"Последний соблазн" - читать интересную книгу автора (Макдермид Вэл)

7

Любая насильственная смерть потрясает. Однако убийство в красивом доме девятнадцатого столетия с окнами на тихий канал, средневековый центр наук и великолепную церковь вызывало у старшего инспектора Кииса Маартенса ярость посильнее, чем, возможно, такое же преступление на узкой бедной улочке Роттердама. Карьеру он сделал в порту на Северном море, но потом добился перевода в родные места, почему-то решив, что там его ждет спокойная жизнь. Не то чтобы в этой части Голландии не случались преступления, конечно же, случались. Однако в университетском Лейдене было меньше насилия, это уж точно.

Так он думал, пока не наступило сегодняшнее утро. Ему не раз приходилось сталкиваться с тем, что один человек или несколько в слепой ярости способны убить себе подобных. Он насмотрелся на разборки в доках, побоища в пабах, где реальные и воображаемые обиды провоцировали выяснение отношений в драках, нападениях и даже убийствах, в которых чаще всего жертвами становились проститутки. Ему казалось, что он нарастил себе вторую кожу и его уже не могут тронуть никакие проявления человеческой жестокости. Он решил, что очерствел с годами. Однако он ошибся.

Двадцать три года нелегкой службы не подготовили его ни к чему подобному. Это было отвратительно, тем более отвратительно, что декорации не соответствовали происшедшему. Маартенс стоял на пороге комнаты, которая как будто почти совсем не изменилась с того времени, когда был построен дом. Стены от пола до потолка скрыты за полками из красного дерева с орнаментом, который приглушенно поблескивал, натертый не одним поколением прислуги. Все полки заставлены книгами и картотечными ящиками, хотя от двери Маартенс, конечно же, не мог рассмотреть детали. Сверкавший паркет покрывали несколько ковров, которые Маартенсу показались тусклыми и вытертыми. «Я бы не выбрал их и для такой темной комнаты», — думал он, изо всех сил стараясь не глядеть на середину кабинета. Два высоких окна смотрели через дельту Рейна на исторический центр города. В это утро небо было ярко-голубое, и в нем неподвижно висело несколько облачков, словно время остановилось.

Оно и вправду остановилось для человека, который находился посреди этого кабинета. Мертв он или не мертв — такого вопроса не возникало. Он лежал навзничь на письменном столе из красного дерева, за лодыжки и запястья привязанный тонкой веревкой к его изогнутым ножкам. Было похоже, что его привязали одетым, а потом всю одежду срезали, выставив напоказ загорелую кожу с белым пятном от плавок.

Этого уже было бы достаточно — унизительного выставления напоказ немолодого тела. Но этим дело не ограничилось. Под животом непристойно краснела чудовищная рана, из которой уже не текла кровь, однако успевшая испачкать белую кожу и натечь на стол. Маартенс быстро закрыл глаза, стараясь перевести мысли на что-нибудь другое.

На лестнице за его спиной послышались шаги. Потом на лестничной площадке показалась высокая женщина с золотисто-медовыми волосами, стянутыми в подобие конского хвоста, и в приталенном синем костюме. У нее было неулыбчивое, но безмятежное круглое лицо, синие глаза затенялись темными прямыми ресницами. Она была необъяснимо прекрасна, а из-за отсутствия косметики казалась слабой и беспомощной. Маартенс обернулся к бригадиру Марийке ван Хассельт, одной из своих двух командных координаторов.

— Что у тебя есть, Марийке?

Из кармана жакета Марийке достала блокнот:

— Владелец дома — доктор Питер де Гроот. Он работает в университете. Читает лекции по экспериментальной психологии. Три года назад развелся. Живет один. Каждый второй уик-энд его навещают дети-подростки. Они живут недалеко от Гааги вместе с матерью, его бывшей женой. Тело нашла сегодня утром уборщица. Она пришла в обычное время, ничего особенного не заметила, потом поднялась сюда. Заглянула в кабинет… — Марийке показала на дверь. — Она говорит, что сделала пару шагов внутрь, но потом бросилась вниз и позвонила нам.

— Это она у дверей с офицером в форме?

— Да. Она не захотела оставаться в доме. Не могу сказать, чтобы я винила ее в этом. Пришлось беседовать с ней в машине. Том прислал кое-кого, чтобы поспрашивали соседей.

Маартенс удовлетворенно кивнул, одобряя действия второго координатора.

— Потом побывайте в университете, разузнайте побольше о докторе де Грооте. Криминалисты еще тут?

Марийке кивнула:

— Патологоанатом с ними. Ждут, что вы им скажете.

Маартенс отвернулся:

— Пусть войдут. Придется подождать, пока они тут все осмотрят.

Марийке заглянула в комнату, когда он двинулся к лестнице:

— У вас есть какие-нибудь предположения о причине его смерти?

— Я вижу только одну рану.

— Я тоже. Но, похоже…

Маартенс кивнул:

— Крови как будто мало. Наверно, его кастрировали, когда он умирал. Послушаем, что скажет патологоанатом. Ну, а пока можно лишь утверждать, что его смерть не была естественной.

Марийке посмотрела на мрачного босса и удостоверилась, что тот не шутит. За два года совместной работы она редко видела, чтобы он улыбался. Другие копы пытались защититься от реальности с помощью черного юмора, и она тоже была бы не прочь последовать этому, чтобы чувствовать себя спокойнее. Однако Маартенс как раз не желал, чтобы его команда чувствовала себя спокойно. Что-то подсказывало Марийке, что это жуткое дело будет посложнее остальных и им понадобится куда больше сведений, чем пока предполагает скупой на слова Маартенс. Она смотрела ему вслед, и у нее тяжело билось сердце — под стать его тяжелым шагам.

Марийке переступила через порог кабинета. У криминалистов была своя отлаженная система поиска, хотя с убийствами они сталкивались не настолько часто, чтобы работа превратилась в рутину. И Марийке надо было проследить, чтобы место преступления оставалось недоступным для посторонних, во всяком случае Маартенс так определил ее роль во время их беседы. Надев перчатки и пластиковые бахилы, которые она всегда носила с собой в сумке, Марийке прошла прямо к письменному столу, на котором лежал труп. Ее прямой обязанностью было осматривать трупы, чего сам Маартенс старательно избегал. И она не знала, то ли он брезглив, то ли считает, что принесет больше пользы в другом месте. Хорошо, когда люди занимаются тем, что умеют лучше всего, а Марийке никогда не пугал вид мертвецов. Скорее всего, потому, что она выросла на ферме и с младенчества привыкла видеть туши забитых животных.

Она была сосредоточена только на том, что труп может сообщить ей о жертве и убийце. Марийке была амбициозна и не собиралась всю жизнь оставаться где-то на задворках. Каждое расследуемое дело становилось кирпичиком в ее карьере, которую она собиралась продолжить в Амстердаме или в Гааге, поэтому она лишь ждала случая, чтобы по-настоящему блеснуть.

Оценивающе посмотрев на мертвого Питера де Гроота, она вытянула палец, чтобы коснуться его раздутого живота. Уже холодный. Значит, умер не недавно. Марийке нахмурилась, когда, наклонившись, разглядела на полированной поверхности стола круглое пятно вокруг головы, словно тут было что-то разлито. Марийке мысленно отметила это, чтобы потом сообщить остальным. Все, что выходит из разряда обычного, должно быть зафиксировано.

Несмотря на намерение осмотреть каждый дюйм трупа и всего, что вокруг, она не могла оторвать взгляд от запекшейся крови возле жестокой и непристойной раны. Выставленная словно напоказ плоть была похожа на забытое в кухне мясо. С первого взгляда Марийке сделала то же предположение, что и Маартенс. Однако де Гроот не был кастрирован. Его гениталии оставались на месте, разве что были чудовищно измазаны кровью. Марийке судорожно глотнула воздух.

Кто бы ни убил психолога, он не посягнул на его половые органы. Убийца лишь срезал лобковые волосы вместе с кожей.

Кэрол облокотилась о подоконник, и от пара, поднимавшегося из ее кружки, на оконном стекле образовалось туманное пятно. За окном почти ничего не было видно, и залив Ферт-оф-Форт был похож на смятую серую простыню из шелка с белыми пятнами там, где далеко от берега разбивалась волна. Она заскучала по родному лондонскому небу.

Зачем ей понадобилось приезжать? Все, что она получила в качестве профессиональной помощи, было уже перечеркнуто всколыхнувшимися чувствами от новой встречи с Тони. С горечью Кэрол пришлось признать, что она все еще надеялась оживить их чувства, дав им обоим передышку во времени и пространстве. Надежда рассыпалась в прах, как песочный замок, когда она поняла, что его жизнь не стояла на месте, а ведь она сама мечтала об этом. Но, к сожалению, в своем путешествии по жизни не ее он избрал себе в подруги.

Кэрол очень старалась, чтобы он не заметил, как страшно она разочарована, поэтому, когда они вышли из паба, изображала дружескую улыбку и поздравляла его. Потом она отвернулась, подставив лицо под пронизывающий северо-восточный ветер и получив оправдание для набежавших слез. Она ехала следом за машиной Тони вверх по холму прочь от картинной пристани к маленькой гостинице, где он снял для нее номер. Кэрол потратила целых десять минут на то, чтобы подправить косметику и уложить волосы как можно эффектней. Потом она сняла джинсы и надела узкую юбку, показывавшую больше, чем кому-либо в Лондоне позволялось видеть. Пусть она проиграла битву, но это не значит, что она должна изображать мокрую курицу. «Пусть посмотрит, что он потерял», — думала Кэрол, бросая вызов и ему и себе.

По дороге к нему домой они болтали об особенностях жизни в провинциальном городке. Сам дом был именно таким, каким Кэрол ожидала его увидеть. Что бы Тони ни чувствовал к этой женщине, ее присутствие не было заметно. Кэрол узнала почти всю мебель, картины на стенах, книги на полках в кабинете. Даже автоответчик.

— Похоже, ты тут обжился.

Тони пожал плечами:

— Я не очень-то умею наводить уют. Прошелся повсюду с белой краской, потом перевез свое барахло. К счастью, оказалось неплохо.

Когда они — разлив кофе в кружки — устроились в кабинете, неловкость исчезла сама собой и им стало легко друг с другом, как в былые времена. Пока Тони читал инструкции, присланные утром Морганом, Кэрол удобно устроилась в кресле и стала просматривать кучу самых разных журналов — от «Нью сайентист» до «Мари Клер». Она с нежностью вспомнила, что у Тони всегда были странные пристрастия в чтении. В его доме она никогда не удивлялась, отыскивая самые неожиданные книги и журналы.

Читая, Тони делал пометки в блокноте, который пристроил на подлокотнике кресла. Время от времени он хмурился, а несколько раз вытягивал губы, видимо, собираясь задать вопрос, который так и оставался незаданным. Материалов было не так уж много, однако Тони читал их медленно, не упуская ни одного слова и возвратившись к началу, чтобы заново просмотреть текст, когда дошел до конца. Наконец он поднял голову.

— Должен признаться, я озадачен.

— Чем?

— Тем, чего они требуют от тебя. Ты же никогда подобным не занималась.

— Вот и я так подумала. Я вынуждена предположить, что какие-то из моих профессиональных качеств компенсируют отсутствие у меня опыта по части секретной работы.

Знакомым жестом Тони пригладил волосы.

— Попробуем разобраться. То, что здесь сказано, просто и понятно. Взять наркотики у некоего дилера, поменять их на наличные деньги и деньги вручить тому же дилеру. Конечно же, они будут постоянно создавать препятствия. Иначе какой смысл во всей этой проверке?

— Предполагается, что это проверка моих способностей, поэтому разумно предположить, что будут неожиданные моменты. — Кэрол отложила журнал и подобрала под себя ноги. — Что мне тогда делать?

Тони посмотрел на записи.

— Тут есть два аспекта — практический и психологический. Что ты думаешь?

— Практический проще. У меня четыре дня. Я знаю адрес, где должна получить деньги, и знаю в общих чертах место, где должна совершить обмен. Значит, надо сначала проверить дом, где я получаю деньги. Потом изучить разные подходные и отходные пути. Я должна быть готова ко всем непредвиденным обстоятельствам, значит, надо достаточно хорошо ориентироваться, чтобы действовать не раздумывая. Надо серьезно обмозговать, что надеть и как влезть в чужую личину, ведь мне придется маскироваться.

Он кивнул, соглашаясь:

— Как ты понимаешь, кое-какие практические вещи зависят от психологического аспекта.

— Вот тут я хуже соображаю. Поэтому и приехала к тебе. За предсказанием к оракулу.

Смеясь, Кэрол отдала Тони честь. Его ответная улыбка была ироничной.

— Хорошо бы мои студенты относились ко мне так же.

— Они не видели тебя в действии. Увидели бы, запели бы по-другому.

Тони мрачно поджал губы, и в его глазах Кэрол увидела тень, которую не заметила прежде.

— Точно, — помолчав, произнес он. — Свяжись со мной и увидишь круги ада, которые Данте и не снились.

— Ад расположен в другом месте, — возразила Кэрол.

— Поэтому я там больше не живу. — Тони посмотрел в окно и тяжело вздохнул. — Итак, тебе необходимо знать, как влезть в чужую шкуру, правильно? — Он вновь посмотрел на Кэрол.

— И срастись с ней.

— Ладно. Начнем. Мы составляем мнение о человеке по тому, как он выглядит, чем занимается и как разговаривает. Когда мы встречаем кого-то, наш мозг сопоставляет наблюдаемое с тем, что содержится в памяти. Чаще всего мы используем уже накопленный опыт, чтобы выносить оценки. Но, основываясь на этом опыте, мы можем вырабатывать новые формы поведения.

— Ты хочешь сказать, что я уже знаю то, что хочу узнать? — с сомнением в голосе переспросила Кэрол.

— Если не знаешь, то даже такой умнице, как ты, за неделю этого не узнать. Для начала я хочу, чтобы ты представила какого-нибудь знакомого тебе человека, которому было бы относительно комфортно в твоем сценарии. — Он постучал ручкой по стопке бумаг. — Не чересчур уверенно, но относительно спокойно.

Кэрол нахмурилась и стала перебирать в памяти преступников, которых наблюдала из года в год. Ей не приходилось работать в отделе борьбы с наркотиками, однако она много раз сталкивалась с дилерами и «мулами», когда работала в Сифорде. Никто не подходил. Дилеры были слишком наглыми, а «мулы» — совершенно безынициативными. И тут ей на память пришла Джанин.

— Кажется, есть одна. Джанин Джерролд.

— Расскажи о ней.

— Она начинала как портовая проститутка. Но отличалась от остальных, потому что у нее никогда не было сутенера. Она работала сама по себе в пабе, который держала ее тетка. Когда я вышла на нее, она уже занялась кое-чем более прибыльным и менее опасным для здоровья. Верховодила бандой магазинных воровок. Время от времени нам в руки попадались ее девочки, но сама Джанин всегда оставалась вне пределов досягаемости. Хотя все знали, кто стоит во главе банды. Ни одна из девочек ее не выдала, потому что она всегда о них заботилась. Платила штрафы, давала деньги на сигареты. Когда их сажали, они могли быть уверены, что их дети не останутся без присмотра. Джанин вела свои дела с умом, но очень много пила.

Тони улыбнулся:

— Отлично. Пусть будет Джанин. Это нетрудно. Теперь тебе надо подстроить Джанин под себя. Перебери в памяти все, что она говорила и делала, и продумай, какие составные войдут в ту смесь, какая тебе требуется для выполнения задания.

— За четыре дня?

— Пусть не в деталях, но общая картина нарисуется. А теперь кое-что потруднее. Тебе придется забыть о Кэрол Джордан и стать Джанин Джерролд.

Кэрол выглядела встревоженной.

— Думаешь, у меня получится?

Задумавшись, он склонил голову набок:

— Думаю, получится. Думаю, у тебя все что угодно, получится, если ты захочешь.

Воцарилось напряженное молчание. Потом Тони вскочил:

— Сварю-ка я еще кофе. Мне нужно выпить еще чашечку. А потом мы поговорим о следующем шаге.

— Следующем? — переспросила Кэрол, отправляясь следом за Тони в коридор.

— Да. У нас не очень-то много времени. Надо поработать над ролью. Прямо сейчас.

Прежде чем Кэрол успела ответить, послышался скрежет ключа. Оба удивленно обернулись к двери, которая распахнулась, после чего на пороге возникла подтянутая женщина лет тридцати с хвостиком. Она вытащила ключ из замка и лучезарно улыбнулась, правда, одними губами.

— Привет. Вы, верно, Кэрол? — спросила Франсис, закрывая дверь, убирая ключи в карман и протягивая гостье руку. Она смерила Кэрол взглядом с головы до ног, не оставив без внимания короткую юбку.

Кэрол бессознательно одернула юбку.

— Кэрол, это Франсис, — выдавил из себя Тони.

— Почему вы в коридоре?

— Мы хотим сварить еще кофе, — ответил Тони и, пятясь, вошел в кухню.

— Прошу извинить меня за вторжение, — сказала Франсис, утаскивая Кэрол в гостиную. — Глупо получилось. Но я забыла контрольные работы, которые проверяла тут вчера вечером. Так торопилась, что совершенно о них забыла. А мне обязательно надо их раздать завтра утром.

«Ну конечно!» — подумала Кэрол, все поняв и не сводя взгляда с Франсис, которая собирала школьные тетради на диване.

— Я думала потихоньку зайти и забрать их. Но если у вас перерыв на кофе, я могла бы к вам присоединиться. — Франсис обернулась и пристально посмотрела на Кэрол. — Если, конечно, не помешаю.

— Мы решили передохнуть, — холодно отозвалась Кэрол. Она знала, что должна сказать, как ей приятно познакомиться с Франсис, но если для работы под прикрытием она была готова на все, то в такой ситуации не желала лгать ради своего или ее спокойствия.

— Тони! — крикнула Франсис. — Я выпью с вами кофе, если ты не против.

— Отлично.

Кэрол успокоилась, когда услышала по его тону, что ему не менее неприятно вторжение Франсис, чем ей.

— А вы совсем не такая, какой я вас воображала, — произнесла Франсис с прохладцей в голосе.

Кэрол словно опять стала четырнадцатилетней девочкой, беззащитной перед сарказмом учительницы математики.

— Большинство людей не представляет, какие полицейские на самом деле. Я хочу сказать, мы все ходили в школу и знаем, чего ждать от учителей. А вот о полицейских узнают в основном по телевизору, — сказала она.

— Я мало смотрю телевизор. Да и Тони не много о вас рассказывал, поэтому я ожидала увидеть… более зрелую, что ли, женщину. А посмотреть на вас, так вы совсем как мои шестиклассницы, а не старший офицер полиции.

От продолжения словесной дуэли Кэрол избавило возвращение Тони. Они посидели минут двадцать, болтая ни о чем, после чего Франсис забрала свои тетради и ушла. Проводив ее, Тони вернулся в гостиную, покаянно качая головой:

— Извини.

— Ее можно понять. Впрочем, скорее всего, ты не собирался показывать мне вид из окна наверху?

Тони не подхватил шутку. Он засунул руки в карманы джинсов и уставился на ковер.

— Продолжим?

Остаток вечера они провели, придумывая разные варианты роли, и даже не ужинали. Работа была трудная и требовала от Кэрол полной концентрации внимания. Когда такси привезло ее в гостиницу, она была абсолютно вымотана, потому что ей пришлось предельно напрягать воображение и одновременно сдерживать эмоции. У дверей она и Тони простились, неловко обнявшись, и Тони коснулся губами ее шеи возле уха. Ей очень хотелось расплакаться, однако она взяла себя в руки, ведь ничего не случилось. Поднявшись в свой номер, Кэрол чувствовала лишь пустоту в груди.

Теперь, глядя на море, она разрешила себе дать волю гневу, который, однако, не был направлен на Тони. Он ведь никогда не давал ей невыполнимых обещаний. Ее ярость была обращена на нее самое. Никого другого ей не приходило в голову винить за новый всплеск чувств.

Кэрол знала, что у нее есть выбор. Она могла позволить ярости разъесть ее изнутри. И она могла подвести под прошлым черту, чтобы со всей энергией устремиться в будущее. Она знала, что ей делать. Другой вопрос, получится ли у нее.