"Жертвы обстоятельств" - читать интересную книгу автора (Ролдугина Софья)

Глава 10. Дела семейные

Я чувствовала себя виноватой.

Конечно, это была отменная глупость. По крайней мере, так говорил Ксиль. На его взгляд, все произошедшее являлось цепью случайностей: и столкновение с Люси, и то, что оно переросла в скандал с участием Рэма, и мое падение с лестницы…

Но что бы там ни думал князь, началось это безумие с того, что я по глупости отправилась навестить Мэйсона. Одна и на ночь глядя. Учитывая его напряженные отношения с Люси — не самый разумный поступок. А в итоге — Рэмерт сейчас фактически переехал в собственную лабораторию, оставив преподавательские комнаты невесте.

«Хочу все обдумать. Женитьба — дело серьезное. Как у саперов. Один неправильный шаг — и вся жизнь по ветру», — нервно шутил он. И в голосе его диссонансом звучала тоска.

У меня перед глазами стояло заплаканное, отчаянное и злое лицо Люси. С того самого вечера я больше не встречала ее. Когда Ксиль забирал меня, она нагнала нас в коридоре, дернула меня за рукав и глухо извинилась.

Я ничего не смогла сказать ей и только растерянно кивнула в ответ. А в голову почему-то настойчиво толкалась мысль, что бывают ситуации, когда виноватых нет… А с другой стороны, виноваты все.

Люси просто слишком сильно ревновала.

Рэм просто сорвался.

Я просто оказалась не в то время и не в том месте.

Почему же тогда на душе кошки скребут, а противный голосок хохочет во сне: «Если бы не ты… если бы не ты… если бы! Вдруг все было бы по-другому?»

Ответы на такие вопросы, к сожалению, знали только пророки.

Но больше всего меня мучило не то, что невольно я оказалась причиной — или поводом? — для размолвки между Рэмертом и Люси. В конце концов, к этому все и шло… Стоит только вспомнить усталый взгляд Рэма и дрожащие пальцы, ломающие об коробок хрупкие спички.

Эта парочка разберется и без меня.

Но… получилось так, что я отдала Максимилиана Акери. Вынудила князя принять унизительное предложение. Почти предательство получилось. Невольное — и потому еще более неприятное.

Конечно, Ксиль, глядя на мои терзания, только фыркал насмешливо и заявлял, что еще никому и никогда не удавалось заставить его сделать что-то против воли. И тут же приводил кучу доводов в пользу обучения у Акери.

«Малыш, это единственный старейшина, который гарантированно не воспользуется властью надо мною для удовлетворения своих прихотей».

«Найта, милая, Акери — очень сильный старейшина, одно общение с ним может принести много пользы, уже не говоря о совместных тренировках».

«Ну, послушай, у меня будет шанс прекратить обучение в любое время, если занятия окажутся слишком тяжелыми».

«Не глупи, малыш. Конечно, это пойдет на пользу. Ведь я перестану зависеть от Акери… Воспользуется шансом? В каком смысле? Эй, маленькая, ты же не думаешь, что он станет грубо меня домогаться? Смеешься? То-то же…»

Ксиль повторял это вновь и вновь. И с каждым разом я все больше укреплялась в мысли, что он просто сам себя убеждал… и на самом деле очень боялся.

Если задуматься, для князя, своевольного и гордого шакаи-ар, довериться кому-то было нелегко. Настолько, что Максимилиан, даже приняв решение, оттягивал разговор с Акери. А тот, казалось, понимал все без слов. Иногда мы сталкивались с хозяином Крыла Льда около лаборатории или в коридорах Академии. Он только кивал нам, улыбался напряженному Ксилю загадочно, будто сфинкс, и исчезал.

Глядя на мучения Северного князя, даже всерьез обидевшийся Дэриэлл совестился припоминать ему категорический приказ оставаться в комнате и не сметь мчаться мне на помощь.

Из-за иррационального чувства вины я ощущала рядом с Ксилем неловкость и стала использовать любую возможность, чтобы сбежать от него. Для князя, эмпата и телепата, мои мысли были как на ладони — и он не настаивал на своей компании.

Встречать Айне я пошла в одиночестве.

Пророчица связалась со мной на следующий же день и сообщила, что прибудет назавтра, а остальные «лучики» — в течение недели. Я еле дождалась положенного срока, а потом получила у Рэма ключи от комнат в общежитии и отправилась вниз по дороге, к порталу.

Угрюмый некромант проводил меня до ворот, махнул на прощание и, сгорбившись, поплелся к замку. А я начала спуск по обледенелой дороге.

К счастью, метелей не было с тех пор, как я разогнала тучи над Академией. Кланники Крыла Льда расчистили путь. По обочинам дороги высились белые, как молоко, сугробы в человеческий рост — таких в городе не увидишь. Даже в относительно чистом Зеленом снег был серым, рыхлым, сырым и отдавал бензином и машинным маслом. А здесь я могла набрать ведро рассыпчатой «крупы» из любого сугроба, растопить — и получить питьевую воду.

К порталу я вышла задолго до назначенного часа. Сначала бездумно бродила вокруг постамента, поглядывая на ровное голубоватое свечение арки. А когда устала — опустилась в сугроб, как на перину. Савальский шелк не пропускал холод, и я ощущала спиной только рассыпчатую мягкость снега. Продавливаясь под тяжестью тела, он поскрипывал, как пружины старого дивана.

Я застыла в неподвижности.

В горах пахло не просто свежестью, а чем-то запредельно-волшебным. Озоном, льдом и хвойниками из долин… Тишина стояла совершенная, звенящая — ни птичьих криков, ни человеческих голосов. Небо постепенно темнело, наливаясь густой синевой. На западе контур гор проступал в золотисто-голубом сиянии четко, как мазки плотной черной гуаши по прозрачной, нежной акварели. На востоке снежные шапки вершин светились белым фосфором в синих сумерках.

Таинственных. Глубоких. Древних…

Я смотрела в небо, но казалось, что в глаза моего князя.

И видела звезды.

Когда-то и в его глазах — тоже… А сейчас?

Тугую ткань тишины вспорол треск электрического разряда. Арка полыхнула лазоревым сиянием, и на постамент шагнула высокая девушка со светлыми волосами. Они облаком парили над плечами, легкие и нежные, как пух, и словно впитывали свет. Девушка куталась в объемную лисью шубку. Длинные пальцы стягивали воротник.

— Айне! — вскочила я на ноги и, запнувшись, опять рухнула в сугроб.

— Привет, Нэй, — улыбнулась пророчица. — Не торопись так, я никуда не денусь. И не сиди в сугробе, замерзнешь, — добавила она с менторскими нотками.

Я фыркнула, отплевываясь от снега, и забарахталась, пытаясь встать.

— Ты не представляешь, что тут происходит… — с чувством начала я, но тут портал полыхнул во второй раз.

— Добрый вечер, Найта, — склонил в приветствии синеволосую голову Пепельный князь. Я поспешно поднялась, нервно одергивая куртку. В присутствии Тантаэ многих посещало странное желание выпрямить спину и начать ходить по струнке. И я отнюдь не была исключением. — Вижу, погода в горах наладилась? Просто подарок к празднику.

— Ага… у нас что ни день, то праздник, — откликнулась я невпопад. Тантаэ шагнул с постамента и протянул руки пророчице, помогая спуститься и ей. Айне благодарно кивнула и так естественно вложила пальцы в протянутую ладонь, что могла бы сойти за старую подругу князя. — Тантаэ, а вы к Максимилиану приехали? Или по своим делам?

— Скорее, по делам, — ответил князь. В темноте вишневые глаза казались черными. — Но и с Ксилем повидаюсь с удовольствием. Мой клан занимался сотрудничеством с пленниками, захваченными во время диверсий на базах инквизиции, — тонко улыбнулся он, и я отчетливо представила это «сотрудничество»: память, вскрытая, как консервная банка, вежливые оскалы охраны и мрачные интерьеры подземелий клана. — Я везу некоторые материалы, которые могут помочь в изучении аномалии.

— «Бездны»? — догадливо уточнила я.

— Ее самой, — серьезно кивнул Тантаэ. — Вижу, вы уже погрузились в исследования с головой. Надеюсь, что моя информация поможет.

Я помрачнела и задумчиво взрыла мыском сапога рыхлый снег на обочине. Щеки уже начинало пощипывать от холода. Наверное, температура сильно упала за последние минуты — ведь солнце совсем скрылось.

— С информацией нужно идти не ко мне, а к Риан. Танцующая возится теорией, а я — просто колдую. А все эти люди в белых халатах наблюдают за мной. Как за подопытным хомячком.

Прозвучало это почти жалобно.

— Не грусти. Теперь у них появятся новые «хомячки», и тебе станет полегче, — Айне положила мне руку на плечо и улыбнулась. Белые зубы жемчужинами блеснули в полумраке. Я инстинктивно удержала взгляд пророчицы, всматриваясь в ее лицо, и внезапно осознала, что она очень изменилась за те несколько недель, что прошли с появления князя. Айне выглядела теперь гораздо более… взрослой? Взгляд стал еще тяжелей. Сейчас он был постоянно направлен внутрь, даже в то время, когда она разговаривала со мной или с Тантаэ. Скулы четче выделялись на лице. По-детски припухлые губы истончились. Вечно нервные пальцы, прежде безостановочно отстукивавшие замысловатые ритмы или игравшие с карандашом, теперь были спокойно сцеплены в замок.

Все мы — Феникс, Джайян, Этна и я — смотрелись почти девочками, едва вышедшими из подросткового возраста. На вид — лет семнадцать-восемнадцать. Когда мы дурачились, то казались еще младше. Все — включая яркую, фигуристую Этну и элегантную, утонченную мастерицу огня.

Но Айне выглядела не подростком, а молодой женщиной неопределенного возраста. Но если люди дали бы ей лет двадцать, то те, кто узнал равейну — не меньше сотни.

— Ты вошла в четвертую эпоху? — спросила я наугад, подслеповато щурясь. Айне нахмурилась. Кажется, я ее перебила.

— Да, верно, — кивнула пророчица и заправила за ухо легкую светлую прядь. — «Власть». Ощущается весьма необычно.

Я оглянулась. Князь немного поотстал, чтобы придать нашему разговору с Айне хотя бы иллюзию конфиденциальности. В темном пальто с поднятым воротником и с распущенными волосами, частично закрывающими и лицо, Тантаэ совершенно терялся в сумерках. Если бы не легкое дрожание нитей, вдали от «бездны» ощущавшихся яснее, я бы совсем его потеряла.

— А давно это случилось, Айне? Я ничего не заметила, когда была в городе, — рассеянно полюбопытствовала я, не отрывая взгляда от пророчицы. Айне невесело вздохнула:

— Тогда ты вообще ничего не замечала, кроме своих проблем, если уж говорить откровенно. Кстати, как у тебя дела… в личном плане?

Ни с того ни с сего я густо покраснела. Стало ужасно неловко. Интересно, а могла ли Айне увидеть подробности того самого утра с помощью своего дара?

— Хорошо, — мой голос дрогнул, выдавая неискренность. — Нет, правда хорошо, — повторила я убежденнее. Айне скептически выгнула брови. — Ксиль с Дэйром вроде ладят. Никто не собирается никого убивать из ревности… Правда, и уходить тоже никто не хочет, — добавила я и тут же представила, что один из них исчезает.

Ноги сразу ослабели. Во рту появилась сухость.

— А ты уже решила, с кем останешься? — спросила она, глядя только на дорогу.

— Нет. А нужно?

— Конечно, — нахмурилась Айне. — Ты же не можешь встречаться сразу с двумя мужчинами. Так поступать — безнравственно.

Честное слово, я обиделась. И демонстративно прибавила шагу — правда, высокая пророчица наверняка этого даже не заметила.

— А Феникс тоже встречается с двоими. С Шеаном и Теа, — невнятно буркнула я и натянула шапку на уши.

— Шеан и Теа из Северного клана — братья, — фыркнула Айне. О, да, безусловно, это все объясняло. — Как рассказывал Тантаэ, они никогда не расставались и даже женщины у них были… на двоих. Лично мне бы это не понравилось, — в голосе пророчицы скользнуло раздражение. — Но лезть со своим уставом в чужой монастырь я не собираюсь. Тем более Феникс таким положением дел вполне довольна. Она изначально понимала, что эти отношения — временные, хотя и могут затянуться на несколько десятков лет. А вот ты… Кажется, ты настроена серьезна. Мечтаешь о семье? — вдруг спросила Айне, оборачиваясь ко мне.

В сумраке померещилось, что глаза пророчицы по-волчьи отразили свет догорающего заката.

— Ну… — я немного растерялась. Семья с Ксилем? Или с Дэйром? Ох… возможно, но явно не сейчас. — Рановато еще размышлять об этом. Вот стукнет полтинник, и задумаюсь.

— Смотри, как бы поздно не было, — вздохнула пророчица. — Если отношения пустить на самотек, то можно в итоге оказаться в довольно неприятной ситуации. С другой стороны, если слишком давить, то можно вообще все разрушить. Особенно вначале, когда связь хрупка.

Каким-то внутренним чутьем я поняла, что сейчас Айне говорила не столько обо мне, сколько… о себе?

— Послушай, — неловко кашлянула я. — Вот ты — пророчица, — Айне неопределенно хмыкнула. — А ты заранее знаешь, кто станет твоим возлюбленным?

Айне поежилась и спрятала руки в карманы.

— Нет, — сухо ответила она. — Я не знаю. Но я знаю, как поступить, чтобы встретить того, единственного. И в тот миг, когда увижу его… Я все пойму. Но мне надо быть осторожной, — ее голос упал до шепота, едва различимого даже в здешней тишине. — Если ошибусь и раскрою свои чувства слишком рано… то потеряю его, еще не обретя.

Я сглотнула. По спине пробежал холодок. Наверное, иногда знать — не лучший вариант.

— Сменим тему? — предложила Айне и вдруг улыбнулась. — Знаешь, я еще немного не в себе после того, как возраст окончательно установился. Могу наговорить лишнего. Не бери в голову. Как думаешь, «бездна» повлияет на мои способности к прорицанию?

— Э-э, — многозначительно протянула я, пытаясь собраться с мыслями. Но они постоянно соскальзывали то на Ксиля с Дэйром, то на Мэйсона и Люси, то на секреты пророчицы. — Ну, я думаю…

— Полагаю, нет, — подхватил нить разговора Тантаэ, нагнав нас в два шага. Наверняка наша беседа не была для князя тайной, но он и виду не подал. Само воплощение такта — впрочем, как всегда. — «Бездна» глушит, если так можно выразиться, только способности магов. Но если вы сомневаетесь, Айне, то мы можем заглянуть в лабораторию к эстаминиэль Риан и уточнить.

— Хорошая идея, — согласилась Айне — чуть быстрее, чем надо, чтобы это выглядело естественно. — Так и поступим.

— Я покажу дорогу в лабораторию. Каждый день хожу в Терсис, скоро каждый камень выучу, — то ли похвасталась, то ли пожаловалась я.

Пепельный князь, наверняка знавший устройство замка на порядок лучше, не стал спорить и галантно уступил мне лавры проводника. И — о, ужас и позор — я умудрилась заплутать в коридорах. К счастью, дежурный по этажу подсказал правильную дорогу.

Так стыдно мне не было давно.

— Да ладно, — утешила меня Айне, и в ее словах мне мерещилось скрытое веселье. — Могло оказаться гораздо хуже.

— Думаешь? — угрюмо переспросила я, просовывая в прорезь двери пропуск. Через несколько секунд замок щелкнул, и седой маг в белом халате услужливо распахнул створки.

— В жизни всякое случается, — пожала плечами пророчица.

Я сощурилась — в лаборатории было слишком яркое освещение, особенно после полутемных коридоров — и вдруг наткнулась на яростный взгляд желтых, как лепестки подсолнуха, глаз.

— Ириано, — выдохнул Тантаэ, стремительно шагнул вперед — и застыл, словно мгновенно превратился в мраморную статую.

Желтоглазый шакаи-ар зло сощурился:

— С возвращением, отец. Давно не виделись. Знал бы, что ты приедешь — вернулся бы в резиденцию Крыла Льда.

Пепельный князь вздрогнул, как от удара.

— Ири…

В коротком слове было столько тоски, что у меня дыхание перехватило. Я невольно отступила назад, впиваясь пальцами в ладонь пророчицы, холодную и трясущуюся. Кажется, не только мне было не по себе.

— Не трепи мое имя! — рявкнул Ириано. Тантаэ вздрогнул. В глазах его, обычно спокойных и равнодушных, проступила тень гнева.

— Я дал тебе это имя, Ири. Или ты умудрился забыть даже это?

— Кто бы говорил о забывчивости, Тантаэ из Пепла времени! — едко откликнулся Ириано. — Все свои отцовские права ты растерял. Напомнить, когда?

Безупречный самоконтроль Тантаэ растаял всего на долю секунды, но даже тень той боли, что ощутил этот всегда невозмутимый князь, заставила меня содрогнуться. Я с трудом подавила желание выбежать из лаборатории и спрятаться где-нибудь подальше от этих… любящих родственников.

Ириано буквально пылал ненавистью. По-звериному отсвечивали глаза, проскакивали рыжеватые искры в темных волосах, даже губы покраснели. Он был ростом ниже отца, но сейчас казался даже внушительнее, словно заполняя собой пространство.

Тантаэ рядом с ним казался выточенным из куска льда. Холодный блеск синих волос, в идеальном порядке лежащих на плечах, бледное лицо, тонкий контур рта и совершенно непроницаемый взгляд — будто глаза были из вишневого стекла.

Но сейчас я ощущала ясно, как под этой ледяной коркой бурлит та же огненная бездна.

— Не стоит выносить семейные дела на всеобщее обозрение, Ириано, — тихо произнес Пепельный князь. — Это касается только нас с тобой. И, возможно, Максимилиана.

Упоминание одного лишь имени Ксиля произвело эффект автоматной очереди в воздух. То есть все благоразумные, вроде ученых и ассистентов, быстро рассосались по лаборатории, но Ириано-сорвиголову это только раззадорило:

— За сильных цепляешься, Тантаэ? Как обычно? — в воздухе повеяло свежим и резким запахом озона и мокрого дерева. — О, да, ты всегда это умел. Сам — ничтожество, даже близких не можешь защитить, но покровителей находить умеешь, — каждое слово падало, как ком земли на крышку гроба. — И как только Северный князь тебя терпит? Может, из жалости? Может, потому что знает, что без него ты и года не протянешь? — от ярости и презрения, клокотавших в его голосе даже я, стоявшая в стороне, съежилась, как от удара. — Разве не так, Тантаэ? Каково тебе каждый день ощущать себя бесполезным придатком, просто кучей наво…

Ошалевшая от наполненной ядом речи, я упустила тот момент, когда Айне отпустила мою руку и стремительно шагнула вперед.

Удар пророчицы пришелся раскрытой ладонью по губам, хлестко и обидно.

Я ожидала удара в ответ, злого шипения… Но желтоглазый шакаи-ар умолк на полуслове и отступил. Взгляд его напоминал взгляд человека, которого внезапно разбудили — шокированный, недоверчивый и чуточку растерянный.

— Сколько бы вам ни было лет, господин Ириано, вы не имеете права так разговаривать со своим отцом, — негромко и спокойно произнесла Айне. — И если он любит вас и терпит подобное обращение, то я не привыкла потакать хамам.

Ириано стряхнул оцепенение и подался вперед, выпуская когти. Глаза его были недобро сощурены.

— Кто ты такая, чтобы мне указывать? — угрожающе поинтересовался он. Руки его расслабленно лежали на поясе, но удлинившиеся когти не оставляли сомнений в подтексте.

«С таким тоном проще было бы сразу сказать "заткнись, ничтожество, или я тебя убью!"», — мрачно подумала я, поглядывая по сторонам.

В лаборатории было пусто и тихо, как в склепе. Либо все попрятались и теперь следили за скандалом из безопасного места, либо вовсе убрались от греха подальше, чтобы под горячую руку не попасть.

Но мою строгую подругу такие перспективы мало волновали.

— Эстаминиэль сферы воды, пророчица Айне, — невозмутимо отозвалась она. — Но не столько важно, кто я — важно, кто вы. Шакаи-ар, принадлежащий к могущественному клану, готовящийся сам скоро стать князем. И при этом — совершенно не умеющий держать себя в руках и не испытывающий ни малейшего почтения к старшим. Возможно, я что-то упускаю, но первое впечатление у меня сложилось именно такое. Подсказать вам возможный вариант развития событий в случае, если вы и дальше будете идти на поводу у своей ненависти? Не самые приятные перспективы, уверяю вас.

— Пророчица? — произнес Ириано со странными интонациями, вглядываясь в лицо моей подруги. Так, словно она казалась ему смутно знакомой.

Айне иронично выгнула бровь:

— Желаете проверить? И как — телепатией или позволите все-таки мне сделать предсказание? Думаю, небольшое мрачное пророчество пошло бы вам на пользу. Я не люблю вмешиваться в чужие судьбы, но этот случай готова посчитать исключением.

Я могла поклясться, что сейчас Ириано точно вспылит и Айне придется спасать, но опять ошиблась.

— Нет, — поспешно ответил он. Когти побелели и стали короче, приобретя вполне человеческий вид. — Я вижу, что вы говорите правду. Обойдемся без телепатии. У меня нет никакого желания свихнуться, повиснув между прошлым и будущим. Шакаи-ар не обладают настолько крепкой психикой, чтобы погружаться в пророческие видения. Я… прошу прощения за некрасивую сцену, уважаемая…

— Можно просто Айне.

— Хорошо. Айне. Красивое имя. Переводится как «Знаю!», да?

— Совершенно верно.

Я медленно выдохнула. Пронесло. Мне уж подумалось, что придется драться за жизнь Айне, не вовремя встрявшей в родственные разборки. Как-то из головы вылетело, что пророчица в безнадежные мероприятия не ввязывается.

Тантаэ во время этой некрасивой сцены не произнес ни слова. Как, впрочем, и я.

— Еще раз приношу свои извинения, Айне, — церемонно произнес Ириано и — я не поверила своим глазам — отвесил моей подруге поклон. Да, похоже шакаи-ар уважают пророчиц еще больше, чем равейны и аллийцы. Или дело именно в Ириано? — Но от слов своих не отказываюсь. У нас с отцом… сложные отношения.

Айне вздохнула и вдруг улыбнулась.

— Больше похоже на то, что нет вовсе никаких отношений. Впрочем, это не мое дело. Но впредь я бы попросила вас проявлять уважение к отцу, хотя бы внешне. Он любит вас и ему больно слышать от сына такие слова, — повторила она то, что уже говорила раньше. Но на сей раз это прозвучало не нравоучительно, а очень-очень лично.

Ириано инстинктивно оскалил зубы.

— Он никого не любит, кроме себя.

— Неправда, Ири, — глухо произнес Тантаэ. Лицо его вновь не выражало ничего, кроме спокойного снисхождения, но отголосок нестерпимой боли чувствовали даже те, кто от эмпатии был далек. — Понимаю, что ты стыдишься меня, но я ничем не заслужил твоего предательства.

Тот лишь усмехнулся.

— Так теперь это называется «предательством», о мудрейший Тантаэ? Ну-ну, — он прикрыл глаза и провел ладонью по сомкнутым векам. — Лучше нам не встречаться, наверное, — сказал Ириано устало и совсем не зло. — И если уж ты такой честный и невинный, расскажи госпоже пророчице о моем «предательстве». Как ты убил мою мать — тоже. Посмотрим, станет ли Айне потом тебя защищать.

Убил?

Я поперхнулась глотком воздуха, когда услышала это. Ксиль всегда говорил, что Тантаэ любил свою жену безмерно… И вдруг — убил?

Или Ириано лжет?

Но Пепельный князь ничего не возразил.

— Обязательно расскажу, — пообещал Тантаэ. Он не сводил с Ириано внимательного взгляда, словно впитывая образ сына — каждую черточку, каждое движение, даже каждое ранящее слово сохраняя в памяти, как драгоценность.

— Так я и поверил, — презрительно хмыкнул Ириано. — Разве что пожелаешь выставить себя страдальцем.

У меня сдали нервы. Я не стала дожидаться очередной попытки Айне осадить Ириано и влезла в разговор сама.

— Риан здесь? — громко и четко спросила я, чтобы сменить тему. — Мы хотели бы с ней поговорить.

— Нет. И до завтра не придет, — грубовато ответил Ириано. Наверное, вся вежливость досталась Айне. Интересно, он обвиняет отца в том, что тот «примазывается» к сильным мира сего, а сам лебезит перед пророчицей и бегает за Акери, как собачка. Да и Риан слушается беспрекословно и всегда готов ей услужить. А вот ко мне он относится свысока.

— Жаль, — фальшиво заметила я и обернулась к Тантаэ и Айне: — Может, зайдем тогда в другой раз? А сейчас спустимся в общежития. Я покажу тебе комнату, — обернулась я к подруге, — а Тантаэ нас проводит, чтобы мы опять не заплутали. Хорошо?

Пепельный князь кивнул, глядя куда-то поверх моего плеча. Я оглянулась.

Ириано и след простыл.

У меня вырвался вздох.

Нет, шакарское напряжение в отношениях — это выше моего разумения.

— Я бы тоже предпочел аллийскую сдержанность, — произнес Тантаэ, наконец переведя взгляд на меня. Я хмыкнула, вспомнив Меренэ. «Сдержанность», как же. — Но, к сожалению, все мы заложники своей крови. И своего прошлого. Но об этом, пожалуй, я расскажу где-нибудь в другом месте. Следуйте за мной, барышни, — улыбнулся он, но как-то бледно, скорее, по обязанности, чем искренно. — Если мне не изменяет память, то отсюда до общежитий путь неблизкий, — князь галантно придержал дверь, пропуская нас вперед, но на лестнице вновь обогнал.

Подловив момент, я ухватила Айне за рукав и шепнула ей на ухо:

— Что это за представление было в лабораториях? По-моему, ты никогда не любила влезать в чужие ссоры и выступать в качестве «собирателя всех шишек»… Ну, миротворца. И чего вдруг такое желание нести справедливость? Или так захотелось схлопотать от Ириано по шее? — у меня перед глазами, как вживую, встала картинка: черные когти вспарывают беззащитное горло. Я вздрогнула и продолжила уже жестче: — Ириано не Тантаэ, выдержка у него никакая.

— Ошибаешься, — откликнулась пророчица странным голосом. Она вообще выглядела и двигалась странно, словно пребывала в глубоком шоке. Может, поздно сообразила, к чему приведет ее вмешательство? — Он не стал бы. Никакой шакаи-ар не поднимет руку на пророчицу, это на уровне инстинктов заложено. Вероятность подобного исхода была крайне низка, да к тому же ты бы меня наверняка защитила. При нападении на один из лучей звезды остальные реагируют рефлекторно… Ты бы ударила магией, Нэй. Да, скорее всего, так оно и вышло бы.

Всю речь Айне произнесла практически без интонаций, как робот. Или как человек в глубоком трансе. Сознание кольнуло почти суеверным ужасом.

— Прекрати, — я встряхнула пророчицу. Она резко выдохнула, сбилась с шага, но с ее лица хотя бы пропало это сосредоточенно-пустое выражение. — Объясни, что произошло? Ты просто пожалела Тантаэ?

— Я заглянула в будущее и увидела, что произошло бы без моего вмешательства, — ответила Айне устало, но вполне живо. Я перевела дух. Похоже, это был просто откат после использования дара. Неприятно, но не смертельно. — Все случилось немного… неожиданно. Но теперь я в порядке. Не переживай.

У меня вырвался вздох. Легко сказать — «Не переживай!». Выполнить как-то труднее.

Наверное, я бы все-таки вытрясла из Айне подробности того видения, которое заставило ее ввязаться в семейную ссору, но тут мы, к моему огромному удивлению, вышли на открытую площадку. Легкие опалило морозным воздухом.

— Э-э… Тантаэ, вы сбились с дороги? — робко поинтересовалась я, глядя на застывшего князя. На фоне ночного неба, усыпанного звездами густо, как елочный шар — блестками, фигура Тантаэ выделялась четко, словно аппликация.

— Разумеется, нет, — спокойно откликнулся он, опираясь спиной на перила. Внизу была настоящая бездна — ни дна, ни края. Темные скалы терялись во мраке. Только утоптанная дорога к порталу будто парила в пустоте, ловя рассеянный звездный свет. — Дело в том, что я обещал рассказать вам одну историю, а в Академии слишком много назойливых слушателей. Здесь нам точно никто не помешает.

— Вам не обязательно рассказывать сейчас, — вмешалась Айне. В голосе ее звучала железная решимость отстоять право Тантаэ на сохранение тайны. — Вам вообще не обязательно это рассказывать. Если трудно…

— Мне нетрудно, — прервал ее Пепельный князь и задумчиво коснулся своих волос, перекидывая часть прядей через плечо. — Если не расскажу я — это сделает или Ириано, или Максимилиан. Первый имеет склонность превращать все в трагедию, а второй — излишне меня оправдывать. А в случае, если рассказчиком буду я, вы можете рассчитывать на объективность.

— Скорее, на самообвинение, — недовольно проворчала темнота голосом Ксиля, и дверь скрипнула, закрываясь. — Боги, Тай, неужели ты не мог предупредить меня о приезде? Я бы хоть намекнул, что Ириано здесь и по-прежнему лелеет свои комплексы, — он выступил на свет, и я убедилась, что это был действительно Северный князь.

— Ксиль, а ты-то здесь откуда? Следил за мной, что ли?

Он только махнул рукой и взгромоздился на перила рядом с Тантаэ. Спиной к пустоте… Мне стало не по себе, хотя я знала, что и падение с самой высокой башни Академии не принесет Ксилю вреда. Даже одно воздействие на гравитационные поля могло смягчить приземление, а реакции шакаи-ар вполне позволяли вовремя раскрыть крылья.

Но все равно мне ужасно хотелось заставить его слезть с этих дурацких перил и встать на надежную поверхность.

Ксиль склонил голову и, кажется, улыбнулся.

— Следил? Нет, что ты, Найта. Тогда бы я просто не позволил Таю пересечься с гаденышем, — он потянулся, искоса поглядывая на Тантаэ, но тот молчал. — Это Акери оказал мне любезность, сообщив, что Пепельного князя видели у входа на лабораторные этажи Терсис. Ириано вечно на побегушках у Риан или у Холли, так что мне не составило труда сложить два и два. Жаль, к бурным семейным разборкам я не поспел, зато к неприятным откровениям — вполне. Тай, неужели малыш Ири так тебя огорчил, что ты теперь испытываешь острую потребность в самобичевании и словоизлиянии? — с легкой насмешкой поинтересовался он, поворачиваясь к Пепельному князю и усаживаясь на перила верхом. — И не стыдно вываливать на бедных девочек тысячелетние тайны?

На Тантаэ болтовня Ксиля оказала потрясающее по целительной силе воздействие. Обреченное выражение пропало из вишневых глаз, складка на лбу разгладилась, а под конец речи Пепельный князь даже улыбнулся:

— Ты, как всегда, абсолютно бесцеремонен, — констатировал он спокойно. — Но, возможно, сейчас и прав: незачем рассказывать эту неприятную историю именно этим вечером. Ириано меня спровоцировал, вырвав обещание хитростью, но к такому поведению давно пора уже привыкнуть. Прошу прощения, Найта, Айне, — склонил голову Пепельный князь, прикладывая ладонь к сердцу. — Мое желание излить душу было несвоевременным и весьма глупым. Думаю, есть смысл продолжить разговор в другой раз, если вас это все еще будет интересовать.

Максимилиан расхохотался и демонстративно захлопал в ладоши:

— Ну, замечательно, Тай! Чудесный вывод! Чуть встряхнулся — и сразу на попятный. Нет уж, раз начал — заканчивай сейчас, а я заодно послежу, чтобы ты не наговорил ничего, о чем потом пожалеешь. А вы, девочки, дадите слово, что не станете распространяться об этом разговоре, — добавил он, выразительно поглядывая на нас с Айне. — Это не секрет, разумеется, и одно время в кланах много говорили о смерти Эвис и уходе из Пепла Времени Ириано, но сейчас страсти поутихли, и мне вовсе не хочется их разжигать снова.

— О чем речь — буду нема, как могила, — повторила я любимую присказку брата. Пророчица только кивнула, подтверждая мои слова.

Наше с Айне дыхание на морозе превращалось в облачка пара. Даже в савальском шелке было слишком холодно — щеки немели и пальцы в перчатках зябли. Пророчица высоко подняла воротник шубки, закрывая уши.

Но Ксилю в тонком шерстяном свитере и Тантаэ в осеннем пальто, кажется, все было нипочем — и мороз, и зима. Шакаи-ар вообще редко отмечали смену времен года… И течение времени — тоже.

Когда Тантаэ начал свой рассказ, голос князя звучал так, словно события тысячелетней давности все еще стояли перед глазами.

— Надо сказать, — задумчиво произнес он, — что не всегда наши отношения с Ириано были в таком плачевном состоянии. Лет до тридцати он меня боготворил и всячески равнялся на мою особу. Типичное положение дел в семье шакаи-ар. И делу нисколько не мешало то, что княжеский титул я получил лишь на исходе своего двадцатого века — Ириано видел, что в клане меня уважали. Он не задумывался над тем, что глубокое почтение объяснялось не столько силой, сколько умением правильно ее использовать, а также тем, что я был сведущ в политических играх и умел обращать спорные ситуации на пользу своего клана.

Ириано любил меня и со всем юношеским пылом считал лучшим — во всем.

Но потом… потом Эвис заболела и…

— Погоди, — перебил его Ксиль, нахмурив брови. — Там еще до болезни Эвис начались неприятности. По моей вине, между прочим.

— Разве? — иронично переспросил Тантаэ. — Вряд ли можно винить тебя в том, что я оказался слабее.

— Смотря в какой ситуации, — вздохнул Северный князь, разводя руками. Я усилием воли сдержала порыв подойти и сдернуть Ксиля с перил на балкон. Тоже мне, рисуется… Или это асимметричный ответ на мое падение по глупости? — Мне кажется, что все началось, когда Ириано застукал нас за тренировкой.

— Тренировкой? — с любопытством переспросила Айне, кажется, даже забыв про мороз.

Ее эта история заинтересовала гораздо больше, чем меня. Я бы с удовольствием прекратила это копание в сухом прахе, в который давно превратились жуткие скелеты в семейном шкафу Тантаэ.

— Ну да, — невесело пояснил Максимилиан. — Видите ли, Тантаэ тогда только-только стал князем, и сотни лет не прошло… И этот переход был весьма болезненным, даже под моей опекой. Регены никак не хотели задерживать достаточное количество энергии, а использовать в бою княжеские возможности Тай вообще не умел.

— Я и сейчас не умею, — философски пожал плечами Тантаэ. В жесте не было ни грамма сожаления — просто сухая констатация факта. — Умение сражаться — не панацея от неприятностей. А вот умение не доводить до битвы — это уже шаг к спокойной жизни. Но тогда мне казалось иначе, — улыбнулся он, словно смеясь над собой прежним. — И когда Ксиль любезно предложил тренировки, чтобы «раскрыть мой потенциал», я, конечно, согласился. Эвис не поддержала, но… Жаль, что я ее не послушал, — задумчиво добавил Тантаэ.

Пользуясь моментом, я шагнула к Ксилю и взяла его за руку. Он удивленно посмотрел на меня, но быстро все понял и спрыгнул с перил на балкон.

«Трусишка», — хмыкнул Максимилиан про себя.

«Трусы — это те, кто боятся только за себя», — возразила я, с удовольствием позволяя Ксилю обнять меня.

От него исходил жар. И спокойствие…

Из-за горных вершин медленно поднималась луна, превращая темные склоны в дворцы, осыпанные алмазной пылью. Ни ветерка, ни шороха — словно в сказочном царстве, застывшем от дыхания госпожи Зимы.

— Ириано часто присутствовал на этих тренировках, — продолжал тем временем Пепельный князь. — Я не запрещал ему, напротив, даже поощрял, надеясь, что он почерпнет что-то полезное и для себя. Но со временем стало ясно, что Ири меня избегает…

— Сейчас-то ясно, что его бесило то, что Тай никогда не оказывался победителем в спарринге, — пояснил Ксиль с досадой. — А я еще всегда был несдержанным на язык, обожал провокации… А рядом с Таем вообще расслаблялся и отпускал тормоза. Для нас-то эти двусмысленные шуточки и мое физическое превосходство в драке уже давно стало чем-то привычным. А вот Ириано было тяжеловато смотреть на то, как некий посторонний князь, с виду — его ровесник, издевается над непогрешимым Тантаэ. Наверное, в глазах Ири это выглядело унижением.

— Но таковым, разумеется, не являлось, — тяжело вздохнул Тантаэ. — Я несколько раз пытался поговорить с Ириано, но потом Эвис мне отсоветовала — сказала, что ему нужно время, чтобы перебеситься, а уж после «кровавого безумия» отношения наладятся и мы втроем будем жить долго и счастливо — Эвис, Ири и я.

Она ошиблась. Дважды. И второй раз — когда говорила, что жизнь будет долгой.

И ведь принесли же демоны Ириано — точно в эту минуту.

Спустя всего пару лет, Эвис тяжело заболела. Я ждал чего-то подобного, честно говоря. Ведь она так и не стала шакаи-ар. А люди… люди уязвимы.

Эвис была человеком. Не простым — равейной и пророчицей. Правда, будущее она видела лишь самое близкое. Мы с Ири любили ее до умопомрачения — нашу хрупкую, упрямую госпожу. Ириано унаследовал ее глаза и характер. А нрав Эвис мог сравниться разве что с огнем.

Моя любовь была вспыльчива и упряма. Если уж решала что-то, то раз и навсегда. У нее было несколько навязчивых идей, к сожалению. Во-первых, она никогда не заглядывала в наше общее будущее. А во-вторых, категорически отрицала саму возможность когда-нибудь стать шакаи-ар.

Сначала она отказалась от обращения, хотя это сделало бы более вероятным рождение ребенка… И Ири появился на свет, когда Эвис уже перешагнула порог сорокалетия.

Потом… потом она не захотела вернуть себе молодость с помощью регенов. Дар позволял ей стариться медленней, чем человеку, но вряд ли более, чем в полтора раза.

Старость не щадит людей. И Эвис не стала исключением. Со временем что-то износилось в ней… что-то сломалось, как говорила она сама. У Эвис начались головокружения и сильные боли. Сейчас, наверное, в человеческой клинике у нее бы наверняка нашли опухоль. Но тогда методы лечения и диагностики у людей были крайне несовершенны.

Надо было отвезти ее к целителю, к магу… Но Эвис сказала мне: «Не волнуйся, это возрастное». И я ей поверил. Ведь она была пророчицей и всегда знала, что нужно делать. А через некоторое время дела клана потребовали моего срочного присутствия на юге.

Эвис на сей раз осталась дома вместе с Ириано. Я был даже рад — у нас наметился очередной… дележ территории, так сказать. А на войне, даже маленькой, женщинам не место.

К несчастью, противостояние со Степным кланом затянулось.

Спустя полмесяца перепуганный Ири послал за мной гонца с письмом. Там было одно слово — «Приезжай». Я выехал так быстро, как мог, оставив все дела на помощников, но все равно опоздал.

Когда я вернулся, Эвис уже была в коме. Счет шел на часы.

Мы тотчас отправили надежного человека за целителем. Я хотел поехать сам, но отойти от постели Эвис было выше моих сил…

Голос Тантаэ постепенно выхолащивался, пока не лишился даже подобия эмоций. Сейчас только паузы в речи напоминали о том, что рядом — не призрак, без конца повторяющий свою печальную историю, а живое существо. Ксиль, который наверняка был свидетелем трагедии Пепельного князя — и тот замер, как в первый раз переживая боль своего друга и почти брата.

Айне опустила ресницы. Выражения ее глаз было не разглядеть. Лишь сжатые в полоску губы выдавали эмоции пророчицы.

— … Целитель задерживался. Эвис становилось все хуже. Ириано тоже был в скверном состоянии, я удерживал его от глупостей только прямым приказом старшего по клану.

Когда дела стали совсем плохи, я решился провести обращение. Пусть Эвис всегда была решительно против, потому что регены лишили бы ее дара… Но лучше жить так, чем позволить ей умереть. Наверное, эгоистично лишать человека права выбора, но такой ее выбор я одобрить не мог.

Ириано же трясло от одной мысли о том, что с матерью может случиться непоправимое. Он хватался за любую возможность и первым предложил обратить Эвис. Правда, ее князем он видел Максимилиана.

— А я тогда убежал на очередную войну, — глухо откликнулся Ксиль. — И вряд ли бы успел прибыть вовремя.

Тантаэ повернул голову, подставляя лицо лунному свету. Бледные лучи высеребрили светлую кожу, придав ему сходство со статуей.

— Я объяснил это Ириано и поклялся спасти Эвис сам. Он мне поверил, — негромко продолжил Пепельный князь. — К сожалению, я находился не в лучшей форме после неприятного инцидента на границе. Ириано помог мне подготовить Эвис физически, наполнив ее жилы нашей общей кровью. А дальше дело было только за мной. Я раскрыл крылья и… Ничего не произошло. Я не смог дозваться Эвис, хотя это было не первое мое обращение.

Ириано смотрел на меня.

Я понимал, что что-то идет не так, но все же попытался снова. И снова.

…когда она распахнула глаза, это показалось чудом из чудес. Ириано глядел лишь на мать, мне достался мимолетный взгляд, но в нем было столько любви и восхищения…

А потом Эвис вдруг закричала — страшно, как от жуткой боли. Я не знал, что делать, не понимал. Ее организм отторгал регены. Скорее всего, потому, что она никогда не хотела обращения. Дар пророчицы вполне мог переломить мое воздействие.

Не важно. Все это домыслы. Главное, что для Ириано это выглядело так, словно я убил Эвис. У него на глазах.

— Убил? — хрипло переспросила Айне. У меня язык словно онемел.

Пепельный князь медленно кивнул.

— Да. Через час она умерла. Все это время Эвис кричала, не переставая, пока не охрипла. Лишь в последнюю минуту сознание вернулось к ней. И Эвис сказала… бездна, я на всю жизнь это запомню, — выдохнул Тантаэ и прижал ладони к лицу. — Она сказала: «Не хочу умирать, пожалуйста!». Эвис так и не поняла, что происходит. А еще через два часа прибыл целитель. Следующие несколько лет я помню очень смутно. Кажется, жил. Что-то делал. Делами клана заправляли мои заместители… Максимилиан, наверное, бесился и пытался привести меня в порядок… Не могу припомнить.

Ксиль невесело усмехнулся и прижал меня чуть крепче:

— Неудивительно, Тай. Ты тогда походил на живой труп. Даже есть забывал. От сильнейшего шока голода не ощущал, — я почувствовала, что его передернуло. — Кланники не осмеливались нарушать уединение своего князя… А этот мелкий подлец Ириано и не подумал как-то тебе помочь. Знаете, девочки, что он сказал, когда я наконец приехал и буквально вытащил Тая из пасти смерти?

Тантаэ скривился. Странно было видеть эту гримасу на его обычно невозмутимом лице — тоска, глухая обида и вина.

— Он сказал: «Помрет — туда ему и дорога, если князь слабый, то он недостоин клана». Это я тоже запомнил. На всю жизнь.

— А потом еще набрался наглости и попросился в мой клан! — возмущенно подхватил Ксиль. — Ну, я, конечно, его отлупил хорошенько… Зря, наверное. Пока мы с верными людьми приводили нашего Пепельного князя в порядок, малолетний идиот, Ириано, сбежал из своего клана и в пику нам с Таем попросился в Крыло Льда. Акери это показалось… забавным. Любезный старейшина вырастил маленького поганца, как своего сына, провел через «кровавое безумие», а потом отпустил в свободное плаванье. Ириано долго болтался от клана к клану, а теперь вот опять забрался под Крылышко, — с искренним отвращением закончил Максимилиан. — Тай-то еще три сотни лет бегал за своим «любящим» сыночком, сопли ему подтирал, из неприятностей вытаскивал… И в ответ — ни слова благодарности. Только ненависть и упреки. «Не лезь в мою жизнь» — и все тут.

Тантаэ промолчал, никак не комментируя последнее заявление. Наверно, Ксиль сказал чистую правду.

Я невольно поморщилась. Если раньше мои чувства к Ириано можно было охарактеризовать, как легкую неприязнь, то сейчас она превратилась в стойкое отвращение. Может, Тантаэ и был виноват в смерти Эвис. Или как-то неправильно воспитал своего сына… Но в это верилось с трудом.

Если кто и был слабым — то именно Ириано, а не Тантаэ. Слабым духом.

— А ведь он любит вас, Тантаэ, — неожиданно очнулась от размышлений Айне. Глаза ее жутковато светились в темноте, как у ведарси, только не голубоватым, а желтым. — Поэтому и кипятится до сих пор. От ненависти устают… а от любви — никогда. Только Ириано, похоже, упрямый, и чем дольше он будет утверждать, что ненавидит вас, тем труднее ему будет отступиться от своих слов. Мне кажется, что на самом деле он очень нуждается в вас… Может, уже не как в отце, а как в друге.

— Да ни в ком он не нуждается, — сморщился Ксиль. — Живет себе в придуманном мире по придуманным законам. И тащится от своей злости. Нужен же в его бесцельной жизни какой-то смысл — почему бы и не ненависть к Таю?

Пророчица внезапно улыбнулась:

— Поживем — увидим. Но, уверена, вы еще заберете свои слова обратно, Максимилиан.

— Это предсказание? — подозрительно осведомился Северный князь.

— Скорее да, чем нет, — в тон ему откликнулась Айне.

Мне вдруг подумалось, что история Тантаэ и Эвис вполне может стать и нашей с Ксилем историей. Мало ли какие трудности могут подстерегать пару с такой разницей в возрасте и в менталитете? Поздний ребенок, упрямство равейны, не желающей жертвовать даром… А ведь есть еще и Дэриэлл…

Все казалось ужасно сложным.

Но, кажется, теперь я готова была рискнуть.

И хотя бы попробовать сотворить общее будущее для нас с Ксилем.

Желательно — без трагических концовок.