ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Беседа с королем не успокоила Терри. Наоборот, та горячность, с которой его величество защищал сэра Родавона, заставила подозрения молодого человека зацвести махровым цветом. Как оказалось, именно сэр Родавон на время болезни Великого магистра сосредоточил в свои руках всю власть в Ордене Щита. Ему не подчинялись только каноник собора отец Коцел и его клирос, а также несколько рыцарей, входивших в личную свиту и охрану сэра Годована. Одним из них был пропавший без вести Керагаст. Как ни странно, с того дня как Калидор сообщил сэру Годовану местонахождение его помощника, поиски молодого рыцаря прекратились. Керагаста словно вычеркнули из списков Ордена. Более того, вернувшись в покои Великого магистра, Терри застал там одного из незнакомых рыцарей, который наводил порядок в бывшем обиталище Керагаста.

— Вы кто? — поинтересовался Терри, появляясь на пороге.

— Брат Маробод, — назвался тот. — К вашим услугам, сэр. Назначен сюда магистром Бравлином. Вам нужна помощь?

— Нет.

— А мне кажется, что нужна. У вас нежить завелась. Можно вывести!

— Это он меня нежитью называет, нахал синекожий! — высунулся из-за угла Калидор и выразительно погрозил пальцем. — Вот теперь милорд пожаловали, с ним и разбирайтесь!

— Вы умеете изгонять нежить? — удивился Терри.

— И нечисть тоже, если потребуется. Орден Щита призван стоять щитом между миром людей и миром разнообразных монстров, которые не дают житья людям! Так вам помочь справиться с этим?

— Это мой слуга, и только мне решать, как с ним поступать.

— Ваш слуга — нежить? — Брат Маробод подошел поближе и внимательно осмотрел скелет. — Надо же…

Калидор, поскольку не мог ни скорчить рожу, ни показать язык, сделал рыцарю «длинный нос», а потом повернулся к нему спиной и выразительно постучал себя по тазовым костям.

— Гадость какая, — скривился тот. — Сэр, вы чернокнижник?

— С чего вы взяли?

— Только у чернокнижников в услужении состоят скелеты и прочие монстры.

— Сам ты монстр! — взвился Калидор. — Я тоже когда-то был человеком!

— Ага, — как ни в чем не бывало продолжил рыцарь, — так вы признаётесь в том, что поднимали из праха мертвецов? Где вы нашли такой… экземпляр?

— Сами вы «экземпляр». Это не я его нашел, а он нашел меня. Понимаете ли, в Веселице меня, не разобравшись, посадили в ту камеру, где он когда-то умер! Вот так мы с ним и познакомились. Но Великий магистр знает о существовании Калидора, и я не вижу причины…

— Тем более что он сам маг! — высказался скелет.

— Это ничего не меняет! — запальчиво возразил брат Маробод. — Мои силы служат добру и защите людей. А вот вы…

Понимая, что этот спор можно продолжать до бесконечности, Терри примирительно пожал плечами.

— Я вас прекрасно понимаю, — сказал он. — Но постарайтесь и вы меня понять. Мы с ним связаны договором на тридцать лет и три года. Это стандартный срок для такого рода соглашений, и я ничего не могу изменить. Но со своей стороны обещаю, что Калидор больше вас не побеспокоит. А теперь я, с вашего позволения, хотел бы пройти к себе.

Он взял свои вещи — хозяйственный рыцарь уже успел увязать все в один плотный баул — и отправился в конец коридора, в ту келью, в которой его поселили в первые дни. Заперев двери, растянулся на узкой, жесткой койке. Ни простые послушники, ни магистры, ни гости Ордена — никто здесь не мог позволить себе лишнего комфорта. Юный маг закинул руки за голову и задумался.

— Калидор, — позвал он пару минут спустя. Скелет тут же материализовался рядом. Несмотря на то что кости в принципе лишены возможности демонстрировать свои эмоции, он ухитрился выглядеть недовольным. — Вот что, Калидор, — Терри сел на постели, — мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал…

— Упс!

Рядом давился от смеха свилл. Хохотал он тихо, едва не зажимая рот кулаками, и, когда Лейр резко обернулся, успел сделать постную мину. Только вот губы продолжали прыгать и глаза как-то подозрительно сфокусировались на одной точке.

— Чего ты ржешь? — не выдержал Лейр.

И тут свилла прорвало. Он зашелся в диком хохоте, хватался за живот и сгибался пополам. Впрочем, о субординации помнил, — не переставая смеяться, опустился на колени, коснулся лбом пола.

— Господин… гос-сподин… Хозяин, — только и слышалось сквозь смех, — простите меня, господин, или накажите, как вам будет угодно, но я не могу… Ой! Х-ха-ха-ха!

— Не понимаю, чего тут смешного? — Лейр отвернулся и, уперев руки в колени, наклонился, рассматривая то, что находилось у него под ногами. — Ну дракон! Ну и что?

Откровенно говоря, он сейчас больше всего мечтал провалиться сквозь все этажи замка и остановить свое падение где-нибудь локтей на двадцать — тридцать ниже самого глубокого подвала. Ну не вышло из него колдуна! И что? Сам ведь понимал, что из него чародей как из навоза… арбалетный болт. Захотелось поиграть! И вот вам пожалуйста!

Существо, сидевшее перед ним, было ростом с крупную собаку, с толстыми лапами, лобастой головой и совсем маленькими летательными перепонками. Шкурка у него лоснилась, как будто зверя только что помыли с особым пенящимся мылом. Но тем не менее это был настоящий дракон — Ням! — сказал дракон, глядя на него снизу вверх. Когда он открыл пасть, стало заметно, что и зубов у него нету — только голые набухшие десенки, как у новорожденных детей. Лейр никогда не видел новорожденных детей, но подумал, что выглядеть они должны примерно как-то так.

— Ну дракон, — повторил он, оборачиваясь к свиллу, который все еще никак не мог остановиться. — И что тут такого? Хотел я, чтобы зверь был поменьше и не такой опасный, как на картинках, и у меня все получилось!

— Да, господин, — простонал свилл, вытирая слезы. — У вас все получилось!

— Ням! — настойчивее повторил дракончик и помахал хвостиком.

Лейр подавил вздох. У него ничего не получалось! И мантикора какая-то не мантикористая, и остальные твари вышли такими, каких не найдешь ни в одной книжке, и дракон недоделанный… Ну как теперь быть? Юноша осторожно протянул к дракончику руку, и тот с готовностью обслюнявил его пальцы, после чего плотоядно облизнулся и придвинулся ближе.

— Ням! — произнес он довольно требовательным тоном, а когда Лейр попятился, заковылял следом, смешно переваливаясь с боку на бок.

— Слышь, ты, свилл? А чем кормят драконов?

Леди Истра-Сидония с семейством обедали. Обед был скромным — леди внезапно решила сесть на диету. Поэтому кроме куриного бульона с кусочком морковки были поданы два гуся, обложенные куропатками, бараний бок с подливкой, творог с ягодами, сыр четырех сортов, булочки с маслом и небольшой тортик с белковым кремом. Раз она на диете, лишнего масла на столе быть не должно!

Невидимые слуги — леди Истра-Сидония терпеть не могла, когда свиллы путались под ногами, и накладывала на них дополнительное заклятие — разносили яства и подливали вино мужу и сыну знатной дамы. Оба мужчины мужественно хлебали ложечками бульон, переглядываясь через стол. Гуси истекали соком, бараний бок остывал, подливка густела, а они должны были тянуть прозрачную жидкость, в которой от курицы остался только запах.

И вдруг в коридоре послышался топот, дверь распахнулась от мощного толчка, и на пороге возник племянник Терибальд собственной персоной, взлохмаченный и раскрасневшийся. Одну руку он прятал за спиной, другой приветственно помахал честной компании.

— Всем привет! Не помешаю? А то мы тут запах учуяли и решили зайти. Приятного аппетита, тетя!

Судя по цвету лица леди Истры-Сидонии, желать ей надо было не этого, а здоровья и долгих лет жизни. Она так и застыла с ложечкой возле рта. Застыли все, вид повисших в воздухе кувшинов и подносов так удивил Лейра, что он воскликнул:

— Ого! Что это у вас? Разумная посуда? Вот бы мне дома такую!

— Это не посуда. Это свиллы, — выдавила леди.

— Просто они невидимые, — счел нужным пояснить ее супруг. Не будучи по рождению принадлежащим к славному роду Арманзоров, он довольно лояльно относился и к странностям племянника, и ко многому другому, но по ряду причин боялся проявлять лояльность. Причина его страхов сидела с ложечкой у рта.

— А! Ну тогда понятно! Давайте, проявляйтесь! — Лейр притопнул ногой, и возле стола тут же возникло шесть девушек и подростков. Два подростка обнаружились возле леди, четыре девушки обслуживали ее сына и мужа. Оценив молодость и прелести рабынь, леди Истра-Сидония побагровела, но ничего не сказала.

— Здрас-сьте, — поздоровался племянник с рабами. — Вот у меня тут животное. Случайно никто не знает, чем его кормить? А то оно жрет все подряд!

С этими словами он с немалым трудом вытащил из-за спины правую руку, на которую был намотан кожаный поводок, на другом его конце обнаружился дракончик. Зверек, видимо, успел найти в коридоре что-то интересное, потому что сначала упирался всеми четырьмя лапами и, лишь оказавшись в комнате, шлепнулся на хвостик и огляделся.

На лицах всех четырех девушек отразилось совершенно одинаковое выражение, которое появляется на лицах мам и бабушек при виде симпатичного голенького карапуза. Сын леди Истры смотрел такими же большими глазами ребенка, который всю жизнь мечтал о щенке и чья мечта наконец-то сбылась. И это при том, что, даже сидя за столом, он был выше Лейра на полголовы и раза в два шире в плечах.

— Где достал? — воскликнул он.

— Наколдовал, — популярно объяснил Лейр. — Так никто не знает, чем его кормить? Он ведь у меня целую книгу сожрал, занавеску и коврик у дверей. Как вы думаете, это не опасно?

В это время дракончик заметил накрытый стол.

— Ням! — воскликнул он с горящими глазами и ринулся вперед, обрывая поводок. Схватившись передними лапками за край столешницы, он отчаянно замолотил задними по воздуху, и Лейр, недолго думая, наклонился и подтолкнул зверька под толстый задик.

— Фу! фу! Пошел прочь! — замахал руками супруг леди Истры, опасливо косясь на свою половину, цвет и выражение лица которой уже не поддавались описанию.

Но дракончик, оказавшись на столе, с самым решительным выражением мордочки двинулся к ближайшему гусю.

— Не-э-эт! — наконец ожила леди и, отбросив ложечку, вцепилась в гуся с другой стороны.

Дракончик крепче сжал челюсти и потянул добычу на себя. Какое-то время они с леди занимались перетягиванием гуся.

Победила молодость. Завладев птицей, маленький дракончик шлепнулся на столе и принялся смачно хрустеть поджаренной корочкой.

— Фу! Фу! Плохой! Брысь отсюда! — замахал на него руками муж леди Истры-Сидонии, вопросительно косясь на жену — не пора ли все бросить и начать делать ей искусственное дыхание?

Лейр не принимал участия в потасовке. Как раз в это время он увидел лицо одного из прислуживающих даме подростков и кинулся к нему едва ли не с распростертыми объятиями:

— Трипс! С тобой все в порядке? Почему ты не заходишь? Понимаю, я подставил тебя, но…

— Простите, господин, — подросток отступил на шаг, как самое дорогое прижимая к себе кувшин с диетическим безалкогольным вином, — но вы ошиблись. Я не Трипс!

— Ты его брат? — вспомнил Лейр. — Он говорил! Вы близнецы? Тебя зовут Потрипс?

— По… По… — захрипела леди Истра-Сидония. От возмущения к ней частично вернулся дар речи. — Терибальд, вы хотите сказать, что знаете рабов по именам?

— А что тут такого? — пожал плечами Лейр. — Дома мы всех своих слуг знали, и не только по имени! Ты это, — он обернулся к Потрипсу, — передай ему, что я хочу его видеть. Мы же все-таки друзья…

Этого нервы леди Истры не могли выдержать. Она побагровела и судорожно закашлялась.

Лейр отреагировал быстро и решительно. Пока муж и сын не спеша выбирались из-за стола (сын промедлил главным образом из-за того, что прямо перед его носом расположился дракончик с гусем в обнимку и он просто не мог оторвать глаз от такого зрелища), юноша шагнул к кашляющей и плюющейся бульоном «тетушке» и от души шлепнул ее между лопаток.

Леди Истра-Сидония хрюкнула и с размаху нырнула лицом в тарелку с бульоном.

— Истра! — воскликнул ее муж.

— Мама! — встрепенулся любящий сын, с трудом отрывая глаза от жующего дракончика. — Ты в порядке?

Леди Истра-Сидония медленно выпрямилась. Бульон тек по ее лицу на платье. К щеке кокетливой звездочкой прилипла фигурно вырезанная морковка.

— Пойду я, пожалуй, — заметил Лейр и, поднатужившись, ссадил дракончика со стола. — Мне его еще надо выгуливать… Столько с ними хлопот, пока они маленькие!

Гусь дракончика не удовлетворил, — судя по его бегающим глазкам, он мог бы съесть еще что-нибудь, но Лейр был неумолим. Где уговорами, а где пинками он выволок своего питомца за порог и направился прочь.

Но унижения леди Истры на этом не кончились. Не успели шаги незваного гостя стихнуть, как любимый сынок, гордость для отца, отрада для матери и вообще надежда и опора, вскочил из-за стола и, не извинившись, кинулся догонять своего ненормального кузена.

Тот в это время пытался научить дракончика спускаться по ступенькам. Зверек упирался всеми имеющимися в наличии конечностями и вообще всем своим видом давал понять, что за свою жизнь он будет сражаться до последнего.

— Стой! Погоди!

Лейр поднял голову. Сын леди Истры возвышался над ним как скала. Но у этой скалы на щеках розовел смущенный румянец, а голос был весьма далек от внушающего ужас рыка, какой должен быть у любого существа такого роста и комплекции.

— Ты это… ну, Терибальд, — прогудел он, переминаясь с ноги на ногу.

— Я Терибальд. Дальше что? — Лейр сделал попытку под шумок спихнуть дракончика со ступенек, но тот чересчур живо заинтересовался новым объектом, решив непременно проверить его сапоги на предмет съедобности.

— А я Теофраст. Вот! — Великан шумно вздохнул. — Скажи, как ты его ну… того… добыл? Понимаешь, я всю жизнь мечтал иметь дракона или какую-нибудь другую зверюшку, да мама не разрешала. А ты того… ну сказал, что наколдовал его, вот я и подумал: может, ты это… того… ну поделишься формулой? А? Мы же с тобой как-никак родня!

— Конечно, поделюсь! — радостно воскликнул Лейр, на всякий случай посмотрев, не дрожат ли его колени. Судя по внешнему виду Теофраста, он мог оторвать ему голову двумя пальцами. — Заходи вечером! Только ты учти — с ними полно хлопот. И еще он ест все подряд!

— Хрум-хрям! — подтвердил дракончик, энергично двигая челюстями.

Теофраст посмотрел на то место, где только что была железная шпора.

— Ничего, — стоически произнес он, — это были старые сапоги!

— Ням? — Дракончик поднял на него глаза, полные робкой надежды.

— Я зайду вечером, — попятился великан, не сводя глаз с облизывающегося зверька. — Когда он, того… ну спать будет! Бывай!

И удалился громыхающей трусцой.

— Повелитель, он псих! — нервно повторил лорд Бальдуэн.

— Понятно, — прошелестел бесплотный голос.

— Повелитель, он нас доконает! Вот смотрите! Опять! Ну что я говорил?

Удобно устроившись на шестой снизу ступени высокого трона и на пятой ступени сверху (надо же соблюдать субординацию!), лорд Бальдуэн трагически всплеснул руками. Темная фигура Повелителя, почти утонувшая в недрах трона, чуть шевельнулась, показывая признаки заинтересованности.

Между лордом и его господином в воздухе висел хрустальный шар, в котором сейчас оба могли наблюдать похождения Терибальда, непутевого и «психического» сына пропавшего лорда Годфруа.

Часа полтора тому назад Бальдуэна призвала его сестрица, леди Истра-Сидония и, перемежая рассказ стонами и истерическими выкриками (две рабыни-свиллы как раз в это время делали ей новую прическу и приводили в порядок платье), поведала, как обошелся с нею неблагодарный родственник. После чего Бальдуэн бегом кинулся к Повелителю, и вот уже больше часа они наблюдали за продвижениями Лейра по замку. Юноша доблестно «выгуливал» своего питомца, совмещая сие невинное мероприятие с попытками накормить прожорливого дракончика, который, как выяснилось, ест абсолютно все, что может поместиться в пасть. Если же «это» в пасть не помещалось, от него полагалось откусывать кусочки.

Сейчас в шаре опять появился Лейр со своим питомцем на поводке. В виде исключения двигались они в обратном порядке — впереди, размахивая руками, бежал Лейр, а за ним волочился дракончик. Зверек еле переставлял лапки — больше из-за того, чтобы уберечь свой живот и нос от столкновения с реальностью, чем помогая хозяину себя транспортировать, — и выглядел осоловелым, демонстрируя готовность завалиться в глубокий здоровый сон, как и положено младенцу. В пасти у него торчало что-то зеленое. Зеленое слегка шевелилось, но это явно были последние судороги.

За этой парочкой гналась леди Ортана, размахивая лопатой и явно собираясь использовать ее не по прямому назначению.

— Скотина! — глухо, как из бочки, раздавались вопли девушки. — Урод! Негодяй! Да я тебе… оторву и в… засуну! Да чтоб тебе…

— Он добрался до зимнего сада, — трагическим шепотом возвестил лорд Бальдуэн.

— И, как полагаю, хищных лиан у нас теперь нет, — заметил Повелитель.

Лорд Бальдуэн открыл рот, чтобы начать перечислять, чего у них еще нет, после того как по замку прошелся маленький зверек, но тут в шаре радикально сменилась картинка. Леди Ортана загнала своих врагов в угол.

Дракончик тут же шлепнулся на бок, вытянул лапки и захрапел, вывалив язык. Судя по его виду, спать он собирался до завтра. Лейр встал над малышом, вытянув вперед руки и выставив ладони.

— Ты, я полагаю, не причинишь вреда маленькому ребенку? — поинтересовался он.

— Маленькому ребенку — нет, — прошипела леди Ортана, подходя по дуге и демонстрируя неплохое знание фехтования нетрадиционным оружием. — Но маленькому негодяю — да!

— А вот я никогда не смог бы причинить вреда девушке, — вздохнул Лейр. — Тем более такой красивой!

Ортана сдула со лба выбившуюся прядь, поправила испачканным в земле рукавом волосы, и в этот момент Лейр сделал быстрый шаг, оказавшись вне пределов досягаемости лопаты.

— Обычно с девушками я поступаю по-другому, — доверительно сообщил он.

— Это как? — напряглась Ортана.

Вместо ответа юноша схватил ее за локти и поцеловал.

— Ой! — только и смог сказать лорд Бальдуэн, наблюдая эту картину.

В хрустальном шаре леди Ортана отреагировала нестандартно. Она вдруг покраснела, закатила глаза и упала в обморок. Лейр поддержал ее, не давая удариться о землю, положил на пол, пристроив рядом лопату, и, с натугой взвалив на плечо дрыхнущего дракончика, поплелся прочь.

Мановением руки Повелитель убрал хрустальный шар. Зал погрузился в полутьму.

— Теперь вы видите, Повелитель, что это за тип! — завел свою песню собеседник. — Сперва леди Истра-Сидония, теперь леди Ортана! Кто следующий станет его жертвой? Я уж не говорю про тех монстров, которых он натравил на замок!

Оба разом обернулись, посмотрели вниз. Там, на груде разломанных кресел, уютно развалилась чешуйчатая мантикора и грызла ножку одного из них. Не то чтобы она была голодна — просто ей явно нравилось точить о твердое дерево зубы. Однако лорд Бальдуэн не собирался спускаться на пол, дабы это проверить. Кто знает, что на уме у существа, аналогов которому не существует в природе? А ведь есть еще ее «собратья»! Только что, буквально десять минут назад, приходила делегация с нижнего этажа, из библиотеки, целая толпа смумриков и других тварей принесла подробный список того, что порвали, изгадили и просто съели эти твари, прежде чем их удалось выставить и отправить бесчинствовать во двор.

— Чем это так воняет? — вдруг спросил Повелитель.

Лорд Бальдуэн напрягся и посмотрел на свой правый сапог. Этот Терибальдов «питомец»! Он не только жрал все подряд, он еще и гадил, оставляя свои метки там и тогда, когда ему это приспичит! В одну из них лорд и вляпался как раз на подступах к Залу Повелителя.

— Ничем не пахнет, — быстро сказал он. — Это вам померещилось. Но вы не можете не признать, что Терибальд представляет собой…

— Я лучше знаю, что он собой представляет, — отрезал Повелитель, и лорд Бальдуэн поежился. Он боялся Повелителя и не стыдился в этом признаваться. Ведь тот был сильнее всех обитающих здесь магов, вместе взятых!

Бальдуэн еле дождался от Повелителя знака, показывающего, что можно уходить. Пусть внизу все еще развлекалась мантикора, догрызая кресла, она была не так страшна. Лорд Бальдуэн, боевой маг с сорокалетним опытом, испарился так быстро, как только позволяло ему чувство собственного достоинства.

А Повелитель тихо хлопнул в ладоши — и перед ним тут же материализовался свилл. Склонил голову в поклоне и сразу опустился на колени.

— Трипс, — прошелестел голос из-под капюшона, — я желаю дать тебе поручение. Тебя выделил Терибальд, сын Годфруа. Иди к нему. Будь при нем. Стань ему другом, братом, любовником, но не спускай с него глаз. Мне нужно знать, чем он дышит, о чем думает, чего боится. Я хочу знать о нем все! Даже то, на каком боку он спит!

С каждым словом свилл склонял голову все ниже и ниже, пока не коснулся лбом ступеньки перед троном.

— Повелитель, — послышался его дрожащий от страха голос, — простите меня или накажите нерадивого раба, но вы сказали «любовником»?

Повелитель издал звук, который при изрядной доле фантазии можно было принять за смешок.

— Глупец! Никто не заставляет тебя проявлять инициативу. Просто подставь ему… Ты меня понял? Кстати, если ты сомневаешься в своей ориентации, у меня есть твой брат.

— Я… не сомневаюсь, Повелитель, — выдавил несчастный. Повелитель хлопнул в ладоши, и раб исчез.

Лейр с трудом опустил меч и заметил, что его рука дрожит.

— Я больше не могу, — выдавил он. — Давай прервемся!

— Ну пожалуйста! — заканючил Теофраст. — Еще немножечко!

— Мы разминаемся уже два часа! Я столько даже дома не тренировался! — взмолился Лейр. — Давай передохнем!

— Ну давай! — Великан брякнул мечом об пол и тяжело опустился на лавку у окна. Лейр, чтобы быть с ним хотя бы одного роста, пристроился на подоконнике.

— Я думал, что ты не такой, — произнес сын леди Истры-Сидонии. — Понимаешь, когда я услышал, что ты приезжаешь, я подумал, что ты такой же червяк, как остальные наши! Особенно кузен Ортон. Этот вообще гад! Весь в отца! Моя матушка его ненавидит. Как и дядю Дагоберта, и другого дядю, Бальтазара. Но этого меньше всех — он самый безобидный и в магии слаб.

«Если бы они знали, насколько я слаб в магии!» Лейр невольно покосился на двери, ведущие в смежную со спальней комнату.

Они с кузеном Теофрастом развлекались единственным способом, знакомым Лейру по жизни в отчем доме, — фехтованием. Как оказалось, великан мечтал стать боевым магом, как брат его матери, лорд Бальдуэн, и путешествовать по миру, изничтожая все на своем пути. Главной причиной столь оригинального желания была мечта как можно скорее убраться из-под материнской опеки. Там, в большом мире и на больших дорогах, леди Истра-Сидония уже не сможет контролировать, чистые ли носки надел ее сынок, вовремя ли он покушал и почистил ли зубы перед сном. Второй причиной была страстная любовь к оружию и убеждение, что добрый меч сильнее заклинаний. Что же до Лейра, он был типичным молодым рыцарем, мечтающим о подвигах и славе, добыть которую можно либо на турнирах, либо в путешествиях по миру. Но поскольку по миру уже собирался пойти этот великан, для нормальных людей волей-неволей единственным выходом оставались турниры.

— Я даже тебя заранее решил ненавидеть, — продолжал тем временем изливать душу Теофраст. — И ты мне в самом деле не понравился там, в Зале Повелителя. А вот сейчас понял — ты свой. Не то что кузен Ортон! Слушай, а давай его убьем!

— Кого? Ортона? — изумленно воскликнул Лейр.

— Ага! Представляешь, ты тогда станешь наследником! Других-то нету! Только ты да я, да еще девчонки — Ортана и Милица. Но Милица — дурочка, дите совсем. А на Ортане ты женишься, и она перестанет быть опасной.

— Я? — едва не взвизгнул Лейр и схватился обеими руками за подоконник, чтобы не упасть. — Я? Жениться? Не хочу! Ни за что! Никогда!

Дверь в смежную комнату приоткрылась, заглянул Трипс.

— Господин, что вы так орете? — шепотом поинтересовался он. — Я его только что уложил! Скормил, как вы и разрешили, ваши старые портянки. Если он проснется…

Теофраст мигом поджал ноги, спасая сапоги. Лейр примирительно махнул рукой:

— Ладно, буду говорить тише. Подай нам вина, Трипс! — и, улучив минуту, пока подросток занимался кувшинами и кубками, доверительно прошептал кузену: — Понимаешь, меня уже хотели женить! Но я решил, что уж лучше в петлю! Я с этим делом не тороплюсь! В мире слишком много красивых девушек, чтобы променять их на одну жену! Спасибо, Трипс!

Подросток протянул ему бокал и отступил. Его волосы обгорели и торчали ежиком, на лице и руках остались красные пятна, но в остальном он не изменился.

— Ты с ними так обращаешься, — удивленно протянул Теофраст, в два глотка выхлебав свое вино и знаком отправив раба за новой порцией. — Как-то странно… Они ведь свиллы! Рабы!

— Ну и что? Рабство отвратительно! Блямс!

Оба собеседника вздрогнули и обернулись. Трипс выронил кувшин. Долю секунды он смотрел на осколки, а потом опустился на колени, встав прямо в лужу разлитого вина.

— Простите меня, господин.

— Пень косорукий! — выругался Теофраст.

— Ничего страшного, — произнес Лейр. — Принесешь другой кувшин, и все. А рабство действительно отвратительно. Никто не заслуживает того, чтобы с ним обращались как с вещью. Во всем прогрессивном мире рабство давно отменено. Оно осталось только на южных островах и, говорят, где-то далеко-далеко на востоке. Но там вообще живут дикари!.. Правда, у нас говорят, что не только люди не должны быть рабами людей, но, по-моему, ни одно разумное существо не должно принадлежать другому, как вещь. У нас в Эвларии уже лет восемьдесят нет рабства!

— Так-таки и нет? — скептически скривился Теофраст. — Что, все у вас такие добрые и понимающие, как ты?

— Ну отдельные выродки есть, — пожал плечами юноша. — Когда вернусь, непременно пойду на них войной. Это будет справедливая война. Настоящий подвиг, достойный рыцаря!

— Я не понял, — напрягся великан, — это чего, оскорбление?

— Нет. Просто, если ты хочешь стать боевым магом, надо же с чего-то начинать!

— Хм! — Теофраст потел лоб рукоятью меча, который так и не выпустил из руки, присев передохнуть. — Не, это не для меня! Мне настоящие подвиги нужны! Чтоб драконы, похищенные девицы и всякие там злодеи. А рабов освобождать — это не для меня! Ну ты передохнул, Терибальд?

— Нет! — отрезал Лейр, всем своим видом давая понять, что настроение у него испортилось, и вообще он расположен капризничать и обижаться.