"Марк Твен и Америка" - читать интересную книгу автора (Старцев Абель Исаакович)

6

Второй период в творчестве Твена приходится в основном на 1880-е годы и тесно связан с нарастающим кризисом буржуазно-демократических иллюзий в сознании писателя. Творческие искания Твена характеризуются в этот период прорывами к более глубокому критико-реалистическому изображению американской действительности. «Приключения Тома Сойера», написанные еще в 1870-х годах, открывают твеновский эпос реки Миссисипи, завершенный «Приключениями Гекльберри Финна» — вершиной творчества зрелого Твена. В те же годы созданы два его выдающихся опыта в историческом жанре — «Принц и нищий» и «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Важнейшими вехами в идейной эволюции писателя в этот период надо считать произнесенную в 1886 году в защиту американских рабочих речь Твена «Рыцари труда — новая династия» и созданный в следующем, 1887-м году, антибуржуазный рассказ-памфлет «Письмо ангела-хранителя», в котором он заклеймил американского капиталиста в сфере его частной предпринимательской деятельности. Оба эти произведения, которые увидели свет лишь после смерти писателя, как бы подводят итог второму, срединному периоду его творчества и служат введением к третьему, заключительному.

«Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна» — наиболее известные из книг Марка Твена.

Многие помнят их с детских лет, когда впервые знакомились с Томом и Геком. Но, возвращаясь к этим повестям Твена в зрелые годы, читают их как бы заново, находят в них новое содержание и новую притягательность.

Обе книги в значительной мере автобиографичны (особенно первая); они впитали в себя воспоминания писателя о собственном детстве в американской провинции 40-х годов прошлого века. Те, кто ближе знаком с жизнью Твена, без труда установят, что Сент-Питерсберг, городок-деревушка на берегу Миссисипи — это Ганнибал, где вырос Сэм Клеменс, что Том Сойер во многом он сам и тетя Полли тоже во многом списана с матери Твена. Биографы Марка Твена указывают на прототипы других персонажей в обеих книгах и на близость тех или иных эпизодов к известным страницам детства и отрочества писателя.

Не следует преуменьшать значение автобиографических, личных мотивов в книгах о Томе и Геке; к ним восходит юмор и лирика многих лучших страниц Твена. Но значение обеих повестей далеко выходит за эти пределы. Автобиограф и мемуарист уступает в них место историку нравов и художнику-реалисту. Обращаясь к годам своего детства и юности, Твен рисует обширную панораму американской жизни тех лет — «старосветской Америки». Если в книге о Томе Сойере изображение еще ограничено жизнью одного лишь Сент-Питерсберга, то в «Приключениях Гекльберри Финна» Гек и негр Джим спускаются больше чем на тысячу миль вниз по великой реке, посещают другие прибрежные городки и поселки, встречают десятки людей, знакомых и незнакомых, наблюдают обыденные и необычайные происшествия, каждое из которых — замечательная по содержательности и рельефности изображения иллюстрация социального быта эпохи.

Автобиографические мотивы в книгах о Томе и Геке проникнуты мечтательным сожалением о былых временах, неповторимых, единственных в своем роде впечатлениях детства и юности. Но, выступая как бытописатель-историк, Твен бывает суров и требователен, взирает на прошлое, умудренный опытом настоящего, дает волю сатире, не скрывает боли и горечи. Преимущественно в сочетании этих противоречивых тенденций, в их столкновении и внутренней связи воспринимает книги о Томе и Геке современный читатель, для которого сочинения Твена уже достояние мирового культурного прошлого.

Создавая в начале 70-х годов первую повесть о своем детстве на берегу Миссисипи, Твен еще не стремится противопоставить дорогие ему патриархальные нравы ушедших времен тому горькому и непривлекательному, чего он не может принять в современной американской действительности.

Герои «Приключений Тома Сойера» — мальчуганы-подростки, еще не вступившие в жизнь. Они много шалят, дружат и ссорятся, неохотно ходят в школу и в церковь и чувствуют себя лучше всего, отдавшись своим — как бы совсем независимым от взрослых людей — занятиям и интересам.

Том Сойер ускользает от нотаций заботливой тети Полли, врачует кота Питера горьким лекарством, которое не хочет принимать сам, томится на скучной проповеди и на уроках, с немалой выгодой для себя красит забор, влюбляется в девочку-одноклассницу Бекки Тэчер; но веселее всего ему на лоне природы с друзьями-приятелями Джо Гарпером и Геком Финном.

Решив «стать пиратами», Том и его друзья угоняют чужой плот и проводят несколько дней на Джексоновом острове, на Миссисипи. «Они развели костер у поваленного дерева в двадцати — тридцати шагах от темной чащи леса, поджарили на ужин целую сковородку свиной грудинки и съели половину кукурузных лепешек, захваченных с собой. Им казалось, что это замечательно весело — пировать на воле в девственном лесу на необитаемом и еще не исследованном острове, далеко от человеческого жилья, и они решили больше не возвращаться к цивилизованной жизни».

«Белый городок дремлет под утренним летним солнцем», — так вспоминает позднее Твен родной Ганнибал. Этот солнечный городок имел, без сомнения, не только светлые улочки, но и темные закоулки. В самой книге о Томе Сойере разыгрываются кровавые драматические события. Темной ночью на кладбище молодой доктор Робинсон пытается похитить только что погребенное тело для своих анатомических надобностей. Люди, которых он нанял откапывать гроб, затевают с ним спор у разрытой могилы. Метис Джо, сводя старые счеты с доктором, убивает его ударом ножа и сваливает вину на второго участника драки — Мэфа Поттера, городского бродягу и пьяницу. Все это видят оказавшиеся на кладбище мальчики Том и Гек Финн, но выходят из испытания, так и не ведая, что ночное убийство свидетельствует о глубоком неблагополучии всей окружающей жизни. Даже мешок с золотыми монетами, вдруг появляющийся под самый конец в книге, достается мальчикам в результате случайности и не влечет за собой никаких суровых коллизий. Это всего лишь счастливо найденный клад, вполне уместный в увлекательном приключении.

При всем том повесть Твена не вызывает у нас ни малейшего ощущения фальши или искусственности. Она полна неподдельной веселой искренности, она поэтична. Объяснение этому — в детскости взгляда, детском восприятии действительности, последовательно проведенном писателем в книге о Томе Сойере с начала и до конца. Действительность здесь показана такой, какой ее видел, мог видеть подросток в возрасте Тома и Гека. В одной из позднейших автобиографических записей Твен говорит, что Ганнибал его детских лет был «сущий рай для мальчишек». Неучастие в повседневных житейских конфликтах взрослых людей, тем более в окружающих плутнях, низости и насилии как бы ставило мальчиков за пределы «взрослого мира», отделяло от его целей, методов, средств. В особенности это относится к Геку Финну. «Быть богатым не такое веселое дело. Богатство — тоска и забота, тоска и забота...» — говорит он в книге о Томе Сойере в одном из наивных мальчишеских диалогов, где он отстаивает преимущества необеспеченной жизни в старой бочке за городской бойней перед «оковами цивилизации».

Последовательно ограничивая себя таким взглядом на жизнь, диапазоном беззаботного детского взора, можно было показать этот ушедший и почти позабытый мир в его положительных проявлениях, не сильно греша против исторической истины. Бесспорно положительные стороны рисуемой жизни, элементарное довольство, несвязанность, близость к природе получают в книге о Томе Сойере ничем не омраченное выражение. Сатирические этюды не выходят, как правило, за пределы легкой насмешки. Ослепительный солнечный свет заливает идиллию, не оставляя места для пятен. Марк Твен отдавал себе в этом отчет. «А ведь Том Сойер просто псалом, переложенный прозой, чтобы придать ему более мирскую внешность», — писал он в конце 80-х годов. К этому времени он уже вполне сознавал, что идиллия в старосветской Америке существовала только для мальчуганов в возрасте Тома Сойера и исчезала вместе с их детством.

В известной трагической записи Твена 90-х годов, посвященной судьбе Тома и Гека, читаем: «Гек приходит домой бог знает откуда. Ему шестьдесят лет, спятил с ума. Воображает, что он все тот же мальчишка, ищет в толпе Тома, Бекки, других. Из скитаний по свету возвращается шестидесятилетний Том, встречается с Геком. Оба разбиты, отчаялись, жизнь не удалась. Все, что они любили, что считали прекрасным, ничего этого уже нет. Умирают».