ГЛАВА 13

Андрей подал ей руку, и Ксения пробежала по мостику. Точно так же, как и полтора часа назад, только теперь в обратном направлении. Говоров прижал её к себе, опустил голову и поцеловал в шею, а Ксения прислушалась.

— Она больше не квакает.

Андрей поднял голову и посмотрел удивлённо.

— Кто?

— Лягушка. Молчит.

Он тихо рассмеялся.

— Её дождём смыло. Куда-нибудь на юг. Пойдём, ты замёрзла.

Ксения кивнула. Она на самом деле замёрзла. В мокром насквозь платье, на прохладном ветерке, она тут же затряслась. И постоянно облизывала губы, которые щипало после поцелуев. Пока шли по полю, она ещё позволяла Андрею держать её за руку, да и сама за него цеплялась, а когда могла, прижималась, чтобы было теплее, но как только вошли в деревню, сразу отошла от него на пару шагов.

Говоров усмехнулся.

— Боишься сплетен?

— Это деревня, Андрей. Тут даже повода особого не надо, чтобы слухи пошли.

Он сунул руки в карманы джинсов и улыбнулся в сторону.

— Да… зато какое им теперь удовольствие… вон бабулька из окна смотрит, видишь?

— Прекрати! — рассмеялась она.

— А что? Где были всё это время, все мокрые, загадочные… У меня вид загадочный?

— Нет. А как я выгляжу?

— Хочешь, чтобы я дал развёрнутый ответ?

От его тона Ксения начала краснеть, а Говоров снова рассмеялся. У него вообще было на редкость хорошее настроение.

Отец встречал их у калитки. Увидел их, насквозь мокрых, и покачал головой.

— Говорили ведь вам…

Ксения снова облизала губы, а потом выдавила из себя улыбку. Говоров тоже улыбнулся.

— Ничего страшного, Михаил Сергеевич. Промокли немного.

На крыльце прыгал Ванька. Надежда Александровна держала его за руку и не давала спуститься.

— Мама!

— Ты проснулся? — Ксения вбежала по ступенькам крыльца, избегая смотреть матери в глаза. Наклонилась и поцеловала сына в щёку.

— Гроза была, так бухало, — затараторил Ванька. — Бух! И я проснулся.

— Ксюш, всё в порядке?

Ксения широко улыбнулась.

— Конечно, мамуль. Только я замёрзла. Мне в душ надо.

— Иди, иди, я сейчас тебе халат принесу — торопливо проговорила Надежда Александровна, а Ванька потянулся к Андрею, который как раз поднялся на крыльцо. Говоров взял его на руки, а мальчик погладил его по волосам.

— Мокрый, — рассмеялся он.

— Зато ты такой тёплый, — Андрей защекотал его, а когда Ванька залился счастливым смехом, поцеловал его в щёку. Но потом опустил его на пол. — Мне тоже переодеться нужно.

Андрей проскользнул в дом и увидел Ксению, которая стояла у приоткрытой двери маленькой ванной комнатки, в которой умещался только душ и раковина. Смотрела на него выжидательно, и он обернулся и глянул на её родителей. Но они занимались внуком и не выглядели обеспокоенными или настороженными. Андрей снова посмотрел на Ксению и покачал головой. Заметил с каким облегчением она вздохнула, а затем скрылась в ванной.

Но начала его сторониться. Боялась подойти поближе, заговорить, даже просто посмотреть. Андрей наблюдал за Ксенией, а она отпрыгивала от него и тут же уходила. Конечно, он догадывался в чём дело, она боялась, что родители поймут, заметят, а сама, кажется, не понимала, что таким поведением лишь привлекает внимание. Но что-либо сейчас говорить, спорить с ней… он просто решил ей не давать повода волноваться. Обращался к ней лишь по необходимости и ближе чем на три метра не подходил. Держался, так сказать, на пионерском расстоянии.

Снова выглянуло солнышко, а вскоре и жара вернулась. Андрей сидел за столом в саду и играл с Ванькой в детское лото. Михаил Сергеевич вышел из дома с тарелкой пирогов и поставил её на стол, а рядом выставил бутылку домашней наливки и заговорщицки подмигнул Андрею. Тот засмеялся.

Надежда Александровна выглянула из кухонного окна, а Михаил Сергеевич спрятал бутылку за спину. Жена посверлила его взглядом, потом вздохнула.

— Миша…

Тот махнул рукой.

Ксения вышла на улицу, всё ещё кутаясь в халат, присела за стол, на самый край, чтоб от Говорова подальше, а Михаил Сергеевич поставил перед ней рюмку.

— Папа, ты что?

— Как лекарство. Не хватало, чтобы ты заболела. Давай.

Андрей заметил, как она поморщилась, но спорить с отцом не стала, хотя за тем, как он наполняет её рюмку, наблюдала с тоской. Глубоко вздохнула, взяла рюмку и вот тут неожиданно посмотрела на Андрея. Встретила его насмешливый взгляд и вспыхнула, а после и возмутилась. Он заметил, как недобро сверкнули её глаза.

— Одним глотком, — поучал её отец.

Андрей откинулся на спинку скамейки и наблюдал за Ксенией с большим интересом. Она снова вздохнула, поднесла рюмку к губам и секунду помедлила. Зажмурилась и вместо одного глотка сделала несколько. Глаза распахнулись, часто заморгала, кажется, даже слёзы выступили, и зажала рот рукой. Закашлялась, а отец погладил её по спине и сунул в руку стакан с компотом. Ксения с жадностью выпила и снова зажмурилась, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Ванька привалился к плечу Андрея и с любопытством за матерью наблюдал, потом спросил:

— Маме плохо?

Говоров усадил его к себе на колени и покачал головой.

— Наоборот. Сейчас хорошо будет.

Ксения открыла глаза и посмотрела на него, а он едва сдерживал рвущийся наружу смех.

— Как вы это пьёте? — севшим голосом проговорила она.

— Хочешь сказать, что у меня наливка никуда не годная? — посуровел отец лицом.

— Я не про наливку, папа… а вообще.

— А вот это правильно. Девушкам алкоголь вообще ни к чему. — Поднял указательный палец вверх. — Только иногда. В качестве лекарства.

Ксения промолчала, а потом и из-за стола вышла. Но Андрей нагнал её в доме. Взял под руку и со смешком поинтересовался:

— Ну что? После наливки голова не кружится?

— Немножко. Жарко стало.

— Вот это хорошо.

Она осторожно освободила свою руку, и Андрею пришлось от неё отступить, чтобы не волновать. Привалился плечом к стене и принялся внимательно Ксению разглядывать. Его очень волновала одна вещь… и он присматривался к девушке именно поэтому, пытаясь в её лице или взгляде углядеть тень раскаяния. Но Ксения хоть и прятала от него глаза, никакого недовольства не демонстрировала. Зато на щеках вспыхнул румянец… то ли от его пристального взгляда, то ли от отцовской наливки. Правильно, она же сказала, что ей жарко стало.

Протянул руку, а Ксения подняла на него глаза и посмотрела умоляюще.

— Не надо.

Он задержал руку на весу, а потом опустил её.

— Потом поговорим, хорошо?

Она кивнула и шмыгнула мимо него в свою спальню.

Вот так и прошёл вечер. Говоров даже затосковал, если честно. По поводу Ксении. Выходило так, что они совершили ошибку. Уж слишком явно она его сторонилась. Правда, когда она пошла укладывать Ваньку спать, посмотрела на него и Андрею вдруг показалось, что взгляд её в тот момент был особенным. Что именно особенного он в её глазах разглядел, объяснить себе не смог, но на душе вдруг стало легче. Значит, всё не так плохо.

…Всё не так плохо.

Ксения укрыла спящего сына одеялом и в растерянности остановилась посреди комнаты. Протянула руку и выключила настольную лампу. В комнате сразу стало темно.

Всё не так плохо.

До дрожи боялась, что родители могут о чём-то догадаться, что она невольно чем-то себя выдаст, весь вечер шарахалась от Говорова, глаз на него не поднимала. А вот его взгляд чувствовала, и от этого взгляда у неё колени подгибались.

Но родители ничего не заметили, отчего Ксении в какой-то момент даже чуточку обидно стало. Может, она сама себе всё придумывает? И нет никаких особенных взглядов Андрея, нет никакой неловкости, ничего нет… просто физиология.

Да, она занималась любовью с Андреем Говоровым. Совершенно потеряла голову и влипла. На сеновале, поддавшись эмоциям и не справившись со своими чувствами. Сама от себя такого всплеска страсти не ожидала. Раньше за ней подобного не наблюдалось, чтобы с такой самозабвенностью отдаваться мужским ласкам. И, кажется, дело тут совсем не во времени, которое прошло с тех пор, когда она вообще всерьёз задумывалась о близости с мужчиной. Самое опасное во всей ситуации то, что дело, по всей видимости, именно в Андрее Говорове. Это на него, на его поцелуи и умелые прикосновения она так отреагировала. Он её встряхнул и то, что оказалось снаружи, если честно, Ксению совсем не радовало.

Она подошла к окну, чтобы задёрнуть занавески и вдруг увидела Андрея. Он спустился с крыльца и скрылся на участке. Ксения посмотрела на небо. Уже сгущались сумерки, в деревне стало очень тихо, деревенские жители привыкли ложиться рано, и в полночь на улице невозможно было даже собаку встретить. Все спали. И она бы сейчас улеглась, а вот Говорову очевидно не спалось. Конечно, в городе у него был бы самый разгар развлечений!

Ксения высунулась из окна, ожидая, что Андрей сейчас вернётся, но его не было. Она так засмотрелась, что чуть шею себе не вывернула, а под конец и из окна едва не вывалилась.

Говоров не появлялся. И чего он на участке ночью делал, было совершенно не ясно.

Томилась Ксения минут пятнадцать, даже прилечь попробовала, но продолжала чутко прислушиваться, надеясь уловить шаги Андрея, но тишина стояла просто жуткая. На самом деле жуткая, потому что в душе поселилось беспокойство и неудержимо потянуло "в сад".

Ванька спал, из-за тонкой фанерной стенки между спальнями доносился отцовский храп, и вот тут Ксения уже не выдержала, поднялась с кровати и накинула на себя махровый халат. Прежде чем выйти из комнаты, наклонилась к сыну и поправила одеяло.

Всё не так плохо.

Сейчас выйдет к нему, возможно, удастся поговорить, что-то прояснится и есть надежда, хоть и крохотная, что она немного успокоится.

Выйдя на участок, Ксения остановилась и в недоумении огляделась, не увидев Андрея. Потом услышала шорох и посмотрела на куст вишни. Направилась туда, обогнула вишню и увидела Говорова, сидящего на диван-качелях. Как ей показалось, он был слегка напряжён, смотрел прямо перед собой, недовольно поджав губы. Но как только она его окликнула, заметно расслабился.

— Что ты делаешь здесь, в темноте? — спросила она.

Андрей повернул голову и посмотрел на неё, лениво улыбнулся.

— Думаю.

Ксения тихонько вздохнула.

— О неприятностях?

— Может быть. А ты почему не спишь? Уже очень поздно.

— Заснёшь тут, как же, — пробормотала она чуть обиженно.

Андрей улыбнулся.

— Вообще-то, я думал о сене. Как понимаю и ты тоже.

Она обхватила себя руками за плечи.

— Не об этом сейчас думать надо.

Говоров развалился на качелях и поморщился.

— Опять работа. Работа, работа… Сколько лет я живу этим? Иногда я думаю, а надо ли мне всё это настолько сильно? Иди сюда, — без паузы проговорил он и протянул руку. — Я всегда мечтал работать с отцом, с самого детства. Даже когда он бизнес только начинал. Понимаешь?

Ксения смотрела на смутный силуэт его руки в темноте, сердце заколотилось, и она попыталась уцепиться за верную мысль немедленно вернуться в дом, но Андрей протягивал к ней руку, и она шагнула ему навстречу. Его пальцы сомкнулись вокруг её запястья, и он притянул её к себе, а руки тут же принялись гладить её тело через ткань халата.

— Скажи, я прав?

Ксения закрыла глаза, стараясь не терять нить разговора.

— Я не знаю… — сглотнула. — Это же твоя жизнь.

— Беспорядочная и непонятная, ты это хочешь сказать?

Она пожала плечами. Он развязал пояс её халата и скользнул руками внутрь. Её кожа была мягкой и нежной, как бархат, и Ксения чуть слышно застонала, когда Андрей принялся осторожно ласкать её.

— Вся жизнь — сплошная гонка. За контрактами, заказами, выгодными вложениями. Это ведь так важно. Для будущего семьи. И я всем должен. Ты меня слушаешь?

Она рассеянно кивнула. Андрей развязал бретельки ночнушки, она сама поехала вниз, и взял в руку полную грудь, наслаждаясь её тяжестью. Указательным пальцем стал ласкать сосок. Ксения пробормотала что-то прерывающимся голосом, а Говоров улыбнулся.

— Похоже, ты отвлекаешься?

— Я? — спросила Ксения, задыхаясь.

— М-м-м… — Его пальцы спускались вниз, медленно лаская мягкие линии её тела, низ живота, опять поднялись выше. Она задышала глубже, медленнее. Андрей погладил кожу под грудью, затем снова вернулся к твердеющим соскам. — Но иногда, — прошептал он, — мне очень хочется послать всю свою жизнь к чёрту. Не такая уж она и прекрасная, как всем кажется.

— Правда? — Это был почти бессвязный шёпот.

— Правда, — шепнул он в ответ и провёл языком по её животу. Почувствовал дрожь и тогда сдёрнул ночнушку, которая ещё держалась на её бёдрах, вниз. Трусиков под ней не обнаружил и ухмыльнулся. Он снова провёл рукой по Ксюшиному животу вниз, помедлил, а потом его пальцы скользнули внутрь. Услышал её стон и замер в ожидании. Поднял голову, пытаясь всмотреться в её лицо, но всё что смог увидеть, так это закинутую назад голову и приоткрытый рот, Ксения тяжело дышала. Он снова коснулся её, пальцы скользнули глубже, дразня и лаская. Из её груди вырвался наполовину стон, наполовину всхлипывание, Ксения прижалась к нему, чувствуя его дыхание на своём животе.

А Говоров улыбался.

Он мучил её так несколько минут, а потом откинулся на подушки сидения и расстегнул джинсы. И снова взял Ксению за руку.

Она перешагнула через ночную рубашку у своих ног, положила руки на его плечи, пытаясь удержать равновесие, и пристально смотрела ему в глаза. А затем поставила одно колено на сидение возле Андрея, а другое перекинула через его бёдра, усевшись на него. Кровь бурлила, сердце бухало и этот бешенный стук отдавался в висках, не давая думать. Наклонилась к лицу Говорова, не только за поцелуем, но и за поддержкой. То, что она делает, да ещё с такой лёгкостью, беспрекословно подчиняясь его желаниям, просто не укладывалось в голове. Андрей сам снял футболку, чтобы лучше чувствовать женское тело и кинул на траву. А после этого поцеловал. Язык ворвался в её рот, уничтожая последние трезвые мысли в голове Ксении, а руки скользнули под халат, который как бы прикрывал их от нескромных взглядов. Гладил её тело, а потом подхватил под ягодицы и медленно опустил на себя. Ксении прервала поцелуй и закусила губу, а Говоров стиснул зубы. Замерли на несколько мгновений, а потом он выдохнул:

— Хорошо…

Ксения улыбнулась, погладила его по волосам и мягко поцеловала в губы. Андрей гладил её по спине, а она начала легко двигать бёдрами. Говоров откинул голову на подушки сиденья, опустил руки на её ягодицы.

— Так ты думала о сене?

— О сене… нет… не думала…

— Лгунья.

После этого они уже не разговаривали. Андрей расслабился, откинувшись на подушки, удерживая ладонями её бёдра, и позволил ей двигаться в медленном гипнотическом темпе.

Они не спеша обменивались поцелуями, а Ксения гладила его по груди, прикасаясь к соскам. Они не торопились, позволяя страсти разгореться полностью, и наслаждались переполнявшими их чувствами. Ксения потеряла счёт времени, все мысли, тревожащие и волнующие, покинули её, и вот наконец Андрей перевернул её, прижал к подушкам, лёг на неё, раздвинул бёдра и стал двигаться быстро и уверенно.

Потом Говоров осторожно высвободился и завернул её в халат, помогая сесть. Она казалась сонной и чуточку удивлённой, когда прижалась к нему, тёплая и нежная. Андрей глубоко вздохнул. Поднял голову и посмотрел на звёздное небо.

— Хорошо-то как, Ксюш… Как хорошо, когда всё так просто. Ты не замёрзла?

Она покачала головой и прижалась щекой к его груди. Тоже вздохнула и улыбнулась.

Они посидели в молчании несколько минут, прислушиваясь к ночным не городским, и оттого таинственным и чарующим, звукам. Дул лёгкий прохладный ветерок, остужая разгорячённые тела, и через какое-то время Ксения всё-таки передернулась от проникнувшей под халат прохлады. Андрей заметил и тут же встал. Поднял с земли свою футболку и её ночнушку и протянул девушке руку.

— Пойдём в дом, дрожишь вся.

Ксения в дом не хотела. Не хотела, чтобы всё закончилось так быстро, предпочла бы посидеть на этих качелях ещё, пусть и дрожала бы от холода, но зато могла бы прижиматься к Андрею…

Перепугавшись собственных мыслей, она резко поднялась и запахнула халат, сунула ноги в тапочки. Но поднявшись на крыльцо, Андрей приобнял её за талию и потянул в сторону террасы. Ксения опасливо глянула на дверь, которая вела на кухню, но та была плотно закрыта, хотя это совсем не успокоило. Махнув Говорову рукой, она проскользнула в дом, на цыпочках прокралась к родительской спальне и осторожно заглянула, потом зашла к сыну, прикрыла окно.

Войдя на террасу, замерла в дверях. Было темно, Ксения посмотрела на постель, точнее на очертания кровати, даже Андрея на ней не видела, слышала только его дыхание. Постояла немного, переминаясь с ноги на ногу, потом закрыла дверь на крючок и, не чувствуя под собой ног и дивясь собственной безрассудности, прошла к постели. На железной спинке рядом с футболкой Говорова висела её ночнушка. Просто висела и вызывала этим в душе оторопь.

— Который час? Ты посмотрела? — тихо спросил Андрей.

— Половина второго.

Он хмыкнул.

— Значит, у нас ещё есть немного времени. Иди ко мне.

Ещё две недели назад она бы прошла бы мимо Говорова на улице, если бы случайно встретила. Прошла бы мимо и головы не повернула, потому что помимо работы он не интересовал её никак. И это было правильно. А то, что она делает сейчас — откровенное безумие. Тогда почему же она так волнуется, а от звуков его голоса подгибаются колени?

Он заставил её вспомнить о том, что когда-то она в себе похоронила. Он заставил её вспомнить о том, что она женщина. А женщине нужен мужчина. Чтобы он прикасался, ласкал, доставлял удовольствие, чтобы она с замиранием сердца ждала его прихода домой, наступления ночи, первого прикосновения.

Но это не влюблённость. Конечно же, нет, это было бы попросту глупо. Это чистой воды физиология.

Настроив себя на такие мысли, Ксения перебралась через ноги Андрея и легла рядом с ним. Положила голову ему на плечо и улыбнулась, когда почувствовала его руку, уверенно обнимающую её.

— Все спят?

— Спят. Я дверь заперла.

Он хохотнул.

— Не лишняя предосторожность. Ксюш…

— Что?

Андрей вздохнул, довольно маетно.

— Знаешь, сегодня, когда мы вернулись… мне показалось, что ты раскаиваешься. Скажи мне, раскаиваешься?

Ксения положила ладонь на его грудь и осторожно провела пальчиком.

— Я не раскаиваюсь. И это меня пугает.

— Что именно?

Она помолчала, потом чуть недовольно проговорила:

— Зачем ты задаёшь мне эти вопросы?

— Да потому что мне не всё равно. Было бы всё равно, я бы не спрашивал.

Ксения села на постели, подогнув под себя ноги, и привалилась спиной к стене. Принялась теребить пояс халата.

— Что именно, — повторила она за ним. — Меня пугает то же, что и тебя. По крайней мере, должно пугать. Или тревожить. Что-то должно.

Андрей заложил руки за голову и стал смотреть на неё.

— Ничего меня не пугает. А вот за тебя я переживаю.

Она грустно рассмеялась.

— Ты не волнуйся. Я же не глупая, не мечтательница, сказок уже давно не сочиняю, только читаю иногда.

Андрей слегка нахмурился.

— Это ты к чему?

— Да к тому, что ничего я не жду. Можешь даже не говорить ничего. Я знаю, что завтра мы вернёмся в Москву, и всё станет, как прежде. Я знаю своё место, ты не волнуйся.

От её слегка пренебрежительного тона стало горько. Андрей разглядывал её тёмный силуэт, а потом вдруг спросил:

— А у тебя кто-нибудь был? После него?

Её рука взметнулась вверх, к лицу, и вдруг замерла. Андрей даже услышал, как Ксения громко сглотнула. Она молчала, а он качнул головой.

— Что же он такого сделал с тобой?

Кашлянула, а потом попыталась перелезть через него.

— Я, пожалуй, пойду спать.

Андрей согнул ногу в колене, преграждая ей путь, обнял и прижал к себе, хотя Ксения попробовала сопротивляться.

— Успокойся, милая, — погладил её по волосам. — Когда-нибудь ты мне расскажешь… если захочешь. Просто я хочу, чтобы ты знала, что мне… не всё равно, понимаешь? Ты мне важна. И Ванька тоже. Я хочу, чтобы у вас всё было хорошо.

Ксения горько усмехнулась.

— А у нас всё хорошо. У нас всегда всё хорошо.

Андрей сильно сжал её.

— Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. Обо мне многое говорят… наверное, многое из этого правда, но не сейчас. Я не знаю, как тебе объяснить… я сам себе-то объяснить не могу… но если бы я мог, я бы…

Чтобы такое он сделал для неё, Андрей так придумать и не смог, а потом поперхнулся, когда Ксения произнесла:

— Ты просто влюбился.

Говоров приоткрыл рот, не зная, что сказать, а Ксения вдруг усмехнулась.

— Влюбился в Ваньку. Вот тебе и кажется бог знает что.

Андрей медленно выдохнул. Потом тоже усмехнулся.

— Может, и влюбился. Ты права. — Рассмеялся. — А как в него можно не влюбиться?

— Не выйдет из этого ничего хорошего. Тебе своего ребёнка надо.

— Ксюш, ну какая разница? — возмутился он. — Свой, чужой!.. Мы с ним родственные души, если хочешь знать. Он не чужой мне, и я ему нужен. Будешь спорить?

Она промолчала. Уткнулась носом в его шею и молчала. Знала, что если попытается заговорить, тут же сорвётся на истерические рыдания. Как можно было всё это спокойно выслушать?

Несколько минут они лежали в темноте и тишине, и каждый думал о своём. Потом Андрей вздохнул и для того, чтобы сменить тему, обнял её покрепче и улыбнулся.

— А какие у тебя родители!..

— Какие?

— Хорошие. А уж как они тебя воспитывают…

— До сих пор, — усмехнулась Степнова.

— Да, до сих пор. Слушай, а ты, наверное, была послушным ребёнком, я угадал?

— А как же… Ты попробуй с моим папой поспорить. Иногда мне кажется, что если бы я не была такой послушной, всё в моей жизни могло сложиться несколько иначе.

— Ну, об этом я судить не берусь. Но то, что твоё воспитание мне нравится, это точно.

Ксения подняла голову и посмотрела на него.

— И как это понимать?

— Так и понимать. — Говоров хохотнул, а его рука заползла под её халат. — Правильная, домашняя девочка… послушная. Прячешься ото всех, сдерживаешься, а когда себя отпускаешь… я от этого голову теряю.

Ксения лишь фыркнула.

— Из-за меня?

— А почему тебя это так удивляет?

— Потому что ты… — "врёшь", — хотелось сказать, но это слово она произнести побоялась. Отстранилась, заставляя Андрея убрать руку. — Потому что ты придумываешь. Это всё влияние момента…

Андрей задумчиво хмыкнул, потом заложил руку за голову.

— Интересно… И что же на меня могло так повлиять?

Ксения уловила в его голосе насмешку и обиженно отвернулась, а потом решила, что таиться сейчас глупо. Если расставлять всё по местам, так сейчас. Чтобы никаких иллюзий в дальнейшем. Как говорится, резать… не дожидаясь перитонита.

— Андрей, я уже просила… не надо меня обманывать. Я не маленькая и всё прекрасно понимаю. И… очень чётко понимаю, что я не та… то есть, не в твоём вкусе.

Говоров вновь призадумался над её словами. Но не над тем, что она не в его вкусе, а над тем, что он "не тот". Сглотнул.

— Понятно… То есть, по-твоему, для меня это интрижка?

— А разве нет?

— Я тебе говорил уже, что нет!

— А я тебе уже сказала, что это минутное… Я ведь не обижаюсь! Веришь? Потому что знаю, что я не та, что ты любишь других женщин, красивых, а я…

— Что ты? — сухо поинтересовался он.

— А я не красивая, — спокойно ответила она, но при этом сжала руку в кулак и почувствовала, как ногти больно впились в кожу.

— Не-кра-си-ва-я, — по слогам повторил Говоров, а после недовольно хмыкнул. — И кто тебе это сказал?

— Я и сама это знаю. Всегда знала.

— А ты хотела быть красивой?

Этот вопрос поставил её в тупик. Ксения призадумалась, потом неуверенно пожала плечами.

— Наверное… в юности, как и все девочки. Хотелось быть красивее, эффектнее… как-то так. Но это чаще происходило, когда я была зла.

— Так что ж не стала?

— Потому что я смотрю на себя в зеркало. Каждый день.

— И что ты там видишь?

— Прекрати меня мучить!

Он вздохнул.

— Да не мучаю я, Ксюш. Просто я считаю, что ты сама… или кто-то другой очень постарался тебя убедить в том, что ты некрасивая.

— Да, это было зеркало.

— Нет, по-моему, у него другое имя.

Ксения прерывисто вздохнула.

— Если ты… намекаешь на Илью… то я и до него всё о себе знала.

— Ну, ещё бы, если столько думать и целенаправленно выискивать недостатки-то!..

Степнова задохнулась от возмущения.

— Может, хватит? Я не понимаю, в чём ты пытаешься меня убедить. Не даром ты себе выбираешь идеальных…

— У меня круг общения такой, это во-первых. А во-вторых, — он вдруг весело хохотнул, — ты этих идеальных утром не видела, без идеального макияжа и идеального наряда.

Ксения не выдержала и фыркнула от смеха. Андрей уловил перемену её настроения и тут же пристроил руку на Ксюшином колене, погладил.

— Ты знаешь, что такое красота? Это куча вложенных денег и уйма свободного времени. Быть красивыми, это их работа, понимаешь? Способ заработать на жизнь. Минимум — выгодный контракт, максимум — подцепить обеспеченного мужа. Модели, актрисы, певицы… их большинство таких. И так уж получилось, что это мой круг общения. А вот ты… — Он потянулся к ней и притянул к себе. Ксения попыталась его оттолкнуть, но надолго её сопротивления не хватило, и она снова прилегла рядом. Когда её щека коснулась его плеча, Андрей улыбнулся, откинул полу её халата и погладил Ксению по бедру. — А ты красивая.

— Да уж, — невесело хмыкнула она.

— Не да уж, а красивая. Без килограммов краски, без нарядов за тысячи долларов. Ты настоящая.

— Андрюш, хватит, — взмолилась она.

Говоров разулыбался, услышав вырвавшееся у неё "Андрюша" и продолжил как ни в чём не бывало:

— Ты сегодня в поле была такой… в лёгком сарафанчике, вся такая светлая, а волосы на солнце словно золотые… да ещё с этим цветочком в руках… больше семнадцати и не дашь. У меня даже под ложечкой засосало. Все эти модели и актрисы кучу времени и денег тратят, чтобы хоть иногда выглядеть так, как ты. А ты ещё и жалуешься!

Он говорил таким тоном, что Ксении поневоле стало за себя стыдно. Она вдруг почувствовала себя девушкой из песни Магомаева. Той, что "королева красоты".

Андрей перевернулся на бок, подпёр голову рукой и посмотрел на Ксению, которая лежала тихонько и вроде бы была напугана. Говоров провёл рукой по её телу, точнее по халату, а потом развязал пояс и положил ладонь на её живот.

— А какое у тебя тело, — протянул он, добавив в голос волнующих ноток. — Оно создано для того, чтобы его любили.

Ксения неуютно завозилась.

— Всё… я верю. Хватит, — пробормотала она.

Говоров рассмеялся.

— Веришь? — его рука двинулась вниз, но Ксюша перевернулась на бок и ткнулась носом в его грудь. Андрей подхватил её под бёдра и прижал к себе. Полы халата разошлись, и вышло так, что Ксения прижалась обнажённой грудью к его груди. Андрей задышал тяжелее, потом хмыкнул. — А ты говоришь… Идеально вписывается в моё тело… Ксюш, кровать сильно скрипит?

Она невольно улыбнулась, отвечая на его быстрые поцелуи.

— Я не знаю… откуда я могу знать?

— Действительно.

Кровать скрипела сильно, и даже не скрипела, а охала и стонала на третий голос. Потом Ксении показалось, что она слышит шаги за дверью, и вцепилась в Говорова. Пару минут они тревожно прислушивались, а потом Андрей укоряющее шепнул:

— Вот что ты выдумываешь?

Она хихикнула.

Затем стало не до разговоров, а после Андрей уснул, почти сразу. Ксения полежала, прижавшись к нему, момент был подходящий, чтобы поразмышлять, а вот время не совсем подходящее. За окном начали пробиваться первые утренние сумерки, и Ксения поняла, что ни на какие мысли и решения её сейчас не хватит, и она попросту уснёт у Андрея под боком. Она осторожно приподнялась, а Говоров тут же проснулся. Перевернулся на спину и схватил её за руку.

— Ты куда?

— К себе, — прошептала Ксения. — Уже светает.

Андрей вздохнул и потёр лицо.

— Может, останешься? Ну что такого? Ты же взрослая девочка…

— С ума сошёл? Да у родителей инфаркт будет!

Он улыбнулся и отпустил её.

— Ладно… иди.

Ксения встала с кровати и второпях надела на себя ночную рубашку, а потом взяла халат, который скомканным валялся в ногах Говорова. Потом не удержалась и наклонилась к Андрею, быстро поцеловала его в губы. Он снова открыл глаза, а Ксения погладила его по волосам.

— Спи.

Говоров сонно улыбнулся и перевернулся на бок.

Вот так и закончился самый невероятный день в жизни Ксении. А утром она с трудом заставила себя проснуться. Ванька уже с весёлыми криками носился под окнами, а Ксения всё ещё нежилась в кровати и пыталась восстановить в памяти каждую деталь, каждое слово… чтобы убедить себя, что всё произошедшее не было сном. Потом сладко потянулась, погладила себя по животу, случайно коснулась груди и замерла, почувствовав, как по телу пробежала лёгкая дрожь.

Вот только этой проблемы ей и не хватало. Физиология, чтоб её!..

К тому моменту, когда она вышла из дома, Андрей уже сидел за столом и завтракал. Поднял на неё глаза, а она как по заказу вспыхнула.

— Ксюш, садись за стол. Я пироги разогрела. — Надежда Александровна налила ей чаю.

— Долго спите, молодёжь, — хмыкнул Михаил Сергеевич. — Я в ваши годы чуть свет вскакивал, дел было, забот…

— Так воскресенье же, — обиделся Андрей, и переместил свою ногу под столом так, чтобы коснуться Ксюшиной ноги.

Степнов фыркнул.

— Нашёл оправдание!

Ксения смотрела в свою чашку и боялась поднять на родителей глаза, ей казалось, что они могут что-то прочитать по её взгляду. А вдруг они ночью всё-таки что-то слышали?.. Об этом лучше вообще не думать.

После завтрака Надежда Александровна затеяла стирку, а Ксения взялась ей помогать. Из дома была вынесена старая стиральная машина, а Ксения собрала по комнатам разбросанную Ванькой перепачканную одежду. Вынесла её на улицу и сложила на скамейке, а потом и сама присела, наблюдая за тем, как Андрей с Ванькой играют в футбол. Зевнула.

— Не выспалась?

Она посмотрела на мать. Пожала плечами.

— Это всё свежий воздух. Хочется спать и спать.

Дочь согласно закивала, продолжая из-под полуопущенных ресниц разглядывать Говорова. Надежда Александровна остановилась, вытерла руки о полотенце и в задумчивости посмотрела на окна дома.

— Пойду, пожалуй, ещё постельное бельё сниму.

Ксения рассеянно кивнула, разглядывая "любимого" начальника. А в следующую секунду её словно прострелило. Она подскочила на месте и посмотрела на мать, которая уже направилась к крыльцу.

— Мама! — Ксения вскочила. — Я сама!

— Да сиди, мне не тяжело.

— Нет, нет, я сама. Займись пока Ванькиными вещами.

Ксения старательно улыбалась матери и припустилась в дом, подгоняя саму себя, и только там смогла перевести дух. Сразу прошла на террасу и сдёрнула с кровати одеяло. Поразглядывала простынь, чувствуя, как изнутри поднимается нестерпимый жар, а потом быстро сняла её.

Они были в шаге от провала. Мама обязательно заметила бы характерные пятна на простыне… И опасность ещё не исчезла.

Ксения обернулась, продолжая прижимать к себе скомканную простыню, и вдруг увидела Андрея, который с интересом за ней наблюдал. А она даже не слышала, как он вошёл.

— Улики уничтожаешь? — усмехнулся он.

Она коротко кивнула. Постояла, неловко переминаясь с ноги на ногу и жутко стесняясь Андрея, а потом пошла к двери. Говоров сместился немного в сторону, преграждая ей путь, и тихо спросил:

— Как спалось?

Ксения опустила глаза в пол и пожала плечами.

— Не хочешь со мной разговаривать?

Она снова пожала плечами, но на этот раз её губы тронула улыбка. Андрей тоже улыбнулся, потом пальцем приподнял её подбородок и наклонился к губам. Легко поцеловал.

— Привет, — шепнул он.

— Привет.

Он так смотрел на неё, заговорщицки, что Ксения сразу перестала смущаться, хотела прикоснуться к нему, хотя бы на мгновение, хотя бы одним пальчиком, но напряжённую тишину разорвала знакомая трель мобильного телефона. Ксения отпрянула, а Андрей вздохнул.

— Я пойду, — пробормотала она.

— Ксюш.

— Ответь. Это Света, — и вышла из дома.

Мама очень кстати отвлеклась от стирки и сидела с Ванькой за столом, а Ксения подошла к стиральной машине и без промедления сунула простыню в мыльную воду. Из открытого окна слышался голос Андрея, но слов разобрать было невозможно. Тон у него был спокойный, а от этого у Ксении сердце сжималось. Не должно было, не имело права, но сжималось, глупое, от одной мысли о том, что Андрей говорит с Коротаевой.

Надежда Александровна подошла, заглянула в машину, хотела что-то сказать, но посмотрела на дочь и почувствовала беспокойство.

— Ксюш, что с тобой? Что-то не так?

Она заставила себя улыбнуться. Сокрушённо покачала головой.

— Ничего, мамуль. Просто выходные кончились… почти.