Глава девятая ОПУПЕЯ

   Протрезвевший штурман говорил довольно складно, почти не матерился, смотрел ясно и убедительно.

  То, что он поведал, складывалось в голове у Нателлы в убойный, сверхсенсационный материал. Получалось что-то несусветное — на танкер именно напали. Кто это был? Неизвестно, но никакой шторм, никакие рифы в гибели танкера не виноваты. Более того, штурман и остальные, как он уверял, почувствовали сильный удар и увидели вспышку. Кроме того, всякие косвенные признаки того, что дело не так ясно и чисто, как казалось поначалу, тоже были. Японцев словно бы кто-то предупредил: уже буквально через десять минут вокруг танкера было не протолкнуться от суден и судёнышек. Это, с одной стороны, здорово: сразу же помогли, а с другой стороны, почти необъяснимая оперативность.

   Штурман еще рассказал про то, как капитан приказал кока выгрузить в Японии, хотя можно было пару дней потерпеть до Петропавловска (почему-то этот случай казался ему невероятно важным), и про желтую подводную лодку, но Нателле эти рассуждения показались уж слишком фантастичными, и так материала было под завязку.

   Она срочно вызвала монтажеров, сразу троих; и теперь только бегала от одного к другому, давая ценные указания. А они касались в основном следующего: как можно крупнее и как можно чаще показывать разорванный (взорванный?!) край кормы. Теперь Нателла и сама видела, хотя специалистом, конечно, не была: корма не отломилась, ее оторвало. И самой Нателле уже казалось, что пора бы вставить в репортаж слово «торпеда».

   Впрочем, она отдавала себе отчет в том, что неважно разбирается в военно-морском оружии, поэтому избежала прямых названий, но уж не удержалась и сказала:

   —  Можно с огромной долей вероятности прийти к выводу — танкер «Луч» подвергся вооруженному нападению.

Только вот кому нужен был нефтеналивной танкер — по-прежнему остается загадкой.

   Материал выползал из трех минут и тянул на специальный репортаж, а то и на целую передачу. Синхрон штурмана оказался весьма кстати. Это был очевидец, это был прямой свидетель, кроме всего — специалист.

  Позвонили из Москвы и спросили: когда же она перегонит пленку?

Нателла загадочно ответила:

   — Перегоню, не торопитесь, вы только ахнете, когда увидите.

   После этого звонить стали чаще. Пытались расспросить подробности, но Нателла была тверда: перегоним — сами увидите.

 Наконец позвонил главный: — Что ты там в прятки играешь, Нателла? Что за бомбу ты приготовила?

   — Я отправляю материал через семь минут, — ответила журналистка. — Вы ведь можете его смотреть прямо из аппаратной?

   — Ну ты интриганка, — добродушно рассмеялся главный. — Давай уж гони, не томи душу.

   Ровно через десять минут материал через спутники пошел в Москву. А еще через пять минут снова позвонил главный:

   — Ну, мать, верти дырку в погонах! Это убойно, это сенсация на все сто. Си-эн-эн уже вокруг меня вьется. Я уж не говорю про ИТАР-ТАСС. Я их, собак, заинтриговал так — трясутся мелкой дрожью.

   — Так это вы интриган, а я простая исполнительница. Кстати, когда эфир?

   — Так в ближайший выпуск и ставим. Ты же все равно не спишь, включай, смотри. Пустим специальным репортажем, а там глядишь — передачку сварганим, набирай материала.

   Нателла была на вершине счастья, вернее, почти на самой вершине. Она знала, что монтажеры, конечно, покромсают ее детище безбожно, но не это главное, счастье наступит тогда, когда ведущий объявит:

   —  Специальный репортаж нашего корреспондента по Дальнему Востоку Нателлы Полуян.

    И хотя во Владивостоке была уже глухая ночь, никто из коррпункта не ушел.

   «Новости» шли по «Орбите». Нателла затаила дыхание. Она ждала, когда же ее рыжие кудри мелькнут на экране. Перед ней на столе лежали фотографии членов экипажа, пропавшего капитана и, конечно, штурмана, она уже обдумывала, как соберет большую сенсационную передачу, краем глаза только смотрела на монитор, на котором шло официальное — правительство, Президент, Дума, Чечня, продвижение НАТО на Восток...

   —  Специальный репортаж нашего корреспондента по Дальнему Востоку Нателлы Полуян, — наконец многообещающим тоном объявил ведущий.

Нателла оторвалась от снимков. Тихонько гудел монитор.

   Появилась заставка, отыграла нужная музыка. Мелькнул на экране профиль Нателлы с рыжими кудрями и вдруг...

   —  Простите за технические неполадки, — снова возник ведущий, — репортаж мы покажем в следующем выпуске новостей...

   Сказать, что Володька-оператор и даже монтажеры удивились, — это не сказать ничего.

   Медленно, как в «рапиде», они повернулись к Нателле. На той не было лица. Она была в шоке, в ступоре, она была убита.

   Правда, не настолько чтобы тут же не схватиться за телефон и дрожащими от нетерпения пальцами не набрать телефон главного.

   На звонки никто не отвечал. Нателла набирала редакцию, выпускающего, просто ведущих, корреспондентов — телефоны не отвечали, словно в одну секунду бурная жизнь телекомпании прекратилась.

   — Они что там, с ума сошли? — наконец выговорила Нателла.

   — Опупея, — прохрипел Володька. — Интересно, что по этому поводу сказал бы штурман?

   Штурмана звать не надо было. Нателла и сама выдала руладу, которой позавидовал бы морской волк.

  А что еще делать корреспонденту, материал которого в последнюю секунду сняли с эфира?!