"Древняя Москва. XII-XV вв." - читать интересную книгу автора (Тихомиров М.Н.)

БОЛЬШИЕ НАМЕСТНИКИ

На месте тысяцких в Москве была учреждена должность наместника, обязанности которого были близки к обязанностям тысяцкого, но с тем отличием, что наместник находился в большей зависимости от великого князя. Теперь судебные дела решались «большим наместником московским». Такой порядок установился с начала княжения Василия Темного. Вдовствующая княгиня Софья Витовтовна сделала боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского московским наместником. Это могло произойти не ранее 1425 г., года смерти великого князя Василия Дмитриевича, и не позже 1433 г., когда Иван Дмитриевич перешел на сторону Юрия Галицкого. Сама же должность больших наместников московских, по-видимому, была установлена еще до Софьи Витовтовны и учреждена тотчас после уничтожения должности тысяцких при Дмитрии Донском. Многочисленные подписи Ивана Дмитриевича на жалованных грамотах показывают, что он был наместником уже при Василии Дмитриевиче.

Реформа Софьи Витовтовны сводилась к тому, что она подчинила наместничьему суду все городские дворы без изъятия, в том числе дворы городских удельных князей, чем нарушались права последних. Переход всех дворов под судебную власть большого наместника должен был вызвать недовольство удельных князей как шаг, направленный к умалению их феодальных прав. Следовательно, этот переход надо учитывать как один из поводов к феодальной войне середины XV в.

Значение должности большого наместника выясняется из биографии названного Ивана Дмитриевича Всеволожского. Род Всеволожских-Заболотских был выдающимся среди московских бояр. Им принадлежали многие вотчины в Переславском уезде. Самое прозвище Заболотских они, возможно, получили от Заболотья, местности, лежавшей поблизости от Переславского и Сомина-озер. Иван Дмитриевич состоял в родстве с княжескими домами Москвы и Суздаля и с последним московским тысяцким Василием Вельяминовым. Ловкий политик, он занял особое положение при дворе малолетнего великого князя Василия Васильевича и его матери Софьи Витовтовны. В 1432 г. он ездил с Василием Васильевичем, достигшим к этому времени семнадцатилетнего возраста, в Орду и добился для своего господина получения ярлыка на великое княжение, на который претендовал дядя великого князя Юрий Дмитриевич. Летопись красочно повествует о ловких ходах Ивана Дмитриевича в пользу своего князя. На стороне Юрия был ордынский князь Ширин-Тягиня, пользовавшийся большим весом в Орде. Разжигая зависть и опасения других ордынских вельмож, Иван Дмитриевич говорил им: «В чем же забота ваша о нашем государе великом князе, если хан не может ослушаться слова Тягини; да что с вами будет, когда князь великий Юрий будет сидеть на Москве, в Литве его побратим, великий князь Свидригайло, а Тягиня будет распоряжаться в Орде?» Этот хитрый ход восстановил против Юрия не только ордынских вельмож, но и самого хана. Нет ничего удивительного в том, что спор дяди с племянником о великом княжении кончился в пользу племянника.

Иван Дмитриевич рассчитывал на брак своей внучки с молодым великим князем, но Василий женился на княжне Марии Ярославне. Внучка бежавшего боярина была обручена с князем Василием Косым, сыном Юрия Дмитриевича, а сам Иван Дмитриевич сделался неумолимым врагом своего прежнего господина и при первых же переговорах между дядей и племянником «…не дал о миру ни слова молвити». Имя Ивана Дмитриевича встречается на многих грамотах как припись доверенного боярина великого князя начиная примерно с 1415 г.

Большой наместник и третники были облечены крупными судебными полномочиями. Наместнику подчинялись по суду об убийствах все московские дворы без изъятия, в том числе дворы митрополита, великой княгини, монастырей и самого великого князя. Судьи крупных феодалов, имевших владения в Москве, только присутствовали на суде наместника и смотрели «своего прибытка», т. е. получали пошлины с людей, подвластных их господам. Наместник с третником судил дела о душегубстве, о кражах с поличным, о нанесении бесчестья и т. д. Он же устанавливал для враждующих сторон «поле» – судебный поединок, весьма распространенный в московском законодательстве. Местом поединка была площадка церкви Троицы на Старых полях, находившаяся в Китай-городе поблизости от того места, где теперь стоит памятник первопечатнику Ивану Федорову. Наместник с третником судил всех людей, пойманных с поличным в Москве, не отсылая преступников в другие города по обычной подсудности. Таким образом, наместничий суд в Москве со времени его установления при княгине Софье Витовтовне, не позднее 1433 г., был судом централизованным. Московские судебные порядки в основном послужили образцом для статей Судебника 1497 г.

Из записи о московском суде узнаем о существовании в Москве тиуна великого князя и судей. Тиун был судьей великого князя и многочисленных великокняжеских людей. Он разбирал те дела, которые не касались душегубства и кражи с поличным. Слободы московских феодалов также имели свой внутренний суд; поэтому при наместничьем суде присутствует какой-нибудь судья, «…своего прибытка смотрит». Московский тиун великого князя, как об этом можно судить по документам XVI в., производил свой суд в присутствии целовальников из московских ремесленников и дворского. Едва ли это было новизной XVI в., связанной с введением губных грамот, потому что уже в договорах великих и удельных князей имелось условие: «…а который слуги, потяг-ли к дворьскому, а черные люди к сотником». Окончательное решение дела производилось введенными боярами (в одном случае дворецким, в другом казначеем) по докладу тиуна, должность которого обычно попадала в руки дворянина средней руки.

Во время междоусобной борьбы середины XV в. совместное владение Москвой способствовало неудачам Василия Темного. В городе сидел Ватазин, тиун Дмитрия Шемяки, усердно действовавший в его пользу. О Ватазине, позднее высланном из Москвы великим князем, сообщает соборная грамота русского духовенства, адресованная Шемяке: «И ты, господине, шлешь к своему тиуну к Ватазину свои грамоты, а велишь ему отзывати от своего брата старейшего, от великого князя людей; а велишь звати людей к собе». В той же грамоте находим немало ссылок на «…старину, что жити вам в Москве», т. е. на права великого князя и его князей-совладельцев в их общей вотчине Москве.