Амелия

Он прекрасно помнил, почему обратил на неё внимание. Потому что она совершенно неприлично таращилась на него и глаза не отвела даже тогда, когда Саша, встретив её взгляд, слегка приподнял одну бровь, выражая тем самым свою заинтересованность. Не удивление, конечно. Это мужчине, опытному и уверенному в себе, каковым он себя считал в свои 22, не престало. К женскому вниманию к своей персоне, Гурину было не привыкать. Но девушки, как правило, смотрели с томлением и обещанием, а эта просто разглядывала, с любопытством.

Губы Саши насмешливо скривились.

— Кто это? — спросил он своего однокурсника, который кстати оказался рядом.

Тот посмотрел и хмыкнул.

— Забудь.

— Странное имя.

— Это не имя. Это жизненная позиция.

— А всё-таки.

— Лилька. Фамилию не помню. Она с журфака.

Гурин вновь глянул в сторону любопытствующей рыжей особы.

— А почему "забудь"?

— У неё принципы. И карьера. — Хохотнул. — Замечена не была.

Саша усмехнулся.

— Совсем?

В ответ лишь неопределённое пожатие плечами. Тема была исчерпана.

Студенческая вечеринка — мероприятие шумное. И бестолковое. Кто с кем, кто о чём, а в итоге сумбурные воспоминания о бессонной ночи, а иногда утреннее смущение и удивление на самого себя.

Саша всё чаще оборачивался и смотрел на девушку. Теперь уже он на неё, теперь он охотник. Можно было подойти и познакомиться. Запросто. А можно было продолжать играть в эту интересную игру. Ловить её взгляд, выискивать в толпе хрупкую фигуру, разглядывать девушку, смущая её откровенностью своих взглядов и посылать загадочные улыбки сквозь клубы сигаретного дыма.

Рыжая. У него никогда не было рыжих.

Она ни минуты не была одна, всегда в окружении друзей. Саша даже решил, что это не друзья, а скорее свита. Она поворачивала голову, и все смотрели в ту же сторону, она говорила, а все прислушивались. Это было забавно наблюдать.

Рассмеялась и быстро глянула на него. Гурин отсалютовал ей бокалом, чем привлёк к себе внимание её друзей. Оттолкнул женские руки: на этот вечер ему не нужна была подружка. Он уже выбрал себе жертву.

Вот только жертва себя жертвой совсем не считала. И быть ею не собиралась.

Гурин вышел из зала следом за ней, спустился по лестнице, наткнулся на лестничной площадке на целующуюся парочку. Аккуратно обошёл их, усмехнулся и побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, боялся упустить девушку. Но она не убегала. Стояла на крыльце, достала из пачки тонкую сигарету и теперь пыталась найти в сумочке зажигалку.

Саша приблизился и чиркнул зажигалкой.

Девушка взглянула на него, но даже не удивилась. Прикурила и вежливо улыбнулась.

— Спасибо.

И отвернулась.

Гурин понимающе улыбнулся. Цену набивает. Весьма бездарно, надо сказать.

— Куда поедем?

Рыжая взглянула снисходительно.

— Простите?

— Предлагаю продолжить знакомство.

— А разве мы знакомы?

Зря она пыталась его смутить своими насмешливыми взглядами. Его это лишь веселило и заводило.

— Заочно. Но я готов это исправить в любую секунду. — И протянул ей руку. — Саша.

Она улыбнулась, но руку не подала.

— Мило. Скромно и со вкусом.

Гурин перестал улыбаться. Руку сунул в карман. Сверлил девушку взглядом. Оглядывал строгий профиль, рыжие пряди, которые падали на лицо, изумруд на мочке уха. Наблюдал, как она подносит к губам сигарету, оценил изящные пальчики и яркий маникюр.

— Теряем время, — сказал Саша, за что удостоился надменного взгляда.

К крыльцу подкатила иномарка, тонкая сигарета, докуренная лишь до половины, отправилась в урну, а девушка начала спускаться по ступеням.

Гурин с неудовольствием наблюдал. Оставалось только скрипеть зубами и "наслаждаться" поражением.

Через лобовое стекло прекрасно видел мужчину за рулём, ему было лет сорок, не меньше. Выглянул в окно, перегнулся через пассажирское сидение, чтобы открыть девушке дверь, а та, прежде чем сесть в машину, оглянулась и весело глянула на Гурина. Даже ручкой ему сделала.

— Стерва, — решил Саша. А потом посоветовал себе не расстраиваться. Ясно, что девочка любит удовольствия. А за удовольствия, как известно, нужно платить. И желательно не самой. Так и объясняется наличие "папика".

Когда вернулся, друзья встретили его усмешками.

— Ну что?

Пришлось изобразить улыбку.

— Забудь, — сказал он и расхохотался вместе со всеми.

В честь окончания сессии закатили сумасшедшую пьянку, хотя начиналось всё очень чинно, на родительской даче одного из друзей. Гурин приехал туда позже всех и застал самый разгар творившегося безобразия. Присел за стол, выпил с друзьями, огляделся и вдруг увидел её. Даже не сразу поверил. Привстал со стула, чтобы лучше было видно.

Но это была она. Рыжая. Стояла на веранде, привалившись к перилам, и смеялась, беззаботно и от души. Рядом снова свита… Как она умудряется везде находить почитателей?

Гурин сел на стул и ухмыльнулся.

— А что у нас журфак делает?

Ответить ему никто не потрудился.

Саша наблюдал за ней весь вечер. Украдкой, стараясь не попадаться ей на глаза. Наблюдал и задавался вопросом — зачем ему это нужно? Рыжая бестия, стерва и язва. Девочка-проблема.

Она стояла на веранде и курила. Смотрела на тёмное небо и выпускала аккуратные колечки дыма. И, наверняка, сама собой любовалась.

Гурину казалось, что у него шерсть на загривке поднялась. Он смотрел на девушку по-прежнему, как на добычу, которая по какому-то недоразумению однажды вырвалась из его цепких лап. Он чуял её.

У него никогда не было рыжих. И это не давало покоя.

Она его узнала. Увидела и заулыбалась. Гурин подошёл и присел на перила. А на рыжую смотрел откровенно, и скрывать своих намерений не собирался.

— Привет.

Она кивнула.

— Помню. Саша. Скромно и со вкусом.

— Значит, впечатление я всё-таки произвёл?

Она таинственно улыбнулась и ничего не ответила.

Игры стали утомлять.

— Я на самом деле произвожу впечатление скромного? Никогда бы не подумал. Скромность — это явно не мой конёк.

— Такие признания заставляют думать, что у тебя ко мне нескромное предложение?

Они встретились взглядами и заулыбались.

Это были первые, настолько серьёзные для него отношения. С девушкой, которая не вписывалась в давно выверенные стандарты. Которая не уставала удивлять и поражать его воображение.

Её звали Амелия.

Саша был уверен, что это имя она сама себе выдумала. И обижалась каждый раз, когда он называл её Лиля.

— Амелия. Я могу написать тебе своё имя. Написать?

Он качал головой.

— Не надо. Я помню.

— Тогда не зови меня Лилей! Это имя ко мне в институте пристало, и оно мне не нравится.

Она скрытничала. Из неё всё приходилось вытягивать клещами. Не любила рассказывать о себе — ни о прошлом, ни о настоящем. Всё, что удалось узнать, так это то, что она приехала в Москву из Самары поступать в институт. Жила у дяди и тёти, в институт поступила, а от родственников собиралась съехать.

Говорила она обо всём этом неохотно, обрывистыми фразами и только потому, что Саша не отставал и спрашивал. Ему на самом деле было интересно, хотел знать, как она живёт.

Конечно, Амелия совсем не была похожа на провинциальную девочку, но и на дочку богатых родителей, на наличие которых намекала порой, тоже.

По мере того, как происходящее волновало кровь всё больше, Гурин становился всё настойчивее. И однажды спросил в открытую:

— Кто тогда забирал тебя на машине?

К тому моменту они встречались уже пару месяцев. Первый любовный угар ослаб, помимо секса от партнёра требовалось уже кое-что другое, находились вопросы, вполне обоснованные, на которые хотелось получить ответы. Гурину было впервые важно услышать эти ответы, а Амелия лишь улыбалась, и открывать перед ним душу не торопилась.

— Кто? — спрашивал он.

— Тебе зачем?

— Лиля!

Она злилась.

— Он меня замуж зовёт.

Саша смеялся.

— Ты сошла с ума? Он же старый.

— Ему всего тридцать семь.

— Всего?

— Что ты ко мне пристал?

— Ты ведь несерьёзно? — Саша сел на край кровати, прикрылся одеялом.

— Почему ты так думаешь?

Лиля уже одетая, поправляла макияж перед зеркалом. Обернулась и посмотрела на него.

— Я вполне серьёзно.

— Зачем тебе замуж?

На этот вопрос ей отвечать не хотелось. Даже поморщилась, но сказала:

— Потому что он меня любит. Потому что он влиятельный человек, он сможет дать мне очень много.

Гурин нахмурился.

— Спонсор, что ли?

— Не надо мне хамить. Это тебе хорошо. Тебе при необходимости родители помогут, — она обвела рукой спальню в его новой (отдельной от родителей!) квартире, которая появилась совсем недавно. — А мне нужно самой устраиваться. Я слишком много хочу получить от этой жизни, и чудес не жду.

Гурин выслушал её, помолчал, затем поинтересовался:

— А он… вот тот, не против, что ты на сторону ходишь?

Эти слова её разозлили. Саша видел, как на щеках вспыхнул румянец, а взгляд метал молнии, словно это он, Гурин, был виноват во всём.

Саша смотрел на Амелию почти с неприязнью, раздражение подкатывало к горлу, весь положительный настрой, с которым он начинал этот вечер, испарился в одно мгновение. Уже пожалел, что начал этот разговор. Тянул долго, почти два месяца, даже когда отчётливо понимал, что от него она уходит не просто куда-то, а к кому-то. Не ревновал, но самолюбие подобное положение дел, заметно задевало. Не понимал, почему такое происходит. И вот когда дозрел до откровенного разговора, пожалел. Наверное, потому, что смотрел на неё недобро после услышанного, а краем сознания — любовался. Тем, как она злится, как гордо вскидывает голову, как сверкают от негодования её глаза. Она напоминала искру. Одна секунда — и вспыхнула.

С того разговора, хотя они и старались больше этой темы не касаться, их отношения начали портиться. Уже не было той лёгкости, жара, нетерпения, охватывающего тебя всего целиком, когда невозможно дождаться встречи, когда вместо банального "привет", жадные поцелуи и смех, и удивление на самих себя, за юношескую торопливость. Всё это испарилось. Встречались, но разговаривали всё меньше. Всё сводилось к постельным утехам, а после торопились расстаться, боясь ненароком затронуть неприятные друг для друга темы.

Саша начал задаваться вопросом — а зачем ему всё это нужно? Ответ нашёл не сразу, больше размышлял на отвлечённые темы, например, — каково будет без неё? Без этой рыжей бестии, которой удалось найти ключик к нему. Не к телу, а к тому, что обычно называют душой. Она нашла там для себя местечко, и Саша всерьёз опасался, что выдворить её оттуда будет непросто.

Расставание прошло вяло, словно они дошли до той стадии, на которой расстаются опостылевшие друг другу супруги, после многолетних вялотекущих отношений. Даже секс не радовал, а всё из-за того, что висело между ними непонимание. Он не понимал, что его ещё держит рядом с ней, потому что только дурак будет делить женщину с кем-то ещё, а она не понимала, почему испытывает вину. И всё ещё пытается что-то объяснить.

Оба почувствовали облегчение, когда поняли, что сказать больше нечего. Легче расстаться и не смотреть другому в глаза.

В последний вечер, когда всё уже было ясно, Саша смотрел на неё почти неотрывно. Она была задумчива, улыбалась несколько потеряно и сверкала брильянтом на безымянном пальце. Потом протянула руку и прикоснулась к Сашиным волосам.

— Знаешь, почему я тебя запомнила тогда?

Он отодвинулся.

— Глупо.

Амелия руку убрала.

— Возможно.

Непонятно, зачем он согласился на прощальный вечер. Было бы намного проще просто вычеркнуть её из своей жизни. Вроде и не злился на неё, смотрел и понимал, что не злится, но в душе осадок остался. Его предпочли другому. Не по любви, а потому что с другим удобнее и выгоднее. Потому что эта рыжая всё просчитывает наперёд и знает, чего хочет от жизни. И этим ему нравится. Своим прагматизмом. Своей целеустремлённостью. Своей жаждой жизни. Жизни, в которой для него места не нашлось. Расстроен ли он этим обстоятельством?..

— Я уезжаю скоро, — сказал Гурин.

— Куда?

— За границу.

Амелия кивнула.

— После диплома?

Она всё прекрасно понимала.

— Да.

— Это здорово.

Саша вгляделся в её лицо и понял, что она говорит искренне. На самом деле так считает и возможно даже завидует. На Лильку можно было обижаться, можно было удивляться её нечуткости, но она была такой какой она была. Прекрасной, яркой и самолюбивой.

Ну, кто такая Лиля? Девушка из его молодости. Он был в неё влюблён. Когда-то. Можно было сказать, что это его первая любовь. Саша вспоминал о ней, о времени проведённом с ней с удовольствием. Возможно даже чаще, чем следовало бы. Но на сожаления времени у него не оставалось. Месяцы, проведённые за границей, пролетели незаметно. Ему некогда было оборачиваться назад. Помимо собственных дел и проблем, беспокоился о сестре и звонил ей чаще, чем даже родителям. Разочаровавшись в своей первой любви, сестра далеко не сразу смогла прийти в себя. Саше, с высоты его "опыта", Аня всё ещё казалась ребёнком, несмышленой девчонкой, о которой необходимо было заботиться и присматривать за ней. Чтобы не зарились на неё больше личности, подобные его дружку. Которые сами не знают, что творят и девушек этим мучают.

Собственно, из-за Ани он и вернулся в Россию. Подумывал остаться в Нью-Йорке, да и должность неплохую предлагали, но позвонил отец и попросил приехать и поговорить с этой "упрямой и вздорной девчонкой, которая совершенно отбилась от рук".

— Что ещё она натворила? — со вздохом поинтересовался Саша.

— Она собирается ехать в какую-то безумную командировку! — это уже мать. — Саша, она нас не слушает. Поговори с ней. Она собирается ехать в горячую точку!

— Куда? — совершенно обалдел Гурин.

Переубедить сестру, которая к тому моменту успела закончить институт и мнила себя взрослой и разумной, ему не удалось. Аня улетела куда-то на Ближний Восток, клятвенно пообещав быть осторожной. А Саша огляделся вокруг и понял, что уезжать не хочет. Что в Москве у него перспектив не меньше, а предложения даже интереснее. Родители его поддержали, и он остался, хотя от должности в фирме отца отказался.

— Я сам, — сказал он, как отрезал и все оставили его в покое.

Они встретились случайно. Тогда, когда Саша о ней уже и не думал. Не забыл, но не думал, ни к чему были воспоминания. Его "Лилька, та которая Амелия" осталась в его юности, которая ею как раз и закончилась. Это он сам так определил. Именно она объяснила ему истину, что не всё твоё, что хочется. Что за желаемое нужно бороться, а порой отступать, чтобы получить ещё больше. С этих истин началась его взрослая жизнь, в которой он не допускал излишних сантиментов и не шёл на поводу у своих желаний. Александр Гурин научился вовремя останавливаться, какие бы соблазны при этом не испытывал.

Наверное, у каждого в жизни бывает такой период, когда ты понимаешь, как именно, по каким принципам и законам ты будешь проживать свою жизнь. Обычно это бывает в юности, ты ещё не взрослый, но и не дитя, строишь планы, гордишься своими "принципами" и отчаянно их отстаиваешь.

Саше казалось, что всё это он уже прошёл. И юность кончилась, и сомнения уже не мучили. Знал, что делает и чего хочет. Казалось, что уже ничто из колеи не выбьет, не смутит, всё намечено и решено. Нужно идти к цели. А потом случайная встреча и Гурину показалось, что всё в его жизни смешалось на какой-то момент. У Амелии был потрясающий талант переворачивать всё с ног на голову.

Встретились там, где он и предположить не мог. У здания суда.

В первый момент оба растерялись. У Саши даже на мгновение возникло желание пройти мимо. Просто мимо, сделать вид, что не узнал её. Или не заметил. Но встретил её взгляд и поневоле остановился. А она ещё и улыбнулась зачем-то.

— Сашка.

Он уже давно не был Сашкой. Если только для сестры. Даже родители его так не называли. А Амелия произнесла таким тоном, словно называла его так каждый день. Каждый день тех трёх лет, что прошли с их последней встречи.

— Что ты тут делаешь?

Амелия несколько нервно улыбнулась и обернулась на вход в здание суда. Гурин нахмурился, наблюдая за ней.

— У тебя проблемы?

— Да как тебе сказать? Уже нет. Развелись… сегодня.

Он должен был сказать ей в ответ что-нибудь банальное и официальное. То, что обычно говорил своим клиентам в таких ситуациях. У него же опыт, несколько заготовленных для таких случаев фраз. А ей сказать ничего не может, ни одного слова вспомнить не удаётся.

Лиля вдруг обернулась, увидела кого-то и слегка засуетилась. А потом

спросила:

— Ты занят? Может, кофе выпьем?

Гурин посмотрел в ту сторону, куда так нервно оглядывалась она, и заметил мужчину. Тот как раз вышел из здания и застёгивал пальто, потом не спеша направился к машине. Саша не мог его узнать, видел мельком и всего пару раз, но чутьё подсказало — он. Тот, из-за которого его когда-то бросили.

Может, поэтому он и согласился выпить с Амелией кофе? Чтобы насладиться своим злорадством в полной мере. Это была месть. Начиналось, как маленькая месть, а закончилось тем, что спустя несколько дней Гурин сидел на кухне Амелии, теперь уже Самойловой, пил кофе и разглядывал хозяйку. Та его взглядов не замечала, была поглощена телефонным разговором, отдавала кому-то распоряжения, чётким хорошо поставленным голосом. Даже злилась немного на собеседника. Или возмущалась? Отвернулась от Саши, подняла руку и накрутила на палец прядь волос.

Гурин прекрасно видел все произошедшие с ней изменения. Он мог думать что угодно про неё, про себя, но она ему нравилась. Нравилась тогда, а сейчас ещё больше. Она перестала быть Лилей. Стала Амелией, как и хотела. Деловая женщина, ни на кого не похожая, с индивидуальным вкусом и шиком. Семейная жизнь пошла ей на пользу, с этим поспорить было невозможно. Она повзрослела, похорошела и окончательно уверилась в своих силах и неотразимости. И глядя на неё, Гурину даже не приходило в голову поспорить. Не просыпалась в нём привычная недоверчивость и насмешливость. Самойловой он верил. Она хотела быть уникальной — она была ею.

Амелия выключила телефон, обернулась и улыбнулась Саше. Тот на её взгляд никак не отреагировал, продолжая пить кофе. Самойлова чуть слышно хмыкнула, а после потянулась к нему через стол, попыталась поймать его взгляд.

— Саша.

— Что? — переспросил он, стараясь не показать ей своего интереса.

— Ты ведь мне поможешь?

Гурин всё-таки взглянул на неё.

— И в чём тебе нужна помощь? Обобрать до нитки своего мужа?

Она посмотрела недовольно и выпрямилась.

— Ты несправедлив ко мне.

Он лишь недоверчиво приподнял брови.

Амелия замялась, а потом пожала плечами.

— И что? Я не собираюсь никого грабить. В конце концов, так суд решил…

— Тогда зачем тебе моя помощь?

— Потому что ты хороший адвокат, — нетерпеливо проговорила она. — Ты просто не знаешь Самойлова. Он же ужом извернется… А я заслужила, понимаешь? Разве я для него за эти три года мало сделала? А с него станется меня без копейки оставить. Саша! Ну, Саш… Я же не собираюсь его грабить. Просто хочу получить своё, чужого мне не надо.

Гурин задумался. Поставил пустую чашку на стол и зачем-то заглянул в неё. Посмотрел в тёмную гущу, оставшуюся на дне.

— Это не мой профиль, Лиль.

Она нехорошо усмехнулась.

— А ты собираешься всю жизнь бракоразводными процессами заниматься? Где твоё честолюбие, Гурин?

Как-то ей удавалось найти к нему подход, ключик, заветное слово и только этим словом его раззадорить и направить в нужном ей направлении. Одно слово, сказанное между делом, а его оно задевало за живое, Саша начинал нервничать, в мыслях постоянно возвращался к сказанному и в итоге приходил к выводу, что она права. Нельзя стоять на месте, нужно стремиться вперёд, а все его цели… слишком мелко он плавает. Где размах? Почему осторожничает? В такие моменты начинал злиться на себя, чувствовал острую неудовлетворённость, готов был бросить всё и рвануть ввысь. Там где свобода и смелость принятия решений.

Бывший муж Амелии на самом деле оказался человеком настырным и без боя сдаваться никак не хотел. Его мало интересовали все решения суда вместе взятые и каждый в отдельности. За каждую копейку приходилось драться и в итоге всё растянулось не на один месяц. Правда, Саша этим не тяготился, на самом деле увлёкся и вновь отдал Лиле должное — она умела видеть суть. И быстрее его поняла, что бракоразводные тяжбы не его стезя. Гурину всегда остроты не хватало. А вот сейчас загорелся не на шутку.

Зато как сладка была победа.

— Ты получила всё, что хотела?

Амелия улыбалась, сделала глоток шампанского, а потом прижалась к Саше.

— Ты был просто неотразим, — рассмеялась она, вспоминая события дня. — Мы имеем право отпраздновать, ведь так?

Потрепал её по рыжим волосам.

— И что теперь? — спросил Саша, подливая себе ещё шампанского.

В комнате было темно, балкон открыт нараспашку и ветер раздувал лёгкие занавески. Они лежали в постели, усталые и довольные, смятые шёлковые простыни холодили тела, которые ещё совсем недавно казалось, горели огнём.

— А теперь у нас всё будет хорошо. — Амелия медленно и завораживающе гладила его по груди, пальчики рисовали какие-то непонятные узоры, прогулялись по плоскому животу и игриво скользнули ниже. — Сашка, ты даже не представляешь как. Я своё агентство открою…

Гурин лениво улыбнулся.

— Составишь бывшему конкуренцию?

Амелия пренебрежительно фыркнула.

— Да он за мной не угонится никогда. В последние два года я всё на себе тянула, а он что может? Его время прошло. — Она села и соблазнительно потянулась. — Времена изменились, Саша. А у Самойлова чутьё уже не то.

Гурин смотрел на её спину, на тёмный силуэт и молчал. Она говорила совершенно правильные вещи, здравые. У неё был план, не столь уж и циничный, она билась за своё будущее, строила планы… Но говорила таким равнодушным тоном, чуть насмешливым и это Сашу коробило. Амелия искренне считала, что цель оправдывает средства. А он, кажется, этим средством для неё и был. Стоило только задуматься о том, сможет ли она при необходимости переступить через него, и сразу выдавал себе ответ — сможет.

Это совсем не значило, что она плохая или бездушная, это значило только то, что в её жизни есть лишь одна страсть — карьера. А потом уже всё остальное. И он тоже — всё остальное, и при необходимости… Старался упорно гнать от себя эти мысли.

С Лилей они прожили около года. Неофициально, да вроде и не жили, а так… Он не предлагал съехаться, а она не настаивала. Просто зачастую он ночевал у неё, бывал в квартире Амелии чаще, чем в собственной. Никому до них не было дела, оба взрослые, следить за ними некому и им это нравилось. Отношения, не обременённые обязательствами, избавляли от необходимости оправдываться, даже за напряжённый график работы и порой отсутствие времени друг на друга. Какая уж тут романтика? Но делили друг с другом радости, обсуждали проблемы и спрашивали совета. Гурину казалось, что это идеальные отношения. Искренне полагал, что ни одна женщина не понимает его лучше, чем она. Где он ещё такую возьмёт? Даже как-то заговорил о браке…

Лиля не удивилась, не испугалась и не рассмеялась. Она просто отмахнулась, а когда поняла, что этим его обидела, заулыбалась, обняла и поцеловала.

— Саш, ну ты что? Обиделся, что ли? Сашка… Ты же знаешь, что я тебя люблю.

Он внимательно смотрел на неё, ожидая, что она ещё скажет. Да или нет.

— Просто не время. Не до семьи мне. Понимаешь?

Гурин вздохнул. Он всё прекрасно понимал. Ей вообще не до чего, у неё мечта исполняется… И это для неё на первом месте. А он на втором. Если повезёт.

Кончилось всё как-то странно. Саша не знал, что так бывает. Думал, что обычно расставанию предшествуют ссоры, обоюдное непонимание, недовольство, скука, в конце концов. Но так, чтобы в один момент просто оборвалось… Потом долго мучил себя вопросами — а может это он такой бесчувственный, что не понял, не уловил, не почувствовал настроение любимой женщины. Что-то ей не дал. В голове не укладывалось, что всё между ними закончилось.

А ведь ещё несколько дней назад… Несколько дней назад он уезжал из Москвы со спокойной душой. И планами на будущее. Прошло ещё несколько месяцев, и Саша честно не заговаривал больше с Лилей о женитьбе. Не хочет, не готова… Да ради бога. Он не торопил, не настаивал, готов был ждать, когда она наиграется, получит удовлетворение от воплощения своей мечты. И старательно прислушивался к себе, лелеял теплоту, которая появлялась в душе всякий раз, как видел её улыбку — искреннюю и счастливую. И пусть не от его поступков или слов, а оттого, что она сама для себя делала, но она была счастлива, а он был счастлив за неё.

Гурин не был точно уверен, что это любовь, но и со счетов это не списывал. Думал, гадал, даже с матерью посоветовался. Не в открытую, начал мудрить, смотрел в сторону, говорил нечто несвязное, а она улыбалась. Потом погладила его по голове, как делала только она. Поцеловала в лоб, как маленького.

— Приводи свою девушку, познакомимся.

Привести Амелию в дом родителей — это означало очень много. Для него, по крайней мере. И Саша надеялся, что она это поймёт и оценит. Это важный шаг для них обоих.

Улыбнулся матери.

— Приведу, мам. Как вернусь.

А потом эта смска, оборвавшая все мечты и замыслы. И он, тупо разглядывающий купленное кольцо и чувствующий болезненную опустошённость внутри.

"Я не люблю тебя больше".

И ни к чему лишние слова. Просто не любит.

Сколько он всего передумал в тот вечер, как мучился, как хотел позвонить ей… вернуться в Москву немедленно, через минуту, увидеться с ней и посмотреть в глаза. Задать один-единственный вопрос — почему? Но знал, что она не ответит. Лишь улыбнётся печально и скажет что-нибудь, что уже ничего не изменит.

Не изменит, чёрт возьми! Не изменит даже кольцо, которое он выбирал так тщательно и с огромной надеждой на будущее. Оно лежит в кармане и, кажется, прожигает ткань насквозь, а на коже остаётся ожог. Как от кислоты. Боль, обжигающую изнутри, можно было сравнить только с химическим ожогом. Он становится всё больше, расползается и выжигает всю большую часть его души и сердца.

Не любит больше.

Как можно просто разлюбить? В один день, в одну минуту? Никогда не верил, когда ему говорили, что любовь может пройти в одночасье — любил пятнадцать лет, а разлюбил в четверг. Не верил, что так бывает, не готовился к этому и поплатился за свою самоуверенность.

Где-то на второй половине бутылки коньяка, когда Гурин сидел в одиночестве на пустынном пляже, пришло понимание того, что всё на самом деле закончилось. Понял, что не поедет к ней и не будет с ней разговаривать. Зачем? Она не любит. Какой смысл унижаться, что-то выяснять, настаивать?

Вдруг у неё уже кто-то появился? От этой мысли досадливо и болезненно поморщился. Не хотелось об этом думать. Как можно представить его Лильку, огненный всполох, в объятиях другого? Такое уже было однажды, он её отпустил к другому, как она хотела, и он не стал спорить. Правда, и страдал тогда не так сильно. Тогда не было надежд и планов на будущее. Не было маминой улыбки с её понимающим — "приводи свою девушку".

Он никогда Амелию за это не простит. За то, что так бездушно всё разрушила.

Возможно это судьба, но именно в тот вечер он встретил Ольгу. Это было какое-то безумие, она появилась словно из ниоткуда и специально для него. Чтобы помочь ему пережить ту ужасную ночь. Он был за это ей очень благодарен. Что приняла, не оттолкнула. Того несчастного, опустошённого человека, который мог только брать, а не отдавать.

Оля и после его принимала. Всегда, в любом состоянии, после того, как их отношения "возобновились" в Москве. Он сам ей позвонил зачем-то спустя какое-то время. Правда, они очень постарались стать друзьями. Никакого секса. И даже старались не вспоминать о том, что случилось тогда на пляже. Гурину почему-то казалось, что напомнив об этом, он Олю поставит в неловкое положение, смутит. И намеренно от этой темы уходил. Было между ними какое-то волнение, сексуальное притяжение, когда оставались наедине, но гнали это от себя, понимая, что этим лишь добавят проблем. Дорожили своими дружескими отношениями, хотя все вокруг считали их любовниками. А их же это лишь смешило. Правда, в глаза при этом старались друг другу не смотреть.

О Лиле Саша старался не вспоминать. Вычеркнул из своей жизни раз и навсегда и постарался забыть. Даже вещи свои из её квартиры забрать не потрудился. Зачем попадаться ей на глаза, навязываться? Он как-нибудь переживёт, не маленький.

Не думал, что они когда-нибудь ещё встретятся. Прошло больше года, к тому времени боль утихла, снова жить захотелось. В какой-то момент оглянулся вокруг и понял, что всё не так уж и плохо. Она не любит, а разве он любит? Раньше любил, но нужно быть мазохистом, чтобы любить после того, как на твоих чувствах потоптались с таким цинизмом. Он больше не обвинял и не придумывал ей оправданий, а кольцо подарил Аньке. Просто так. Оно валялось в шкатулке, а сестра случайно обнаружила и задохнулась от восторга. Саша смотрел на перстень пару секунд, пытаясь разобраться в своих чувствах, а затем улыбнулся и великодушно сказал:

— Нравится? Дарю.

Ему стало интереснее смотреть по сторонам, чем оглядываться назад. Пусть не сразу, но обида прошла. Он снова расправил плечи, вздохнул полной грудью, улыбнулся, как прежде…

Беда пришла неожиданно, как всегда и бывает. Ворвалась в дом сентябрьской дождливой ночью и жизнь рухнула в одну секунду. Вот тогда Саша понял, что все предыдущие беды и метания — это ничто, мелочь, недостойная его внимания. Любовь, обиды, страдания…

Родителей больше нет. И жизни больше нет, и не будет. Прежней уже не будет.

Он перестал быть сыном. Да, своенравным и свободолюбивым, но сыном. Всегда знал, что у него есть дом, где родители… Где мама, которая пожалеет, несмотря на то, что он уже взрослый мужчина, где папа, который покричит возможно, а потом сядет с ним рядом и скажет:

— Давай обсудим. И всё решим.

Отец всегда так говорил. А теперь их нет.

Но потеряться в себе, в собственной боли и страхе нельзя, рядом сестра, которая не такая сильная, как он, которая бьётся в истерике, которая не умеет скрывать свой страх. Надо держаться, надо быть сильным… а напиться и вжаться в угол можно только в одном месте — в спальне у Оли. Которая никогда не войдёт и не посмотрит на него такого, чтобы не смущать, и никого к нему не подпустит, а потом ещё кофе сварит и промолчит. Которая поедет с ним на кладбище и останется в машине. И опять промолчит.

Саша не совсем точно помнил, когда именно в его офисе появилась Амелия. Она пришла, что-то говорила ему, смотрела с сочувствием, а он кивал и не вслушивался в её слова. Ему было не до неё. Он не видел её больше года, а ему было не до неё. Если бы она не пришла, Гурин бы даже не вспомнил.

Потом оказалось, что Амелия приходила не просто так, и вот она уже их новый рекламщик и якобы он сам её посоветовал и даже настоял.

Очень странно, но они сработались. Не говорили о прошлом, никогда не оставались наедине, не встречались взглядами. Они просто работали вместе.

А если Амелия Самойлова иногда и кидала на него задумчивые взгляды, Саша старался не обращать на это внимания. У неё своя жизнь и когда-то она сделала свой выбор.

Она разлюбила, а он очень постарался и сумел обо всём забыть.