"Адепты стужи" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)

10 августа 1996 года Северный Афганистан Пятнадцатью километрами севернее места падения…

Есть такая расхожая поговорка на гражданке: бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе. За все время, пока они тащились по этим проклятым горам — Араб на своей шкуре убедился в правдивости вышесказанного.

Само по себе передвижение в горах — дело нешуточное. Он отлично помнил, как вышел в горы в первый раз. Казаки сами по себе — люди крепкие и детей воспитывают с детства тоже крепкими, способными вынести многое. Сашка знал и тяжелую работу по дому, и многокилометровые скачки на коне, он занимался и в гимназии где, как и в каждой гимназии Империи был хороший, открытый для всех пацанов спортзал. Его не напугать было ни марш-броском, ни двухпудовой гирей. Но когда он вышел в горы в первый раз… просто там не было воздуха, вообще почти не было, ты дышал, легкие аж горели, а воздуха просто не было. Руки, ноги у непривычного к горам человека сразу становятся как резиновые…

И тем не менее — втягивались потихоньку. Сначала — просто выходили в горы и по несколько часов карабкались вверх по узким горным тропкам, чтобы добраться до вершины и там, наконец дать себе немного отдохновения. Потом тоже самое — но с грузом десять килограммов, двадцать… тридцать… А потом — и с полной боевой выкладкой, с автоматом или снайперской винтовкой, узкая тропа по которой ходят только козлы уходит из-под ног, от перегрузок и недостатка кислорода темнее в глазах и надежда только на себя, страховку и свою группу. И надо дойти. Любой ценой — дойти.

Сейчас, на пятнадцатом километре — они взяли максимально высокий темп, чтобы как можно дальше уйти от места падения самолета — Араб понял, что они взяли ношу не по себе.

Что-то надо бросать? Оружие? Бред — вышедший без оружия, потерявший свое оружие по правилам считается не сдавшим. Спецназовец без оружия — это не спецназовец, выполнять боевую задачу он не может.

Патроны? А отбиваться как в случае чего? Прикладом? Сухпай и воду? Они и так съели двойную норму, чтобы облегчить груз — лучше такой припас тащить в животе, а не на спине. НЗ все равно надо оставить, иначе можно не выйти из проклятых гор. Рацию бросить? Не сдал, однозначно, рация — это связь со штабом, со своими, это последний шанс если обложат как волков.

Бросать нечего. И тащить такую тяжесть тоже нельзя…

— Привал пять минут! — выдохнул Араб — Иван забери у Брата! Бес — охранение!

Хотя он и не был еще спецназовцем, не получил символ спецназа — черный берет и кокарду с черепом и костями — но чутье у него уже было. И он понимал, что их уже гонят. А если и не гонят — то погонят в самое ближайшее время…

Свободные от охранения пацаны — а по большому счету они все еще были двадцатилетними пацанами, пусть и прекрасно подготовленными — растянулись на каменистой осыпи в тени чахлого кустарника, раскинув руки-ноги крестом и восстанавливая дыхание. Поза, наиболее способствующая быстрому восстановлению сил после предельных нагрузок. И все же, Араб понимал, что всю эту дрянь они протащат максимум до ночи, а потом с ней что-то надо будет делать. Иначе они и сами не выйдут и то, что взяли, достанется местным. Или британцам. Что это такое — Араб не знал, но подозревал что североамериканский самолет сюда, в Афганистан просто так не залетел бы…

— За этим перевалом — зеленка… — просипел Брат сорванным голосом.

Зеленка! Это и хорошо и плохо одновременно. В зеленке они умели выживать даже лучше чем на камнях, в зеленке ты невидим как в воде в зеленке сотня может искать одного и не найти. Уроки, полученные в приграничье, дадут им возможность выжить.

Но это в том случае, если они смогут идти тихо. А они тихо идти не смогут…

Решившись, Араб пополз к Бесяре, засевшем за валуном — он сейчас тащил рацию. Хрен с ним надо вызывать своих. Пусть эвакуируют. В конце концов — он сошел с маршрута не просто так, не потому что не захотел и не смиог дальше идти. У него дополнительный груз, причем нешуточный груз. Возможно разведданные, возможно, что-то еще. Что-то радиоактивное и смертельно опасное, судя по маркировке на контейнере. Это смягчающее вину обстоятельство, береты им конечно не дадут, но разрешат в следующем году пересдать на общих основаниях. А там они пересдадут, там будет проще — ведь они пойдут по второму разу, не по первому…

Раскрыв веер направленной антенны, Араб взялся за трубку…

— Араб вызывает Немого. Араб вызывает Немого. Белая стрела, повторяю — белая стрела.

— Немой на приеме! — отозвалась рация знакомым голосом, слышимость в этих новых аппаратах спутниковой связи была прекрасной, будто собеседник стоял рядом с тобой

— Араб — Немому. Имею посылку, нуждаюсь в эвакуации.

— Немой-Арабу. Повторите.

— Араб — Немому. Вышел на место посадки птицы, забрал тяжелую посылку. Нуждаюсь в эвакуации.

В паре сотен километров отсюда Немой, он же старший инструктор Тихонов, недоуменно переглянулся с офицерами курса. Птица — на их слэнге это самолет, посылка — груз или разведданные. Но какой там может быть самолет и какая там может быть посылка, в горах? Что это за чертовщина такая? Возможно, Немой бы заподозрил кого-то другого что он решил сойти вот так не раскрывая в эфире истинных причин — но в Арабе он был уверен, что шутить такими вещами Араб не будет. Кто угодно — только не Араб.

— Немой — Арабу. Доложи статус.

— Араб — Немому. Ухожу от места посадки птицы, хвоста пока не имею. Группа выбывших не имеет.

Странно, очень странно…

— Немой-Арабу. Новый сеанс связи через два часа, подбирайте площадку.

— Араб-Немому. Вас понял, конец связи…

Далеко от штаба южного центра подготовки сил специального назначения, на каменистом склоне Араб устало положил трубку. Два часа — надо идти. Лучше выждать в зеленке — и уходить оттуда же…

— Я приветствую вас в моем доме! — раздалось на чистейшем русском совсем рядом…