"77 бантиков на одной голове" - читать интересную книгу автора (Андреева Софья)

Глава 23 Дорога Ядигиды

Ядигида пригласила Славу к себе в гости. Слава приблизительно знал, кто она такая. По тайге ходила целая волна слухов и небылиц про внучку Кикиморы болотной, внучку бабы Яги. Он во все это не верил, но когда однажды в его кафе заглянул Желми, человек-медведь, сказка начала приобретать реальные очертания.

Ядигида не раз звонила Славику, заказывая ему изысканные обеды. Он даже готовил ей праздничный банкет. За заказами являлся человек в розовом пиджаке, малиновых брюках, алой рубашке. Он был похож на свежесорванную ягоду малину. Ядигида называла его Петушком. Так вот, этот Петушок всегда неожиданно появлялся и также неожиданно исчезал, но Славику всякий раз удавалось переброситься с ним парой фраз. Петушок был необычайно правдив и честен, это немного коробило, в то же время распаляло молодого человека.

Пока Славик предавался воспоминаниям, настроение его потихоньку улучшилось, родилась маленькая надежда, что тучи проплывут мимо, и откроют дорогу чему-то новому и неизведанному. Хотя начинать с нуля было очень тяжело и досадно. Но для Славы это было не впервой.

Рядом скрипнув тормозами, остановился автомобиль. Все оглянулись на этот звук и обомлели. Роскошный голубой «Кабриолет» переливался на солнце…Не веря глазам, Слава подошел к машине и положил руку на полированную поверхность. Она оказалась приятно прохладной.

Шиповник раскрыл рот и тыча пальцем как робот повторял.

— Это она…это она… это она…

— Кто она? — остановил испорченную пластинку Слава, и не удержавшись, заглянул внутрь. Дверца неслышно отворилась, из салона пахнуло свежестью.

Шиповник сглотнул, и тихо промямлил.

— Это она…дорога Ядигиды.

Слава повернулся на его слова.

— Это плохо или хорошо?

— Не знаю, — пожал плечами Шиповник, — смотря как по ней ехать, но выглядит жутко шикарно…

Выква соскочив со своей навозной кучи, покатилась кругом оглядывая голубое чудо. Она дотрагивалась до капота, фар, зеркал. Она даже изловчилась разглядеть свое отражение.

— Какая толстая и зеленая, — воскликнула она, и было не понятно: то ли она восхищается, то ли расстраивается. Тыква перебежала на другую сторону и заглянула в другое зеркало, — а здесь я лучше. Надо же как тебе повезло!!! она дружески шлепнула Славу по спине. — Прокатиться на таком авто! Я так за тебя рада! Мне такое и не снилось.

Слава поднял Выкву на руки.

— А вы хотите прокатиться? Не век же в навозе копаться?

Тыква засмущалась, и оттолкнувшись широкими ладонями лопухами, раскатисто расхохоталась и отказалась наотрез.

— Увольте, я без навоза не могу. Ты посмотри, ни червей, ни мошек — я ж пропаду. Я уж лучше поближе к природе. Хотя машинка — суперкласс!

— Соглашайтесь, — уговаривал её Славик. Он уже поставил на заднее сиденье горшок с Кактусом, с Геранью. Шиповнику было поручено поддерживать их во время движения. — Не отказывайтесь, для вас и место впереди осталось.

— А я куда? — Возмутился Вьюн.

— Извините, — сказал Слава, — про вас я как-то забыл, но тут свободно только место водителя. Пожалуйста. — И он отошел в сторону.

Вьюн гордо поднял голову и с серьезным видом прошагал к дверце водителя. Он взялся за ручку, но дверь вдруг резко дернулась, и защемила пальцы Вьюна, да так сильно что они приобрели форму расплющенных пластин, словно их прогладили тяжелым утюгом или того хуже прокатились по ним катком.

Все замерли. Шиповник съежился на своем сиденье, так, что заскрипела голубая кожа. Слава подбежал к двери, и придержал её. Вьюн прогнав мурашек со спины, задом наперед, плюхнулся на сиденье водителя. Тишина. Вьюн глубоко вздохнул, ожидая очередного подвоха, но ничего не произошло. Но только Вьюн схватился за руль, как вдруг почувствовал под собой абсолютную пустоту.

Так как теперь ничто ему не мешало грохнуться наземь, он это и сделал. Шмякнувшись на пыльную твердую, словно камень, землю, он выкатил глаза, продолжая оставаться все в том же положении водителя держащего руль.

Машина, словно облако, просочившись сквозь тело Вьюна, проехала вперед, оставив несостоявшегося водителя, сидеть в пыли. Ладони Вьюна вспотели, он лихорадочно вытер их об штаны, и подполз к машине. Но картина, с завидным постоянством, продолжала повторяться. Вьюн брякался на сиденье, проваливался, оставался в гордом одиночестве, на негостеприимной земле. Затем вновь вскакивал, догонял, прыгал, падал, барахтался.

Вскоре машине надоели эти скачки, и она отказалась отворять двери. Потом оказалось, что с крыши падать было намного больнее, потому как она была выше, чем сиденье. Измотанный до предела Вьюн распластался на пыльной дороге, и барабаня кулачками землю горько разрыдался. Как ему не хотелось идти пешком!!!

Кабриолет дал задний ход к Вьюну, и снисходительно открыл багажник. Заглянув в него Вьюн вздохнул, и проклиная все на свете залез туда, словно улитка в свой домик. Ему пришлось сложиться в пять погибелей, что бы уместиться. Багажник захлопнулся, прекратив доступ солнечному свету, и воздуху. Хорошо хоть машина немного позаботилась и предусмотрительно включила кондиционер. Вскоре все стихло, и Вьюн остался наедине с собственным сопением.

Славику удалось уговорить Выкву, прокатиться в гости к Ядигиде. Непонятно какие он нашел слова, или нотки в голосе, но Выква снисходительно ухмыльнулась, и согласилась. А может быть воспитание, не позволяло ей больше ломаться.

— Но учтите, я это делаю только ради дружбы.

— Хорошо, хорошо, — успокоил её Слава, и тронул руль. Ключ повернулся в замке зажигания, машина заурчала, тихо, тихо, лишь, для того чтобы показать, что она заработала. И кабриолет осторожно тронулся с места.

— Хорошо, — выдохнула Выква, развалившись на сиденье. Она с интересом смотрела в окно. Восхищенная увиденным, она комментировала:

— Вы только гляньте, какая красота, чудо, да и только. А я живу на своей навозной куче и ничего этого не вижу. Посмотрите Кедр, река, Фруктовый сад, Стог сена, ха я вижу Бобра! — раскинув руки, она стала здороваться с проплывающими мимо Елками. — Привет, привет, Ой кажется, я лбом ударилась о тучку.

Слава всего на секунду отвлекся, взглянув на Выкву, но этого мига вполне хватило, что бы произошла неприятность. Такая маленькая-премаленькая, для некоторых очень даже досадная, а для кого-то просто превосходная.

На полной скорости Слава врезался в пролетавшую мимо индийскую корову. Сделал он это так основательно, что задняя часть Коровы, разбив лобовое стекло, въехала в салон автомобиля, и застряла в нем пробкой. Словно свадебная кукла восседала Корова на капоте, выставив передние копыта. Движение между тем продолжалось.

Слава, ошарашенный произошедшим, созерцал розовое бархатное вымя святой коровы, до отказа наполненное молоком. Оно было прямо перед его носом. По глазу ненавязчиво прошелся веник хвоста. Слава стал давить на тормоза. Вдруг Корова протяжно мукнув сотворила такое, о чем даже и рассказывать то неприлично, но она это сделала. И доставила Выкве огромную радость. Корова словно дождавшись своего звездного часа, со знанием дела опорожнила свой кишечник прямо в салон. Не мыслимая порция свежайшего навоза источая неповторимый аромат, навалилась на пассажиров теплой массой…Первой немое молчание нарушила Выква.

— Хвала, тебе, всевышний!!! За такое прекрасное путешествие!!! Я и не мечтала, — восхищенно щебетала она, пытаясь выкарабкаться из кучи навоза.

Слава остановил машину, вытащил ноги из завала, и выполз наружу. Теперь он сам напоминал навозную кучу, и источал не тонкий аромат. А Выква выглянув в окно, выставила большой палец торчком, и многозначительно закатила глаза…

Стряхнув остатки навоза и брезгливо растопырив руки, Слава подошел к капоту. Святая Корова, словно ничего не случилось, продолжала восседать на машине. Жуя жвачку, она медленно повернула голову в сторону Славу, внимательно к нему пригляделась и дружески произнесла:

— Здрасьте.

Слава прижался лбом в рогам коровы и заливисто расхохотался

— Корова она и есть Корова! — Всхлипывал он сквозь слезы.

Корова удивлено выпучила глаза, и сдерживая смех, зафыркала. Когда же по земле, заливаясь слезами и хохотом, покатилась Выква, Корова больше не стала сдерживаться и затряслась всем телом, громко хохоча и мукая.

Насмеявшись вдоволь, Слава, Шиповник и Выква стали выталкивать Корову из её дорогого клозета. Они толкали вперед, затем назад, в бок, наверх. Но Корова застряла прочно и серьезно. Все уже выбились из сил, но Корова даже не шелохнулась!

Слава перекидал на сторону Выквы навоз и устало плюхнулся на сиденье.

— Если бы мне утром кто-то сказал, что я руками буду копаться в навозе, не поверил бы…

Высунувшись по пояса в окно, Слава осторожно, на малой скорости решил повести автомобиль. Он включил двигатель, машина заурчала, полог крыши дернулся и медленно, веером откинулся назад. Корова, потеряв опору, рухнула внутрь салона. Хорошо, что она упала на свою же кучу, а то наверняка бы кого-нибудь придавила. Выква довольная своей предусмотрительностью, прижалась к дверце и теперь приветливо похлопывала корову по её пятнистому боку.

— В Индии коров на машинах катают?

— Не, — помотала головой Корова, и широко улыбнулась, поездка ей нравилась, тем более автомобиль раздался вширь, и теперь можно было ехать не только вдвоем, втроем, но и впятером, на переднем сиденье. Корова удобно легла, щекой облокотилась об сгиб ноги и зажевала свою неизменную жвачку. Путешествие удовлетворяло её потребностям, тем более ехать было легко, так как она изрядно похудела

— Вообще-то я испугалась, — повернув голову к Славику, вдруг как бы между прочим сообщила она.

Славик фыркнул в руль и очень вежливо, как только мог попросил святую не отвлекать его от дороги.

— Я не удивлюсь, если вдруг слоны полетят. Я столько про это слышал, но только не сегодня…

Корова утвердительно кивнула и сказала.

— В следующий раз мы прилетим со святым слоном, он очень стихи любит. Рябина сказала, что будет нас ждать. Вы не против?

— Я не против, хоть всех святых приглашай. И что все они могут летать?

— А как же!

За разговорами, они не заметили, как приехали. Во дворе за столом, выставив ладонь козырьком от солнца, в сиреневом кресле сидела Ядигида. Слава её сразу узнал. Он её узнал бы из миллиона, тысяч Ядигид. Сердце юноши забилось

Кикирилла успела поспать пару часиков, пол часа на тропинке, пол часа на крыльце, и час на пороге собственного дома. Там её и нашла Элис. Элис уже час как сидела на дворе, она вскипятила самовар, разложила пирожки, которые ей предусмотрительно положила мама, и выразительно прокашлялась.

Самовар остыл, а Кикирилла все не собиралась просыпаться. Элис поиграла с креслом, попрыгала на ступеньках, поболтала с Пчелкой Жу-Жу. Элис конечно бы подольше позанималась этим, но пчелка торопилась, так что разговор получился коротким и не содержательным. Элис вздохнула, взглянула на сладко посапывающую Кикириллу. Она уже пару раз пыталась её разбудить, то самоваром загремит, то чашку разобьет. Ничего не действовало.

Вскоре Элис потеряв терпение, затормошила Кикириллу. Зря она это сделала, потому что секундой раньше Кикирилла сама проснулась и размышляла с закрытыми глазами. Если бы она знала что Элис здесь, у неё в гостях, то она бы обязательно глаза открыла. Но она этого не знала, поэтому начала строить планы на сегодняшний день. Кикирилла уцепилась за интересную мысль, но Элис со своим тормошением все перепутала.

Кикирилла не открывая глаз, капризно бросила, свое «отстань». Она же разговаривала со ступенькой, предполагая, что та разыгралась. Элис обиженно надула губки, и буркнула.

— Я ей чай, пирожки, а она — отстань!

Кикирилла подскочила от неожиданности. Со свистом и улюлюканьем она кинулась к столу, и шмякнувшись в кресло запихала в рот душистый пирожок. Откинувшись на спинку кресла, она прищурилась, и стала смаковать угощение. Нежное тесто сладковатое на вкус просто таяло во рту. Запив пирожок чаем, он только что вскипел уже в который раз, она сказала:

— Ты представляешь, вольер так и не открыли. Ядигида вызвала своего друга программиста, говорят, он открывает сейф любой сложности. Ядигида за ним послала свою дорогу. Столько всего произошло за это утро! Уму не постижимо. Да я забыла тебе сказать, самое главное — нашелся золотой корень.

Элис обожглась. Очень сильно обожглась, она даже за это обиделась на Кикириллу.

— Разве можно такие вещи говорить за горячим чаем? — Элис тихо высунула язык, чтобы остудить его.

— Ты чего? — уставилась на неё Кикирилла, — чего дразнишься?

— Бу-бу-бу, — пробубнила Элис, сказать толком она не могла, так как опухший язык мешал это сделать.

— Обожгла? Подожди, у меня где-то были запасные. Язык же без костей поменять можно.

Элис схватила вскочившую Кикириллу за рукав, и потянула вниз показывая, чтобы она не суетилась, села обратно. Потом схватила салфетку и стал ею обмахивать язык.

— Почему не надо? Честное слово хорошие языки, кажется там был вороний, лисий, елочный… — и Кикирилла стала перечислять, — сама выберешь.

— Бу-бу-бу…

— Как хочешь, — пожала плечами Кикирилла, — каркать или шелестеть намного красивее чем вот так, — бу-бу-бу…

— Бу! — обижено бросила Элис. Потом, немного справившись с болью, добавила, — расскаши о шолотом кольне.

Махнув бархатными черными ресницами, Кикирилла завязала желтый бантик, и захлебываясь от восторга, стала тараторить.

— Ах, да!!! Представляешь, золотой корень — это Ромашка.

Довольная произведенным эффектом Кикирилла восторженно пояснила. Помнишь, Шиповник искал Ромашку, вот эта Ромашка и есть золотой корень. Здорово, правда?!

— Вот это да… — начало было Элис, и тут же осеклась, — а где она, Ромашка.

— А Шиповник как раз за ней отправился, в кафе, куда вас водил Вьюн. А директор кафе оказался другом Ядигиды.

Элис призадумалась, и грустно добавила.

— Выходит, друг Ядигиды украл Ромашку?

— Он человек. С кем не бывает? Главное, чтобы он исправил ошибку.

— А он исправил? — заглянула в глаза подруге Элис.

— Слушай, а я ведь проспала этот вопрос. Давай собирайся, сходим к Ядигиде. Там, наверное, все утряслось, и Шиповник со своей Ромашкой прибыл, и вольер с лисами открыли, — заторопилась Кикирилла, — тебя надолго отпустили?

— Мы с отцом на даче ночевать будем.

— Ну, вот и ладушки-листопадушки. Значит надолго. Торопится, не будем. Вдруг Кикирилла остановилась и задумчиво сказала. — Знаешь, а мне как-то легче, когда ты со мной. Почему так???

Элис не знала ответ на этот вопрос, она только пожала плечами, и глубоко вздохнула. В душе она с подругой согласилась, по тому, что с Кикириллой ей также все было легко и просто.

По тропинке ехали очень быстро. Вдоль одной стороны приветливо расположились вековые сосны, и с другой стороны неприступной стеной стояла скала Лысой горы. В одном месте тропинка дернулась и на мгновение, провалившись в яму, вновь поплыла, как по маслу, к намеченной цели. Элис крепко схватилась за руку Кикириллы, кое-как удержалась, чтобы не свалиться с тропинки. Тоже самое сделала и Кикирилла.

За поворотом Колокольчик весело позванивая, послал Элис с Кикириллой воздушный поцелуй. Кикирилла была сама любезность. Она поздоровалась с переплетеными березой, прощебетала слова приветствия Бобрихе, и звонко расхохоталась над неуклюжестью зайца рассыпавшего ягоды…

Поворот, ещё поворот, по времени должна появится усадьба Ядигиды, но она словно решила сыграть с девочками в прятки, вместо неё мимо тропы в бесконечном ряду проплывали вековые сосны. Слева нагромождение скал продолжало хвастаться своей неприступностью.

Кикирилла вздрогнула, когда тропинка вновь провалилась в яму, и очень удивилась, когда показались две как будто знакомые березы с переплетенными стволами. Элис также напряглась, когда за поворотом Колокольчик прозвенел слова приветствия. Бобриха задумчиво махнула рукой, а Заяц забыв об рассыпаных ягодах, вылупил глаза и попятился назад. Подруги задумчиво промолчали.

Первой не выдержала Кикирилла. Ей показалось, что они в третий раз проезжают мимо вековых сосен, и горных массивов.

— Мне то же так показалось, — ответила ей Элис, — но я побоялась тебе об этом сказать. Вдруг ты смеяться будешь.

Кикирилла задумчиво произнесла,

— Ты права, я бы обязательно повеселилась. Но, кажется, мы застряли, или того хуже запутались, закружились. Это всегда получается, когда торопишься.

Кикирилла покрутила пальцем лазурный бантик и тихо предложила Элис сойти с тропинки. Так Элис и поступила. Кикирилла присела рядом с тропой, и тихо похлопав тропу по низкой траве, вежливо спросила.

— Я могу вам помочь?

Тропа задрожала, затем по ней прокатилась волна, и она словно змея свернулась в жгут. Один конец её приподнялся и опустился возле ямки, подтопленной водой. Кикирилла пригляделась. Оценивая обстановку, она задумалась. Картина вроде ясна. Видимо новый ручеек облюбовал себе дорожку, и она не совпала с интересами тропы. Поковырявшись в начинающей заболачиваться почве, Кикирилла вытерла руки о носовой платок. Проследив за хвостом тропы, и ручейка, Кикирилла приняла решение. Здесь требовалось применить школьные знания по мелиорации.

Сбегав домой, Кикирилла принесла трубу и положила её поперек тропы, но вдоль ручья. Спор был решен. Ручей по трубе пробежал под тропой, и устремился вдаль, к своей цели. А тропа приветливо взмахнула хвостом, сыпанула в ямку земли и вновь распласталась аккуратной дорожкой убегающей вдаль.

На этот раз Кикирилла с Элис были доставлены по адресу. Теперь домик Ядигиды не играл в прятки с девочками. Он вскоре появился среди вековых сосен, и предстал взору подружек во всей своей красе.

Ядигида, увидев девочек, вскочила. Вид у неё был явно озабоченный. Ведь они так и не смогли открыть вольер с лисами. Слава облазил его вдоль и поперек. Он постучал по нему, пощелкал, послушал в стетоскоп. Потом высверлил дырку, в контейнере, заглянул внутрь, поговорил с лисами. Но через минуту отверстие, словно по волшебству затянулось серебристым покрытием. Слава, не поверив собственным глазам, потрогал поверхность пальцами

— Это похоже на колдовство, — растирая краску, размышлял молодой человек. Ядигида была с ним согласна. С таким чудом техники она сталкивалась впервые. Этот контейнер ей нравился все больше и больше. В ней проснулся азарт, ей во что бы то ни стало захотелось разгадать тайну.

Кикирилла внимательно выслушала Ядигиду и залилась краской. Как ей нужна была сейчас прабабушкина помощь! Она была абсолютно уверена, что без заклинаний ей не обойтись.

— Чей говоришь, это контейнер? — устраиваясь в кресле, переспросила Ядигида.

— Брим-Бома.

— Значит надо притащить его сюда, пусть покажет секрет. — Решила Ядигида, и накрасила губы помадой цвета сирени. Она искоса глянула на Славу, как бы ожидая его реакции. Слава на помаду не прореагировал. Ничего кроме красоты правнучки Бабы Яги он не видел.

Кикирилла смачно хлопнула себя по лбу.

— Как я не догадалась, — воскликнула она и бросилась обнимать Ядигиду. Она сделала это так порывисто, что свеженакрашенная помада размазалась по щеке Ядигиды. Недовольно фыркнув Ядигида вытерла губы салфеткой.

— Между прочим, Ромашки у Славы не было. Это не он её выкопал.

Кикирилла в шоке села мимо кресла. И даже не заметила потом, как кресло её подняло и аккуратно усадило на свои подушки. Оно даже изменило форму спинки и подлокотников для удобства. Но Кикирилла ничего этого не замечала. Она скорчила такую плаксивую физиономию, что даже самое свежее молоко могло легко превратиться в простоквашу. Ужасно страдая, Кикирилла выдавила.

— Значит, Шиповник её не нашел?

— Как я мог её найти? Если её там не было, — ставя чашку на стол сказал Шиповник.

— Ну, Вьюн же сказал?

— Болтун!!! — воскликнула Ядигилда и грозно посмотрела на Вьюна, скрючившись, сидевшего в отдалении на табурете. Вьюн, вздрогнул когда Ядигида ткнула в его сторону пальцем, и совсем сжался, пытаясь раствориться в воздухе. Чашка в его руках задрожала, брякая о блюдце, пропела мелодию труса и поганца.

— Наврал все. Возвел поклеп на хорошего человека.

— А вдруг не соврал? — укоризненно покачала головой Кикирилла, ей никогда не нравилось когда кто-то, кого-то обижал, пусть даже заслуженно.

Ядигида потрясла за плечо Мухоморыча дремавшего в кресле.

— Скажи ей.

— Кому? — встрепенулся старичок, и вытер уголки глаз

— Кикирилле! Она не верит, что Вьюн нас обвел вокруг пальца.

Мухоморыч затряс головой, отчего его шляпа соскочила и покатилась по траве. Проводив её грустным взглядом Мухоморыч заметил.

— Я ж помню того браконьера. Он был длинный, то есть долговязый, ну или высокий, в черных очках. Усы словно запятые, только больше. Да и главное лысый-прелысый, лысее меня, — и старичок предусмотрительно прикрыл ладонью свою лысину, на случай если кому вдруг вздумается сравнивать его лысину с чьей-то. Мухоморыч понимал, что его лысина была самой роскошной и не сравнимой. — У него была спортивная красная сумка, в неё он погрузил…и унес…

Элис призадумалась, она сопоставила некоторые факты. В её памяти возник образ долговязого человека в электричке. Со спортивной красной сумкой, между прочим…

— Он говорит правду, — вступился Петушок за Славу. — У меня с этим строго!

— А с Вьюном-то ошибся, — упрекнула его Кикирилла.

Петушок вздрогнул и покраснел.

— Я не знал об этом.

— Может кто-то ещё врет среди нас? — не отставала от Петушка Кикирилла.

Петушок пожал плечами и честно сказал.

— Пока нет. Хотя кое-кто не договаривает, — и Петушок вызывающе глянул на Ядигиду.

Та привскочила.

— Замучил ты меня своей правдой.

Петушок встрепенулся и взлетел на конек крыши. Там он чувствовал себя в безопасности. Его яркие перышки золотом заиграли на солнце.

— Где теперь искать Ромашку? — закачалась из стороны в стороны Кикирилла.

Элис тихо прокашлялась и скромно произнесла.

— Я видела Ромашку в вагончике биолога — зоолога, может это она. Правда корней я не разглядела, они спрятаны в земле, в пластиковой бутылке.

Послышался смачный шлепок. Это Мухоморыч упал с кресла. Он хотел дотянуться до шляпы, но услышал слова Элис, взрогнул и ткнулся зеркальным темечком с траву, и так застрял, бултыхая в воздухе ногам. Слава подошел к старичку, перевернул его, поставив на ноги.

Кивком поблагодарив молодого человека, забыв о боли, Мухаморычь стал тараторить:

— Это она, это она.

— Кто она?

Кикирилла нахлобучила старичку на голову его головной убор.

— Бутылка, я же вам рассказывал. Он отрезал верхнюю часть, насыпал земли. Это точно та Ромашка.

— Значит придется возвращаться в зверинец… Надо вернуть долг Борису, он ведь так и не появился, попросить Брим-Бома открыть контейнер, забрать Ромашку, — Кикирилла глубоко вздохнула и обвела всех взглядом, — Кто пойдет? Кто мне поможет?

Ядигида отрицательно замотала головой.

— У меня гость. Я же не могу его бросить.

Мухоморыч попытался подняться, но старость утянула его вниз на мягкие подушки. Он смущенно улыбнулся и тихонько засопел в кресле. Вызвалась Корова, но Кикирилла отказалась. Еще не хватало, если и с Коровой произойдет несчастье. Шиповник вообще ничего не слышал. Свесив голову, он тихо похрапывал.

— Ладно, — Кикирилла встала, обозревая происходящее. — По всему видно, что Вьюн не пойдет, да и не надо, Петушок честно признался, что ему надо отмыть кабриолет.

Кикирилла вспомнила о Крапиве с Чертополохом. Вот только где их найти? Надо заодно зайти к Желми, проведать его. Муравьи сообщили, что он дома. Ранен. Как там его рана? Да и соскучилась Кикирилла по своему огромному другу.