест на отцовство. Но я даю вам шанс сделать это прямо сейчас, без суеты и гласности. Пройдите тест, и если он отрицательный, вы вне игры.

Тревис посмотрел на меня так, будто я была одной из техасских крошечных зеленых ящериц, которые любили заползать в дома.

– Я могу поручить своим адвокатам заставить вас ходить по кругу в течение многих месяцев, милая.

Я послала ему насмешливую улыбку.

– Попытайтесь, Джек. Не лишайте меня удовольствия наблюдать за вами, когда будете сдавать образец ДНК. Я даже заплачу за это.

– Это предложение могло бы заинтересовать меня, – сказал он, – если бы оно включало нечто более захватывающее, чем взятие слюны у меня изо рта.

– Я сожалею. Мне жаль, но я не могу поверить, что вы не спали с Тарой. Тем более, если это не вы, то почему бы вам не согласиться?

Он посмотрел на меня глазами цвета пережженного кофе. Горячая незнакомая волна ощущений прокатилась вниз по моему позвоночнику.

Джек Тревис был большим сексуальным котом, и я не сомневалась, что моя сестра дала бы ему все, чего бы он не пожелал. Меня не волновало, был ли он в презервативе, или дважды не кончил, или вообще завязал свое хозяйство в узел. Он наверняка мог сделать женщину беременной, только подмигнув ей.

– Элла, если вы позволите мне… – Он ошеломил меня, потянувшись к моему лицу и аккуратно сняв очки. Я смотрела на его размытое очертание, с изумлением осознав, что он протирал запачканные линзы. – Вот так, – бормотал он, заботливо вернув их на место.

– Спасибо, – прошептала я, увидев его в новых, захватывающих дух, деталях.

– В какой гостинице вы остановились? – я изо всех сил попыталась собраться с мыслями, услышав его вопрос.

– Еще не знаю. Я собиралась поискать что-то после того, как побываю здесь.

– Не нужно. Если у вас нет других вариантов, вы можете подъехать в «Pearland» и получить номер. У нас здесь, в Хьюстоне, с ними договоренность.

– Не думаю… – проговорила я.

– Но вы нуждаетесь в помощи.

– Спасибо, но нет…

– Элла, – прервал он бескомпромиссным тоном. – У меня нет времени спорить с вами. Все претензии выскажите позже, а пока помолчите и идите за мной, – и, встав, он потянулся к ребенку.

Несколько ошеломленная, я прижала Люка к себе.

– Все хорошо, – проговорил Тревис. – Я понесу его.

Его большие руки потянулись к Люку, и ловко взяв его, прижали к себе. Я была удивлена той непринужденностью, с которой Тревис обращался с ребенком, а также моей реакцией на него. Его аромат – запах кедра и свежести – начал посылать сигналы удовольствия в мой мозг. Я увидела тень щетины, которую даже при тщательном бритье невозможно полностью удалить, и густые темные завитки волос строгой деловой стрижки.

– У вас, очевидно, имеется опыт обращения с младенцами, – проговорила я, проверяя сумку с пеленками и удостоверяясь, что застежка полностью закрыта.

– У меня есть племянник, – Тревис положил Люка в люльку, легко подхватил ее и, не спрашивая разрешения, направился прочь из офиса, остановившись лишь в дверях. – Элен, – сказал он женщине с темно-рыжими волосами, сидевшей за столом с папками, – это мисс Элла Варнер. Я хочу, чтобы вы поселили ее в гостиничном номере на следующие несколько ночей. Где-нибудь недалеко.

– Да, сэр, – Элен послала мне стандартную улыбку и подняла трубку.

– Я сама заплачу за него, – проговорила я. – Вам понадобится номер моей кредитной карточки, или…

– О деталях мы поговорим позже, – прервал Тревис. Он вывел меня в приемную, положив Люка около стула, и предложил мне сесть рядом. – Ждите здесь, как хорошая девочка, – пробормотал он. – Элен все сделает.

Хорошая девочка? Преднамеренный шовинизм этого высказывания заставил меня сжать зубы. Мой пристальный взгляд метнулся в его сторону, но я проглотила возмущенный ответ, поскольку поняла, что он точно знал, какой будет моя реакция. Он также знал, что я была не в состоянии ответить на оскорбление.

Достав бумажник, Тревис вытащил визитную карточку и вручил ее мне.

– Мой номер телефона. Я свяжусь с вами вечером.

– Так вы согласны пройти тест на отцовство? – спросила я.

Тревис наклонился и посмотрел на меня взглядом, в котором был вызов.

– А я не знал, что у меня был выбор, – сказал он и вышел из офиса.