"Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века" - читать интересную книгу автора (Джонсон Кеннет Райнер)

Глава первая «Чёрный» — значит «мудрый»

Считается, что слово «алхимия» произошло от арабского названия Египта — аль хем, «чёрная земля». По всей видимости, термин служил аллюзией на плодородную, чёрную, аллювиальную почву долины Нила.[11] По прямой ассоциации, видимо, имеет смысл рассматривать алхимию как «Чёрное Искусство», хотя она никогда не вызывала у современников такого трепета, как другие, более устрашающие ветви оккультизма — магия, колдовство, сатанизм, демонология и некромантия.

Арабский язык устроен таким образом, что у простого трёхбуквенного корня и его вариантов может быть множество самых разных значений. Так, писатель и последователь восточной эзотерической традиции сейид[12] Идрис Шах доказал, что вместо «чёрный» на самом деле следует читать «мудрый». Ошибка проистекает от смешения двух корней FHM и FHHM, которые произносятся как фехам и фахам и означают соответственно «чёрный» и «мудрый».

В зависимости от контекста и произношения корень FHM может также означать «знание» или «понимание».

Таким образом, так называемое Чёрное Искусство Египта свидетельствует вовсе не о богатой почве долины Нила, равно как и не о злых деяниях чёрных магов, а о мудрости древних египтян.[13]

Поскольку в развитии культуры Древний Египет значительно обогнал все современные ему цивилизации и поскольку алхимия уходит корнями в самое далёкое прошлое, было совершенно естественно предположить, что именно этой стране обязано своим происхождением Искусство. И действительно, самые ранние упоминания рассматриваемого термина встречаются именно в египетских источниках. Наиболее древний известный нам труд по алхимии — «Физика и мистика» — был написан около 200 года до н. э. Болосом Мендесским.[14]

Научным доказательством того, что родиной алхимии был именно Египет, стало исследование так называемого Лейденского папируса, датируемого III веком н. э. и обнаруженного в Фивах в XIX веке.[15] Его провёл Пьер Эжен Марселей Бертело.[16] Египетские ремесленники достигли значительных успехов в выплавке и обработке металлов, создав сплавы серебра и меди, которые по внешнему виду были неотличимы от золота (см. ил. 1).

Лейденский папирус содержит сведения о том, как можно изменить цвет металлических сплавов, чтобы они выглядели как золото или серебро. Согласно тексту источника, эти методы настолько надёжны, что никакой эксперт не сможет определить истинную природу сплава.

Всё это, однако, свидетельствует лишь о том, что данная концепция происхождения алхимии неточна и носит сугубо внешний, профанный характер.

Традиционно создателем алхимии считают Гермеса Трисмегиста. Таково греческое имя легендарного египетского адепта, правителя и бога Тота, или Тахути, отца знаний (см. ил. 2). Вплоть до наших дней химическая терминология находится под влиянием этой древней традиции — о чём говорит, например, устойчивое словосочетание «герметично закрытый». Согласно Зосиме Панополитанскому, жившему в III веке н. э.,[17] когда Египет был римской провинцией, тайны Божественного Гермеса считались эзотерическим искусством, ведомым только священной касте царей-жрецов и их ученикам.

Кто же такой Тот-Гермес? Он был древнеегипетским богом мудрости и Божественным писцом, изобретателем письменности и предполагаемым автором Книги мёртвых. Его часто изображали с головой ибиса, что символизировало его интеллектуальные и духовные достижения, а также с тростниковым стилом и палитрой писца в руках. Именно он записывал все поступки человека в течение его жизни, которые затем оглашались в зале загробного суда перед троном Осириса, и он же заносил в свиток приговор, выносимый после взвешивания сердца усопшего в сравнении с его земными деяниями. Наконец, он провожал души мёртвых в загробное царство и служил посланником богов; эта роль получила особенно яркое развитие у его греческой и римской ипостасей — Гермеса и Меркурия.

По данным сэра Уоллиса Баджа,[18] «само мироздание обрело бытие через произнесённое Тотом слово»,[19] — концепция, весьма напоминающая еврейскую версию сотворения мира посредством изречённого повеления.

Арабский путешественник Ибн-Баттута[20] утверждал, что при помощи астрологии Тот-Гермес предсказал Всемирный потоп и построил пирамиды Гизы, чтобы сохранить свою науку и знания.

Хотя его могущество распространялось на весь Египет, столицей Тота считался Бехдет (позднее, при греках, переименованный в Гермополис), расположенный в устье Нила. Но что важнее всего, Тот-Гермес был нитью, связующей человечество и Вселенский Разум, и источником мистического откровения, скрытым в самом сердце Герметических мистерий.

Благодаря легендам, а быть может, и очевидным фактам фигуры вроде Моисея стали восприниматься как Адепты Герметического искусства. То, что Моисей прошёл в Египте жреческое посвящение, был магом и прожил очень долгую жизнь, способствовало предположению, что он был также и алхимиком. Это подтверждают и фрагменты Ветхого Завета:

Возможно, и Аарон, чьё имя предположительно является египетским и означает «прорицатель», тоже был алхимиком:

Как бы ни обстояло дело в действительности, алхимиками со временем стали считать и многих других исторических и полулегендарных личностей: Клеопатру, поскольку она растворила жемчужину в вине и ей ошибочно приписывается авторство некоторых алхимических рукописей;[21] Демокрита, родившегося около 470 года до н. э., которого стали отождествлять с Болосом Мендесским и который, как полагали, написал целый трактат о способах обработки золота, серебра, драгоценных камней, а также получения пурпурной краски; даже безумного римского императора Калигулу (12–41 годов н. э.), по свидетельству Плиния пытавшегося получить золото из аурипигмента (серного мышьяка).

Оставляя в стороне эти сомнительные измышления и гипотезы о происхождении образа Гермеса от какого-то реального исторического прототипа, невозможно не согласиться с тем, что в далёкой древности некто основал систему эзотерического знания, со временем породившую обширный корпус источников, которые могут называться алхимическими. И хотя в этих текстах временами используется профессиональная металлургическая терминология, к древнеегипетским мастерам, подделывающих золото, они не имеют на деле никакого отношения.

Если египтян можно считать родоначальниками алхимии, то не кто иной, как евреи и арабы (в особенности суфии) сохранили герметическую мудрость в самой чистой её форме и передали последующим поколениям. Именно в этой традиции можно найти живые свидетельства того, что между Древним Египтом и мудрецами-суфиями, заключившими алхимическое учение в тщательно разработанные аллегорические образы, существовала линия преемственности — передачи тайного знания от учителя посвящённому ученику.

Что же такое суфизм? Как и алхимия, он не поддаётся удовлетворительному определению в словах: постижение этой традиции требует непосредственного участия и личного опыта. Роберт Грейвз[22] описывает суфизм как «древнее духовное движение, истоки которого так никогда не удалось определить или датировать», и добавляет, что «характерные черты суфизма можно отыскать в литературных памятниках, распространённых весьма широко по меньшей мере со второго тысячелетия до нашей эры».[23]

Сейид Идрис Шах определяет суфия как человека, который ищет свободы, вырабатывая у себя иное восприятие жизни и собственной личности, а также развивая непривязанность. Подобно каббалистам и магам, суфий верит, что может войти в контакт и слиться с самой сущностью бытия, но при этом продолжает жить нормальной жизнью в миру, не отрекаясь от общества.

В суфизме, как и в системе каббалистической философии, человек считается частью Великого Целого, в которое рано или поздно вернётся всё, что существует на свете. Как писал известный каббалист Моше де Леон:[24] «Человек есть совокупность всех духовных сил, которые приняли участие в Творении».[25] Задача жизни суфия — подготовиться к воссоединению с Вечным Единым, и он достигает этого при помощи самоочищения, самоконтроля и правильного обращения со своей душой и телом. Результатом этих практик становится Совершенный Человек.

Суфии представляют собой одновременно организованное и неорганизованное движение. Наряду с полувоенными-полумонашескими суфийскими орденами, от которых произошли многие средневековые христианские братства, существуют также индивидуальные искатели и учителя, разбросанные по всему миру. Суфий не обязан путешествовать из страны в страну, сравнивая религии и теологические системы и принимая из каждой лишь то, что созвучно его личной философии. Его Путь может быть и сугубо внутренним. Но при этом он не должен отворачиваться от нормальной мирской повседневной жизни.

«Человеку предначертано жить общественной жизнью, — говорится в персидской рукописи XVII века „Тасаввуф-и Азии“ Акбар-Хана. — Он должен быть с другими людьми. Служа суфизму, он служит Бесконечному, себе и обществу. Он не может отказаться ни от одного из этих обязательств и стать или остаться при этом суфием. Единственные заслуги, имеющие хоть какое-то значение, обретаются лишь в пучине искушений. Человек, который, подобно отшельнику, отвергает мир и изгоняет из своей жизни все соблазны и отвлечения, никогда не обретёт силы. Ибо силу добывают лишь из слабости и неуверенности. Аскеза и монашеская жизнь суть прискорбнейший самообман».[27]

Что же это за сила, которую стремятся обрести суфии? Среди прочих суфийских школ следует особо отметить ордена дервишей и факиров. (Последних не следует путать с уличными фокусниками и жонглёрами: в буквальном смысле «факир» означает «смиренный».)

Смирение превозносится как главная цель любого истинного искателя: он должен воздерживаться от привычных оценок и взглядов, пока не поймёт, кто он такой и какова его роль в жизни.

«Одно другому не противоречит, — подчёркивает Идрис Шах, — ибо человек может с полным правом наслаждаться мирскими благами, при условии что научился смирению в их использовании».[28]

Всемерное применение этой философии на практике приводит к столь совершенному контролю над своим разумом, что человеку постороннему может показаться, будто дервиш или факир обладают сверхъестественными силами. К наиболее впечатляющим способностям факиров, на протяжении веков неоднократно подтверждённым достойными полного доверия свидетельствами, можно отнести хождение по воде, левитацию, биолокацию, мгновенное перемещение на громадные расстояния и даже умение управлять временем.

Вот что говорит Идрис Шах об этих необычайных феноменах: «Здесь необходимо отметить… что данные явления могут на самом деле быть манифестацией тайных сил природы, которые пока не до конца понимает ортодоксальная наука».[29]

Суфийские ордена известны как тарики, или Пути. Считается, что все они восходят по меньшей мере к пророку Мухаммеду, а то и ко временам более отдалённым. Происхождение самого слова «суфий» не вполне ясно, хотя, согласно общепринятой этимологии, его возводят к арабским словам суф — «шерсть», из которой делалась их одежды, или сафа — «чистота». Основные современные ордена — Накшбандийя, Чиштийя, Кадырийя и Сухравардийя; можно найти и другие — везде, куда распространилось влияние ислама. Доступ в ордена осуществляется через денежные пожертвования и посвящение.

Подобно концепции Великого Белого Братства, популярной в западном оккультизме, в суфизме тоже существует понятие незримого водительства, глава которого именуется Кутуб. Считается, что он достиг высшего просветления — степени Васл, или «Единства с Бесконечностью». Кто он, известно лишь немногим избранным; этот великий Адепт поддерживает связь с главами других орденов при помощи телепатии или способности управлять временем и пространством.

Продвижение по ступеням ордена — как и в искусстве алхимии как таковом — отнюдь не обязательно. Предполагается, что оно происходит спонтанно, как только человек будет готов или должным образом подготовлен.

Среди прочих удивительных достижений, приписываемых суфиям, следует отметить, что:

Идрис Шах полагает, что в 1964 году, когда он писал свою книгу, от двадцати до сорока миллионов человек по всему миру либо были членами суфийских школ, либо поддерживали с ними какую-то связь, и это число постоянно увеличивалось. Среди всемирно известных исторических лиц, испытавших прямое влияние суфизма, он называет Раймонда Луллия,[33] И. -В. Гёте, сэра Ричарда Бартона,[34] президента Франции де Голля и Дага Хаммаршельда.[35]

Многие положения суфийской философии в аллегорическом виде отражены в алхимических текстах. В IV–V веках появилось огромное количество сочинений по алхимии. В то время в школах Александрии изучение умозрительной, или духовной, алхимии достигло расцвета.

Среди авторов и толкователей искусства этого периода следует отметить следующих: Синезий, епископ Птолемаиды с 401 года н. э., чьему перу принадлежат труды по алхимии, толкованию снов и переселению душ; Олимпиодор, указывавший в качестве источников своего вдохновения Синезия и Марию Еврейку;[36] Эней из Газы, который писал о бессмертии и воскресении около 480 года и Стефан Александрийский, работавший при дворе византийского императора Ираклия (ум. 641) и писавший о трансформационных процессах в царстве растений и минералов.

Расцвет ислама, последовавший за смертью пророка Мухаммеда в 632 году, казалось бы, не обещал немедленного подъёма наук и искусств. Однако на более глубоких уровнях философии, литературы, теологии, метафизики и даже архитектуры мусульманские школы разработали весьма впечатляющие эзотерические доктрины. Они свели воедино разные направления древней мудрости — традицию ханифов,[37] герметическую, каббалистическую, неоплатоническую системы наряду с элементами коптского,[38] гностического и несторианского[39] учений христианства. Среди ранних алхимических авторов, чьи имена дошли до нас, было очень много арабских, персидских и еврейских учителей, вышедших из этих школ.

Самым известным из них был Джабир ибн Хайян, более известный на Западе под именем Гебер. Именно из-за его имени и очевидной трудности алхимических писаний для неподготовленного восприятия в речевой обиход и вошло английское слово gibberish, означающее тарабарщину, лишнюю информацию или просто невнятную речь. Джабира также называли эль-Суфи — Суфием, а в Средние века алхимия в целом получила наименование софического[40] — суфийского — искусства.

Учителем Джабира был имам Джафар Садик (700–765), «великий суфийский наставник, чьё имя фигурирует почти во всех линиях преемственности суфийского знания, которое само по себе именуется алхимией у таких влиятельных авторов, как Руми и Газали» (курсив К. Р. Джонсона).[41]

Джабир, «арабский князь и философ», жил около 721–776 годов н. э. Оставшиеся после него письменные свидетельства говорят о том, что он проводил алхимические эксперименты. Он верил, что планеты оказывают влияние на образование металлов в толще земли, и ввёл в обиход теорию, согласно которой для этого процесса необходимо слияние серы и ртути, хотя со всей очевидностью и не имел в виду эти вещества в буквальном смысле. Серу он считал носителем сухого и горячего начала, а ртуть — холодного и влажного. В сочетании с материей эти качества дают четыре стихии: Огонь — горячий и сухой; Воздух — горячий и влажный; Воду — холодную и влажную и Землю — холодную и сухую. Также он утверждал, что, основываясь на этих принципах, смог создать золото.

Его учитель, Джафар Садик, был шестым имамом, или духовным лидером, «потомком Мухаммеда по линии Фатимы, и, как многие верили, представителем прямой линии передачи сокровенного исламского учения, вверенного ему лично Пророком и именуемого суфизмом».[42]

Согласно суфийской традиции, тайны алхимии принёс из Египта в IX веке Дху'л-Нун, египетский фараон и Повелитель Рыб, один из знаменитейших классических суфийских учителей и основатель дервишского ордена строителей.

Несмотря на то что вплоть до XIV века работы Джабира не были широко известны на Западе, несколько ростков алхимического знания проникли туда задолго до указанного периода. Среди его приверженцев были даже христианские иерархи. Папа Лев III (находился на престоле св. Петра с 795 по 816 год), короновавший Карла Великого, по слухам, изучал алхимию и даже передал императору некий магический трактат под названием «Энхиридион».[43] Письма Карла Великого подтверждают, что папа обладал властью «отвращать опасности, исходящие от человека или животного». В числе духовных вождей, отдававших, судя по всему, должное алхимии, был также Никифор, патриарх Константинопольский (правил с 806 по 815 год).

Ещё один суфийский алхимик, почти столь же известный, как Джабир, — Разес, или Закария Аль-Рази, родившийся в 864 году в Персии. Это был блестящий философ, врач и человек энциклопедических знаний, писавший о великом множестве предметов — философии, алхимии, математике, логике, этике, метафизике, религии, грамматике, музыке, а также о шахматах и шашках. В своих алхимических трактатах он описывает используемое им оборудование: атанор (печь), перегонные кубы, ступки и пестики, — а также упоминает о приготовлении золотого и серебряного эликсиров. Но когда эмир Альмансур, правитель родной страны Разеса, потребовал, чтобы ему показали, как делают золото, тот не смог удовлетворить его желание. Говорят, что в качестве наказания его ударили по голове одним из написанных им увесистых томов, что впоследствии повлекло за собой слепоту, хотя с большей вероятностью она стала результатом развившейся у него катаракты. Умер он в возрасте около 60 лет примерно в 923 году.

Авиценна (980-1037) — ещё одно имя, хорошо знакомое людям Запада, изучающим алхимию. Известный в арабском мире как Ибн Сина, он был знаменитым философом и писал труды по теории алхимии, хотя и отрицал при этом возможность создания золота.

Среди других заметных учёных этой эпохи, изучавших алхимию и писавших о ней, были Аль-Маджрати (Маслама ибн Ахмад) и Мухаммед ибн Умайл, создавший несколько работ под любопытными заглавиями — например, «Серебряная вода и звёздная земля» и «Послание солнца к месяцу». Оба они жили в Испанском халифате в правление Аль-Хакама II (961–976). Также следует упомянуть Абу Мансура Муфаллу из Персии, сделавшего множество открытий в области химии, в том числе установившего различие между углекислым натрием (содой) и углекислым калием. Кроме того, он писал об использовании в хирургии пластырей из яичного белка и гипса. И наконец, следует упомянуть о Герберте, впоследствии прославившемся как папа Сильвестр II (940-1003), — признанном маге, который также изучал алхимию.

Как и египтяне, греки и евреи, арабы тоже почитали Гермеса Трисмегиста (которого они называли Идрисом[44]) в качестве основателя алхимии. Идрис Шах делает интересное замечание, что эпитет «Триждывеличайший» (Трисмегист) может на самом деле говорить о том, что под этим именем скрывались три разных учителя. Он также цитирует арабского историка испанского происхождения Саида Толедского, умершего в 1069 году, который писал, что все науки возникли ещё до потопа и родоначальником их был Гермес, живший в Саиде, в Верхнем Египте, и известный евреям под именем Еноха.

Византийский лексикон, или энциклопедический словарь, датируемый примерно 1000 годом и называемый «Суда», упоминает, что Гермес жил в Египте в додинастический период, примерно за 400 лет до Моисея.

Вот что говорит по этому поводу Саид из Толедо: «Он был первым, кто заговорил о материях высшего мира и о движении планет. Он строил храмы, чтобы в них поклонялись Богу… занятиями его были медицина и поэзия… (Он) предупредил о пришествии огня и вод ещё до потопа… После потопа же, в правление более известного Гермеса II, науки, включая алхимию и магию, были перенесены в Мемфис».

Идрис Шах, наделявший Гермеса качествами, близкими к суфийскому идеалу, писал, что тот «передвигался, подобно Ртути, своему равнозначному подобию, с невероятной скоростью, презрев законы времени и пространства, так, как способно только внутреннее ощущение. Он — атлет, человек, достигший полного развития, и потому подобен „совершенному человеку“ суфиев во внешнем его проявлении. Ранние статуи изображают его в виде зрелого мужа, богатого летами и мудростью, что считалось верным следствием правильного развития. Он изобрёл лиру и, подобно суфиям и не только им, вводил слушателей в изменённое состояние сознания посредством музыки…

В тройном воплощении — египетском, греческом и римском — его ипостаси были уравнены друг с другом. Он связан с понятием мудрости, переданной человеку свыше, из Божественного источника, и связь эта остаётся неизменной. В таком виде она выглядит куда более понятной, чем в алхимических аллегориях, соотнесённых с нею позднее».[45]

Когда сарацинские войска вторглись в Испанию, с ними пришли и посвящённые из тайных эзотерических суфийских школ, которые, наряду с каббалистами и иудейскими рабби, основали новые центры своего учения.

Нам известно местоположение некоторых из этих школ и имена их наставников: Ибн Массарра из Кордовы, Ибн Барраджан из Севильи, Абу Бакр из Гранады (родился он на Майорке) и Ибн Кази из Агарабиса, что в Португалии. Примерно с IX века эзотерические учения этих школ начали проникать в Европу через различные научные и аллегорические системы, которые мы более подробно рассмотрим в следующей главе.

Нельзя не отметить то огромное влияние, которое оказал на этот процесс в XII веке философ Аделард из Бата, который перевёл с арабского «Начала» Евклида и привёз в Англию «Трактаты братьев чистоты и друзей верности», написанные членами «Ихван ас-Сафа».[46]

Именно этот источник положил начало каббале — известнейшей иудейской мистическо-магической системе. «Трактаты» были привезены в Испанию примерно в X или в начале XI века Эль-Маджритти из Кордовы или его учеником Эль-Кармани. В них содержалась концепция восьми начал Бога, которая в XI веке получила дальнейшее развитие в виде десяти сефирот каббалистического Древа Жизни.

Вот что пишет по этому поводу Идрис Шах:

Ещё одной исторической фигурой, сыгравшей, несомненно, свою роль в привлечении в Испанию различных мыслителей и философов, которые стали, в свою очередь, посредниками в деле передачи Тайного Искусства остальной части Европы, оказался Роберт Честерский. Англичанин по рождению, в XI веке он уехал в Испанию и стал там настоятелем монастыря. Он переводил с арабского на латынь различные книги, в том числе труды по астрологии, Коран и «Алгебру» Аль-Хорезми, положив тем самым начало развитию нового направления математики. К 1144 году он перевёл также и труд по алхимии, в котором описывается успешная трансмутация, осуществлённая в присутствии сына халифа Язида I.

Всё больше и больше учёных прибывало в испанские центры традиции, очевидно, зная, что там происходит что-то весьма интересное. Некоторые из них проходили посвящение и возвращались домой, чтобы передать учение достойнейшим. Так примерно с 1200 года алхимия стала главным увлечением Европы — и её влияние на умы современников продлилось без малого пятьсот лет.

Обычно её считали неким таинственным методом получения золота. Но на самом деле это было нечто большее. Гораздо большее.