Багрянцев Владлен Борисович Железные Люди в Стальных Кораблях Книга первая

Глава 1. Расстановка акцентов

Под ногами что-то хрустнуло.

Старший капитан Половцев аж зашипел от злости. Операция началась слишком хорошо, и было бы обидно провалить ее из-за такого пустяка.

Виновный боец столь же виновато развел руками.

Половцев зашипел снова.

— Не думаю, что нам грозит преждевременное обнаружение, товарищ старкап, — заметил лейтенант Новиков, немного опередивший группу. Половцев сделал себе пометку — при первом же удобном случае устроить разнос нерадивому подчиненному за неуважение к режиму молчания. Но сейчас он просто молча последовал за лейтенантом на вершину заснеженного холма.

В Митраборге била ключом мирная жизнь. Центральную (и единственную) улицу освещали фонари, из тавернообразного домика на углу доносилась музыка и другие праздничные звуки. Снаружи никого не было. В прочих домиках, за исключением двух-трех, окна были темны… или занавешены. Старкап Половцев пожал плечами и приказал:

— Продолжаем, товарищи.

Уже на самой окраине поселка он молча разделил бойцов на мелкие группы и указал им цели — освещенные домики и т. п. Штурмом таверны Половцев решил командовать лично.

Входная дверь распахнулась под мощным ударом кирзача, но весь эффект неожиданности ушел в пустоту. За первой дверью скрывалась вторая. Но следовавший впереди боец не растерялся. ТРАХ! — и российские солдаты проникли в помещение. Демонстративно щелкнули затворы и предохранители.

— Всем стоять — руки вверх — сдавайтесь — вы окружены! — так (или примерно так) объявил посетителям таверны старший капитан Половцев.

Удивленные и не совсем трезвые взгляды были ему ответом.

— Eee… Willcamen, kemraden, — наконец-то нарушил народное безмолвие очевидно старший по званию, на куртке которого красовались майорские погоны. — Ni wrekenshif? Nidda hilperen?

— О чем это он? — Половцев покосился на лейтенанта Новикова, с пятого на десятое владевшего данорвежским.

— Добро пожаловать, — с явным облегчением собщил Новиков. Это был слишком простой текст, даже для него. — Спрашивает, потерпели ли мы крушение и нужна ли нам помощь.

— Он что, ничего не знает? — удивился Половцев, но тут же спохватился. — Неважно. Объясните ему, что Социал-Революционная Российская Республика находится в состоянии войны с Королевством Данорвегия, и все здесь присутствующие являются нашими военнопленными. За исключением гражданских, чей статус… Ну, сами разберетесь.

Успешно запинаясь и разбавляя некапиталистический запас слов буквосочетанием "еее…" (точь-в-точь как данорвежский офицер), Новиков приступил к леции по новейшей (всего несколько часов прошло) истории. Кажется, данорвежские пограничники стали что-то понимать, но тут прозвучал первый выстрел. Старший капитан Половцев схватился за голову и упал на пол. Второй выстрел прервал лекцию Новикова на самом интересном месте. Третий выстрел потонул в грохоте ответного залпа опомнившихся республиканских солдат. Лишь немногие данорвежцы были вооружены, поэтому все было кончено через несколько секунд.

— Потери минимальны, товарищ генерал, но почти все офицеры.

— М-да, нехорошо получилось, — пробормотал генерал Дюзенберг. — Что с раненными?

— Около 50 человек, Андрей Карлович.

— Эвакуация?…

— Нет надобности, товарищ генерал. Здесь хороший госпиталь, взяли его без единого выстрела. Данорвежские врачи работают с нашими медиками.

— Проблем не было?

— Никак нет, они единственное условие поставили — своим раненным помочь. Конечно, мы же не дикари. Так они и лежат, наши и хансы, вперемешку. Охрану поставили, конечно, но эксцессов не было.

— Это хорошо, — кивнул генерал. — Что с пленными?

— Почти весь гарнизон, — неуверенно сообщил адъютант. — Кроме кабачка больше нигде и не стреляли.

— Что-нибудь интересное? — уточнил генерал почему-то в среднем роде, но адъютант его понял и оживился:

— Так точно, товарищ генерал. Альбионский офицер. Что он здесь делал — непонятно.

— Альбионец? Очень интересно. Яков Степанович, голубчик, а ну-ка, пригласите его сюда…

Пленник не обманул ожиданий генерала. Точнее, его внешность. Он будто сошел с агитационного плаката… "Ну, к чему эти штампы?" — обругал себя Дюзенберг. Хотя верно, типичный Альбионец. Блондин, голубоглазый, метр восемьдесят пять минимум (у генерала было плохо с глазомером, на вершину командной цепочки его привели другие таланты), тонкие бледные губы (или это от холода? черт его знает!) Серая униформа с нашивками… все у этих буржуев не по-людски! Легко одет, покрасоваться решил. Если только бойцы не начали его раздевать. Надо будет проверить и наказать, если что.

Английского генерал Дюзенберг не знал, поэтому неуверенно спросил:

— Говорите по-французски?

Альбионец покачал головой.

— По-немецки?

— Немного, господин генерал.

("Черт, а он в наших званиях разбирается!")

— С кем имею честь?

— Лейтенант Джеймс Хеллборн, Альбионский Добровольческий Корпус.

— Наемник, — с легким презрением заметил Дюзенберг.

— Почтительно прошу с вами не согласиться, господин генерал, — сложносочиненная грамматическая конструкция далась альбионцу нелегко, однако Дюзенбергу было наплевать на его затруднения.

— Не будем спорить о семантике, лейтенант.

— Простите?… — моргнул Хеллборн, но Дюзенберг уже задавал следующий вопрос.

— В каком статусе находились на острове?

— Офицер связи Корпуса.

— Здесь есть еще кто-то из ваших?

— Я не уверен, что знаю ответ на этот вопрос, — альбионец внезапно заинтересовался носками своих ботинок.

— Извините, товарищ генерал… — услышал Дюзенберг у себя за спиной.

— В чем дело, сержант? — генерал даже не пытался выглядеть рассерженным.

— Это он товарища старшего капитана… И товарища лейтенанта тоже.

— Вы уверены?

— Так точно, товарищ генерал, — убежденно заявил молодой очкастый сержантик. — Я его сразу приметил, форма у него была необычная, не данорвежская, и засмотрелся. А он как выхватил ствол и давай палить…

— Сержант, — недовольно поморщился Дюзенберг.

— Простите, товарищ генерал… Выхватил пистолет и открыл огонь. Два выстрела — и тут же под стол спрятался! А я в него стрелять не мог, товарищ лейтенант прямо на меня упал… — сержант шмыгнул носом.

— Отставить, — Дюзенберг повернулся к пленнику. — Этот солдат утверждает, что вы застрелили двух наших офицеров. Это правда?

Пленник пожал плечами.

— Не стану отрицать, господин генерал. Но это была законная самозащита. Ваши люди угрожали нам оружием, я имел право защищаться.

— Товарищ генерал, разрешите, мы его… — снова вклинился сержантик.

— Отставить, — покачал головой Дюзенберг. — Яков Степанович, разыщите капитана Суздальского. Похоже, это его пациент. Я и так потратил на него слишком много времени. Мы должны продолжать, еще далеко не весь архипелаг в наших руках.

Лейтенанта Стеллера не особенно обрадовал приказ капитана Суздальского, но и не расстроил тоже. Доставить двух пленников на материк и сдать в контрразведку штаба фронта. Подозрительный альбионец и риттмейстер из данорвежской Секретной Службы. Сделаем, не впервой.

Пленников усадили в два средних кресла шестиместного танкатера. Стеллер устроился рядом с водителем, задние кресла заняли два приданных бойца из морской пехоты. Легкораненые во время давешней перестрелки в таверне, они были злы и идеально подходили для такого поручения. Так, по крайней мере, решил капитан Жемчужников, сменивший на посту павшего Половцева. Суздальский и Стеллер не стали спорить с грустным морпехом.

— Только без глупостей, ребята, — тихо, но твердо сказал Стеллер перед посадкой в корабль. — Если он виноват — мы его в любом случае живым не выпустим. У нас на каждого врага пуля или веревка найдется.

— Это точно, — хмыкнул один из морпехов, — в этом вы мастера…

Стеллер не обиделся. На больных не обижаются, а раненый — все равно что больной. Контрразведчику не впервой выслушивать оскорбления окопных героев. Неприятный, но терпимый и неизбежный звуковой фон. Через некоторое время ты просто перестаешь его замечать.

Танкатер мягко загудел и отчалил от берега.

— Хорошая погода, — констатировал водитель. — В два счета доберемся и в лучшем виде! А что, товарищ лейтенант, — водитель решил сменить тему, — здорово мы им врезали?

— Это точно, — Стеллер машинально передразнил сидевшего позади морпеха, — в этом мы мастера…

— А что теперь, на Копенгаген пойдем?

— Это вряд ли. ("С кем поведешься!") Свое мы забрали, а чужого нам не надо. Не будут хансы выеживаться — так мир быстренько подпишем и конец фильмы.

— Нет, на Петроград пойдем, — несколько запоздало подал голос сидящий за водителем данорвежский офицер. Он неплохо говорил по-русски. — И мир подпишем. В Зимнем дворце.

— Возьмите себя в руки, риттмейстер Браге, — полуобернулся к пленнику Стеллер. — Проиграли так проиграли.

— Война еще не закончилась. Она еще и не начиналась даже. Бандиты, террористы, никак от своих замашек не избавитесь. Как азиатские варвары, без официального объявления… — данорвежец изобразил суровое и презрительное выражение лица.

— Вы просто не в курсе, — мягко возразил русский лейтенант. — Наш посол вручил ноту вашему премьеру ровно в 23.00… прямо на новогоднем балу. А наши солдаты высадились в 23.05. На отдельных участках даже в 23.15.

— Я и говорю, типичное азиатское коварство. Самурайская дуэль.

Стеллер пожал плечами и ничего не ответил.

— Что такое "самурайская дуэль", товарищ лейтенант? — водитель оказался редким болтуном.

"Пусть вам риттмейстер объяснит", — хотел было ответить Стеллер, но вовремя спохватился. Этого еще не хватало! Мало того, что он с пленником болтает, так еще и простых солдат в это дело втягивать! Но лейтенант не смог выдавить из себя традиционное "разговорчики" — до российского берега было еще далеко.

— Про самураев слышал, ефрейтор?

— Вроде солдаты такие, — несколько неуверенно отвечал водитель. — Наемные. В Китае, кажется.

— Ну да, в Китае они тоже служат, но у дачников их больше. Так вот, если два самурая решили устроить дуэль — а дерутся они как правило на мечах — то закон и обычай требуют перед схваткой вежливо поклониться противнику. Поклонился — все, теперь хоть на куски его зубами можешь рвать, совесть твоя чиста и честь незапятнана. Только поединок на мечах между двумя сильными воинами — штука непростая, может повезет, а может и нет…

— Это точно, товарищ лейтенант, — неожиданно заговорил давешний морпех, — это как в штыковую ходить. Нет, с порохом сподручнее, предки не глупее нас были, когда саблю на пищаль сменяли…

— Ну так вот, — продолжал Стеллер, — некоторые самураи придумали способ, как обойти закон и не нарушить обычай. Фокус состоит том, чтобы выхватить меч в самое последнее мгновение, когда ты едва успел выпрямиться после поклона. И тут же ударить! Вот это и называется "самурайская дуэль".

— Азиаты, — снова пробурчал Браге. Но на этот раз Стеллер не успел ничего ответить.

"Бла-бла-бла", — подумал Джеймс Хеллборн. — "Господь свидетель, теперь мои уши немного отдохнут".

Его руки были закованы в наручники, но длинная, в 7–8 звеньев, цепочка гарантировала оперативный простор и свободу действий. И когда она обхватила горло Стеллера, русскому офицеру оставалось только хрипеть и ломать ногти о каленую сталь.

Тесная кабина танкатера не оставляла "этоточному" морпеху много вариантов. Будь дело на открытом воздухе, он бы с пол-оборота двинул взбунтовавшегося пленника прикладом… А зачем прикладом? Без глупостей, говоришь? Так мы и не глупили, он первый начал… "Это тебе за старкапа", — подумал солдат и передернул затвор.

"Samozaradny Karabin Fedoroff — оружие с коротким ходом ствола", — подсказала услужливая память Хеллборну. И он резко откинулся назад. Дульный срез уткнулся альбионскому офицеру в спину, ствол пошел назад, и нажатие на спусковой крючок привело к закономерному результату — карабин заклинило.

— Сука! Сссука! — заорал морпех, пытаясь оттянуть затвор.

И почти одновременно прогремели два выстрела.

За несколько секунд до этого Хеллборн ослабил хватку, нагнулся и вытащил револьвер из кобуры Стеллера. Первая пуля досталась водителю, тот упал на штурвал, и танкатер, шедший со скоростью 25 узлов, резко занесло вправо. Поэтому второй морпех, целившийся в Хеллборна, промахнулся. Второй раз он нажать на спуск не успел. Альбионец выстрелил под углом, который мог бы свести с ума самого Эвклида, не говоря уже о Пифагоре.

Тем временем "этоточный" отбросил заклинивший карабин и, в свою очередь, обеими руками схватил Хеллборна за горло. И тогда альбионец уронил револьвер на колени данорвежца, сидевшего слева от него, и до сих пор бездействовавшего. И риттмейстер не подвел. Но то ли у него дрожали руки, то ли пошли в разнос нервы… короче говоря, он выпустил в предпоследнего русского все патроны, которые только оставались в барабане.

В переднем пассажирском кресле неожиданно захрипел восстановивший подачу кислорода Стеллер.

— Отличная работа, мистер Хеллборн, — столь же хриплым голосом заметил Браге. В горле пересохло.

— Работа должна быть завершена, — заметил Хеллборн и наклонился вперед.

— Что вы де…

В наручниках это было сложно, но теперь ему спокойно примериться и сосредоточиться. КРАК! — хрустнула шея, и голова Стеллера упала на грудь.

— Зачем?! Мы победили, он был нашим пленником… — похоже, риттмейстер был по-настоящему возмущен.

— Европейцы, — заметил Хеллборн, и в его голосе было столько презрения, сколько данорвежец не смог переварить. Он замолчал и отвернулся.

Альбионец обшарил карманы Стеллера и нашел ключ от наручников. Расстегнул свои, молча отдал ключ Браге. Снова нагнулся вперед, отодвинул водителя и выключил до сих пор гудевший двигатель.

— Вы умеете обращаться с этим кораблем? — осторожно спросил Браге.

— Да, мы у купили у них дюжину штук несколько лет назад. Через посредников, разумеется, — перехватил Хеллборн удивленный взгляд риттмейстера. — Они нам не подошли, но это был полезный опыт. Типичная русская машина. Грубая, но надежная. Если только тщательно за ней следить.

— Мы сможем добраться хотя бы до Нордкапа? — поинтересовался Браге.

БАНГ!

Хеллборн воспользвался револьвером водителя.

— Извините, — покачал он головой, — нам не по пути.

— Последний выстрел был явно лишним, — продолжал альбионский лейтенант вслух, — кабина и так загажена. Но все лучше, чем продолжать бессмысленный разговор.

Поколдовав с рычагами, он открыл один из верхних люков. В кабину ворвался холодный морской воздух.

В ящике с аварийным запасом обнаружился бинокль, и Хеллборн принялся вглядываться в серые полярные сумерки. Справа никого. Слева никого. На севере и юге тоже чисто. Обычно, когда начинается война, такие узкие коридоры просто кишат морскими и воздушными кораблями… Похоже, русские действительно ограничились субмаринальным десантом. Основные силы флота находятся гораздо южнее, сторожат подходы к Мурманску и Архангельску. Но мы туда не пойдем.

Освободив трупы от всех полезных вещей вплоть до часов и зажигалок, альбионец по одному выпихнул их за борт. Покойтесь с миром. Нет ненависти к мертвым врагам.

Кое-как привел кабину в порядок. Запах остался, но ему не привыкать.

Еще раз осмотрел пульт управления и аварийный ящик. Как это типично для русских, никакого намека на радио. Вместо этого целых три сигнальных пистолета.

Компас, примтивный навигатор, автопилот… Слава предкам, все работает. Все было хорошо, и хорошо, что было. А теперь, курс 17–68…

Через много часов, когда он только собирался выключить двигатель и сделать очередной перерыв, его ослепил прожектор и дважды оглушил мегафон, нордачем и английским:

— Береговая оборона Исландии! Глушить мотор, стоять на месте!! Назвать себя, ждать призовую команду!!!

— С Новым Годом, — ответил Джеймс Хеллборн.