"Год в «Звездолете»" - читать интересную книгу автора (Божко Андрей Николаевич, Городинская...)

На рубеже Нового года

Скоро Новый год! Вечер. Время ужина. Борис хлопочет у плиты, и уже слышен запах подгоревшей пищи. Аппетит не оставляет нас, однако, несмотря на то, что рацион повторяется каждые пять суток и пища все– таки кажется довольно пресной и однообразной. Иногда появляется чувство голода. Мои товарищи весят больше и, наверное, острее его испытывают. Борис похудел на три килограмма, а Герман пока держится в своем весе. Мой вес тоже почти не изменился.

Практически все здоровы. На мелкие отклонения от нормального самочувствия не обращаем внимания. Например, на днях обнаружил, что кровоточат десны. Перестал пользоваться зубной щеткой. Намыливаю палец и им чищу зубы, потом полощу рот специальным эликсиром. Может быть, десны кровоточат не от механического раздражения? Может быть, пища, наши сублимированные продукты, не создает достаточной нагрузки жевательному аппарату? Ведь витаминов у нас хватает! Вчера почувствовал какую-то неловкость в горле при глотании, а на протяжении нескольких дней ощущал неприятную тяжесть в области сердца. Отчего бы это? Решил подождать несколько дней, прежде чем сообщить об этом, чтобы не вызвать преждевременного и ненужного беспокойства у врачей.

Время тянется медленно. Каждый из нас ищет способ подтолкнуть его. Я стараюсь не смотреть на календарь, Герман, напротив, вычеркивает каждый прожитый день, а Борис считает, что самое эффективное средство ускорить бег времени – дневной сон. Впрочем, мы все охотно спим после обеда. Да и ночью теперь как будто никто не страдает бессонницей. Как же был прав русский поэт Ф. Тютчев, который писал, что «дневные раны сном лечат». Для нас сон, кроме того, поистине «вкуснейшее из блюд в земном пиру», как говорил когда-то великий Шекспир. Недаром в Древней Греции считали, что сон даруется богами, и поклонялись богу сна Морфею.

Без сна невозможна жизнь. Если без нищи человек может прожить тридцать или даже шестьдесят дней, то без сна едва продержится 10–12 дней. При бессоннице растрачивается энергия клеток головного мозга, которые, как писал И. Павлов, «держат в своем ведении все явления, происходящие в теле». Сон сохраняет клетки от разрушения и может быть использован для лечения многих болезней. Врач и писатель П. Бейлин в своей книге «Самое дорогое» очень хорошо пишет: «Сон не порошки, не пузырек с лекарствами, не аптекарское снадобье, но щедрый дар природы, защищающий от ударов болезней. Сон – наш верный, наш преданный телохранитель».

В канун Нового года получили много поздравлений: от родных и близких, руководителей института, научных руководителей эксперимента, товарищей по работе.

«Милые наши мальчики! Женщины канцелярии поздравляют вас с наступающим Новым годом. Что пожелать вам в вашем затворничестве? Наверное, прежде всего здоровья и дружбы. Крепко целуем вас».

«Дорогие наши соратники, добровольные узники – Андрей, Герман и Борис! Сердечно поздравляем вас с Новым годом. Желаем бодрости, стойкости, успехов в трудном эксперименте!» – писали мои коллеги-биологи.

«Дорогие Герман, Андрей и Борис! Коллектив лаборатории горячо поздравляет вас с Новым годом! Желаем вам большого здоровья, успешного окончания ваших больших начинаний!» – писали медики, сотрудники лаборатории Германа.

Многих из тех, «то поздравлял нас, мы не знали. И тем не менее все мы были растроганы их вниманием. Здесь, в изоляции, мы особенно нуждались в этом.

Перед Новым годом мы решили, что нелегально вымоем головы, выкроив для этого воду более экономным ее расходованием в других целях, подстрижем друг друга, наденем праздничные костюмы и, как все в этот день, сядем за праздничный стол. Пища будет натуральной и очень вкусной. Мечтая об этом, я зажмуривал глаза, и все же не верилось, что будет так.

И, как всегда, в канун Нового года захотелось оглянуться назад, окинуть взглядом уходящий год. Но сначала надо подвести итог почти двухмесячному пребыванию в герметическом объекте, ставшем нам домом.

Мы ушли от людей, «улетели» в будущее космических экспериментов на «Земном звездолете» для того, чтобы собрать научную информацию. И хотя она не будет содержать в себе ничего звездного, тем не менее окажется необходимой тем, кто когда-нибудь полетит в бесконечные просторы вселенной, полетит надолго и вынужден будет довольствоваться малым. Конечно, мы сегодня не можем предвидеть всех предстоящих трудностей. Эксперимент есть эксперимент, и как можно заранее достоверно знать, что ожидает впереди?

Дороги в космос начинаются на Земле. На Земле рассчитываются космические трассы и готовятся будущие космонавты. На Земле создается, исследуется и проверяется все, что должно обеспечить труд и жизнь человека в космосе. По этим земным дорогам, ведущим в космос, первыми идут испытатели. Оставаясь подчас неизвестными, они первыми обеспечивают успех на звездных трассах.

Сегодня, когда позади огромная дистанция от первого «Востока» до многоместного «Союза» и обитаемой станции «Салют», многое стало ясным и понятным. Но прежде чем послать человека в космос, вопросам и сомнениям не было конца. Нужно было найти на них ответы. Сколько труда, таланта, смелости и упорства вложили инженеры, биологи, врачи в создание первых программ тренировок, технического контроля кораблей, снаряжения, средств обеспечения безопасности.

Больше десяти суток провел испытатель в макете «Востока» перед полетом Юрия Гагарина. Искусственный климат, обед из туб, стартовый гул двигателей, короткие сеансы радиосвязи, одиночество и сомкнувшиеся над головой стены кабины – все как в настоящем полете. Это был суровый экзамен, всю тяжесть которого невозможно передать словами. Сейчас испытателю об этом экзамене напоминают лишь шутливое прозвище Космонавт-ноль да гордое сознание того, что, когда эксперимент закончился, врачи и биологи вынесли единодушное решение: есть у человека запас прочности, ему открыта дорога в космос!

После полета Ю. Гагарин рассказывал, что именно там, в бездонном космосе, он часто думал: «Мне легче, я уже знаю от друга многое, что меня здесь ждет. Я готов ко всему. Ему было трудней – он шел первым».

Испытатель говорил Ю. Гагарину: «Ты знаешь, брат, я только сейчас почувствовал, что у воздуха есть запах. В камере воздух совсем другой. А это – воздух Земли. Чудно: живем на ней и не ценим. Знаешь ли ты, как пахнет сирень? Аж голова кружится от запаха! Соскучился еще я здорово по пище земной…

Поначалу дико было без людей. Потом привык. Стал много работать. Ты знаешь, это очень хорошо, что день в камере так загружен, что и скучать некогда. Всегда есть какое то дело. Следил за термостатами, за влагомерами, возился с приборами, готовил себе пищу. Но знаешь, наступает такой день, когда хочется чего-то нового… У меня был такой день. Это был день моего рождения. Ты помнишь, я его встретил в камере. Двадцать пять рождений отмечал на Земле, а вот двадцать шестой пришлось встретить в «космосе»… Эх, Юрка! Ты хоть представляешь, что такое просидеть столько дней в четырех стенах одному? Очень хотелось с кем-то поговорить, услышать от кого-нибудь доброе слово. Живое слово, только одно слово – что бы я отдал тогда за него!»

Это говорил человек, который находился в изоляции всего 10 дней, правда, в абсолютном одиночестве.

Ю. Гагарин был первым. Вслед за ним вновь и вновь бороздили космические просторы советские и американские космонавты. Их имена и биографии знает каждый. Им посвящены песни и картины, фильмы и поэмы. И если космонавт избавлен от лишних опасностей и лишений, то только потому, что многое, с чем встречается он в полете, проверили и опробовали на Земле испытатели. Они первыми катапультируются при условных «отказах» на старте, месяцами томятся в тиши сурдокамер, плавают в невесомости самолетных кабин, терпят жару и космический холод.

Как-то в беседе с журналистами известный советский ученый, член-корреспондент Академии наук СССР О. Газенко сказал: «Видите ли, у каждого из нас есть свои обязанности. У одних – задача создавать корабли, у других – рассчитывать их траектории. У космонавтов цель работы – полет. А у испытателей… Без них мы не смогли бы разработать ни те методы подготовки космонавтов, ни ту технику, что обеспечивают сегодня космические полеты. В каждом новом шаге виден труд испытателей здесь, на Земле. Рискуя подчас жизнью, они первыми сталкиваются со всеми сложностями и неожиданностями пока еще неизведанного космоса».

Каждый новый полет, каждый этап полета – это множество сложных научных проблем, это десятки и сотни экспериментов, всю тяжесть которых испытатели и ученые несут на своих плечах…

В канун Нового года нам немного грустно: встречаем его не с семьями. Думаю о своих. Представляю, как они хлопочут сейчас, как готовятся к встрече Нового года. У нас всегда наряжается большая елка. Душистую и заснеженную, ее уже занесли, наверное, в прихожую. Мне видится усталое лицо отца.

Отец, главный редактор одного из московских издательств, наверное, только что пришел с работы. «Ну вот, – скажет мать невесело, – опять редсовет? А ведь обещал пораньше».

Мать – врач противотуберкулезного диспансера – всегда энергичная, выглядит в эти дни тоже усталой: большая семья – четверо детей – и хлопот по дому у нее немало. Но она никогда не унывает. Наверное, сейчас мой младший брат Алексей собирается ставить елку в ведро с мокрым песком, а сестра Наташа ему помогает, и они, как всегда, спорят.

Я представил нарядные предпраздничные улицы и веселое оживление в магазинах. Подошел день, который разделяет жизнь людей на годы. Что же принес мне год уходящий? Что сделал я, что успел, какую пользу принес людям за 365 истекающих дней?

По окончании биолого-почвенного факультета МГУ я занимался перспективными системами жизнеобеспечения. Над этой проблемой мы, биологи-экспериментаторы, работали в тесном содружестве с инженерами и медиками. Это крепкий орешек. Однако первые успехи на стадии лабораторных экспериментов всех нас сильно воодушевляли. Приятно было сознавать, что нам удалось кое-что сделать: чертежи ряда изделий передали в цехи, получили авторские свидетельства – память о тех продуктивных днях, полных энтузиазма.

Работая в совете молодых специалистов, участвовал в организации первой научной конференции. Несмотря на занятость, занимался на курсах английского языка.

В этом же году закончил философский факультет вечернего Университета марксизма-ленинизма. Вступил в члены КПСС. Запомнились первое партийное собрание, первое партийное поручение. Когда предложили участвовать в эксперименте, я не сразу однозначно решил для себя этот вопрос. На прежнем месте я работал увлеченно. Привык к людям, многие из них помогали мне. Появились коллеги-друзья. Грустно было с ними расставаться. И как будто в наказание за такую измену вот попал в стальные стены термокамеры…

На столе суп харчо, курица, блинчики, сок, а на закуску – капуста. После обеда, который съели с истинным наслаждением, Герман и Борис размечтались о сигаретах как о чем-то несбыточном. Компенсацией за невозможное оказалось известие о каком-то сюрпризе. Действительно, нам преподнесли самый лучший подарок, о котором мы только могли мечтать: устроили встречу с родными, встречу на экране! Когда выключили в отсеке свет, а на экране появились дорогие лица – мы сидели затаив дыхание. Борис увидел мать, жену, дочку. И я встретился со своими. Мои родные сидели за праздничным столом и поднимали бокалы за наше здоровье. Мы были растроганы до глубины души вниманием друзей. Пленку просмотрели еще и еще раз; смотреть ее хотелось бесконечно.

Приближается последний ужин в старом году. У всех праздничное, приподнятое настроение. Перечитываем поздравления, рассматриваем праздничный рацион.

В этот последний день года я дежурный. С Командного пункта сообщают об очередном шлюзовании. Открываю шлюз – и вздрагиваю от неожиданности: елка – маленькая, пушистая, но настоящая лесная, с запахом хвои и зимнего леса. Радость нашу трудно описать. Мы, трое взрослых парней-испытателей, радуемся, как дети. В коробке блочные украшения – маленькие и блестящие шарики и игрушечные свечи – все по размеру елочки. Сюрприз растрогал нас. В этот вечер мы особенно остро ощутили теплоту и внимание друзей и товарищей по работе, выполнявших, как и мы, ответственное научное задание и не забывших о нас в беспокойную новогоднюю ночь.

Жадно вдыхаем запах хвои: он всем напоминает дом, детство, тепло и уют домашнего очага. Борис и Герман начинают украшать елочку – нашу лесную красавицу, а я принимаюсь за приготовление пищи. Мы специально оставили на ужин все самое вкусное из обеда. Обычно, когда мнения расходились, вопрос решался демократично – простым большинством голосов, но сегодня прибегать к этой процедуре не пришлось: мы были во всем на редкость единодушны.

К ужину надели праздничные костюмы. Все оживлены, любезны и предупредительны друг к другу, как это бывает в тесной компании друзей, собравшихся на праздничный ужин. Около одиннадцати услышали сигнал вызова с Командного пункта, и знакомый голос сообщил нам, что научные руководители эксперимента, главный инженер пришли поздравить нас с Новым годом. Они пожелали нам успеха.

– Спасибо! Постараемся оправдать доверие, которое нам оказано, – ответил за всех Герман и поздравил «гостей» с Новым годом.

Нам включили телевизор, который находился за иллюминатором, и показали праздничный концерт.

И вот мы сидим за праздничным столом. Я так торопился, что стал согревать для быстроты салат из капусты, который нужно было медленно оттаивать. На столе у нас вместо сухарей и галет – хлеб собственной выпечки: большие, пышные лепешки. Герман и Борис довольны мной как пекарем. Лепешки удались на славу, и все с удовольствием поглядывают на подрумянившуюся корочку. Меню у нас сегодня отменное: черная икра, креветки, праздничный салат. При виде этих блюд буквально текут слюнки. За столом мы непрерывно смотрим на часы. Вот стрелки сошлись на двенадцати, и пробили кремлевские куранты. Мы дружно подняли бокалы. Когда услышали Красную площадь и знакомый голос диктора Левитана, почувствовали себя вместе со всей Советской страной.

В первые минуты Нового года мы желали успехов друг другу в нашем общем деле, пили сок за здоровье родных и благополучие наших семей и за то, чтобы не было никаких неурядиц и столкновений. Потом поздравили с Новым годом дежуривших ребят и девушек из группы обеспечения, которые, как и мы, не могли сесть в этот вечер за стол в семейном кругу. В этот 57-й день эксперимента мы единственный раз легли спать не «по распорядку» – в половине второго.

Впереди оставалось еще триста девять дней…