ГЛАВА 9

Утро следующего дня началось с того, что Андрей довольно длительное время гипнотизировал взглядом телефон. Решал, стоит позвонить Ксении или не стоит. Точнее, не Ксении, неизменно поправлял он себя, а Ваньке. Узнать, как дела, в каком настроении он проснулся, и попросить вести себя хорошо. Ведь ночью Андрей вдруг вспомнил, что забыл сделать Ваньке внушение за драку. Совсем забыл…

Полночи крутился с боку на бок без сна, вспоминал их с Ксенией разговоры, весьма неудачные кстати, и перечислял в уме, что забыл сделать перед уходом. Да и вещи его у Степновой остались… Сам прекрасно понимал, что просто ищет повод, чтобы прямо с утра отправиться к ним, но так и не решился. Приехал на работу, но вместо того, чтобы заняться делом, бессмысленно пялился на телефон. Ну что такого страшного может случиться, если он просто позвонит?

Уже почти решился, даже придумал, как начать, заговорить с Ксенией — спокойно и непринуждённо, как дверь кабинета открылась и появилась она сама. Знакомая и привычная, в чёрном костюме и со строгой причёской. Открыла дверь, и Андрею показалось, что приостановилась в нерешительности, увидев его. Потом натянуто улыбнулась.

— Здравствуйте, Андрей Константинович.

Говоров кивнул, глядя на неё несколько ошалело.

— Ксения, а почему вы… здесь, да ещё так рано?

— Совсем не рано, я всегда так прихожу, — ответила она и улыбнулась ему вежливой, ничего не значащей улыбкой

— А Ванька?

Вздохнула. Было заметно, что его вопросы и требовательный тон её раздражают, но она изо всех сил старается этого не показать. Правда, получалось плохо.

— Он в садике, Андрей Константинович.

— Так рано?

— Некоторых детей ещё раньше приводят. Так что, беспокоиться совершенно не о чем.

Андрей в растерянности замер, не зная, что ещё может сказать. Он вообще с ней спорить не решался, когда она заговаривала с ним подобным тоном.

— Понятно, — проговорил он еле слышно. — Вообще-то, я думал, что вы сегодня на работу не придёте, отдохнёте ещё денёк.

— Спасибо, мне вчерашнего дня хватило.

Послышалось или в её голосе промелькнул сарказм?

Она всё делает наперекор. Это же очевидно. И чем он так её раздражает? Может спросить? Подойти и напрямую спросить: "Ксения, почему я вам не нравлюсь?". Вот только нет уверенности, что он на самом деле хочет услышать честный ответ.

В кабинет вошёл Горский, увидел Степнову и по-дурацки разулыбался.

— Доброе утро, Ксения. С возвращением.

Она что-то ответила, Андрей не расслышал, что именно, и вышла из его кабинета, а Денис подошёл к его столу и протянул какие-то бумаги.

— Вот тебе подарок.

— Что это? — неожиданно нахмурившись, поинтересовался Говоров.

— Светка по факсу прислала. Список гостей, — усмехнулся Денис, присаживаясь.

Андрей нахмурился сильнее.

— Каких ещё гостей? Показ только через два месяца.

Горский хохотнул и выразительно посмотрел.

— Ага, а свадьба через три недели. Что с тобой? Очнись. Она просила передать список твоей матери.

Говоров тупо уставился на бумажки, потом перелистнул на последнюю страницу и неприлично вытаращил глаза.

— Триста пятьдесят человек? — изумлённо выдохнул он. — Она что, с ума сошла?

Денис весело наблюдал за ним, потом пожал плечами.

— Мне откуда знать? Это твоя свадьба. Да и этого следовало ожидать. Светка собирается выйти замуж один раз и на всю жизнь. А у тебя другие планы?

Андрей посмотрел в его ухмыляющееся лицо и скривился.

— Умный, да? Будешь умничать, я прямо сейчас тебя из этого списка вычеркну.

Денис захохотал.

— Не можешь! Я твой свидетель!

Говоров в раздражении швырнул листки на стол, и они разлетелись в разные стороны.

— Сумасшедший дом какой-то, — пожаловался он.

— Что делать, Андрюх. Кто-то должен собой пожертвовать. Да и всё равно жениться надо когда-нибудь.

— Вот именно, что когда-нибудь. И на ком-нибудь… другом.

Денис прищурился, внимательно разглядывая его. Потом перегнулся через стол и тихо проговорил:

— Ты же не собираешься упустить такой шанс? Это глупо.

Андрей отмахнулся и посмотрел на неплотно закрытую дверь кабинета Ксении. Горский проследил его взгляд, тоже посмотрел, потом непонимающе мотнул головой.

Когда он ушёл, Андрей ещё посидел, недобро поглядывая на листы со списком гостей, а потом вдруг поднялся и прошёл в кабинет своей помощницы.

— Ксения…

Она оторвалась от монитора компьютера и посмотрела на него.

— Да, Андрей Константинович? Вы что-то хотели?

Говоров маетно вздохнул и остановившись в дверях.

— Хотел с вами поговорить.

Сразу насторожилась. Андрей исподтишка наблюдал за ней и сразу заметил, как Степнова подобралась. Невесело усмехнулся.

— Просто поговорим, — успокоил он. — Ведь проблема возникла, не так ли?

— Какая проблема? Всё в порядке. А если вы о вчерашнем…

— И о вчерашнем тоже, — перебил он её. — Я хочу понять, чем я вас так пугаю. Чего вы боитесь?

Она очень старалась выглядеть спокойной. Отодвинулась от компьютера и предприняла попытку посмотреть Говорову прямо в глаза. Хотя бы пару секунд его взгляд выдержать, но не смогла, зачем-то схватила карандаш и принялась вертеть его между пальцев.

— Ксения…

— Чего я боюсь? — излишне небрежно начала она. — Ничего я не боюсь. Что за глупости?

— Вы же не хотите, чтобы я виделся с Ванькой дальше, — напрямую сказал он. — Так?

Ксения медленно выдохнула, продолжая прятать глаза.

— Дело не в этом, Андрей Константинович.

— Тогда в чём?

— Дело не в том, что я не хочу… а в том, что это совершенно ни к чему.

— Ни к чему? — непонимающе повторил Говоров. — Как это ни к чему? Мы с Ванькой…

— Вот именно, что "вы с Ванькой"! — неожиданно перебила его Ксения. — Он привязался к вам, Андрей Константинович. А это неправильно. Я, конечно, безумно вам благодарна, я не знаю, чтобы я делала без вашей помощи в эту неделю, но "вас с Ванькой" быть не должно!

— Да почему? Что в этом плохого? Я просто хочу…

— Не надо ничего, Андрей Константинович, пожалуйста. Не надо, чтобы он привыкал к вам ещё больше. Что с ним будет, когда вы перестанете приезжать? Как я ему объясню?

Андрей нахмурился.

— А кто вам сказал, что я перестану?

— Что?

Говоров вздохнул и придвинулся ближе к столу.

— Ксения, послушайте меня… Я всё равно уже не смогу просто исчезнуть из его жизни, вот это уже будет неправильно. Да я и не хочу… Хорошо, если вы так настаиваете, я не буду приезжать каждый день, но и просто исчезнуть я не могу.

Она покачала головой.

— У вас есть своя жизнь, Андрей Константинович. Вы скоро женитесь, вам будет не до Ваньки. У вас времени не будет совершенно!

Она говорила с такой убеждённостью, что Андрей разозлился.

— Может, хватит за меня говорить? Ты меня вообще слышишь?

Ксения отпрянула от неожиданности, когда он заговорил с ней в таком тоне. Совсем, как вчера. Но вчера всё было по-другому, и она не думала, что это может повториться, да ещё на работе. Раньше Говоров всегда старался быть с ней исключительно вежливым, соблюдал профессиональный этикет.

— Я возможно и произвожу впечатление избалованного самодура, но моему слову привыкли доверять, — скрипучим, неприятным голосом проговорил Андрей, встретил её ошарашенный взгляд и вздохнул. — Извини. Просто у меня такое чувство, что я говорю, а ты… вы меня не слышите. Я не исчезну из Ванькиной жизни, потому что это невозможно. Я не могу его подвести. Я не собираюсь надоедать, не собираюсь навязываться… Просто я буду иногда приезжать и гулять с ним, звонить… И я найду для него время. И мой брак, — Говоров мрачно усмехнулся, — от этого нисколько не пострадает.

Ксения нервно сглотнула под его тяжёлым взглядом.

— Светлане Юрьевне это не понравится, — привела она последний и, по её мнению, веский аргумент. У Андрея же это вызвало лишь пренебрежительную ухмылку.

— При чём здесь Светлана Юрьевна?

А действительно, при чём?

Вместо того, чтобы привести или хотя бы попытаться придумать ещё несколько весомых доводов, Ксения вспомнила, как Ванька сегодня утром по дороге в садик, рассказывал ей о том, чем они сегодня вечером с Андреем займутся. Ведь он обязательно сегодня заберёт его из садика… А ей не хватило духу сказать сыну, что не заберёт.

Андрей подался вперёд и облокотился на стол.

— Почему ты мне не веришь? Я ему нужен и ты это понимаешь.

Она подняла на него осуждающий взгляд.

— Я просто пытаюсь его уберечь!

— Не переусердствуй.

Ксения и обиделась, и возмутилась, и виноватой себя почувствовала. И всё в одно мгновение под пристальным, невыносимым взглядом тёмных глаз. Андрей наклонился совсем близко к ней, она даже дыхание его чувствовала. Кинуло в жар, и Ксения поспешно отодвинулась, а Говоров выпрямился, но чересчур медленно и как-то неохотно. И смотрел на неё, ожидая, какое решение она примет.

Ксения поднялась, стараясь не смотреть на него и незаметно перевести дыхание.

— Ну, хорошо, — не слишком уверенно проговорила Степнова. — Но… Андрей Константинович, я вас очень прошу, никогда не обещайте ему того, что сделать не сможете. Не надо обманывать его надежды.

— Я не собираюсь этого делать, — заверил он её и поднялся. — Я очень рад, что мы поняли друг друга. А вечером сегодня я приеду, надо вещи собрать, да и вообще…

Она кивнула.

— Хорошо.

Андрей остановился в дверях и улыбнулся, довольный её решением, да и просто в знак примирения.

— И на ужин постараюсь успеть.

Ксения закатила глаза, но Говоров этого видеть не мог, она стояла к нему вполоборота. Снова кивнула.

— Хорошо, Андрей Константинович.

Когда Андрей вернулся в свой кабинет, чувствовал себя так, словно маленькую войну выиграл.

До конца рабочего дня никаких недоразумений и серьёзных разговоров больше не возникало. Ксения работала, и как Андрей не пытался её от этого бесконечного процесса отвлечь, ничего не выходило. Пригласил её на обед… В ресторан… Почему-то это показалось само собой разумеющимся в свете их новых, почти "родственных" отношений. Ксения подозрительно посмотрела и вежливо отказалась, а на обед отправилась с подругами в кафе "Ромашка". Говоров недолго потомился, а потом в одиночестве отправился в ресторан. А когда вернулся… вместо своего кабинета направился в бухгалтерию, чтобы выяснять, сколько по ведомостям получает Ксения Степнова. А когда узнал, смущённо кашлянул.

Но проблему решил быстро, проигнорировав удивлённый взгляд главного бухгалтера, и к себе Андрей вернулся довольным и успокоенным. Теперь Ксении не придётся искать дополнительный заработок, и она больше времени будет проводить с ребёнком. Вот только долго не мог решить стоит ли Ксении сообщать о прибавке к зарплате сейчас. И, побоявшись вызвать новый приступ гнева и возмущения, промолчал. А то ведь она и отказаться может, упрямая ведь до жути…

На вечер у Андрея была запланирована встреча, он только успел проследить, чтобы Ксения не вздумала задержаться на работе, и практически выпроводил её из кабинета, как только часы показали семнадцать ноль-ноль. Пообещал ей приехать к семи и со спокойной душой отправился по делам. Но встреча продлилась дольше, чем он ожидал и к дому Степновых он подъехал уже ближе к восьми. Приткнул машину недалеко от подъезда и почти сразу увидел Ванькин велосипед. Он одиноко стоял рядом с лавочкой, а самого Ваньки видно не было. И Ксении тоже.

Андрей в недоумении огляделся, даже повернулся и посмотрел в заднее стекло, ожидая увидеть их на детской площадке, но их и там не было. А велосипед стоял, и от его вида Говоров почувствовал смутное беспокойство. Вышел из машины, поднял глаза на окна квартиры, а потом снова обвёл беспокойным взглядом двор. И вдруг услышал голос Ваньки.

— Мама, пойдём! — требовал тот.

Голос слышался из-за угла дома и весёлым или игривым совсем не был. Даже капризным не был. Он был испуганным.

Андрей быстрым шагом направился в ту сторону. Завернул за угол и сразу увидел их. Ксения стояла рядом с молодым человеком, правда на него не глядела, а смотрела в сторону, а тот ей пытался что-то втолковать, наклонившись близко к её лицу, и видимо пытаясь заглянуть в глаза. Говорил что-то и держал за локоть, по-видимому, крепко, потому что Андрей заметил, как Ксения повела рукой и болезненно поморщилась при этом. Что-то ответила и замолчала под градом посыпавшихся на неё слов.

Ванька всем этим был напуган, а больше всего, наверное, смятением матери. Жался к ней, иногда выглядывал из-за её ноги и посматривал на грозного дядьку, а то начинал тянуть Ксению за руку.

— Мама, пойдём!.. Пойдём!

Она рассеянно принялась гладить его по волосам, успокаивая.

— Сейчас, милый…

— Ксют, у меня на шутки времени нет, — услышал Говоров нетерпеливый мужской голос.

— Для начала отпусти меня, — потребовала Ксения и снова попыталась освободить руку.

Направился к ним, Ванька обернулся, услышав его шаги, тут же отпустил мать и побежал к нему, всхлипывая и заливаясь слезами. Ксения тоже обернулась, увидела его, но тут же отвернулась. Правда, Андрей успел заметить промелькнувшее в её взгляде отчаяние. Подхватил Ваньку на руки, прижал к себе, а мальчик ткнул в обидчика пальцем.

— Он плохой, он на маму кричит!

Ксению словно обожгло изнутри, когда она услышала крик сына. Всё же сумела освободить свою руку, да и хватка Ильи к тому моменту заметно ослабла. Пальцы разжались, и он сам отступил от Ксении, но произошло это скорее от замешательства, непонимающе приглядывался к Говорову.

А Андрей в три шага преодолел разделявшее их расстояние и угрожающе глянул на молодого человека. Почувствовал ладошку Ксении, которая неожиданно упёрлась в его грудь, но разве она могла его удержать? Удержать его мог только ребёнок, которого он держал на руках. Но это не помешало наградить недруга взбешённым взглядом.

— Ты кто такой? Тебе чего надо? — налетел он на парня, а тот на всякий случай ещё отступил и обратил к Ксении насмешливый взгляд.

— А я посмотрю, у тебя перемены в жизни.

Андрей почувствовал прилив такой безудержной злости, что дышать нечем стало. Попытался передать Ваньку Ксении, но она не взяла, причём намеренно, и встала между ним и Ильёй. Кинула на того уничижительный взгляд.

— Уходи!

Илья продолжал стоять и смотреть на неё, и всё больше мрачнел.

— Уходи, я его не удержу! — воскликнула Ксения.

Если бы Андрей не был так зол, он, наверное, рассмеялся бы после этих слов. Парень же ещё секунду сверлил её тяжёлым взглядом, потом мрачно ухмыльнулся, развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь. Ксения вздохнула с облегчением, а Ванька погрозил кулачком вслед удаляющейся фигуре.

Говоров же стоял и молчал. А потом одарил Ксению злым, обвиняющим взглядом, словно это она была во всём виновата. Она этот взгляд расценила правильно, до боли закусила губу и чтобы как-то разрядить обстановку, взяла сына за руку, которую он к ней протягивал.

— Всё хорошо, Ванюш. Испугался?

Тот обнял одной рукой Андрея за шею и храбро покачал головой. Ксения невольно улыбнулась, потом срывающимся голосом проговорила:

— Пойдёмте домой.

Она была очень расстроена, Андрей это понимал. Шла впереди, опередив их на несколько шагов, словно стремилась поскорее укрыться дома. Они не заговаривали, но у подъезда он всё-таки передал ей на руки ребёнка, а сам подхватил велосипед. Ксения прижала сына к себе и поцеловала в лоб.

Свидетелем чего он стал, Андрей у Ксении спросить не решался. Она кормила его ужином, нервничала и хмурилась, думала о чём-то и ни на какие взгляды Говорова не реагировала. Рядом с ним крутился Ванька, он хоть есть и не хотел, но от Андрея старался далеко не отходить, а когда Говоров, наконец, отодвинул от себя тарелку, сразу забрался к нему на колени.

— Сколько дней ещё ходить в садик? — спросил Ванька, возя по столу машинкой.

Андрей пригладил его волосы.

— Один. Завтра сходишь — и выходной.

— Поедем в деревню?

Говоров замялся и посмотрел на Ксению, но она, кажется, даже не слышала, о чём они говорят, вся была в своих мыслях. Так Андрею показалось в тот момент, но очень скоро он смог удостовериться в обратном.

— Мы потом подумаем, хорошо, Вань? — сказал он, а тот без паузы спросил:

— А ты плохого дядьку прогнал? Он больше не придёт?

Тарелка упала и разбилась. Ксения присела на корточки и принялась дрожащими руками собирать осколки. Перед глазами всё поплыло от невыплаканных слёз. И чувствовала тяжёлый взгляд Говорова, который давил на неё, как каменная плита.

Ванька хотел соскочить с колен Андрея, когда Ксения принялась собирать осколки, но Говоров его удержал.

— Сиди. Ещё не хватало, чтобы ты порезался.

Ксения тщательно подмела пол, а потом посмотрела на часы. Ванька пробовал протестовать, когда понял, что его отправляют спать, жалобно посмотрел на Андрея, но тот лишь покачал головой. Демонстрируя своё явное недовольство, Ванька нехотя поплёлся в ванную, а Говоров замер у окна в напряжённой позе, ожидая появления Ксении. Пришло время кое-что прояснить… Просто потому, что ему неожиданно пришло в голову, что он ничего не знает о её жизни. В смысле, личной. И пока непонятно, кого именно он шуганул сегодня. А может это её любовник? Ведь может у неё быть любовник? Призадумался и ответственно решил — может. Может быть любовник, просто мужчина в её жизни, жених, в конце концов. И то, что Ванька его не любит… это ведь не факт. Да, со стороны Андрею показалось, что этот парень разговаривал с ней грубо, но чего между людьми не бывает? Ведь по всему было понятно, что она его появлению не обрадовалась. Он им помешал.

А если причина её нежелания общаться с ним помимо работы именно в этом? Поэтому и Ваньку уберегает. Потому что видит, что ребёнок привязывается не к тому, к кому надо.

Эти мысли сильно разозлили. Андрей пока Ксению ждал, столько всего надумал — и обвинений, и оправданий, что когда она, наконец, появилась, он был уже прилично на взводе и сразу уставился на неё обвиняюще, ничего не мог с собой поделать. Ксения, наверное, почувствовала его настроение, потому что замялась в дверях и глянула исподлобья.

— Я думала, вы уже ушли.

— Не попрощавшись? Как можно?

Она насторожилась. Взгляд острый, как бритва, обжёг Андрея, но лишь раззадорил.

— Кто это был?

Ксения опустила глаза в пол, а руки неосознанным движением сунула в задние карманы джинсов. Развернулась на пятках, уворачиваясь от требовательного взгляда, а Андрей, сам того не желая, вместо того, чтобы сосредоточиться на важном, вдруг уставился на её грудь, которую туго обтянула тонкая футболка. Всего несколько секунд, во время которых у Андрея неожиданно пересохло во рту, а потом Ксения отвернулась. И Говоров вновь почувствовал себя глупо. Глупо, чёрт возьми! Рядом с ней это становилось привычным чувством.

— Ксения, кто это был? — повторил он раздражённым тоном, не зная, как ещё перенести бурю нахлынувших некстати чувств.

— А почему вы разговариваете со мной в таком тоне? — справедливо возмутилась она.

Андрей заставил себя выдержать паузу и потом уже, более спокойным, как он надеялся, голосом, произнёс:

— Я просто хочу понять… во что я влез сегодня. Должен был я это делать или нет.

Ксения продолжала стоять к нему спиной и умоляла себя не плакать. Не сейчас, не у него на глазах.

— Не должны были, — сухо ответила она.

У него упало сердце. На самом деле упало, как ему показалось. Странное, незнакомое доселе ощущение дискомфорта и пустоты в груди. И ведь совершенно неясно отчего. Какое ему дело с кем она встречается? Но дело было… маленькое и незначительное… ведь так?

Но потом Ксения продолжила, и Говорову мгновенно полегчало:

— Я бы сама с ним справилась.

— Ты бы справилась, — не удержался он от ехидства. — Ванька перепугался до ужаса.

Ксения резко развернулась и возмущённо посмотрела на него.

— Да что вы учите меня? Я сама знаю, что лучше для моего сына, понятно?

— Не кричи!

— Я не кричу, — окончательно обиделась она.

Андрей вздохнул, сверля её недовольным взглядом. Потом решил сменить тактику и заговорил, старательно сдерживая гневные нотки.

— Я просто хочу тебе помочь, — сказал он. Ему очень хотелось, чтобы она его выслушала, чтобы попыталась понять… хотя бы попыталась. Но Ксения неожиданно отреагировала совсем не так, как он предполагал. И глянула на него так, что он на мгновение позабыл, кто перед ним стоит. Это была уже не его помощница, которая неизменно опускала глаза, когда он к ней обращался. Он впервые видел её настолько… не разозлённой даже, а разъярённой. Это слово пришло в голову неожиданно, но показалось очень подходящим. Хотя с именем разъярённой девицы никак не вязалось.

Говоров настолько засмотрелся на её ярость, что не сразу заметил слёзы в её глазах. Ксения уставилась на него, едва сдерживаясь, а взгляд из разъярённого превратился в презрительный.

— Помочь? — выдохнула она. — А кто вас просил мне помогать? Я просила? Нет. Мне не нужна помощь. Ничья. Особенно ваша!

— Почему "особенно моя"?

— Да потому что!.. — зло проговорила Ксения и отвернулась от него. Каким-то особенно безутешным жестом потёрла виски, словно тем самым пыталась вернуть себе самообладание. — Не надо нам вашей жалости, у нас всё в порядке… Идите домой, Андрей Константинович, я вам это уже говорила…

— Я ничего не говорил о жалости, — запротестовал Говоров. — Ты…

— Вам здесь не место!

— Может, хватит? — попытался он остудить её пыл, но это вызвало новый взрыв. Ксения повернулась к нему и одарила ещё одним презрительным взглядом.

— Вы всё врёте… только не знаю зачем.

Андрей вздохнул и присел на подоконник. Сложил руки на груди и посмотрел на Ксению с неподдельным интересом.

— И что же я вру, по-твоему? Я неискренен? Назови хотя бы одну причину для этого.

— Я её не знаю, — призналась Ксения, приходя в смятение от его спокойствия. Насколько она знала Говорова, он ещё несколько минут назад должен был психануть, возможно рявкнуть на неё и уйти, оскорблённый в своих лучших чувствах… Это было бы лучшим выходом из сложившейся в последние дни ситуации, и наверное в какой-то степени Ксения и добивалась такого исхода. Но он не кричал и не психовал, и уходить не собирался, хотя и злился. Она видела это по его глазам. Внешне спокоен, вроде бы даже насмешлив и равнодушен, а вот глаза злые — колючие и холодные. Ксения вдруг почувствовала жуткую усталость, горько усмехнулась. — Пожалели… Ну, конечно, надо же кого-то одаривать своими милостями… А тут как раз и подвернулась… мать-одиночка…

Андрей покачал головой.

— Замолчи, — тихо попросил он, но Степнову это, кажется, лишь подстегнуло. Всплеснула руками.

— Некрасивая, неустроенная… Что ещё? Бедная, одинокая? Я такое впечатление произвожу? И вы решили пожалеть… Но только не нужно ничего! Вы здесь не нужны! Как ещё вам это объяснить?

— Ксюш, замолчи…

Она отчаянно замотала головой.

— Господи, что же вы все лезете? Все учат, "помогают"… Мне ничего не нужно, я сама справлюсь!.. всегда справлялась. И сыну моему не врите! Потому что это мой сын!.. и он маленький, понимаете вы это или нет? — голос сорвался, и из груди вырвалось судорожное рыдание. Ксения задержала дыхание, чувствуя, как сердце колотится в горле. Сквозь пелену в глазах всмотрелась в лицо Андрея, ожидая его гневной реплики в ответ, ждала почти с нетерпением, потому что понимала, что ещё мгновение, и она разрыдается перед ним, в открытую. Лицо Говорова никак не удавалось рассмотреть, какое-то размытое пятно перед глазами, но Ксения всё ещё ждала, что он продолжит ссору, после этого его можно будет выгнать… Подняла руку, чтобы смахнуть слёзы, которые без спроса текли по щекам, а когда открыла глаза и подняла голову, всё изменилось. Андрей сделал шаг, потом ещё один и ей стало нечем дышать, когда он прижал её к себе. Большая горячая ладонь легла на затылок, и Ксения ткнулась в мужское плечо. Ткань рубашки оказалась совсем тонкой и Степнова тут же ощутила жар, исходящий от тела Андрея. Это оказалось так неожиданно, что она вместо того, чтобы возмутиться и попытаться оттолкнуть, жалобно всхлипнула и уткнулась носом в его плечо. От Говорова тянуло ровным, понятным теплом и пахло знакомым одеколоном. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что рубашка его теперь безвозвратно испорчена, на ней наверняка остались пятна от туши и слёз, но из-за этих мыслей Ксения только сильнее расстроилась.

Андрей обнял её двумя руками, и она поняла, что потерялась, утонула в его объятиях, сама себе показалась маленькой и беззащитной. Он просто сильно сжал её, и Ксения вдруг с облегчением подумала, что он не обиделся ни на одно её истерическое высказывание.

— Поплачь, — прошептал Андрей ей на ухо, — иногда это полезно.

Он гладил её по спутавшимся волосам, пока она ревела в голос, а потом судорожно вздохнула несколько раз и чуть-чуть отстранилась, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. Понимала, насколько она, наверное, ужасно выглядит с раскрасневшимся, заплаканным лицом, с распухшим носом и губами, да размазавшейся по щекам тушью. Хотела потереть глаза, но испугалась усугубить и без того катастрофическую ситуацию, то бишь, зрелище. Замерла в нерешительности, не смея пошевелиться, и затаила дыхание, правда, нервные рыдания иногда прорывались наружу.

Андрей всё ещё обнимал её, Ксения стояла, без сил привалившись к его плечу, но носом больше не тыкалась и щекой не прижималась. Сердце и так колотилось, как сумасшедшее. А ещё… Ксения слышала и чувствовала, как бьётся сердце Андрея… чётко и ровно. И казалось, что для неё… Успокаивая своим размеренным стуком.

Ксения громко всхлипнула, а Говоров снова осторожно погладил её по волосам.

— Лучше? — спросил он.

Она прерывисто вздохнула, потом призналась:

— Чувствую себя глупо…

Андрей слегка ослабил объятия, а рука скользнула по Ксениной спине, как бы между прочим. Осторожно погладил и опустил голову, зарывшись носом в её волосы. От них не пахло какими-то изысканными духами, от её волос исходил лёгкий аромат трав или цветов, и Андрей припомнил стоящую в ванной на полке приметную бутылочку с шампунем, на котором были нарисованы ромашки. Вот ими и пахло. Цветами, полевыми… или луговыми… Андрей понял, что окончательно запутался и поспешил голову поднять, боясь, что Ксения заметит его несколько странное поведение.

— Главное, чтобы тебе стало легче, — пробормотал он. — Стало?

— Немного, — вздохнула она и упёрлась кулачками в его грудь, пытаясь отодвинуться. И отворачивалась, боясь, что Андрей увидит её лицо. Смотрела в пол, вздыхала, не зная, как вырваться из кольца рук, а Говоров этого словно и не замечал. Только ладони опустились ниже и остановились на её пояснице.

Он смотрел на неё, а она, кажется, совсем не понимала… Андрей на секунду прикрыл глаза и медленно втянул в себя воздух, не веря самому себе… тому, что чувствует… и тому, чего сейчас хочет…

А ведь на самом деле хотел… Снова обнять её, прижать к себе и укачивать, как маленькую… как Ваньку. И чтобы она поплакала, а он бы шептал ей на ухо, что всё пройдёт… что он попытается всё решить… обязательно решит… что ей не нужно ни о чём беспокоиться…

Только больше помощь предлагать не станет, а то в следующий раз Ксения в него чем-нибудь запустит, это точно. Упрямица такая…

— Ксюш, — позвал он, и собственный голос Андрею показался испуганным. Почувствовал себя мальчишкой перед первым поцелуем. Так же неожиданно разволновался, если не сильнее.

Она перестала дышать, но была скорее обескуражена тем, что почувствовала, чем удивлена. Ладони Андрея жгли ей спину через ткань футболки и вдруг слегка надавили, придвигая её ближе к телу Говорова, и Ксения запаниковала. Не знала куда деть руки, куда смотреть, как реагировать… А он снова тихонько позвал:

— Ксюша.

Она облизала пересохшие от волнения губы. Слегка повернула голову, а когда Андрей прикоснулся пальцем к её подбородку, зажмурилась. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она почувствовала горячее мужское дыхание на своих губах. Говоров ещё помедлил, не решаясь прикоснуться, и вот наконец его губы осторожно потёрлись о её губы. Ксения вздохнула, сдаваясь, и приоткрыла рот, принимая поцелуй Андрея.

Говоров, больше не стесняясь, прижал её к себе, сильно обнимая за спину и заставляя привстать на цыпочки, чтобы ему было удобнее её целовать.

А потом из комнаты послышался Ванькин плач, и они отскочили друг от друга, смущённые и виноватые. Ксения тут же отвернулась, аккуратно вытерла губы и, не мешкая, вышла из кухни.

Андрей же в крайнем волнении заметался по кухне. Даже волосы взъерошил и немного кривовато усмехнулся, поражаясь тому, что произошло несколько минут назад. Сначала хотел остаться… зачем-то. Что-то выяснять собирался или продолжать… в том же духе? Потом опомнился и понял, что лучше уйти. Сейчас уйти, чтобы что-то понять и решить… чтобы завтра встретиться с Ксенией и знать при этом, как смотреть ей в глаза. Что говорить и как объяснить.

Но он всё-таки дождался её, правда к тому моменту переместился из кухни в прихожую и вышагивал перед дверью её комнаты, слушая доносящийся оттуда жалобно-капризный голос Ваньки. Потом голос стих и через несколько минут появилась Ксения. Слёзы высохли, она заметно успокоилась, пригладила растрепавшиеся волосы и выглядела до нельзя смущённой. По привычке прятала глаза.

Попрощались они скомкано, и Андрей настолько проникся всей этой ситуацией, что тоже глаза старательно отводил. Что-то пробормотал на прощание и чувствовал, что Ксении не терпится закрыть за ним дверь, чтобы остаться, наконец, одной. Мучить он её больше не стал и вышел за дверь. На прощание лишь короткий взгляд и понимание того, что завтра встретиться будет ещё сложнее, чем сейчас расстаться.