"Последние дни Шандакора" - читать интересную книгу автора (Брэкетт Ли)

4

Я остановился, где был, на середине площади. Высокие лорды с серебряными гребнями пили вино в тени темных деревьев; несколько крылатых девушек, прекрасных, как лебеди, исполняли какой-то странный танец, больше похожий на полет. Я огляделся — вокруг полно народу. Как же узнать, кто из них шумел?

Тишина.

Я повернулся и побежал по мраморной мостовой. Я бежал со всех ног, потом остановился, прислушиваясь. Снова это тихое шарканье, не более чем шепот, легкий и еле заметный. Я завертелся на месте, однако звук затих. Все те же призраки беззвучно бродили по площади, танцоры кружились и раскачивались, простирая белые крылья.

Кто-то наблюдал за мной. Одна из безразличных теней на самом деле не была тенью.

Я двинулся дальше. Несколько широких улиц разбегались в разные стороны от площади — я выбрал одну из них и попробовал идти, меняя скорость. Дважды или трижды мне удавалось услышать эхо чьих-то чужих шагов. В какой-то момент я понял, что шумели нарочно. Кто бы за мной ни шел, он делал это беззвучно, смешавшись с толпой молчаливых призраков, полностью скрытый толпой, — и шумел он только затем, чтобы я знал о его присутствии.

Я попытался заговорить с ним, но в ответ услышал лишь гулкое эхо своего собственного голоса, отражавшегося от каменных стен. Все вокруг были заняты своими делами, никто и не думал мне отвечать.

Я стал бросаться на прохожих с расставленными руками — каждый раз в моих объятиях оставался один только воздух. Я хотел спрятаться, но не мог найти укрытия.

Улица оказалась очень длинной, но таинственный преследователь не отставал. В окнах домов горел свет, мелькали чьи-то лица… Стояла могильная тишина. Можно было, конечно, спрятаться в одном из этих зданий, но я не мог заставить себя остаться в замкнутом пространстве стен наедине с безмолвными призраками.

Улица вывела меня на круглую площадь с огромной башней в центре. К ней стекались несколько таких же широких улиц. Эту башню с огромным вращающимся шаром наверху я уже видел. Куда теперь идти? Кто-то всхлипывал, и я понял, что этот кто-то — я сам. Я задыхался. Пот стекал по моему лицу и попадал в уголки рта, холодный и горький.

К моим ногам упал камешек, тихо щелкнув о мостовую.

Я бросился бежать. Меня гнал беспричинный ужас, как кролика, застигнутого на открытом месте. Раз пять я менял" направление, Потом остановился, прижавшись спиной к резной колонне. Откуда-то донёсся смех.

Я закричал. Не помню, что было потом, во когда я замолчал, то опять остался один среди безмолвной призрачной толпы. Только теперь мне казалось, будто вокруг звучит неразличимый для уха шепот.

Второй камешек стукнулся о колонну над моей головой. Третий попал в меня. Снова раздался смех, и я побежал.

И опять — множество улиц, огней, лиц. Это были странные лица странных существ, и ночной ветер развевал их одежды и алые занавеси носилок. Проезжали красивые экипажи, похожие на колесницы, — их везли животные. Все это проходило через меня как туман, как дым, беззвучно и неосязаемо. Смех преследовал меня всюду, и я бежал.

Четверо жителей Шандакора загородили мне дорогу. Я продолжал бежать, но их тела сопротивлялись, их руки схватили меня…

Я пытался сопротивляться, но внезапно стало очень темно.

Тьма окутала меня и повлекла куда-то. Вдали слышались голоса. Один из них был звенящим и молодым, очень похожим на тот смех, который гнал меня по улицам. Я возненавидел звук этого голоса, так возненавидел, что попытался вырваться из тащившей меня черной реки. Яркий свет, звук и не желающая уступать тьма вихрем закружились вокруг, а потом все успокоилось, и мне стало стыдно за свою слабость.

Я находился в комнате. Она была большая, очень красивая и очень древняя — первое увиденное мной в Шандаккоре место, имевшее по-настоящему древний вид. По-марсиански древний — эта комната существовала уже тогда, когда земная история еще не началась. И пол, выложенный неизвестным мне великолепным камнем цвета безлунной ночи, и бледные тонкие колонны, поддерживавшие сводчатый потолок, — все было отшлифовано временем. Роспись на стенах потемнела и потускнела, а ковры, яркими пятнами выделявшиеся на темном полу, были истерты до толщины шелка.

В комнате стояли и сидели мужчины и женщины древнего народа Шандакора. Но в отличие от уличных прохожих эти дышали, разговаривали и были живыми. Одна из них, девочка-подросток со стройными ногами и маленькими острыми грудками, прислонилась к колонне недалеко от меня. Ее черные глаза, полные пляшущих огоньков, не отрывались от моего лица. Увидев, что. я очнулся, она улыбнулась и бросила мне под ноги камешек.

Я поднялся с пола. Мне хотелось встряхнуть это золотистое тело, хотелось заставить её кричать от боли. А девочка сказала на древнемарсианском языке:

— Ты — человек? Никогда раньше не видела человека так близко!

— Тихо, Дуанн.

Мужчина в темном плаще подошел и встал рядом со мной. Оружия у него, похоже, не было, но оно было у остальных, и, вспомнив смертоносную игрушку Корина, я взял себя в руки и не стал ничего предпринимать.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он меня.

Я рассказал о себе и о Корине, умолчав лишь о той стычке, которая предшествовала его смерти. Рассказал, как меня ограбили варвары.

— Они послали меня сюда, — закончил я, — просить у вас воду.

Кто-то безрадостно засмеялся. Мужчина сказал:

— Над тобой зло пошутили.

— Но вы же можете выделить мне немного воды и мула!

— Все наши животные давно убиты. А что касается воды… — Он помолчал и горько спросил: — Разве ты не понял? Мы все здесь умираем от жажды!

Я взглянул на него, на лукавого бесенка по имени Дуани, на остальных мужчин и женщин в комнате,

— По виду не скажешь!

— Ты видел людские племена, собравшиеся подобно волкам на склонах холмов. Как ты думаешь, чего они ждут? Год назад они нашли и перерезали подземный водопровод, снабжавший Щандакор водой с полярной шапки. Теперь все, что им нужно, — это терпение. И их время почти пришло. Запас воды в наших цистернах подходит к концу.

Я разозлился на эту покорность.

— Почему же вы остаетесь здесь умирать, как мыши в мышеловке? Вы могли бы сражаться, могли бы выйти отсюда! Я видел ваше оружие!

— Наше оружие очень старое, а нас самих — лишь малая горстка. И потом, пусть даже кто-нибудь и выживет — напомни мне еще раз, землянин, как жил Корин в мире людей? — Мужчина покачал головой. — Когда-то, во времена своего расцвета, Шандакор был великим городом. Людские племена со всего света платили нам дань. Мы — лишь тень своей великой расы, но мы ничего не станем просить у людей!

— Кроме того, — тихо сказала Дуани, — где же еще нам жить, если не в Шандакоре?

— А кто эти, другие? — спросил я. — Те, что молчат?

— Они — прошлое, — ответил мужчина в темном, и его голос прозвучал как далекие трубы.

Яснее не стало — я вообще ничего не понимал. Но не успел я задать следующий вопрос, как вперед выступил другой мужчина:

— Рул, он должен умереть.

У Дуани задрожали кисточки на ушах, а серебристы кудри встали дыбом. — Нет, Рул! — закричала она. — Ну хотя бы не сейчас! Остальные зашумели; я услышал звуки непонятной скачущей речи, которая существовала еще тогда, когда людских наречий не было ив помине.

Тот, кто подошел к Рулу, повторил:

— Он должен умереть. Ему нет места здесь. И мы не можем тратить на него воду.

— Я могу поделиться с ним своей, — сказала Дуани. — Пока.

Я не хотел принимать ее подачек, о чем немедленно и сообщил:

— Я пришел сюда за необходимыми мне припасами. У вас их нет, поэтому я уйду. Все очень просто!

Да, варвары отказались продать мне воду и мула, но всегда можно попытаться украсть. Рул покачал головой:

— Боюсь, что все совсем не просто. Нас здесь только горстка. Уже многие годы единственной защитой нам служат живые тени прошлого, которые бродят по улицам и стоят на стенах. Варвары верят этим чарам. Но если ты войдешь в Шандакор и выйдешь отсюда, варвары поймут, что тени не могут убивать. Тогда им незачем будет ждать.

Я был испуган и ответил почта сердито:

— А какая вам разница? Вы же все равно собираетесь умереть в ближайшее время!

— Но мы умрем так, как хотим, землянин, и тогда, когда захотим. Возможно, ты, человек, не можешь этого понять. Это вопрос гордости. Закат древнейшей расы Марса будет таким же прекрасным, каким был рассвет.

Он отвернулся и кивнул головой — и без слов ясно: это означало «убейте его».

Я увидел, как они поднимают свое странное оружие.