"Куртизанка" - читать интересную книгу автора (Кэррол Сьюзен)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Габриэль Шене осторожно пробиралась по дорожке, заросшей сорняками, вглядываясь в темноту через прорези своей маски. На внутреннем дворе Мезон д'Эспри было тихо, как на кладбище, и много страшнее. Луна бросала бледный свет на почерневшие от покрывавшего их мха фонтаны и расколоченные статуи. Обезглавленные фигуры каких-то святых возвышались среди увядающих остатков розария. Цветы давно отцвели, но шипы остались, и одна ветка зацепилась за подол плаща Габриэль. Она нагнулась, чтобы освободиться, и ею снова овладело тревожное ощущение, которое не покидало ее весь вечер: ощущение, будто за ней следят. Выпрямившись, она обхватила пальцами рукоятку шпаги, спрятанной под плащом, и резко повернулась. Железные ворота и каменная стена смутно вырисовывались в густом ночном тумане. Но, по мере того как она пристально вглядывалась в туман, расплывчатые очертания приобрели форму, и она разглядела высокого воина с горделивой осанкой.

Она приглушенно вскрикнула и выпустила шпагу. Не от страха, нет, скорее от безмерного отчаяния, потому что слишком много раз видела Габриэль этого человека в своих снах и мечтах. Она машинально сделала шаг к нему навстречу, прекрасно сознавая, что ничего хорошего из этого не получится. Никто приветливо не улыбнется ей навстречу, никто не заключит ее в свои крепкие объятия, потому что никого там нет. Этот человек — фантом. Ее встретит лишь пустота и тишина.

Призраки не оставляют звуков шагов, и воспоминания не отбрасывают теней, разве что, возможно, на человеческом сердце. Она наблюдала, как фигура мужчины, в который уже раз растворилась в тумане. Габриэль ни разу не видела его лица, но с уверенностью могла сказать, кто он.

Николя Реми, капитан из Наварры. Продолжала ли она повсюду встречать его призрак, или то был плод ее собственного истерзанного воображения, — эффект был одинаков. Сердце Габриэль сжалось от горя и вины.

— Ох, Реми, — прошептала молодая женщина. — Я тысячу раз просила у тебя прощения. Чего же ты еще хочешь от меня? Почему не можешь оставить меня в покое?

Габриэль понимала, что не получит никакого ответа на свой вопрос, по крайней мере в этом сыром от тумана внутреннем дворе. Девушка развернулась и, в последний раз оглянувшись назад, поспешила к дому.

Осторожно проскользнув мимо торчавших обломков дверей, она вступила в дом, и темнота поглотила ее. Наглухо забитые досками оконные проемы не пропускали внутрь свет от бледной луны. Габриэль сдернула маску и полезла под плащ за большим кошелем, прикрепленным к поясу. Она пошарила в нем и отыскала маленькую свечу в небольшом медном подсвечнике и огниво. Немало повозившись с кремнем и фитилем, она сумела заставить загореться тоненькую свечу.

Крошечное пламя ожило с легким потрескиванием, образовав вокруг себя небольшое округлое пятно света. Габриэль глубже продвинулась в комнату, зиявшую темнотой, и под ногами захрустел песок. Приподняв свечу, она изучала все, что осталось от когда-то великолепного зала. Любовница епископа на редкость красиво обставляла его жизнь, до того как сюда нагрянули охотники на ведьм.

Красивый высокий резной дубовый стол был сброшен с возвышения и опрокинут, сломанные стулья и табуреты в беспорядке валялись поблизости от него. В воздухе завис тяжелый плесневелый дух гниющей шерсти от сорванных со стен и разодранных в клочья гобеленов. Даже огромную железную люстру вывернули из потолка и оставили болтаться на цепи. Все окутывала густая паутина, как если бы время старалось как можно скорее соткать саван для этого дома.

Охотники на ведьм добросовестно выполнили свою работу. Габриэль задрожала от ужаса и сострадания, вспомнив ночь, когда злодеи ворвались в ее собственный дом на острове Фэр. Ей с сестрами, Арианн и Мири, удалось спастись только благодаря вмешательству графа Ренара, впоследствии женившегося на Арианн.

Но никто не спас беднягу Жизель Лассель и ее дочерей. Как страшно было женщинам, когда их вышвыривали из дома! Как они плакали и пронзительно кричали! А потом их еще подвергли жесточайшим пыткам и обрекли на смерть, которая может ожидать любую Дочь Земли. Все эти женщины погибли. Кроме одной…

— Эй? — наугад позвала она.

Ее голос отозвался эхом, но и эхо съела гулкая тишина огромного дома.

— Кассандра Лассель? — Габриэль позвала громче.

В ответ прозвучала еще более удручающая тишина, потом ей показалось, что она услышала скрип половицы. Девушка облизала губы и попыталась снова.

— Касс? Где ты? Это я… Габриэль Шене. Мне необходимо поговорить с тобой…

И замерла от неожиданного шума. Внимательно взглянув на площадку на верху лестницы, она скорее почувствовала, чем разглядела, нечеткую тень. Все внутри нее оборвалось, когда из темноты на нее высветились два зловещих желтых глаза и послышалось угрожающее рычание.

Вслед за рычанием из темноты выпрыгнуло таинственное существо — черный мастиф с грузным мускулистым телом.

— Черт! — вскрикнула Габриэль.

Пес одним махом скатился вниз по лестнице, и Габриэль отпрянула назад, едва не выронив свечку. Горячий воск выплеснулся из медного подсвечника, обжигая руку. Она вздрогнула от боли, но сумела не разжать пальцы и не выпустить свечу.

Отступая назад, девушка наткнулась на что-то, потом уперлась позвоночником в деревянные полки. Ее преследователь остановился на всем ходу и замер на расстоянии нескольких футов, зажав ее в угол, спиной к буфету. Обнажив жуткого вида, резцы в устрашающем оскале, зверь грозно зарычал.

— Ц-цербер. Хор-роший п-пес, — дрожащим голосом проговорила Габриэль. — Разве ты не помнишь меня?

Она осторожно вытянула вперед руку — красные виноградины заманчиво блеснули на ее ладони. Пес вызывающе залаял. Габриэль подпрыгнула и испуганно отбросила виноград в сторону. Гроздь винограда упала на пол с унылым глухим стуком, заставив пса пугливо отпрянуть.

Цербер подполз и стал обнюхивать ее подношение, потом восторженно заскулил и начал с жадностью заглатывать виноградины. Габриэль рискнула сделать несколько шагов от стены. Она знала, что Цербер не выкажет никаких возражений по поводу ее движения, по крайней мере, пока не закончатся виноградины.

— Что вы сделали с моим псом? — раздался властный голос.

Габриэль резко повернулась на звук и облегченно вздохнула, увидев наконец хозяйку мастифа. Кассандра Лассель стояла на верхней площадке лестницы, высокая, худая. Как давно она появилась там, Габриэль понятия не имела. Она, казалось, возникла из ниоткуда.

— Ничего я не сделала с твоим драгоценным Цербером — возмутилась девушка. — Просто подкупила его, предоставив ему возможность пожирать виноград вместо меня.

— Габриэль? Это ты? — резко уточнила Касс.

— Да.

Сжимая рукой перила, Касс начала с особой осторожностью спускаться по лестнице. Молодая женщина была слепа почти с самого своего рождения. Она была ненамного старше Габриэль (которой самой только исполнился двадцать один год), хотя несчастная судьба наложила свой отпечаток на ее внешность и из-за своего болезненного вида Касс казалась много старше.

Для человека, лишенного зрения, Кассандра передвигалась на удивление изящно и легко. Она покачнулась, только спустившись с последней ступеньки, когда отпустила перила и осторожно протянула вперед руку, словно ощупывая зияющую пустоту огромной комнаты.

— Цербер, ко мне! — скомандовала молодая женщина.

Пес насторожился, навострил уши, но не спешил выполнить команду, продолжая отыскивать укатившиеся ягоды винограда.

— Цербер! Ко мне!

Огромный пес заскулил и, опустив голову, крадучись, виновато приблизился к своей хозяйке. Кассандра щупала воздух, пока ей не удалось схватить кожаный ошейник пса.

— Плохой пес. К ноге!

Цербер вжал голову и стал как будто даже ниже ростом. Как только пристыженный пес расположился подле нее, Касс проворчала:

— Вот болван. Ведешь себя, как все мужчины. Слушаешься только своего живота.

Хозяйка смягчила свое ворчание, почесав ему за ухом. Свирепое на вид существо преобразилось, глаза у него просветлели, он замахал хвостом, и его массивное тело задрожало от обожания.

Теперь из них двоих скорее хозяйка наводила ужас. Оставив руку покоиться на голове пса, Касс нахмурилась и выпрямилась.

— Какого черта, Габриэль Шене? Я же давно предупреждала тебя не появляться здесь, не известив меня через служанку. Терпеть не могу, когда ко мне являются без предупреждения. Подкуп подкупом, но твое счастье, что Цербер не вцепился тебе в горло.

— Прости меня, — Габриэль сделала осторожный шаг вперед. — Но мне очень надо поговорить с тобой, а у меня не было времени связаться с Финеттой. Я ведь бывала у тебя прежде и подумала, что Цербер признает меня.

— Он натренирован никого не узнавать. Иначе, какой из него защитник!

— Но зачем тебе такая защита от другой Дочери Земли?

— Не всем Дочерям Земли следует доверять. Тебе ли не знать об этом? — Касс презрительно фыркнула. — Терпеть не могу все эти притворно манерные названия. Какие, к черту, знахарки, ведуньи?! Скажем еще, мудрые или премудрые женщины да Дочери Земли! Давай называть вещи своими именами. Ведьмы — и точка. На этом и остановимся.

— Согласна, но все же не стоит слишком громко произносить это слово. — Габриэль криво улыбнулась.

Суровое лицо Касс расплылось в неохотной улыбке. Она наклонилась и едва слышно отдала какое-то приказание псу. Держась рукой за ошейник Цербера, она направилась вперед той уверенной походкой, которая всегда поражала девушку.

Габриэль часто наблюдала, как ее сестра Мири вытворяла всякие фокусы с животными, но то, как сроднились пес и Кассандра, как Цербер буквально заменил ей глаза, воспринималось как настоящее колдовство.

Цербер подвел Касс прямо к Габриэль. Другая тихая команда — и пес занял свое место подле хозяйки, подняв на нее глаза, словно в ожидании следующей команды. Касс решительно пошарила в воздухе и нашла Габриэль. Подавшись вперед, она рывком обняла нежданную гостью.

— Я вовсе не хотела заставить тебя почувствовать, будто тебе не рады, мой друг, — пробормотала она. — Но в следующий раз сообщи мне, когда соберешься сюда.

— Обязательно, — пообещала Габриэль.

Касс выпустила Габриэль из объятий и отстранилась. В уголках ее губ появилась легкая насмешка.

— Ну и чему же я обязана честью столь неожиданного посещения? Вряд ли ты успела израсходовать тот пузырек с духами, который я приготовила для тебя. Тебе хватило бы его на всех мужчин при дворе. Неужели еще не все они у твоих ног?

Габриэль уже давно убедилась, что Кассандра Лассель, как никто другой, умела приготовить духи и кремы невероятной силы притяжения. Габриэль отрицательно закачала головой, но остановилась. Она порой заставляла себя вспоминать, что Касс была слепой.

— Нет, мне пока не нужны духи.

— Ну, может, тогда крем для лица. Или что-нибудь другое?

— Н-нет… — ответила Габриэль, довольная тем, что ее собеседница не может видеть ее лицо.

— Решайся же, подруга. — Словно почувствовав состояние Габриэль, Касс смягчила тон. — Что же тебе потребовалось от меня?

Габриэль запинаясь, призналась:

— Мне нужна твоя помощь, Касс. Мне надо… найти того, кого я потеряла.

«Реми», — отозвалось в ее сердце со знакомой тоскливой болью.

Тонкие брови Касс от удивления сложились домиком.

— Я была бы счастлива помочь тебе всем, чем могу, моя дорогая, — холодно ответила она. — Но, как ты, возможно, сумела заметить, мое зрение оставляет желать лучшего. Не проще ли тебе нанять себе шпиона или кто там занимается подобными вещами?

— Это… это невозможно. Человек, которого я ищу… он покинул наш мир. Я слышала… нет… Финетта рассказала мне, что у тебя особый дар к некромантии.

— Ах эта вздорная Финетта! — Лицо Кассандры помрачнело от досады. — Противная костлявая маленькая ведьма слишком много болтает.

— Значит, это правда?

Касс не отвечала, ее лицо словно закрылось.

Почти все ведуньи еще в детстве обучались древней магии чтения по глазам, этому зеркалу души. Те, кому это волшебство давалось легко, могли свободно распознавать мысли, но, к сожалению Габриэль никогда не училась этому.

Впрочем, подобное умение в любом случае никак не сослужило бы ей службы в общении с Касс. Глаза ее подруги походили на два потухших фонаря и не выдавали ни единой ее мысли.

— Некромантия, — медленно повторила она. — Обращение к мертвым. Допустим, я обладаю некоторыми способностями в этой сфере. Но ты такая же ведьма, как и я. Почему бы тебе самой не заняться этим? Я всего лишь незаконнорожденное дитя сумасбродной цыганки и глупого благочестивца священника, который позабыл свои обеты. Твое происхождение, несомненно, много внушительнее моего, Габриэль Шене. Твой отец — прославленный рыцарь, а твоя мать, несравненная Евангелина, — королева колдуний, ее же называли Хозяйкой острова Фэр. Благородный потомок длинной череды сильных и умных ведьм.

— Прискорбно, но, похоже, я не унаследовала своей доли даров семьи. — Габриэль попыталась произнести это как можно беспечнее, но и сама ощутила, как у нее перехватило горло. — Впрочем, если я и обладала магическими дарами, я давным-давно все подрастеряла.

— Тогда обратись за помощью к своей сестрице Арианн, — предложила Кассандра. — Она же нынешняя хозяйка острова Фэр и уже прославилась премудростью и умом не меньше вашей покойной матери.

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу сделать этого. Все эти два года мы с Арианн не поддерживаем отношений. — Габриэль испытала знакомый прилив боли и сожаления, нахлынувший при мысли о старшей сестре. — Она не одобрила мое решение перебраться в Париж.

— Твое решение стать куртизанкой? Очень немногие приличные женщины одобрили бы твой поступок.

— Арианн легко предавать меня осуждению. Она вполне счастливо вышла замуж за графа Ренара. Для нее все всегда просто и безупречно, и она не в силах понять, что для других женщин жизнь оказывается немного… сложнее.

Габриэль пыталась казаться безразличной, словно неодобрение Арианн не имело никакого значения для нее. Но потеря любви и уважения сестры тяжело давила на нее.

— Впрочем, это не имеет значения, — отрывисто продолжала она. — В любом случае Арианн мне не помощница. Весь свой волшебный дар она направила на лечение больных. Она никогда не позволит себе баловаться темными искусствами.

— Как мудро с ее стороны и как прискорбно для тебя, — заметила Касс. — Поскольку я тоже не балуюсь ими с легкостью. Поскольку ни с кем не поделюсь моим особым даром к некромантии. Даже с тобой, подруга. Ну а теперь просто возьми и забудь всю эту ерунду. Пойдем, выпьем по бокалу вина.

Она сделала мимолетный знак Церберу, и пес вскочил на ноги. Женщина и собака, превратившись в единое целое, направились обратно к лестнице.

Опечаленная отказом Кассандры, Габриэль минуту стояла, не двигаясь. Но она никогда легко не отказывалась от того, к чему стремилась всем сердцем, и мало что когда-либо означало для нее больше, чем надежда увидеть Николя Реми и поговорить с ним в последний раз.

Она поспешила за Кассандрой и схватила ее за локоть.

— Касс, подожди, пожалуйста…

Цербер ощетинился и издал предупреждающее рычание. Габриэль поспешно отдернула руку.

— Касс, ты должна помочь мне или… или я не знаю, что мне делать. Есть человек, который ушел в иной мир, но с которым мне отчаянно надо поговорить. Это важнее для меня, чем ты даже можешь себе представить. Я… я заплачу тебе любую сумму, какую ты только назовешь.

— Деньги не интересуют меня. Даже если бы интересовали, я и без тебя знаю, как их добыть.

— А драгоценности? Наряды от лучшей портнихи в Париже….

Касс вспыхнула и, немного смутившись, натянула спадающий рукав своего изодранного платья на плечо.

— Все эта мишура меня не волнует.

— Тогда назови свою цену, — взмолилась Габриэль. — Я дам тебе все, чего бы ты ни попросила.

— Все?! — Касс рассмеялась отрывистым лающим смехом. — Не слишком ли ты опрометчива, раздавая столь поспешные обещания, Габриэль Шене? Разве твоя матушка никогда не рассказывала тебе старых сказок о том, какие страшные вещи случаются с теми, кто дает подобные обещания?

— Ты права, но что ты можешь потребовать? Моего первенца, если я когда-нибудь рожу?

— Нет, ненавижу детей, — Касс растягивала слова. — И сомневаюсь, что они хороши на вкус в тушеном виде. — Она замолчала на мгновение, затем лукаво проговорила: — Существует только одна возможность подумать над твоей просьбой — позволь мне прочитать по твоей руке.

Габриэль напряглась. Уже не в первый раз Касс обращалась к ней с подобной просьбой, но девушка всегда опасалась этого. Она нервно сцепила руки за спиной.

— Но зачем? Зачем тебе это?

— Странный вопрос. Да затем, что я — единственная, кто выжил из всей моей семьи, в которой женщины были замучены и сожжены за занятия колдовством. Я научилась вести себя дьявольски осторожно с теми, кому доверяю. Если мне надо решить, помогать ли тебе, мне придется исследовать самые сокровенные уголки твоей души. У других премудрых женщин есть большой опыт чтения по глазам. Как явствует из моей слепоты, этого дара я лишена. Однако я достаточно хорошо читаю по рукам. Позволь мне посмотреть на твои руки.

— Ладно. — Габриэль протянула руку.

Цербер снова отнесся к этому жесту подозрительно и вызывающе зарычал.

— Фу! — цыкнула Кассандра.

Когда пес уселся у ног хозяйки, Кассандра тут же цепко схватила руку девушки. Слепая женщина повернула кисть ладонью вверх и стала водить по ней пальцем. Габриэль вздрагивала от холодных и пугающих прикосновений Касс. Казалось, та водила по ее ладони ледяной иглой.

— Какая изящно вырезанная рука, — бормотала Кассандра. — Изящная, кожа мягкая как шелк. Но так было не всегда. Вот здесь когда-то были мозоли… — Касс прикоснулась к бугоркам на ладони. — И здесь. — Она дотронулась до кончиков пальцев Габриэль. — Мозоли от… от работы с долотом и мрамором? И эти хорошо обработанные ногти были обломаны и забрызганы краской?

Габриэль вздрогнула от вопроса, затем пояснила, чтобы уйти от обсуждения:

— Я баловалась скульптурой, лепкой и прочим. Надо было чем-то занимать себя. Мне это казалось интереснее, нежели привычное рукоделие.

— Это было больше, чем простое баловство. Эта рука могла когда-то создавать настоящие чудеса. Была способна вдохнуть жизнь в камень. Брать пустой холст и наполнять его светом и красками, рождать колдовские образы, которые гипнотизировали глаз и трогали душу. Рука необыкновенного художника.

— Возможно, у меня и были некоторые способности, — немного резко произнесла Габриэль. — Но я же говорила тебе, что любые дары, когда-либо имевшиеся у меня, я давным-давно растеряла.

— А как ведунья приходит к потери ее волшебства? — мягко уточнила Касс.

— Откуда мне знать? — отрывисто буркнула Габриэль, хотя и прекрасно знала, как и когда она потеряла свое волшебство. Она просто не желала обсуждать это. — Впрочем, это не имеет значения, — уже спокойнее договорила она. — Ни одной женщине никогда не удастся завоевать известность или заработать состояние на художественном поприще. То были давнишние и глупые мечты.

— Тебя никогда не волновала слишком большая слава и богатство. По крайней мере не тогда.

Габриэль вздрогнула и попыталась сжать ладонь, но Касс снова разомкнула ее пальцы.

— Да, очень красивая рука, но пустая, — пробормотала Касс.

— Я же сказала тебе, что без труда заполню ее драгоценностями и монетами для тебя.

— Я не об этой пустоте, я о другой, которая мало кому очевидна. Ты — красивая женщина, очень желанная и пользуешься успехом. Но твоя жизнь все равно пуста. Приехав в Париж, ты отказалась от всего, что когда-либо знала, от сестер, дома и друзей на острове Фэр. И теперь ты совсем одна.

— Чушь! У меня есть дом, полный слуг, и я частенько бываю при дворе, на банкетах, маскарадах, балах. Меня все время окружают люди, они ищут моей благосклонности.

— Женщины, которым ты не доверяешь, и мужчины, которых ты презираешь. Глупцы, они не видят ничего, кроме сверкающего фасада, который ты им демонстрируешь, и никогда близко не приближаются к настоящей Габриэль. Эта рука говорит со мной о темноте, тайне, глубочайшем одиночестве.

«Тогда моя рука слишком уж много поведала Кассандре», — подумала Габриэль.

— Какой во всем этом смысл? — спросила она, пытаясь отнять руку. — Я пришла сюда не для гадания по руке.

Касс только крепче сжала ее ладонь, и длинные, тонкие пальцы продолжали свой осмотр.

— Ой!

— Что? — спросила с тревогой Габриэль.

Касс прощупала складки на ладони Габриэль.

— Здесь я ощущаю пульсирующую вену, которая отмечает огромное честолюбие… могучее желание власти, известности… неуязвимости. Но прямо рядом с этим струится линия сердца, жаждущего страсти, романтической любви, переполненного пылким желанием любить и быть любимой.

— Та линия, наверное, слишком коротка, — усмехнулась Габриэль.

— Нет, линии равны по длине и пересекаются, достигнув точки, где предстоит свершиться выбору. Между любовью и честолюбием.

— Я уже сделала этот выбор.

— Нет, не сделала, — усмехнулась Касс и отрицательно покачала головой. — Но тебе предстоит сделать трудный выбор. А вот и старый шрам пересекает линию сердца.

— У меня вовсе нет шрамов. — Габриэль невольно надменно выпрямилась. — Моя рука безупречна.

— Шрам не на руке, на твоем сердце, Габриэль Шене. Старая рана, которую никогда надлежащим образом и не лечили. Ее оставил в твоей душе недостойный мужчина.

— Думаю, я наслушалась предостаточно…

— Ты отдала свое сердце этому мужчине, а он предал тебя, — мягко, но непреклонно продолжала Касс. — Так недостойно и мерзко может поступить только мужчина, и он причинил тебе боль! Однажды ярким летним полуднем на сеновале в сарае…

— Боже мой! Ты противная ведьма! — закричала Габриэль и вырвала руку.

Она отскочила назад, сжав ладонь. Ей казалось, будто Касс разбередила ее старую рану и заставила истекать кровью, вместе с которой оттуда потекли старые и жестокие воспоминания. О далеком июне и Этьене Дантоне, о том отвратительном и мерзком событии, который она изо всех сил старалась забыть. Нет, не старалась, а совсем забыла.

— Это… это самая настоящая чушь. — Габриэль прерывисто вздохнула и стала искать свою маску. — У меня совсем нет времени продолжать это безумие. Не хочешь помочь мне, не надо. Я явно совершила ошибку, придя сюда. Прощаюсь с тобой и желаю тебе доброго вечера.

Цербер коротко залаял, когда Габриэль решительно направилась прочь, но не успела она добраться до двери, как Кассандра позвала ее.

— Габриэль, погоди.

Девушка остановилась и оглянулась. Касс стояла неподвижно, застыв в пятне света от свечки, которую второпях забыла Габриэль.

Так они помолчали какое-то время, потом Кассандра заговорила:

— Я выполню твою просьбу, но предостерегаю тебя. Есть причины, по которым запрещено тревожить мертвых, и это занятие считают черной магией. Обращение к миру мертвых — опасное дело, и в любую минуту все может пойти наперекосяк. Иногда душа, с которой ты хочешь войти в контакт, не желает быть потревоженной, в то время как другие души, несущие зло, легко могут прорваться назад в наш мир через раскрытую тобой дверь.

Габриэль хмурилась, стараясь понять, не пытается ли Кассандра просто запугать ее.

— Ты хочешь сказать, если ты наколдуешь неправильно, может случиться… что может случиться? Можно освободить какого-то призрака или демона?

— Все возможно, когда искушаешь судьбу, играя с темными силами и черной магией.

— Но если все настолько опасно, то почему же ты… почему занимаешься этим? — настойчиво спрашивала Габриэль.

— Мои дни погружены во мрак, вот почему. — Касс не возмутил ее вопрос. — Но стоит мне вызвать мертвых, как я начинаю на самом деле видеть. Для меня это единственная возможность разглядеть другое лицо, и это оправдывает всякий риск. Вопрос: оправдывает ли твоя цель твой риск?

Оправдывает ли? Габриэль была вынуждена признать, что слова Кассандры озадачили ее. Но она подумала о Реми, о том, как рассталась с ним в тот день, когда он отправился навстречу своей гибели, о том, сколько всего несказанного осталось между ними.

— Да, — ответила Габриэль, решительно выпрямляясь. — Моя цель стоит риска.

— Тогда я помогу тебе.

Габриэль осторожно вернулась к тому месту, где оставалась стоять Касс, но ее восторг умеряло подозрение, вызванное столь внезапной капитуляцией.

— Поможешь? Что же заставило тебя изменить свое решение?

Касс передернула плечами.

— Вдруг однажды я посчитаю полезным иметь такого должника, как ты. Я только единожды раскрою для тебя мир мертвых и вызову тебе того, кого ты просишь. Но взамен жду будущей услуги от тебя.

— И какой будет та услуга?

— Как же я могу решить прямо сейчас? — удивилась Кассандра. — Но ты согласишься оказать мне услугу, не задавая вопросов, не допуская отказа. Согласна на такую сделку?

— Мне надо поклясться на крови? — мрачно поинтересовалась Габриэль.

— Нет, хватит простого рукопожатия и твоего слова.

Кассандра протянула руку в сторону Габриэль. Девушка колебалась. Она не выжила бы так долго в Париже, если бы не умела соблюдать осторожность. Конечно, не было ничего опрометчивее, чем давать обязательство, не узнав, в чем, собственно, оно заключается.

— Ну же, Габриэль, — прервала молчание Касс. — Я вовсе не из тех наносящих удар в спину интриганов, с которыми ты имеешь дело при дворе. Я признаю, что наше знакомство имеет слишком короткую историю, но ты можешь довериться мне. Я никогда не попрошу от тебя больше, чем ты сможешь мне дать.

Несколько успокоенная, Габриэль пожала руку Касс.

— Хорошо. Я… я согласна. Сделай это для меня, и я останусь у тебя в долгу. Слово Габриэль Шене.

Они скрепили рукопожатием свою сделку, и странная улыбка тронула уголки губ Кассандры, обдав холодом Габриэль. Но повергшее ее в трепет выражение пропало так стремительно, что девушка подумала, что ей это только показалось.

Касс направилась к буфету и провела рукой по нижней полке. Она задела горящую свечу, которую Габриэль оставила там. Касс изрыгнула проклятие, когда чуть не опрокинула подсвечник и горячий воск плеснул ей на руку.

— Убери от меня свою свечу, — сердито бросила Кассандра. — А затем отойди в сторону.

Хотя и озадаченная резкой командой, Габриэль последовала указаниям хозяйки дома. Она отступила подальше от буфета, держа свечу как можно выше. С выражением предельной сосредоточенности на лице, Касс продолжила что-то нащупывать на полке.

Габриэль не могла видеть, что сделала Касс, но внезапно весь буфет задрожал и заскрипел. Касс проворно отпрянула назад, и Габриэль застыла от удивления. Буфет, качаясь, отъехал в сторону и раскрыл разверзнувшееся отверстие в полу. Габриэль подкралась ближе, дрожащий свет от ее свечи осветил вырезанные в камне ступеньки, спиралью уходящие вниз, в полную темноту, холодную и негостеприимную.

Тайный подвал. Вот оно, объяснение счастливого спасения Касс от охотников на ведьм в тот страшный день, много лет назад. Габриэль задумалась, почему другие женщины Лассель не сумели спастись тем же образом. Касс никогда не соглашалась обсуждать трагическую гибель своей семьи. Сама отчаянно оберегавшая собственные раны, девушка понимала и уважала молчание Касс.

— Ты позволила мне прочесть твою ладонь, а теперь я доверю тебе тайну и введу в святая святых этого дома. Добро пожаловать в мой настоящий дом, — насмешливо произнесла Кассандра и картинно взмахнула рукой. Когда Цербер попытался промчаться мимо них и возглавить шествие вниз, Кассандра схватила его за ошейник.

— Нет!

Она наклонилась и прошептала очередную команду. Габриэль послышалось нечто вроде «Ступай. Охраняй». Задрав голову, пес куда-то стремительно исчез, напоминая солдата, заступившего на караул. Кассандра начала осторожно и медленно спускаться по ступенькам, задержавшись, чтобы позвать за собой Габриэль.

— Держи крепко свою свечу и иди как можно ближе ко мне. Путь вниз всегда темен и предательски ненадежен, — добавила она с одной из своих странных иронических улыбок, наполнив Габриэль неприятным чувством, что она имеет в виду вовсе не ступеньки вниз, а нечто совсем иное.

Габриэль судорожно сглотнула, но она уже зашла слишком далеко, чтобы повернуть обратно. Захватив свечу с буфета, она вслед за Касс начала погружаться во тьму.