Кэти Линц Бегом к алтарю

Глава 1

— Откуда берутся дети? — спросила Синди, пятилетняя соседка Дженни Бенджамин. Она следовала по пятам за Дженни и безостановочно задавала невообразимые вопросы с самого утра, когда Дженни начала переносить вещи в свой новый — а на самом деле довольно-таки старый — дом. Позади остался почти целый месяц хлопот, связанных с покупкой, и сегодня наконец Дженни впервые должна была ночевать в собственном доме, а не в гостях у своей подруги Мириам.

Несмотря на то что в Норт-Дануэе, штат Нью-Гемпшир, Дженни появилась каких-нибудь несколько недель назад, она уже успела приобрести здесь немало друзей и подруг, самой юной и самой преданной из которых была маленькая Синди из соседнего дома. Всякий раз, когда Дженни выходила за очередной коробкой с вещами, Синди была тут как тут, поджидая ее. Малышка с копной коротко подстриженных каштановых кудрей и огромными карими глазами была восхитительным созданием. Но ее тактика допроса посрамила бы и испанскую инквизицию.

— Спроси об этом у мамы, — ответила Дженни.

— Мамочка умерла, когда я была еще маленькой, — сказала Синди. — Но теперь я уже большая девочка и по ней почти не скучаю.

— Моя мама тоже умерла, когда я была маленькой. — Дженни присела рядом с Синди на ступеньке крыльца.

Синди обратила на нее взгляд широко распахнутых глаз, от искренности которого мучительно сжималось сердце.

— Да-а?

— Да.

— А тебе еще иногда грустно? Дженни кивнула:

— Бывает.

— Мне тоже. Я рада, что ты приехала. Если хочешь, мы будем дружить.

— С удовольствием, Синди. Ты мне очень нравишься.

— И мой папочка тебе тоже понравится. Он всем девочкам нравится. Он здесь… известник. Его знают даже лучше, чем Чудовище!

Здорово, как раз то, что мне нужно, подумала Дженни. Малышка с переворачивающим душу взглядом и мужчина с известностью чудовища. Увлекательная комбинация.

Но Дженни перебралась в Норт-Дануэй вовсе не для развлечений. Она приехала работать и не могла себе позволить забыть об этом факте. Очень многое зависело от ее успеха здесь. Да, верно, бабушка оставила ей значительное наследство. Но, так сказать, в качестве «приданого», то есть этими деньгами нельзя было воспользоваться до замужества — а вот этот-то шаг как раз и не входил в ближайшие планы Дженни.

Значит, что касается финансов, Дженни приходилось рассчитывать только на себя. И этот переезд значил для нее очень много. Туг либо пан, либо пропал.

Дженни могла лишь надеяться, что удача будет по-прежнему на ее стороне и что все у нее получится. Ну а пока на повестке дня стоял последний вопрос Синди:

— Так откуда берутся дети?

— Великолепна! — воскликнула Дженни несколько дней спустя, поздно ночью. Откинувшись на спинку рабочего кресла, она разглядывала свое последнее творение — медведицу по имени Бонита. — Уши у тебя были маловаты — вот в чем я ошиблась. Теперь ты выглядишь куда лучше. — Дженни с любовью потрепала вышитый носик Бониты. — А вы как, ребята, согласны? — поинтересовалась Дженни у целой компании больших и маленьких игрушечных мишек, расположившихся полукругом на ее рабочем столе. — Она великолепна, верно? Как и все вы.

Дженни, отмеченная наградами дизайнер плюшевых мишек, во время работы всегда окружала себя своими созданиями. Они приносили ей вдохновение. Не говоря о том, что они приносили ей и средства для безбедного существования, ведь ее хобби прежних дней превратилось в процветающий бизнес.

Началось все почти четыре года назад, когда ее первая удачная игрушка по имени Бенджамин получила несколько наград на выставках плюшевых мишек по. всей стране, а затем и самый престижный приз — Золотого Медвежонка. С тех пор на свет появилось еще несколько игрушек: Бертрам, лохматый малыш с хитринкой в глазах; Дедушка Медведь, своим твидовым брюшком и глазами-пуговичками напоминавший игрушки прадедов. Далее последовал целый ряд Мишуток, каждый из которых был неповторим. Дженни всех их обожала. Покупатели тоже, судя по цифрам последних продаж.

Откровенно говоря, Дженни оказалось не под силу справиться с хлынувшим потоком заказов, отчего она и рискнула сорваться с прежнего места, оставить тесную двухкомнатную квартирку в Коннектикуте и переехать сюда, на западную окраину туристского городка Норт-Дануэй в штате Нью-Гемпшир. Земельный участок, перед которым проходило шоссе и позади которого высились покрытые лесами холмы, показался ей очень удобным. Не так далеко от города — она не будет изнывать от одиночества. Но и не так близко от шумного центра — не будет страдать от толкотни. В общем, лучше не придумаешь. По сути дела, двойное преимущество… Лесистые холмы на самом краю ее участка давали Дженни ощущение жизни в деревне, в то время как от центра города ее отделяло каких-нибудь пять минут езды.

Когда-то, возможно сотни полторы лет назад, эта земля была частью фермерского хозяйства, но от фермы остался только амбар. Собственно, Дженни и купила участок скорее из-за амбара на заднем дворе, чем из-за дома. Просторное помещение очень хорошо подходило для стремительно растущей фирмы «Медведь Бенджамин и Компания».

Пока кабинет, где Дженни сегодня задержалась допоздна, был единственным сносным местом для работы, но ремонт уже начался, и недели через две переделка будет завершена. Так, во всяком случае, пообещал ей подрядчик мистер Гарднер. И она на него надеялась.

Похоже, все в конце концов получается — включая и последнее детище, медведицу Бониту.

— Кажется, у меня наконец-то готова тебе подружка, Бенджамин. — Дженни пристроила переделанную Бониту рядышком с Бенджамином. — Вот так. — Склонив голову набок, Дженни с минуту разглядывала парочку, после чего одобрительно кивнула. — Да вы, ребята, просто созданы друг для друга. Как она тебе, а, Бенджамин? Прелесть, правда? — Дженни ухмыльнулась. — Счастье еще, что сейчас два часа ночи и поблизости нет ни души, а то некоторые решили бы, что я тронулась, раз беседую с плюшевыми мишками. Разумеется, любой уважающий себя поклонник плюшевых мишек понял бы меня, но вот остальные… А, ладно, нам-то какое до них дело, верно я говорю? — Дженни чуть выпрямила спинку Бониты и нахмурилась. — Слушай-ка, а у тебя теперь не слишком большие уши?

В следующий миг Дженни навострила собственные уши — до нее донесся какой-то шум снаружи. Поначалу она просто отмахнулась, решив, что это вышла на ночную прогулку пара ее приятелей-енотов — Дженни их подкармливала за сараем. Однако шум постепенно стал громче, ближе, отчетливее. Это был звук шагов — человеческих шагов!

Дженни внезапно со всей остротой ощутила свое весьма уязвимое положение — она одна, среди ночи, в пустом сарае. Из полумрака к ней вдруг поползли зловещие тени. Подчиняясь инстинкту, Дженни схватила первый попавшийся под руку крупный предмет. И только потом поняла, что это плюшевый мишка футов четырех высотой.

Из темноты раздался насмешливый мужской голос.

— И что ты собираешься делать с этой штуковиной? — пророкотал он. — Заставишь ее задушить меня в объятиях?

— Не подходите ко мне! — громко предупредила Дженни незваного гостя и угрожающе замахнулась медведем.

— Ну и ну, разве так встречают соседей? — Человек вступил в освещенный лампой круг. — Я Рейф Мерфи. Отец Синди. Мы познакомились, когда ты только переехала. Я живу в соседнем доме, помнишь?

Еще бы Дженни его не помнила! Да и кто забыл бы? Высокий, смуглый, молчаливый, Рейф Мерфи был весьма запоминающейся личностью. Глаза хулигана и чеканный подбородок — как раз тот самый тип, от которого матери уберегают своих дочерей, тот самый тип, которому поневоле говоришь «да», когда нужно сказать «нет». Даже в полумраке сарая она заметила опасный взгляд его глаз, цветом немного темнее, чем ее собственные.

Уловив насмешку в его глазах, обратившихся на медведя-великана, чуть было не выступившего в роли оружия, Дженни поспешно усадила игрушку в свое кресло и снова обернулась к гостю с тревожным вопросом:

— С Синди все в порядке? Что случилось?

— С Синди все отлично.

— Тогда что вы здесь делаете в такое время? — с вызовом поинтересовалась она. Дженни знала, что Рейф — отец Синди и владелец ресторана «У Мерфи», расположенного по соседству с ее новым участком, но это вовсе не объясняло появления Рейфа Мерфи среди ночи у нее в амбаре. Причем появления совершенно неожиданного, напугавшего ее до полусмерти. — Только не говорите, что пришли попросить взаймы стакан сахара!

— Нет. Я пришел с тобой поговорить. Я как раз закрывал ресторан и заметил у тебя свет. Обычно ты так поздно не засиживаешься.

Откуда он знает? Дженни с подозрением вглядывалась в него. Не хватало еще, чтобы он за ней следил. Одна эта мысль выводила ее из равновесия. Он выводил ее из равновесия. В этом человеке чувствовалось нечто большее, чем необузданность. В его фигуре, облаченной в черный свитер и слаксы, ощущались гибкость и дьявольская самоуверенность ночного хищника.

— Как вы вошли? — В ее вопросе прозвучало недоверие. — Дверь я закрыла.

— Она была открыта.

Дженни могла бы поклясться, что заперла дверь, но не собиралась спорить тут с ним в такой поздний час.

— Вы так и не сказали, зачем пришли, — напомнила она.

— Я сказал, что хочу поговорить.

— В такое время? О чем же? Мне, знаете ли, совсем не по душе, что вы прокрадываетесь как вор и пугаете меня. — Его беззвучный смех в ответ тоже был Дженни совсем не по душе!

— Когда испугаешься в следующий раз, то хватайся за трубку телефона, а не за дурацкую игрушку, — язвительно посоветовал Рейф. — Тебе эта штука не слишком бы помогла, если б я оказался на самом деле грабителем.

Его тон не улучшил ее настроения.

— Премного вам благодарна за лекцию по самообороне. Скажите-ка мне вот что, мистер Мерфи. Остальные соседи такие же мастера пугать людей или это только ваша отличительная особенность?

Рейф, вместо того чтобы ответить, молча стоял, не двигаясь с места, и изучал Дженни, которая, руки в боки, взирала на него с вызывающей воинственностью. Светло-каштановые, до плеч волосы разделены сбоку пробором, а челка закрывает лоб, чуть-чуть не доходя до огромных небесно-голубых глаз. Губы как будто созданы для поцелуев, а матовая кожа — для ласк…

Напомнив себе, что его привело сюда дело, Рейф оторвал взгляд от Дженни. Оглядел пустое помещение и произнес:

— Мне показалось, что ты с кем-то разговаривала.

— Да так, сама с собой. Он приподнял бровь.

— И часто с тобой такое случается?

— Время от времени. Но я уверена, что вы пробрались сюда в два часа ночи не для того, чтобы обсуждать мои яичные причуды.

— Не знаю, не знаю. — Рейф никак не мог отвести взгляд от ее губ. Плавные изогнутые линии. И тело такое же. — Твои личные причуды, наверное, весьма любопытны, — тихонько пробормотал он.

Дженни раздраженно шевельнулась. Дымчатый взгляд его синих глаз не оставлял сомнений в том, что Рейф Мерфи заинтересовался ею как женщиной.

— Спасибо за беспокойство, но вам не стоит тревожиться. Как видите, я в порядке. Можете откланяться.

— Могу, значит, вот как? — Его глаза вдруг пронизали ее холодом. — Никто не смеет приказывать мне, леди.

Глаза Дженни сузились.

— А, наконец-то… хоть что-то общее между нами. Мне тоже никто не смеет приказывать, мистер Мерфи. Запомните это — и мы вполне сможем общаться.

— Слышал, ты разговаривала с моей дочкой, Синди, — заявил Рейф.

— Точно. Это запрещено законом?

— Ей всего лишь пять лет.

— И что?

— Ее легко обидеть.

— Вы пришли ко мне в два часа ночи, чтобы потребовать не обижать вашу дочь? — не веря своим ушам, переспросила Дженни.

— Нет, я пришел сделать тебе предложение. Недоумение Дженни мгновенно превратилось в подозрительность.

— Что за предложение?

— А ты недоверчивая, малышка, а?

Дженни выпрямила плечи, добавив еще с четверть дюйма к своему и так достаточно значительному росту в пять футов семь дюймов.

— Еще одна вещь, которую вам следует усвоить, мистер Мерфи. Я терпеть не могу, когда меня называют «малышка».

— Как ты считаешь, мы можем поговорить как цивилизованные люди или ты будешь каждую секунду срываться с цепи? — поинтересовался Рейф с истинно мужской снисходительностью, от которой Дженни пришла в ярость.

— Запросто — если только вы прекратите ходить вокруг да около, — сладким голоском парировала она.

— Коронный номер, верно? — заметил Рейф. — Ледяной тон, вид королевы.

— Да что вы? Неужто королевы? — Дженни даже улыбнулась его абсурдному заявлению. — С каких это пор фланелевая рубашка и джинсы считаются королевским нарядом?

— Не важно — что, важно — на ком, — отозвался Рейф. Он мог лишь догадываться об изгибах, скрытых под свободной рубашкой, но то, как на ней сидели джинсы, его определенно будоражило. Тот же эффект производил на него и ее голос — хрипловатый… сочетание огня и ледяного холода. Плохо только, что она вспыльчива и враждебна. Рейф предпочитал женщин застенчивых и тихих — таких, какой была Сюзан. От воспоминания об умершей жене его пронзила горько-сладкая боль.

Прошло уже четыре года с тех пор, как умерла Сюзан. Рейфу хотелось думать, что он справился со своими мучительными переживаниями и привык к мысли о смерти жены, год отчаянно боровшейся с недугом. Рейфу пора было уже возвращаться к жизни. Иногда ему это почти удавалось, иногда — нет.

Заметив промелькнувшую в его глазах тень страдания, Дженни мягко спросила:

— Что-то случилось?

Ее вопрос воздвиг между ними невидимую стену, заслонив от Дженни все его чувства. Или почти все. Явное нетерпение так и осталось в его голосе, когда Рейф ответил:

— Да, случилось. Ты игнорировала мои звонки — вот что случилось. За последние пару дней я звонил тебе несколько раз и оставлял сообщения на автоответчике. Почему ты не перезвонила?

— Я была очень занята. — В действительности этот замечательный мужчина, этот «известник», отец Синди, заставлял ее здорово нервничать. Причем еще до того, как она с ним пообщалась хоть сколько-то времени. Сейчас, оказавшись с ним лицом к лицу, Дженни совсем издергалась. Кроме того, его властные манеры раздражали ее. Ей не нравилось, что он обращается с ней как с некоей аномалией, которая его то веселит, то выводит из себя.

— Хочешь сказать — слишком занята, чтобы снять трубку и набрать номер? — рявкнул он. — Я звонил по делу.

— По какому делу, мистер Мерфи?

— Рейф. Так меня зовут. А дело касается этого участка. Как ты уже, без сомнения, успела заметить, тут все довольно запущенно. Старик Миллер превратил свои владения в дер… в сточную канаву, — исправился он. — Я хочу сделать тебе заманчивое предложение — я куплю эту землю.

— Да вы, должно быть, шутите! Я только что переехала. Я вовсе не намерена сделать поворот на сто восемьдесят градусов и уехать обратно.

— Ты даже не выслушала мое предложение.

— Какая разница. Я не продам участок, что бы вы мне ни предложили.

— Я хочу предложить очень крупную сумму.

— Мне плевать, — твердо заявила Дженни. Она окончательно решила переехать сюда и затратила достаточно много средств на ремонт. Она уже заказала каталоги с новым адресом. — Я никуда не уеду. Я намерена развернуть здесь свой бизнес.

— Какого рода бизнес ты собираешься развернуть в амбаре?

— Доходный, — только и ответила Дженни, прежде чем задать собственный вопрос:

— Давно вы в ресторанном бизнесе?

Перемена темы заставила его нахмуриться.

— Семь лет. А что?

— Так давно? — Дженни покачала головой. — Просто поражаюсь, как это вам удалось столько продержаться, учитывая ваши недружелюбные манеры.

— Это твой способ обвинить меня в грубости? — поинтересовался он.

— В точку! Ваше желание поссориться, по-моему, уже выросло выше пика Вашингтон, и я хочу знать, откуда оно взялось, — напрямик заявила Дженни.

— Скажем, мы с тобой просто из очень разных кругов.

— Вы понятия не имеете, из какого я круга, — возразила Дженни. — С начала месяца, когда я сюда переехала, мы не обменялись и дюжиной слов. Счастье еще, что ваша дочь куда разговорчивее вас.

— То есть?

— То есть я знаю, что вы родом из Чикаго. Ваш отец, отставной моряк, живет с вами и помогает воспитывать Синди. Вы живете втроем над рестораном.

Ax да, еще у вашего отца на правой руке вытатуирована обнаженная женщина.

— У меня дочь — болтушка, — заметил Рейф недовольно и даже с раздражением.

— В то время как вы предпочитаете не сообщать ничего, кроме имени, звания и личного номера.

— Военным был мой отец, а не я. И вообще — с чего мы об этом заговорили?

— Я ответила отказом на ваше предложение, а вы принялись осыпать меня оскорблениями.

— Что за манера преувеличивать без зазрения совести… — начал Рейф.

— Сейчас два часа ночи, Рейф, — прервала она его. — Я не желаю продолжать эту пикировку. У Меня был нелегкий день.

— У меня тоже.

— Что ж, значит, у нас есть еще кое-что общее. Оба мы преуспевающие бизнесмены, хозяева сами себе и помногу работаем. Просто так вышло, что вы заняты в ресторанном бизнесе, а я — в производстве.

— Производстве чего?

— Плюшевых мишек, — отозвалась Дженни.

— Ты шутишь?

Она покачала головой.

— Вовсе нет.

— Синди что-то говорила. Вроде у тебя уйма игрушечных мишек, но… какой это бизнес — делать плюшевых мишек?

— Как я уже сказала, весьма доходный, — ответила она.

— Не могу поверить, что ты отказываешься продать мне участок только потому, что собираешься производить такое…

— Вы уже как минимум дважды за этот разговор нахамили мне, — оборвала его Дженни, устремив на него взгляд сощуренных глаз, в котором читалось предупреждение. — На вашем месте я бы серьезно подумала, прежде чем сделать это в третий раз.

— Нет, ты действительно занимаешься подобными штуками? — переспросил он, показывая на гигантскую игрушку, которой она едва не шарахнула его по голове.

— Нет, этот мишка промышленного производства. Мои — вот эти, — она обвела рукой компанию на ее рабочем столе.

Рейф шагнул поближе, и ей неожиданно пришло в голову, что оставаться с ним один на один в пустом амбаре — не самая лучшая из идей. Он груб и слишком возбуждает ее. Для его спокойствия надо бы ей поскорее разделаться с ним. Да и для ее спокойствия тоже, если уж на то пошло.

— Выбирайте выражения, — снова предупредила его Дженни, заметив, как ей показалось, неодобрительный взгляд в сторону ее мишек. — Вы раньше посчитали, что я срывалась с цепи, но это просто цветочки по сравнению с тем, что произойдет, если вы плохо отзоветесь о моей работе.

— Они ничего, — проговорил он наконец.

— Вот это да, большое спасибо! — Похвалил как будто выругался, подумала она. И почему ему так трудно поощрить человека?.. Нет, неподходящее слово, тут же исправилась она, вспомнив жаркие вспышки в его глазах. Не нужно ей от него никакого поощрения.

Рейф обернулся к ней.

— Значит, ты собираешься остаться здесь и делать игрушечных мишек?

— Вот именно.

— Здесь, в этом амбаре?

— Опять в точку. — Она жестом обвела усыпанные опилками полы и еще не до конца возведенные стены. — Может, сейчас все выглядит не ахти как, но после ремонта и переделки вы этот сарай не узнаете.

— А почему ты выбрала именно этот амбар?

— Он достаточно большой. И мне по средствам.

— Существует уйма других таких же больших помещений. А если ты примешь мое предложение, то сможешь купить даже что-то просторнее. Повторяю, за деньгами я не постою. Я намерен заплатить тебе в два раза больше, чем ты отдала за этот участок.

— А зачем он вам понадобился?

— Я планирую расширять ресторан.

Дженни только снаружи видела принадлежавший Рейфу ресторан — строение в викторианском стиле, — но до нее дошли слухи, что кормят там отменно. Совершенно очевидно, что это популярное и процветающее заведение. Расширение — вполне логичный шаг.

— И что же вас останавливает?

— Ты останавливаешь. Здание должно достраиваться в эту сторону. С остальных трех сторон места нет.

— Так почему вы не купили этот участок, когда появилось объявление о его продаже?

— Я пытался. Вернее, я даже считал, что все решено. Мы со стариком Миллером уже заключили сделку. А потом появилась ты.

— Вы подписали с ним контракт на покупку? — поразилась этой новости Дженни.

— Нет, — вынужден был признать Рейф, — но уже подошли к этому. А потом появилась ты.

— И пообещала не сносить амбар, который принадлежал нескольким поколениям Миллеров. Вот почему он решил продать дом и амбар именно мне. И имел на это полное право. Может, он и чудак, но выбор покупателя был за ним.

— Почему ты хочешь остаться здесь? — не скрывая раздражения, выпалил Рейф. — Ведь твой бизнес можно основать где угодно.

— Мне здесь нравится, — только и произнесла она. Ее ответ, похоже, привел его в еще большую ярость.

— Это не причина.

— Для меня — причина. — Она пожала плечами, не в силах избавиться от чувства некоторого удовлетворения. Наконец-то ей удалось разозлить его хоть вполовину того, как он злил ее.

— Так ты не продашь?

— Последние четверть часа я только об этом и твержу. Я не продам. — Она заметила, что Рейф готов уже заскрежетать от злости зубами, и в ней проснулась жалость. — Разве нельзя расширить ресторан со стороны заднего двора?

— Там не хватит места для банкетного зала, о котором я мечтаю.

— Мне очень жаль.

— Не стоит жалеть, — парировал Рейф. — Дело еще не закончено. Ты еще можешь передумать — и продать участок. Ты здесь не так давно. А вдруг выяснится, что это место нравится тебе куда меньше, чем показалось вначале?

— Звучит угрожающе, — отметила она.

— Реальность часто штука грозная.

— Это не сиюминутная прихоть, мистер Мерфи. Свой шаг я тщательно обдумала.

— Так же тщательно, как и когда схватила этого дурацкого мишку, чтобы защититься от грабителя? — насмешливо поинтересовался он. — Серьезный бизнес требует более глубокого ума. Иначе успеха тебе не видать.

В ее ответном взгляде смешались злость и сарказм. В голосе тоже.

— Как же я не догадалась, что человек, имеющий столько талантов, обладает еще и способностью предвидеть будущее? Может, просветите меня — кто выиграет Суперкубок этого года? А как насчет чемпионатов мира? Или лотереи?

— Не требуются особые мозги, чтобы предсказать, что ты скоро бросишь это занятие.

— Только человек, у которого вообще нет мозгов, способен сделать настолько дурацкое предположение, основываясь исключительно на собственной мелкой обиде за то, что я, видите ли, хочу поступать по-своему!

— И кто же сейчас грубит? — нанес он ответный удар.

— Должно быть, дурные примеры заразительны, — парировала она. — И вообще, по-моему, уже слишком поздно продолжать спор!

Рейф заметил, что ладони Дженни снова легли на бедра, привлекая его внимание к мягким изгибам. Любимая мелодия пятидесятых пришла ему на память, и Рейф ухмыльнулся. «Венера в голубых джинсах». Точно, это подходит ей больше, чем сравнение с королевой. Она выглядит Венерой в голубых джинсах;

Есть много способов заставить женщину передумать, решил Рейф.

— Если твоя работа на сегодня закончена, я провожу тебя в дом, — отозвался он.

— В этом нет необходимости.

— Ага, знаю. Просто изображаю из себя рыцаря. Пользуйся, пока можешь. Это временно.

— В таком случае… — она схватила парочку своих мишек и вручила ему, — помогите мне вернуть эту банду домой.

— А почему бы их здесь не оставить?

— Потому что… — она улыбнулась при виде хулиганистого Рейфа Мерфи с мишками в руках, которых он держал так осторожно, словно это был динамит, — они здесь заскучают. — Одной рукой она подсадила на бедро Бенджамина, а Бониту обняла другой рукой. Одинаковой высоты, по восемнадцати дюймов, игрушки были и одинаково пухленькие. — Я ни за что не смогла бы оставить их здесь одних, в темноте.

— Ну ясно, не смогла бы, — насмешливо отозвался Рейф. — Ты прямо как Синди.

— Она очень похожа на вас.

— Она еще больше похожа на свою мать.

— Мне очень жаль, что ваша жена… — Дженни запнулась, не зная, как выразить свое сочувствие.

Он не произнес ни слова, но что-то в его поведении подсказало Дженни — не продолжай разговор на эту тему.

Она учла его безмолвное предупреждение и замолчала. Она отметила, что он не носит обручального кольца, но совершенно очевидно, что он все еще не справился с болью от этой смерти, которой, без сомнения, и объясняется его мрачное, угрюмое настроение. Натянутое молчание повисло между ними, когда они вышли из амбара. Дженни только-только повернула ключ в замке, как услышала шум.

Она резко обернулась и испуганно выдохнула:

— Что это было?

Секунду спустя через освещенную луной тропинку проковыляли мама-енотиха и трое детенышей-колобков. Увидев их, Дженни улыбнулась.

— Ой, взгляните. Это же просто еноты. Ну разве не прелестные?

— Нет. Противные. — Обернувшись, Рейф бросил на нее неодобрительный взгляд. — Надеюсь, ты их не подкармливаешь.

— Почему это?

— Потому что это дикие животные и они должны сами добывать корм. Ты оказываешь им плохую услугу.

— Время от времени капелька помощи никому не помешает, — тихонько отозвалась она. — Даже енотам.

— Это дикие животные, которые питаются падалью, а не комнатные собачки.

— Я не любительница комнатных собачек.

— Предпочитаешь диких животных, верно? — спросил он.

Оба понимали, что их беседа больше не касается местной фауны.

— Пока они не кусают руку, которая их кормит, — последовал ее ответ.

— С животными такое нередко случается. Они уже дошли до полуразрушенных ступенек заднего крыльца дома. Рейф нахмурился, заметив их печальное состояние.

— Тебе обязательно нужно их починить. Поразительно, что ты до сих пор еще не сломала себе шею.

— Для вас это был бы один из способов получить участок, не так ли? — Дженни сама не поняла, что ее заставило такое сказать, просто вырвалось — и все.

Рейф не оценил шутку. Он ткнул ей игрушки, нисколько не заботясь об их сохранности, чем вызвал у Дженни крик негодования:

— Эй, поосторожнее!

— Постой тут еще — и осторожность понадобится тебе! Мое терпение лопнуло, — предупредил он.

— Не дурите, — буркнула она. Рейф явно не только кажется мрачным, он таков на самом деле. Ее заявление было не очень-то приличным, но его выходка совсем беспардонная.

— Не забывай о моем предложении, — отрывисто бросил он. — И почини ступеньки. — Через мгновение он уже исчез, растворившись в темноте с легкостью человека, привыкшего бродить в ночи.

— Так, с дикими животными Норт-Дануэя покончено, — пробормотала себе под нос Дженни. — Этот экземпляр определенно кусается.

Ее слова донеслись в темноте до Рейфа, который стоял в нескольких ярдах от нее, дожидаясь, пока она благополучно войдет в дом.

Единственным доказательством его присутствия стала для нее внезапная вспышка во мраке. Его белозубая ухмылка сверкнула как волчий оскал.

— Да, еще как кусаюсь, — прошептал он достаточно громко, чтобы она услышала его. — Но сначала я узнаю тебя получше.

Его мягкий смех преследовал Дженни, когда она взбежала по ступенькам, влетела в дом и захлопнула за собой дверь с такой силой, что возмутила местную фауну и развеселила Рейфа.

— А я точно узнаю тебя лучше, — пообещал он ей — и самому себе. — Я тебя близко узнаю. Можешь в этом не сомневаться.