Глава 9 Визит в штаб-квартиру Пурпурного Лаонта

Карнавал закончился сразу же, как только солнце закатилось за горизонт, но праздник на этом не прекратился. Он просто перешел в новую фазу и во всём Верстгорде началось пиршество, продлившееся до полуночи. Как барон это и обещал, оба отряда наёмника были определены на постой в замке. Он имел внушительные размеры и вмещал в себя несколько тысяч человек. Нам была отведена одна из самых больших башен замка, но ещё во время пира я договорился с Хорном, что встать нам всем придётся рано, с первыми лучами солнца. Как мы, так и северяне с южанами, переодевшиеся в нарядные одежды, не слишком-то налегали на спиртное, а потому никаких мучений поутру ни у кого не было. За нами пришли слуги барона и повели в донжон замка, в парадный зал. В нём в это раннее утро собрались только члены моего маленького отряда, барон Верстгорд и Рафарн с Игнолом. Как только мы расселись за большим столом, я начал совещание такими словами:

— Хорн, пока что мне нравится в твоём баронстве всё, что я вижу, но этого мало. Расскажи нам, как ты правишь людьми и почему делаешь именно так, а не иначе. Поверь, я спрашиваю тебя об этом вовсе не из праздного любопытства. Я хочу выяснить, каков ты, как правитель.

Барон нахмурился. Похоже, что таких вопросов этому парню ещё никто не задавал. Хорну недавно исполнилось тридцать семь лет, он был счастливо женат и имел двоих детей, сына и дочь. Сдержанно кивнув, он сказал негромко, но очень внушительным тоном:

— Лем, я правлю своим баронством точно так же, как до меня правили все Верстгорды. Правила нашего правления таковы, быть строгим, но справедливым правителем, не брать себе больше, чем заповедали нам это предки, то есть ровно одну десятую часть от всего прибывшего, не окружать себя льстецами и бездельниками, строго пресекать воровство и любую несправедливость, но самое главное, с оружием в руках защищать подданных от любого врага. Ещё нам было заповедано предками учить людей грамоте и ремёслам, давать им возможность заниматься любимым делом и никогда не стеснять их ни в чём, кроме одного. Вот уже полторы тысячи лет все бароны Верстгорды, а мы сильны в магии, на корню пресекают любые поползновения использовать магию во вред людям. Поэтому наше баронство и прирастает ежегодно людьми. Лем, всему этому меня учил мой отец и этому я учу своего сына. Мы никогда не спрашивали ни у кого совета, как править своим баронством, но когда я узнал, что смогу обрести Небесный Свод Законов Бытия, то сразу же попросил его. Мне давно хотелось знать, правильно ли мы живём.

Слегка улыбнувшись барону, я задал ещё один вопрос:

— Хорн, скажи мне, как ты относишься к колдовству и знахарству?

Тот усмехнулся и ответил отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи, доставшей его своим нудным жужжанием:

— Так это та же самая магия, только со своими тонкостями. Лем, поверь мне, ни в колдовстве, ни в знахарстве нет ничего ужасного.

Мы с Питом переглянулись и я подвёл итог:

— Рад слышать, что ты это понимаешь, Хорн. Ну, что же, теперь перейдём к делу, господа. Вчера терфарцы и сенторы полностью истребили друг друга и нам осталось лишь привести то место, где они сошлись в смертельной схватке, в порядок. Однако, дело на этом не закончено. Теперь мне нужно освободить рабынь и остальных детей, а также разобраться с женами и детьми этих уродов.

Барон возмущённо воскликнул:

— Лем, с кем ты собрался разбираться? С несчастными женщинами и запуганными детьми? Ты ещё войной на них пойди. Я против!

— Прекрасно! — Воскликнул я — Раз так, то тебе следует присоединить эту деревню к своему баронству, но и этого будет мало, Хорн. Мы оказали тебе услугу, избавив весь Дегойнский лес от лесных стражей сенторов, но они вскоре сотворят новых магических крыс. Поэтому ты должен принять радикальные меры. Мы тут все наёмники, можно сказать, вот и найми нас к себе на службу, точнее сделай мне заказ на уничтожение сенторов, а Рафарн с Игнолом, как мои должники, помогут нам с ними разобраться окончательно и бесповоротно. Заодно мы уничтожим всех тех охотников, которые выращивали для колдунов детей. Судя по всему, деревня Терфаро была не единственная.

Барон от моего предложения сначала испуганно вздрогнул, но потом шумно вздохнул и сказал:

— Сэр рыцарь, хотя в книге Небесного Свода Законов Бытия и говорится, что один человек не должен нанимать другого для убийства кого-либо, по нашим обычаям я только так и могу освободить жителей Дегойнского леса от власти колдунов-сенторов. Я согласен, но согласятся ли на это мои уважаемые гости?

Рафарн хитро сощурился и ответил барону:

— Хорн, но ведь Лем ясно сказал, мы с Игнолом его должники и наша прямая обязанность исполнить свой долг до конца, как об этом говорится в Небесном Своде Законов Бытия. Правда, мне хотелось бы узнать перед битвой, что после неё мы сможем поселиться заняться в Дегойнских Полях и заняться своим любимым делом. Магические кони нужны ведь не только воинам.

— Как и плуги, топоры и лопаты, Лем, в которые мы вкладываем такую уйму магии, что кажется уже и человек не нужен. — Вслед за южанином сказал северянин и добавил — Раз ты станешь королём Дегойнского королевства, то почему бы нам с Рафарном не стать твоими князьями, пусть даже и не первыми, а двадцатыми или тридцатыми. Тогда твоё королевство прирастёт хорошими магами-мастерами.

Хорн улыбнулся и возразил:

— Ну, почему же двадцатыми, князь Игнол, вы только разберитесь сами, кто из вас двоих будет первым, а кто вторым. Правда, господа, я соглашусь на это только в том случае, если сама богиня Лирия прикажет мне взять под своё покровительство Дегойнский лес.

Пит удовлетворённо, сказал:

— За этим дело не станет, Хорн, вот только Лему просто часовней не обойтись. Надобно тебе, король Хорн, будет заказать ему даже не храм, а целый кафедральный собор. — Хитро посмотрев на меня, он с ухмылкой добавил — А ведь знатное получится королевство у нашего друга Хорна, Лем, с Францию размером.

Возмущённо замахав руками, я воскликнул:

— Старый, ты совсем с ума сошел! Где я тебе на этом островке, на котором не осталось свободного места, построю кафедральный собор? Храм это ещё куда не шло, но не собор же.

Пита было не остановить:

— Хорошо, строй здесь храм, а в Дегойне, где будет стоять столица, кафедральный собор. Ты же не сам будешь пупок надрывать.

Белокурая Салвинг, сидевшая с отрешенным видом, сказала:

— Барон, если вы отобьёте Дегойнский лес у сенторов, то моя богиня повенчает вас на царствование в Дегойнском королевстве. Она спустится с небес, чтобы возложить на паперти кафедрального собора на вашу голову золотую корону.

Прикинув мощности своего строительного отряда, я проворчал:

— На это уйдёт дней пятнадцать.

— Как раз королю Хорну хватит времени, чтобы собраться и переехать в Дегойн. Думаю, что за это время и Пурпурный Лаонт доберётся до этого лесного города — Подвёл черту Орн и спросил — Ну, что, поехали в Терфаро, господа?

Барон встрепенулся и обратился ко мне и моей излишне инициативной напарнице с неожиданной просьбой:

— Подождите ещё пару минут, господа. Сэр рыцарь, я прошу вас вернуть мне всех тех детей, что вы забрали, а вас Белокурая Салвинг, я попрошу вернуть их матерям молодость и красоту. В Верстгорде они быстро найдут себе мужей. — Виновато улыбнувшись, он пояснил — Понимаете, у нас почему-то мальчиков рождается больше, чем девочек и к тому же я тайно принимаю у себя беглых охотников. Наши маги меняют им внешность и у некоторых горожан внезапно появляются племянники. Зато так их уже никто не сможет разыскать.

Подумав немного, я ответил:

— Верну, Хорн, но не сейчас, а немного позднее. После того, как я сниму все последствия сенторской магии. — Повернувшись к Орну, я строго сказал — Парень, ты торопишься. Теперь, когда мы договорились практически обо всём, нам нужно хорошенько подготовиться к войне. Я не собираюсь вести в бой дивизии и буду воевать так, как привык. В первую очередь мне нужно встретиться с вашими убийцами-призраками и посмотреть, чего они стоят. Эдна, ты можешь связаться с орденом?

— В любую минуту, Лем! — Воскликнула девушка и спросила — Когда мы отправимся в Пурпурный Лаонт?

— Завтра, — сказал я и, вставая из-за стола, добавил, — а вот теперь, господа, я предлагаю вам заняться сборами. В Терфаро мы должны прибыть при полном параде и во всём блеске, но долгого пути не будет. Ну, а раз так, то я сначала отлучусь на полчаса. Думаю, что за это время повара приготовят нам всем завтрак.

Барон поторопился сказать:

— Лем, завтрак уже готов, — но, встретившись с моим ироничным взглядом, рассмеялся, — я тебя понял, сэр рыцарь. Можешь открыть портал прохода прямо из этого старинного зала.

Рафарн, глядя, как я встаю из-за стола, промолвил:

— Хорошая эта штука, магические порталы, вот только требует особых знаний. Такими обладает считанное число магов.

Пожав плечами, я решил порадовать его:

— Знаешь, Рафарн, а мне ведь ничего не стоит проложить магические дороги на юг и на север, но для этого будут нужны особые магические кони и стальные кареты. Думаю, что вы с этим справитесь.

Прямо из зала я отправился в кратер вулкана. Роботы уже выколотили из сентора всю нужную мне информацию, а Даркон свёл всё воедино и уже через двадцать минут я знал, что мне нужно будет сделать с рабынями. Сенторы оказались похитрее фаргаров. Они использовали не магические ошейники, чтобы сделать человека покорным, а небольших магических животных, помесь паука и крысы. Этих тварей они внедряли под кожу своих жертв в нижней части головы сзади и те управляли их поведением. Единственное, что хоть как-то радовало, эти кошмарные твари обладали инстинктом самосохранения и потому заботились о том, чтобы их носители не умирали. Извлечь наездника не составляло большого труда магу моей квалификации и потому я вернулся в Верстгорд в приподнятом настроении.

В огромном зале было поставлено несколько столов и как только я вышел из портала прохода во дворе замка, меня тотчас потащили к столу. Конные рыцари барона Верстгорда на этот раз облачились в лёгкие полудоспехи и потому могли сидеть за столом. Они уже знали, что их повелителю приказано богиней Лирией отвоевать у сенторов Дегойнский лес и потому были радостно возбуждены. После завтрака мы вскочили на коней и я открыл портал прохода почти к деревне Терфаро. Мой беспилотник, нарезая круги на высоте в десять километров, раздвигал мои горизонты в этом мире всё шире и шире. Через десять минут мы въехали в Терфаро со стороны старой деревни. Там барон сделал остановку и первым делом известил её жителей, что ему приказано очистить Дегойнский лес от сенторов и взять всех его обитателей под своё покровительство. Потом я рассказал им о печальной кончине их соседей и даже не удивился, когда услышал в ответ:

— Ну, и поделом им! Хотели без труда на чужих страданиях разбогатеть, вот Боги их за это и покарали.

Весть о самоубийственном бое за золото достигла новой деревни Терфаро раньше, чем мы в неё въехали. Она располагалась километрах в трёх от старой и была сплошь окружена широкой полосой огородов, на которых копошились рабыни и их малолетние дети. Я в деревню не поехал, чтобы не убить там кого-нибудь ненароком, а сразу же стал освобождать этих несчастных от наездников. Белокурая Салвинг в свою очередь буквально преображала их, а все остальные наши спутники одевали женщин и детей в самые нарядные платья, выбирая такие, которые были хоть немного похожи на ринорские. Вскоре приехал барон и быстро убедился, что даже дети нуждаются в реабилитации. С огородов мы всё же перебрались в деревню и там я с удивлением обнаружил, что жены тех негодяев, которые сделали рождение детей своим главным промыслом, уже отмыли всех рабынь и их детей, и одели в самые нарядные платья, которые у них имелись. Они не хотели оставаться в этой деревне, построенной по последнему слову ринорской архитектуры, и мечтали только об одном, поскорее перебраться в Верстгорд.

В Терфаро мы провели почти двое суток. Бросать такую отличную деревню с огородами на произвол судьбы было неразумным и потому после того, как мои роботы-строители снесли все приусадебные тюрьмы для рабынь и их детей, жители старой деревни, подумав, согласились переселиться в неё. Хотя жены подельников работорговцев отказывались брать хоть что-то из своих домов, я настоял на этом. Вещи ведь им всё равно понадобятся, как ни крути. Когда же я поинтересовался на счёт жилья, барон быстро меня успокоил. Верстгорд во все временя строился с размахом и в нём никто не ютился в крохотных каморках, а его жители давно уже привыкли к мысли, что за отказ от гостеприимства можно запросто отведать плетей. Как и все Верстгорды, Хорн был очень строг во всём, что касалось морали и нравственности. Вот тебе и дикий народ.

Впрочем, когда я поговорил с Хорном о Гертере, первом бароне Верстгорде, то выяснилось, что Краган хотя и не вручил тому книгу Небесного Свода Законов Бытия, всё же сделал вполне конкретные наставления, но ни о какой войне за Дегойнский лес не говорил. Ну, что же, значит Боги Ринора не имели чёткого плана, что им делать в этом мире, в котором появились люди. Они ведь были направлены сюда в те времена, когда их стало уже достаточно много. Когда я вернулся в Верстгорд, то вскоре убедился, что к женам и детям мерзавцев, занимавшимся столь отвратительным промыслом, никто не предъявляет никаких претензий. Они просто растворились среди почти двухсот тысяч горожан, как капля в бочке воды. Белокурую Салвинг я попросил занялась целительством в Верстгорде, а сам, прежде чем отправиться в Ламирель, город на юго-востоке Северного Рина, посетил наш посёлок, население которого увеличилось почти на семь тысяч душ.

Все бывшие рабыни нашли своих детей и я вскоре понял, что дела не так уж и плохи. У каждой из них было в среднем по шестеро ребятишек и теперь, когда на них не сидели наездники, ничто не мешало им заботиться о них. Похоже, что сенторы отбирали только тех женщин, в которых был особенно силён инстинкт материнства. Куда больше меня пугали дети, боявшиеся всех взрослых и испуганно вздрагивающие от каждого взгляда. В общем мне пришлось применить по отношению к ним магию забвения. Стереть их память полностью не входило в мои планы, а потому я сделал так, чтобы дети в первую очередь помнили любовь и ласку своих матерей, ну, а всё остальное как-нибудь, да, приложится. Ларна поговорила со своим отцом относительно статуи богини Лирии и тот моментально загорелся этой идеей. Я отправил её обратно в Верстгорд, а сам остался, чтобы поболтать со Станом.

Рубцы с задниц его сыновей уже сошли и теперь они были готовы лезть из кожи вон в стеклодувной мастерской, лишь бы заслужить его похвалу. Что же, тут тоже всё наладилось, но что самое главное, я не заметил в поведении мастера никаких странностей и отклонений. Похоже, что с ним всё было в полном порядке. Не возникало у меня никаких сомнений и в том, что рабыни-проститутки тоже смогут вернуться к нормальной жизни. Многие из них уже обзавелись ухажерами, а потому я мог не волноваться на их счёт. Хуже обстояло дело с бывшими охранниками Мардана. Эти парни ничего не умели делать, кроме как стоять на страже или воевать, а потому, по привычке, целыми днями только и делали, что тренировались в бое на мечах и огневом бое. Все они были неплохими боевыми магами и потому я решил взять их с собой, но при одном условии, они войдут в отряд Игнола и станут учиться у его бойцов совсем другому железному делу.

Когда, вернувшись, я сказал северянину, что у меня имеются для него новобранцы, тот отнёсся к моей просьбе с пониманием. Через три дня, убедившись, что подготовка к войне идёт полным ходом, а Белокурая Салвинг ежечасно творит чудеса, я решил направился в Ламирель, старинный приморский город, исконное прибежище пиратов. Вместе с нами туда поехали Рафарн с племянницей и Игнол. Барона я попросил остаться, сказав, что негоже будущему королю бегать в каждый след и он согласился. Что ни говори, а аферу я замыслил просто беспредельной наглости. Дегойн Дегойном, но в огромном Дегойнском лесу, в котором имелись степные просторы побольше Дегойнских Полей, насчитывалось ещё пятьдесят семь довольно крупных городов и свыше трёхсот деревень и во многих из них сенторами даже и не пахло. Зато в некоторых обосновались фаргары, а в Лонштейне и того хуже, служители Лона, злого духа Дегойнского леса, большого любителя кровавых человеческих жертвоприношений. О культистах нам тоже нельзя было забывать.

Портал прохода в Ламирель я открыл без чьих-либо подсказок. Это был крупный порт на берегу океана Ламир, расположенный в субтропиках. Мы проехали через портал и ранним утром появились на широкой, мощёной камнем дороге, пролегающей вдоль побережья океана буквально в сотне метров от береговой линии. Солнце стояло в зените, на небе не было ни облачка, океанские волны мирно набегали на берег, а сам океан Ламир просто-таки манил меня к себе. Мне стоило большого труда сдержаться, чтобы не броситься в его ласковые воды, чтобы искупаться. Вода, в том числе и морская, моя стихия. До Ламиреля было километров двадцать и поэтому мы пустили коней в галоп. По моей просьбе Эдна, разговаривая с магистром ордена Пурпурный Лаонт, Логерсом Деверталем, сказала своему боссу лишь о том, что мы вскоре прибудем в их замок, стоящий на большом, скалистом мысе, но не упомянула, когда и как именно. Маги ордена Пурпурный Лаонт оказались ребята не промах. Они быстро узнали о нашем прибытии на побережье и уже через полчаса мы повстречались с довольно большим отрядом всадников, одетых в пурпурные наряды, при виде которых Пит громко воскликнул:

— Ты смотри, Лем, да это ж настоящие японские ниндзя! Ну, если они ещё и сражаются точно так же, как те узкоглазые бестии, то это хорошо. Воины-синоби нам пригодятся, если им, конечно, не грош цена.

Едва бросив на этих мужчин и женщин беглый взгляд, я слегка усмехнулся и поспешил успокоить мага-воина:

— Не волнуйся, Пит. Не знаю, какие из них боевые маги, но в том, что все они отличные воины, можешь не сомневаться. Это сразу видно по их осанке и тому, как они держатся в седле.

Старый казак, глаз у которого был намётан не хуже моего, слегка кивнул и согласился:

— Да, судя по всему все они сущие черти в бою, но ты знаешь, Лем, мне кажется, что таких не следует посылать в атаку строем. Они ведь, судя по тому, что у них кроме метательных штуковин вроде японских сюрикенов ничего при себе нету, мастера тайного, ночного боя. Так что я советую тебе обратить на них внимание.

— Как и я сам, Пит, — проговорил я вполголоса и добавил, — мы ведь тоже воевали с ортодоксами по большей части ночью. — Как только нас окружило примерно пять дюжин всадников, одетых в типичные для ниндзя с планеты Земля костюмы, отчего были видны только их настороженные глаза, я громко сказал — Господа, я предлагаю не дефилировать по улицам Ламиреля, а сразу же отправиться в крепость Лаонт.

Один из воинов-призраков тут же откликнулся:

— Это было бы неплохо, сэр рыцарь. Тем самым вы докажете нам, что действительно являетесь могущественным магом.

Вежливо поклонившись, я ответил:

— До могущественного мага я ещё не дорос, уважаемый, но кое-что умею. Сейчас я открою порта прохода и пусть несколько ваших бойцов проедут в него первыми, а мы последуем за ними.

Как только я открыл портал, дюжина воинов-призраков сразу же направила в него своих коней, а вслед за ними и мы въехали в просторный, хоть манёвры проводи, двор здоровенной, тысяч двадцать народа поместится, крепости. Двор имел треугольную форму и на той вершине этого треугольника, что была обращёна к океану, стояла самая большая из трёх башен замка-крепости ордена магов. Народ в крепости сразу же засуетился, отовсюду до нас доносились громкие крики, но это была не тревога. Нас хотя и ждали в ордене Пурпурный Лаонт, всё же никто не знал, когда мы появимся и потому сразу же послали за Великим магистром и тот, помахав нам из окна, тут же исчез из вида, чтобы через пару минут, мы как раз успели спешиться, при этом Орн, Эдна и моя очаровательная подружка Мира спрятались за нашими спинами, выйти из огромных дверей и степенно направиться к нам. Логерс Деверталь оказался не таким уж и старцем, как это можно было предположить, ему ведь, судя по рассказам Миры, перевалило за двести лет. На вид ему было не больше пятидесяти лет и судя по его атлетической фигуре, он был магом-воином, но не из числа рядовых. Шагнув к нам навстречу, Великий магистр Деверталь властным голосом поинтересовался:

— Так ты и есть тот самый пиратский барон Лем Додберри, возлюбивший нашу небесную госпожу, который стал её странствующим рыцарем и поклялся служить ордену магов Пурпурный Лаонт?

От таких слов я чуть не взревел, как принц Нордвил, когда того, не дав похмелиться, отправляют на какое-нибудь задание. С трудом сдержавшись, я хмыкнул и язвительно уточнил:

— Магистр, позвольте внести ясность. Во-первых, я вовсе не вожделею к Лирии, так как она богиня, а я простой смертный. Уж если я к кому и испытываю симпатии, так раньше к двум, а теперь к одной магессе из ордена Пурпурный Лаонт. Во-вторых, если я и дал клятву, о сути которой промолчу, так это одной только богине Лирии, а твоему ордену лишь обещал оказать несколько услуг, но и то в меру своих сил. И, в-третьих, у нас Лирией уговор, я буду её странствующим рыцарем ровно столько времени, сколько мне отведено Богами Вселенной, после чего мы все, включая троих твоих магов-разведчиков, сваливаем. Надеюсь ты понимаешь, что у меня могут быть и свои собственные дела?

— Как это сваливаете? — Удивился магистр — Никто не может, как ты говоришь, свалить с Ринора до пришествия Годернаута.

— Ну, раз у нас зашел разговор об этом хулигане, — сказал я, — то давай лучше поговорим в твоём кабинете, Логерс. Поверь, мы поступим крайне опрометчиво, если об этом разговоре узнают враги ордена.

Логерс Деверталь, которому не удалось припахать меня на шармака, чуть усмехнулся, кивнул и дал своё согласие:

— Хорошо, давай поговорим об этом с глазу на глаз, сэр рыцарь.

— Договорились, — ответил я и добавил, — вот только Белокурая Салвинг будет третьей, а мои спутники подождут нас в каком-нибудь помещении поблизости от твоего кабинета. Учти, Логерс, Орн, Эдна и Мира теперь служат непосредственно Лирии и я их командир. Поэтому даже не пытайся оторвать эту троицу от моего маленького отряда. Тем самым ты можешь запросто накликать гнев Лирии на свою голову и весь орден.

Хотя магистру и не понравилось, что он потерял троих прекрасных магов-разведчиков, делать ему ничего не оставалось. Кивнув, он сказал:

— Ладно, не велика потеря, сэр рыцарь, но при этом постарайся не забывать о том, что Пурпурный Лаонт отрядил к тебе на службу троих великолепных воинов-призраков.

Моя очаровательная любовница и её подружка со своим приятелем-здоровяком, тут же повеселели. От Миры я уже узнал об ордене магов Пурпурный Лаонт немало. В нём одних только посвящённых магов насчитывалось под триста тысяч, не говоря уже о его сторонниках. Их было бы ещё больше, так как орден всячески ратовал за справедливость и добрые отношения между людьми, но очень уж строгие, а порой и жестокие правила были установлены в нём. Однажды став членом этого ордена, уже нельзя из него выйти никогда, а кара за предательство была одна — смерть. Это меня настораживало, как и то, что никто из моих троих новых друзей не знал, каковы конечные цели ордена. В том, что они есть, я не сомневался, но не знал, чего именно добивается Логерс Деверталь, двенадцатый Великий магистр, который сдержанно кивнул мне и сделал рукой приглашающий жест. Уверенной походкой властителя он направился к громадным дверям. К нам со всех ног бросились маги, мы передали им лошадей и пошли вслед за Большим Боссом.

Внутри главная башня ордена, в подвале которой располагался небольшой порт для военных кораблей, выглядела довольно скромно. Никакой позолоты, гобеленов на стенах и ковров на полах. Нищенской её убранство тоже нельзя было назвать. Зато в замке имелся магический лифт, на котором мы поднялись на самую верхотуру, в рабочий кабинет Великого магистра, выше которого находился маяк. Тоже магический. Кабинет у Логерс Деверталя был просто громадный. Он не стал корчить из себя особу голубых кровей и пригласил в него всех нас, правда, моим спутникам во главе с Питом он предложил пройти в самый дальний угол, где подле камина стояло с дюжину кресел. Меня и Белокурую Салвинг он повёл мимо огромного круглого стола для заседаний в просторный эркер, перед которым стоял здоровенный письменный стол. За монументальным резным креслом в эркере стояло вокруг низкого столика несколько мягких кресел поменьше. Логерс заботливо усадил в кресло Салли, сел напротив, застыв в напряженной позе, и как только я сел рядом с юным гением, настороженно спросил:

— Лем, ты ведь Годернаут Разрушитель?

Вопрос был поставлен ребром, но я не собирался отвечать на него коротко и просто, а потому сказал со вздохом:

— Это как посмотреть, Логерс. Видишь ли, я никакой не пират и, тем более, не барон, а пришелец из другого мира и к тому же маг-воин. Уже исходя из этого я вполне могу быть Годернаутом, а это, как ты понимаешь, не имя, это всего лишь должность, которую определили для всякого мага-пришельца, обладающего соответствующими достоинствами, Боги Ринора. Поспешу тебя заверить, во всём, что касается разрушений, я как раз именно такой маг-воин. Вот уж чему-чему, а этому делу меня уже не нужно учить. Дурное дело не хитрое, Логерс, ломать не строить, душа не болит, как часто говорят многие из моих друзей. Вопрос заключается в другом, а стоит ли ломать всё подряд? Что ты на это скажешь, старина?

В разговоре с Логерсом Деверталем я сразу же решил избрать дружеский, чуть ли не запанибратский тон. Тому это не очень-то понравилось. Великий магистр нахмурился и проворчал:

— Что-то я не пойму тебя, Лем Додберри. Так ты Годернаут или нет? Извини, но я уже не в том возрасте, чтобы разгадывать загадки.

— А я не в том возрасте, когда человеком можно манипулировать и заставлять его что-то делать против своей воли. — Резко парировал я и с улыбкой добавил — Видишь ли, Логерс, меня в самую последнюю очередь волнуют пророчества ваших Богов. Тем более такого бесбашенного типа, как этот ваш Краган, Бог войны. Многие вещи на Риноре повергли меня в ужас, но это вовсе не говорит о том, что я тут же развяжу на этой планете большую войну, сопряженную с множеством жертв. Извини, но я не простой маг-воин, а несколько особый и наношу по врагу избирательные, точечные удары, зато изо всех сил. Поэтому я буду вести войну так, как привык это делать и в чём имею большой опыт.

Мой ответ почему-то возмутил Великого магистра. Сердито насупившись, он чуть ли не прорычал:

— Не говори ерунду, мальчишка! Когда речь идёт о таких чудовищах, как колдуны-сенторы, фаргары и многие другие негодяи, уже нельзя отделаться уничтожением одних только главарей. Боги ведь не случайно пометили каждого, кто переступил ту черту, которая отделяет человека от зверя. Поэтому если ты Годернаут Разрушитель, то должен уничтожить их всех, а мы тебе в этом поможем. Наш орден именно для того и был создан когда-то, чтобы стать основой, костяком армии Годернаута.

Широко улыбнувшись, я решил зайти с другой стороны и поспешил задать Великому магистру такой вопрос:

— Логерс, старина, объясни мне, что означает слово годернаут?

Старый маг опешил, но быстро взял себя в руки и буркнул:

— Будто ты не знаешь, Лем. Годернаут это Последняя Битва сил Добра и Зла с большой буквы, которая кровью очистит Ринор.

— Ну, да, как же, Армагеддон. — Усмехнувшись, сказал я и, сурово нахмурившись, спросил — В которой, как ты, наверное, полагаешь, можно ни о чём не сожалея уничтожить миллионы ни в чём неповинных людей.

Белокурая Салвинг, молча глядевшая то на меня, то на Великого магистра, удивлённо подняла брови и спросила:

— Лем, но разве не так? В любой битве гибнут люди, а если придёт Годернаут, то больших жертв просто невозможно избежать.

— Цыть, малявка! — Рыкнул я на гения — Не тебе говорить об этом. Да, и Богам Ринора тоже лучше отойти в сторонку и помолчать, когда майор Лем Додберри берётся за дело. — Салли сразу же обиженно надула губки и я, видя, что её васильковые глаза вот-вот наполнятся слезами, сменил гнев на милость — Девочка моя, разве богиня Линия даровала тебе способность исцелять людей и возвращать старикам молодость для того, чтобы ты превратилась в ходячее кладбище? Нет, моя белокурая красавица, ты ни в коем случае не должна превращаться в чудовище, именем которого матери будут потом пугать непослушных детей.

Тем самым я, заодно, остудил ещё и Великого магистра. Взгляд старого Логерса Деверталя сделался задумчивым и тот спросил:

— Хотя твои слова и противоречат пророчеству Богов Ринора, сэр рыцарь, я не могу относиться к ним, как к глупым и несерьёзным. Увы, но я вынужден согласиться с тем, что в некоторых случаях силы Добра, сражаясь с силами Зла, могут причинить людям ничуть не меньше горя и страданий, чем само Зло. Что ты собираешься предпринять в таком случае? Тем более, если тебе известны особые способы борьбы со Злом.

— Ну, не такие уж они и особые, Логерс, — с улыбкой ответил я, — в твоём ордене тоже ведь есть воины-призраки. Понимаешь, старина, я намерен учинить на Риноре этот самый Годернаут, но не тотальный, а потому буду воевать с силами Зла применяя политику кнута и пряника. Поэтому хотя я и стану Годернаутом, буду не столько Разрушителем, сколько Строителем. Поверь мне, Логерс, уже в первые же дни я увидел в твоём мире помимо откровенного, ничем не прикрытого Зла ещё и таких людей, которых где угодно, даже на Скайриноре, где живут драконы, будущие Боги, их каждый назовёт праведниками и созидателями. Ты не смотря на то, что посылаешь к некоторым типам своих воинов-призраков, тоже не кажешься мне злодеем. В противном случае я не прибыл бы в твою крепость с дружеским визитом. А теперь скажи мне, старина, готов ли ты встать под знамёна Годернаута Строителя?

Такими своим словами я вогнал в ступор не только Великого магистра, но и свою ученицу. Белокурая Салвинг, растерянно хлопая длинными, пушистыми ресницами, изумлённо воскликнула:

— Лем, но как? Как строя, а не разрушая, ты собираешься победить всё то Зло, которое пропитало Ринор?

— Каком кверху, — насмешливо откликнулся я и, не желая втолковывать юной красотке простейшие истины, громко позвал её небесную подругу — Лирия, милочка, спустись к нам. Я обещаю угостить тебя просто божественным завтраком, моя красавица.

— Иду, мой мальчик, — тихо донеслось откуда-то сверху и я, поднимаясь из кресла, широко улыбаясь, спросил — Логерс, ты не будешь против, если я сам накрою на стол? Для таких случаев у старины Лема имеются в бездонном складе особые угощения, приготовленные на скайриноре самим Необралтом, самым великим магом-кулинаром. Гервиал, Верховный повелитель драконов Скайринора, из-за этого не отпускает Небби в какой-нибудь юный мир, чтобы тот стал там Богом.

Такие мои речи привели к тому, что Лирия появилась в кабинете Великого магистра ордена Пурпурный Лаонт даже раньше, чем я принялся накрывать на стол. Осветив здоровенное помещение светом своей небесной красоты, богиня весело защебетала:

— Лем, мальчик мой, что же ты не сказал, что все те блюда, которыми ты меня угощал, приготовлены не кем-то, а самим Необралтом. Да, парень, кстати, как тебе удалось заставить его поработать на себя? Он хорошо знает себе цену и уговорить его очень трудно. Наверное, тебе пришлось для этого пойти на какие-то ухищрения.

Подумав, что это мне может пригодиться, расцеловав Лирию в обе щёчки, хотя та всего лишь протянула мне для поцелуя руку, я, нацепив на свою физиономию маску простака, ответил:

— Всё произошло спонтанно, боя прекрасная богиня. Когда я поколотил Небби в третий раз, но уже не в фехтовальном манеже, а в рукопашном бою, тот потребовал реванша. Ну, а я, не будь дураком, выставил такое условие, если я снова смогу скрутить его в бараний рог, то он наготовит мне столько своих самых вкусных блюд, что те не закончатся и за сто лет. Сама понимаешь, Лирия, при этом я пообещал Небби, что буду доставать их из своей бездонной сумы только в особых случаях. Согласись, что завтрак с богиней в кругу её преданных почитателей, да, ещё и в кабинете Великого магистра ордена Пурпурный Лаонт, небесной покровительницей которого ты являешься, именно такой случай.

Богиня, вальяжно протягивая руку для поцелуя Логерсу Деверталю, с весёлой улыбкой сказала:

— Логги, хотя ты иной раз и огорчаешь меня своими неразумными поступками, я надеюсь, что дружба с майором Додберри пойдёт тебе и твоей банде на пользу.

Ко всем остальным парням и девушкам богиня отнеслась куда как радушнее. Она их просто расцеловала. Онемевший от радости Великий магистр всё же нашел в себе силы попросить:

— Небесная госпожа, позволь мне пригласить к завтраку нескольких помощников. Лицезреть твою божественную красоту будет для них самое большое счастье.

Богиня посмотрела на меня вопрошающе и я ответил:

— Извини, Лирия, но это уже вопрос политики. Если ты хочешь достичь того, на что я тебя нацеливаю, то не откажешь магам и магессам ордена Пурпурный Лаонт в такой пустяковой просьбе.

Кивнув и улыбнувшись мне так обворожительно, что я чуть было не расхохотался, богиня Лирия нежно проворковала:

— Пусть будет так, Лемми, но учти, с тебя выпивка на всю нашу небесную компанию. Не стану спрашивать тебя, кого ты поколотил на Скайриноре, чтобы добраться до винных погребов нашего папеньки, но мои запасы старого императорского годориона давно иссякли. Да, Лемми, если тебя это не затруднит, я хотела бы угостить ужином одного мага-стеклодува. Он на поверку оказался таким великим скульптором, что я просто обязана его отблагодарить так щедро, как только смогу.

Вот тут-то меня и проняло по-настоящему. Под видом беспечной женской болтовни богиня Лирия известила меня, что как она, так и все остальные Боги Ринора являются детьми самого Верховного повелителя драконов — Гервиала. Это означало, что Ринор особенный мир, которому были нужны далеко не рядовые Боги. Ну, что же, я лично знаком с некоторыми из детей Гервиала, был однажды представлен ему самому, а потому, зная теперь, что за Ринором приглядывают его старшие дети, постараюсь не облажаться. Правда, моё обещание, данное как-то раз Лирии, превращалось в труднейшую задачу, но тем интереснее мне было её решить. Шагнув к богине, одетой в роскошное платье, пошитое из пурпурного шелка и кружев, я положил руку ей на талию, осторожно привлёк к себе и, нежно поцеловав в щёчку, тихо шепнул:

— Лирия, всё, что я тебе пообещал, остаётся в силе. Когда вернёшься в небесные чертоги, твой братец Арлаэрон, Бог небесного огня, обязательно учинит тебе допрос, почему это какой-то там паршивый маг сделал так, что он не смог наблюдать за тобой. Скажешь ему, что Лем Додберри далеко не так прост, как кажется, и ему уже доводилось гонять сыновей дома Арантидов. Поэтому пусть он думает, что хочет, но мы с тобой будем вести свои дела так, как того захотим сами. Если у него только и хватило ума, что придумать сказку про Годернаута Разрушителя, то это его проблемы, а не наши с тобой, моя красавица. И вот ещё что, Лирия, я никогда не спал с драконессами, а потому и с Богинями не буду ложиться в одну постель. Это я говорю так, на всякий случай.

— И правильно делаешь, Лемми. — Нежно проворковала мне в ответ богиня и, повернувшись к Великому магистру, строго спросила — Логерс, я долго буду ждать твоих магов и магесс? Поторопись, друг мой.

Того, как ветром сдуло, а я, вытряхнув из своего бездонного склада три дюжины аркурийских роботов-официантов, приставленных к громадному магическому продовольственному складу со скайринорскими харчами, приказал им накрывать на стол. Самому же магическому складу я отдал приказ выставить наружу ещё два магических комплекта, в каждый из которых входил мармит, холодильник и стойка с вином, рассчитанные ещё на два застолья, большое, душ эдак на шестьдесят, для Богов Ринора, и интимный ужин для двоих — великого скульптора и его музы, которые мгновенно исчезли. А что, Стан был очень импозантным мужчиной и к тому же блондином, что для драконов большая редкость. На Скайриноре я не встречал ни одного, чьи волосы имели хотя бы русый цвет. Они, в большинстве своём, шатены и брюнеты. Наверное поэтому драконы так западали на блондинок. У меня же имелся иммунитет к любовным драконьим чарам и потому я не поддался ни одной драконессе, вознамерившейся затащить меня в свою постель. Тем более я и в мыслях не держал переспать с Богиней. Все драконы влюбчивы, как мартовские кролики, и даже став богами, не очень-то меняются, а, уж, как они легкомысленны в таких делах, что об этом лучше промолчать. Одно хорошо, они знают себе цену и потому никогда не пускаются во все тяжкие.

Вскоре кабинет Логерса заполнился приглашенными на завтрак нарядно одетыми магами и магессами, а официанты накрыли подали на стол самые изысканные блюда согласно меню двадцать семь — праздничный императорский обед. Великий магистр оказался к тому же ещё и прекрасным распорядителем и потому мы сидели за огромным круглым столом попарно. Чтобы не обижать лишний раз Белокурую Салвинг, я ухаживал за столом за ней, а богиню Лирию поручил заботам Логерса. Перед началом обеда я достал из своего бумажника хитроумное устройство, изготовленное магами одного из техномагических миров, и оно сделало так, что за нами не смог бы подглядывать даже сам Отец Драконов, не говоря уже про братца Лирии. Поэтому ничто не мешало Богине любви и семейного очага общаться с нами, смертными, так, как она того пожелает, а пожелала она быть раскованной, весёлой молодой женщиной, восседавшей во главе стола. В общем это было что-то вроде застолья в честь дня её рождения, да, вот только помнила ли Богиня Ринора о том, когда родилась? Зато она была в это прекрасное солнечное утро невероятно мила и подарила нам всем чудесный праздник. Ну, на то она и была богиня, чтобы уметь доставлять людям радость.

За завтраком, продлившимся почти до полудня, мы ни словом не обмолвились о делах. Лишь только после того, как Лирия попросила всех, кроме меня, Белокурой Салвинг и Логерса покинуть кабинет Великого магистра, мы от веселья перешли к серьёзному разговору. На этот раз мы расселись за низким столиком в эркере позади письменной баррикады в куда более раскованных позах. Как только я снова включил своё антиподслушивающее устройство, Богиня Ринора спросила меня:

— Лемми, что ты намерен сделать, чтобы возвысить меня на небесах Ринора? Извини, мой мальчик, но хотя мы очень дружны между собой, моим братьям это не понравится. Особенно самому старшему из них, Зорианту, Богу плодородия и удачи. Зор хотя и напрочь лишен тщеславия, всё же привык к тому, что ринорцы именно к нему чаще всего обращаются с молитвами о помощи. Мне в этом плане повезло куда меньше, мой мальчик, как и моей единственной сестре Синтиарии. К любви и даже семейному счастью ринорцы относятся как к чему-то третьестепенному и я не думаю, что они будут в восторге от твоей затеи сделать меня Верховной богиней Ринора.

Судя по физиономии Логерса, тот считал точно также. Испустив тягостный вздох, я немедленно посетовал:

— Представляю себе, Лирия, как трудно тебе было отпустить Рину, ведь эта девушка даже будучи рабыней с форгарским ошейником на своей точёной шейке, сумела полюбить такого прекрасного парня, как Стивен. Извини, но эта пара достойна всего того, небесной покровительницей чего ты являешься — любви и тихого семейного счастья. Зато вот этот мрачный тип, — я указал рукой на Логерса, — явно не нуждается в такой чепухе. Ему подавай одни только скандалы с битьём посуды, то есть войну под знамёнами Годернаута Разрушителя Основ.

Богиня печально вздохнула и её вздох, в отличие от моего, действительно был исполнен такой грусти и печали, что у меня невольно защемило сердце. Посмотрев на меня с беспомощной улыбкой, она сказала:

— Ах, Лемми, если бы ты только знал, какая это редкость такие ринорцы, как Рина и Стивен, Ларна и её отец Стан. Представь себе, но этот парень до сих пор любит свою жену и готов ей простить даже такое страшное предательство и то, что Мардан, чьей любовницей она была, по её просьбе превратил его в раба. Ты не представляешь себе, как иной раз проливает слёзы моя младшая сестра Синтия, Богиня красоты. Она лишает некоторых ринорцев красоты, помечая их каким-либо уродством, но тем на это наплевать. Самой большой страстью ринорцев является стремление к личной свободе, но вместе с тем они ещё и одержимы страстью любой ценой возвыситься и буквально поработить всех тех, кто их окружает не взирая даже на родственные связи, а если это им не удаётся, то они готовы убить даже собственного отца. Единственное, что сдерживает большинство ринорцев от самоуничтожение, это вынужденное сотрудничество во имя того, чтобы какое-то отдельное сообщество не подчинили себе соседи. Твой новый приятель, барон Хорн Верстгорд, мало чем отличается от всех остальных ринорцев. Воспользовавшись тем, что Дегойнские Поля были отданы под руку его предка Богом войны Краганом, он просто создал самую совершенную в этом мире систему подчинения людей своей воле, придав ей вид справедливого правления. Да, он честен, мой мальчик, и даёт своим подданным всё, что обещает, но при этом стремится собрать под свою руку как можно большее число всех тех обездоленных рнинорцев, которые бегут куда глаза глядят. Ты не задумывался, для чего? Ответ очень прост, только для того, чтобы повелевать ими. Логерс, у которого мы в гостях, тоже правит своим магическим орденом жестко, но его хотя бы избрало на эту должность собрание из трёхсот самых могущественных магов ордена Пурпурный Лаонт и он делает только то, что я сама когда-то заповедала первым трём сотням его адептов. Хотя он и бывает несносен из-за своего стремления к жесткости, я многое ему прощаю хотя бы потому, что он относится ко всем магам ордена и его сподвижникам, как к собственным детям, то есть любит их всей душой и не казнит отступников, как это часто случалось раньше. Поэтому, Лем Додберри, мне с трудом верится в то, что Годернаут Строитель сумеет достичь большего, чем Годернаут Разрушитель. К тому же это полностью идёт вразрез с принятой ранее директивой. Может быть ты не станешь торопиться?

Предупреждающе подняв руку, я сердито проворчал:

— Но-но, моя небесная красавица, не спеши критиковать меня раньше времени. Позволь мне сначала хорошенько осмотреться и выработать план действий, но уже сейчас, навскидку, я могу сказать тебе одно, клин клином вышибают. Для того, чтобы привести барона в чувство, много не надо. С него вполне хватит одного только твоего внушения. Да, я прекрасно понимаю, что у вас, Богов Ринора, вполне хватает своих собственных забот, но сделать этого парня помазанником божьим, вам под силу, как и нам с Логерсом создать для него такое королевство, в котором этот тип будет править, но не повелевать. Ты, верно, совсем забыла, с каким трепетом он принял из твоих рук Небесный Свод Законов Бытия. Так вот, Лирия, именно он послужит тем объединяющим началом, которое создаст на Риноре первое королевство добра и справедливости. Ну, а потом я пущу в ход своё тайное оружие и уж ты поверь, не в моих интересах проливать кровь в этом мире, но и безнаказанными самые отъявленные мерзавцы тоже не останутся. Да, кстати, Лирия, Богиня красоты Синтиария действительно пометила только негодяев или есть какие-то исключения? Ну, скажем, кто-то ей просто не понравился. Мне, например, тоже иной раз хочется взять и испачкать чью-нибудь рожу краской.

Богиня улыбнулась и язвительно сказала:

— Лем, ты знаешь ответ не хуже меня. Боги беспристрастны, если они, конечно, не возлюбили кого-то из смертных, но и тогда Боги стараются смотреть на своих возлюбленных отстранённо. Хорошо, мой мальчик, я подожду, когда твой план войны с пороками ринорцев будет готов.

Посмотрев на богиню исподлобья, я глухо проворчал:

— Угу, как же, разбежался. Как-нибудь перебьёшься и без чтения моего плана на ночь, красотка. Между прочим, даже Верзила Люгерд так и не смог заставить меня писать рапорты о уже проведённых операциях, а про планы предстоящих, я вообще молчу. Война план сама покажет, Лирия, и, вообще, не женское это дело, базарить о войне. Женщинам пристало быть миротворцами, а не воинами. Понятно?

От такой моей отповеди Логерсу стало не по себе, а богиня, смутившись от моей беспримерной наглости, даже слегка прикусила губку. Её щёчки порозовели, она пару раз вздохнула, но потом успокоилась и я сразу понял, что Боги Ринора получили самое исчерпывающее досье на меня, составленное Верзилой. Интересно, когда она его слушала, у неё уши в трубочку не свернулись? Не думаю, что мой непосредственный начальник стеснялся в выражениях, когда описывал в красках, что представляет из себя гвардии майор Додберри. Лирия всё же нашла в себе силы улыбнуться и грациозно поднялась из кресла. Вслед за ней, словно девчонка, подскочила Белокурая Салвинг, смотревшая на Лирию с обожанием. Мы тоже вскочили, как по команде "Император в казарме!" и Богиня любви нас поцеловала. Сначала Великого магистра в лоб, а потом чмокнула в гладко выбритую щёку меня и потрепала за ухо, после чего плавно, я бы даже сказал, величаво, растаяла в воздухе.