"Путешествие по Северу России в 1791 году" - читать интересную книгу автора (Челищев Пётр Иванович)
13-я часть. Описание губернского и приморского города Архангельска.
По астрономическим примечаниям город Архангельск лежит под 64-м градусом и 34-ю минутою северные широты и под 56-м градусом и 19-ю минутою долготы. Стоит на правом и ровном береге Северной Двины, расстоянием от Белаго моря до Березовского Двинского устья в сорока, от западного Никольского устья в 43-х верстах. Построен при разделении Двинских вод на многие по впадению в Белое море устья и протоки (которые под другими названиями именуются реками, как-то состоящие при городе Архангельске Кузнечиха, Солонбалка и Чернокурья, кои впадением своим опять в Двину составили множество различной величины островов, на которых имеются деревни и погосты) на безопасном от наводнении при вскрытии Двины и других рек мысу, называвшимся издревле урочищем Пур-наволок, на болотной, каналами обсушенной земле; строением своим по берегу реки Двины простирается в длину, кроме Солонбалкской части, где адмиралтейство с принадлежностьми, на шесть верст, начиная от Архангельского монастыря за новый морской гошпиталь, а в ширину, в самом широком месте, меньше версты; окружен но большей части таковою ж, как и под городом, тундристою, к хлебопашеству неспособною землею. Разделяется он на три части: две из них на матерой земле, а тремя — на другой стороны реки Двины на Двинском острову, где адмиралтейство, о которой показано будет особо по описании города.
Первая часть — по течению реки Двины, называемая Верхняя; оная по своему началу, по числу жителей и разных казенных и частных людей строений, почитается главною частью; среди ее имеется построенный в 1584 году при царе Иоанне Васильевиче Втором старинный каменный замок, представляющий не равным своим четвероугольником, шестью башнями, амбразурами и оставшимися земляного вала следами старинную крепость; он известен под названием Русского и немецкого гостиных дворов, ныне под видом ветхости половина его ломается, что обывателям и проезжающим весьма жалко кажется. Сие важное по старинной архитектуры здание длиною по реке близко двухсот сажен, широтою до шестидесяти или более, сооружено из кирпичу отменной величины и примерной твердости и известки также отменной (твердо) доброты:, состояло прежде из двух противустоящих один против другого квадратов, разделенных в средине широким паралеллограмом, в котором было четверо ворот, двое на внешние выходы, а двое в помянутые гостиные дворы или квадраты. Означенные дворы, внутри построенные в два жилья, имели в верху жилые светлицы для самих гостей, а в низу были их анбары или пакхаузы; для сообщения их проходила вкруг просторная галлерее с арками, с каменным сводом и полом. Все углы полезного сего здания, также и обеи внешние вороты были украшены и укреплены огромными и пушками вооруженными башнями. В прежние времена немецкие купцы жили в нижнем по реке квадрате, а в верхнем российские; средний корпус служил им площадным сходбищем, в котором они свои торги и мены производили, — в котором всегда стояла крепкая стража; оная возбраняла частое их из двора в двор премещение, а потому шишиморство было опаснее и виднее, воровство приметнее, казенная польза вернее, и частный кредит и имущество, бывши всегда на глазах общества, не был подвержен столь часто опасности от коварства и корыстолюбия. Можно ли лучшее изобресть здание для сего предмету, а особливо вспомнив, сколь твердо оно сделано, сколь по высоте своей безопасно от наводнений, и сколь по близости своей от воды по дальности от градских строений бесстрашно в пожарных случаях? Но ныне начальники, прилепившись больше к блестящему, нежели к полезному, изломали большую часть сей твердой громады, а из остальной сделали тесненький дворик, где кой-как приметным образом засоренный Архангельский торг производится, с видимым упадком российской пользы, вопреки казенных ведомостей. Жителей, приобыкших смотреть столь долго на сие огромное здание то утешает, что сломать оное дороже стоит, нежели состроить те клеточки, что возле их, которые сие полезное здание заменить должны, и из сего одного корпусу заключить можно, сколь обширен и прибыточен был торг предков наших казне, и сколь неуровнительно превосходил нонешний; ибо теперь третья часть тех дворов, по свидетельству моему в половине июля и в начале августа, что самую лучшую пору в году составляет, виделось мне не гораздо наполнена товарами, да и то не важными; а прежние торги известно в чем состояли, ибо не один был лес и смола от нас отправляемы, что так сильно разоряет наши лесные угодья, а большая часть торгу состояла из мягкой рухляди, товар, приносящий несказанную нам прибыль продажею и России пользу, ибо известно, что зверей в лесах не переведешь. Итак, какая розница! Теперь отпускают лучший лес и смолу, юфты, нерьпы, железо, полотны, парусину, пеньку, лен, масло и сало, вещи чрезвычайно нужные и нам самим необходимые; а прежние торги состояли почти только из соболей, бобров, куниц, лисиц, волков, медведей и прочих зверей лесных и водяных, что ежели и потребно было, то только разве одной роскоши, хотя они, верно, сбывали одно только излишество. Внутри сего замка или гостиного двора несколько светлиц и кладовых анбаров заняты заморскими иностранных и разными тамошних вологодских, слободских и чухломских купцов товарами; в других хранятся разных ведомств казенные деньги, вещи и запасы; в некоторых же помещены присутственные места; большая ж затем часть подвалов, погребов, анбаров, кладовых и жилых светлиц пустых.
Во оной же первой части казенного и от подаяния частных людей построения каменных пять Церквей: 1) Катедральный о двух этажах собор, в нем во обоих этажах четыре престола: первый, настоящий в верху храм во имя Живоначальной Троицы, предельный Преображению Христову; в низу настоящий храм Крещению Христову, предельный Казанской Божией Матери. 2) Двуэтажная ж, в верху настоящий храм Рождеству Пречистыя Богородицы, предельная — Живоносному Источнику; в низу настоящий храм Рождеству Иисус Христову, предельный — преподобным Зосиму и Савватии Соловецким Чудотворцам, и того во обоих этажах четыре престола. 3) На старинном урочище, Пур-Наволоке называемом, одноэтажная; в ней три престола, настоящий храм Архангелу Михаилу, предельные — один Тихвинской Божией Матери, другой великомученицы Христовой Екатерины. 4) Одноэтажная ж, в ней три престола, настоящий Воскресению Христову, предельные — один Усекновению Честныя Главы святого славного пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, другой — великомученицы Христовой Параскевы. 5) Одноэтажная ж; в ней два престола: первый — Благовещению Пресвятыя Богородицы, другой — великомученику Христову Димитрию Селунскому. б) Деревянная в конце сей части за городом на кладбище; в ней два престола: настоящий — Преображению Христову, предельный — Николаю Чудотворцу.
В конце сей части при начале обывательских домов имеется построенный в 1638 году, по указу государя Михаила Феодоровича, на казенные деньги, мужеский Архангельский монастырь, по которому и город сей таковое ж название имеет; внутри его одна каменная двуэтажная церковь, в ней пять престолов; в верхнем этаже настоящий храм Архангелу Михаилу, предельный Архангелу Гавриилу с прочими Бесплотными Силами; в нижнем этаже настоящий храм Покрову Пречистыя Божия Матери, предельные — один Грузинской Богоматери, другой мученику Мину. При церкви каменного ж строения колокольня и монашеская кельи, а настоятельские кельи и кругом монастыря ограда деревянные; по штату он состоит в третьем классе; в нем в проезд мой был игумен Филарет, при нем два иеромонаха, один иеродиакон и два чтущихся к пострижению в монашество бельца; для исправления монастырских работ штатных служителей восемь человек; на починку монастыря, на содержание монахов и штатных служителей каждый год игумну выдается из казенной денежной суммы восемьсот сорок девять рублей шестьдесят одна копейка. Оный монастырь до помянутого 1638 года стоял внутри города на Пур-Наволоке, близ теперешнего Троицкого катедральнаго собора, где ныне во имя Архангела Михаила вышеписанная приходская каменная церковь имеется; но как в нем все строение тогда было деревянное, то он и деревянный же, на котором после того построен помянутый каменный, замок сгорел до основания, для чего и построен на другое, по край города, место.
За оным монастырем лицем на другую улицу Архангелогородского преосвященного епископа Вениамина построенный казенным же коштом каменный о трех этажах дом; в нем домовая церковь во имя благоверного Великого князя Александр Свирского; возле оного архиерейского дому, в весьма ветхой одноэтажной деревянной связи семинария, в которой церковных причетников дети обучаются богословии, философии, пиитики, реторик, немецкого, латынского и греческого языков.
Когда в 1694 году Петр Великий изволил проезжать чрез город Холмогор в Архангельск и в Соловецкий монастырь; тогда с ним был Холмогорский архиепископ Aфонасий; надобное чтоб он был великий человек, потому что бесподобный сей государь удостоивал его своей доверенности и поручал ему разные важные светские должности; за то он пожаловал ему преимущество, которым никогда никто в России из духовных лиц не пользовался: он ему пожаловал судно, артиллерию и снаряд, на котором из Вологды приплыть изволил, а в вечное воспоминание и почесть Холмогорским первосвященником — иерусалимский флаг белый с пяти красными крестами, российский военный гюс и вымпал. А поелику катедра архиерейская переведена из Холмогор в Архангельск, то Архангельские архиепископы и епископы и по сю пору оным правом пользуются.
Во оной первой части казенного строения гарнизонный баталионный двор, сухопутный гошпиталь, адмиралтейская аптека, старый обер-комендантский дом и народное училище для обучения всякого звания детей: грамматике, правописанию, арифметике и геометрии, школа, в которой в мою бытность обучалось триста-тридцать-пять мальчиков; вновь строится каменный большой для помещения присутственных мест дом; вновь выстроена от приказа общественного призрения для лечения больших неимущих, безденежно, каменная больница; две старых, зависящих от приказа ж общественного призрения, богадельни, в них в мою бытность мужчин девятнадцать, женщин шестнадцать; от дворянского общества строится большой каменный театр на двадцати-четырех саженях длины и на двенадцати ширины; общественного градских жителей купцов и мещан строения, с разными товарами, старых деревянных сто-восемьдесят-семь лавок, и сверх того мясные, деревянные ж ряды с бойницами; вновь отстраиваются каменные лавки; купеческих и мещанских старых деревянных домов тысяча восемьдесят семь, каменных семь, по новому плану деревянных домов на каменном фундаменте построено, в которых живут — сорок-два, да от приказа общественного призрения на продажу, на каменном же фундаменте, деревянных домов строится четыре.
2-я, называемая по течению реки Двины Нижняя часть, с принадлежащим к ней, называемым по речке Кузнечихи, Кузнечевским селением. Во оной второй части церквей: каменных две, деревянных три, итого пять. 1-я каменная набору, одноэтажная; в ней три престола, первый, настоящий храм, Успению Пречистая Божия Матери, предельные — один Вознесению Христову, другой преподобному Семиону Столпнику. 2-я каменная двуэтажная на Кузнечихе, в ней три престола, в верху настоящий храм Живоначальной Троицы, предельный Рождеству Иоанна Предтечи, в низу — Богоявлению Господню. 3-я гошпитальная деревянная, в ней один престол преподобным Зосиму и Савватию Соловецким чудотворцам. 4-я деревянная за городом на кладбище, в ней один престол Усекновению Честныя и Святыя Главы Иоанна Предтечи. 5-я деревянная, на кладбище ж, в ней один престол святому праведному Семиону Богоприимцу. Две немецких кирки: одна реформаторского закону, деревянная, другая лютеранского закону, каменная. При них у каждой для обучения их детей есть школы, в лютеранской обучает женщина и имела в мой проезд двадцати семи учеников; в реформаторской учитель Агличанин, учеников было четырнадцать.
Во оной второй части казенного деревянного строения: комендантский дом, гарнизонная школа, баталионный дом с гошпиталью; генерал-губернаторский дом, одна половина деревянная, а другая каменная, в каменной половине изрядный зимний сад, старанием покойного вице-губернатора Окунева; партикулярных людей четыреста восемьдесят девять деревянных домов; по новому плану на каменном фундаменте выстроено деревянных пять домов, и в сей части от дворянского общества строится малый деревянный театр; строение обоих оных театров препоручено было на попечение покойного вице-губернатора Сергее Петровича Окунева. Во обеих оных частях, по открытии управы благочиния, состоит десять кварталов.
Жители города Архангельска хотя и христианской веры, но разных исповеданий: природные Россияне православные и раскольники, чужестранцы лютеране и калвины, оные чужестранцы свободное имеют отправление внешнего народного богослужения, как то доказывает состояние их церквей и училищ. Отправление раскольничьих обрядов сходно с прочими городами, которые хотя ныне и позволено отправлять открытно, однако ж они по прежней своей привычке отправляют свои богослужения в таи.
Число во обеих вышеписанных частях в четырех исповеданиях простирается жителей, по верному исчислению до тринадцати тысяч пятисот семидесяти человек; из них до двенадцати тысяч пятисот душ обоего мужеска и женска пола разных чинов содержат православную христианскую веру, в том числе белого священства мужеска пола двести шестьдесят семь душ; женска сто пятьдесят, монахов десять, приказных триста-тридцать-три, действительно в двух гарнизонных баталионах, в артиллерийской и инженерной командах служащих военных людей 1,715 человек, их жен и детей 1,990, отставных горнизонных и адмиралтейских 168, их жен и детей 240, купцов 456, их жен и детей 495, мещан 1,511, их жен и детей 1,100.
Записные ж раскольники или, по собственному их наименованию, староверы самую малую часть составляют городского общества, ибо по нынешней четвертой ревизии число их состоят изо ста-семидесяти-трех душ, мужеска 57, женска 116, посадского чина, и по большей части незнающие грамоты природного языка. Но и сие малое их общество составляет трех сортов людей, последующих со взаимными между собою распрями трем главным о вере толкам поповщины и беспоповщины, терзающим больше ста лет православные Российские церкви. Все сии секты имеют своим основанием правила, изложенные в книге Московского Макарьевского собора для исправления и утверждения церковных обрядов, Стоглав именуемый. Между написанными в той книге обрядами, за главные неприменяемые и за догматы веры приемлемые раскольниками, почитаются: 1) пяти перстное сложение ручного креста; 2) осьмиконечие из чего бы то ни было сделанного креста; 3) двоекратное произглашение псаломской речи Аллилуйа 4) седьмочисленность к служению литургии просвир; 5) обхождение во время служения по солнцу; некоторые славянские слова и речи в церковных книгах, кроме Библии, почитают вечными и непеременяемыми. Исповедники сих догматов проливали свою кровь за ненарушимое своея веры хранение, но таковая вредная государственным интересам народная гибель, превращена в мир и тишину законами премудрой Екатерины Второй.
Оные три разные причины или толки последователей Московского Макарьевского собора разделили от православной веры на три спорные о вере стороны взаимными о человеческих в церковных чиноположениях преданиях волнуемые; но часть сего рода людей не сумневается принимать и у себя содержать для отправления по старинным книгам для отправления подлежащих богослужений российских православных церквей, посвящаемых нынешними нашими архиереями священников, а другие с презрением сие положение отмещут, почему неслыханные в прежних веках имена поповщины и беспоповщины произошли; третие же, даниловщина, из лихо ревнители своих отеческих преданий. (Пустынные раскольнические жилища в Архангелогородском уезде поповщины и безпоповщины имеются в лесах, близ Белаго моря, на берегах Зимния страны, под названием Онуфриевского и Игнатиевского скитов; а перекрещеванцев даниловщины главное, пустынное, многолюдное и богатое жилище в Олонецкой области, между Онежским озером и Белым морем, при вершинах Выг-реки, впадающей в Белое море, а потому сие раскольническое обиталище Выгорецким общежительством. Во всех сих отдаленных от городов селениях обоего пола раскольники живут и питаются, на подобие монахов, знатными подаяниями из внутренних областей и городов, чрез нарочных, отправляемых почитай ежегодно из сих жилищ путешественников, получаемыми). Всех нынешних Российская православная церкви сынов вменяют за еретиков, истинным крещением не просвещенных, и единоземцев своих Россиян отступниками от церкви, и в их общество принимая перекрещивают, затем что выше всякого изъятия почитают известное старинных Московских патриархов правило: «Еретическое крещение несть крещение, но паче осквернение» (Церковный Потребник Иосифа патриарха, печатанный в Москве 165 года, лист 569). И потому в прежние времена Россияне всех иностранных Европейцев западные церкви христиан до царствования Петра Великого называли и писали некрещеными (Уложенья 1648 года, 20 глава, 70 статья).
В России из первых торговых мест должен почестся город Архангельск.
Самое первое в городе Архангельске поселение иностранцев надлежит полагать с 1587 года, ибо в сие Лето по совершении гостиных, сперва деревянных, Русского и немецкого гостиных дворов, в городе Архангельске действительные началися торги иностранных, продолжавшиеся до того прежде тридцати лет на устье реки Двины, где она впадает в Белое море близ Корельского Никольского монастыря. В 1623 годе в вновь тогда назвавшемся городе Архангельске имелись уже семь иностранных хозяев домов, а в 1678 годе было двадцать четыре иностранных купцов дома, и между ими был дом пасторский; но церкви протестантские немецкая лютеранская и калвинская голландская после 1676, но прежде 1692 года, о чем прошедшего века архивные дела и писцовые книги уверяют. Нынешние ж протестантские церкви вместо прежних достроены в продолжение нынешнего века; строение же новой евангелической церкви последовало по челобитью прихожан оной церкви и по особливому на то из правительствующего сената 1767 года, ноября 5-го дня указу. По касающимся делам до Архангельской духовной консистории известно, что оба оныя общества, реформаторское и евангелическое, за силою 1735 года февраля 22-го дня указа состоят под ведомством юстиц-коллегии лифляндских, эстляндский и финляндских дел, но избрание и поставление пасторов производится в Германии и Голландии. Экономия сих церквей и находящихся при них школ (которые содержатся добровольным подаянием прихожан) состоит под управлением церковного их совета.
В мой проезд торгующее в городе Архангельске общество иностранных состояло в трехсот восьмидесяти трех человек, в том числе евангелического исповедания двести шестьдесят девять, реформаторских — 114; во обоих же сих исповеданиях по разным званиям должностей считается: церковных служителей шесть человек, два пастора, два учителя, два органиста, их жен и детей четырнадцать, действительных купцов тридцать шесть, их жен и детей пятьдесят девять, конторных служителей с семействами семьдесят, маклеров и ремесленников с семействами сто сорок два, четыре лекаря.
Из пришлых Россиян в город Архангельск, которые для пропитания своего живут по пашпортам и собственные свои домы имеют, находится: посадских десять, крестьян сто-пятнадцать человек.
Нищих обоего пола, которые живут в богадельнях и питаются подаянием посадских — 20, солдат 42 человека.
Жительствующие в городе Архангельске иностранные купцы производят гуртовой торг, для чего имеют пять контор, которые, закупая разные хлебные припасы, сало ворванье и говяжье, мягкую рухлядь, пеньку, смолу и прочее в окружных городах того наместничества, привозящиеся к порту водяною коммуникациею из Вологодской, Вятской, Устюгской и прочих губерний от купцов, и отправляют оные в заморский отпуск, получая в замен того на приходящих иностранных купеческих кораблях всякие заморские товары, кои и продают как архангельским, так и другим внутренних российских городов купцам.
Из жительствующих в городе Архангельске российских купцов, производящих гуртовой торг, тридцать девять семей, которые, закупая разные хлебные припасы, пеньку, смолу, сало морских зверей и говяжье, морских зверей кожи, рогожи, пилованный лес, тес и брусья, свечи, юфты, оленьи кости и кожи, тако жь кожи разных российских зверей, полотны, парусину, лен, железо, сталь, масло и прочие артикулы торгов poccийских продуктов, и все оное гуртом продают для заморского отпуску иностранным купцам, а другие для перепродажи отправляют за море оный товар на собственных своих кораблях и прочих больших мореходных купеческих судах, а оттоль привозят разные хорошие заморские товары и виноградные вина, которые и распродают своего и других городов купцам. Купцов и мещан, торгующих разными получаемыми из Москвы и Санкт-Петербурга лавочными товарами, двести-четыре семьи, которые также покупая целыми барками хлеб, продают обывателям своего уезда в розницу; прочие же на своих мореходных судах для промыслу морских зверей и рыб ездят на Грумант и прочие к тому способные места и на тех же мореходных судах возят для догрузки и выгрузки иностранных кораблей товары; другие же, по недостатку своему, покупают только у крестьян, жительствующих по берегам Белаго моря семгу, сельдей, морских зверей кожи и сало, что все, вместе с закупленным же по деревням скотом, продают своим богатым купцам и иностранцам на корабли; не имеющие же для оного оборотного торга капитала нанимаются в богатых и посредственных купцах прикащиками и работниками. Женский и же пол упражняется в ткании золотых и серебряных позументов, шелковых женских поясов, прядут шерсть и лен, вяжут разных доброт шерстяные, нитяные и бумажные чулки и колпаки, ткут тонкие полотны и продают сии свои рукоделия в торговый день, бываемый по авторникам каждой недели, в рынки, и для продажи отдают в лавки.
Годовая в городе Архангельске ярмонка начинается со вскрытия реки Двины, а оканчивается перед закрытием; весною, на барках, каюках и плотах из верховых городов привозят всякий хлеб, пеньку, сало, смолу, железо и прочие продукты, как для отпуску за море, так и на вольную в городе Архангельске продажу, и оным привозным на барках и каюках хлебом довольствуется сей город и его уезд, но и другие поморские города и деревни, по причине неурожая снабжают себя на целый год. Привозимую ж промышленниками с Груенланда, Новой Земли и прочих подобных тем мест на мореходных судах в сентябре месяце рыбу треску, палтусину и прочую, и морских больших зверей кожи и сало, оставшееся за продовольствием иностранных кораблей, Архангелогородские купцы отправляют водяным и зимним путем во внутренние российские города.
Во оном городе имеется казенного ведомства от приказа общественного призрение построенных фабрик и заводов:
1-я. Прядильная и полотняная фабрика, в которой по заведении надлежало было быть множество разного звания девиц, для обучения их прясть и ткать; но поелику с самого с начала зачали собирать всякую сволочь, то матери доброго жития своих дочерей туда идти и не допустили, а особливо, когда оне приметили, что за работу работницам ничего не платят и на всякое непотребство их попущают, да и услышали еще пустые слухи, пропущенные от некоторых недоброжелательных голов, а может быть, и от Немцев, что будто те, которых на фабрике обучат, уже совсем домой не отпустятся, то вселившийся в матерей страх, вместо омерзения, совершенно истребил охоту на всегда отдавать своих детей в сие обучение, и сим пресеклось полезное сие постановление. [А в мое время уж в приезд мой на фабрику нашел я только с 10 непотребных пьяниц, у которых ничего не было сработанного. Магазеин — мне сказали — заперт, и нет ключа, италианские самопрядки и товар за замком, коммиссар в отлучке; показали ж мне самых дурных и к употреблению негодных два куска паколной парусины. Что ж касается до строения, то это пустое и ничего не значащее, вода от них далече, двор тесный, засоренный, грязный и к белению неспособный; пресов нету, лощилен не спрашивай; после сего, читатель, спроси, чего искать осталось, а я скажу в ответ: славны бубны за горами!] Но вот мое мнение о полотняных заводах и фабриках:
Весь край вкруг города Архангельска до Холмогор, восточный, южный и большая часть западного берега Белаго моря — многолюдные раскольничьи скиты, заселенные острова и уездные деревни наполнены великим множеством прях всякого роду: все они перепрядают мягкий шенкурский лен весьма тонко, ровно, гладко и крепко, но чрезмерно медленно по причине их простых, неспособных одноручных прялиц. Сию предорогую пряжу перетыкают они зимою по разбору в нарочитом количестве в полотны разных сортов, как-то: парусина, регентух, меховина, верьховья, пачасья, салфеточное, скатертное, посредственное и самое тонкое, плотное и широкое, голландскому не уступающее полотно. Взяв во уважение сие число прядильных и ткальных рук, если бы оне пряли на хороших италианских самопрядках и имели бы верное место, где б без труда их работа скоро замачивалась, то бы приохотившись, перепрядали в год по крайней мере в семеро, а из этого первая бы польза истекла та, что из сей означенной мною округи армия бы вся по всем чинам и флотская парусинная оснастка были бы снабдены полотном добрым и недорогим. Чтоб приучить к вышереченным мною самопрядкам, бесспорно необходимы означенные фабрики; но надобно на то деньги, сведение, старание, бескорыстие, а особливо честность начальника; и завести бы сии фабрики не по огромности, а большим числом, то есть, по волостям, дабы вперить и распространить знание и охоту по семьям прясть сим образом. Но важное дело в сем случай есть беленье и лощенье: вот на что правительство должно обратить свое внимание.
Место самое для беленья способное есть город Архангельск, ибо оно совершенно сходствует с Голландиею: там приморский воздух, тот же и здесь; там пресная вода перемешана с морскою, та же и здесь; там болотные, низкие и тундристые места, те же и здесь; там прилив и отлив водный, то же и здесь; там порт многочисленных кораблей, то же и здесь; там белят во время стужи, а здесь хотя и горячий и Италии не уступающий климат, но довольно для беленья прохладен; следует только завести то же рачение и те же труды и употребить то же старание, то почто не ожидать нам таких же полотен, как и у Голландцев? Известно уже, что Агличаны и Голландцы полотны наши к себе отвозят и, оные перебелив и вылощив, опять нам с великою накладкою цены продают обратно.
Отведаем изъявить наши мысли о сей полезной части государственной экономии; если мнение мое покажется странным своею новостию, то, по крайней мере, усердие мое заставит всякого доброго сына отечества извинить слабое сие начертание. Мне никогда не нравилось, когда солдат рассуждал о министерстве, черноризец о военных действиях, судья об мореплавании, министр об астрономии, хлебопашец о манифактурах, а женщины об философии; я всегда держался пословицы: «знай всяк сверчок свой колчок». Сему правилу следуя, посмотрим, кому следует поручить означенные заводы или фабрики.
Я рассматривал разного роду мужчин по степеням, темпераментам, карахтерам, по склонностям их и по знaниям; но не нахожу никого, кто б совершенно мог выполнить потребное благоустройство в сем заведении. Итак, обращаюся к тебе, драгоценнейшая половина земнородных жителей! вы, без которых ничто в человеческих обществах не может прийдти в совершенство, ежели не пособием вашим, то по крайности одобрением, вы, обремененные узами рабства владыки господ ваших, возжигая одним взором огнь мщения, ненависти и кровавых браней между несправедливых, ваших утеснителей, возращаете тем же взором сладостные плоды блаженного мира и общественного блага; от слез ваших льются кровавые токи, а от улыбки реками протекает везде, всему, всегда животворное блаженство; вы, коль в добродетель углубитесь, то Картуш нечестий устыдится, а скользнете по слизкой стезе пороков, то человеческий род в беззакониях в миг погрязнет! [Удостойте оставить на час склонность вашу к уборам и к ненадобным украшениям наружных прелестей ваших; верьте мне: оне вам не надолго нужны! Что тленнее, как и самая красота ваша? Посмотрите, прелестные создания, на благоуханную сестру вашу, розу, царицу садов! Сколь близко ее утро от вечера: едва расцвесть успеет, то стебель ее уже подъел червь ветхости! Украсьте ваши души, займитеся полезным и основательным разумом, устыдите осудителей вашей ветрености, которую они одну только вам в удел и оставили!
[Я беру во образец город Архангельск для сего полезного заведения. Генерал-губернаторша его отдать справедливость надобно: имеет множество добрых душевных свойств, довольно умна, чтоб владеть мужем, довольно хороша и хитра, чтоб себя заставить почитать от женщин и любить от мужчин; ежели она только похочет способствовать сему благому намерению, то мне уже ее одной и полно, чтоб отбить полотняный торг у чужестранцев. Любовь и почтение ее мужа к ней, которых она по справедливости и достойна, дадут мне все те пособия гораздо скорее, нежели указы, сообщения, репорты и ведомости. Я себе представляю, что она эту должность взяла на себя. Суди, читатель, каков будет дом, который муж ее, имеющий тонкий вкус в строениях, любя ее, для фабрики построит; кроме пышности в строении, подумай, какое он рачение приложит об его благоустройстве и его благочинии, а особливо ежели бы Бог в него вложил некоторую склонность к ревности! Знаю, что сначала стали бы об ней говорить, как об некоей сумасшедшей, но вскоре потом самые умные пристали бы к ней, а за ими верно бы последовали даже и знатные дуры, доколи не потребные боярынки стали бы, исправляя свою жизнь, стараться удостоены быть приняты в почтенное сие сообщество.
[Женщинам лихо только приняться, то дойдут до чрезвычайности, — умей только пощекотать их самолюбие, раздразни их тщеславие и дай им увидать их силу, то не найдешь оплоту, который бы мог противустать их хитрости, проницательности, стремлению и могуществу; великий сему пример последние сии нынешнего столетия годы во Франции: доколи мужчины колебалися, то я все наделся, что король еще может поднять огрузший свой скипетр; но когда уже женщины восстали, то я не дам за корону французскую рубля.
[Положим же чиноначалие общества уже установилось. Женщина умная, милая, обходительная и хитрая, к тому же и генерал-губернаторша, в сообществе всех городских, что ни лучших женщин, разговаривает беспрестанно в собраниях об сем заведении; мужчины, которые во всем хотят женщинам нравиться и их занимать, не зная чем блеснуть, бросаются на книги и что только найдут об сих полезных учреждениях, размышляют, обдумывают, выдумывают от себя и приходят, гордясь похвастать изобретеньями своими. Особливая благосклонность к сим поощряет всех копаться в книгах, ветреное волокитство и пустое щебетание общественных кружков уступает в короткое время свое место полезным изысканиям и прениям усердных и почтенных сограждан. Через год не осталось уже ничего в книгах касательно сего предмету, а дело еще только что зачалось, обо всем говорено, и много, но все недостаточно, непонятно, ненадежно и темно: обширную их теорию держит недостаток практики и сведения в своих оковах. Ох, как тут генерал-губернаторша принимается ласкать и приветствовать Агличан, Голландцев и всех чужестранцев вообще! Я ударюсь об заклад, что муж ее в год при всей своей ласке и обходительности того не выведает, что она узнает за одним обедом, посадя подле себя Голландца или Агличанина и разогрев их своею приманчивостью и остротою спирта! Вот образ остроумия, которым великий Петр воспользовался для одушевления чад своих в обширной его державе!
[Итак, помощью денег, найденных ее мужем в губернском хозяйстве, и старанием ослепленных ласкою иноземцев, а более еще прошедшим о сем чуде слухом, я вижу толпами приезжающих механиков, прядильщиков, ткачей, рукодельцев и мастеров всякого роду; но множеству их рождается выгода выбору: одно дает достоинство, другое дарит дешевизну, а из обоих произрастает успех и общественная польза. С восторгом взираю я в мыслях моих, как все строится хорошо, поспешно, выгодно; работы не тянутся, а кипят; рукодельцы дело свое отправляют на перехват друг перед другом, не только из корысти, но и из честолюбия и во угождение прелестной их начальницы. Матери повсюду, вместо того, чтоб отводить и отсоветовать своим детям, ослепясь сим благоустройством, едут и везут из самых отдаленных уездов, с благодарностью и радостью поручают девиц своих под покров общественной сей благодетельницы; а которые уже не застали места за многочисленностию или за каким-либо недостатком, отъезжают в свои пределы с сожалением и с ропотом. Я слышу иных матерей увещевающих, других ропщущих: «Не плач, Дуняша, живи только хорошо, через год я тебе порука, что ты у генеральши будешь не только принята, да даже у нее будешь любимая работница». А другая мать говорит: «Не твердила ль я тебе день и ночь? Эй, Анюта, полно! Худое ты затеяла, за худое житье не дает Бог счастья; ажно так и есть, тебя, вот, со двора согнали, а мне за тебя от людей стыдно!» Ежели сие начертанье кому покажется мечтою, то признайся, о читатель, что и мечтательность сия тебя веселит! Да на что нам все доброе, приятное и добродетельное считать пустым суемудрием? Не все то, что не было, еще не возможно. Испорченный нрав человека ужель нам дает право отметать всякое благоустройство в роде смертных. Путь, по которому шествуем в краткой нашей жизни, отстоит равно как на право от добродетели, так и на лево от пороку. Если нежность его чувств, обуревание страстей и стремительность его нужд и желаний несколько шагов его с пути истины и заманет к пороку, то совесть, невинность и сокровенный глас добродетели не умолкнут, пока он опять не ступит на стезю прямую. Итак, не дивись, читатель, и не считай за сумасбродство мои положения; они мудрены, новы, но непротивны возможности. Доколе всякая небывалость беспечностию нашею порицаться станет небылицею? Что бы вы сказали, любезные соотчичи, если б свободный дух какого-нибудь мечтателя подобного мне, при нашем царе Алексее Михайловиче вздумал бы прорещи великие дела победителя северного Александра, Карла XII? Вы бы, конечно, сказали: «Этот сумасброд бредит, он хочет писать о человеке, а говорит о боге». Без мала не толь же положение и теперь?
[Начнем строить! Хозяйство, вспомоществование частных людей и сии маленькие сборы, что в раздроблении так малыми кажутся, дадут нам довольно великую сумму на сие великолепное, полезное и восхотительное здание сердцу, распаленному общественным добром. Обширная площадь на берегу Двины, в средоточии самого города или по концам оного, смотря по пристойности, украшена с одной стороны огромною громадою, по которой гордая архитектура выстилает изящность своих пропорций, составляет первую точку нашего предмета. Пространная его внутренность окружается разными строеньями и корпусами, из которых иные на житье, другие на работы]....
2) Горшечный завод, под ведением мастера гамбургского Немца; в нем для продажи желающим делают всякую глиняную мелочную муравленную посуду и печи.
3) Кирпичный завод, в котором для продажи казенного и партикулярного строения в большом количестве делают кирпич.
4) Две пильных ветряных мельницы; в них пилят тес и разной толщины брусья и продают оное городским жителям для крытия вновь по плану строящихся домов и, в случае нужды, в Архангельское адмиралтейство.
Купеческих и мещанских фабрик и заводов:
Прядильно-канатных, в которых для продажи на иностранные и российские купеческие корабли и другие большие и малые мореходные суда прядутся и совсем как должно осмаливаются самые толстые, посредственные и тонкие канаты, . ………………70
Пековаренных, в которых для смоления канатов варят из смолы и прочего сумесу пек,................................................................................................................................................30
Скапидарных, где для партикулярных купеческих кораблей и на прочую продажу варят скапидар, . . . …………………………………………………………………………. . . 15
Салотопенных, в коих топят сало, скотское для свеч, а морских разных зверей для отпуску за море, . . ……………………………………………………………………………. 50
Солодовенных, в которых растят для продажи в своем городе и отпуску за море солод,.............................................................................................................................................12
Мыловаренных, в коих для городского расхода варят мыло,.......................................4
Сушиленных, где вялят и просушивают морскую отборную рыбу,...........................5
Коптильных, в которых коптят морскую рыбу и сельдей, ......................................... 8
Кожевенных, где выделывают на расход в своем городе и уезде разные кожи и для отпуску за море гофты и козлы,.................................................................................................. 9
Кирпичных, в которых для продажи тамошним жителям делают кирпич,.................3
Пивоваренных, в коих как для казенной продажи, так и варенья иностранцам и городским жителям варят пиво,……………………………………………………………… 10
По конец города, вниз по речке Кузнечихе купца Мекера со товарищи весьма изрядная сахарная фабрика; на нее привозят песку до трехсот бочек, а сахару из него вываривают от двенадцати до пятнадцати тысяч пудов. Оный сахар идет на Архангелогородскую, Пермскую, Тобольскую, Уфимскую и Иркутскую губернии, на Макавеевскую ярмонку и на весь за-Уральский край; цена в мою бытность не возрастала выше сорока шести копеек фунт.
Итого, всех в городе Архангельске частных людей заводов и фабрик двести-девятнадцать, от которых содержатели их получают довольно достаточную прибыль, а к тому ж еще имеют и торг.
В городе Архангельске в мой проезд было мастеровых: Серебренников — 16; резчиков из кости — 9; медников — 20; портных — 29; чеботарей — 47; часовой мастер — 1; кузнецов — 19; слесарей — 3; столяров — 25; плотников — 19: Оконнишников — 10; бочарей — 5; ровдужников — 8; шапошников — 6; Красильников — 9; печатальщиков набойки — 4; кожевников — 9; скорняков — 5; Рукавишников — 3; замшеников — 2; каменщиков — 5; хлебников — 4; переплетчиков книг — 3. Итого, всех из купечества и мещанства в городе Архангельске записавшихся в цехи мастеровых — двести шестьдесят один человек, которые довольствуются оными своими рукоделиями. Все вообще Архангелогородские купцы и мещане на короткое время из своего города для торговых дел отлучаются и в другие города, особливо же в Москву, Санкт-Петербург, в замосковные и прочие города и селения Вологодского наместничества.
Примечания достоин сей город Архангельск по троекратному в 1692, июля 30-го, в 1694, мая 18-го из Соловецкого монастыря, и в 1702 годах, мая 30-го числ из Соловецкого ж монастыря, в последний раз с царевичем Алексеем Петровичем в север пришествию Петра Великого, и по учиненному им к началу российского торгового флота основанию. К изъяснению сего надлежит знать, что первый государев купеческий корабль, построенный на Двине, отправлен с российскими казенными товарами в Англию в 1694 годе; после ж того оное казенных купеческих кораблей строение и отпуск их с казенным товаром за море по 1719 год продолжалося на Соломбальском острову, на котором Архангелогородское Соломбальское адмиралтейство открыто в 1734 годе.
Сей остров Соломбал, простирающийся длиною на семь, верст, верхнею своею частию стоит против второй части города Архангельска, отделен от городу проливом Кузнечихой, па западе большим фарватером Двины, на севере облегается проливом Маймаксою, а на юге рукавом Двины между острова Моисеева. На нем две речки — Соломбалка и Курья, которые остров Соломбал разделяют на три части. Первая и середняя часть имеет на себе каменный собор Преображения Господня, апостолов Петра и Павла и угодника Николая. Оный собор из деревянного перестроен главным Соломбальским командиром и капитаном над портом генерал-майором Лаврентием Савельевичем Вакселем; ныне же украшен богатою утварью, хорошим облачением и письмом и содержится в великой чистоте и порядке. Протопоп, два священника и два диакона — все проповедники, а особливо священник Григорий весьма знаменит красноречием и ясностию. При ней же есть изрядный певческий хор из морских людей. На сей части имеется казенного строения: адмиралтейство о шести корабельных доках, адмиралтейская контора, построенная по чертежу Петра Великого, чертежная, несколько мастерских, экипажные магазеины, большая баттарея о двух фасах с пушками, каменное казначейство, флаг-штох, гоубутвахта и главный в адмиралтейство вход.
Вторая Соломбальская часть отделяется от первой ручкою Курьей, а соединена с нею каменным мостом. На ней малое адмиралтейство и три дока каменные, кузница о девяти горнах и при ней слесарни, провиантский магазейн, котельная и литейная мастерские, деревянный капитана над портом дом и, по объявлению жителей, военных служителей и из них же мастеровых людей, собственных своих, партикулярных, деревянных, тесно рядом один с другим построенных 1,700 домов; порядочная богадельня на иждивении сотого процента всех чинов морских служителей, вычитаемого из их жалованья, заведенная помянутым бывшим капитаном над портом и главным Соломбальским командиром Лаврентием Савельевичем Вакселем; в ней в мой проезд было до тридцати увечных и престарелых женщин; рынок, в котором от тридцати до пятидесяти лавочек, в которых обыватели сего острова, а не купцы, торгуют всяким мелочным товаром; шесть матросских в линию построенных больших казарм, шесть, в коих поместить можно до шести тысяч рядовых; школа матросских детей весьма порядочная, до пятисот числом, из которых, по объявлению их смотрителя Сорокина, почти ежегодно в выпуск выходит человек по пятнадцати штурманов. При сем же отделении имеется купеческая корабельная пристань. На северной стороне, верстах в двух от строения, господином Вакселем построена на кладбище деревянная церковь архидиакону Лаврентею, при которой и его тело предано земле; над могилою его сделан неважный монумент с гербом и надписьми. По рощице проведены аллеи для гулянья, а на берегу реки Маймаксы, неподалеку от церкви, построен немецкий трактир и олений сарай.
Третья и последняя часть Соломбальского острова — называемая Курья; она отделяется речкою Соломбалкою и соединяется деревянным же мостом. На ней часть адмиралтейства, запасные лесные, хлебные и пеньковые магазеины, прядильный, канатный и кирпичный заводы, для смоления канатной пряжи, баня, адмиральский деревянный дом, флагманский, корабельнаго мастера и пекарные сухарные деревянные домы; отсель же и казенный в город перевоз; по обеим сим рекам Двины и Кузнечихи заводятся мелкие суда и плоты. Все вообще Соломбальское адмиралтейство обнесено полисадником.
При Соломбальской верфи или адмиралтействе флота адмирал и орденов российских святого великомученика Победоносца Геория четвертого класса, святого равноапостольного благоверного князя Владимира большого креста второй степени и велико-княжеского Голштинского креста и Александра Невского кавалер Иван Яковлевич Барш. Капитан над портом генерал-майор и ордена святого равноапостольного князя Владимира второй степени кавалер Иван Абросимович Баскаков. Жительствующих на Соломбальском острове при разных мастерствах и должностях морских и артиллерийских военных служителей — 2,587 человек, их жен и детей — 1,950; казенного ведомства обывателей мужеска — 578, женска — 580; разночинцев: мужеска — 115, женска — 130; по торгу, промыслу и в разных работах временем пребывающих: мужеска — 680, женска — 57, а всех вообще: мужеска — 3,960, женска — 2,717, а обоего мужеска и женска пола — 6,677 душ.
На северо-восточной Соломбальского острова стороне лежат три деревни в розных местах, неподалеко одна от другой, под названием первой, второй и третьей Соломбалки. Пропитание сих людей есть работа в адмиралтействе. Необходимость, недостаток в другом прокормлении и выгода научили их великому искусству в кузнечном, в конопатном, а особливо плотничьем и столярном мастерствах. Забавно смотреть, как бородатые сии архитекторы, с дозволения еще Петра Великого, приходят в чертежную, в адмиралтейство и учатся чертить и строить суда, и удивительно, до какой дошли практики Скарягин и несколько других.
На южной стороне на реке Двине лежит Моисеев остров, против самого адмиралтейства, по течении; ему до трех верст считается в окружности. Петр Великий на нем имел свой маленький деревянный дворец, но наводнения двинские и время поглотили даже и место, где он стоял. Наводнения двинские столь бывают стремительны весною, что покрывают даже рощу сего острова своими льдами, отрывают от него ежегодно приметные части и чувствительно его умаляют. Мне не нравится Соломбальское заведение, а особливо тем, что заведение сие все, долго ли, коротко ли, непременно перемениться должно, ибо если помянутый остров Моисеев ежегодными наводнениями уменьшится, то адмиралтейство ни под каким видом устоять не может, и для того то я называю остров Моисеев контрфорсом. Помянутая двинские наводнения столь бывают велики и упорны, а особливо когда затрет лед в Никольском устье и в большом фарватере Двины, то вода устремляется в Кузнечиху и сильно потопляет весь Соломбальский остров, так что в шлюпках ездят по улицам, в вороты, по дворам и под окны; скот на оное время убирают на повети; жители, кроме судового, между собою сообщения не имеют; отъемные ж и небольшие домики и бани совсем ломает и уносит, и так сие страшное действие природы продолжается от двух до пяти дней. Но страшное сие действие еще более стращает начальников соломбальских, ибо в сие время строящиеся корабли в адмиралтействе приходят к окончанию, а поелику доки стоят почти против самого стремления, то лед так сильно на них упирает, а вода так высоко подымается, что стапели трещать, краны вырывает из основания их, а пфалы ломает. Тут обыкновенно негодует соломбальский генералитет на чин и не рады своим выгодам и преимуществам, а команды все, собравшись в адмиралтейство, не знают ни притону, ни угомону.
Имеющееся во всех трех частях Соломбальского острова казенное и партикулярных людей строение, по причине нынешней со Шведом войны, версты на две обнесено невысоким земляным валом и рвом, укрепленным редутами и банкетами. К оному ж Соломбальскому адмиралтейству принадлежит состоящий вверх по реке Двине на правой стороне, на устье речки Ширши, при погосте того же названия, в верстах от города Архангельска, казенный огромный завод: в нем три пильных водяных, на речке Ширше, анбара, о двух рамах каждый. Там же, водяная ж молотовая кузница, в которой куют на корабли и прочие военные суда якори и всякое для них потребное кузло. Против Соломбала в городе на Пур-Наволоке, состоящая за рекой Кузнечихой ветреная пильная мельница принадлежит тако ж к адмиралтейству.
Сия знатная Северная река Двина начало свое имеет над городом Великим Устюгом, из соединения двух не малых рек Сухоны и Юга, и протекает на 848 верст по двум областям Великоустюгской и Архангелогородской, и вливается разными, текущими между многими островами протоками, в Белое море. Главное двинское, именуемое Березовское устье, к прохождению служить кораблей и прочих подобных им судов и защищается оный корабельный к городу Архангельску фарваттер, в рассуждении каких-либо иностранных недоброжелателей России, состоящею ниже города в осемнадцати верстах регулярною, основанною в 1701 годе Петром Великим и названною Ново-Двинскою крепостью. Николаевское двинское устье называется по находящемуся при нем Никольскому Корельскому монастырю; знаменито открытием начально в 1553 году аглицкими купцами заморского торга, которые купцы северным мореплаванием путь в Россию показали, и, найдя для себя весьма выгодную торговлю, начальник того аглинского корабля Ришарф Мангелож с Российским двором заключил именем своего государя торговый трактат, и с того времени начали уже год от году с превосходством приходить не одни аглинские, но взирая на них, и из других государств: из Дании, Голландии и Швеции купеческие корабли; в рассуждении ж начального, первых аглинских кораблей в Никольском устье близ Никольского корельского монастыря пристанища, Архангельский порт долгое время иностранцы называли портом святого Николая. Проход из Белаго моря рекою Двиною к Соломбальскому острову в купеческую гавань, по причине в Березовском устье мелей, не безопасен, почему все приходящие и отходящие военные и купеческие корабли препровождаются знающими фарватер, состоящими под ведомством конторы над портом присяжными из крестьян лоцманами. Большие с полным грузом военные и купеческие корабли не могут оным Березовским устьем входить в гавань и выходить опять в море без облегчения некоторой части своих грузов в лихтеры. Близ Белаго моря течет в двинский рукав Березовского устья небольшая, но глубокая река, называемая Лапа, и соединяется при самой гавани с рекою Чижовкою, составляющая для зимования военных и торговых кораблей весьма выгодную, только тесную гавань, называемою Лапаминскою, которая охраняется военным морских служителей караулом.
Оная гавань была заведена Петром Великим; великая его душа, знать, огромные замыслы над ней имела; первый тут был про него маленький деревянный дворец; оного от небрежения и остатков уже не видно, кроме места. Им обнесен был твердый полисадник, слишком на версту длины и сажень на двести широты вкруг всей гавани, чаятельно для солдатских казарм, магазеинов и прочих военных строений и потребностей. Ныне сей полисадник обвалился, а по причине предосторожностей прошедшую войну от Шведов, старанием господина адмирала Барша, в 790 году сия полисадная линия укреплена рвом и земляным валом, по амбразурам поставлены корабельная большие орудия. При входе в гавань сделан изрядный редут о осемнадцати тридцати шестифунтовых орудиях, в двух верстах от гавани; при входе в фарватер на маяке другой, не менее сего, редут.
Все сии военные укрепления по всем входам в Двину сделаны старательно, твердо и прилично помянутым господином адмиралом; а сколько оных всех числом, видно на имеющемся у меня плане.
В мою во оной гавани с адмиральским дежур-майором Перфильем Ивановичем Игнатьевым 4-го числа августа бытность, стояло военных судов новых: кораблей[ 2 ] — , фрегатов — 8, транспортных — 3. Для караулу оных, под ведением лейтенанта Федора Христофоровича Корнильева, морских служителей было до двухсот человек, которое число всегда, во все годичное время при оной гавани попеременно бывает; а шкипер Василий Федорович Гербатов в собственном своем деревянном доме всегда там, по старости своих лет, без переменно живет, а отлучается только когда в город Архангельск и Соломбальское адмиралтейство на самое малое время.
В 10-ти от Лапаминской гавани верстах, а в 30-ти от крепости, при входе в открытое море, находится обширный песчаный бар. Он беспокоен чрезмерно для флоту и купеческих кораблей по причине выгрузок, но полезен же опять, если бы неприятель покусился подойтить. За оным баром во все лето стоит брантвахта, фрегат сорока четырех пушечный; а прежде всегда стаивали гукара.
В шести верстах от Лапаминки, за урочищем Железные Вороты, при них на Мудюйском острове стоит Мудюйский маяк — деревянная высокая башня, построенная Петром Великим. Тут есть таможенная застава, жилища лоцманов и солдатская караульня.
Вниз по реке Маймаксы, в шести верстах от Соломбальского острова, впадает с правой стороны речка Повракулка; оная также служит для военных судов гаванью; в ней в мою бытность стояло новых военных судов: фрегат 28-ми-пушечный — 1, катеров 24-х-пушечных — 3, транспортных — 2; для караулу их шкипер с шестнадцатьми человеками морских солдата и матросов. Повракулка хороша по глубине, по тихости воды, по закрытии от ветров и по безопасности от льду жаль, что оная речка Повракулка не на долго простирается.
В 18-ти от города Архангельска верстах в 1701 году, на берегу самого фарватера, построена Петром Великим квадратная каменная крепость [которой и план на обороте сего листа прилагается], о четырех по углам бастионах, в средине каждого по каменному пороховому погребу; в северо-западном бастионе поставлена высокая деревянная башня для флагу; на северной стороне за стеною построен огромный каменный равелин, обведен рвом и присоединен к городу подъемным мостом. Северная, восточная и южная стороны обведены капитальным водяным рвом; с западной, южной и с северной стороны имеет вороты и подъемные мосты.
Окружается от запада рекою Двиною, от севера и востока небольшою речкою и непроходимыми с камышом болотами, а от востоку изрядной величины нарочно выкопанным прудом. Внутри крепости небольшая деревянная церковь Петру и Павлу; в ней изрядная живопись на голубой камке, утварь и ризы, Петром Великим пожалованные. В ней достойно чрезвычайного примечания то, что для сидения поделаны параллельно, как в немецких церквах, лавки, чего нигде в России нет. Нерачением господина обер-коменданта нет в сей Петра Великого крепости священника, а церковь на бок смотрит. На западных крепостных воротах каменный о двух жильях комендантский дом; на восточной стороне внутри для жительства штаб- и обер-офицеров каменный дом довольно обширен. На западной стороне в параллель комендантскому дому деревянные длинные новые казармы. На восточной стороне за церковью две больших связи, где хранится аммуниция и весь воинский снаряд. Под крепостью в четырех местах находятся колодцы, имеющие в себе очень хорошую воду. Сия крепость долгое время была предана совершенному опустению и падению; но Швед пробудил нас от глубокой нашей дремоты, и она опять процветать зачала. Ходя по ней, не нашел я орудиев, которые бы наглость неприятелей обуздать могли.
Против оной крепости на острову Маркове был Петром Великим построен маленький деревянный дворец, в нем он изволил гостить со всею своею свитою, освятив помянутую церковь в крепости; а когда оный там от ветхости и от льдов попортился, то его перевезли и поставили за помянутым прудом на южном предместии крепости. Сколь глубоко был я пронзен жалостию, видя, что сие святилище было предано совсем падению! Углы его отвалились, стены осели, крышка обломилася, окны расхищены, полы покрадены, вместо печей груды глины, а в почивальной, где великий сей муж от своих трудов опочить изволил и стези к блаженству своего народа выдумывал, на том месте, где бы трофеем стоять надлежало, ныне неблагодарными его подданными пускаются в забытую сию кумирницу несмысленные четвероногие животные, и где коснулася его нога, влекущая за собою блаженство России, там видны были груды мерзости и вони. О, суетное человечество! Я не нашел за краткостию времени способу, как доказать мое высокопочитание сему капищу и для того взял кусок гнилого дерева вместо мощей. В предместии на восточной стороне по реке слобода, в которой несколько изрядных домиков для офицеров артиллерийских и инженерных, для таможенных чиновников и прочего звания людей.
Во оной крепости в мою в ней бытность комендант был Юрий Астафьевич Врангель; при команде майор Григорий Kyприянович Вошков; инженерный кондухтор Александр Михайлов Ворыпаев.
В губернском портовом городе Архангельске, выключая Соломбальское адмиралтейство, имеется присутственных мест, в которых при мне были господа присутствующие, а именно:
В наместническом правлении: правящий должность Олонецкого и Архангельского генерал-губернатора господин генерал-поручик и орденов российских святого Александр Невского, великомученика Георгия 4-го класса, святого равноапостольного князя Владимира 1-й степени и велико-княжеского Голштинского святой Анны кавалер Тимофей Иванович Тутолмин; временем в город Архангельск, но и то на короткое весьма время приезжает, а живет все, в рассуждении казенных чугунных заводов, в Петрозаводске. Правитель наместничества господин генерал-поручик и ордена святого Владимира Большого креста 2-й степени кавалер Иван Романович Ливен; советники: надворный советник и ордена святого Владимира 4-й степени кавалер Николай Васильевич Тутолмин; титулярный советник Андриан Борисович Сумбулов.
В уголовной палате: председатель: коллегский советник князь Федор Васильевич Урусов; советники: коллегский советник Матвей Герасимович Зеленин; коллегский же советник Крестьян Федорович Медер. Ассессоры: титулярный советник Григорий Ефимович Непенин; коллегский секретарь Денис Григорьевич Григорков.
В гражданской: председатель: коллегский советник Николай Иванович Тутолмин. Советники: флота 2-го ранга капитаны: Петр Иванович Григорков, Александр Петрович Казин. Ассессоры: титулярный советник Дмитрий Михайлович Яковлев, коллегский секретарь Василий Константинович Пономарев.
В казенной: вице-губернатор коллегский советник и ордена святого равноапостольного князя Владимира 3-й степени кавалер Сергей Петрович Окунев; в мою бытность умер: экономии директор надворный советник и ордена святого равноапостольного князя Владимира 4-й степени кавалер Авраам Андреевич Захарьин; советники: в экспедиции таможенной надворный советник и ордена святого равноапостольного князя Владимира 4-й степени кавалер Моисей Николаевич Радищев; камерной — коллегский ассессор Семен Семенович Стоинский; счетной — коллегский ассессор Александр Андреевич Евреинов; винной и соляной — титулярный советник Александр Михайлович Зубков; ассессоры: при палате: флота капитан-лейтенант Филипп Григорьевич Филатов; в экспедициях: по части о соле — коллегский ассессор Осип Васильевич Хастатов; по части о вине — титулярный советник Иван Алексеевич Двойников; строительной — титулярный советник Николай Иванович Скребнев; счетной — подпоручик Петр Логинов; губернский казначей провинциальный секретарь Иван Данилович Загряцкой; губернский прокурор капитан Алексей Маркович Полторацкий; Стряпчие: премьер-майор Андрей Францович Вернезебр; коллегский ассессор Герасим Васильевич Павлов.
В совместном суде: судья коллегский ассессор Григорий Петрович Василевский.
В губернском магистрате: председатели: в 1-м департаменте — коллегский ассессор Федор Алексеевич Рыбников; во 2-м департаменте — секунд-майор Иван Петрович Владимиров. Прокурор поручик Матвей Иванович Корсаков; стряпчий губернский секретарь Алексей Васильев.
Верхнего надворного суда: в 1-м департаменте: председатель — надворный советник Федор Савостьянович Рикман; советник — коллегский ассессор Дмитрий Иванович Бирюков; ассессоры: титулярный советник Яков Ефимович Непенин; губернский секретарь Никита Семенов Ворошилов; во 2-м департаменте: председатель — надворный советник Иван Иванович Тутолмин; советник — титулярный советник Вильгельм Богданович Глейник; ассессоры: подпоручик Петр Алексеевич Воробьев; поручик Матвей Иванович Лот; прокурор: коллегский ассессор Сергей Петрович Брант; стряпчие: губернский секретарь Григорий Михаилов Паламошной; прапорщик Евграф Алексеев Либеровский.
В верхней расправе: председатели: в 1-м департаменте — коллегский ассессор Иван Антонович Забелин; во 2-м департаменте — секунд-майор Андрей Петрович Шеин; стряпчие: коллегские регистраторы: Николай Герасимов Павлов и Петр Григорьев Агапов.
Нижнего надворного суда: в 1-м департаменте: судья — надворный советник Александр Александрович Попов. Заседатели: губернский секретарь Александр Алексеев Гусев; коллегский протоколист Степан Васильев Швецов; во 2-м департаменте: судья — коллегский ассессор Федор Федорович Крыжов; заседатель — коллегский ассессор Василий Федорович Шишкин.
В портовой таможне: директор — надворный советник и ордена святого равноапостольного князя Владимира 4-й степени кавалер Карл Карлович Ланг; цолнер — коллегский ассессор Иван Тимофеевич Тимофеев; унтер-цолнер — коллегский регистратор Семен Федоров Протопопов.
В управе блaгoчиния: обер-комендант господин генерал-майор и ордена святого Владимира 3-й степени кавалер, Иван Михайлович Болотников; городничий — коллегский ассессор Андрей Алексеевич Трепиции; приставы: поручик Гаврило Петров Рубцов; поручик Андрей Федоров Римснейдер; частные приставы: в 1-й части - Андрей Иванович Краузольд во 2-й части — губернский регистратор Валентин Филиппов; Дельсаль.
В нижней расправе: судья — провинциальный секретарь Василий Иванов Агмуров,
В земском суде: исправник — прапорщик Христиан Николаев Локерт. Уездный казначей — поручик Степан Алексеев Иванов.
В банковой конторе: директор: флота капитан-лейтенант Никита Иванович Арсеньев; директорский товарищ — Франц Логгинович Краузольд
В духовной консистории: преосвященный Вениамин, епископ Архангельский и Олонецкий; присутствующие: Крестного монастыря архимандрит Макарий; Сийского монастыря архимандрит Аполлос; Троицкого собора протопоп Андриан Селенинов; священник Михаил Епифанов Шустов; он же в архиерейской певческой капельмейстер.
В Архангельском уезде казенного ведомства крестьян в трехстах пяти деревнях три тысячи девятьсот сорок три двора; в них мужеска пола — 11,140, женска — 12,470, а обоего пола — 23,601 душа.
Оные крестьяне, живущие по большей части по близости Белаго моря, промышляют ловлею в нем морских зверей и рыб. При устьях в Белое море реки Двины, как стоячими, так и тяглыми, большими и малыми, редкими и частыми неводами семгу, сельдей, корех и камбал в немалом количестве, а особливо сельдей ловят в одной тоне возов по пятнадцати. Рыбу навагу ловят в заливах Белаго моря одними только удами, на которых крючков нет, но на веревочных концах кои от удовища, длиною с пол-аршина, завязывают узелками, кусочки тех же рыб наваг, за которые хватается по три и по пяти наваг, а иногда одна за одну за хвост хватаются зубами, как их из лунки и вытаскивают; сим весьма легким и немудреным способом больше ловят женщины и малые робята: проворные из тех ловцов, в немногие часы покуда просидеть могут у пролуби, влавливают от пятисот и до тысячи и, складывая на том же, где ловят, льду в кучи, продают приезжающим к ним крестьянам и называемым бральщиками закупщикам. Морских зверей добывают неводами, стрелянием из ружей и бьют на льдах.
Жительствующие при реке Двине и при прочих ста тридцати четырех реках, и ста пятидесяти двух озерах тако ж упражняются в ловле заходящих из моря семг, или лохов и речных и озерных рыб: щук, лещей, налимов, окуней, сорог, язей, платиц, карасей; а ловят нижеписанными инструментами. Незадолго перед вскрытием вод, сделав на льду пролубь, ставят над нею станок и для в ночное время свету разводят огонь и, опустив в ту пролубь наживленные червями или живыми и сонными небольшими сорожками, а другие с вылитыми на подобие сорожек из олова рыбками уды, и ловят ими больших щук и налимов. Уды ж сии они называют блеснить. Когда начнется ломаться лед, то от шуму в реках, всякого рода рыбы из рек заходят истоками в озера и заливы; а когда в реках вода спадет, то теми ж истоками выходит из озер опять в реки; в то время во оные протоки ставят ижи или сети и ловят ими множество рыбы. Оставшуюся же в озерах и заливах рыбу ловят рюжами, из сетей сделанными бродцами. мережами и ботальницами, где чем способнее, тако ж и удами. По вскрытии воды, когда острова и пески окажутся, то смотря по луне и примечая, при каком ее виде, то есть, при новом ли, полном или ветхом и в какую погоду где более ловится, между островами и на сливах бросают подольники. К нетолстой веревке по двадцати и более, чрез два аршина по три, на тонких веревках привязывают наживленные мелкою рыбою и раками уды и ловят ими лещей и язей; и называются сии веревки или инструменты подольниками. С половины августа, когда ночи бывают темные, тогда по местам, тонями называемым, начинают ловить рыбу поплавнями; при поплавне от берегу клечей и сетей до пятисот сажен. По выкидании поплавня в воду, бережные с клечем идут по берегу, а ручные плывут в карбасе и, приметив, что рыба сильно пошла в сети, с речным клечем в карбасе гребью поспешают к берегу и вытягивают воротами до сетей, а сети руками, и так выбирают рыбу семгу, больших нельм и лещей. Ловят также и неводами, которые бывают во сто-пятьдесят сажен, и при них береговой клеч во сто, и ручной в двести-пятьдесят сажен. Иногда в темные ночи ездят в лодках и лучат крупную рыбу. С декабря и до апреля месяца ловят всякую рыбу, а больше налимов, с сделанными из прутья мордами. Во всю зиму щук и налимов ловят удами, наживляемыми маленькими щучками. В которые реки заходит из Белаго моря семга, в тех реках делают для ловли их большие заборы и ставят возле их из соснового струганого прутья сделанные и переплетенные еловым и сосновым кореньем верши. Прочая в реках и озерах рыба ловится во всякое время при небольших плетнях вершами.
Сверх же того, имеют еще и хлебопашество рожи и ячменя; но поелику по холодному во всем Архангельском уезде от Белаго моря климату, рожь почти нигде не родится; а во отдаленных от моря селениях хотя и родится, но не больше как от одного бывшего в посеве четверика вымолачивают три и четыре четверика, но и то в редкие весьма годы; ячмень родится сам-шост и сам-сем, почему они и пашут ячменя помногу, так что уже оного не покупают, а довольствуются своим во все годичное время; рожь же покупают в городе Архангельске из привозной с других городов рекою Двиною на барках, которую ржаную муку для печения хлебов мешают пополам с ячменем, а некоторую часть года, по недостатку ржи, едят и один ячменный хлеб и из него пекут пироги и какорьки, напoдoбиe наших ватрушек, шангами называемые. На покупку ржи, сверх рыбной ловли и продажи, зарабатывают деньги разными промыслами и заработками: работают на Архангельской купеческой бирже и в заводах, плотничают при строении казенных кораблей и прочих судов, строят новые и починивают старые купеческие корабли и другие мореходные суда, ездят на них к Мурманскому берегу, Гроенланду и Новой Земле на рыбный и звериный промысл лоцманами и работниками, многие к Мурманскому берегу ездят за промыслом трески и палтусины собою, на собственных своих мореходных судах, и добытую ими треску и палтусину, тако ж при истоках в Белое море рек в большом количестве семг, наваг, сельдей, корех и камбал, продают в городе Архангельске; многие на продажу крестьянами, шьют прутьем корбасы или лодки; делают всякую деревянную посуду; а мастеровые, которых в Архангельском уезде имеется: портных — 98, кузнецов — 67, плотников — 698, судоходцев — 279, довольствуются своим мастерством. Грамотных по всему уезду из крестьян — 929. Женский же пол из покупного в городе Архангельске привозного из нижних городов льну прядут пряжу и ткут из нее разных доброт и сортов холст, который выбеливши, продают от семидесяти пяти копеек до рубля двадцати копеек аршин иностранным и Архангельским купцам. Каждая работница между исправлениями домашних работ перепрядает в год льну один пуд и вытыкает в лето тонкого на продажу холста сто аршин, а скатертного и салфеточного больше.
Все вообще крестьяне, хотя и довольно имеют сенокосу хорошего, но скота держат понемногу, только для продовольствия своих семейств, а не на продажу; сено ж, вместе с заготовленными нарочно для того дровами, продают в городе Архангельске.
Огородные овощи родятся в приморских деревнях только репа да редька, а в окологородних — капуста и морковь.
Лес растет сосновый, еловый, березовый, осиновый, ольховый, ивовой, а черемхового и рябинника весьма мало. Оный лес употребляется только на дрова и построение хлевов, а на прочие потребы и строения покупают в Архангельске. Во оных лесах водятся звери: медведи, волки, лисицы, зайцы, куницы, белки и горностаи, только не везде, и не много их бьют и ловят на продажу. Ядобныя птицы всегда водятся: глухие и полевые чухари, тетеревы, пеструхи, косачи, куропатки и рябчики; весною налетают лебеди, гуси, утки, журавли и подорожники. Оных птиц как для своего употребления, так и на продажу, стреляют из ружей и ловят сильями и другими ловушками.
Ягоды родятся по лесам: малины, черная и красная смородыня; по борам — земляника, черница, голубица и брусника; по болотам — клюква и морошка.
Во всем Архангельском уезде церквей: каменных — 3, деревянных — 36; при них церковнослужителей: мужеска — 169, женска — 229 душ.
В городе Архангельске сочинители некоторых описаний и Санкт-Петербургской академии корреспонденты: купец Иван Александрович Фомин, мещанин Василий Иванович Крестинин. Он дал мне при своем к княгине Екатерине Романовне Дашковой письме, для отдачи ей в академическую библиотеку древнего об Новгороде летописца с самого его начала книгу, которую я ей по возвращении в Санкт-Петербург отдал 179 года.
В городе Архангельске пробыли с 27-го июля по 21-е число августа.