"Цель только одна – вопрос" - читать интересную книгу автора (Энтони Пирс)

Глава 13. Бинк

Беда явилась в виде довольно приветливого и привлекательного молодого человека двадцати пяти лет. Он направлялся к моему замку. Странным образом ему удалось как-то преоделеть это… в центральном Ксанте… в общем, я забыл, что он там перешел, а также избегнуть всех опасностей, которыми изобиловала ксанфская природа. Этот человек шел явно задать мне Вопрос, но мне не хотелось, чтобы тогда меня кто- то беспокоил.

Но человек попался очень упорный. Он переправился через ров, несмотря на все старания водяной лошади утопить его.

После этого упрямы посетитель сумел войти в большие ворота замка. Тот кентавр, который все время расщеплялся, его звали Двойник — поставил перед ним по моему приказу вторые ворота, но он сумел одолеть и их.

Затем гостю пришлось схватиться с мантикорой — существом размером с лошадь, человечсекой головой, львиным телом, крыльями дракона и хвостом колосального скорпиона. В свое время это чудовище пришло ко мне с Вопросом о том, если оно есть наполовину человек (все0таки человеческая голова — это много!), то может ли в его теле находиться душа? Я ответил так: души есть у тех, кто беспокоится о них. И, удовлетворившись таким Ответом, мантикора отрабатывала у меня годовую службу. Служба состояла в отпугивании от замка нежелательных посетителей, не причиняя им вреда. Если мантикора могла отпугнуть их, то хорошо, но если нет, то нужно было пропустить их в замок таким образом, чтобы они не подумали, что чудовище не собирается задерживать их, а только делает вид, что свирепо. И посетитель проходил, как и этот молодой человек, что несомненно должно было свидетельствовать о храбрости.

Но что же, я понял, что мне придется выслушать парня, ведь он заслужил это своим упорством. очень часто я зараннее знал, какой именно Вопрос будет мне задан, но теперь я почему-то не чувствовал, что именно меня спросят, А Книга Ответов не желала мне этого сообщать. Значит, мне придется ждать, покуда молодой человек сам не задасть свой Вопрос. Но я примерно представлял, чтоему от меня нужно. Мне это и в самом деле уже надоело — я снабдил приворотными зельями порловину молодых людей Ксанта, и придающими красоту напитками девушек, которые и без того были красивы. Навеерное, этому тоже было нужно что-то в этом рде. А мне так хотелось, чтобы меня попросили о чем-то необычном.

И вот этот увалень начал дергать за шнур звонка. "Дин-дон! Дин- дон" — разнеслось требовательно и громко по всем комнатам. Я уже спешил впустить его, не зная даже его имени! Но спрашивать его прямо не хотелось — я ведь был Повелителем Информации, как такое могло случиться, что его имени я не прочел в Книге Ответов!

— Кто там меня решил побеспокоить? — спросил я через дверь, пускаясь на хитрость.

— Бинк, житель Северной деревни!

Ну конечно! Сразу себя назвал: и кто он, и откуда родом. Нет, это явно не герой. Героев даже неназывают Бинками, они все больше какие- нибудь Артуры или Роланды. Но я решил притвориться глуховатым.

— Как тебя звать, не расслышал, — сказал я как можно более сиплым голосом.

— Бинк, — молодой человек уже более нетерпеливо сказал.

Ага, это уже лучше, Бинк. Б-и-н-к!

Я впустил его. Передо мной стоял большого роста, пышущий здоровьем молодой человек. Годы давно взяли надо мной свое — я ссохся, и теперь казалось, что этот парень ровно в два раза выше меня. Конечно, на здоровье я пока не жаловался, но вот привлекательностью я не отличался даже в период молодости. Но что же тогда так мучило его?

— По какому делу послал тебя ко мне твой господин, Бинк? — продолжал я разыгрывать из себя ничего не понимающего старикана.

Он сразу резко сказал, что Бинком он является сам, а привело его ко мне желание найти волшебный дар. Он изъявил готовность отработать на меня целый год.

— Конечно, год службы — это настоящий грабеж! Но я готов отработать! — восклицал молодой человек, явно принимая меня за слугу, — твой господин просто до нитки обирает честных людей!

Вот это уже начинало смешить меня! Я решил и дальше продолжить веселье и ответил:

— Вообще-то его степенство Волшебник сейчас заняты-с. Не соблаговолите ли вы, милостивый государь, прийти завтра? — я быстро изобразил из себя комнатного лакея, услужливого, но немного злоупотребляющего своей любезностью.

— Завтра! — взорвался вдруг посетитель, — так ты мне скажи прямо: хочет ли этот старый разбойник рассмотреть мое дело, или нет?

Нет, он явно зашел слишком далеко, да еще и ничего не соображал! Нужно было опустить его с небес на землю! Я провел его в кабинет, уселся за свой стол и спросил внушительно:

— Что заставляет тебя думать, что старый разбойник непременно заинтересуется твоими услугами на целый год?

Это явно был очень меткий удар!

Я наблюдал, как на его лице постепенно появляется понимание. Только теперь он понял, с кем разговаривает! В первое мгновение он, казалось, потерял дар речи, но затем все-таки нашелся.

— Я сильный, — сообщил он веско, и могу делать тяжелую работу!

Я не мог отказать себе в удовольствии продолжить развлечение.

— Ты несомненно не отличаешься сообразительностью, но я угадываю в тебе волчий аппетит! Я думаю, что расходы на тебя превысят выгоды от твоей работы в моем замке!

Может быть, оно и действительно было так, хотя ведь засок у волшебника — всегда полная чаша. Это известно всем и каждому. Но я в данный момент хотел только посмотреть на его реакцию.

А он всего лишь пожал плечами. Но по крайней мере, он сообразил, что нужды в его физической силе может и не быть!

— Ты умеешь читать?

— Немного… = сказал он не слишком уверенно.

— Значит, чтец из него никудышний, заключил я про себя. Ну это и хорошо — уж этот точно не будет рыться в моих драгоценных книгах!

Я вижу, что тебя явно удаются оскорбления и дерзости, — сказал я Бинку, а потому надеюсь, что ты сможешь отгонять назойливых посетителей с разными мелкими просьбами, которые они могут провести в жизнь без моей помощи!

Интересно, понимал ли он, что я имел в виду? Я думал, что он обладало каким-то нераскрывшимся, а потому не слишком значительным волшебным даром — к примеру, заставить пучок сена изменить цвет или чем-то в этом роде. Когда король Буря своим специальным рескриптом потребовал от каждого подданного обзавестись собственным волшебным даром, их обнаружилось много, но вот только абсолютное волшебство этих даров было практически бессмысленным и бесполезным. Как и сам рескрипт бестолкового монарха, которму как будто бы было нечем больше заняться.

— Возможно, — тем временем прервал мои размышления Бинк, я вно не желая меня больше раздражать.

Но я был уже по горло сыт этой болтовней.

— Ладно, приступай к своим обязонностям, — сказал я, поднимаясь из кресла, — не можем же мы здесь с тобой болтать тут весь день о разных пустяках.

Хотя, как я в тот момент подумал, он-то сам наверняка бы охотнее поговорил со мной еще — ведь срок его службы уже начался, так что в разговоре он проходит наверняка быстрее. Впрочем, мне и самому нужно хоть иногда отвлекаться от однообразия, — так я решил. Но на сегодня я тем не менее отвлекся достаточно, теперь можно и к работе приступать.

Я решил поговорить со своим давним другом Бюрократом. Демон все еще корпел над своей диссертацией под названием "ошибоность других форм разумной жизни". Он бился над этой сложной темой уже несколько десятков лет, и в конце концов явился ко мне за помощью. Я сказал, что если он согласится просидеть десяток-другой годков в одном из флаконов на полке с заклинаниями, помогая мне овечать на вопросы, то тогда у него будет масса фактологического материала, из которого при желании можно извлечь любые концепции. он принял приглашение однокашника, тем более, что у меня было не только вольготно работать, но и спать в тиши кабинета между какими-нибудь толстыми томами. Он сидел во время приема посетителей в бутылке, хотя я и не затыкал ее горлышко пробкой — ведь он добровольно туда забрался. Но по нашему обоюдному согласию он не должен был при гостях вылезать из бутылки, чтобы не пугать их и не порождать тем самым слухи в Ксанте, что старый Хамфри знается с нечестивыми демонами. Хотя сам я не понимал, что люди находят такого ужасного в демонах. Вот взять к примеру ту же самую Метрию или мою бывшую женушку Дану — так они временами были просто прелестями! Конечно, и с демонами нужно уметь ладить и правильно их понимать, не так, как мой сынок Кромби.

Когда нужно было, я поднимал бутыль с дремлющим демоном и слегко встряхивал ее, чтобы разбудить его, а заодно произвести впечатление на посетителей. После этого я демонстративно ставил бутыль в центр нарисованной на полу пятиконечной звезды и, красноречиво жестикулируя, отходил слегка в сторону. Из горлышка бутылки вылетела со свистом пробка и начинал валить белый дым. Из дыма постепенно появлялась какая-то фигура. Единственное, что плохо вписывалось в столь милую картинку — это очки, которые носил Бюрократ. Впрочем, все знают, что нет одинаковых демонов, какнет и одинаковых людей, и если Бюрократ надел очки, то это означает, что так ему удобнее жить.

— О, Бюрократ, — начал я и в этот раз хорошо поставленным голосом, как в манденийском балагане, называемом театром, — заклинаю тебя всеми силами черной и белой магии! Скажи-ка мне, каким волшебным даром обладает житель Северной деревни по имени Бинк!

Бюрократ тоже знал, как он должне наиболее впечатляюще играть свою роль. он важно зашипел и уставился на парня.

— Подойди сюда, смертный! — величесвтенно начал он, — я должне как следует осмотреть тебя и тогда внесу свое заключение!

— Ну уж нет! — испуганно воскликнул Бинк, невольно пятясь назад.

Бюрократ выразительно крякнул, как будто он упустил очень лакомый кусочек. Но конечно, демоны людей не едят, они вообще никого не едят, но могут съесть, если только вдруг захотят помочь маленьким детям уничтожить пищу, которую сами дети есть ни за что не хотят. Вот демонша Дана, помнится, кушала очень хорошо, покуда не потеряла душу. А потом ей есть вовсе не стало необходимости.

— А ты, однако, твердый орешек, — проговорил Бюрократ.

Так, теперь моя очередь.

— Ты гостя не обижай, — сказал я демону с притворным возмущением, — ему не нужно знать, каков он на вкус, а нужно обнаружить свой собственный волшебный дар!

Мы с Бюрократом играли просто в унисон!

Тут демон изорбразил из себя жутко сосредоточившегося, а потом сразу удивленного.

— У него есть волшебство, очень сильное волшебство, начал он, завывая для верности, — но вот только я не в состоянии этот волшебный дар уловить, тут демон вдруг совсем уже не подоговороенному уставился на меня и сказал: — Извини, дурак!

— Но ты все-таки попробуй, попробуй! — сказал я, хлопая в ладоши. Я уже сам стал интересоваться этим необычным делом. Если уж и сам Бюрократ действительно не мог обнаружить, каким волшебным даром обладает этот деревенщина, то это наверняка должно быть нечто экстраординарное!

Но вместо ответа демон снова превратился в дым и вошел обратно в бутылку, явно показывая, что намерен продолжить прерванный сон. Хотя нет, даже сидя в бутылке, он принялся перелистывать какую-то крохотную книгу — я ее отчетливо видел через стеклянную стенку бутылки. Бинк, открыв от удивления рот, тоже смотрел на демона.

Теперь мне стало не до смеха. Я стал задавать Бинку разные наводящие вопросы, но он, понятное дело, ничем не мог мне помочь. Тогда я попробовал хитрое устройство: указку. Это была непростая указка. Когда ей задавали вопросы, то указка показывала либо на изображение ангела, что означало утвердительный ответ, либо на изображение черта, что являло ответ отрицательный. Но указка тоже не могла ничем мне помочь. Только подтвердились слова Бюрократа — сильный волшебный дар, но вот какой конкретно — непонятно.

Все, интерес окончательно завладел мною. Это было уже испытание для меня самого! Теперь-то можно как следует разогнать скуку!

Поначалу я наложил на Бинка заклинание правдивости. Заклинание показало, что внутри этого парня действительно есть какое- то волшебство, которое пока еще не проявилось в окончательной форме. Но как только я собирался спросить инка, чувствовал ли он когда-то, есть ли в нем действительно волшебный дар, раздался неожиданно рев мантикоры — оказывается, это было как раз то время, когда ее нужно было кормить. Так я, оказывается, увлекшись неожиданным явлением, потерял счет времени и забросил остальные дела!

Я оставил Бинка на время и отправился кормить мантикору, которая, как оказалось, и вовсе не была столь голодна.

— Не зная даже, что на меня вдруг нашло, — пожаловалась мантикора, мне просто захотелось порычать как можно сильнее, вот и все! Но такое у меня в первый раз!

Вернувшись к Бинку, я наложил опять на него заклинание правдивости и принялся задавать ему вопросы. только я сосредоточился для какого-то конкретного и очень важного вопроса, как сзади меня со стены упало зеркало и с жалобным звоном разлетелось вдребезги. Да что же это такое! Прямо все из рук валится!

Я решил попытаться в третий раз — я тоже был парнем упрямым. И тут вообще весь замок задрожал! Казалось, что какой-то невидимый великан проходит рядом, отчего вся земля тряслась со страшной силой.

И тут я понял, что эти помехи — не простые совпадения. Какя-то неведомая сила во что бы то ни стало стремилась помешать мне получить правильный ответ. Так значит, там тоже волшебный дар настоящего Мага, Чародея, Волшебника, наконец!

— Мне все время казалось, что сейчас в Ксанте живут только три человека, обладающие столь сильным магическим полем, — заявил я Бинку, — но теперь, кажется, отыскался еще и четвертый!

Но я только не мог понять, почему же книга ответов не предупредила меня, что к Замку приближается Волшебник.

— Три человека? — спросил он, и на его лице отразилось полнейшее непонимание.

— Я, Ирис и Трент, — короля Бурю я не стал принимать в расчет — хоть он и был Волшебником, но время уже успело подточить его волшебный дар. Его уже давно пора было заменить более подходящей кандидатурой. А Ирис была вовсе женщиной, Трент же уже в течение двадцати лет не давал о себе знать, и мне не хотелось, чтобы снова начались проблемы в верхах. Но если действительно появился здоровый, молодой, да еще при этом Волшебник — тогда все выходило просто замечательно.

— Трент! — воскликнул вдруг Бинк, — это часом не Злой Волшебник?

Я объяснил ему, что Трент на самом деле вовсе не злой, а очень даже добрый. И вообще, пора было развеивать эти публичные заблуждения. Хотя я сомневался, что Бинк так сразу мне поверит. Стереотипы, как известно, живучи!

Так мне пришлось оставить Бинка без ответа, но я сказал ему, что мы будем пробовать обьнеаружить его волшебный дар в будущем. Конечно, я был не слишком доволен таким поворотом событий, но с другой стороны что-то тут было необычное. Еще бы: новый Волшебник — с неопределенной пока силой! Нет, в этом действительно было что-то интересное!

И вдруш меня неожиданно поразила мысль: вот почему создания, подобные демонше Метрии, всегджа были настороже, ожидая нового несчастья. Даже сильно ждали его. Если я, человек, которому только недавно перевалило за сто лет, начинал уставать от жизни и искать на свою голову различные приключения, то что можно сказать о демонах, которые жили сотни лет! Вот уж кому действительно может прискучить существование! Конечно, нельзя в этом случае утверждать, что я из-за этого должне очень любить Метрию, но и винить ее за любовь к чужим неудачам тоже было все-таки грешно! Вот сейчас, когда из Северной деревни ко мне явился человек, чтобы узнать о своем волшебном даре, я тоже вел себя как самый настоящий демон, грозя нарваться на какую-то неприятность.

И я принялся внимательно наблюдать за этим молодым человеком. Поначалу меня даже стало постигать разочарование. Все, что он делал — это отправился обратно к себе в Северную деревню, пересек невидимый однопутный мост, о существовании которого я ему сказал. Но тут ему пришлось отправиться в изгнание — король Буря не поверил выданной мной бумаге, которая удостоверяла, что Бинк действительно бладает волшебным даром, который пока что должным образом не проявился. Я знал, что король Буря терпеть меня не мог (впрочем, как и я его), и потому моя бумага, наверное, как раз и сделал столько вреда Бинку. А может быть, испугало Бюрю именно упоминание о нераскрытом пока волшебном даре — он наверняка мог отрицательно отнестись к Бинку как к потенциальному преденденту на свой престол. Тем более, в свете того, что Буря пребывал теперь уже на троне как бы незаконно, поскольку волшебная сила почти покинула его. На Бинка был навешен вердикт: " не обладает волшебством, бесполезен", и парня изгнали из Ксанта, за пределы Щита. Это очень разозлило меня, но я мог только наблюдать, ни во что не вмешиваясь. Эх, если бы я раньше знал, каков фрукт этот Буря, я ни за что не дал бы ему возможности занять Ксантский престол, честное слово! Ведь этот идиот изганл из Ксанта настоящего волшебника, который, как знать, мог бы наверняка его заменить!

Нет, наверняка, этот Буря заподозрил в нем опасность для себя, и потому поспешил от него избавиться. Избавиться, как от опсного соперника. И постепенно мое недовольство действиями Бури стало переходить в невыразимый гнев. и как я только передал ему трон!

Тем временем ко мне явился другой посетитель. Это был, точнее, посетительница — молодая женщина, назвавшаяся Хамелионом. В ней не было ничего такого особенного — так, внешняя простота, даже на грани с безобразностью. А ее волшебный дар просто нельзя не упоминуть: изменение внешнего вида, но ни в коем случае не добровольное, и не только внешние изменения. В течение каждого месяца Хамелеон успевала невообразимо измениться внешне — от отталкивающего безобразия она переходила в фазу непримечательности, а потом становилась такой красавимцей, что нельзя было просто глаз оторвать. Ее же умственное развитеие шло как раз в противоположном направлении — когда она была красива, она была столь же глупа, но когда она была отвратительна, то это был такой блестящий ум. Впрочем, иногда на промежуточных фазах красота и ум как бы уравновешивались. Ее слова были правдой — волшебное зеркало наглядно показало все эти свойства. Когда она находилась в фазе красоты, то ни один мужчина, даже такой глубокий старик как я, не мог остаться к ней равнодушным. Но зато когда она была умна, то внешне это была самая настоящая уродина, на которую не польстяться даже демоны.

Конечно же, Хамелеон пылала страстным желанием избавиться от своего волшебного дара, поскольку он не приносил ей никакой пользы. Когда она была в фазе красоты, то от поклонников не было отбоя, они преследовали ее везде, но стоило только пройти паре недель, как на не сыпались смешки и оскорбления. Ее устраивало только промежуточное состояние. И, кроме того, ей хотелось покорить мужчину, которым по странному совпадению, оказался Бинк. Она уже дважды встречала его. Первый раз возле… возле… в общем, возле чего-то чрезвычайно опасного, когда она блистала очарованием, но потом им пришлось расстаться по каким-то причинам. Во второй раз Хамелеон была в нейтральном, промежуточном состоянии. Она встретила тогда Бинка в компании одного женоненавистника по имаени Кромби. И вот она, направившись вслед за Бинком, добралась сюда и теперь умоляла меня о помощи. Требовалось заклятие для Хамелеон.

Я не стал упоминать ей о своем родстве с Кромби, но проникся ее чувствами. Тем более, что я как бы отвечал за Кромби, который своей враждебностью отдалил ее от Бинка. А ведь Бинк поначалу был настроен к ней вполне дружелюбно. Кромби тогда наговорил, что женщины только и делают, что завлекают мужчин и вообще они — создания недостойные. Не знаю, верил ли сам Кромби в ту чепуху, которую говорил. Возможно, он действительно так воспринимал семейную жизнь. К тому же, ему наверняка было стыдно признаваться, что его мать — манденийка.

Но мне нечем было порадовать Хамелеон: я сообщил ей, что ее волшебство наследственное, и его можно уничтожит лишь в том случае, если погибнет и Хамелеон с ним вместе. Но у меня был для нее ответ, который мне очень не хотелось ей давать: она должна была отправиться в Мандению. Там она могла оставаться в промежуточном состоянии 0 ни умная, ни глупая, ни красивая, но и не безобразная.

— А куда пойдет Бинк? — тут же спросила она требовательным голосом.

— Возможно, в Мандению и пойдет, — ответил я нехотя.

— В таком случае я тоже должна отправиться туда, — решила она.

Я удивленно уставился на нее, но потом понял, что это не так уж и плохо. Там она обретет желаемое промежжуточное состояние и встретит достойного человека. В общем, я растолковал ей, как найти волшебную тропу, которая вела к мосту, наказав ей при этом ни в коем случае не сворачивать в стороны. Так она направилась вслед за Бинком. Возможно, так оно будет лучше. Может быть, она, если поспешит, догонит Бинка до того, как он успеет выйти за пределы Ксанта. Или нет, лучше немного позже, поскольку ведь в этот момент она как раз будет в фазе отвращение плюс ум, и ецй надо будет немного измениться, чтобы встратить Бинка более-менее достойно. Я подумал еще, что было бы очень здорово, если б ыони смогли встретиться в Мандении и там найти свое счастье. Ведь Мандения — это не такое уж и проклятое место, как кто-то может поудмать. Ведь и я сам прожил целых тридцать пять лет любви и согласии с манденийкой. Но мне всякий раз горько было думать, что такой ценный волшебный дар, каким обладал Бинк, будет для Ксанта потерян.

Я продолжал в волшебное зеркало следить за Бинком. Он не выглядел слишком довольным — впрочем, еще более недоволен был я сам.

Все стало куда более интересно, когда он пересек Щит. Там оказалась аж целая манденийская армия, предводителем которой был… волшебник Трент! Мое волшебное зеркало услужливо показывало все, что происходило за пределами Ксанта. Ведь Ксант, надо сказать, не заканчивается у Щита. Я понял, что Трент вернулся, и теперь на том кусочке земли, который лежал между Манденией и Ксантом, начинал развертываться его волшебный дар.

После этого все еще более усложнилось. Трент схватил в плен и Бинка и Хамелеон, склоняя их к сотрудничеству с собой на пути к завоеванию Ксанта, но они были весьма непреклонны и отказывались иметь с ним дело. Бинк с Хкамелеон попытались удрать от Трента, но тот, организовав грандиозную погоню, настиг их как раз под Щитом (там, где протекала подземная река). И потом…

Я поразился! Все трое, хотя и сотрудничали друг с другом не слишком охотно (но всех объединяла боязнь перед таившимися в ксанфских лесах опасностями), продвигалась прямо к замку Ругна! И замок, странное дело, вовсе не препятствовал их переходу к нему, а даже наоборот, облегчал его по мере возможностей. Я не мог этого постичь, — но вскоре все стало ясно — замок желал их прихода, потому что там были сразу два настоящих волшебника! Меня совершенно не интересовало то, что пока что в Ксанте был вполне законный король — все тот же злополучный Буря. Главное, что требовал теперь Ксант — это то, чтобы его королем был обязательно волшебник, который снова поднимет былой авторитет замка Ругна, заново сделает его центром Ксанта во всех отношениях. А разве это было так плохо?

А затем все трое вышли уже из замка Ругна, хотя Бинк и Хамелеон все еще не слишком дружественно относились к Тренту. они считали, что им следует хранить верность королю Буре. Я только покачивал неодобрительно головой, наблюдая в волшебном зеркале их частые перебранки. А потом все стало каким-то странным. Они решили… узнать, кто прав, кто виноват, посредством обычной дуэли! То есть Волшебник против Волшебника. Но это же было очень опасно! Но я знал, что поскольку Бинк тоже обладает волшебным даром, хоть и невыясненным по сути, то можно быть уверенным, что Трент не превратит его под горячую руку в какое-нибудь пресмыкающееся. так что силы их были примерно равны. Я даже не брался предсказать, к чему все это приведет.

Но ТРент, понимая это тоже, решил вдруг изменить условия дуэли. он предложил сражаться обыкновенными мечами. Волшебный дар Бинка не защищал его от опасностей физических, но ему посогла Хамелеон, которая приняла на себя удар, предназначавшийся Бинку. Из- за того, что она его любила.

И тут сам Трент понял, что он перегнул палку. Ему не хотелось шагать к трону через трупы других. Он привел Бинка ко мне, чтобы получить у меня исцеляющий элексир для Хамелеон. Конечно, я вмешивался в политику, но я в конце концов решил плюнуть на свео невмешательство в то, что меня не касалось. А в это время Муза Истории продолжала скурпулезно заносить в тома истории Ксанта вс6, что тогда происходило. ВЫпрочем, она и сейчас этим занимается.

И тут случилось неожиданное — наконец-то скончался король Буря, сразу изменив своей смертью ход событий. Конечно6 ко мне сразу же явились Ксантские старейшины и стали наперебой предлагать надеть корону. но я был тверд: есть альтернатива! И так в конце концов королем Ксанта стал Волшебник Трент. Он сумел вренуть замку Рооогна былую славу и величие. Трент женился на ПРорицательнице Ирис, которая таким образом стала королевой. кромби стал служить новому королю. Бинк женился на Хамелеон — теперь она его устраивала во всех своих фазах. Он был назначен на должность Главного Исследователя при королевском дворе, так что мог свободно передвигаться ао всем просторам королевства и обследовать все, что представляло для него хоть малейший интерес. Интерес для него представляли как раз вещи необычные, волшебные. Вот так благополучно все завершилось.

Но на этом все, однако не закончмлось. Сначала начались накладки и трудности у Бинка. Его супруга Хамелеон ожидала аиста с ребенком, по-прежнему испытывая свои фазы красоты и уродства. Конечно, она не слишком была обрадована предстоящим визитом аиста — ведь ребенка ей не хотелось заводить, а когда она догадалась, что аист к ней все же прилетит, то было уже поздно что-то предпринимать. она стала много есть и потому невероятно растолстела — возможно, и от переживаний. так случается с очень многими женщинами. Но ничего, вот когда дитя будет доставлено, тогда Хамелеон сразу начнет суетиться и похудеет. Но все равно — Хамелеон была явно не рада предстоящему визиту птицы.

Потому-то Бинк в конце концов и отправился на поиск источника волшебства. В эту экспедицию он отправился с еще двумя таким же вот образом разочарованными мужчинами. Одним из них был кентавр Честер. Он был явно разозлен тем, что после прибытия его жеребенка Чета его жена Чери совсем перестала уделять ему внимание. Вторым спутником был мой сынок Кромби, которого выводили из себя властолюбивые замашки колоевы Ирис. Впрочем, за это я винить его уже никак не мог — ведь такое поведение женщины может надоесть ккому угодно мужчине, особенно, если она показывает свой характер денно и нощно. И теперь, кстати, его волшебный дар находить все наверняка должен был найти себе достаточно полное применение, он просто указал бы пальцем в том направлении, где находился этот самый источник волшебства. Король Трент для удобства превратил его в грифона, чтобы он, паря в воздухе, вел товарищей за собой. Бинк же ехал верхом на кентавре. Так все трое и продвигались все дальше и дальше вперед.

Им приходидлось преодолевать нападения драконов, и отгонять многочисленных змей. Ничто сдержать их не могло, и потому они вскоре со своим ворпросом добрались аж до меня. Но я еще до того, как они этот Вопрос задали, понял, что именно их ко мне привело. Они поставили перед собой цель довольно серьезную, даже чреватую опасностями. для ее достижения требовалосб владение навыками волшебства. Без него найти его источник нечего было даже думать. Взять хотя бы Бинка — пусть он и был неуязвим к опасностям, которые таило волшебство, но ведь кроме этого существует множество опасностей самого обычного, природного происхождения! И волшебстство в любом случае не может уберечь от всех напастей!

Я попытался бвло отговорить их от этой затеи, но БИнк смог пробраться в мой замок, и потому имел право на мое к себе внимание. Когда я сказал ему, что для поиска источника волшебства им нужно взсть настоящего волшебника, то он неправильно меня понял.

— Ах ты, старый плут! — вскричал Бинк, — ведь признайся, что тебе хочется пойти с нами!

— Да нет, вряд ли я с вами пойду, даже если вы станете очень сильно меня уговаривать, — отпарировал я, ведь это вам пришла в голову такая странная идея! Я даже никогда не задумывался над тем, что являетмся источником волшебства!

Но они все-таки подбили меня на то, чтобы я составил им компанию — невероятно, но факт! Я взял с собой кое-что из моих заклятий — хотя досужие болтуны говорили, что я нагрузился этими заклятиями и нагрузил ими своих спутников. Но слухи исходили от карлика Гранди, который в это время тоже отрабатывал положенный срок в замке, а Гранди был известен своим длинным языком. Кстати о Гранди, его волшебным даром было умение разговаривать на языках всех живых существ. Я знал это с самого начала, поскольку сам оживил деревянную куклу, которая и стала краликом Гранди. Я оживил его как раз для этих целей — для переводя с одного языка на другой, но неблагодарный карлик при первой же возможности сразу же удрал от меня. Впрочем, обнаружив, что он как бы ненастоящий, он все равно вернулся ко мне и стал спрашивать, как ему можно стать самым гнастоящим. Как и другие невежды, он даже не мог понять данного ему ответа: "Подумай!"

Гранди я взял с собой в эту экспедицию. Но тут, к нашему несчастью, кардик вдруг неожиданно почему-то стал забавляться неправильным еперводом слов Кромби Грифона, причем это очень злило Честера, который свое раздражение стал вымещать на ни в чем неповинном Кромби, понося его последними словами. Это-то как раз и нужно было Гранди: он прямо-таки весь светился, слушая ругательства кентавра, как сладкую песню. Впрочеем, Честеру было от чего прийти в негодование: Слово кентавр в интерпретации Гранди (но произненесенное тем не менее Кромби) поначалу выглядело как "конский круп", а потом просто превратилось в «задницу». Ну кто может стерпеть уравнивание своей персоны с такой частью организма, пусть даже и важной. Я не вмешивался в их перебранку, и вообще мы с Кромби относились друг к другу отчужденно. Как это было ни прискорбно.

К наступлению темноты нам не удалось достичь цели, и потому нужно было подумать о ночлеге. тут снова пригодился подходящий дар Кромби — он мигом отыскал невдалеке домик великана-людоеда. Но я не поверил Кромби и решил для верности проконсультироваться с Бюрократом, которого вместе с его бутылкой я тоже взял с собой в эту экспедицию. Для начала мы обменялись вполне дружескими оскорблениями, причем все были несказанно удивлены таким способом общения.

— Ну конечно, там действительно стоит этот дом, — заверил меня Бюрократ, — и он в самом деле безопасен! Но вот ваше путешествие не слишком безопасно!

Мы очень удивились такому толкованию, но Бюрократ пояснил, что живущий там великан-людоед как раз людьми и не питается, но является страстным поборником вегетарианской диеты, а потому наши кости он ломать не будет. Итак, великан по имени Хруп был белой вороной — все людоеды, как людоеды, а он вдруг вегетарианец!

В общем, мы воспользовались гостеприимством Хрупа, который вволю попдчевал нас изысками вегетарианской кухни. Затем он стал расказывать нам историю своей жизни, причем изъяснялся он рифмованными двустишьями, отчего Гранди приходилось очень трудно переводить его вирши на нормальный язык. Когда-то он встретил демоншу и полюбил ее. Демонша с тех пор приняла облик великанши, и потому была исключительно безобразна. И Хруп похитил возлюбленную. Другие демоны обозлились на него за кражу невесты (и в самом деле, неужто великанш не хватает?). Они наложили заклятия на пищу Хрупа, отчего тот переключился на вегетарианскую диету, обманув демонов. Странно было только то, что великан догадался до такого — хотя это, вероятно, предложила ему демонша. К тому же она самам была заинтересована в нем как в вегетарианце — ведь, пристрастившись к еде растительного происхождения, Хруп уж точно не стал бы впадать в соблазн крушить кости супруги.

Но вот теперь его фальшивая великанша лежала параллизорванная в мертвом лесу. Хруп хотел знать, стоит лит тащить ее оттуда сюда. Кромби, Честер и Бинк советовали ему притащить все-таки жену (Кромбм при этом думал, что он желает великанше зла, поскольку она наверняка испытывала бы боль при транспортировке своим неуклюжим супругом. Но вот только он не приянл в расчет того, что великаншам как раз очень нравилось испытывать боль). Кстати сам Бюрократ, активно участвуя в их разговорах, с каждым часом черпал все больше полезного материала для своей диссертации. Наконец он почувствовал, что может возвращаться восвояси и писать там все, что узнал.

На следующий день мы возобновили наше продвижение, направляясь по волшебной тропинке к деревне Волшебной Пыли. Деревня эта была известна тем, что жили в ней одни только женщины, но зато женщины всех типов, которые имеют хоть какое-то отношение к человеческому роду. Это было потому, что мужская часть населения была когда-то полностью уведена зачаровавшей их песнью Сирены. Тут были тролли, гарпии, водные нимфы, эльфы, кентавры, грифонши и даже девушка-карлик, которая наверняка составила бы Гранди хорошую компанию. Когда я увидел эту девушку-карлика, то удивлению моему не было предела — ее, должно быть, кто-то сделал совсем недавно, поскольку до того, как я создавал Гранди, я был абсолютно уверен, что он существует в единственном экземпляре. Впрочем, эти женщины еще больше желали, чтобы кто-то из мужчин составил им компанию. Хотя этого, как известно, от нас ожидать было трудно — ведь мы отправились в экспедицию по сугубо конкретной причине, к тому же один из нас был вовсе женоненавистником.

И тут вдруг снова Сирена затянула свою песню, отчего мы, как послушные агнцы, двинулись, повинуясь силе чарующего звука, хотя вовсе не хотели никуда идти. Женщины изо всех сил пытались удержать нас, да где там! Но тут вдруг случилось неожиданное — Кромби, который все еще находился в облике грифона, с размаху влетел в плотоядное дерево, которое не замедлило схватить его своими ветвями-щупальцами. Мы сразу как бы очнулись от чар Сирены и стали помогать Кромби выпутаться. Но сделать это было не так-то просто. Дерево схватило нас своими щупальцами тоже. Тут Кромби посчастливилось все-таки вырваться из смертельных объятий. Он полетел в деревню и привел на подмогу женщин, которые сразу атаковали дерево пылающими факелами. Причем женщины были охвачены какой-то сумасшедшей смелостью. Мне показалось, что с того момента ненависть, которую Кромби испытывал к женщинам, стала постепенно разрушаться, хотя этот процесс и занял очень продолжительное время.

Но еще до того, как завершилось сражение с этим деревом, Сирена снова затянула свою песню! Песня сразу заворожила нас: ведь известно, что песням Сирены не в состоянии противиться ни один мужчина. На женщин же песня не производила совершенно никакого впечатления.

Но дальше произошло неожиданное — на ананасном дереве взорвался один из ананасов, когда мы шли к Сирене. И взорвался он прямо над головой Честера, отчего тот сразу оглох. И, понятное дело, больше не мог слышать пение Сирены. А поскольку мы продолжали все еще двигаться к ней, то кентавр схватил свой лук и пустил стрелу соблазнительнице точно в сердце. Пение сразу же оборвалось.

Мы приблизились к Сирене. Она еще была жива. Женщина лежала, раскинув руки, на небольшом островке в озере. Она была обычной русалкой, но так красива, что таких русалок никто из нас еще в жизни не встречал. Волосы похожи на солнечные лучи, хвост — как струящаяся вода родника, грудь такой красоты, что только Заговор Взрослых не дает мне возможности как следует описать эту грудь — чтобы кто-нибудь из несовершеннолетних читателей не подумал того, о чем ему пока думать рано. И весь островок был забрызган кровью Сирены, хотя все, чего она от нас хотела — так это просто любви.

Удивленный всем увиденным и услышанным, я вытащил из кармана волшебное зеркало и немедленно прибег к его помощи. Зеркало сообщило, что Сирена не собиралась причинять нам вреда. Убедившись в мирных намерениях русалки, я вытащил волшебный исцеляющий эликсир и излечил ее. Кровь и рана Сирены тут же исчезли, и здоровье вновь наполнило ее тело.

Тут мы узнали, что хотя мужчины и шли к Сирене, но потом им все равно приходилось поворачиваться к сестрице Сирены, которую звали Горгона и которая сидела как раз на следующем острове. Один взгляд в глаза Горгоны превращал мужчин в камень, хотя на женщин он совершенно не действовал. Но так было раньше. Постепенно, пока Горгона становилась более зрелой дамой, усиливалось и ее волшебство, так что она уже могла превращать в камень не только мужчин, но и женщин, и даже животных. Быть может, ее тоже нужно было признать Волшебницей — из-за внушительного волшебства.

А вообще с Сиреной было довольно интересно. Хотя она и была русалкой, но она могла расщеплять свой хвост на две части, превращая его в ноги, и разгуливать по суше. Вообще так могут делать многие русалки, только не всегда они к этому прибегают. Она угостила нас кушаньем из рыбы и водяных орехов. Мы решили провести ночь там же.

На следующее утро мы должны были идти дальше — как раз под строгий взгляд Горгоны. Все мои спутники надели на глаза темные повязки, чтобы случайно не заглянуть в глаза Горгоны, а я воспользовался опять-таки волшебным зеркалом, которое не могло отражать смертоносного взгляда. Но зато я видел все остальное, что отражалось. Это тоже было волшебство, которое называется поляризацией.

Горгона оказалась столь же миловидна и привлекательна, сколь и ее сестра. Она даже выглядела еще более по-человечески — не было у нее рыбьего хвоста, но зато вместо волос у нее на голове шевелились маленькие змейки. Удивляло только, как эти гады могли сочетаться с ее прелестным личиком. Но также, как и Сирена, она была наивна, даже не имея понятия, как губительно для других оказывалось ее волшебство. Берег вокруг ее участка озера был заставлен каменными статуями — все, что осталось от незадачливых мужчин, опрометчиво послушайвщихся сладких трелей Сирены. Впрочем, сама Горгона даже не представляла себе, что это были статуи их несостоявшихся поклонников. Она думала, что это были как раз подарки от почитателей их красоты.

Я попытался объяснить Горгоне истину, но мне трудно было делать это, глядя в зеркало. К тому же я был не уверен, что она меня поймет. Меня так и подмывало просто заглянуть ей в лицо напрямую, безо всяких зеркал, но я все-таки сумел побороть в себе этот порыв. "Мужчинам не следует больше приходить сюда, — сказал я тогда, — они должны оставаться дома, со своими семьями! Им нечего здесь делать!"

— Но разве не может какой-нибудь мужичок прийти сюда и побыть немного с нами? — наивно поинтересовался Горгона, встряхивая своими "волосами".

— Я думаю, что нет! Обычные мужчины, они… э-э-э… не для тебя, говоря это, я знал, что если бы не угроза быть совершенным в каменного истукана, любой мужчина согласился бы полюбить такую женщину.

— Но у меня столь нерастраченной любовной энергии — и не одного мужчины, который бы согласился со мной остаться! Хоть бы какой самый завалящий! Я бы окатила его горячей волной неизбывной любви! Рядом со мной он почувствовал бы себя настоящим мужчиной!

Тем дольше я с нею разговаривал, тем тяжелее было у меня на душе.

— Ты должна убираться отсюда подальше! — наконец сказал я, мобилизовав все свое мужество, — в Мандению! Там твое волшебство постепенно исчезнет!

Но она, конечно, придерживалась на сей счет несколько иного мнения. "Я не могу уйти из Ксанта! — простонала Горгона, — конечно, я люблю мужчин, но Ксант я люблю еще больше! Если это единственный выход для меня, тогда я попрошу убить меня, чтобы мои мучения прекратились!"

— Убить тебя? — мой ужас был неподдельным, — я ни за что в жизни не соглашусь сделать это! Да ты самое привлекательное создание, которое мне когда-либо приходилось видеть, даже в зеркале! Эх, если бы я был немного помоложе, я бы тебя…

— Но милый мой господин, — улыбнулась Горгона вполне искренней улыбкой, вы вовсе не старый, а очень даже привлекательны!

Все трое моих спутников, еще стоявших с черными повязками на глазах, разом при этом загоготали. Это почему-то разозлило меня. "Мне приятно разговаривать с тобой, — сказал я, испытывая какой-то трепет, — но у меня есть еще другие дела!" Я чувствовал, что мне лучше убраться подобру-поздорову, покуда со мной не случилось две страшных вещи: пока сердце не раскололось, и пока тело не превратилось в камень.

— Ты единственный изо всех тех мужчин, которые сюда приходили. Единственный потому, что только ты разговаривал со мной, — страстно проговорила Горгона. В зеркале мне даже показалось, что ее змейки- волосы тоже с вожделением глядят на меня, — я так несчастна, так бесконечно одинока! Останься со мной, я стану любить тебя вечно! Клянусь тебе, что такой любви тебе еще никогда не приходилось испытывать!

Тут уж я больше не мог устоять против такого искушения, и стал медленно поворачиваться лицом к Горгоне. Но хорошо еще, что мои спутники вовремя предупредили меня об опасности такого шага. Я заколебался, хотя соблазн быть любимым такой женщиной все продолжал нарастать во мне. Я ведь тоже слишком долго пребывал в одиночестве. "Но Горгона, — начал я, — если я вдруг посмотрю тебе в лицо…"

— Ну тогда подойди ко мне с закрытыми глазами, — проворковала она, видимо, все еще не понимая той опасности, которую она представляла для мужчин, — поцелуй же меня! Я покажу тебе, что такое любовь Горгоны! Я стану выполнять любые твои желания, если ты только останешься со мной!

Ну какое же страшное искушение! И тут вдруг я отчетливо осознал, как надоело мне мое одиночество — ведь после ухода моей четвертой жены в Мандению я жил совершенно один. Итак, четвертая жена, но я странным образом помнил имена только трех. Конечно, приходили ко мне иногда разные девушки и молодые женщины с заманчивыми предложениями, но я отлично знал, что единственное, что привлекает их во мне — так это просто моя волшебная сила, а не мое тело, которое было сморщено временем и не мое лицо, которое очень напоминало лицо гнома. И уж явно они не горели желанием возиться с горой моих носок! Как я мог им верить! Но и Горгона же ничего не знала обо мне! Она интересовалась только моим настоящим!

— Милая моя, только не это, умоляю тебя, — сказал я, в то же время чувствуя сильное внутреннее сопротивление тому, что говорю, — ведь это потребует от нас обоих определенных жертв! А я со своей стороны на них пойти не могу! Конечно, я могу провести с тобой пару-тройку дней и ночей, но это при условии, что на моих глазах будет лежать непроницаемо-черная повязка! Получается действительно так, что любовь слепа! Но, с другой стороны, только Волшебник может безбоязненно с тобой общаться, так что выходит…

— Ну так проведи со мной эту пару-тройку дней, — страстно воскликнула Горгона, качнув грудью так, что я сразу почувствовал себя лет на сорок младше, — пусть на твоих глазах будет повязка! Я знаю, что волшебники мной все равно не заинтересуются, но я уверена, что ни один волшебник не может быть привлекательнее тебя, мой господин!

Так она действительно ничего не знала! Она пыталась обольстить меня одним способом, но все выходило несколько по-другому. "Послушай, Горгона, поинтересовался я осторожно, — а сколько тебе лет?"

— Мне уже восемнадцать лет! Я достаточно взрослая для этого!

Ха, а мне было уже сто десять годков! О чем я думал? Помнится, в эту игру с мужчинами очень любила играть проказница Метрия! Конечно, тот самый целебный эликсир сохранял еще во мне какие-то силы, но все равно, что у нас может получиться с этим невинным ребенком? "Послушай, Горгона, — сказал я с невыразимым сожалением, — я уже безнадежно состарился! Конечно, ты можешь льстить мне сколько угодно, но моложе я от этого все равно не стану!"

В зеркале я видел, как лицо Горгоны стало сумрачным. Змеи тоже стали испускать недовольное шипение. Слезы полились по щекам девушки. "О, господин мой, — запричитала она, — я только хотела Вас попросить о…"

Я вздохнул в ответ, поддаваясь порыву, о котором я наверняка буду сожалеть в будущем. "Горгона, — сказал я медленно, с расстановкой, — я пока что иду в экспедиции, со своими товарищами, но может быть после ее завершения, если ты к тому времени не передумаешь и захочешь навестить меня в моем замке, то тогда мы можем…"

— Да! Да! — воскликнула она с жаром. — Но где же стоит твой замок?

— Ты просто спроси, как пройти к Хамфри! Тебе чуть ли не первый встречный станет показывать направление! Но только не забудь накинуть на голову вуаль. Пойми меня правильно, у тебя очень милое личико, но вот только твои глаза…

— Но я не хочу закрывать свои глаза, — запротестовала она живо, — мне хотелось бы видеть…

— Подожди, сейчас я все выясню, — сказал я, перебирая лихорадочно свои заклятья. Наконец я нашел то, что могло наверняка пригодиться — невидимая косметика, — конечно, это не идеальный выход из положения, но хотя бы кое-что… В общем, станешь держать этот сосудик перед лицом и тогда откроешь его, — и, войдя в воду, я через плечо, назад, передал его Горгоне.

Она так и сделала. Раздался хлопок — девушка вытащила из горлышка флакона затычку, затем послышалось шипение выходящего дыма. Газ совершенно закрыл ее лицо — которое как бы рассеялось вместе с дымом заклятья. Казалось теперь, что лица у нее не было вовсе, хотя волосы оставались вполне видимыми.

Я опустил зеркало и взглянул на нее. Горгона взяла из моих рук зеркальце и посмотрела в него. Тут девушка издала вздох удивления и, запинаясь, произнесла: "Послушай, но ведь ты мне сказал вначале…" Но тут она замолчала, видимо, во всем разобравшись.

Горгона подошел ко мне вплотную, заключила меня в объятия и поцеловала. Какой это был поцелуй! Конечно, лица ее не было видно, но зато его можно было пощупать.

— Как долго я мечтала, что такое вот когда-нибудь произойдет, мечтательно проговорила она, — удивительный человек, как я тебе благодарна!

Тут она отступила назад, я же сразу пришел в себя окончательно. "Друзья, — обратился я к своим сотоварищам, — все, снимайте теперь свои повязки! Можете больше не опасаться Горгоны!". Впрочем, это еще как сказать — лица ее не было видно, но она наверняка при желании могла продолжать творить каменные статуи.

Все поспешно содрали повязки и с любопытством посмотрели на Горгону. Мне показалось, что она произвела на них неизгладимое впечатление. Я почувствовал нечто вроде гордости.

Тем временем я снова достал волшебное зеркало и стал передавать в замок Ругна информацию о нашем продвижении. Мне ответила королева Ирис — она умела с помощью своих иллюзий говорить на расстоянии. Королева Ирис раскрывала свой волшебный дар еще более полно с возрастом, к тому же она всегда помнила мой наказ, который она получила в моем замке еще будучи семилетней девочкой. Впрочем, иногда она позволяла себе пренебрегать тем, что ее иллюзии не всем нравились. Но ведь она была теперь королевой, а власть, как известно, способна развратить кого угодно.

Горгоны, услышав, как Ирис называет меня Добрым Волшебником, наконец поняла, кто я на самом деле такой. Как только я обернулся к ней, как Горгона заключила меня снова в объятия и наградила еще одним страстным поцелуем. Ее волосы-змеи шипели, как только прикасались ко мне. К счастью, они были слишком малы, да к тому же и слишком слабы для того, чтобы нанести хоть мало-мальски болезненный укус.

Мы отправились обратно в деревню Волшебной Пыли и заверили тамошних обитательниц в том, что теперь уже они могут не беспокоиться за своих мужчин, каковые у них еще появятся. К сожалению, я был не в состоянии вернуть к жизни тех незадачливых мужчин, которые превратились в каменные статуи, польстившись на песни Сирены. Конечно, Горгону все же нельзя было причислить к Волшебницам, но у нее было достаточно силы, чтобы противостоять любому из моих заклятий. Возможно, это тоже было частью ее привлекательности, кто знает. После встречи с нею я все время чувствовал себя несколько отвлеченным.

Благодарные женщины отрядили с нами грифоншу, которая должна была указывать нам удобный маршрут. Мы уже продвигались по Области Безумия, где лежащий на земле толстый слой волшебной пыли делал с живыми существами странные вещи. Но сюда нас завел Кромби с его волшебным даром! Кстати, по пути мы проходили область, населенную особенно густо различными видами жуков. Я даже открыл там один вид жуков, о котором я доселе понятия не имел: грифельных жучков. Я был чрезвычайно обрадован такому открытию и не замедлил записать о находке в свой дорожный блокнот.

К сожалению, эта область, где магические силы были сосредоточены особенно густо, не была слишком благоприятна по отношению к нам. Вокруг нас закружила мидасова муха, явно намериваясь сесть почему-то именно на меня. Зная, что в этом случае со мной может произойти, я поспешно отскочил в сторону, сбив с ног ничего не подозревавшего Кромби. Тогда муха решила сесть теперь уже на него. Хорошо еще, что сопровождавшая нас грифонша не растерялась — толкнув Кромби на землю на бреющем полете, она проглотила злополучное насекомое.

Все — муха и грифонша соприкоснулись, и грифонша тут же превратилась в золотую статую. Она спасла нам жизни, принеся в жертву свою. Кромби содрогнулась — а и как мог реагировать женоненавистник, глядя на то, с какой самоотверженностью женщина отдала жизнь за тех, кого ей было поручено сопровождать? Впрочем, движущие мотивы ее поведения наверняка так и остались для него неразрешимой загадкой. Он мог подумать, что грифонша просто не знала, что Кромби — не настоящий грифон, на человек, временно для удобства путешествия в грифона превращенный. А потому грифонша, спасая его, наверняка могла просто произвести на него достойное впечатление. Так, возможно, думал Кромби. Но никто ничего не стал говорить.

Теперь мы остались без нашей провожатой и осознали серьезность нашей ситуации. Уже стемнело, поэтому неплохо было бы подумать о поиске места для ночлега. На земле мы увидели громадные кости скелета давно умершего тут сфинкса и решили расположиться под их защитой. Волшебный дар Кромби подтвердил, что это место должно быть для нас безопасно.

Но наши заключения только еще начались. Разыскивая что-нибудь пригодное в пищу, Бинк обнаружил нечто необычное и принес показать мне. Я едва сдержался, чтобы не закричать от испуга, только мой почтенный возраст помог мне сохранить самообладание, ибо я сразу понял, что именно он так беззаботно держал в руках. "Это же грибок голубой агонии! — вскричал я. — Немедленно выброси эту гадость, да подальше!". Я знал, чем чревато поражение кожи слизью, находящейся под шляпкой этого грибка: все тело становится сине-голубого цвета, а потом растекается в лужу цвета точно такой же жидкости, убивающей всю окружающую растительность. Странно, тем более, что именно волшебный дар Кромби указал на этот грибок как на самую подходящую нам пищу. Мы потребовали, чтобы он проверил это второй раз, и, как оказалось, эти грибки волшебный дар Кромби характеризовал как самую неподходящую пищу. Вот до чего может довести невнимательность! Но все равно — это было очень странно…

Мы обнаружили, что могло сбить с толку Кромби. Судили- рядили, и, наконец, доискались до причины. Все было из-за крохотной щепочки дерева-перевертыша, которое обладало свойством направлять волшебный дар прикоснувшегося к нему в совершенно противоположном направлении. Хороша шутка, едва не стоившая нам жизни! Я достал блокнот и занес туда все до мельчайших подробностей. Странно, что я не заметил этих грибков раньше, когда в молодости вдоль и поперек исходил эту местность, выясняя, кто из ксанфян каким волшебным даром обладает.

А позже, уже после наступления ночи, все вообще пошло еще интереснее! На небе ожили созвездия! Честер вступил в перебранку с созвездием Кентавра. Мы обнаружили, что можем подниматься в небо, чем не замедлили воспользоваться. Хорошо еще, что Гранди вовремя нашел этот кусок дерева перевертыша и уничтожил хотя бы часть иллюзий. На самом деле, как оказалось, мы лезли не на небо, а на стоящее рядом дерево! Вот уж действительно — Область Безумия!

Видя, что мы несколько поостыли, созвездия стали снижаться, чтобы атаковать нас на земле. Когда мы не без успеха стали отбивать их нападения, созвездия переменили тактику: они стали затаскивать нас в небесную реку, пытаясь нас самым наглым образом утопить. Возможно, на самом деле просто шел сильный дождь, но тогда мы ощущали совсем другое, к тому же эффект был налицо: мы промокли до нитки.

В конце концов то же самое дерево-перевертыш нас и спасло: оно изменило эгоистичную натуру карлика Гранди на прямо противоположную, и он принялся изо всех сил заботиться о нас. Так мы и спаслись, выйдя наутро дальше в путь.

Теперь мы держали курс на озеро Великана Чоби, в окрестностях которого обитали демоны. Я поначалу хотел сохранить хоть немного этого дерева-перевертыша, засунув его в бутылочку из-под какого-то использованного заклятья, но перевертыш не был бы перевертышем, если бы не сделал все наоборот — вместо него в бутылочке оказался я сам! То-то смеялись мои спутники! Но через несколько неудачных попыток я все-таки победил. Затем меня заинтересовали огромные земляные холмы, которые неожиданно появлялись возле нас и издавали какое-то непонятное бульканье. Но тут все стало ясно — это были плоды труда одного вида мышей-полевок, которые были только намного их крупнее. Эти существа продвигались под землей, изредка оставляя за собой такие вот холмы. Неужели они наблюдали за нами? Если наблюдали, то с какой целью? Мое волшебное зеркало не давало точного ответа на этот вопрос. Возможно, зеркало просто было не в состоянии узнать то, что было скрыто под толщей земли.

Чтобы наше приближение к демонам было более безопасным, нам нужно было как-то уменьшить свою численность. Я поместил Кромби, Гранди и себя в бутылку, которую ехавший на Честере Бинк просто спрятал за пазуху. Все мы предварительно приняли пилюли, которые давали возможность спокойно дышать под водой — это на случай, если вдруг придется разгуливать по дну озера. Конечно, никто из нас не хотел там прогуляться, да еще и вместе с демонами, но осторожность — мать безопасности.

И вдруг мы оказались в некоем подобии комнаты, задрапированной изнутри коврами. Окружающий мир, казалось, существовал теперь как бы сам по себе и независимо от нас. "Надо же, мы путешествуем с удобствами!", — буркнул Гранди.

Вдруг раздался клекот грифона. "Ничего, ты бы тоже был с нами солидарен, если бы был в человеческом обличье!", — воскликнул Гранди, явно понимая, что имеет грифон в виду. Мы же его так и не поняли.

Я не выпускал из рук волшебного зеркала, которое уменьшилось пропорционально моему телу. Мы сидели в бутылке и за пазухой Бинка, но зеркало добросовестно показывало все, чего мы не видели — то, что происходило снаружи.

А происходило между тем следующее. Бинк и Честер вошли в воды озера и погрузились в глубину. Демоны не замедлили показаться. Но тут случилось непредвиденное — Бинк и Честер каким-то образом умудрились чем-то демонов разозлить, и те заманили их в водоворот. В суматохе бутылка, в которой мы сидели, выпала из-за пазухи Бинка и отдалась воле волн. Теперь мы были просто игрушкой этого водоворота.

Просто вспоминать страшно, что за ужасное это было плавание! Я пытался вглядеться в зеркало, чтобы понять, что там такое происходит. В этот момент всем нам как никогда захотелось жить. Но вода с ревом и гулом бросала и вертела нашу бутылку, а вместе с нею и нас. Нас подкидывало из стороны в сторону, как горошины в погремушке. Вдруг нас ударило о какой-то камень. Бутылка, которая изнутри как раз и выглядела меблированной комнатой, каким-то чудом не разбилась. Вдруг почему-то бутылка застыла на месте. Нас больше не швыряло. Но мы увидели такой беспорядок, когда, шатаясь, поднялись на ноги! Мебель вся перевернута, некоторые ковры были сдернуты со стеклянных стен и валялись по ногами.

— В следующий раз ни за что не доверюсь этим идиотам, чтобы они несли меня, — простонал Гранди, ощупывая свои синяки. И тут же раздался грифоний клекот — Кромби был явно с ним согласен. Но и я тоже не мог им возразить — в этом они оба были правы.

Только тут я заметил, что мое зеркало разбилось при очередном ударе. Жаль, очень жаль. Я поднял самый крупный осколок. В нем можно было кое-что увидеть — хорошо еще, что волшебство зеркала заключалось в его стекле, а не в рамке! Я заглянул в зеркало. И увидел Бинка.

Бинк как раз поднимался из воды возле берега, как раз там, где плавала наша бутылка. Так, вот появился и Честер. Он поднял кусок стекла — да это же явно осколок моего волшебного зеркала! Как же он мог выскочить из бутылки, если она была крепко-накрепко заткнута пробкой? Впрочем, от волшебства можно ожидать чего угодно! Но я решил потом, когда у меня будет больше свободного времени и позволит обстановка, исследовать это странное явление.

Бинк заглянул в осколок зеркала — и увидел меня! Он помахал рукой, я ответил тем же. Ага, мы установили связь!

Но тут нашу бутылку вдруг подхватило течение, а озеро странным образом превратилось в реку. Мы и так не были слишком близко от Бинка и Честера, а тут нас вообще унесло куда-то в даль туманную…

— Постойте, но ведь нам больше не нужно ни от кого прятаться! — воскликнул Гранди. — Давайте поскорее выбьем эту затычку и выйдем на свежий воздух! А то еще что-нибудь случится непоправимое!

— Это не так просто, — сказал я, настраивая тем временем обломок зеркала на окружающий нас водный простор.

— Это почему же не так просто? — живо спросил Гранди своим пытливым тоном, к которому теперь, впрочем, примешивалась некоторая доля испуга.

— Несколько причин. Во-первых, никому из нас не удастся выбить пробку изнутри, она вытаскивается только снаружи! Ведь бутылочка как раз и предназначена для того, чтобы сдерживать какие угодно порывы! А вдруг я бы захотел держать в ней демона? Нет, здесь все продумано! На пробку наложено заклятье, которое делает невозможным открытие бутылки изнутри! Во-вторых, еще неизвестно, насколько велика эта река! Мы, вырвавшись, примем свои обычные размеры, конечно, но вот я только не уверен, что даже тогда поток ничего с нами не сделает. В- третьих, вода может быть ядовитой. А в-четвертых…

Грифон вдруг прервал меня своим клекотом. "Я согласен с тобой, — быстро проговорил Гранди, — тут и трех причин достаточно!"

Нам ничего не оставалось делать, как примириться с обстановкой и надеяться на то, что Бинк в конце концов нас отсюда выловит. Тем более, что у него был при себе осколок зеркала, так что мы могли постоянно поддерживать с ним связь. А уж вытянуть из горлышка затычку для него будет проще простого. И тогда мы будем на свободе!

— Интересно, что сейчас делает этот осел? — спросил меня Гранди. Он, как оказалось, думал над тем же, что и я.

Я повнимательнее всмотрелся в зеркальный осколок. Бинк пролезал через дыру в стене какой-то пещеры. Тут он добрался до ручейка и собрался испить из него.

— Дурак! — вырвалось у меня.

— Но что здесь такого? — удивился Гранди, — подумаешь, захотелось попить человеку!

— Но это же вода из любовного источника! — сказал я, поскольку сразу узнал тот самый характерный блеск, который был присущ этой водице.

Нам оставалось только беспомощно наблюдать, как Бинк жадными глотками пил воду. Само-собой, что ему тут же подвернулась нимфа. Типичная представительница рода нимф: длинные ноги, полная грудь, большие глаза, в которых легко было прочесть все ее желания и инстинкты. В руках у нее был небольшой бочонок, набитый камешками, которые так ценятся в Мандении. Там были алмазы, изумруды, рубины, жемчуга и тому подобные безделушки разных цветов и размеров.

— Ого! — воскликнул Гранди как-то хищно, — дорого бы я дал, чтобы эта нимфа заодно с ее бочонком вдруг стали моей собственносью!

А как же. И Бинк уже принял доступную порцию этой колдовской воды. Конечно, его волшебный дар защищал Бинка от вреда, но любовь вряд ли где считается вредом. А его семейное состояние тут как бы не учитывалось. Видимо, его волшебный дар ничего не имел против того, чтобы хозяин немного позабавился с таким невинным существом, как нимфа.

Я раскрыл книгу — одну из тех, которые я, предварительно уменьшив и положив в стеклянные прочные колбы, тоже взял с собой в путешествие. Ага, это нимфа по имени Драгоценностьа — возможно, самая главная из горных нимф в Ксанте, поскольку именно она занималась рассадкой драгоценных камней по месторождениям, которые потом уже кто-то разрабатывал. Но ее бочонок никогда не бывал пустым — невзирая на то, с каким трудом и усердием Драгоценность работала, он всегда был полон почти доверху. У нее, возможно, была самая настоящая душа, в отличие от тех беззаботных нимф, которые бегали и все время пытались соблазнить мужчин. У Драгоценности был даже волшебный дар — она могла пахнуть также, какие она в этот момент испытывала чувства. И потому от нее пахло то самыми изысканными фиалками, то жженой шерстью, что хоть нос зажимай. Конечно, многие женщины как- то по-особому пахнут, но это вследствие того, что они пользуются разными притираниями и благовониями. А у Драгоценности запахи были самыми что ни на есть натуральными. Она была как раз той женщиной, с которой бы Бинку меньше всего нужно было встречаться — она была не только очень хороша собой, но и занята, теперь Драгоценность была вынуждена отвлечься от работы. Так что теперь и Бинк, и Драгоценность должны были страдать по неосторожности первого.

Драгоценность помогла Бинку и Честеру отыскать правильную дорогу. Затем она вызвала большую мышь-полевку, которая согласилась помочь им за сущий пустяк — за обычную песню. Тут как нельзя кстати был волшебный дар Честера — он вызвал в воображении мыши серебряную флейту, которая тут же стала наигрывать музыку. А потому полевка была очень обрадована и согласилась провести путешественников сквозь толщу самого настоящего камня. Так что, выходит, Драгоценность встретилась Бинку не зря.

И тут им навстречу вышли демоны. Там был и Бюрократ! И тут я неожиданно понял, что мне нужно. Он же обязательно согласится извлечь нас из этой бутылки! Кромби растолковал демону, в каком направлении уплыла наша тюрьма-бутылка.

А бутылка тем временем тоже плыла все дальше и дальше. Мои книги не сообщали мне, куда мы направляемся — их сила не распространялась на эту область, которая была буквально пропитана злым волшебством. Мне это совсем не нравилось, я даже занервничал.

— Знаете, мне кажется, что кто-то следит за нами, пока мы путешествуем, — нарушил тишину Гранди, — и у меня складывается предчувствие, что мы направляемся прямехонько в расставленные этим кем-то сети!

Надо же, я и сам тоже думал об этом! Но свое предположение я не высказывал потому, что мне не хотелось тревожить своих товарищей по несчастью.

— Может быть, мне стоит попытаться выбраться из бутылки! Тогда я смогу оттащить ее в безопасное место и открыть пробку, — предложил Гранди.

— Ни одно живое существо или неодушевленный предмет не в состоянии пройти через эту пробку изнутри, — напомнил я ему хмуро.

— Да, но тот кусок зеркала, что в руках Бинка, как-то выскочил отсюда, упорно возражал мне карлик, — может быть потому, что он не живое, но одушевленное существо? Ведь он же оживляет и показывает то, что ты хочешь увидеть в его отражении! Если уж говорить до конца, то я тоже не совсем живое существо, может быть, и у меня тоже как-нибудь получится выскользнуть отсюда!

Я был поражен. А вдруг он действительно прав! "Попробуй, может быть, и вправду что-нибудь получится!", — сказал я, хотя не был уверен в этом.

Карлик подошел к горлышку бутылки и толкнул затычку плечом. Затычка и не подумала пошевелиться, но зато Гранди как-то прошел сквозь нее! В следующий момент он уже стоял снаружи. Он тут же принял свой обычный размер и рост — не выше самой этой бутылки.

Но бутылка плавала в воде какого-то темного озера, а карлик не мог выбраться на твердую землю. Тело его было сделано из кусков дерева, ткани и проволоки, а потому он не сможет бороться с течением достаточно эффективно. Поэтому нам все равно придется сидеть в бутылке и терпеливо ждать, пока ее прибьет течением к берегу, чтобы Гранди смог попытаться вытащить бутылку на сушу.

Но тут появился Бинк, Честер и Драгоценность, ехавшая верхом на полевке. Она сразу заметила бутылку и направилась к ней. Ага, сейчас мы будем спасены!

И тут вдруг случилось то, чего мы смутно ожидали — сработала ловушка. Какая-то враждебная сила вселилась в маленький мозг Гранди. Он обхватил руками пробку, обнял ногами горлышко бутылки и потянул затычку на себя! "Именем Умного Коралла, появитесь!", — выдохнул он.

Нет, только не это! Он звал нас с Кромби — и звал по имени врага! И вдруг какая-то вражеская сила навалилась на мое сознание, и я понял, что именно это было тем самым, что следило за нами и противостояло нам на протяжении почти всей нашей экспедиции. Это была Умный Коралл — существо, которое было не в состоянии передвигаться, поскольку находилось в большом подземном озере, но зато обладало колоссальным запасом волшебства и ума. Очевидно, Умный Коралл истолковал волшебный дар Бинка как угрозу лично себе. Он подумал, что Бинк может рано или поздно по какой-то причине уничтожить ее. Вообще-то я раньше всегда полагал, что Умный Коралл действует несколько иным способами, но ум ее предлагал нессчетное количество различных вариантов действий. Еще раньше Умный Коралл насылала волшебный меч, чтобы он покончил с Бинком, потом был дракон, потом вот Сирена пела свои сладкие песни, чтобы направить его прямехонько под светлые очи Горгоны, но Бинку удалось избежать всех этих ловушек. Причем, как казалось, совершенно случайно. Значит, и Мидасова муха тоже предназначалась для него, и демоны. Хорошо еще, что он испил этот любовной воды! Здесь случилось и вовсе неожиданное: вместо того, чтобы впустую тратить силы, занимаясь любовью с нимфой, Бинк каким-то образом заставил ее помогать себе!

Но теперь Умный Коралл все-таки добился своего. Сначала он стал повелевать всеми действиями Гранди, а уж потом добрался и до нас. И теперь мы были принуждены служить Умному Кораллу. И теперь выходило так, что все мои знания, волшебство и ум должны были действовать против Бинка, а для него это было самым большим испытанием со времен его столкновения со Злым Волшебником Трентом.

Тут другая информация стала просачиваться в мой мозг, поскольку он теперь вроде бы как являлся частью Умного Коралла. Оказалось, что в силу чистой случайности пробка из нашей бутылки начала было вылезать, чтобы дать нам возможность присоединиться к Бинку, но Умный Коралл своим сильнейшим волшебством вновь забил пробку на место. А когда Гранди удалось из бутылки выскользнуть, и он начал было вытаскивать затычку, но Умный Коралл не дремал — он заставил карлика думать, что он находится все еще внутри бутылки, его действия были неподконтрольны его сознанию. Мне следовало обо все догадаться раньше — ведь если один зеркальный осколок сумел выскользнуть из бутылки, то оттуда могло выскользнуть что угодно. Бинку удалось было схватить бутылку с нами, но Умный Коралл в последний момент изловчился и потащил нас прямо в центр своего могучего волшебства.

И теперь выходило так, что все мои ресурсы были поставлены на службу Умному Кораллу. Я должен был во чтобы то ни стало заставить Бинка прекратить эту экспедицию и не охотиться больше за источником волшебства. Ему нужно было как можно скорее покинуть это опасное место. Этого-то как раз Умный Коралл и добивался: как-то заставить Бинка прекратить поиски. Конечно, я сказал Бинку об этом пожелании Коралла, побуждая его уйти отсюда.

Но тут же я восхитился его упорством! Он отказался бросать уже начатое дело, хотя это должно было означать поединок между нами. Я должен был сражаться с ним, а задачей Кромби-грифона было разобраться с Честером.

К сожалению, все-таки дошло дело до прямого столкновения. После напряженной схватки грифону удалось опрокинуть Честера в озеро, где Умный Коралл мгновенно прибрал кентавра к рукам. Но Бинк оказался более серьезным противником: мои заклятья либо вообще не действовали на него, либо он хитрым образом избегал их воздействия. Это было просто удивительно! Нет, он несомненно обладал самым сильным волшебным даром в Ксанте!

Но теперь изменилось и соотношение сил: двое против одного, поскольку после выхода из боя Честера грифон тоже мог нападать на Бинка, действуя на него не разными заклятьями, а чисто физически. Но Бинк не прекратил сражаться даже после этого! Когда-то он не слишком ловко управлялся с мечом, но Кромби еще раньше, когда мы только начали экспедицию, показал ему кое-какие приемы владения оружием. Бинк оказался очень талантливым учеником. Так что теперь он показывал себя очень искусным воином. Сначала Бинк сосредоточил свое внимание на грифоне. В конце концов ему удалось нанести Кромби несколько серьезных ран, отчего грифон выбыл из битвы. И это несмотря на то, что я осыпал его самыми различными заклятьями, чтобы отвлечь на себя хоть часть его энергии! Но какая это должна быть со стороны грандиозная битва!

И в конце концов Бинк все-таки выиграл бой. По-моему, Умный Коралл был удивлен ничуть не меньше нас. Мне тоже ничего не удалось причинить этому крепкому парню. Затем Бинк повелел стаявшей в это время в стороне Драгоценности побрызгать исцеляющим эликсиром на грифона, который, сразу встрепенувшись, вознамерился продолжить схватку с Бинком. Но тут между ними встала, как стена, Драгоценность. "Не сметь!", — закричала она, испуская запах горящей бумаги. Это был очень необычный поступок с ее стороны, поскольку в Ксанте нимфы считаются безнадежно пустоголовыми созданиями. В сущности, это было тоже очень примечательное событие — как и то, что волшебный дар Бинка проявился столь неожиданным образом.

Умный Коралл стала обдумывать свое положение. Я согласился указать Бинку источник волшебства, поскольку было решено, что если Бинк наконец узнает правду, то его жажда знаний будет удовлетворена и он тогда сможет по-хорошему договориться с Умным Кораллом.

Источником волшебства являлся демон K(C/A)»HT, который находился в подземелье неподалеку и мысли которого радужными лучами прорезали тьму пещеры. Он был одним из нескольких таких всемогущих созданий. Уже сами находящиеся возле этого демона камни были заряжены волшебством, которое прямо-таки лучилось из тела демона. Иногда волшебство просто переполняло камень, и он поднимался на поверхность земли, превращаясь там в самую обычную волшебную пыль. Именно эта пыль и была причиной того, что Ксант был страной волшебной. Но демон терпеть не мог, когда его кто-то беспокоил.

Сам демон только и делал, что играл вместе с себе подобными в одну игру, которая являлась их одним и единственным способом времяпровождения, но никогда им не надоедала. Для нас, смертных, правила этой самой игры были не слишком понятны. Но доподлинно известно было одно: принимая участие в такой игре, такой человек, как Бинк, мог бы при помощи одного только слова освободить демона Ксанта из его тысячелетнего пленения в этой пещере.

Теперь-то нам всем стало понятно, почему Умный Коралл — одно из самых могущественных сосредоточений магии в Ксанте — прилагал столько усилий, чтобы держать Бинка подальше от источника волшебства. Коралл опасался, что Бинк совершит какую-нибудь непоправимую глупость, к примеру, выпустив демона из пещеры. А если демон вырвется на свободу, то весь Ксант уже останется без волшебства. Последствия этого шага даже невозможно себе представить!

Так оно, в сущности, и получилось. Бинк сражался с только ему присущим упорством и сделал-таки ту самую глупость — он освободил демона.

Понятное дело, что демон тут же умчался прочь, прихватив заодно с собой и все ксанфское волшебство. Затем последовали несколько самых ужасных часов, которые когда-либо случались в истории Ксанта — все королевство превратилось в унылое место, лишенное волшебства.

Но в конце концов демон все-таки возвратился назад. После разных технических деталей демон повел себя вообще по-королевски: он сделал Гранди живым существом в полном смысле этого слова, а Бинку пожаловал особый подарок: все его потомки сразу по рождении получали волшебный дар самого высокого уровня, достойный королей. В обмен демон получил гарантию того, что ни одна живая душа, включая и человека, не станет больше нарушать его спокойствия.

Так что Бинк все равно вышел победителем из всех злоключений. Возможно, так было предначертано с самого начала. Но разве такое случается?

А мой сын Кромби после общения с нимфой Драгоценность, которая самоотверженно поливала его целебным эликсиром и которая вста ла между ним и Бинком в критическую минуту битвы, поскольку она любила Бинка — он понял, что может полюбить такое существо, что на ней стоит жениться. Так что он сумел перебороть в себе неприязнь к женщинам, и, подойдя к любовному источнику, выпил из него несколько глотков воды, после чего посмотрел на Драгоценность. Так они и поженились. Наконец-то было исправдено одно из самых крупных упущений в моей жизни — сын мой, Кромби, стал теперь семейным человеком, он остепенился! И все благодаря Бинку!

Мне только оставалось покачивать головой, изумляясь, как причудливо иногда может изгибыться ход истории. Как чудовищно я недооценил этого молодого человека в тот момент, когда впервые встретил его! Именно он дал возможность волшебнику Тренту возвратиться в Ксант и стать его королем, именно он открыл подлинный источник волшебства на полуострове, он помог моему сыну стать на правильный путь. И все в одиночку! И, наконец, он способствовал тому, что именно тогда Ксант выбрался из смутного времени и вошел в эпоху Процветания. И хотя я все время недооценивал Бинка, он сумел повлиять и на мою личную жизнь. Но это выяснилось только спустя шестнадцать лет.